His Angel (гет)

Много раз я спрашивал себя...Значил ли я когда-нибудь что-то большее, чем средство для достижения цели Смерти?

Мне и в голову не приходило задумываться, кем я был для Судьбы.

* * *

— Насколько всё плохо?

— 12 погибших, — последовал ровный ответ.

Он поднял бровь, но ничего не сказал.

— 23 тяжело раненных. Мы подозреваем, что некоторым из них потребуются недели, если не месяцы, чтобы вернуться на службу.

— Каково количество Пожирателей Смерти?

Молчание.

— Разве я недостаточно ясно выразился? — тихо спросил он, его голос был осторожен во внезапной тишине.

— Два... два тела, сэр.

— Тела, — повторил он. — Итак, 16 Пожирателей Смерти ворвались в Отдел Тайн, встретились с группой из 25 высококвалифицированных мракоборцев, вывели из строя или убили всех их и сумели уйти безнаказанными, оставив после себя только двух мёртвых.

Он с отвращением посмотрел на человека, стоявшего перед ним.

— Опознайте тела. Я надеюсь, ваша команда достаточно компетентна, чтобы заглянуть под маску?

— Да, сэр.

Он отмахнулся, не сказав больше ни слова, прежде чем протиснуться мимо репортеров, которые толпились в атриуме. Вспышки света от их камер продолжали гаснуть, и все они продолжали задавать вопросы, но он игнорировал их все.

У Руфуса Скримджера был не самый удачный день.

Подумать только, Пожиратели Смерти могли проникнуть в само министерство и сразиться с целым отрядом мракоборцев, не только сумев победить их в меньшинстве, но и сбежать? С Министерством было покончено. С Фаджем тоже было покончено.

И это было только начало. Он содрогнулся при мысли о том, что принесёт вечер, когда весть о нападении наконец разнесется по всей стране.

— Где Фадж? — рявкнул он на женщину, сидевшую за столом сбоку.

Амбридж. Мерлин, он ненавидел эту женщину.

— Он внутри, — ответила жабоподобная женщина.

— Хорошо...И, могу я спросить, что вы здесь делаете?

— Что?

— Здесь, в кабинете министра. Почему вы здесь? — раздраженно спросил он.

Она пристально посмотрела на него.

— Я его секретарь и…

— Больше нет. Фадж больше не министр. Сейчас я исполняющий обязанности министра и не помню, чтобы назначал вас своим секретарём.

Небольшое чувство удовлетворения поднялось в нём, когда он посмотрел на ошеломлённое выражения лица Амбридж.

— Собирайте свои вещи и убирайтесь.

— Но это моя работа, я могу вам помочь, — пискнула она.

— Нет, не можете. Времена меняются, мисс Амбридж. Хотя Фадж, возможно, и терпел вас, вы для меня совершенно бестолковы. Так что будьте добры, убирайтесь отсюда.

— Вы не можете просто уволить меня! Я...

— Я только что это сделал, — коротко сказал он, обрывая её.

Прежде чем она успела сказать что-нибудь ещё, новый министр толкнул дверь перед собой и вошел внутрь, захлопнув её за собой.

Фадж был всё таким же, каким он его оставил. В небольшом шоковом состоянии, осматривая повреждения атриума с недоверчивым взглядом в глазах. Дамблдор же выглядел совершенно непринужденно.

— Ну и что? — спросил Фадж, медленно поворачиваясь и медленно опускаясь в кресло рядом с Дамблдором. — Есть успехи?

— Нет. Мы понесли серьёзные потери, и нам нечем это компенсировать.

Краска на лице Фаджа померкла. Если бы это было в любое другое время, он нашел бы это забавным.

— Ты уверен, что это Пож...

— Задавая этот вопрос снова и снова, Корнелиус, ты не получишь другого ответа, — резко сказал Дамблдор. — Пожиратели Смерти. Волдеморт. Наконец они сделали свой ход. Мы сейчас находимся в состоянии войны, веришь ты или нет.

Воцарилось долгое молчание, пока Фадж беспомощно переводил взгляд с него на Дамблдора.

— И моя отставка…Альбус, пожалуйста... Этот мальчик, мы…

Тут Дамблдор тихо усмехнулся.

— Мальчик больше не является частью этого Служения. Ты полностью убедился в этом, Корнелиус...Или мне нужно напомнить тебе, что именно твои действия, твои собственные действия заставили тебя оказаться там, где ты сейчас находишься? Он сказал тебе, я сказал тебе больше года назад о том, что должно было произойти. Вы отказались поверить в это, решив вместо этого высмеять и оклеветать нас.

Он слегка ухмыльнулся, наблюдая, какое отчаяние появилось в глазах Фаджа. Дамблдор просто продолжал настаивать.

— Ты мог бы сделать гораздо больше. Возможно, вы могли бы предотвратить это, вы могли бы спасти все эти жизни и не разлучать так много семей из-за своей некомпетентности, — в голосе директора не было и следа гнева или обиды.

Холодного разочарования было достаточно, чтобы заставить экс-министра вздрогнуть.

— Мы все платим за свои ошибки, Корнелиус. Теперь пришло твоё время. Даже если бы я мог договориться о встрече с Гарри, я бы этого не сделал. Мальчик уже сделал достаточно, и я действительно сомневаюсь, что он встанет на твою сторону ради чего бы то ни было.

На короткое мгновение показалось, что Фадж собирается возразить, но, похоже, передумал. Скримджер внутренне вздохнул с облегчением. Он мог сказать, что терпение старого директора почти иссякло. Несмотря на мнение людей, Альбус Дамблдор по-прежнему остается одним из величайших магов света и в этом качестве он до сих пор является одной из величайших ценностей дляМинистерства, а также является объединяющим фактором для многих магических родов Британии, особенно теперь, когдаясно, что во всём сказанным директором Хогвартса не было ничего, кроме правды.

— Корнелиус, я думаю, тебе пора уходить, — мрачно сказал он.

Фадж в гневе поднял глаза, но, прежде чем он успел произнести еще хоть слово, Дамблдор продолжил:

— Ты больше не являешься министром магии. Тебе здесь больше нечего делать.

Бывший министр, казалось, сдулся от этого, в то время как Скримджер почувствовал небольшой прилив удовольствия. Слова Дамблдора всё ещё звенели у него в ушах:

— Ты мог бы предотвратить это.

Некоторые из этих мёртвых мракоборцев были теми, кого он сам обучал. Молодые, им едва за 30. Он не собирался сваливать всю вину на Фаджа, он разделил равную, если не большую часть, но они могли бы быть лучше обучены. Они могли бы быть более бдительными.

Посмотрев на него и Дамблдора молча в течение нескольких мгновений, Фадж медленно кивнул. Он почти почувствовал жалость к этому человеку...почти. Не сказав больше ни слова, бывший министр ушел, низко склонив голову.

— Я не намерен повторять те же ошибки, что и он.

Дамблдор что-то пробормотал себе под нос, двигаясь, чтобы сесть за стол, указывая на место, которое Фадж только что освободил у Дамблдора. Директор же остался таким, каким был.

— Все дают обещания, Руфус…Я помню, что сказал мне Корнелиус, когда впервые занял этот пост. А теперь посмотри на нас…где мы находимся.

— Там мои люди, — зарычал он. — Я не позволю, чтобы их смерть была напрасной...И я не буду плевать на их могилы, притворяясь, что ничего не произошло.

Долгая минута молчания прошла, когда их глаза встретились. Он ненавидел это...Чувство, которое вызывал у него старик. Как будто он видел его насквозь. Затем он увидел, как тот едва заметно кивнул.

— Тогда каков твой ход…Министр?

* * *

Нимфадора Тонкс испустила долгий, низкий вздох облегчения. Это был первый раз, когда ей удалось войти в дом Сириуса, не предупредив весь дом о своем присутствии.

— На этот раз попался, — пропела она себе под нос, бросая ядовитый взгляд на ногу тролля прямо у входа.

Каждый раз она непременно спотыкалась об неё, заставляя дорогую старую матушку Сириуса просыпаться и начинать кричать. С лёгкой торжествующей ухмылкой на губах она уверенно двинулась вперед...только чтобы почувствовать, как что-то дернуло ее за кончик ботинка.

И начался настоящий ад.

— ТОНКС ЗДЕСЬ, — услышала она радостный крик одного из близнецов, прежде чем миссис Блэк начала кричать, заглушая всё остальное.

— Еще одна мерзость! Такая грязь оскверняет мои залы. Мне стыдно даже называть это место до...

Подняв глаза, она почувствовала, как жар прилил к её лицу, когда она увидела, кто «спас» её от гнева Вальбурги Блэк.

— Ты знаешь, что я провёл здесь более чем достаточно времени, чтобы заткнуть её, не моргнув глазом, — тихо пробормотал Римус, убирая палочку в карман,предложив ей руку, которую она медленно приняла, пытаясь скрыть своё лицо. Надеюсь, он не придаст слишком большого значения тому факту, что её волосы медленно краснеют.

Она понятия не имела, почему этот мужчина заставил ее чувствовать себя так. Или когда он даже начал заставлять ее чувствовать себя так…

Все, что она знала, это то, что Римус Люпин превращал её в влюблённого подростка. Обычно она никогда не ладила с мужчинами своего возраста...Все они были слишком взрослыми для неё. Римус…он такой же...если не больше, учитывая, насколько он полная противоположность её двоюродному брату...не говоря уже о разнице в возрасте между ними. Но в нем есть что-то такое, что она находила привлекательным.

— ...Тонкс? Ты меня слышишь? — его обеспокоенный голос прервал её размышления.

— Д-да. Я... — она запнулась, когда поняла, как близко они были друг к другу в этом узком коридоре.

— Ты выглядишь усталой.

— Да, — вздохнула она. — Да…Я разбита. Дамблдор и остальные здесь? — быстро спросила она, надеясь, что это прозвучит нормально.

— Да. Они все внутри. Вся банда здесь, — ответил он этой проклятой полуулыбкой.

Она слегка хихикнула, прежде чем пристроиться рядом с ним.

Прошёл примерно месяц с тех пор, как Пожиратели Смерти напали на Министерство. Дети вернулись из Хогвартса на летние каникулы, к большому раздражению Сириуса, но это было понятно. Дом номер 12 на площади Гриммо — одно из самых безопасных мест.

Всё изменилось с тех пор, как стало известно о нападении Пожирателей Смерти. Похоже, новый министр, Руфус Скримджер, не собирался рисковать. Безопасность была удвоена в Министерстве, Косом переулке, многочисленных поселениях волшебников по всей Британии.

Были даже планы приставить мракоборцев для защиты Хогвартса.

И всё же, что-то было не так. Несмотря на нападение пожирателей, казалось, что всё вернулось на круги своя. Это было почти так, будто нападения никогда и не было. Это было почти так, как если бы Волдеморт получил всё, что хотел, и теперь был вполне доволен тем, что вернулся в тень.

Конечно, не помогло и то, что никто, кроме Дамблдора, её самой, Грюма, Сириуса и Римуса, не был единственным, кто хотя бы мельком увидел Волдеморта, прежде чем тот исчезнул в водовороте тьмы перед их глазами с торжествующей ухмылкой.

Пожиратели Смерти были ни чем иным, как отвлекающим маневром, чтобы задержать подкрепление из Министерства. Они, Орден, потерпели неудачу. То, над чем они неустанно трудились больше года, чтобы защитить, было вырвано прямо у них из-под носа...и у министра тоже.

Волдеморт получил пророчество.

Она понятия не имела, что это значит на самом деле. Никто ничего не объяснил. Это была та информация, которой Дамблдор категорически отказывался поделиться. Всё, что она знала, это то, что если Дамблдор беспокоился, что Волдеморт прибрал это к рукам, и, если сам Волдеморт был достаточно доволен, чтобы оставить Британию в покое на какое-то время, им было чего бояться гораздо больше, чем начала открытой войны.

Её размышления были прерваны, когда Римус постучал в дверь перед ними. Мгновение спустя они начали слышать голоса изнутри, сигнализирующие о том, что заглушающие чары были временно сняты.

— О, привет, Тонкс, — Билл улыбнулся, открывая дверь, чтобы впустить их обоих.

— Уотчер, — Нимфадора коротко улыбнулась ему и опустилась на сиденье рядом с Римусом.

—Хочешь что-нибудь выпить? — спросила Молли, сидевшая рядом с ней, поднимаясь на ноги.

— Не…

— Всё в порядке, дорогая, это займет у меня всего секунду.

Она пожала плечами, возвращая своё внимание к столу, за которым сидели Сириус, Дамблдор, Грюм и Кингсли. Поймав взгляд Сириуса, на их лицах появились одинаковые ухмылки.

Была причина, по которой Молли такхотела ей что-нибудь подарить или сделать. Ну...жаждет покинуть своё место в кресле рядом с ней.

И действительно, Билл плюхнулся туда с раздражённым выражением на лице.

— Она всё ещё не сдалась? — тихо спросила она, наклоняясь к Биллу, как только Молли оказалась вне пределов слышимости.

— Ха. Если бы. Она сводит меня с ума, — раздражённо пробормотал он себе под нос. — Она продолжает думать, что может сыграть роль свахи.

Всем было очевидно, как сильно Молли Уизли хотела, чтобы между ней и Биллом что-то произошло, настолько очевидно, что и она, и Билл поняли это вместе с остальными.

— В любом случае, по крайней мере, я знаю, что у меня не будет особых проблем с законом, — прошептала она, заработав от него ухмылку.

— Если вы двое закончили флиртовать... — прорычал голос, заставивший их поднять головы, чтобы увидеть, как Грюм хмуро смотрит на них с другого конца стола. — Мы можем начать эту встречу?

— Ну же, Аластор, оставь их в покое, — дружелюбно сказал Дамблдор, в его глазах появился фирменный огонёк. — Но, какты сказал,нам давно пора начинать.Итак...Тонкс? Если вы позволите...

Она закатила глаза, прежде чем приступить к изложению своих выводов. Ей было поручено покопаться в Отделе Тайн, попытаться выяснить, как именно Пожирателям Смерти удалось добраться туда, куда они хотели.

Зал пророчеств был похоронен глубоко в подземельях, и это было не самоепростое место, куда можно было добраться...и это было мягко сказано.

Отдел Тайн огромен, намного больше, чем само Министерство. Министерство было просто его частью, а не наоборот, как заставляли верить многих людей, включая Тонкс. Министерство было построено вокруг него, в довершение всего, если быть точным. Подземное сооружение, которое теперь известно как этот Отдел, существовало почти так же долго, как и Хогвартс. Секреты магии, аномалии, тайны, которые собирали на протяжении многих лет невыразимцы, все были заперты где-то внутри. Плюс невыразимцы печально известны тем, что применяют инновационные средства защиты секретов Отдела.

Так как же группе Пожирателей Смерти удалось проникнуть туда и добраться до своей цели? Как Волдеморт узнал, что он может узнать пророчество? Всё это складывалось в одну подсказку — они получили помощь изнутри.

Это вызывало беспокойство по многим причинам. Во-первых, это означало, что один или несколько невыразимцев связаны с Волдемортом. Они никак не могли их допросить, Министерство не обладало полной властью над ними, поэтому они не могли просто пойти и допросить их.

Во-вторых, никто на самом деле не знал, кто такие невыразимцы. Нет записей об их личной информации, доступной кому-либо, кроме них самих. Это только сделало всё намного сложнее.

Вот когда был её звёздный час, её уникальные таланты метаморфомага. Никто не мог замаскироваться так тщательно, как она. Она могла изменить в себе всё и вся.

В течение прошлой недели она надевала мантию невыразимца в комплекте с маской, которую они использовали (любезно предоставленной неизвестным благодетелем, «другом» Дамблдора), и маскировалась под темноволосого мужчину лет 30 с низким гортанным голосом, новобранца в ряды невыразимцев.

Опять же, эта личность была предоставлена таинственным благодетелем. Она потратила несколько часов на изучение биографии этого человека, чтобы подражать его личности. Единственное, чего она не знала о «нём», было его имя. Что, как оказалось, хорошо...Правдоподобное отрицание, похоже, кое-что меняет.

Несмотря на всё это, она выполнила свою миссию. Она ненавидела то, как легко это было.

— Я думаю, что в этом вопросе нас водили за нос, — уныло пробормотала она, закончив свой отчёт.

— Как ты думаешь, почему это так? — спросил Дамблдор, наклонившись вперёд и подложив руки под подбородок.

Она нахмурилась. Он нисколько не выглядел разочарованным. Все остальные члены за столом демонстрировали признаки смиренного принятия...все, кроме него.

— Всё так же, как и раньше, — вздохнула Тонкс. — Единственная причина, по которой я вообще нашла тело, заключалась в том, что больше нечего искать. Ничего, что имело бы значение.

Это было правдой. Всё, что ей нужно было сделать, это потратить некоторое время на то, чтобы «вписаться» в норму невыразимцев и ознакомиться с 3-м уровнем. Этого достаточно, чтобы ориентироваться там, не наводя подозрений.

— Не принижай себя, Тонкс, — строго сказал он. — Благодаря тебе мы знаем, что Бода пытали, чтобы получить информацию о его коллегах. Мы знаем, кого они использовали, мы знаем, как они проникли...Мы даже смогли разоблачить шпиона в Министерстве.

— Ранкорн не пожиратель, — пробормотала она.

— Шпион есть шпион, — внезапно прорычал Грюм.— Не нужно быть наблюдательным, чтобы отличить плохое от хорошего. Ты хорошо поработала.

Она почувствовала небольшой прилив гордости за слова своего наставника. Было очень трудно заставить Грозного глаза сделать кому-то комплимент.

— Но...сэр, неужели какая-то часть вас не понимает, что мы, возможно, зря тратили на это время? — тихо спросила она.

Несколько мгновений Дамблдор молча смотрел на неё.

— Иногда необходимо сделать одно, чтобы сделать другое.

Наступила тишина, когда она молча уставилась на него.

— Итак... — она прочистила горло. — Вы хотите сказать, что я потратила последние несколько недель, делая всё это напрасно?

— Не зря, — ответил он ровным тоном, каким бы резким ни был её ответ. — Вы добились гораздо большего, чем мы надеялись. Несмотря на то, как вам это может показаться, делая вид, что мы смотрим в другом месте, это, в свою очередь, убедило Волдеморта ослабить бдительность.

В этот момент в комнате раздался слабый перезвон, от которого Сириус немедленно застонал.

— Звонок в дверь…кто продолжает звонить в эту штуку и будить эту старую...

— Всё в порядке, приятель, я справлюсь с этим.

Наземникус закашлялся, поднимаясь из угла комнаты, в котором не было ничего, кроме облака дыма. Краем глаза метаморфиня заметила, что Молли свирепо смотрит на него. Если бы взгляды могли убивать, Флетчер был бы не чем иным, как кучей… да…

— Сделай мне одолжение, заткни эту старую летучую мышь, хорошо? —раздраженно пробормотал Сириус.

— Будет сделано.

С этими словами он открыл дверь, на короткое мгновение сняв заглушающее заклинание, заставившее всех вздрогнуть, когда крики Вальбурги наполнили воздух, прежде чем вернулась благословенная тишина.

— Кроме того, в рамках всего Министерства будет проведена проверка всех его сотрудников.

Глубокий голос Кингсли прервал его, как будто ничего такого не было.

— Это то, в чём мы нуждались, но Скримджеру нужна была причина, чтобы провести её. Ваша работа дала именно это.

Она подавила очередную реплику и заставила себя успокоиться. Она ненавидела то, как они все пытались преувеличить её«достижения». Таким образом, у Министерства теперь были основания использовать Веритасерум против любого, кого они хотели. Большое, мать его. Если бы Скримджер уже не мог этого сделать, учитывая все изменения, которые он вносил.

— Я уверен, что Тонкс почувствовала бы себя лучше, если бы ты рассказала всем, что мы узнали с помощью этого своего рода отвлекающего маневра, — тихо сказал Ремус, нарушая установившуюся тишину.

— Конечно, — добродушно сказал Дамблдор, кивая ей.

Однако прежде, чем он успел произнести еще хоть слово, раздался оглушительный грохот, за которым последовал приглушенный стук, как будто что-то швырнули в дверь. Крик заставил всех мгновенно вскочить на ноги, 6 палочек наготове были нацелены на дверь.

— Чары... — пробормотал Сириус.

Заглушающие чары на двери исчезли, и они могли слышать голоса снаружи. Она могла слышать детский голос вместе с кем-то, кто… хнычет?

— Нет, Молли, остановись, — резко сказал Дамблдор, хватая расстроенную женщину за руку и останавливая её, чтобы она не выбежала на улицу.

— Но дети все еще там, Альбус, — крикнула она. — И чем бы ты им помог, если бы вот так сбежал?

Тонкс, с другой стороны, слышала что-то странное.

— Разве это не... навоз? — неуверенно спросила она, искоса поглядывая на остальных.

Если бы на них действительно напали, криков было бы гораздо больше. Судя по голосам снаружи, с детьми всё было в порядке.

— Эм...профессор Дамблдор...? — она узнала голос Гермионы. — Возможно, вы захотите выйти наружу.

Дамблдор быстро прошёл мимо них, махнув рукой в сторону двери, которая засветилась синим светом, прежде чем замки поддались, заставляя её медленно открываться.

Почти сразу же, как это произошло, в комнату ворвался Наземникус, выглядевший так, словно его до смерти напугали. Прежде чем кто-либо успел что-либо сказать, их внимание привлекла фигура, появившаяся в дверном проеме. Его палочка была направлена прямо на них. Или, точнее, на Дамблдора.

Глаза Сириуса расширились.

— Гарри?

Шок пронзил её, когда фигура вышла на свет. Они все могли точно понять, почему Флетчер выглядел так, словно ему удалось спастись только чудом.

Если это действительно был Гарри Поттер, образ молодого, легко смущающегося подростка, который она знала, с этого момента был полностью разрушен.

Было сильное, почти гнетущее чувство, давившее на неё, когда её глаза на мгновение встретились с его глазами, когда они обежали комнату, и почти бессознательно она поймала себя на том, что не хочет быть рядом с этим человеком.

Самым страшным для неё было то, насколько невыразительными были его глаза. Как у мракоборца, их учат всегда поддерживать зрительный контакт. Это то, что было вбито в неё с первого дня учебы в академии. Это метод, используемый для устранения запугивания, поскольку он позволил им «соединиться» со своей целью. Это делало их более человечными, кем-то, с кем они могли общаться и таким образом обретать уверенность.

Но это у неё никогда ни с кем раньше такого не случалось. Ни с Дамблдором, ни с Грюмом. Даже ни с одним из Пожирателей Смерти, с которыми ей приходилось сталкиваться. Она ничего не могла разглядеть в этих холодных серых...

Подождите... они всегда были...?

— Гарри, пожалуйста, опусти свою палочку, —сказалДамблдор.

Он медленно повернулся, переводя взгляд на старого директора, его рука с палочкой слегка дрожала, но всё ещё оставалась на месте.

— Нет... — сказал он дрожащим голосом. — Мы должны поговорить. Выведите всех отсюда.

Дамблдор быстро кивнул:

— Конечно. Просто...

— Опусти свою палочку первым, мальчик, — зарычал Грюм, хромая вперёд и вытаскивая свою палочку, игнорируя Дамблдора, который пытался встать между ним и Гарри.

Всем было известно, как плохо он реагировал на палочки, направленные в его сторону. Особенно учитывая то, что произошло с ним годом ранее.

— Оставайтесь на месте! — рявкнул он, быстро отступая.

— Не смей подходить ближе.

— Гарри...что на тебя нашло, — слабо прошептал Сириус. — Это мы! Никто из нас не причинит тебе вреда.

— Нет! НЕТ! Убирайся!

Теперь она видела страх в его глазах. Это не было хорошим знаком. Он всё больше и больше волновался из-за того, как они смыкались вокруг него. Судя по тому, как начал светиться кончик его палочки, это не могло закончиться хорошо.

— Аластор! Отойди, —предостерегающе сказалДамблдор. — Ты делаешь только хуже...Просто опусти свою палочку.

Не прошло и секунды после того, как Дамблдор сказал это, как Грюм без всякого предупреждения выпустил бесшумное обезоруживающее заклинание. У Гарри не было достаточно времени, чтобы даже ответить на это, учитывая расстояние между ними...или так она думала.

В этот момент как будто прорвало плотину, когда что-то...Что-то большое вспыхнуло вокруг мальчика, защитно обернувшись вокруг него, когда струя красного света ударила в него, безвредно исчезая в его теле.

В течение нескольких секунд всё, что они могли сделать, это с благоговением смотреть, как оно подняло голову. Его змеиное тело светилось полупрозрачным синим цветом, его драконья голова с ямами пылающего белого цвета вместо глаз.

А потом оно пошевелилось. Вернее, его...пасть...открылась. Вспышка красного, и Грюм был отброшен назад к стене, его палочка со звоном упала на пол. Казалось, что это...существо...или что бы это ни было, выстрелило обезоруживающим Грюма прямо в него.

— Я не собираюсь причинять тебе боль, — медленно сказал Дамблдор, делая шаг вперёд, пока существо неотрывно смотрело на него. — Не буду, — повторил он, вытаскивая свою палочку, медленно положив её на землю, игнорируя звуки замешательства от других позади него.

Сириус сделал движение, но она быстро схватила его за руку, удерживая на месте.

Гарри...он всё ещё смотрел на них всех, как будто не хотел ничего больше, чем проклясть их всех до смерти. Это было ещё одной причиной дискомфорта. Это было почти так, как если бы он на мгновение забыл, кто они такие. В его глазах вообще не было узнавания. В то время как всего несколько минут назад она вообще ничего не могла прочесть в нём, сейчас в нём был едва заметный намек на страх.

— Я...я не...

Гарри запнулся, слегка попятившись, когда существо развернулось вокруг него и толкнуло его в руку со странным мурлыкающим звуком, как будто пытаясь привлечь его внимание. Это могло бы выглядеть бы мило, если бы Тонкс только что не стала свидетельницей того, как эта штука швыряла Грюма, как тряпичную куклу.

— Сделай несколько глубоких вдохов, — медленно сказал Дамблдор, всё ещёподбираясь ближе к нему. — Всё в порядке.

— Что вы... Нет! Убирайтесь! — крикнул он, его палочка снова поднялась и указала прямо на Дамблдора, как раз в тот момент, когда существо зарычало, снова обращая своё внимание на них.

Однако прежде, чем что-либо ещё могло произойти, Гарри внезапно, не говоря ни слова, соскользнул на пол, и существо распалось у них на глазах. Все затихли, когда появился ещё один Альбус Дамблдор, вышедший из-за его спины как раз в тот момент, когда тот, кто стоял рядом с ними, слегка замерцал и исчез.

— Иллюзии, — пробормотал Дамблдор в тишине, когда понял, что все они смотрят на него. — Это не то, в чём я когда-либо находил много пользы до сих пор.

— Что ты сделал? — сказалСириус.

— Я только что усыпил его, Сириус, — тихо сказал директор со своего места рядом с Гарри.

— Мне он показался несколько не в себе, — прорычал Грюм.

Несмотря на сложившуюся ситуацию, Тонкс не могла слегка ухмыльнуться. Похоже, её наставник переживал из-за того, что мальчик обезоружил его. По крайней мере, косвенно.

— Мы можем отправить его в больницу Святого Мунго, если... — неуверенно начал Кингсли.

— В этом не будет необходимости, — твердо сказал Дамблдор. — Молли, отведи детей обратно наверх. Остальные, эта встреча пока будет отложена. Кингсли, я встречусь с тобой и Аластором с министром в Министерстве, как только поговорю с Гарри.

Грюм ушёл, не сказав больше ни слова, за ним последовал Кингсли. В течение последних нескольких минут Флетчеру удалось выскользнуть незамеченным. Тонкс по виду хотела остаться и продолжала смотреть на Гарри с обеспокоенным выражением лица, но, похоже, не могла привести веских аргументов в пользу того, почему она должна быть здесь, и поэтому пошла дальше.

Она медленно встала между Сириусом и Ремусом, которые оба встревоженно нависали над плечом Дамблдора, пока он работал. Директор что-то бормотал себе под нос, осторожно отводя несколько прядей волос Гарри.

— С ним всё будет в порядке? — спросил Римус через несколько минут. Дамблдор кивнул и снял очки, устало потерев глаза.

— По большей части да. Нам просто нужно подождать, пока он сейчас проснется.

— Что это была за штука, — спросила Нимфадора. — Это...существо…Я никогда раньше не видел ничего подобного. Это даже Грозного глаза застало врасплох.

Дамблдор тихо усмехнулся, его глаза слегка блеснули.

— Похоже, юный Гарри значительно усилил своё магическое мастерство с тех пор, как я в последний раз видел его. Подумать только, он уже может направить своего магического фамильяра, такого сильного, как тот, которого мы только что видели... Впечатляет.

Сириус покачал головой и что-то тихо пробормотал Римусу. Не сказав больше ни слова, он повернулся на каблуках и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

— Куда он пошёл? — озадаченно спросила Тонкс.

— Чтобы позвать Делакуров.

* * *

— Прекрати, Флер! У твоего отца есть люди, которые ищут их, мы найдем его!

— Я НЕ МОГУ ПРОСТО СИДЕТЬ ЗДЕСЬ! — закричала Флёр, всё ещё пытаясь освободиться от пут.

— Ты знаешь, почему мы не можем отпустить тебя вот так! Если кто-нибудь увидит тебя в таком состоянии, он, не колеблясь, т...

— Мне всё равно!

Жара в комнате становилась невыносимой. Даже для Аполлин. Если бы Флёр продолжала так сопротивляться, она, без сомнения, освободилась бы от наложенных на неё печатей.

— Я оглушу тебя, если понадобится, — твёрдо сказала она, и их глаза на несколько мгновений встретились. — За все годы, что я провела, воспитывая тебя, мне никогда не приходилось поднимать на тебя свою палочку. Не заставляй меня делать это. Не против моей собственной дочери.

Флёр свирепо посмотрела на неё, все еще борясь с печатью. Это было не то, что ей нравилось: связывать собственную дочь с помощью магии, но серьёзность ситуации требовала отчаянных мер. Вскоре борьба прекратилась, и Флёр начала терять свои птичьи черты. Медленно её глаза пришли в норму. Но когда они встретились с её собственными, она почувствовала, как сжалось её сердце. Отчаяние всё ещё было там, но казалось, что вся борьба закончилась.

— Отпусти меня, — взмолилась Флер срывающимся голосом. — Пожалуйста, мама…что, если что-то ...

— С ним ничего не случилось! — огрызнулась Аполлин, стараясь, чтобы её голос звучал ровно.

Она пыталась убедить в этом не только свою дочь, но и саму себя.

— Мы найдем его, — гнев просочился в ее голос. — Мы найдем его...и того ублюдка, который его забрал.

Ей потребовалась вся сила воли, чтобы не быть там в поисках, но она знала, что не может оставить Флёр в таком состоянии. Она должна была доверять своему мужу, верить, что он не допустит, чтобы с ней случилось что-то плохок. Он заставил почти всю волшебную Францию искать мальчика. Всё, что они могли сделать, это надеяться.

Медленно, хотя и немного осторожно, она сняла печать, связывающую её дочь, игнорируя приступ вины, когда она посмотрела, как далеко зашла. Было ли всё это необходимо? Даже если бы Флёр не успокоилась, могла ли её мать оправдать себя за то, что использовала магию, чтобы сдержать её?

Она знала, что это будет преследовать её ещё долгое время.

Тем не менее, это был хороший знак, что Флёр не отшатнулась от неё, когда она нерешительно коснулась её плеча. Но не успела она успела произнести ещё хоть слово, голос матери настойчиво позвал её спуститься вниз, они на мгновение посмотрели друг на друга и вышли

— Что такое... — начала она, как только они оказались у подножия лестницы, когда раздался знакомый голос, хотя и не совсем тот, на который они надеялись.

— Вы двое в порядке...Спасибо Мерлину, — пробормотал Сириус с явным облегчением в голосе.

Он стоял рядом с Аланой.

— Сириус... — слабо начала Аполлин.

Она даже подумала о том, как она собирается объяснить ему исчезновение Гарри.

— Почему ты здесь...Ты слышишь, что...

— Почему?— перебил он. — Я пытаюсь связаться с вами через камин и нахожу, что вся гостиная похожа на зону боевых действий.

Это было правдой, там была сломанная мебель, следы ожогов и многое другое, что оставляло мало места для воображения о том, что могло здесь произойти.

— И в довершение всего я мог видеть только Алану и Габриэль, которые, не в обиду им, ни слова не говорят по-английски. Поэтому, когда я вижу, что они оба выглядят так, как будто кто-то умер, не говоря уже о том, что Гарри ломится в штаб-квартиру с таким видом, будто он собирается убить всех нас, что я должен думать? Не могу выразить, как я рад, что нашёл вас всех живыми.

— ‘Арри там? — внезапно заговорилаФлёр, в её голосе явно слышалось недоверие.

— Да, он...

— С ним всё в порядке? —прервал егоАполлин.

Это было единственным,что все они хотели услышать.

— Ну...я так думаю...Я...

— Что ты имеешь в виду? — голос Флёр стал на несколько октав выше.

— С ним всё в порядке…Я имею в виду, это трудно объяснить, но... — он разочарованно вздохнул. — Послушай, я действительно понятия не имею, что сейчас происходит. Что здесь произошло?

Флёр даже не потрудилась ответить, просто прошла мимо него и исчезла из виду, как только шагнула за дверь со звуком, похожим на щелчок хлыста. Сириус просто уставился на то место, где она исчезла и повернулась к Аполлин и остальным.

— Должен ли я вообще спрашивать или я никогда не получу ответов на некоторые вопросы?

— Ты сказал, что ‘Арри в штаб-кваг‘тире? Вот куда он ушёл. И вот куда ты собираешься меня отвести.

* * *

— Хорошо, что вы вернулись, мистер Поттер, — это были первые слова, которые он услышал, когда медленно открыл глаза, моргая, пытаясь сфокусировать туманное изображение перед собой, когда в поле зрения появилось лицо Альбуса Дамблдора.

— Здорово напугал нас, мой мальчик, — сказал директор с нежной улыбкой. — Тебе даже удалось заставить Аластора опасаться тебя...Поздравляю.

Гарри ничего не сказал в ответ, решив вместо этого медленно принять сидячее положение, тщательно оценивая своё тело. Он чувствовал себя опустошённым, но этого и следовало ожидать. Удивительно, что он был полностью в сознании, по крайней мере, сейчас, насколько он мог судить.

Директора, казалось, совершенно не смутило отсутствие от него ответов.

— Я попросил остальных на время оставить нас в покое…У меня было предчувствие, что ты не слишком хорошо отнесёшься к большинству из них.

По-прежнему Гарри ничего не сказал. Он поднялся с пола, направился к двери, прежде чем попытался повернуть ручку, но обнаружил, что она не подает никаких признаков движения.

— Гарри... — он обернулся, прищурившись, глядя на старика. — Поговори со мной. Пожалуйста.

— Поговорить? — медленно спросил он. — Хорошо, тогда говорю, только о чём?

— Что тебя беспокоит? Из того, что я вижу...или видел, ты не совсем в себе.

Дамблдор поднял руку, защищаясь, и его глаза сузились.

— Прежде чем ты спросишь, я не вторгался в твою частную жизнь. Мне и не нужно было этого делать. Разлада в твоей магии было достаточно, чтобы дать общее представление.

Он вдруг улыбнулся, его глаза озорно блеснули.

— Аластор определённо не предвидел этого.

Гарри был так ошеломлен многозначительным взглядом, который бросил на него Дамблдор, что молча смотрел на старого директора больше минуты.

Всё началось медленно. Возможно, это было просто так неожиданно...Но, несмотря на всё, что произошло, он обнаружил, что не может остановить улыбку, которая медленно растягивала губы, когда на мгновение он расслабился и позволил себе улыбнуться.

Прошло несколько мгновений, прежде чем кто-либо из них заговорил.

— Я прошу прощения за то, что сделал раньше, — наконец пробормотал Гарри. — Яне знал, что...

— Не нужно извинений, — мягко сказал директор. — Ты уверен, что теперь с тобой всё в порядке?

— Да. Я в порядке.

— Что с тобой случилось, Гарри? Я никогда раньше не видел, чтобы ты так терял контроль, —нерешительно сказалДамблдор. — Что-то случилось? Мисс Делакур..?

— С ней все в порядке, — он сделал паузу, прежде чем добавить. — Мне нужно вернуться. Я знаю, что она волнуется.

— И ты это сделаешь. Я верю, что она скоро будет здесь. Но до тех пор...Если ты не можешь поговорить со мной об этом, то, по крайней мере, сообщи своему крёстному отцу.

Гарри покачал головой с лёгким вздохом, взглянув на свою руку и сжал кулак.

— Рассказывая им, вы ничего не добьетесь, — пробормотал он, прежде чем невесело рассмеяться. — Честно говоря, я не знаю, чего надеюсь достичь…Я просто...больше не знаю, что делать.

— Бывают времена, когда это случается с лучшими из нас, — сказал Дамблдор. — Требуется мужество, чтобы признать это, и это первый шаг.

— Мужество... — тихо повторил Гарри и покачал головой. — У вас всегда есть ответ на всё, не так ли, сэр.

— Из того, что я узнал за свою жизнь, именно это мне и следовало сказать. И поэтому да. Я всегда буду стараться, чтобы мне было что сказать.

Уголки его губ на мгновение приподнялись, прежде чем почти сразу же опустились.

— Даже если это не обязательно?

На лице директора появилось страдальческое выражение.

— Я никогда не лгал тебе, Гарри.

— Я ни в чём вас не обвиняю, — возразил он. — И я знаю, что вы ни о чём мне не рассказывали. Небрежность и нечестность — это две совершенно разные вещи.

Последовало молчание, но он видел, как сильно его слова подействовали на Дамблдора. Сожаление, вина...Всё ясно отражалось в этих голубых глазах.

Он знал, что поступает нечестно. Ударить старика там, где больно. Особенно учитывая уважение, которое он к нему питал. Он не был дураком, он знал, как много Дамблдор сделал для него с тех пор, как они поговорили той ночью в Хогвартсе. Он знал, что, несмотря на обещание Дамблдора больше не вмешиваться в его жизнь, старик никогда не переставал присматривать за ним.

Ноэто был единственный выход. Только так он мог найти ответы, которые искал.

— Сэр...

Затихший Дамблдор подошел к нему.

— Я пришел сюда не для того, чтобы ковырять старые раны. Скорее, я просто хочу, чтобы вы пообещали мне кое-что.

— Всё, что угодно.

— Просто будьте честны со мной на этот раз. Вся эта история с пророчеством… это правда? Я никогда не смогу надеяться на нормальную жизнь, не позаботившись сначала о Волдеморте?

— Это не значит, что у тебя нет выбора. Тебе решать, поверить ли в его содержание и взять на себя ответственность избавить мир от Тома Реддла. Точно так же, как он считает, что вы единственный, кто способен привести его к падению. Да... — добавил Дамблдор, увидев недоверчивое выражение его лица. — Волдеморт верит, что ты единственная реальная угроза, Гарри. Ты можешь игнорировать его и всю волшебную Британию, если на то пошло, и никто из нас не будет винить тебя. Но пока ты жив, он всегда будет преследовать тебя. Я знаю, как сильно ты заботишься о мисс Делакур и остальной части её семьи, и я знаю, как ты важен для них. Рано или поздно тебе будет предоставлен выбор: сражаться или бежать, и неважно, какой вариант ты выберешь, они будут рядом с тобой. Поэтому спросисебя вот о чем: предпочёл бы ты стоять и сражаться, чтобы защитить тех, кто дорог, или предпочёл бы игнорировать всё это и провести остаток своей жизни, оглядываясь через плечо и живя в постоянном страхе, что однажды у тебя отберут того, кто дорог?

— Нет... — прошептал Гарри, прежде чем поднять на него глаза.

Вот оно, выражение отчаяния, которое Дамблдор видел с самого начала.

— Почему...почему Реддл выбрал меня из всех людей? Просто потому, что пророчество говорит, что я могу уничтожить его, не делает это правдой, Пророчество не даёт мне заклинания, которым я могу научиться, чтобы убить его! Я никогда не смогу надеяться сравниться с ним или с вами во власти только потому, что так сказано в грёбаном пророчестве!

— Но ты же работаешь над этим, Гарри! С каждым годом ты продвигаешься только вперёд. Посмотри, где ты сейчас и где ты был тогда! Ты сильно вырос, как магически, так и как личность...и ты будешь только продолжать расти. Волдеморт распознаёт в тебе потенциал, и это его пугает.

С этими словами Дамблдор подошёл к двери и запер её, бросив сильное заглушающее заклинание на нем.

— В ту ночь на кладбище он ожидал столкнуться с четырнадцатилетним мальчиком, вооруженным только тем, что ожидается от волшебника, проходящего четвертый год обучения. Он, как и ты, верил, что все те предыдущие покушения, которые он совершил на твою жизнь и которые закончились неудачей, были приписаны твоей удаче. Ты доказал ему, что это была не только удача, и дал отпор.

Он остановился перед Гарри, обхватив его за плечи обеими руками и вглядываясь в эти кружащиеся изумрудно-зелёные глубины.

— Поверь мне, когда я говорю, что Волдеморт не боится тебя, который есть сейчас. Он боится тебя будущего, если тебя не остановить.

— Так вот в чём дело...Только потому, что он боится того, кем я могу стать, я должен взять на себя смелость убить его, — пробормотал Гарри. — Вы говорите, имея в виду, что если бы Волдеморт больше не искал меня, он бы просто оставил меня в покое? После всего?Доволен? Нет. Но если бы он не был таким сумасшедшим, тогда да, честно говоря, мне было бы всё равно.

— Ты не так понял, — сказалДамблдор. — Ты позволяешь своей ненависти к здешним людям ослепить тебя. Ты не из тех людей, которые будут стоять в стороне и смотреть, как люди страдают.

— Тогда за кого вы меня принимаете? — он покачал головой. — Я устал от этого, от всего, я устал быть избранным. Когда я смогу выбрать свою судьбу?

Он почувствовал, Дамблдор собирался заговорить и поднял руку, прерывая его.

— А здешние люди? Я, честно говоря, не забочусь ни о ком из них, кроме тех, кого я считаю семьёй...и их немного. У меня нет никаких обязательств быть предполагаемым «спасителем» для этих людей, так же как мне никогда не приходилось быть тем, на кого они могли бы возложить всю вину.

Дамблдор ошеломлённо смотрел на него все время, пока он говорил. Только через несколько мгновений к нему, казалось, вернулась способность говорить.

— Что изменилось? Это не ты, Гарри…Я знаю, что это не так. Что изменилось? — в его голосе прозвучала мольба, которую Гарри не привык слышать.

— Что изменилось? Честно говоря, сэр, я и сам не так уверен. Я становлюсь не более чем пешкой.

— Я не хочу использовать тебя. Как бы невероятно это ни звучало для тебя, я всего лишь пытаюсь сохранить тебе жизнь, — грустно сказал Дамблдор.

Гарри слегка улыбнулся, хотя улыбка не коснулась его глаз, и впервые Дамблдор смог увидеть намёк на эмоции.

— Я знаю, — сказал он просто. — Вот почему мне понадобится ваша помощь.

Он вытащил из кармана запечатанный конверт и протянул его старому директору, который с любопытством посмотрел на него.

— Мне больше не к кому обратиться, — тихо сказал Гарри, подняв глаза так, что их взгляды на мгновение встретились. — Я доверяю вас.

— Гарри, что... — прежде чем Дамблдор смог понять, что только что произошло, он ушёл, тихо закрыв за собой дверь.

Было ещё так много всего, на что он хотел получить ответы. Что случилось раньше? Почему он искал его? Что видел мальчик до того, как пришёл сюда, чтосделало его таким.

Было ли это письмо тем самым?

Перевернув конверт, он почувствовал, как его охватывает страх, и почувствовал, как кровь стынет в жилах. Там, на том месте, где обычно находится печать, была выгравирована проклятая метка, которую, как он надеялся, ему больше никогда не придется увидеть. И оно было адресовано не мальчику.

Имя Альбус Дамблдор было написано на обороте элегантным почерком.

Он закрыл глаза, осознавая последствия. Гарри…почему это должен был быть он?

В тот краткий миг, когда маска мальчика соскользнула? Это был не страх, как он сначала подумал. Нет…

Это было отчаяние.

* * *

— Ой! Гермиона! — Рон ахнул, недоверчиво глядя на неё. — Для чего это было?!

— Кто-то должен был помешать тебе поставить себя в неловкое положение, — прошипела она, ущипнув его за руку, вызвав у него ещё один резкий вопль боли, заставивший близнецов и Джинни хихикнуть позади неё.

— Знаешь что, дорогой брат? Я думаю, кто-то немного ревнует, — лукаво произнёс голос позади неё, заставляя её обернуться к ним, как раз в тот момент, когда Рон и Джинни заметно попятились.

— И что ты хочешь этим сказать? — зарычала она, прищурив глаза на Фреда, который ухмылялся ей в ответ.

— Ну же, Гермиона... — Джордж беззаботно махнул рукой. — Ревность, ревность, состояние или чувство ревности! Разве ты не должна быть…

— Умной?" — подсказал Фред.

— Всезнающей?

— Разве эти два слова не синонимы? — спросил Фред, с любопытством глядя на своего близнеца.

— Нет, это не так!

— Конечно, это так!

— Ты хотя бы знаешь, что такое «синоним»?

— А ты?

— Нет.

— Хорошо, я тоже, — весело сказал Фред и оба внезапно расхохотались.

— Идиоты, — пробормотала Гермиона себе под нос и снова обратила своё внимание на лестничную площадку,

Все они наблюдали за происходящим внизу со своего наблюдательного пункта на первом этаже.

— Да ладно тебе, мисс-которая-всё-знает, — Джордж вернул на место свою обычную злобную ухмылку.

— Перестань вести себя так высокомерно и признай это. Ты завидуешь ей.

— У меня нет причин для этого, — огрызнулась она, игнорируя волну гнева, поднимающуюся внутри неё, когда она осознала часть правды в их словах.

— Да,знаешь, — твёрдо сказал Фред. — Хотя стыдиться тут нечего…ты и практически каждая одинокая женщина в этом доме, кроме её особенно прекрасной матери.

— Вы двое отвратительны.

— Эй! Я никогда этого не говорил! Почему я отвратителен? —заскулил Джордж.

Она заставила себя не обращать на них внимания и вместо этого снова обратила своё внимание на двух Делакуров, которые в данный момент находились прямо под ними, стоя в коридоре перед кухней с Сириусом и Римусом.

Хотя почему…почему у неё возникало такое неприятное чувство всякий раз, когда она видела эту девушку? Это действительно ревность? Если да, то почему? Это из-за того, как Рон всегда смотрел на неё?

Она бросила быстрый взгляд на Рона и отвернулась. Он прошёл долгий путь.Он уже не был таким незрелым, как раньше. Он сильно изменился за последние несколько месяцев в школе. Однако...вопреки распространенному мнению она не питала к нему никаких романтических чувств. Это не значит, что он не непривлекателен, недавний всплеск роста, через который он прошёл, заставил его выглядеть гораздо приятнее, чем раньше.

Так что, если Рон не был причиной того, что она невзлюбила Флёр без всякой разумной причины, то есть только один ответ.

Гарри.

Прежде чем вернуться на площадь Гриммо, они долго разговаривали. Только она и Рон. Оба они согласились, что не вернутся в Хогвартс в следующем году, не увидев Гарри снова, не прояснив отношения между ними. И Рон, и она смогли почувствовать тяжесть того, что с ними не было их лучшего друга.

Хотя они точно не «держали» Гарри с собой с 4-го курса, надежда всегда была. Надежда на то, что все вернется на круги своя, что они будут втроём вместе. Но когда они узнали, что Гарри покинул Хогвартс, это заставило их обоих осознать, как далеко они завели своего друга. Несмотря на то, как сильно Рон пытался отрицать это и не отставать от своего внешнего проявления неприязни к Гарри, она знала, что он скучает по нему.

Также из разговора с Роном она начала понимать причину его враждебности по отношению к Гарри. Поставив себя на его место, она начала задаваться вопросом, каково это — быть лучшим другом того, кто продолжает затмевать тебя…это было нехорошее чувство. Это только понизило собственную самооценку, заставилоусомниться в себе, разозлило, как на себя, так и на человека, заставляющего так себя чувствовать.

И разве она не была виновна и в этом тоже? Это была её собственная гордость, которая помешала ей захотеть помириться с Гарри в прошлом году. Как бы незрело это ни звучало, но именно школьные занятия сделали её другой, склонной к магии, несмотря на то, что она магглорожденная. Когда этому бросал вызов ни кто иной, как её собственный друг, тот, кто начинал на равных, если не на меньших основаниях, чем она? Ей казалось, что она теряет чувство собственного достоинства, из-за чего, в свою очередь, злилась на него.

А потом появилась вейла.

Что было у Флёр такого, что заставило Гарри вести себя как влюбленный маленький щенок? Еще в школе, когда она видела их вместе, это только усилило её горечь по поводу чемпиона Франции. Ей не нравилось видеть его таким довольным этой девушкой.Это была ужасная мысль, но её бесконечно раздражало, почему он просто не мог так улыбаться или смеяться, когда был с ними.

Флёр была прекрасна. Это было неоспоримо.Даже по стандартам вейлы в ней было что-то особенное. Она достаточно насмотрелась на реакцию людей на неё, чтобы знать, что было ни одного живого мужчины, который счёл бы ее нежеланной.

Но Гарри не из тех, на кого так сильно влияет хорошенькое личико. Так что же тогда сделало его таким...привязанным… к этой девушке?

— Хей, это не он? — голос Фреда вернул её в настоящее.

Рон, Джинни и Джордж поспешили присоединиться к ней и Фреду, которые спокойно наблюдали (или пытались) за тем, что происходило внизу. До сих пор ничего особенного не произошло с тех пор, как Сириус появился с двумя Делакурами, которые, казалось, не хотели верить никому на слово, что Гарри был в целости и сохранности за закрытой дверью.

Конечно же, если судить по тому, как Флёр бросилась в объятия человека, который только что присоединился к ним, то это действительно был Гарри.

— Думаешь, нам стоит сейчас спуститься? — тихо спросил Рон.

Оглядевшись, она увидела, что близнецы уже спускается вниз с Джинни на буксире.

— Я не...

— Давай, Гермиона, у нас может не быть другого шанса.

На мгновение она уставилась на него, заставив его усмехнуться.

— Тебе это не повредит. И не смотри так удивленно, когда я что-то говорю.

— Это потому, что ты ведешь себя совсем не так, как Рональд Уизли, которого я когда-то знала, — ответила она и слегка улыбнулась, когда они медленно начали спускаться.

— Но ради Мерлина, попробуй взять себя в руки? Пожалуйста?

— Я стараюсь, хорошо? Я просто ничего не могу с этим поделать...

Он молча покачал головой, когда они добрались до подножия лестницы.

Что-то слишком знакомое вспыхнуло в ней, когда она увидела их двоих. Гарри тихо шептал что-то Флёр, крепко вплетя её в свои объятия, его голова покоилась на её.

Она знала, что это была ревность. Она завидовала Флёр за то, что та оказалась в таком положении. Она могла видеть явное облегчение на её лице от воссоединения с ним. Она смотрела, как Гарри гладит возлюбленную по щеке, как если он боялся причинить ей какую-либо боль.

На мгновение она задалась вопросом, каково это-быть Флёр в этот момент, когда Гарри обнимает её и тихо шепчет ей на ухо ободряющие слова. Его рука на её щеке. Она не могла отрицать тепла в груди, когда рассматривала эту возможность.

На этот вопрос, который она задавала себе раньше, был дан ответ: что заставило Гарри так привязаться к этой женщине? Было до боли очевидно, что Флёр была так же, если не больше, привязана к нему.

Что удивило её и большинство собравшихся, так это единственное слово, которое Гарри произнес, когда наконец освободился от Флёр. Это слово было обращено не к Флер, а к Аполлин, которая со слезами на глазах улыбнулась, прежде чем обнять его.

Смысл этого не ускользнул от нее. Наблюдать, как Аполлин обнимает его, было так похоже на то, как мать убеждается в том, что с её сыном все в порядке. Она почувствовала, как легкая ухмылка тронула её губы, когда она наблюдала, как Гарри неоднократно пытался убедить женщину, что с ним всё в порядке.

Забавно было наблюдать, как Молли кипит от злости при виде этого зрелища, но теперь она оказалась перед дилеммой. Как они могли приблизиться к нему? Получат ли они ещё один шанс?

Кроме того, её любопытство достигло пика, и она знала, что каждый человек в комнате хотел получить ответ на вопрос, который горел у неё в голове, когда она смотрела на Гарри.

Нелегко будет забыть то, что произошло раньше. Она не могла винить Грюма и Кингсли за то, что они настороженно наблюдали за разворачивающейся перед ними сценой со своего места в тени.

Что, во имя Мерлина, случилось?