Новое Начало – Альтернатива. Часть I - Возрождение Дракона, не только... (гет)

Постепенно всё вернулось на круги своя. Правда, Гарри стал гораздо богаче, чем прежде, но это никак не отразилось на его жизни, ведь он и раньше не обращал особого внимания на деньги.

Реже стали нападения Упивающихся. Многих это обрадовало, но Гарри не разделял их радости, он чувствовал — это лишь временное затишье перед бурей и Вольдеморт просто готовит что-то серьёзное, не отвлекаясь на мелочи.

Отношения Поттера с друзьями по-прежнему оставались подвешенными в воздухе — Гермиона предпочитала не касаться темы «откровений от Гарри», хотя иногда казалось, что она вот-вот взорвется от внутренней борьбы. Поттер с легким любопытством следил за этим безмолвным сражением.

Насколько он понимал, в душе девушки шел бой не на жизнь, а на смерть, между принципами «Все делать правильно» и их многолетней дружбой. С одной стороны принципы вопили во весь голос, что надо все рассказать Дамблдору и МакГонагалл, и что самому Гарри от этого будет только лучше. А с другой стороны, кто-то тихо напоминал ей, что Гарри — друг, и рассказать все директору с деканом будет предательством. «К тому же, — навязчивый голос внутреннего «Я» не унимался, — признайся, хотя бы самой себе — ты хочешь хотя бы одним глазком хочешь взглянуть на то, о чем он рассказывал. Впрочем, какое там одним глазком — ты же готова просто вцепиться обеими руками в этот неизведанный мир чужих знаний, дающих такие возможности!»

Попавшей между двух жерновов Грейнджер приходилось нелегко…

Рону было немного легче — в глубине души он, отойдя от первого изумления, с самого начала был готов поддержать друга во всем, но колебания Гермионы сдерживали его: он не был уверен, что подруга его поймет, если он открыто встанет на сторону Поттера. В последнее время у Рона и без того забот хватало: этому весьма способствовал возобновившийся в марте квиддичный сезон.

В матче с Равенкло Гриффиндор выиграл со счётом триста сорок-сто десять, тем не менее, по общим итогам вёл по-прежнему Слизерин — особенно после разгромного для Хаффлпаффа матча, когда разница составила триста семьдесят очков — возможно, наибольшая за всю историю Хогвартса; по крайней мере, за двести лет — точно. Малфой ещё и изменил состав команды, набрав игроков помоложе, но гораздо более ловких — и теперь все с нетерпением ждали финального матча, в котором сойдутся Гриффиндор — двукратный чемпион прошлых лет — и Слизерин, в этом году выигравший оба матча — в том числе и с Гриффиндором. Мало кого интересовал исход матчей Слизерин-Равенкло и Гриффиндор-Хаффлпафф, которые должны были вскоре состояться — они лишь подогревали интерес к двум командам-фаворитам. Уже начинали заключаться пари; на Слизерин ставили чаще, но и у Гриффиндора были свои болельщики.

В начале апреля состоялся очередной поход в Хогсмид. В этот раз Гарри милостиво разрешили пойти, но с условием: никуда не уходить одному и держаться поближе к учителям. Сначала Поттер думал отказаться от такой подачки, но, с другой стороны, это всё же было какое-никакое, но развлечение. Гораздо лучше, чем вообще ничего, а ему, постоянно напряженному от вынужденного бездействия, необходимо было слегка развеяться.

Побродив по магазинчикам, троица заглянула в гости к Фреду и Джорджу, которые зимой открыли в Хогсмиде филиал своего магазина. Дела у близнецов шли в гору — несмотря на тяжёлое положение в стране, люди по-прежнему хотели веселиться. Сильно помогал и контракт с крупной румынской компанией: в Юго-Восточной Европе ситуация не была напряжённой, и товар расходился очень быстро. Фред был в Лондоне, договаривался об очередной поставке товаров в Румынию, но Джордж оказался на месте и с удовольствием поболтал с ребятами.

После этого друзья решили перекусить в «Трёх мётлах». Когда они сидели за столиком, к ним приблизилась молодая красивая девушка, судя по внешности — итальянка.

— Простите за дерзость, — неуверенно начала она с очаровательным южным акцентом, — но неужели я вижу перед собой самого Гарри Поттера?!

«Итальянка? Здесь? — Гарри несколько удивился. Жители теплой, солнечной Италии были нечастыми гостями на продуваемыми всеми морскими ветрами, прохладных Британских островах. — Но все-таки, какая красотка… И фигурка на пять с плюсом».

— Да, это я, — ответил Поттер с легкой улыбкой, развернувшись к девушке.

Чёрные глаза загорелись восхищением. Радостная ответная улыбка появилась на полных розовых губках.

— О, я так счастлива видеть вас! — быстро защебетала девушка. — Я, конечно, понимаю, что вы слышите подобные слова постоянно, мистер Поттер, но всё равно, вы — мой кумир!

Она продолжала говорить, и говорить, и говорить… Гарри почувствовал какую-то странную истому во всём теле: голос девушки убаюкивал его, и в сознании тут же ударил тревожный набат.

«Что такое?! — Гарри, не подавая виду, посмотрел на собеседницу по-другому, сквозь призму темного знания. — Эге, вот в чем дело… Любопытно… Ну что ж, милочка, давай поиграем».

Он старательно изобразил, что с трудом сдерживается, чтобы не зевнуть… Потом все же зевнул… Рон с Гермионой безо всякого притворства уже клевали носами. В глазах продолжавшей говорить девушки полыхнула радость предвкушения скорого финала и…

— Отойди от него немедленно! — раздался знакомый голос, который Гарри терпеть не мог. Сейчас в нём чувствовалась явная угроза.

«Профессор Снейп?» — Гарри, продолжая разыгрывать полусонного, скосил глаза вбок. — «Вот только вас тут и не хватало…»

Рон и Гермиона, сидящие рядом, тоже зевали, заспанно оглядываясь.

Девушка резко обернулась, глядя на дверь. В проёме возвышалась мрачная фигура алхимика; руки были сложены на груди, однако в правой он держал волшебную палочку.

— Я сказал, отойди от него, — чётко повторил Снейп, сверля девушку взглядом, и сделал шаг вперёд.

Итальянка отступила, с яростью глядя на него.

— Идиот! — зашипела она. — Ты лишь отдаляешь неизбежное!

— Возможно. Но пока я здесь, этот мальчишка под моей защитой, — холодно ответил профессор.

Лицо девушки исказилось; верхняя губа приподнялась, обнажая острые мелкие зубы в несколько рядов, как у акулы; передние резцы были длинными и острыми, и сходились друг с другом треугольником, как у летучей мыши. Внезапно она метнулась в сторону, схватила один из столиков, словно он был не тяжелее пушинки, и швырнула в Снейпа. Небрежным взмахом руки тот отбил его и угрожающе оскалился, демонстрируя итальянке огромные клыки; чёрные глаза сверкнули багровым пламенем, когда алхимик глухо зарычал.

— Полукровка, — презрительно бросила девушка-монстр. — Вампир-ублюдок! Я не могу загипнотизировать тебя — но всё равно ты, человеческое отродье, не сможешь тягаться со мной!

Пользуясь тем, что про него забыли, Гарри наблюдал за перепалкой Снейпа и своей несостоявшейся убийцы, и размышлял.

«Проклятье, этот немытый… ммм, пардон, мытый ублюдок опять мне все испортил! Я-то рассчитывал что-нибудь вытрясти из этой нечисти, хотя бы кто именно ее послал. А теперь все идет к черту… Или не идет? Что мешает мне выдернуть эту тварь из-под носа нашего любезного зельевара и устроить ей приватную беседу в укромном уголке? А если Снейп увяжется следом? Ну-у… Тогда займемся и им! Давно пора прояснить некоторые моменты, а тут он просто сам лезет ко мне в руки. Так будет даже лучше — двух зайцев одним выстрелом».

И Поттер с усилием потер ладони под столом.

«Но поступить так — значит полностью раскрыться, уж Снейп-то молчать точно не будет… Может, стоит еще выждать? — мысленный диалог подходил к концу. — Хотя нет, чего еще выжидать… Ну что, выходим из тени?» — последний вопрос Гарри задал своей «темной половине», и та не заставила долго себя уговаривать; словно давно некормленому хищнику показали на вилах кусок свежего, парного мяса — дикая, животная радость, жажда крови и боя чуть не затопила сознание Поттера. В висках кольнуло, мир уже привычно выцвел и обрел резкую контрастность, а в теле будто заработал ядерный реактор, накачивая мышцы энергией.

— Дражайший профессор Снейп, — Гарри, сидя на стуле, немного наклонился вперед и вклинился в разговор. — Смею заметить, что эта дама пришла все же ко мне, и, следовательно, я имею полное право первым с ней побеседовать. Также я ценю вашу отважную попытку меня защитить. Она, право, совершенно излишняя, но все равно спасибо. После того, как я закончу с этой… с этим, оно будет в полном вашем распоряжении, а пока извольте удалиться и не мешать.

Ларв и Снейп, временно отвлекшись друг от друга, слушали эту высокопарную тираду с совершенно одинаковым недоуменным видом. Первым пришел себя Снейп.

— Поттер, да вы окончательно спятили! — губы Северуса брезгливо поджались. — Это ларв, и она пришла вас убить! Я в очередной раз спасаю вашу шкуру, а вы несете какую-то ахинею и мешаетесь под ногами!

— Боюсь, профессор, вы не правы. Это именно вы мешаетесь у меня под ногами, — произнес Гарри и положил перед Роном с Гермионой мешочек с монетами. — Пожалуйста, заплатите за все мадам Розмерте, ладно?

И, прежде чем кто-то успел что-либо сообразить, он, отшвырнув стул, с немыслимой для человека скоростью рванулся к ларву, явно не ожидавшей появления на сцене третьего игрока, и, слегка изогнув корпус влево, нанес одновременный удар двумя кулаками — в грудь и в живот. В традиционном, «чистом» каратэ такой удар назывался «ямадзуки» и был запрещен во всех спортивных стилях этого искусства, но Поттера это, разумеется, ничуть не волновало. Сила ударов была такова, что девушку-монстра попросту смело и впечатало в противоположную стену; здание «Трех метел» вздрогнуло, а с дощатого потолка посыпался мусор. Подхватив осевшее тело на плечо, Гарри подмигнул друзьям, в прыжке вышиб окно, и исчез.

Возникла немая пауза, в тишине было слышно только позвякивание выпадающих из разбитой рамы мелких осколков стекла. Профессор и двое опешивших студентов переводили изумленный взгляд с изуродованного окна на лучившуюся трещинами солидную вмятину на стене, и обратно.

И снова первым в себя пришел Снейп. Он сквозь зубы выругался на каком-то неведомом, шипящем языке и устремился вслед за Поттером, правда, для разнообразия, через дверь.

Гермиона и Рон беспомощно переглянулись, а к их столику уже, надвигаясь подобно грозному тайфуну, направлялась мадам Розмерта, с вполне очевидным намерением немедленно взыскать компенсацию за весь ущерб, причиненный её заведению.

Выскочивший из «Трех метел» Снейп еле успел: еще немного, и он бы потерял Поттера, практического достигшего границы Запретного Леса. Но то, как он это делал… Брови профессора зельеделия помимо его воли встали домиком — гриффиндорец несся громадными, в семь-восемь метров, прыжками, практически стелясь над землей, и казалось, абсолютно не замечал своей увесистой ноши.

— Вряд ли он далеко уйдет, — Северус поддернул край мантии, и, взяв наизготовку свою волшебную палочку, быстрым шагом пошел в том же направлении. — Ну, Поттер, нам с тобой предстоит очень серьезно побеседовать…

Спешащий Снейп и подумать не мог, что его мысль, высказанная вслух, на этот раз в точности совпадает с желанием самого Гарри Поттера.

А в это время Поттер, огибая деревья, полубежал-полулетел по Запретному Лесу. В его ушах свистел ветер, земля ритмично прыгала вверх-вниз, а тяжести плененного ларва он даже и не чувствовал. Гарри переполняла энергия и пьянящее, звериное чувство свободы, ему хотелось вечно мчаться сквозь лес, догнать кого-нибудь, настигнуть, схватить…

«Если Ремус во время своей волчьей фазы испытывал нечто подобное, то мы напрасно его жалели, — пришло ему в голову. — Надо было ему завидовать!»

Наконец, заметив подходящую широкую прогалину, юноша резко остановился, слегка вспахав землю ногами, гася разбег. Он осмотрелся и прислушался, но ничего, кроме обычных звуков леса, слышно не было. Висящее на плече Поттера, как тюк, существо внезапно зашипело и завозилось, приходя в себя. Гриффиндорец скинул его на землю и на миг задумался, перебирая в памяти способы обездвиживания вампиров, ларвов и их прочих близких родственников. Время уходило — псевдо-девушка в мятой одежде уже начала шевелиться, еще минута-другая — и она встанет на ноги, и Гарри остановился на самом простом варианте. Правда, далеко не самом гуманном. Он склонился над тварью и точными, короткими ударами сломал ей в нескольких местах руки и ноги. Приглушенный хруст костей заглушил протяжный вой, вырвавшийся из глотки окончательно очнувшейся от боли ларва.

— Не нойте милочка, или я вдобавок сломаю вам еще и челюсти, — Гарри взял пленницу за роскошные черные волосы, подтащил и прислонил к ближайшей сосне. — Кому сказал, хватит выть! Ты — ларв, твои кости срастутся уже через час, другое дело, конечно, будет ли у тебя этот час…

Поттер присел на корточки и, глядя пленнице в ее отсвечивающие багровым глаза, заговорил спокойным, негромким голосом:

— Скажу просто — твоя жизнь, или то, что ты считаешь для себя жизнью, в твоих же руках. Расскажешь то, что я хочу знать — я оставлю тебя здесь, и через несколько часов ты будешь здорова и свободна. Будешь молчать — и я разрежу тебя на кусочки, по каждому суставу, начиная с пальцев ног, и, клянусь Мерлином, ты пожалеешь, что так хорошо умеешь регенерировать.

Говоря это, Гарри не испытывал ни малейших угрызений совести, и ни тени сомнений в том, что он сможет выполнить эти угрозы. Перед ним был враг, желавший его смерти, и это исключало любые и всяческие моральные препоны.

— Я обстругаю тебя, как папа Карло — Пиноккио… Ах, да, ты же не знаешь маггловских сказок… Но это неважно. Даже если ты унесешь свои секреты в могилу, для меня это будет лишь досадная неувязка, для тебя же — конец всего. Выбирай.

Прожигая Гарри ненавидящим взглядом, ларв прошипела что-то по-итальянски и спросила:

— Ты кто такой? Кому ты служишь? И где настоящий Гарри Поттер?

Секунду Гарри непонимающе смотрел на нее, а потом засмеялся. «Дожили, меня уже принимают за какого-то подставного двойника! Хотя, ее можно понять — прежний Гарри Поттер с ларвом бы ни за что не справился». Отсмеявшись, Поттер опять повернулся к зло глядящей на него пленнице и продолжил:

— Скажу тебе по секрету — я и есть настоящий Гарри Поттер. А вообще, это я тут задаю вопросы, понятно, девочка? — и Поттер больно щелкнул ларва по носу, та оскалилась и зашипела.

— Нет, Поттер, сейчас ты будешь отвечать на мои вопросы, — раздался невдалеке звучный, хорошо поставленный голос, и Гарри невольно поморщился, будто откусил лимон. На обладателя этого голоса у него, казалось, уже была готова начаться самая настоящая аллергия.

«Ну что ж, Снейп, ты сам сюда пришел»…

— Знаете, профессор, скажу честно — я вас ждал, — Гарри встал, повернулся к приближающемуся темному силуэту и заложил руки за спину. — Я почему-то был уверен, что вы не удержитесь, и опять сунете свой длинный нос в совсем не ваше дело. Но на этот раз я вовсе не огорчен, ведь мне и у вас надо кое-что выяснить.

— Поттер, — Снейп подходил все ближе, не сводя Гарри пристального взора. — Сначала я подумал, что ты где-то умудрился раздобыть огневиски и у тебя просто пьяный бред. Но потом, глядя на разбитое окно, и ваши дурацкие прыжки, я понял, что неправ. Это не алкоголь, это что-то серьезнее… Немедленно выворачивайте карманы, а пока выворачиваете — рассказывайте, кто, где и когда вас всему этому научил.

— Профессор, — в спокойном голосе Гарри засквозила легкая издевка. — Мне кажется, вы пребываете в пагубном заблуждении — не вы тут устанавливаете правила. Забудьте о гриффиндорце Поттере, которого было так удобно безнаказанно шпынять, вымещая многолетнюю бессильную злобу и зависть к его отцу. Забудьте, его больше нет. Вывернуть карманы? Рассказать вам что-то? Хех…

— У меня к вам встречное предложение, — Поттер слегка наклонился вперед, сверля взглядом преподавателя. — Это вы расскажете мне все, что произошло с Драко Малфоем с тех пор, как мне, Дамблдору и всем остальным отец Валькери стер память. Он, Малфой, теперь уже не просто Аква`сар — стихийный маг, а вдобавок кто-то еще? Рихар, если я не ошибаюсь?

В глазах Снейпа что-то мелькнуло и тут же пропало.

— Так вот, расскажите мне все — и мы тихо-мирно расстанемся. Я даже не буду, хотя мне и очень хочется, отыгрываться на вас за все то, что вы причинили мне за эти годы в Хогвартсе. Если же нет…

— Ах ты, недоносок, — алхимик начал медленно наступать на Поттера. Наглый мальчишка основательно вывел его из себя. Он посмел над ним насмехаться! Над ним, Мастером Алхимии Ордена Хаоса! — Не знаю, как ты умудрился все вспомнить — заклятье Временной Петли считается неразрушимым — но единственное, чего ты добился, так это того, что теперь я сам, с превеликим удовольствием, сотру тебе память. И уж я ошибок не допущу.

— Ну, все, хватит. Похоже, Снейп, слов ты не понимаешь, — показная вежливость слетела с Гарри, как шелуха с луковицы. — Мое предложение снимается — я сам выдеру то, что мне нужно из твоей головы! Но, правда, не обещаю, что это пройдет безболезненно…

Гарри скинул мантию, оставшись в обычных школьных брюках, ботинках и черной «водолазке» под горло. Он подтянул рукава, с хрустом потянулся всем телом…

И внезапно, растекшись в серую тень, метнулся к Снейпу и впечатал ему кулак, классический «сэйкен», в середину грудины.

Зельевар, приготовившийся просто «отшлепать» мерзкого мальчишку, даже и не думал о настоящей схватке, и потому пропустил выпад. Сила удара, помноженная на скорость, дала хороший результат — Снейп кубарем отлетел на несколько метров.

— Как долго… Как же долго я этого ждал… — на губах Поттера блуждала мечтательная улыбка, он потирал костяшки кулака. Мрак, которому он дал в себе приют, плыл, разбухал, обжигающе тек по венам, словно ветвящаяся и разрастающаяся по кровеносной системе стальная сеть.

Тем временем Северус, сорвал с головы запутавшуюся мантию и поднялся одним гибким движением. Ноздри его раздувались от гнева, в том числе и на себя самого. Его, лонохарца, сбил с ног какой-то жалкий человечишка! Более того — Поттер! И он позволил это!

— Итак, Поттер, кто бы ты там ни был, — профессор Снейп, ускоряясь, направился к противнику. — Сейчас я преподам тебе внеклассный урок, урок хороших манер.

— Да ну? — осведомился Гарри, его улыбка стала больше похожа на оскал, и он тоже рванул веред.

Стараниями Драко Малфоя, Северус был достаточно неплохо тренирован для среднего лонохарца, а уж по сравнению с простыми смертными — практически непобедим. И, несмотря на пропущенный чувствительный удар, и в мыслях не держал Гарри за равного бойца.

«Одержимость мелким демоном… Какой-нибудь древний амулет, попавший в руки этому неуемному гриффиндорцу… Да мало ли что»…

Снейп твердо решил раз и навсегда привить сопляку уважение к своей персоне, ну а то, что его способности ментального мага позволяли манипулировать сознанием других людей, позволяло слегка расширить рамки того, что дозволено учителю. Ведь жертва все равно потом ничего не будет помнить, верно?

Но что-то с самого начала пошло не так.

Поттер вертко уворачивался от выпадов алхимика и постоянно пытался контратаковать, используя необычайно высокие прыжки и атаки сверху. Два раза это у него чуть не получилось.

Немного запоздало на Снейпа накатило осознание самой сути вопросов Гарри о Малфое — ведь это означало что тот, помимо всего прочего, вспомнил и то, что он Пиро`сар — маг огня! И как Пэнтэкуин натаскивала всех четырех Ала`ссаров перед сражениями тоже вспомнил! А о том, чему именно Валькери учила четверку стихийных магов, Драко ему рассказывал, и не раз…

Надежда на то, что схватка станет лишь воспитательным уроком, таяла на глазах. А проклятый гриффиндорец все усиливал напор контратак; град ударов, что Снейп поначалу сдерживал не напрягаясь, рос в геометрической прогрессии, требуя для отражения все больше сил и внимания.

— Ну что, профессор, может, хватит разминаться? — Гарри весело и зло глядел на зельевара и в следующем прыжке снес бы ему голову ногой, не успей профессор мгновенно встать на мостик. — Или это все, что вы можете?

В ответ Северус разогнулся и ударил в стиле таэквандо — нога-рука-нога-нога. Не попал.

— Хорошо, придется вас простимулировать! — голос Поттера прозвучал уже откуда-то сбоку. — Минус десять баллов с Слизерина! — и бок взорвался сильной болью, не иначе, сломано сразу несколько ребер. — Ах, как хорошо… Минус еще десять баллов! — хрустнул нос, яркая вспышка в глазах, по губам и подбородку потекло что-то теплое. — Отлично! И еще минус десять, для комплекта! — левая рука повисла безвольной плетью. — Как приятно вымещать злость на том, кто не может тебе ответить, не так ли, профессор?

Снейп одновременно верил и не верил в происходящее, но боль была вполне материальная и отрезвляющая. Как и кровь, текущая по подбородку из сломанного носа. Все это время с ним… играли?!

Пора было принимать меры.

— Тебе конец, Поттер! — рявкнул Северус и отскочил от противника, ему нужно было выиграть всего несколько секунд. Он с радостью почувствовал, как волна аниморфической трансформации сращивает переломы, вымывает боль и усталость, наполняет мышцы силой, а разум — уверенностью. Контуры его тела слегка поплыли, черты лица заострились, черные глаза полыхнули багровым отсветом.

— Хочешь играть по-взрослому, мальчишка? — Снейп хищно улыбнулся, обнажив заметно увеличившиеся клыки. — Хорошо, только не плачь потом.

— Всего лишь вампир? — с нотками сожаления проговорил стоящий в трех метрах Гарри. — Я-то думал, сразу будет демон, или тот лохматый котик с железными коготками. Знаете, тогда, когда вы в первый раз в него превратились, а потом остались голым, Гермиону чуть не вырвало от картины ваших тощих ляжек и отвислого зада.

— Вы и это видели?! — невольно вырвалось у Северуса. — Ну, все…

— Да, профессор, вы правы, это все, — подтвердил Поттер. — Только для вас.

Минуту, Снейп продержался целую минуту, а потом все его умение, помноженное на силу вампира, внезапно стало полностью бесполезно против чего-то, чему Северус не мог дать описания.

Зельевар на собственной шкуре почувствовал тот самый «черный ветер», о котором ему рассказывал Драко. От Поттера пошел ровный, мощный поток, он внезапно будто стал дырой в неведомое иномирье, откуда несло чем-то, не поддающимся пониманию. Ветер царапал лицо, словно был наполнен черными, острыми снежинками, он вытягивал силу и туманил разум.

Возникающий то слева, то справа, то позади, Гарри Поттер, казалось, на секунду растворялся в темной вспышке, теряя материальность, и вновь обретал плоть; временами его словно поглощала густеющая черная дымка, которая струилась и обвивала своего носителя кольцами черных, растекающихся лент, оставляя за ним тающий шлейф мрака.

Мир для Северуса сузился и окрасился в красно-черный цвет боли. Со всех сторон сыпались хлесткие, безжалостные удары, текла кровь, лопалась кожа, ломались кости…

Попытки трансформироваться ни к чему не приводили — организм тратил все силы на восстановление повреждений, которых становилось все больше и больше. И он слышал тихий, и даже не злорадный, а какой-то пустой, бездушный смех Поттера.

Попытавшись хотя бы зацепить противника отчаянной атакующей комбинацией, Снейп почувствовал, что его рука будто попала в медвежий капкан — ее сжало, как тисками, вывернуло локтем вниз и потянуло вверх, на излом, заставляя зельевара остановиться и встать на цыпочки.

Глядя в лицо держащего его человека, Северус вновь усомнился в реальности происходящего. Лицом Гарри словно завладел незнакомец, по нему пролегли глубокие тени, рот перекосился в презрительной гримасе, а глаза… Из глубины зрачков, словно капли туши на воде, вытекали струйки черной мути, растекаясь по белку и радужке глаз Поттера.

«Зря тогда не поверил Гойлу», — не к месту подумалось Снейпу, пытающемуся своими ментальными «щупальцами» проникнуть в разум Гарри, остановить, подчинить… Но ничего не получалось; нет, он не натыкался на непреодолимые стены мыслезащиты, или встречные потоки ментальной энергии, все было гораздо проще — разума Поттера будто вообще не существовало. Все усилия Снейпа проваливались в пустоту, в никуда, и это изумляло и пугало его больше всего.

А Гарри, держа Северуса левой рукой, медленно поднял правую, оплетенную дымящимися струями тьмы. Пальцы с хрустом сложились в кулак.

«Вот она, моя смерть…»

— Сне-е-е-йп… — с ненавистью выдохнул гриффиндорец.

От этого удара алхимика смяло и отшвырнуло, он прокатился по траве на самый край поляны и остался лежать неподвижно.

Избиение прекратилось.

Окровавленный, в разорванной, грязной одежде, Северус Снейп поднялся со второй попытки и только усилием воли удерживал себя на подгибающихся ногах. И смотрел левым глазом — правый заплыл и был залит кровью из рассеченной брови — как мягкой, стелющейся походкой к нему приближается столь ненавистный ему сын еще более ненавистного отца.

Поттер подошел ближе, и по коже Снейпа прошел мороз. И ему стало дико страшно.

Он был уверен, что давно отвык бояться — тяжелое детство, жизнь в вечно враждебном окружении, многолетнее балансирование на грани разоблачения и мучительной смерти — все это накладывает отпечаток на психику и начинает казаться, что уже ничто не способно тебя напугать.

Оказалось, что это не так. То, что он увидел, вмиг вернуло алхимику способность бояться. Страх, дикий, первобытный ужас, идущий из тьмы веков, заложенный в генах, сейчас, казалось, бился и скребся, как запертый в тесную клетку зверек, где-то под горлом Северуса, отчаянно пытаясь вырваться на волю вместе с животным криком.

«Нет спасения…»

К нему шел Гарри Поттер. Но это был не совсем Гарри Поттер. Или, скорее, уже совсем не Гарри Поттер.

Фигуру шагающего и глядящего на него исподлобья юноши по-прежнему окутывали тянущиеся рваными лоскутьями дымные языки мрака. Но теперь Снейп видел и кое-что еще — Поттера, словно удав жертву, обвивала громадная и отвратительная призрачная тварь.

Еле заметная, полупрозрачная, она напоминала жуткую помесь насекомого и рептилии — длинная, как сколопендра, с закрытой хитиновыми пластинами спиной и с несметным количеством цепких лапок, идущей бахромой по бокам. Три пары крупных передних лап-клешней с зазубренными краями, обнимали Гарри за плечи, а плоская, безглазая головогрудь нависала прямо над головой Поттера, и казалось, заботливо поглаживала, перебирала его волосы множеством острейших жвал и щупалец. Тварь двигалась, сокращалась, пульсировала, сжимала и разжимала кольца на теле Гарри, она жила…

— Великий Мерлин… — прохрипел Снейп, он чувствовал, что сейчас сойдет с ума. Это было что-то немыслимое, иррациональное, запретное…

«Надо рассказать об этом Кери, — мелькнула мысль. — Рассказать любой ценой».

Он попытался было дернуться, но удар ногой по лодыжкам свалил его на землю в коленопреклонную позу.

— Не бойтесь, профессор, — прозвучал спокойный, равнодушный голос. — Я не буду стирать вам память, да и не умею я этого, если честно. Так что все, что вы видели, вы сможете рассказать кому угодно. А вот взять кое-что из вашей головы мне просто жизненно необходимо. Но это был ваш выбор, вы могли бы все рассказать и сами. Но конечно, гордыня превыше всего — чтоб вы, Великий и Ужасный, поддались мне? И каков итог? Хотя, признаюсь, я с удовольствием компенсировал годы ваших унижений и издевок. Это было… приятно. Ладно, профессор, нам пора заканчивать, у меня еще есть дела…

На лоб Снейпа легла прохладная ладонь Поттера, и в ту же секунду алхимику в голову будто всадили кол. Чёрная боль разорвала голову. Чёрная воля схватила. Притянула. Наполнила и обездвижила. А потом его мозг словно бесцеремонно вывернули наизнанку, и Снейпа накрыло спасительное беспамятство.

Закончив копаться в памяти Снейпа, Гарри оставил лежащего без сознания преподавателя на прогалине и вернулся к столь бесцеремонно прерванной беседе с ларвом. А та, несмотря на переломанные конечности, успела отползти довольно далеко.

— Ну, куда же вы, барышня, — Гарри нагнал беглянку и, взяв ее за горло, поднял и прижал к ближайшему дереву. — Наш разговор еще не окончен. Вопрос первый — кто тебя послал?

— Пх-п-ххо-повелитель! — вытолкнула та сквозь сжатое горло.

— Это который Вольдеморт? — Поттер слегка удивился. — Интересно. Хотя с каких это пор ларвы, близкие родственники вампиров, стали считать Тома Реддля своим Повелителем? Или он, хе-хе, твой личный повелитель?

Девушка-монстр обожгла Гарри взглядом, похоже, тут и впрямь был какой-то личный мотив.

— Но это неважно, — хватка чуть ослабла. — Твоей целью был я? Похищение или убийство?

— Ни то, и не другое.

— О? Еще интереснее, — Гарри наклонил голову. — Ну, так что же ты замышляла?

— Я должна была вас усыпить и подать сигнал группе Упивающихся Смертью. Кха-кха… — пленница закашлялась. — Они доставили бы всех троих к Темному Лорду.

— Вот оно как… Что ж, опять у вашего Лорда ничего не вышло…

— Рано радуешься!! — в голосе ларва засквозила злобная радость. — Хотя я и не справилась, и не подала сигнал, Упивающиеся все равно наверняка аппарировали в Хогсмид — им не хочется навлечь на себя гнев Повелителя. И как ты думаешь, что они будут делать, не обнаружив ни меня, ни Гарри Поттера, но зато найдя двоих его лучших друзей?! — ларв сорвался на визг. — Как думаешь, что они с ними сделают?! Особенно с этой маглорожденной девкой?!

— Что?!! — взревел Поттер.

«Рон, Гермиона?!! Где, что?!! Проклятье!!! Пока я тут развлекался и потрошил нашего дорогого профессора, вы там… Упивающиеся… Какой же я идиот!!»

Гарри зарычал от душившей его ярости и даже не заметил, как его рука, сжимающая горло плененного монстра, стала медленно, неумолимо сжиматься. Пальцы легко продавили мышцы, начав сминать и ломать горловые хрящи, ларв выпучила глаза, забилась, ее зубастая пасть распахнулась неимоверно широко, стирая последнее сходство с человеком, но через раздробленное горло уже нельзя было ни сказать, ни вздохнуть. Последними хрупнули шейные позвонки, тело дернулось и обмякло. Голова болталась, как на веревочке, едва держась на порванной, раздавленной в кашу шее.

Поттер пришел в себя, когда из разорванной артерии ларва в него брызнула, залепив очки, струйка горячей, темной крови.

— Ох ты черт… — Гарри протер стекла и глянул на дело рук своих. — Даже не заметил… — Он одернул себя. — Друзья… надо торопиться.

Внезапно его осенила идея.

Он подтащил покойную прислужницу Волдеморта к Снейпу, лежащему на траве без сознания и бросил ее тело прямо на него. Наклонился и плотно сжал пальцы правой руки профессора на том, что осталось от горла ларва.

На вересковом поле, На поле боевом,

Лежал живой на мертвом

И мертвый — на живом…

Процитировал Гарри всплывшие в памяти стихи, вытирая окровавленные руки об мантию Снейпа. — Его найдут раньше, чем он очнется. А пока он будет отдыхать, пусть поразмыслят, что же тут произошло…

Профессор, какой вы, оказывается, сильный — в одиночку убили целого ларва! — усмехнулся он и аппарировал к Хогсмиду.