Черепаха льда и огня (джен)

— Я не понимаю, как это возможно!

Дени еле дождалась, пока Витинари проснется утром. Он обычно вставал рано и ложился поздно, но этой ночью, похоже, Дейенерис не ложилась вовсе.

Девушка согласно кивнула, когда Патриций высказал эту мысль.

— Да, Хэвлок, — чуть ли не прокричала она, продолжая расхаживать по кабинету. — Я не могла спать! Здесь действительно описана современная история моего мира. С такими подробностями, которых никто не мог бы знать! Я бы сочла это все сценарием для пьесы, вроде тех, что ставят театры в Браавосе, если бы не несколько очень важных моментов.

Дени опустилась в кресло и вцепилась пальцами в колени.

— Во-первых, — продолжила она свое выступление, — те эпизоды, которые касались меня в первой книге и начале второй, слишком точны. Хорошо, допустим сир Джорах мог сообщить Варису, как звали мою лошадь, хоть я и не понимаю, зачем бы ему это делать. Но никто не мог в подробностях описать мою брачную ночь! Никто не мог слышать моих разговоров с рабынями!

— Любопытно, — протянул Витинари. — Следует проверить, насколько описания других людей соответствуют действительности. Если соответствуют — возможно мы будем знать и их будущие поступки…

— Нет, Хэвлок, не выйдет, — нахмурилась девушка. — Это во-вторых. Примерно с середины второй книги появляются расхождения с реальными событиями. Я не попала сюда и не убила Тайвина. Вместо этого Дрогон сжег Дом Бессмертных в Кварте. Мы все при этом почему-то остались живы и уплыли в Залив Работорговцев, где я купила рабов-воинов и с их помощью захватила власть над городами Залива.

Дени в гневе мотнула головой, ее коса перелетела с одного плеча на другое.

— Ну зачем, — закричала она, — зачем я стала бы заниматься всей этой ерундой? Мне вполне хватило бы одного города! Я бы ждала в нем, пока драконы повзрослеют, а затем отправилась в Вестерос на построенных за это время кораблях!

Она встала и вытянулась над столом во весь свой небольшой рост, пытаясь достать до уха Патриция.

— А в-третьих, — перейдя почти на шепот, произнесла она, — чем дальше я смотрю в книги, тем хуже их понимаю. Буквы словно плывут перед глазами. Иногда удается прочитать одну фразу из трех, а в последних книгах вообще страницы почти пусты.

— Я здесь не при чем, — указал Патриций. — Эти книги прибыли из библиотеки Незримого Университета специально для тебя. Если они на самом деле заколдованы — это повод побеседовать с аркканцлером. А возможно дело просто в том, что ты не выспалась.

— Понимаю, — ответила Дени, — но мне все равно страшно. Конечно, сейчас судьба многих и многих людей сложилась куда лучше, чем в этих книгах. Некоторые судьбы, напротив, хуже — например всех тех, кто жил в Королевской Гавани. Но некоторые описанные там моменты уже, возможно, произошли и еще приведут к проблемам в будущем.

Она двинулась к выходу. Уже у самой двери она обернулась.

— Скажи, это правда, что для украшения помещения на завтра заказано множество красных драпировок и скатертей?

— Да, — недоуменно ответил Патриций. — Но если этот цвет чем-то тебе неприятен, можем изменить заказ — на складах города есть и другие ткани. Просто я подумал, что на твоем знамени только красный и черный цвета, а черный для свадьбы не подходит.

— Я оставила эти книги здесь, в коридоре, — мрачно ответила Дени. — Загляни потом в третью и поймешь, почему меня бросает в дрожь от одной мысли, что эту свадьбу когда-нибудь назовут Красной.

* * *

Робб Старк, пока еще Король Севера и Трезубца, проснулся от весьма странных звуков, заполнивших особняк. Среди этих звуков преобладал женский смех.

Выглянув в окно, Робб обнаружил, что солнце уже давно поднялось и поливает город жаркими лучами. Налетевший порыв ветра занес в форточку запахи каких-то гниющих фруктов и лошадиного навоза. Робб поморщился — даже солнце не всему идет на пользу.

Хорошо. Время позднее, это объясняет, почему многие встали. Но не объясняет женский смех и то, почему его не разбудили.

Наскоро одевшись, он вышел в коридор.

По коридору, а также, насколько он мог видеть в торцевое окно, по саду особняка под руку или просто рядом со знакомыми, малознакомыми и вовсе незнакомыми Роббу людьми разгуливали девочки, девушки и женщины из семейства Фреев.

— О, вы проснулись, Ваше Величество, кхе-кхе, — раздался знакомый надтреснутый голос.

— Лорд Уолдер, — осведомился Робб, — а что здесь, собственно, происходит?

— О, ничего особенного, — махнул рукой Уолдер. — Я просто разослал вчера приглашения всем прибывшим рыцарям и лордам. Известил их, что если кто еще подыскивает себе невесту и хочет воспользоваться безумством Староместа, то в особняке Силачии предлагается большой выбор. Семья хорошая, даже сам Робб Старк с нетерпением ждет свадьбы, я же прав?

Глаза старого хорька пронзительно взглянули на Робба.

— Но почему вы, лорд Уолдер, не предупредили об этом меня? — Полюбопытствовал тот.

— Я же знаю, кхе-кхе, что вся ваша семья вчера легла поздно, отпраздновав выздоровление Брана. Кстати, мои внуки, отправленные воспитанниками в Винтерфелл, всегда очень тепло отзывались о нем.

— А что сказал об этом всем сир Эдмар? — уточнил Робб.

Лорд Уолдер скривился.

— Сир Эдмар продолжает грешить, — произнес он, благочестиво возведя руки к небу — точнее к потолку, на котором было изображено небо. — Он живет с леди Титой, все еще не заключив законного брака. Я благодарю Ваше Величество за то, что вы более сдержаны и готовы подождать. В конце концов, осталась всего одна ночь в холодной постели!

Робб кивнул. Он принялся перебирать в уме — сира Эдмара вымотала его будущая жена, Санса и Бран наверняка спят: Санса всегда это любила, а Брану велено набираться сил. А вот почему его не разбудила мать?

— Почему же я не вижу здесь своей матери? — поинтересовался он. — Она, я уверен, была бы рада помочь вам — она вообще любит устраивать браки.

— Еще утром, почти на восходе, нас посетила какая-то девушка, — ответил лорд Уолдер, нежно наблюдая за каким-то рыцарем с венком из желтых, синих и красных цветов на зеленом нагруднике, прогуливающимся с девушкой лет четырнадцати с типично фреевскими чертами лица. — Она скрывала лицо под капюшоном, но слуги проводили ее к покоям леди Кейтилин. Они поговорили несколько минут, затем вышли, кликнули эту здоровенную бабу с Тарта и втроем куда-то ускакали.

— Понятно, — протянул Робб. Ну что же, надо отдать должное лорду Фрею — он умело воспользовался обстоятельствами, а каких не хватило — те организовал сам. И действительно, он не сделал ничего противозаконного. Каждый лорд мечтает связаться браком своих детей и внуков с другими лордами — это делает будущие военные союзы более прочными. Но не каждый может для этого наплодить столько потомков, как старый Уолдер.

— Не буду тогда мешать, — ответил Робб, разворачиваясь в сторону покоев матери. Как знать, может быть она оставила записку? У него были очень естественные мысли о таинственной незнакомке — но ни малейших идей, куда его мать могла так спешно отбыть.

* * *

Станнис уже привык просыпаться с рассветом, поэтому к моменту визита группы посетителей он уже час как беседовал с Тирионом. Тирион отнюдь не был рад такому режиму дня, но Станнис умел настоять на своем. Сидевшие неподалеку писцы записывали результаты их обсуждений, облеченные в форму приказов. После этого обсуждения они, как и в предыдущие несколько дней, отправятся к мейстеру Пилосу. На Великом Совете работа Десницы не закончится, а только начнется по-настоящему, а готовиться к ней стоит загодя.

Три женщины, вышедшие из портала Драконьего Камня, были крайне удивлены. Особенно Бриенна — с тех пор, как она побывала здесь, многое изменилось.

Вместо наскоро сооруженной деревянной стены с деревянной же дверью коридор перегораживали три решетки, запертые на железные замки. За первой решеткой стояли несколько арбалетчиков в кольчугах.

— Назовите себя! — потребовал один из стражников.

— Королева Дейенерис Бурерожденная с ней леди Кейтилин Старк и леди Бриенна Тарт к королю Станнису! — объявила Дейенерис. Рейегаль, сложивший крылья, которые не мог раскрыть в тесном пространстве винтовой лестницы, согласно пискнул.

— Согласно приказанию лорда Станниса, после недавнего покушения вооруженные люди не допускаются на Драконий Камень! — крикнул стражник. — Оставьте свое оружие в комнатке, куда ведет дверь между первой и второй решетками! Только тогда вас пропустят дальше!

— Разумная предосторожность, — одобрила королева. — Леди Бриенна, делайте, как они велят.

После того, как доспехи и меч Бриенны были заперты, десяток вооруженных стражников проводил их к палате Расписного Стола. Если бы не присутствие Дейенерис, можно было бы подумать, что они арестованы — но с ней любая стража немедленно превращалась в почетный караул.

— Ваше Величество, — поднялся из кресла Станнис, — вы знаете, что эта леди совершила на меня покушение позавчера? Я не советовал бы и вам расхаживать без охраны. Есть ли в Королевской Гвардии уже сейчас кто-нибудь, кроме сира Барристана?

— Скажем так… У меня есть несколько кандидатов, которым я собираюсь предложить эту честь, — ответила Дейенерис, — но сейчас речь пойдет не об этом, — она кивнула в сторону леди Кейтилин, передавая той право говорить.

— Милорд, — начала она. — Прежде всего я хочу извиниться, что не пришла вчера — сначала мне пришлось выбирать между приглашением сюда и к правителю Анк-Морпорка, потом оказалось, что там же находится и будущая королева Дейенерис, а потом мне сказали, что в Анк-Морпорке возможно смогут вылечить Брана, и я поехала с ним…

— Лечение удалось? — перебил ее Станнис. — Они смогли срастить сломанный полтора года назад хребет?

От Дени не укрылась вспыхнувшая в глазах Станниса безумная надежда.

— Да, милорд, — произнесла она. — Теперь Брана ожидает долгий период восстановления сил, но ноги он снова ощущает. И лорд Витинари обещал мне, что у него есть договоренность о еще нескольких магических исцелениях, которые могут помочь мне в привлечении новых союзников. Но мне кажется несправедливым, если те, кто уже признал меня, окажутся в худшем положении. Так что если вы захотите, мы готовы сопроводить леди Ширен в клинику.

Станнис стиснул зубы. Одно из самых потаенных и невозможных его желаний грозило осуществиться!

— Да, Ваше величество, — промолвил он наконец. — Я попрошу об этом. И еще больше — о том, чтобы это знание о лечении, если все получится, передали нашим мейстерам — моя дочь не первая и не последняя жертва Серой Хвори в Вестеросе.

— Об этом я попрошу, — нахмурилась королева, — но не уверена, что они пойдут мне навстречу. Судя по рассказам леди Кейтилин, колдовство, понадобившееся для излечения Брана, находится далеко за пределами возможностей мейстеров. А если ты чего-то не понимаешь — ты не сможешь этому научиться.

Станнис согласно хмыкнул.

— Есть, однако, еще более важный момент, — сообщила Дени. — Давайте проведем небольшой эксперимент. Предлагал ли вам, лорд Станнис, сир Кортни Пенроз решить поединком судьбу Штормового Предела? Приказывали ли вы старому мейстеру Крессену напялить шутовской колпак?

— Да, — нахмурившись произнес Станнис. — Но откуда…

— А вы, милорд Тирион, — продолжила королева, — собирались ли сжечь флот Станниса Диким Огнем? Говорили ли Джону Сноу, что всякий карлик — бастард в глазах своего отца? Заставляли принца Джоффри пойти с соболезнованиями к леди Кейтилин?

— Откуда это все стало известно? — изумился Тирион. — До Джона Сноу вы не добрались бы так быстро, а Джоффри и вовсе мертв.

— Дело в том, милорды, что вчера мне в руки попали несколько любопытных книг, — начала долгий рассказ Дейенерис.

* * *

В свадебном салоне мадам Трюшен царил рабочий беспорядок [*51].

Одна из немногих, она сразу оценила масштабы свадьбы и раздала не только приглашения, но и образцы. Во время того странного собрания у Патриция ей удалось выяснить, как выглядят гербы нескольких знатных семейств. Посланные ей приглашения содержали салфетки с вышивкой — тонкой и искусной. На них скалились лютоволки, благоухали розы, светило солнце и незыблемо стояли башни. В приглашении было указано: «Это мы сделали за час. Представляете, на что мы способны за два дня?»

И таким образом мадам Трюшен получила три самых богатых заказа.

Видеть платье невесты до свадьбы — плохая примета, но относится она только к жениху. Три девушки, утомленные примерками, наконец смогли собраться и поговорить. За эти два дня они уже столько раз оказывались вместе, что не познакомиться и не подружиться было просто невозможно.

— Скажи, Маргери, — спросила Санса, отчаянно краснея. — А чего ожидать… ну, ты понимаешь? После провожания.

— Я тут не лучшая советчица, — отшутилась Маргери, поправляя воротник. — Моего мужа я не слишком интересовала в постели. Хочешь — спроси у Лораса, но скорее всего его взгляд на эти события тебе не слишком поможет.

— Он же мужчина, — еще ярче вспыхнула Санса, — с ним нельзя о таком говорить!

— Неужели тебе об этом не рассказывала мать? — улыбнулась Рослин.

— Рассказывала, — кивнула Санса. — Но все равно разговор вышел скомканным. Я надеялась, что вы окажетесь более словоохотливыми. Маргери уже была замужем, а с тобой, Рослин, наверняка говорили об этом старшие сестры и племянницы.

— Не волнуйся, — улыбнулась ей Маргери. — Уиллас, я уверена, будет с тобой нежен.

— А как вообще вышло, — задала, наконец, Санса столь интересовавший ее вопрос, — что Уиллас до сих пор не женат? Может быть и с ним что-то не так? Как с Ренли?

— Просто наша бабушка, леди Оленна, — пояснила Маргери, — подыскивала невесту из достаточно могущественного дома. И от всех таких домов ей удавалось добиться нужного и без брака, поэтому такую карту, как наследник Хайгардена, можно было придержать. Теперь же, когда за браки взялась не только она, но и королева — время пришло. Это все что я знаю. Ты сможешь спросить ее сама — ведь после свадьбы ты будешь жить в Хайгардене. Она часто говорила, что мечтает познакомиться с тобой.

— Я уже давно мечтаю о спокойной жизни, — призналась Санса. — И мне надоело быть просто ставкой в чьей-то игре. Меня могли выдать за Джоффри, а могли ради забавы — за Григора Клигана. Я постараюсь стать Уилласу хорошей женой. А ты сможешь мне о нем немного рассказать? Все, что я о нем знаю — что он любит чтение и соколиную охоту. Наш вчерашний разговор был слишком формальным — только его братья хорошо пообщались с Роббом, он же выглядел смущенным и разве что высказал несколько дежурных комплиментов.

— А сама ты, пока еще не уехала на юг, можешь рассказать что-нибудь про Робба? — обратилась к ней Рослин. — Я знаю, что он смелый воин и всегда готов вести своих людей в бой, знаю, что он прям и честен… и все. Расскажешь о нем побольше?

Санса закрыла глаза, вспоминая их детские шалости и игры — и то, как Робб почти моментально превратился из подростка-наследника в короля.

— Я уверена, что ты будешь счастлива с ним, — начала она. — И он никогда тебя не обидит. Когда мы однажды…

* * *

— Я просто не могу поверить в это, — произнес Станнис.

— Я тоже не могла, — мрачно подтвердила Кейтилин, — когда Дейенерис заявилась ко мне ранним утром. Очень неприятное ощущение — как будто кто-то не просто следил за всеми моими действиями, но даже залезал в мои мысли.

— Соглашусь, — отозвался Тирион, вытирая губы от вина — выслушивая рассказ королевы, он осушил не меньше трех кубков. — Но если мы не поверим в книги, то нам придется объяснять, откуда королеве все этот стало известно.

— А если мы в это поверим, — возразил Станнис, — то хорошо бы решить, что мы делаем с появившейся у нас информацией о прошлом. Например теперь мы знаем, кто убил Джона Аррена — и обязаны покарать его убийц. И хоть леди Лиза глупа и вполне может признаться, если надавить на нее, то выбить признание из лорда Бейлиша будет куда труднее. Судя по рассказу королевы, он интриган похлеще Вариса. А еще нужно немедленно начать добычу обсидиана и отправку его в Ночной Дозор. И солдат туда хорошо бы послать — войска Манса-Налетчика уже собраны, а через портал им не пройти, даже если они еще не знают об этом. Значит, они точно так же пойдут на Стену.

— Полагаю, — ответила Дейенерис, — что это может подождать еще день. Прошу вас, милорды, проследовать за мной и переместиться в Анк-Морпорк. Леди Кейтилин проводит Ширен в клинику, милорду Деснице уже пора воочию поглядеть на место завтрашнего Совета, а для вас, лорд Тирион, у меня есть особенный подарок.

На всем обратном пути до особняка Дени отделывалась ничего не значащими отговорками. Ушли Кейтилин и Ширен, получив письменную просьбу Дейенерис адресованную в клинику Незримого Университета. Отделился Станнис, перехваченный капитаном Моркоу при входе на остров — они вместе со стражей отправились осматривать Анк-Морпоркский оперный театр.

Наконец, Дени и Тирион достигли особняка леди Сибиллы. Они поднялись на второй этаж и прошли в самый конец коридора Дени отперла замок на двери и пригласила Тириона зайти.

— Как я и обещала, — прикрывая дверь, произнесла она. — Вряд ли я могу подарить Ланнистеру деньги, земли или замки — всего этого у вас и так в достатке. Просто подарок. Никакого вреда, только радость встречи! Я отправлюсь по делам дальше, чтобы не мешать.

— Тирион? — раздался неверящий голос из-за двери.

— Дядя Гери? — прерывающимся от волнения шепотом ответил Тирион.

* * *

— Могу ли я присесть за этот столик, сир? — раздался вкрадчивый голос.

Сандор поднял голову.

Худой мужчина, с черными волосами, в которых уже пробивалась седина, смотрел ему прямо в глаза и улыбался.

— А что, других мест нет? — рявкнул он, — вали отсюда.

— Вы крайне невежливы, — упрекнул его незнакомец. — Рыцарю не подобает так себя вести.

— Я не рыцарь! — Сандор встал, опрокинув стул. — Вот мой брат — тот рыцарь…

— И именно по поводу него я пришел поговорить с вами, — перебил худой. — Позвольте представиться — принц Оберин Мартелл.

— Дорниец? — сплюнул Сандор. — Не люблю дорнийцев. Я вообще мало кого люблю.

— А если, допустим, я поставлю выпивку, это вынудит вас относиться ко мне несколько лучше? — предложил Оберин.

Сандор кивнул. Почему бы и нет? Роббу его служба не понадобится до Совета, а сидеть в саду и смотреть на северян удовольствия мало.

Повинуясь знаку Оберина, трактирщик притащил две большие пивные кружки.

— Более крепкого сейчас не стоит, — произнес Оберин, отхлебнув из своей. — У нас есть общее дело и оно таково, что пьяные могут не справиться. В городе видели Григора Клигана.

Сандор заинтересованно посмотрел на принца.

— Я думал, что он провалился в пекло вместе с Королевской Гаванью, — нехотя проронил он, словно признавая право принца на участие в этой щекотливой беседе.

— Я тоже, — подтвердил тот. — Его видели со стен те из солдат Станниса, кому посчастливилось не вернуться в город до его огненной гибели. Он был в городе. Но, очевидно, успел выбраться. И вчера он прошел сюда вместе с людьми из Росби. Бродячие мальчишки доложили леди Оленне, что после прохода через портал половина охранников Росби отделилась от прочих. И командовал ими огромный мужчина ростом футов в восемь…

— Да, — признал Сандор. — Немного найдется в Вестеросе людей, похожих на моего братца.

— Так вот, — продолжил принц. — Я знаю, что вам хотелось бы, чтобы сир Григор умер…

— Да хватит уже этого дерьма! — прорычал Сандор, грохая глиняной кружкой о стол. — Говори прямо, я тебе не девка! Я не просто хочу, чтобы он умер, я хочу сам убить его!

— Я тоже хочу убить его, — Оберин отставил свою кружку и уставился в глаза Сандору. — Он изнасиловал мою сестру, убил ее и ее детей. Но в этом мире лишь один сир Григор, зато с четырьмя дружками. Предлагаю объединить наши силы — вдвоем мы справимся с ним и его прихлебателями.

— Ну и зачем мне твоя помощь? — Спросил Сандор, почесывая щеку. — Ты же старше меня лет на пятнадцать!

— Насколько я помню, сир Барристан был старше лет на сорок, когда выбил тебя из седла два года назад, — ехидно ответил Оберин. — Но если не доверяешь мне — можем устроить тренировочный бой. У этой таверны есть задний двор, и мы никому там не помешаем.

— Ты без доспехов, — процедил Клиган, кладя руку на эфес меча. — Иначе я бы выбил из тебя дурь.

— Поверь, — отозвался Оберин, поглаживая стоящее рядом копье, — мне не понадобятся доспехи. Пес может попытаться укусить гадюку — но укус гадюки куда опаснее. Я убил первого человека еще когда ты пачкал пеленки. Слышал, что ты был наемником у Ланнистеров — я создал собственный отряд наемников и командовал им, пока мне это не надоело. Не стоит недооценивать меня, парень.

Оберин поднялся со стула.

— Но глупо сражаться с тобой, если у нас есть общее дело, — заключил он. — Предлагаю бросить монету — если выпадет портретом вверх — я беру на себя прочих, а ты разбираешься с братом. Если вверх цифрой — то наоборот. Если я попробую убить его и потерплю поражение — ты сможешь закончить дело.

— Пойдет, — кивнул Сандор.

Оберин вытащил из кошелька местную монету и подкинул ее.

Многие годы, проведенные им с наемниками, научили его самым разным трюкам. Даже честную кость он мог бы подбросить так, чтобы три раза из четырех выпала шестерка, просто никогда этим не пользовался — любая игра тогда становилась скучной. А уж эту замечательную монету с изображением правителя в короне и с огромным носом, которая и сама по себе чаще всего выпадала цифрой вверх… Он почти не сомневался в успехе.

Но не стоит забывать, что доверяясь решению госпожи Удачи, нужно иметь в виду ее весьма паскудный нрав. Особенно на Плоском Мире.

В тот самый момент, когда монета должна была покинуть его ладонь, удивительно красивая женщина с ярко-зелеными глазами — зелеными, как натуральные изумруды, толкнула его руку. Монета упала ближе к краю стола, чем он надеялся, отскочила, перевалилась через край и свалилась на пол.

Сандор нагнулся поднять ее.

— Похоже, боги хотят принять решение позднее, — ухмыльнулся он. — Пойдем, покажешь, где там его видели.

Оберин пожал плечами, вынул из щели в полу монету, застрявшую там вертикально, и кинул ее трактирщику. Затем двое мужчин покинули таверну, провожаемые зеленым взглядом госпожи Удачи.

* * *

— Вот мы, наконец, и встретились, — произнесла Дейенерис, входя в камеру. Дракон, обвивший ее шею, согласно пискнул и выпустил язык пламени длиной в руку.

Джейме Ланнистер устало поднял голову.

После долгого пребывания в темнице Риверрана его нынешнее положение можно было даже назвать хорошим. Он по-прежнему был заперт и прикован за ногу, но камера была чистой, вместо кучи гнилой соломы у него был набитый приятно пахнущим сеном матрас и кормили его не отбросами и гнильем, а нормальной едой — пусть не лорду или рыцарю, но зажиточному крестьянину и на свободе не пришло бы в голову жаловаться на такую еду. Бритву, правда, так и не дали, поэтому он не мог привести в порядок свои спутавшиеся волосы. Все эти три дня он спрашивал себя и тюремщиков — зачем его приволокли сюда?

Пожалуй он получил ответ.

— Расскажите мне, — предложила Дейенерис, устраиваясь на корточках в дальнем от него углу камеры, — почему вы убили моего отца, которого клялись защищать?

Джейме прикрыл глаза и вспомнил яростный голос короля.

— «Пусть они все сгорят! На слугах не женятся. Им не достанется ничего, кроме пепла. Я король. Рейегар хочет предать меня. Моим бойцом будет огонь. Все ждут моей смерти. Принеси мне голову своего отца!»

— Ваш отец был безумен, миледи, — проговорил он. — Вы наверняка слышали о том, как он казнил лорда Рикарда Старка. Но вряд ли знаете, что он собирался сжечь Королевскую Гавань, чтобы она не досталась Роберту Баратеону. Если бы в тот день я не убил его, мы все равно погибли бы в огне, а с нами и сотни тысяч горожан. Под Королевской Гаванью пироманты разместили множество горшков с диким огнем.

Дени в ужасе зажала рот ладонью. Одно дело прочитать об этом в книге, которой она никак не могла поверить до конца — и совсем другое услышать от человека, который лично участвовал в этих событиях.

— И если я и жалею о чем-то, — продолжил Джейме, — так только о том, что не сделал этого раньше. Король должен быть первым из рыцарей. Принц Рейегар мог бы стать таким. Но то, что он сделал с Рикардом и Брандоном Старками — просто надругательство над рыцарством и плевок ему в лицо. Куда больший, чем все мои поступки.

— Многие тем не менее считают, — отметила королева, чей голос немного дрожал, — что такие вещи не должны влиять на клятву. И если ты клялся защищать человека, а он стал безумцем и убийцей — что ж, это твои проблемы. Ты не должен преступать своих обещаний, а твоего сюзерена потом рассудят боги…

— Их так много, этих обетов… язык устанет клясться, — задумчиво произнес Джейме. — Защищать короля. Повиноваться королю. Хранить его тайны. Исполнять его приказания. Отдать за него жизнь. Повиноваться своему отцу, помимо этого. Любить свою сестру. Защищать невинных. Защищать слабых. Уважать богов. Подчиняться законам. Это уж чересчур — что бы ты ни сделал, какой-нибудь обет да нарушишь. Я мог бы сказать, например, что своим поступком защитил невинных. Но я не стану ничего говорить. Я сделал то, что должен был сделать. А теперь убейте меня, я устал от этого дерьмового мира.

— Я здесь вовсе не для этого, — произнесла Дейенерис. — Я вижу, что вы куда больше рыцарь, чем многие, кто не преступал своих клятв. Вы наверняка слышали поговорку о том, что боги подбрасывают монетку при рождении каждого нового Таргариена. И на сторонах этой монеты написано «безумие» и «величие».

Джейме кивнул.

— Некоторое время назад я задумалась о том, какой же стороной эта монета выпала мне. Оглядываясь назад, я стыжусь некоторых своих решений. И мне нужен рядом человек, который не побоится открыто назвать безумие безумием. А если увидит, что я иду по стопам своего отца — остановит меня. Если будет надо — ценой моей и своей жизни. Сир Джейме, согласитесь ли вы стать одним из моих гвардейцев?

Джейме приоткрыл рот от удивления.

— Что Вы скажете мне на это предложение? — требовательно спросила девушка.

— Разве что «Ваше Величество, Вы точно безумны», — прохрипел Джейме. — Вы доверите свою жизнь человеку, убившему Вашего отца?

— Я убила вашего, — тихо и печально ответила королева. — Давайте считать, что мы в расчете.

— Как это случилось? — Спросил Джейме. — До меня в темнице редко доходили новости. Но мне казалось, что вы непричастны к тому, что случилось с Королевской Гаванью.

— Это так, — стиснув кулаки, ответила она. — Но ваш отец и ваш сын Джоффри — да, это мне тоже известно, не отрицайте — оказались в Анк-Морпорке на переговорах с лордом Витинари. А я узнала об этом и послала своих драконов убить их, надеясь тем самым ослабить вашу сторону в гражданской войне.

— Что случилось с остальными моими родственниками? — после долгой паузы уточнил Джейме.

— Тирион здесь и станет новым лордом Ланнистером. — «У меня почти не было сомнений», — пробормотал Джейме, — «что он-то выкарабкается откуда угодно». — Томмен погиб вместе с Королевской Гаванью. Мирцелла должна была доплыть до Дорна, но дорнийцы говорят, что ничего о ней не знают. Мне кажется, что они лгут. А Серсея здесь.

Джейме вытаращился на королеву.

— Что с моей сестрой? — закричал он.

— К сожалению, — ответила Дейенерис, теребя рукав платья, — она не в себе. Солдаты Станниса приволокли ее на Драконий Камень во время неудачного штурма Королевской Гавани — да, я знаю, что это звучит странно — неудачный штурм, в котором удалось захватить Красный Замок, — и ей были готовы предоставить подобающее обращение. Но она дралась и кусалась, и кастелян Флорент приказал посадить ее в подземелье, в камеру похолоднее, надеясь, что это успокоит ее. И ее посадили в камеру напротив той, где мейстер Пилос зачем-то велел хранить труп Джоффри…

Джейме закашлялся, затем согнулся и его вытошнило.

— Все клянутся, что это была случайность, — продолжала Дейенерис, — и я готова поверить им, но от этого никому не легче. Вы сможете увидеть ее на Великом Совете и церемонии свадьбы завтра — если согласитесь на мое предложение.

Затем она выпрямилась и стальным голосом добавила:

— Но я сразу предупреждаю вас, сир Джейме — если вы станете моим гвардейцем, вам придется прервать любовную связь с Вашей сестрой. Лишь Таргариенам это дозволено Верховными Септонами. К тому же есть шанс, что она останется жить в этом мире — чем меньше в Вестеросе останется людей, могущих стать претендентами на трон — тем легче будет государству.

Джейме посмотрел на девушку, что была моложе и — надо честно признать — красивее его сестры. Готов ли он поменять верность одной королеве на верность другой? До него доходили слухи о том, что сестра считает его виноватым в поражениях армий Ланнистеров и не хочет больше видеть. А он — хочет ли видеть женщину, чье лицо — по-прежнему словно его отражение в зеркале, но в голове и сердце поселилось что-то чужое? Хочет ли остаться с ней здесь — в мире, о котором он почти ничего не знает и где ничего не видел, кроме этой камеры да пары улиц, по которым его провели?

— Я не могу дать ответ сейчас, ваше Величество, — произнес он. — Вы выбрали меня за честность — теперь терпите ее. Я хочу увидеться с сестрой и тогда приму решение.

— Очень хорошо, — ответила Дейенерис, поднимаясь. — Если вы откажетесь, вам тоже придется остаться здесь или отправиться на Стену — надеюсь, это понятно. Но я рассчитываю увидеть ваш меч на моей стороне в грядущих сражениях по осознанному выбору. Ночь собирается, сир Джейме. Долгая ночь. И чтобы отогнать ее, нам пригодятся все клинки и руки, которые будут их держать. Сегодня вечером вас отпустят.

* * *

Эта гостиница ничем не выделялась из прочих. Разве что ценой. И не слишком удачным расположением.

И никакого сира Григора в ней не было.

Хозяин, старичок, со слезящимися глазами, заявил, что вообще не понимает, о ком идет речь. Но стоило Оберину позвенеть монетами в кошельке, как соображение к старичку тут же вернулось, и он велел мальчишке-рассыльному проводить «друзей сира Григора, которые немного разминулись с ним». Коней пришлось оставить — и старик и мальчик в один голос клялись, что с конями там не пройти. Сандор хмыкнул — он был уверен, что хозяева гостиницы попробуют умыкнуть коней. За своего Неведомого Сандор не опасался ни капли, а если дорниец лишится своей клячи — это его дело.

Идти оказалось недалеко. После десяти минут быстрым шагом мальчишка указал им на следующий переулок, пробурчал «они там» и бросился бежать обратно, только пятки засверкали.

И свернув за очередной угол, Оберин и Сандор увидели сира Григора. Тот вместе с тремя помощниками стоял на крыльце и сосредоточенно бил молотом по двери. Из-за двери раздавались женские голоса, звавшие на помощь, однако стражников поблизости не было. Четвертый стоял немного поодаль и смотрел в переулок. Завидев Оберина и Сандора, он свистнул и трое других спрыгнули с крыльца.

— Вперед, — шепнул Оберин и скользнул в переулок, точно и правда был змеем. — Кажется эти твои, друг мой!

Сандор не успел среагировать на эту фразу. То ли солдаты, то ли разбойники двинулись вперед. Оберин вонзил копье в щель между булыжниками и перепрыгнул одного из них — низенького крепыша в кольчуге. Оказавшись за его спиной, он выдернул копье и одним легким движением вонзил острие прямо в щель между шлемом и кольчугой. Раненый захрипел и повалился на землю, кровь толчками била из его шеи.

Клиган успел бросить на него один взгляд и подивился мастерству Оберина — тот не просто нанес удар в слабую часть брони, сначала ему пришлось приподнять наконечником копья приделанный к шлему кольчужный воротник. За один брошенный мимоходом взгляд Красный Змей понял, что здесь можно найти уязвимое место и ударил в него.

Это впечатляет, прикинул Сандор. Возможно этому лордику и хватит умения расправиться с сиром Григором.

А затем трое остальных навалились на него и у него не осталось времени думать. Выпад, удар, шаг, еще шаг, уклониться, принять меч врага на свой щит… Ради таких моментов стоит жить!

Сандор зарычал и принялся крутить мечом, отбивая удары врагов.

Тем временем Оберин приблизился к сиру Григору и взмахнул копьем, отвлекая его от двери.

— Ты знаешь, кто я? — опасно спокойным голосом спросил принц.

— Мертвец, — прорычал сир Григор, отбрасывая молот и вынимая из ножен меч. Затем он подхватил щит — вместо собак Клиганов на нем была изображена корявая семиконечная звезда, из-под которой выглядывали хвостики не до конца закрашенного герба Росби.

— Я Оберин Мартелл, принц Дорна. — Гора повернулся, чтобы не терять его из виду. — Принцесса Элия была моей сестрой.

— Кто-кто?

Оберин сделал выпад копьем, но Григор принял удар на щит и сам ринулся на принца. Дорниец отскочил, невредимый, и копье его снова метнулось вперед. Клиган рубанул по нему, но Мартелл отдернул копье и опять нанес удар. Металл скрежетнул по металлу — это наконечник копья проехался по панцирю Горы, оставив яркую царапину на стали.

— Элия Мартелл, принцесса Дорнийская, — прошипел Красный Змей. — Ты изнасиловал ее. Ты убил ее. Ты убил ее детей.

Сир Григор с рычанием взмахнул мечом, целя принцу в затылок, но тот без труда увернулся.

— Ты болтать пришел или драться?

— Я пришел, чтобы услышать твое признание. — Копье скользнуло к животу Горы. Григор рубанул мечом, но промахнулся. Копье плясало вокруг меча, как змеиный язык, шмыгая то вверх, то вниз, метя в пах, в щит, в глаза. Гора, по крайней мере, — очень большая мишень. Принц не промахнулся ни разу, хотя ни один из его ударов не мог пробить панцирь Григора. Дорниец продолжал описывать круги, то делая выпады, то отскакивая назад, вынуждая громадного рыцаря все время поворачиваться в его сторону. Клиган постоянно терял его из виду — узкая глазная прорезь сильно ограничивала поле его зрения. Оберин хорошо пользовался и этим, и длиной своего копья, и собственным проворством.

Казалось, что все это продолжается очень долго. Они кружили по улице, и меч Клигана со свистом рассекал воздух, а копье Оберина тыкало его то в руку, то в ногу, то в висок.

— Ты изнасиловал ее, — твердил принц в промежутках между ударами. — Ты изнасиловал ее, — говорил он, уворачиваясь от убийственного взмаха меча. — Ты убил ее детей, — выкрикивал он, и его копье тыкалось в горло гиганта, со скрежетом царапая латный ворот.

Постепенно на улице появились и зрители — сперва прохожие, которые не рискнули пытаться пройти мимо двух схваток, затем и два стражника-гнома в блестящих кольчугах и с топорами. Он появились с другой стороны переулка и, заметив бойцов, принялись сдерживать желавших пройти.

Сами они, однако, вмешиваться тоже не стали — гномы редко отказываются посмотреть на хорошую драку.

— Ты изнасиловал ее. — Оберин отразил копьем свирепый удар врага. — Ты убил ее. — Он ткнул в глаза Клигану, заставив того отшатнуться назад. — Ты убил ее детей. — Копье скользнуло вниз, оцарапав панцирь Горы. — Ты изнасиловал ее. Ты убил ее. Ты убил ее детей. — Копье на два фута превышало длиной меч Клигана — более чем достаточно, чтобы не подпускать Гору близко. Клиган каждый раз норовил рубануть по древку, но с тем же успехом он мог бы пытаться отсечь крылья у мухи. — Ты изнасиловал ее. Ты убил ее. Ты убил ее детей. — Григор кидался в атаку, как бык, но Оберин отскакивал вбок и заходил ему за спину. — Ты изнасиловал ее. Ты убил ее. Ты убил ее детей.

— Замолчи! — сир Григор как будто стал двигаться немного медленнее, и меч его взлетал уже не так высоко. — Закрой свой поганый рот.

— Ты изнасиловал ее, — принц отступил вправо.

— Хватит! — Григор, сделав два огромных шага, опустил меч на голову Оберина, но дорниец отскочил назад.

— Ты убил ее…

— ЗАТКНИСЬ! — Клиган ринулся вперед — прямо на копье, которое с мерзким скрежетом проехалось по правой стороне его груди. Внезапно он оказался достаточно близко для удара, и его меч описал сверкающую дугу. Зрители издали дружный вопль. Оберин увернулся от первого удара и бросил бесполезное сейчас копье. Второй удар он принял на щит. Раздался режущий уши грохот металла о металл, и Красный Змей пошатнулся. Григор с ревом напирал на него. Этот слов зря не тратит — просто ревет, как бык. Оберин уже не отступал — он бежал от огромного меча, свистящего совсем рядом с его грудью, его руками, его головой.

Перекатившись почти под ногами у сира Григора, Красный Змей вскочил на ноги и подобрал копье.

— Элия, — крикнул он Клигану. — Ты изнасиловал ее. Ты убил ее. Ты убил ее детей. А теперь назови ее имя.

Гора повернулся к нему, забрызганный грязью с головы до пят.

— Ты слишком много болтаешь. У меня от тебя голова болит.

— Я хочу, чтобы ты произнес ее имя. Ее звали Элия Дорнийская.

— Мне плевать, как ее звали! — взревел Клиган, размахиваясь мечом. — И мне плевать, как звали этих потаскух, которые испортили мне развлечение три недели назад! Сейчас я вышибу тебе мозги, а потом доведу дела с ними до конца!

Красный Змей присел, щуря глаза, и снова сделал выпад копьем. Клиган рубанул по нему, но это был только финт, и он, потеряв на миг равновесие, качнулся вперед.

Оберин наклонил свой щит, и солнце, отразившись от полированного золота и меди, ударило в глазную прорезь врага. Клиган, защищая глаза, поднял собственный щит, и копье молниеносно устремилось в щель между панцирем и ручными латами — под мышку. Острие пробило кольчугу и вареную кожу, и Оберин тут же выдернул его назад.

— Скажи это! Элия Дорнийская. — Принц описал круг, наставив копье для нового удара. — Скажи! ЭЛИЯ ДОРНИЙСКАЯ! — Клиган стал поворачиваться, но сделал это слишком медленно и слишком поздно. На этот раз копье кольнуло его под колено, между латами на бедре и голени. Гора закачался и ничком рухнул наземь, выпустив из пальцев огромный меч. Медленно и величественно он перевернулся на спину.

Дорниец отшвырнул свой щит, перехватил копье двумя руками и отбежал назад. Гора застонал и приподнялся на локте. Оберин по-кошачьи быстро проделал поворот и ринулся на поверженного врага. С криком «ЭЛИЯ!» он всей своей тяжестью вогнал копье в тело Горы. Треск переломившегося ясеневого древка громом прогремел на всю улицу. На миг у принца словно отросли крылья, и Змей перелетел через гору. Встав на ноги, Оберин стряхнул с себя пыль. Из живота Клигана торчали четыре фута сломанного копья. Принц бросил обломок древка и подобрал меч противника.

— Если ты умрешь, так и не назвав ее имени, сир, я найду тебя даже в седьмом пекле, — пообещал он.

— Хватит! — велел один из гномов. — Пройдете с нами. Городская стража Анк-Морпорка.

Сандор усмехнулся. Стражники отдали приказ очень своевременно, нечего сказать. Вместо семерых сильных воинов им теперь могли противостоять трое уставших, один, пытающийся подняться и трое, которые уже не пытались. Сандор, зарубивший двоих противников и сам чувствовал боль от синяков на ребрах и порезов на щеке и под коленом, но был уверен в своих силах — последний враг будет повержен.

Точнее предпоследний. Сир Григор все еще пытался встать. Копье пригвоздило его к земле, и он с рычанием потянул за древко обеими руками, но освободиться так и не смог. Под ним расплывалась лужа крови.

— Остановитесь! — вновь раздался крик гнома. — Или мы пустим в дело арбалеты!

Оберин отошел от груды плоти и железа.

— Я проследую с вами куда скажете, — поклонился он. — Но знайте, что у меня было разрешение от королевы Дейенерис на поединок с ним!

Сандор от удивления замер. Этого мгновения хватило его противнику, чтобы нанести рубящий удар по уже раненому колену. Сандор повалился наземь, а разбойник, воспользовавшись суматохой, скрылся за углом.

— М-да, — прокомментировал это один из гномов. — Пока здесь не было всех этих варваров, в городе было поспокойнее. Вызывай телегу, мы его не дотащим.

— Как насчет второго? — уточнил напарник.

— С такой раной он все равно не жилец, — указал первый. — Его могли бы спасти волшебники, но вряд ли эта королева будет просить за него, раз уж она разрешила вызвать его на поединок. Идемте, милорд, — обратился гном к Оберину. — Мы отведем вас к королеве, чтобы она подтвердила ваши слова. Вашего друга отвезут в больницу Балансирующих Монахов, найдете его там.

Стражники разошлись, один из них указывал дорогу Оберину. Телега увезла Пса. Зеваки разбежались.

Кроме троих самых смелых. Словно стервятники в пустыне, они расположились рядом с еще живым сиром Григором.

— Слышь, ты, — пробурчал старший. — Подыхай быстрее, в металлолом примут только твои доспехи, твое тело нам без надобности.

* * *

— Выглядит впечатляюще, — признал Станнис.

Больше всего из знакомых ему зданий это напоминало Великую Септу — такое же огромное и устремленное ввысь, лишь на крыше вместо семи хрустальных башен красовался огромный купол. Пожалуй, прикинул Десница, это сооружение подойдет для столь великой цели. Тем более, что Великой Септы больше нет.

Внутри шли последние приготовления. Кресла в партере растащили и составили несколькими группами — для лордов из разных частей королевства. Хоть все и давали клятву забыть о кровной вражде во время Совета, такая предосторожность могла оказаться не лишней. На сцене, поднятой над полом на два ярда, суетились слуги, устанавливая небольшую беседку.

— Что это? — поинтересовался Станнис.

Сопровождавший его капитан Моркоу поспешил разъяснить.

— Это походный алтарь. Он хранился в Звездной Септе на случай дальнего похода войск Простора. Ваш брат не стал брать его с собой, рассчитывая только на силу войск, поэтому его удалось вовремя доставить сюда и собрать.

Моркоу обвел рукой сцену.

— Септоны, присланные сюда, — продолжил он, — сначала говорили, что в неосвященном месте нельзя проводить свадьбы, тем более свадьбы лордов. Сначала они вообще предложили всем пройти в Звездную Септу Староместа, но это заняло бы слишком много времени. Нам предлагали также спешно переосвятить какой-нибудь храм, но наши боги оказались против.

— Откуда это стало известно? — спросил Станнис, поправляя цепь на шее. — Боги нашего мира очень редко дают смертным явные знаки.

— Наши боги куда более ревнивы к почитанию, — ответил Моркоу. — Я не говорю о нас, гномах, верящих в Изначальную Тьму, но людские боги — зачастую крайне неприятные личности. Когда ты заявляешь, что никаких богов-крокодилов не существует, а в следующую секунду на тебя падает крокодил — это быстро приводит в чувство [*52].

Станнис вновь перевел взгляд на сцену и заметил еще кое-что.

— А что происходит там? — осведомился он.

— Ну ведь в Вестеросе не одна религия, — сказал Моркоу, проследив за направлением его взгляда. — Их привез сюда Уиллас из Хайгардена.

Станнис медленно подошел к сцене и уставился на кадку с тремя белыми стволами толщиной в руку.

— Вы серьезно надеетесь, — проронил он, — что эта замена удовлетворит северян?

— Ничего лучше мы все равно не смогли придумать, — пояснил капитан стражи. — Мы же не могли привезти сюда взрослое чардрево — к тому же, где бы мы его взяли? В землях за Стеной? Как и походный алтарь септонов, это будет просто символом. Если кто-то захочет потом принести обет в своем мире еще раз — полагаю, боги будут только рады.

— Я понимаю, — согласился Десница. — А что, если кто-то захочет жениться по обряду Рглора?

— Мы наложили запрет на разведение костров в помещении, — твердо ответил стражник и Станнис кивнул, — все эти драпировки на стенах могли бы вспыхнуть в одно мгновение, принеся в жертву Р’глору весь цвет вестеросской знати. — Однако развести костер на улице никто не запрещает. Жрецы Кубала, бога огня, согласились помочь в проведении обряда — они считают, что Р’глор — всего лишь другое имя их бога.

— Это ересь, — произнес Станнис и нахмурился — он сам чувствовал, как вера постепенно покидает его. В этом мире он уже видел многие чудеса, способными на которые он раньше считал лишь Красных Жрецов. Или, по крайней мере, слышал рассказы. Здесь были предсказатели будущего, местные волшебники могли лечить безнадежных больных и управлять погодой. И главное — они все считали это совершенно естественным и никак не связанным с богами. Когда-то давно он уже утратил веру в Семерых — наблюдая за тем, как тонет корабль с его родителями. Похоже, вере в Р’глора уготовано то же самое.

«А ведь Мелисандра ничего не знала о порталах», — подумалось ему. — «Это знание она не стала бы скрывать, если, конечно, ее целью и впрямь было помочь мне надеть корону».

— Давайте проследуем дальше, — предложил Моркоу. — Еще есть балкон с ложами — для тех, кто захочет переговорить со своими сторонниками приватно. Мы откроем туда доступ утром и закроем почти для всех сразу после начала совета.

— Не стоит ли расставить там охрану? — спросил Станнис.

— А кого опасаться? — удивился Моркоу. — Ведь все лорды будут здесь и оружие мы попросим сдать на входе. У входа и в зале будут дежурить два десятка стражников из Анк-Морпорка и столько же людей лорда Лейтона — этого хватит, чтобы пресечь любое рукоприкладство. Я просто опасаюсь, что арбалетчики, расставленные на балконе над Советом, могут создать у участников неверное впечатление — как будто их принуждают к какому-то выбору.

Станнис хмыкнул. Ну да, конечно, их выбор будет абсолютно свободным. Ни у кого из знающих правду нет особых сомнений в том, каким он будет. Закон, драконы и поддержка многих великих лордов, что есть уже сейчас, должны помочь Дейенерис прокрутить этот Совет еще до обеда. Когда-то Крессен говорил ему, что Великий Совет в Харренхолле заседал тринадцать дней. Он никогда не мог взять в толк — что можно обсуждать так долго, если сторонники одного решения числом превосходили остальных раз в двадцать?

— Пойдемте, капитан, — Станнис повернулся к дверям и сделал шаг — проход на балкон был только из холла или из-за сцены.

Дверь в зал распахнулась.

Некрасивая девочка лет десяти — челюсть ее была слишком большой для ребенка, а уши оттопырены — вбежала в зал и бросилась на шею Станнису.

Тот обнял ее.

Лед в его глазах словно треснул и впервые за последние двадцать лет лорд Станнис заплакал.

Он стоял, обнимая свою дочь и гладя ее по левой щеке, которая ничем больше не отличалась от правой.

* * *

Жаркое пламя костра, горевшего и днем и ночью, освещало лица дозорных. Чтобы подкармливать его, в лес каждый час отправлялись команды по десять человек с топорами и пилами.

«Вот он, — думал Джон, — огонь, который разгоняет холод. Незачем искать тайный смысл в нашей клятве».

Во время поездки обратно он и Куорен вволю наслушались рассказов Игритт. И даже

Куорен вынужден был признать — весьма вероятно, что не все, рассказанное девушкой — просто выдумки. Вряд ли им так повезло, чтобы поймать сказительницу Одичалых, которая смогла бы моментально придумывать новые байки, заделывая дыры в старых. Похоже было, что Игритт вовсе не выдумывает на ходу, а рассказывает только то, что ей известно.

Джон не поверил бы вначале ни одному ее слову — но Куорен подтвердил, что мамонты, великаны и оборотни за Стеной — такая же реальность, как лютоволк самого Джона.

А броня самого Куорена дала трещину, когда у Игритт нашелся весьма неприятный ответ на вопрос, давно занимавший дозорного. И в ее объяснении, куда деваются сыновья Крастера и почему Крастера не трогают Иные, не было нестыковок.

Джону она рассказала больше — он и днем вынужденно выслушивал ее истории. Он узнал про Баэля-Барда и про винтерфелльскую розу, про поход Горна, Короля-за-Стеной и детей Гендела, до сих пор живущих в подземных пещерах. Также он услышал несколько детских сказок и пару идей о том, что бы Джон мог сделать, если бы украл Игритт.

Эти идеи были куда ближе к формальному нарушению обетов, чем совместная поездка на лошади. Хотя Игритт ехидно заметила, что если бы выходила замуж за каждого, с кем спала с четырнадцати лет, да еще и рожала от каждого по ребенку — она бы уже могла быть вождем своего племени.

Теперь истории про Белых Ходоков выслушивали Мормонт и еще два десятка дозорных — от юного Семвелла Тарли до разменявшего шестой десяток Оттина Уиттерса, правой руки самого Лорда-Командующего. Все те, кто много знал о происходящем за стеной — или прочел много книг. Куорен сидел рядом с Мормонтом и молчал.

Наконец рассказ закончился.

Лорд-Командующий повернулся к Куорену и спросил:

— Вам двоим она рассказывала то же самое?

Куорен кивнул.

— Именно так, — произнес он, протягивая руку к огню.

Джиор поднялся с камня и поднял с него свой плащ.

— Слушайте, братья! — прогремел он так, что сороки на ближайшем дереве испуганно порскнули в воздух. — Мы ожидали, что нам предстоит сражение с одичалыми. Но это не так — одичалые, вероятно, пройдут в другой мир. Мы еще подождем возвращения разведчиков, но пока что нам следует готовиться к отражению более страшной атаки. Мы знаем, что уничтожить упырей можно и обычным оружием, но еще лучше подходят огонь и валирийская сталь. Игритт утверждает, что еще помогает драконье стекло — и это очень неожиданно, ведь как раз недавно мы нашли спрятанное здесь, на Кулаке, оружие из драконьего стекла. Его мы тоже опробуем.

Джиор оглядел собравшихся.

— Неважно, кто хочет пройти за Стену, — объявил он. — Мы щит, охраняющий царство людей. Мы огонь, разгоняющий холод. Мы обязаны выстоять. Но нет нужды всем оставаться здесь. Вполне достаточно небольшого отряда, который проверит, что действует на мертвецов и потом сообщит об этом на Стену. Если кто-то чувствует в себе слабость или болезнь — уходите. Оттин Уиттерс поведет отряд. Джон Сноу, ты пойдешь с ними. И девку заберите.

— С ними! — каркнул ворон.

Джон вскочил на ноги.

— Я хочу остаться и вступить в бой! — выкрикнул он. — К тому же — я ваш стюард и мое место рядом с Вами!

— Мне нет дела до того, что ты хочешь, мальчишка! — ответил Джиор. — Мне есть дело только до нужд Дозора. И мне нужно, чтобы ты был на Стене и встретил нас с вестями, какими бы они ни были. А если мы не вернемся — чтобы защищал Стену.

Джон осекся.

— А до того, чего хочу я? — осведомилась Игритт, встряхнув головой. Медные волосы тяжело упали на плечи. — Есть дело?

— Тоже нет, — ответил старик. — Вы же там, на севере, помешаны на свободе? Я клянусь, что тебя освободят — но до этого тебе, возможно, придется повторить свою историю лордам Вестероса. Собирайтесь, братья. — обратился он к остальным. — Мы остаемся ждать сигналов рога — разведчиков, одичалых или упырей.

— Упырей, упырей! — мрачно каркнул ворон.

* * *

— Тебе следует пойти спать, — произнес Патриций, отвлекаясь от книги, которую читал. На столике рядом с ним лежал лист бумаги, на котором он делал какие-то заметки. — У тебя завтра самый главный день в твоей жизни. Любые преимущества, которые ты можешь себе обеспечить, могут пригодиться. В том числе — ясный рассудок.

— Хэвлок, — ответила Дени, — я не уверена, что смогу заснуть. Все то, что я узнала об этих лордах — ужасно. Болтоны и Фреи, которые насмеялись над традициями гостеприимства. Мартеллы, которые хотели использвать маленькую девочку исключительно как повод для войны. Лиза Аррен, отравившая своего мужа, прочие лорды Долины, которых так легко обмануть проходимцу вроде Бейлиша…

— Постой, — прервал ее Витинари. — Если про леди Лизу я с тобой согласен, то всего остального еще не случилось и скорее всего не случится. У Фреев и Болтонов нет сейчас повода для предательства. Бейлиш надежно заперт в Староместе. Дорнийцы получили свою месть и получат реставрацию Таргариенов, а Мирцелла просто пропала. Ты не должна обвинять их в том, чего они не делали.

— Я знаю, — всхлипнула Дени, — но если они могли оказаться способны на это, то чего мне еще ждать от них в будущем? Каких предательств и ударов в спину? И словно бы какая-то магия стремится направить события так, как там описано — насколько это возможно. Никто не судит Тириона, уже нет самой Королевской Гавани, но Оберин Мартелл нашел-таки возможность устроить поединок с Горой!

— Но остался жив, — отметил Патриций, откладывая книгу в сторону. — Значит изменения — и существенные — все-таки возможны. Это позволяет рассчитывать на то, что планы исполнятся. Если все пойдет так, как ты задумала — в ближайшие годы им и так будет чем заняться. А затем они постепенно перейдут от сражений мечами за земли к сражениям перьями за рынки сбыта товаров. Где тоже есть победители и проигравшие, но хотя бы выглядит это куда пристойнее.

— Мы задумали, Хэвлок, — сквозь слезы улыбнулась Дени. — Одна я никогда не смогла бы спланировать все это. И то, что еще предстоит сделать — тоже. Я не смогу без твоих советов и твоей поддержки. Иногда мне кажется, что я уже ничего не могу без тебя. Ты стал для меня всеми теми, кого у меня никогда не было — щедрым другом, любящим братом, мудрым отцом…

Дени поднялась с кресла.

— И можешь стать замечательным мужем, — решившись, выдохнула она. — Мне плевать, сколько тебе лет. И на все остальные причины, которые ты сможешь выдумать — тоже плевать. К тому же никакие лорды Вестероса не обидятся, что я предпочла им кого-то из их соседей. Пойдем со мной. А завтра принесем клятвы — это будет отличным завершением дня Великой Свадьбы.

Витинари ошарашенно посмотрел на нее.

— Дени, — мягко произнес он. — Мне очень приятно, что ты настолько усвоила мои уроки. В другое время я порадовался бы, что даже в сердечных делах ты теперь ищешь рациональное обоснование своим поступкам. Но я не могу покидать город надолго — а ведь именно этого требует долг короля Вестероса.

— В таком случае, — яростно тряхнула головой девушка, — хотя бы просто пойдем со мной сейчас.

— Нет, — покачал головой Патриций. — Раз ты мне настолько доверяешь — доверься и этому совету. Сейчас тебе нужен именно сон. Если завтра, когда нервное напряжение тебя отпустит, ты все еще будешь этого хотеть — мы вернемся к этому вопросу.

— Не просто вернемся, — отрезала Дейенерис. — А сделаем так, как я решила.

* * *

[*51] Со стороны видимый как полный бардак. Впрочем, доведись вам попасть, например, внутрь работающего двигателя, вы бы тоже не успели ничего понять в происходящем за то время, пока оставались бы живы.

[*52] Хотя мы понимаем, что ничего чудесного в этом событии нет. Скорее всего, этот самый крокодил благодаря какой-нибудь идиотской прихоти погоды был подхвачен из великой реки Цорт, пронесен сотни миль по воздуху и сам по себе очень своевременно упал.

Примечание к части

В конце этой главы имеется литературная угадайка. Желающие понять, что там и откуда — оставьте, пожалуйста, свои комментарии к СЛЕДУЮЩЕЙ главе, она специальная техническая, только для этих отзывов.