Тот, кто ищет (джен)

Они медленно продвигались по темной проселочной дороге. Круг слабого света фар выхватывал то изгороди, то кусты, припорошенные снегом, то голые деревья, словно нарисованные тушью на сером ночном небе. Гарри казалось, что все внутри вытянулось в струну: он ждал, что вот-вот, из-за тех спящих домов, из того леса, из-за той изгороди на них обрушатся Пожиратели (или авроры — что теперь означало одно и то же). И вроде бы было понятно, что вряд ли опасность подстерегала так близко, он доверял чутью Снейпа, но напряжение не отпускало.

Он увидит Рона, Гермиону. Люпина, Тонкс. Наконец-то сможет сделать что-то для борьбы с Волан-де-Мортом. Наконец-то будет не один...

Деревушка с припорошенными снегом садами, погруженными в смиренное молчание, закончилась. Они выехали на шоссе.

Снейп казался почти спокойным — его руки расслабленно лежали на руле, что было даже странно. Обычно волшебники вообще не знали, как подойти к магловской технике.

— Я не знал, что вы умеете водить, — сказал Гарри, чтобы разрушить напряженную тишину. Прозвучало глупо, и Гарри подумал, что Снейп не ответит, только бросит один из своих фирменных взглядов, но тот отозвался сразу — легко, без раздражения:

— Я вырос в магловской семье. Моя мать... почти не колдовала. А отец пытался научить всему, что должен знать "настоящий мужик". — Он усмехнулся. — Так что копаться в моторе я начал раньше, чем готовить зелья.

Гарри поразило, что Снейп говорил о своем прошлом так открыто. Он помнил те страшные обрывки детства, которые подсмотрел на одном из занятий, прорвавшись в сознание Снейпа — отец, который орет на съежившуюся мать Снейпа, орет на ребенка, швыряет его книги на пол... Тогда Снейп выбросил его из своего сознания сразу же, чуть ли не с ненавистью — а сейчас говорил об этом. Отстраненно, не глядя на Гарри, но говорил.

— Дядя Вернон тоже хотел вырастить из меня "настоящего мужика". Все время жалел, что я такой слабак, — вырвалось у Гарри.

Он поймал взгляд Снейпа в зеркале, и ему вдруг стало стыдно, что разнылся. Он отвернулся и стал смотреть в окно, на бескрайние поля с темными деревушками вдалеке.

И чего ради понадобилось вспоминать Дурслей? Интересно, думали ли они о нем в эти полгода? Раньше они обменивались равнодушными открытками два раза в год (на Рождество и на Пасху) — из чувства приличия, которое составляло основу характера тети Петуньи. Но на это Рождество Гарри им, по понятным причинам, не написал — удивились ли они? Знают ли они вообще о том, что волшебное сообщество Великобритании пережило государственный переворот, что у власти тиран, что идут репрессии, что Гарри — преступник? А если узнали бы, сказали бы: "Так мы и думали", или нет?

— Вернон никогда не отличался особым умом, — вдруг произнес Снейп.

У Гарри перехватило дыхание. Снейп знает... дядю Вернона?

— Откуда вы... Вы знаете Дурслей? Вы были у них?

По лицу Снейпа, освещаемого тусклым белым светом фонарей на шоссе, было трудно понять, что он чувствует. Он смотрел на дорогу, но взгляд его стал немного рассеянным, точно он думал о чем-то своем, непростом, не очень приятном.

— Я знал и Вернона, и Петунью, — ответил он наконец. — Потому что я знал Лили. Мы общались... во время учебы в Хогвартсе.

— Вы общались с... мамой?

Гарри прикусил язык: он вообще-то не хотел обсуждать со Снейпом маму, потому что... Ну, потому что. Это было его, сокровенное, и уж тем более он не хотел говорить о маме с человеком, который когда-то назвал ее грязнокровкой... Подсмотренное воспоминание Снейпа горело в памяти. Как яростно подросток-Снейп крикнул ей тогда: "Отвяжись, грязнокровка!"

Но... если он знал и тетю Петунью, и даже дядю Вернона, значит, Снейп общался с ней близко...

Внутри словно пухли и пухли вопросы, и под их натиском рушилась картинка, к которой Гарри так привык. За последние дни вдруг оказалось, что Снейп не убивал Дамблдора, никогда не был предателем, спас его, Гарри, сильно рискуя... и вот теперь, также рискуя, вез его ночью через всю страну. И он общался с мамой...

— Мы дружили, — сказал Снейп коротко. — Какое-то время. Потом, как ты знаешь, наши пути разошлись.

Гарри хотелось спросить, какой она была, какой вы помните ее, но он не мог решиться. Он все ждал, когда же Снейп резко обрубит разговор, когда же бросит что-то едкое, как он умел — ведь Снейп выглядел как человек, который никогда, никогда не показывал себя настоящего.

— Она была хорошей, — произнес Снейп, и Гарри вздрогнул. В его голосе не было ни капли яда. — Доброй. Умной, талантливой, конечно, но это не главное... — Он замолчал.

Было понятно, что больше он ничего не скажет. Почему же тогда Снейп назвал ее "грязнокровкой", если они дружили, если он помнил ее до сих пор? Гарри никогда так не обозвал бы Гермиону, как бы сильно ни разозлился на нее.

— Давай обсудим дальнейший план действий, — сухо проговорил Снейп. Он снова отстранился, закрылся, и Гарри не мог понять, что заставило Снейпа разоткровенничаться. — Нам надо уничтожить крестражи. Спокойно, Поттер, в машине нет прослушки.

— Вы знаете, где они могут быть?

— Я думал, Люциусу что-то известно — всё-таки дневник был у него… Но, судя по всему, он не знает, да и тогда не догадывался, что за вещь у него была. Он прятал дневник, но не прикасался к нему, крестраж на него никак не влиял… Люциус — недалёкий человек, и он боялся вещей Лорда. Для него они были обузой, а не драгоценным даром, как для Беллатрисы. Беллатриса может что-то знать, но она меня не любит и только ждёт удобного момента, чтобы поквитаться. Самый полезный сейчас для нас человек — это Драко, тем более что и Родольфус, и Лорд хотят использовать его как молодое лицо новой политики. По моим ощущениям, скоро Родольфус начнет забирать себе все больше и больше власти, а Лорд начнет сомневаться в верности даже Ближнего Круга... Он всегда был подозрителен, но теперь он начнет выяснять, к кому присоединятся его сторонники в случае чего... И, возможно, попытается сделать Драко шпионом в собственной семье.

В зимней полутьме Гарри казалось, что все происходящее сейчас — немножко сон. Как будто со сменой внешности Снейп сбросил с себя и прежний характер. Он не оскорблял, не унижал, не стремился подловить на ошибке, а очень откровенно говорил о том, о чем Гарри толком никогда не задумывался. Пожиратели Смерти представлялись ему бандой единомышленников, разрушающей все, что было ему дорого — и вот теперь он впервые видел их изнутри. Их принципом не было гордое «один за всех, и все за одного», и даже верность идее чистокровности, очевидно, не для всех была безумно дорога. Поддерживая Темного Лорда, они надеялись воплотить свои амбиции, получить реальную власть, награду за свою чистокровность. Чистая кровь плюс семейные предрассудки вдруг становились товаром, за который можно было получить многое.

— А Малфои? Что они будут делать?

— Малфои... Люциус, скорее всего, обрадуется возможности доказать свою лояльность. Он до сих пор переживает собственный провал, уже не первый, кстати. А Родольфус может попытаться сделать Драко двойным шпионом. В любом случае, Драко будет близко к Лорду, и через него мы сможем разузнать многое. Драко будет нам полезен — точно так же, как и им.

Гарри вдруг ощутил раздражение. Снейп рассуждал так, словно совершенно не думал о судьбе Драко, не думал о том, что будет с Драко, если...

— Драко как кукла в чужой игре. Его же могут убить.

Снейп взглянул на него:

— Как и тебя. Себя ты не жалеешь? Не считаешь себя куклой?

— Это не чужая игра, — Гарри попытался справиться с голосом. — И не игра вообще. Я всегда знал, чем рискую. Волан-де-Морта нужно остановить.

— Прекрасно, — ровно продолжил Снейп. — Но тебе никогда не казалось, что этим должны заниматься взрослые? А ты должен просто жить, учиться, сдавать экзамены, играть в свой квиддич? Тебе не казалось, что Дамблдор просто использует тебя, что он втянул тебя в войну, где ты погибнешь, толком не успев пожить?

— Дамблдор меня никуда не втягивал! — крикнул Гарри. Он сглотнул, пытаясь обуздать гнев. — Волан-де-Морт не оставил мне выбора. Вы же знаете. Пророчество. И вообще...

— Пророчество… Дамблдор, наверное, объяснил тебе, что работающим это пророчество сделал Лорд. Пророчества работают настолько, насколько мы верим в них. Без наших страхов, предрассудков и ожиданий все пророчества — не более чем бред выпивающей старухи. Профессор Трелони… любит хлебнуть лишнего — думаю, это ни для кого не секрет. Тебя можно было спрятать, Поттер. Надежно спрятать. А не кидать в схватку, где... Ладно, хватит. — Снейп плотно сжал губы.

Но Гарри было трудно остановиться. Он не понимал, зачем... что Снейп хочет этим сказать. Что Дамблдор ошибся? Пожалуй, да... Гарри все шесть лет думал о Дамблдоре как о гениальном волшебнике, для которого не было невозможного, которого боялся Волан-де-Морт, который мог все (или почти все) предусмотреть. А он умер, не оставив им ни единой зацепки для поисков крестражей, никаких инструкций на случай, если Волан-де-Морт действительно захватит власть.

— Меня можно было спрятать, — сказал он почти спокойно. — Но это не остановило бы Волан-де-Морта. А прятаться за чужими спинами я не хочу.

— Тебе и не придется, — неожиданно просто ответил Снейп — как будто и не было этой вспышки. — Имей в виду, если Лорд поймает тебя снова, то вряд ли пощадит. Ситуация меняется. Он будет бояться за власть, он захочет показать, что все под контролем... а ты путаешь ему карты. Он убьет тебя — не знаю только, публично или тайно, в Азкабане. Они проведут показательный процесс, в этом году их много. Тебя обвинят в причастности к деятельности террористической организации "Орден Феникса", в покушении на убийство Лорда. Процесс будет широко освещаться в газетах…

— Зачем вы это говорите? — ощетинился Гарри. — Думаете, я трус?

— Говорю, чтобы ты знал, чем это может кончиться. Мне осточертело возиться с идеалистами, которые радостно суют голову в петлю, не понимая, чем придется пожертвовать. — Снейп достал магловские сигареты и закурил — тоже по-магловски, щелкнув зажигалкой. Приоткрыл окно, и холодный зимний воздух ворвался в машину.

— Я понимаю, — сказал Гарри, отворачиваясь.

Снейп кивнул.

— Нам надо найти крестражи, поэтому пообещай мне не идти на бессмысленный риск. Погибнуть ты всегда успеешь, а вот крестражи мне без тебя не найти.

— Почему?

— Ты знаешь, почему. Ты их чувствуешь.

— А разве вы — нет? — Гарри вспомнил странное завораживающее ощущение, исходившее от медальона — как будто там билось крохотное сердце, как будто странный, неестественный голос звал его, и было невозможно не слышать, даже если заткнуть уши...

Снейп внимательно посмотрел на Гарри.

— Если бы их чувствовали все, Лорд оказался бы в большой опасности. Я думаю, он до сих пор убежден, что о крестражах никто не знает и никто не способен их почувствовать. И нам надо постараться, чтобы он так и думал. Какой-то крестраж может лежать в сейфе — скорее всего, Лестрейнжей. Вся их семья — ближайшие соратники, и логично удостоить их этой чести. Тем более что гоблинские сейфы — неплохое место для надежного хранения.

— Но ограбить их — невозможно, разве нет?

— Невозможно, если только нам не поможет родственник. Родовым сейфом владеет семья, а не один человек. Методы охраны завязаны на крови. Еще и поэтому нам нужен Драко.

* * *

Через полтора часа, когда они подъехали к Бристолю, Гарри заметил первые признаки того, что его ищут. Над трассой, в нескольких метрах над землёй, парили на метлах авроры, группа из четырех человек. Вероятно, видели их только волшебники, потому что поток машин шел ровно: никто не тормозил, не вылезал, чтобы сфотографировать.

Снейп побарабанил пальцами по рулю. Прямо перед ними был заезд на заправку: он свернул туда, медленно подъехал к заправочному аппарату и остановился.

— Что будем делать? Они нас заметят? — спросил Гарри, нащупывая в кармане палочку. Палочка была чужая, непривычно тяжёлая и холодная. Жаль, у него не было времени потренироваться.

— Возможно, — протянул Снейп, вглядываясь в парящих авроров. — Здесь мало волшебников, тем более на шоссе, и от нас будет фонить магией. Несильно, это могут и не заметить, но… Хорошо подготовленный аврор должен обращать внимание на такие вещи. Не будем рисковать. Заправимся и въедем в город с другой стороны.

Гарри заметил, как от группы отделились две фигуры и поплыли к заправке, обходя их машину с двух сторон.

— Профессор…

— Вижу. Не беги, — резко бросил Снейп. — Маглы их не видят, на них особое заклинание. Сделаем вид, что и мы их не видим. Если нападут, предоставь это мне.

Снейп вытащил из кармана бумажную карту и развернул на коленях. Авроры подплыли почти вплотную, но на лице Снейпа, устало-сосредоточенном, ничего не менялось: он медленно водил пальцем по карте, точно проверяя маршрут. Гарри развалился на сиденье и прикрыл глаза, притворяясь спящим. Все внутри звенело от ощущения неизбежного боя.

Авроры зависли в нескольких метрах от них. Гарри стиснул палочку в кармане. Ещё ни разу ему не было так трудно не шевелиться.

Снейп хлопнул себя по лбу, точно наконец-то сообразил:

— Мэтт, ну мы и дали с тобой крюк! Мы же проскочили поворот! — Его голос был полон безмятежности, и только левая рука, как бы случайно оказавшаяся около кармана, указывала на готовность к бою.

Он отложил карту и повернул ключ зажигания. Фордик зафыркал, вздрогнул, загудел мотор.

Авроры развернулись и поплыли назад. Снейп не спеша выехал с заправки и поехал в обратном направлении.

— Все, они за нами не следят, — сказал он вполголоса через пару минут. — Им просто стало скучно. Захотелось поусердствовать, проверить нашу машину на всякий случай. Придется объезжать город.

Они снова свернули на темную дорогу, идущую через крошечную деревушку.

— Как мы выйдем на связь с Драко? — спросил Гарри. — И как мы поймём, что он не сдаст нас сразу же?

Драко был ему теперь не враг, это Гарри понял ещё на острове. Но выдать беглого Гарри Лорду, да ещё и в той ситуации, в которой находилась семья Малфоев — это стало бы реваншем за все прошлые промахи. Откажется ли Драко от такого?

— С Драко поговорю я, — ответил Снейп. — Он не очень доверяет мне, но вариантов у него нет. Если он хочет остановить Лорда (а он хочет, но считает это невозможным), то мы можем ему помочь.

— А если он не согласится? Расскажет родителям?

— Да, может и рассказать. Тогда Лорд вызовет меня.

— И что тогда?

— Я сделаю вид, что таким образом проверял Драко. Скажу, что у меня были сомнения в его честности: скажу, что подозревал его в том, что он помогает тебе прятаться…

— Это Драко-то? — изумился Гарри. — Все знают, что мы друг друга ненавидели в Хогвартсе. И его родители из Ближнего круга, зачем ему это?

— Как раз поэтому Лорд и поверит. Он сомневается в лояльности Малфоев, ему уже начало казаться, что Родольфус слишком активен. Поэтому теория, что Гарри Поттеру помогают Малфои, чтобы использовать против Лорда, не столь безумна. Ну, а я всего лишь проверяю всех, потому что не доверяю никому. Это Лорд поймет, как никто другой.

— Тогда почему он просто не убьет Родольфуса?

— Родольфус пока полезен Лорду. И Лорд верит, что успеет его обойти, переиграть, устранить, когда в нем уже не будет нужды. Даже если Родольфус попытается его убить, это ни к чему не приведет, ведь есть крестражи.