Огни чужих кораблей (гет)

Куда ни глянь, вода. Бесконечная синяя гладь, из которой едва-едва выступают вершины холмов и тонкие гибкие ветви гарпарусов. Облака, затянувшие небо, белым ковром расстилаются под нашими ногами.

— Осторожней, мисс Зайцева, — Ивен поспешно подхватывает меня под локоть, и я, шатнувшись, отступаю назад от края. Молоденький парень в чёрном мундире доброжелательно улыбается:

— Вы не бойтесь, эрхеи, здесь силовое поле.

Поле — это хорошо, а вот держать равновесие на каблуках я совсем разучилась.

— Вы ведь раньше не были у нас во время Силаты?

— Обычно при Силате дожди идут дни напролёт, — добавляет второй. — Это, наверное, в вашу честь распогодилось.

Смешно, но мило. Валя шепчет мне на ухо:

— Помнишь, мы садились на эту самую площадку?

Я недоуменно пожимаю плечами. Ничего знакомого, всё скрыла вода. Неужели Нардалл сотоварищи и впрямь встречал меня здесь?

На лёгких барашках покачиваются гидропланы. Интересно, куда нас повезут, в резиденцию Верховного? Не то что бы я соскучилась, но забавно было бы снова увидеть комнату, где ютились мы с Ресси, пройтись по коридорам, в которых мы играли с Нардаллом в кошки-мышки.

— Прошу вас, — перед нами распахивают дверцу. Вульф первым поднимается по шаткому трапу и подаёт руку мне… словно ничего и не случилось, словно я посол, а он преданный начальник охраны.

Ладонь твёрдая, не вздрагивает под моими пальцами. Чуть прищуренные чёрные глаза смотрят мне в лицо, не пытаясь скользнуть ниже, к голым плечам.

«Найти бы тебе, Машка, хорошего парня…» Что ж, я редко слушалась папиных советов. И если даже на совести Нардалла окажется больше жён, чем у Синей Бороды, между мной и Вульфом это уже ничего не изменит.

— Садись, — он двигается, освобождая мне место. Я придерживаю подол платья, опускаюсь на мягкое сиденье.

Стальная птица лёгкими прыжками отталкивается от водной плёнки, набирает высоту. Я тихонько ойкаю, как в детстве, на каруселях.

Кажется, нас везут в особняк Наамо. И восторженных толп внизу не меньше, чем тогда — правда, сегодня почти все на плотах и на лодках. Самые большие экстремалы оседлали резиновых хоффов.

Кругом — огоньки, разноцветное море огоньков… Как всё повторяется в жизни.

Хозяин дома, Высокий служитель Наамо, любезно приветствует нас. Между нами уже всё переговорено, а скандалить на публику бессмысленно — я с улыбкой приветствую его лар-лассийским церемониальным жестом. Суан тут же, высокий, прямой, с каким-то обречённым спокойствием в стеклянных зрачках. Правда, когда взгляд его падает на мою подругу, застывшие черты оттаивают, и к щекам слабо приливает синева.

А кто же вон там, у колонны, во фраке? Я подхожу ближе, боясь ошибиться, и посол Симонов улыбается мне.

— Мария Сергеевна, какой сюрприз! Я о вас столько всего слышал, что не знаю уже, чему верить.

— Люди любят поговорить, — я с улыбкой пожимаю плечами. — Ничего особенного: служба, несколько недель в плену, несостоявшийся расстрел.

— Мои приключения куда скромнее, — развёл он руками. — Всего-навсего одна закорючка под текстом мирного договора.

— Так это вы подписывали договор?

— Да, от имени Восточного сектора Земли.

Я выдохнула:

— Потрясающе. Буду внукам рассказывать, что лично разговаривала с человеком, принесшим на Землю мир.

— Не надо, не смущайте меня, — он шутливо махнул рукой. — У меня тоже когда-нибудь будут внуки, и я могу в отместку разболтать им про Дочь Четверых.

— А вы знаете толк в дипломатическом запугивании, — усмехнулась я. — Кстати, вы ещё не видели нового Верховного стратега?

Он покачал головой.

— Насколько я осведомлён в лар-лассийских обычаях, эрхес Роннан сейчас в одиночестве готовится к церемонии Обручения. Перед нами он появится уже прошедшим ритуальное испытание, очищенным.

— Это, должно быть, очень старая традиция?

— Ей несколько тысяч лет.

Ну да, а Нардалл преспокойно сбросил своего предшественника Халиаса и взял власть без всяких обручений. Впрочем, и удержал он её ненадолго…

Знакомые лица попадаются то и дело. Мы беседуем обо всём и ни о чём, распиваем ладжи, смеёмся… Почему мне так тревожно и тоскливо, словно звенит в воздухе натянутая струна, и я никак не могу перестать вслушиваться в этот звук?

Всё ведь уже кончилось. Больше не будет войны. А Нардалл… Нардалл и его жена… Не получается у меня не думать об этом — и думать тоже не получается. Что-то всё время сбивает.

Ноги сами собой приводят меня на галерею. Здесь Наамо показывал мне свои любимые картины, здесь я любовалась наброском Иалы Коннант. Стёклышко льда на озере, расчерченное трещинками, желтогрудая птичка, клюющая зёрна, пробивающийся из-под снега стебелёк… «Когда мороз отступит».

— Сбежали от всех, Мария Сергеевна? — я обернулась, услышав голос хозяина. — Я тоже сбежал. Не по душе мне эти торжества… Наверное, лучше мне сойти со ступени Высокого служителя, уехать куда-нибудь подальше.

— От прекрасных здешних мест? — я иронически улыбнулась.

— Слишком много ошибок я совершил за последнее время.

Подойдя ко мне, Наамо тяжело опустился на лавку.

— Вчера ко мне приходил мой ученик. Очень талантливый мальчик. Из тех, кого удерживал у себя на корабле эрхес Нардалл.

Я кивнула — слушаю, мол.

— Изумительное языковое чутьё, тонкий ум будущего служителя… Он показал мне свой вариант перевода Книги Четверых. Там, конечно, есть неточности, но, боюсь… Я напрасно подверг вас лишениям и тяготам, Мария Сергеевна. Мой ученик, пользуясь оставшимися памятниками письменности, очень убедительно доказывает, что о Дочери Четверых в строках говорится, как о чём-то неодушевлённом.

— Неужели? — вырвалось у меня.

— Это может быть рассвет, дождь, цветок гарпаруса. Но не человек.

Помолчав, я негромко спросила:

— Выходит, этот юноша разгадал загадку, над которой бились в течении тысячелетий? И вы уверены в правильности его толкования?

— Нет, не уверен, — Наамо склонил голову к плечу. — Но если он прав, я бессовестно вмешался в вашу жизнь — и мне нет никаких оправданий.

— Вам нет оправданий за другое, — процедила я. — Вы знаете, за что. Не суть важно, Дочь я или не Дочь. Моё честолюбие как-нибудь переживёт. Но если бы вы не потащили бы меня на Лар-Ласс, я бы так и осталась младшим офицером на корабле. Ничего не увидела бы, не узнала. Вы мне целый мир подарили! Как вы можете в этом себя упрекать?

Бледные губы Наамо сложились в улыбку:

— Если я и впрямь ошибся, я вижу теперь, почему. Но Четверо отвернулись от меня, Мария Сергеевна, я чувствую это. Мне хотелось, чтобы вы вдохнули новую жизнь в Лар-Ласс, но я едва не стал причиной вашей гибели. Я надеялся предотвратить войну — ниффины сбросили бомбы прямо на Ассамблею. Мы с Нелитом везли дефенций, спасение для Земли, а в итоге могли втянуть Лар-Ласс в затяжные бои.

— И вам кажется, что во всём этом виноваты вы?

— Не один я, конечно, — старый лар-ласс провёл ладонью по лбу. — Но мне всё кажется, будто я что-то должен был учесть, что-то предусмотреть…

— Высокий служитель! — донёсся из-под арки звонкий девичий голос. — Можно вас? Тут с фейерверком проблемы.

— Иду, Иласси, иду.

Приподняв полы золотистой мантии, он направился к ней.

Я прошлась ещё раз мимо стены, увешанной картинами. Наверное, надо спуститься вниз, к ребятам… Интересно, если меня перестанут величать Дочерью Четверых, я уже не буду такой желанной гостьей на Лар-Лассе? Чего доброго, визу выправлять придётся.

Что-то не учли, чего-то не предусмотрели… Как некогда жёны Синей Бороды. Нардалл и его жена… Нардалл отправил свою жену к Четверым…

Я остановилась, едва не споткнувшись. Как же так? С самого начала у меня был на руках первый кусочек мозаики. Раз за разом я находила новые и новые, но так и не смогла сложить их вместе. Может, ещё не поздно?

Прижав холодные пальцы ко лбу, я присела на лавку. Итак, что мы имеем?

Первое: Нардалл избавился от своей жены.

Второе: Нардалл был готов на всё, лишь бы стать Верховным стратегом.

Третье: Нардалл стрелял в меня, оправдываясь тем, что у него не было выбора.

И четвёртое, самое главное. То, что так резануло меня с самого начала: ниффийская атака, похожая на провокацию. Уж очень странно бомба пробила орбитальную защиту. Нардалл смеялся надо мной: что я, дурак — подставлять собственную шкуру?

Нет, эрхес Нардалл, вы не дурак.

Вы сейчас там, в космосе, на полупустом корабле. А я здесь. Но я успею… должна успеть.

Выбежав на лестничную площадку, я оглянулась — никого. Хорошо это или плохо, решать уже не мне.

Я наклонилась, расстегнула ремешки, скинула неудобные туфли. Прижав палец к кнопке на служебном браслете, сбивчиво произнесла два слова. И босиком побежала по ступенькам — вверх, а не вниз.

Вот он, последний этаж. Двери кабинета закрыты, надо поднести руку к сканеру.

Как ни странно, мне открывают. Глотнув побольше воздуха, я переступаю через порог.

За столом сидит именно тот, кого я ожидала увидеть.

— Тээре, эрхеи Зайцева, — мужчина любезно указал мне на стул.

— Тээре, эрхес.

Я подошла ближе, не торопясь следовать приглашению. Пронзительный взгляд впился в моё лицо, и лар-ласс кивнул:

— Догадались. Забавно: я уж думал, что всем вокруг настолько безразличны я и мои мысли, что опасаться нечего.

Я досадливо тряхнула головой:

— Надо было вникнуть во всё раньше.

— Дочь Четверых, может, и вникла бы, — по тонким губам пробежала усмешка. — Жаль, что таковой не существует на свете.

Привстав, он достал из тумбочки пробирку, в которой пузырилась светло-голубая жидкость.

— Не поделитесь со мной своими рассуждениями? Интересно, всё-таки, что же я упустил.

— Так, мелочи, — я пожала плечами. — Частности. Тогда, в штабе Звёздной обороны, вы рассказали мне об Ильде Нардалл. Ничего особенного, намёки… но этого хватило, чтобы усилить мою антипатию к человеку, отказавшему в помощи Земле. А что вы сами делали в штабе? Какие дела с военными могут быть у учителя биологии?

Он поднял брови:

— Что-то пока не вижу логики.

— Вы зашли к нам в посольство попрощаться, улетая в ополчение. Но забыли предупредить своего подельника в охране, чтобы на сей раз он доложил мне о вашем визите: до этого вы десяток раз проходили незамеченным, информацию собирали. Верно?

— Допустим, — хмыкнул он.

— Информацию об уязвимостях в щитах ниффинам вы скинули. Этого не мог сделать Нардалл, этого не могли сделать те же Наамо и Орли: они сами выступали в этот день в Ассамблее. Но вас-то там не было! Вы школьникам про перекрёстное опыление рассказывали.

Он махнул рукой:

— Слабовато, откровенно говоря, эрхеи. Ничего, кроме домыслов.

— Есть ещё кое-что, — тихо сказала я. — Ваш путь к Земле, когда вы везли дефенций. Я смотрела звёздные карты. Можно было проложить по крайней мере два маршрута на удалении от постов Альянса. Но вам надо было попасться на глаза патрулям Нардалла. Зачем? Я вам скажу, зачем, эрхес Суан: вы знали, что ваш дядя от долга не отступит. И что Нардаллу придётся убить меня.

— Честно говоря, я так и не понял, почему он этого не сделал, — коротко усмехнулся Суан.

Я сцепила руки за спиной:

— А мне трудно было понять вас. Человек может воевать ради власти. Ради денег. Ради славы. Но кому могло прийти в голову воевать ради самой войны?

Откинув голову, Суан хрипло рассмеялся:

— Мне сказали, что я не годен для флота. Мусор, огрызок — вот кто я. Я должен был доказать им, что умею воевать.

— И ради этого вы стравливали лар-лассов, ниффинов и землян?

Худые руки Суана конвульсивно сжались в кулаки:

— Война — единственное, что имеет цену. Только в её стихии я мог стать самим собой. Вы и представить себе не можете, — голос его понизился, — какое это наслаждение — нажимать на спуск. Сжигать врага смертельным лучом. Они исчезают, они все исчезают, — уперевшись кулаками в столешницу, он навалился вперёд. — Я остаюсь. Я живу!

— Это не жизнь.

Дёрнувшись вперёд, он навалился грудью на стол, пальцы клещами впились в моё плечо и больно тряхнули:

— Да что ты знаешь о жизни, самозванка к’хадова? Это тебя, что ли, похоронили в семнадцать лет? Это тебе мать сказала, что жалеет о твоём рождении? Ты по ночам просыпалась, харкая кровью, и молилась Четверым, чтобы они дали тебе ещё хоть час?

Я молчала, горло перехватило от испуга. Руки и ноги одеревенели.

Суан выпустил мой воротник, распрямил спину.

— Лиат Тайнан поступил в Институт вместе со мной. Он получил Белую медаль, стал лучшим на курсе, ему сразу истребитель дали... Как думаешь, где он сейчас? А нигде. Сгорел в атмосфере вместе со своим кораблём. А где же сейчас Нелит Суан, калека, которому никто не дал шанса?

Я перевела дыхание.

— Нелит, у вас потрясающая воля. Вот только использовали вы её для разрушения.

Суан наклонил голову, и длинная фиолетовая прядь скользнула по высокому вороту.

— Не скажи. Разве я внушил ниффинам напасть на Лар-Ласс? Разве я заставил Нардалла перейти на их сторону? Разве я бомбил Землю? Люди всегда хотят драться. Просто порой их надо легонько подтолкнуть… как шарик под горку.

— Шарик? — я нервно усмехнулась. — Вы не шарик спихнули, а целую глыбу.

— Очаровательный комплимент, — он встряхнул пробирку, перевёл взгляд на настенный таймер. — Ну что ж, через пятнадцать минут всё кончится. Земляне спустятся смотреть фейерверк, а тем временем прямо над апартаментами Верховного служителя сработает взрывное устройство. Эрхес Роннан погибнет, вместе с ним под обломками резиденции навсегда исчезнут его преданные соратники и женщина, которую называли Дочерью Четверых. Какая потеря для Лар-Ласса, не так ли?

Я наклонила голову.

— И всё это, конечно, сделали гости-земляне?

— Как вы догадливы, — Суан комически развёл руками. — Я, единственный оставшийся в живых сподвижник Верховного стратега, объявлю Земле войну. А дядюшка Наамо благословит меня.

— Отлично придумано, — я забросила ногу на ногу. — Вот только, боюсь, взрывать вам уже некого. В резиденции нет ни души, кроме нас.

Его тонкие брови сдвинулись к переносице:

— Не пытайтесь ввести меня в заблуждение. Я наблюдаю за комнатами Роннана, — Суан ткнул пальцем в экран. — Он не выходил.

— Разрешите? — я подошла к экрану, вгляделась в квадратик камеры. Черноволосый мужчина в лёгком светлом одеянии босиком расхаживал по комнате, что-то шепча.

— Суан, я вам удивляюсь, честно говоря. Вы же сами помогали капитан-лейтенанту Тойванену внедриться в программу видеотрансляции, когда мы сорвали выступление Нардалла. Неужели вы думаете, что специалист такого уровня не справится с простенькой системой наблюдения?

Желтоватые глаза сверкнули гневом:

— Я вам не верю.

— Ну так проверьте, — я пожала плечами. — И лучше поторопитесь, не то пятнадцать минут пройдут и вы сами взлетите на воздух вместе со мной. А вообще, не жаль вам ради меня одной взрывать дом своего дядюшки?

Рванувшись из-за стола, Суан распахнул дверь:

— Охрана!

Эхо гулко прокатилось по коридору, никто не отозвался. Я выдохнула, словно с моих плеч свалился вес грузового звездолёта.

— Ты, — Суан повернулся ко мне, и я машинально отступила к окну. — Ты, к’хадова дрянь, всё разрушила!

Я мотнула головой, прижимаясь лопатками к стеклу:

— Это вы пытаетесь разрушить собственную планету. Опомнитесь, Нелит! Верховный стратег — ваш друг, он разрешит вам вернуться в армию, вы сможете заниматься всем, чем захотите. Ваш дядя любит вас, для Вали Гуревич вы самый замечательный друг.

Суан молчал. Его плотно сжатые губы подрагивали, на лбу выступили капли пота.

— Не хороните сами себя, Нелит. Многое ещё можно исправить.

Он резко тряхнул головой, отчаянным, полным ненависти движением выбросил руки вперёд. Глухой удар, звон стекла, едкая, режущая боль — и я упала куда-то вниз, в черноту.

Что-то стискивало мои рёбра так, что невозможно было продохнуть. Мутная пелена колыхалась перед глазами, в висках ломило.

Вырваться, вырваться!

Я дёрнулась вверх, пытаясь глотнуть кислорода, но чья-то ладонь закрыла мне нос и рот. Замычав, я боднула головой — жёлтые круги брызнули из-под век, пинок коленом пришёлся в пустоту. Сейчас я потеряю сознание насовсем, и…

И губы, прижавшиеся к моему рту, вдохнули мне в грудь прохладную струю воздуха.

Ещё. Пожалуйста.

Ладонь, только что не дававшая мне дышать, накрыла мой затылок, осторожно запрокидывая. Я пила воздух с чужих губ, и стайки пузырей вырывались из носа. Медленно, но неуклонно меня тянуло к поверхности, и я согнула ноги в коленях, отталкиваясь, пытаясь помочь тому, кто вытаскивал меня.

Последнее усилие — и я вынырнула, уже сама вдохнула влажный речной ветер. Рядом со мной из воды показалась голова Нардалла.

— Ты? — пробормотала я. — Что ты тут делаешь?

Фыркнув, он отбросил со лба мокрые слипшиеся пряди.

— Скучно стало, решил спуститься и тебя проведать.

— А как же запрет?

— Как правило, любопытство стоит риска, — он потянулся, укладываясь спиной на воду. — Я как раз успел к эвакуации. Смотрю, все выходят, а тебя нет.

Помолчав, он с усмешкой добавил:

— Знал бы, что ты из окна вылетишь — сразу поплыл бы ловить.

— Погоди, а как ты сумел…

Обхватив прохладной ладонью мои пальцы, Нардалл притянул их к подбородку, провёл подушечками вдоль шершавого узора чешуек, наискось пересекающему скулу.

— Вот так, — тихо сказал он. — Силата каждый год заливает нашу планету, почти не оставляя суши. Мы умеем дышать под водой.

— Круто, — выдохнула я. — А в какой стороне берег? Надо найти капитана.

Нардалл неодобрительно склонил голову к плечу:

— Сначала тебе нужен врач.

— У меня же ничего не болит… — я осеклась, разглядев красноватый след на воде. — Откуда это?

— Ты порезалась. Полагаю, об стекло.

По спине словно иглой прошлись, и я дёрнулась, прикрывая рот рукой, пытаясь не застонать. Нардалл крепче обнял меня за талию:

— Ничего, ничего. Это больно, я знаю, не надо стесняться… но это не опасно. Сейчас мы доплывём.

Повернув голову, я увидела край металлической площадки. Там толпился народ — судя по синей форме, наши.

— Слишком близко, — пробормотала я. — Если особняк взорвётся, такой волной шибанёт…

— Едва ли он взорвётся.

Нардалл первым взобрался на площадку, подтянувшись на руках. Мокрый, растрёпанный, в облепившем тело мундире, он выглядел так потешно, что я не смогла скрыть улыбки.

Потом вылезать пришлось мне, и вот тут-то было уже не до смеха: я стояла на площадке босиком, с расцарапанной спиной, в облепившей тело прозрачной ткани, не скрывавшей ни кусочка кожи.

— Слава Богу, ты вернулась, каплей, — Михайлов провёл рукой по лбу. Скинув с плеч парадный, расшитый золотыми нитями китель, он подошёл ко мне.

Спокойным, уверенным движением Нардалл забрал у него китель и набросил мне на плечи, оттягивая плотную ткань назад, чтобы она меньше касалась спины.

— Валентина Марковна, — позвал капитан, — займитесь. Вы можете пройти в салон летательного аппарата: там, должно быть, удобнее. Эрхес Нардалл, могу я поговорить с вами?

— Да, эрхес Михайлов.

Коротко пожав мою руку, он отошёл вместе с капитаном за железный корпус корабля.