Luminosity - Сияние разума (гет)

Я скиталась неподалеку от Нэшвилла, выбирая безлюдные места, чтобы меня не увидели на солнце. Я уже чувствовала легкую жажду. Мои ожерелье и кольца были в медальоне на цепочке, чтобы вероятность их повреждений при схватке с койотом была минимальной, если, конечно, мне повезет наткнуться на одного из них. Когда я преодолела небольшую возвышенность, я увидела его — без сомнений, он был вампиром — в паре сотен метров от меня.

Мне понадобилось больше времени, чем это было обычно нужно, чтобы его узнать. Прежде всего, он был один — без Элис. Его одежда ничем не напоминала тот стиль, который раньше был типичен для Джаспера. Пока он стоял спиной ко мне, одних только волос было достаточно, чтобы он походил на Джаспера — они были чуть более взлохмачены, чем на моей памяти, но были того же типа и цвета. Но когда он обернулся, услышав мои шаги, его глаза были красными.

Обнаружив, что я обозналась, и этот вампир просто напоминал Джаспера, я шагнула вперед. От настоящего Джаспера я бы постаралась сбежать до того, как он бы меня узнал, чтобы он не рассказал семье о том, что я жива. С другой стороны, с незнакомцем было относительно безопасно вступить в контакт. В моем путешествии я еще не встречала ни одного странствующего вампира, но предполагала, что вполне может обнаружиться, что это чья-нибудь территория, так что я могла бы обойти ее стороной, или мирно пройти через неё.

К тому времени, как я была достаточно близко, чтобы увидеть паутину шрамов на его лице, и поняла, что это был не просто какой-то похожий вампир, было слишком поздно: он узнал меня даже с новой "прической".

Я услышала, как он прорычал:

— Белла.

— Нет, — солгала я и обратилась в бегство. У меня была фора, и я побежала в ту же сторону, откуда пришла, чтобы меня не смогли застать врасплох на незнакомой местности. Ему потребовалось почти двадцать минут, чтобы поймать меня. Но у него получилось.

Он с легкостью оторвал мне руку — никем не превзойденный специалист по работе с новорожденными вампирами. Держа мою руку в заложниках, он отскочил в сторону.

— Белла, — сказал он снова, держась вне зоны моей досягаемости после того, как я бросилась за своей конечностью, шипя от боли.

— Отдай.

Я посмотрела ему в глаза — что случилось с ним и Элис? Что сподвигло их вернуться к поеданию людей?

И где сама Элис?

— Нет, — он растягивал слова. Голос был с его родным южным выговором. — Мне нужны новости из дома, и не было похоже, что ты хочешь ими поделиться.

— Я ничего не знаю. Отдай мне руку, — я посмотрела на конечность, пытаясь использовать видение, а не спутанные кинестетические ощущения, чтобы заставить руку напасть на него; но она просто яростно дергалась. Я даже не могла сказать, действительно ли я ее контролировала или она просто дергалась сама по себе.

— А ты неплохо выглядишь, — заметил он. Его голос был в одно и то же время каким-то и жестким, и вялым. — Внешность больного раком тебе подходит.

Я бросилась на него, попытавшись отнять руку. Случайно или благодаря силе, которую я все еще могла вложить в прыжок, но у меня получилось. При этом я оторвала одну из рук Джасперу. Вырвавшись, я снова побежала, облизывая на ходу оборванный край руки, чтобы она лучше присоединилась к плечу. Я отбросила руку Джаспера подальше, надеясь отвлечь его, и продолжала бежать.

Из того, что я слышала, он даже не побежал за рукой. Он просто преследовал меня. — Белла, дорогая сестрица, — позвал он. — Сейчас здесь только я, и Элис больше меня не остановит.

Что с ним не так?

Где Элис?

Я его об этом спросила.

— Где она?! — прокричала я, обернувшись через плечо.

Он замер на месте.

— Ты не знаешь? — спросил он тихо, я едва расслышала его за шумом ветра в ушах.

Я тоже остановилась и оглянулась на него.

— Нет, — ответила я.

— Она умерла, Белла, — сказал он, голос его был потерянным, как будто это не он только что был мощным как лев бойцом, оторвавшим у меня руку в доказательство того, что он может разорвать меня на части. — Элис мертва.

Новость ударила по мне сильнее, чем я могла предполагать. Элис. Моя сестра, моя подруга — мертва. Маленькая, счастливая Элис, походка которой напоминала танец — мертва. Так же, как и Эдвард.

— Как? — спросила я.

Джаспер прыжками приближался ко мне.

— Вольтури, — произнес он, в его голосе послышался отзвук той мании, которая владела им прежде, до того, как я спросила об Элис. — С ними была одна из сестер Науэля, она заблокировала ее видения, и еще одна одаренная, я никогда не видел ее раньше, со способностями как у Джейн.

К тому времени, как он закончил фразу, его голос уже звучал спокойно и буднично, несмотря на то, что у него не было "приятного" способа узнать, что способности новой одаренной были похожи на Джейн. С ним что-то определенно было не так. Какие-то защитные механизмы, сработавшие при известии о смерти Элис, вырвались из-под контроля и сделали его нестабильным.

— А Элис? — прошептала я, пятясь от него. У Вольтури были две новых одаренных, Адди и еще кто-то, кого видел Джаспер. Может быть, сестра Науэля, которую они взяли на работу, тоже была одаренной. Возможно, из-за того, что у них стало в избытке одаренных, они и убили моего Эдварда, и Элис, которых раньше так страстно хотели завербовать.

Боль вспышкой вернулась на его лицо, но он снова взял себя в руки — или она исчезла сама собой.

— Алек вырубил меня, лишил всех обычных чувств, но эмпатия осталась, — прошептал он. — Она отлично работает... ну, не на тебе, дорогая сестрица... но в других случаях просто отлично... и я почувствовал... Элис... умерла.

Если бы не паузы, могло бы показаться, что он рассуждает на какую-то совершенно нейтральную тему — цвет моего шарфа или еще что-то подобное.

Я продолжала пятиться, он — продвигаться вперед. Он, кажется, не обращал никакого внимания на ужасную боль в запястье, где должна была быть его рука.

— Почему твои глаза красные? — прошептала я

— Потому что я питаюсь людьми, дорогая сестрица.

Он практически мурлыкал.

Но ведь очевидно, что он питается людьми, неужели он не понимает, почему я об этом спрашиваю?..

— Но почему? Элис...

— Не произноси ее имя! — проревел он, внезапно переполненный яростью и жестокостью. — Ты не имеешь права произносить ее имя. Ты во всем виновата. У них не было повода, пока ты не преступила черту, дорогая сестрица, они не смогли бы отделить нас от группы, чтобы успешно напасть, пока ты не заставила нас разделиться, дорогая сестрица, ты не имеешь права...

— Ладно! — прокричала я, и он снова успокоился, вся ярость испарилась — как будто кто-то вылил ее из него, как из перевернутого кувшина.

— Отвечая на твой вопрос, — непринужденно сказал он, — прежде всего я перестал питаться людьми потому, что, как тебе, наверное, известно, людям не очень-то хочется, чтобы их съели. Они, как правило, испытывают по этому поводу сильные чувства... не самые приятные... Ну вот, когда я узнал, что есть другие варианты, я слишком сильно захотел попробовать избавиться от неприятных ощущений, хотя, конечно, это было трудно. Дорогая. Сестрица. Но теперь я нахожу еду приятным отвлечением.

— Ты...

— Видишь ли, когда я чувствую их боль, — прошептал он, подкрадываясь ближе ко мне, в то время как я отходила дальше, — если я как следует концентрируюсь на их ужасе, на их отчаянии... Мне не нужно вспоминать ее ужас и отчаяние. Дорогая, дорогая сестрица.

— Мне жаль, — прошептала я.

— О, не надо жалости, — ответил он. — В самом деле, нет в этом смысла. Не могу ответить тебе тем же, видишь ли. И, кроме того... Я собираюсь тебя убить.

* * *

Я бы умерла сразу, если бы Джаспер был в здравом уме и с обеими руками. Но арсенал его был невеликим, а натиск — неуклюжим и отчаянным. Его поведение, позиция, стратегия хаотически менялись, он просто бросался и атаковал, и хотя это делало его непредсказуемым, он не мог спланировать свои дальнейшие действия.

Был еще только апрель, еще два месяца я буду сильной как новорожденный вампир. Джаспер казался сильнее, чем Эммет, — я вспомнила, что человеческая кровь давала в этом отношении преимущества — но я все еще была сильнее его, и я могла продумывать свои атаки.

По крайней мере, до того, как Джаспер снова заговорил.

— Ты хотя бы любила его? — спросил он, нацеливая удар в мою голову, который в процессе превратился в акробатический прием, потому что он передумал на полпути. Я увернулась, замерла, а потом до меня дошел смысл его слов. Они настолько ошеломили меня, что я не смогла увернуться от мощного удара его целой руки мне в грудину.

Я пролетела по воздуху; он ждал, пока я приземлюсь, и с размаху топнул ногой по моему колену, разломив мне ногу пополам. Я закричала и поползла за оторванной ногой, а Джаспер решил отказаться от дальшейшего расчленения меня на части, и вместо этого сказал:

— Потому что если бы ты его любила... ты была бы сейчас как я, правда же?

— Ты... — мне не нужно было говорить с ним, мне нужно сосредоточиться на выживании. Я подобрала свою ногу, плюнула на нее, и приставила обратно к колену, затем вскочила и снова побежала прочь.

— Элис этого не видела... слишком много волков, — сказал он, побежав за мной следом. — Но мы слышали об этом... знаешь, как раз перед тем, как они убили ее из-за тебя... Эдвард мертв, или ты об этом не знала? Или ты кинула его?

— Нет! — выкрикнула я.

— Но ты кажешься такой довольной жизнью, Белла, — прорычал Джаспер. — Конечно, я не могу точно сказать, но думаю, что если бы ты любила его, ты бы была более-менее похожа на меня... или ты была бы едва живой, как Марк... или стала бы мстить, как Ирина... но нет, ты в полном порядке, ты гуляешь по Теннеси... пешком.

— Я не в порядке!

Он снова догнал меня, оттолкнулся от земли и нацелил ногу мне прямо в середину спины. Моей скорости было достаточно, чтобы удар меня не травмировал, но он сбил меня с ног, и я покатилась вниз по склону холма, по которому я бежала.

Джаспер стоял на его вершине, наблюдая, как я поднимаюсь на ноги.

— Не могу сказать, — он пожал плечами. — Как я и говорил.

И он снова погнался за мной. Я развернулась, чтобы ударить его по лицу, как только он подойдет поближе. Я промахнулась в голову, но попала в плечо его здоровой руки. Рука отвалилась. Он даже не попытался вернуть ее на место, просто продолжал преследовать меня; спустя мгновение он приземлился прямо на меня, и ударил ногой мне по горлу, достаточно хорошо сохраняя равновесие даже без рук.

Моя шея пошла трещинами, но не разорвалась, и он снова приостановился, чтобы посмеяться надо мной, пока я исцеляла булькающее горло. Рана затягивалась медленнее, чем предыдущие — за последнюю минуту я была вынуждена прикреплять на место руку и ногу, а запасы яда у меня были не бесконечные.

— Ну а теперь, — сказал Джаспер, — я знаю, что он любил тебя. И ты тоже что-то к нему чувствовала... Я так думаю... до тех пор, пока ты не выпала из-под моего воздействия. Но — любила ли ты его? На самом деле? Или у тебя и к любви тоже есть иммунитет, дорогая сестрица?

Он бросился ко мне, чтобы нанести больше повреждений, пока моя шея еще не полностью исцелилась, но я оттолкнула его руками и ногой, и он отлетел от меня. Его занесло при приземлении, а я не стала ждать, когда он встанет на ноги, или моя шея полностью исцелится, и побежала.

Если Джасперу хватит остатков разума собрать свои потерянные конечности и серьезно меня атаковать, меня можно будет считать трупом. Мне нужно было пойти на хитрость. На него очень сильно действовало упоминание имени Элис, возможно, я достаточно сильно смогу сбить его с боевого настроя, чтобы просто спокойно поговорить.

— Элис не желала моей смерти! — крикнула я.

Он остановился как вкопанный, и я быстро глянула через плечо, чтобы оценить его реакцию. У него снова был этот потерянный, несчастный вид.

— Она любила тебя, — сказал он. А потом его лицо исказилось от ненависти. — А ты предала ее. Она любила тебя.

Он снова бросился в погоню; я продолжала бежать, по моим подсчетом, моей форы было достаточно, чтобы он поймал меня через четыре минуты.

* * *

Черт бы побрал мои амбиции. Я ведь не родилась со случайным иммунитетом от Джаспера, я сама его выбрала...

Можно ли его отключить? Сейчас я его чувствовала — щит откликнулся на мое желание, когда я добавила устойчивость к силе Джаспера, и когда я умирала, и возможно, если я захочу, чтобы в нем появилась прореха, Джаспер сможет просканировать меня, как он привык это со всеми делать. Он был достаточно безумен, чтобы я смогла убедить его, что он принял меня за другого вампира.

Я не знала, какие ощущения я должна была открыть, чтобы Джаспер мог почувствовать меня, или чувства вообще были ни при чем. Или просто не нужно было заморачиваться на каких-то конкретных ощущениях.

В конце концов, раньше он мог чувствовать мои эмоции... Я представила себе, как щит становится все тоньше, позволяя эмоциям просачиваться сквозь него. Я не знала точно диапазон действия силы Джаспера, но он в любом случае в него попадал, и если моя уловка сработает, он сразу это поймет. Я думала, что смогу почувствовать, как давление щита на меня ослабевает или изменяется окружающая температура, или еще что-нибудь в этом роде — но он не ощущался как материальный предмет, и я пока не знаю, как можно передать все мои ощущения словами (или действиями).

— Что... — Джаспер снова остановился. — Ты... но ты была похожа на... погоди...

Он не только подумал, что обознался, да еще из-за этого расхотел на меня нападать? Лучше, чем можно было надеяться. Если я смогу уйти живой после нашего разговора... Я снова прокрутила диалог у себя в голове. Я не однозначно выдала себя, он сам первым называл все имена... хотя мне все равно нужна была легенда, чтобы оправдать свой внешний вид и золотые глаза, и некоторые из моих фраз. Хотя, если он с самого начала сомневался, то я смогу уйти и без цельной истории, и пусть сам заполняет в ней пробелы наиболее правдоподобными деталями.

— Подожди, — в отчаянии сказал Джаспер. — Прошу прощения, ты не она... ты просто похожа... она мертва, а ты похожа на человека, которого я знал, но она тоже мертва, у меня галлюцинации, я прошу прощения. Питер и Шарлотта будут... они помогают мне...

Он потерял свою убежденность в том, что я — это я. Хорошо, что меня считают мертвой.

— Да ты вообще о чем?! — закричала я. — Боже правый! Я только хотела спросить, можно ли пройти через территорию! А ты назвал меня "Белла" и оторвал мне руку! Что, черт побери, вообще с тобой такое? И ты ешь людей? Это что, нормально?! Я имею в виду, да, они пахнут потрясающе, но я думала, что мой создатель преувеличивал, когда говорил, что вампиры реально их убивают! — надо было как-то оправдать свое смущение по поводу красных глаз. По крайней мере, оттенок красного цвета у его глаз был совсем не таким, как у новорожденных, хотя ошибка, которую я якобы сделала, все равно была глупой. — Но, знаешь ли, он хотя бы ноги мне при этом не отрывал, как ты! Спасибо, кстати, за то, что сообщил о том, что вампиры не бессмертны, хотя я думала, что это слово обозначает, что мы вообще не можем умереть. С этих пор я буду очень осторожна при разговорах с незнакомцами. — А это должно было объяснить, почему я задала вопрос "Как?" о смерти Элис.

— Извини! — прокричал он. — Просто ты похожа на кого-то, кого я знал, но она мертва...

— Если я остановлюсь, чтобы поговорить с тобой, ты снова на меня нападешь? — с возмущением спросила я.

— Нет, я не буду, не буду нападать, — сказал он, и я замедлила шаг.

— Ты очень, очень похожа на нее, — пробормотал он. — Очень. А может и нет. Я вижу то, чего на самом деле нет... Может быть, ты на самом деле вообще на нее не похожа.

— А эта... которая Белла? — сказала я, остановившись на безопасном расстоянии. — Твоя сестра? Чувак, я не знаю ее, но уверена, что я ни капли на тебя не похожа.

Он кивнул.

— Эм, смотри... я тут с ковеном... о территории ты можешь договориться с ними... они там...

— Чувак, без обид, но я не собираюсь тут задерживаться, — сказала я. И не хочу, чтобы более вменяемые Шарлотта и Питер запомнили мое лицо. Мне просто повезло, что Джаспер обезумел настолько сильно, чтобы поверить, что принял за меня кого-то другого. Я не собиралась знакомиться с его друзьями. — Просто скажи мне, в какую сторону идти, чтобы побыстрее убраться отсюда, а потом прирасти себе обратно руки и успокойся уже.

— А ты... ты кого-то потеряла? Иначе это не имело бы смысла...

— Ты мне не долбаный психолог! — прокричала я. — И не твое дело, что случилось с моей парой... не твое дело!

"Играй, играй, играй, живее, живее, живее..."

— Извини. Э-э... иди... в ту сторону... Нэшвилл — единственный крупный город, на который претендует мой ковен, так что просто держись от него подальше, и ты больше никогда меня не увидишь... Извини...

— Покушки, — ответила я, вспомнив наиболее нехарактерную для меня форму прощания, и рванула с места.

Я ушла из окрестностей Нэшвилла, не встретив по дороге ни Питера, ни Шарлотту, и продолжила идти на север, пока, наконец, не удалилась от города на достаточное расстояние. Я поблагодарила судьбу, что медальон и другие драгоценности, по которым меня можно было опознать, были надежно запрятаны под рубашкой, и не осмеливалась снова их надеть, пока не пересекла границу штата.

* * *

Обвинения Джаспера потрясли меня, и когда я вышла за пределы территории ковена и настроила щит на прежний режим, то попыталась их обдумать. Конечно, если Джаспер не мог ощутить мои эмоции, это не означало, что их вовсе не было... однако, что, если в его рассуждениях было хоть и очень малое, но здравое зерно? Может ли быть так, что связи в паре действуют на меня не в полную силу? Но я не чувствовала себя к ней невосприимчивой. Мне казалось, что я связана с Эдвардом гораздо сильнее, чем могла себе представить, но мне не с чем было сравнивать. Эдвард мог бы сравнить нас, если бы смог прочесть мои мысли, но он не мог.

И... я держала себя в руках лучше, чем Джаспер. У него были галлюцинации, он бросил вегетарианство, его настроение и поведение ежесекундно хаотично менялись. Я функционировала лучше, чем Марк. После сотен лет без Дидим он стал похож на зомби. И я была менее одержима местью, чем Ирина. Я хотела, чтобы Вольтури были мертвы, но я хотела этого и до смерти Эдварда.

Короче говоря, я справлялась. Не было ни дня, чтобы я не думала об Эдварде, не меньше четырех часов в день уходило на мою тоску по нему и Элспет, я никак не могла уменьшить это время, но без него я продолжала жить.

Но причина, которую предложил Джаспер — что я просто не очень-то любила Эдварда, что я каким-то образом была защищена и от чувств — не казалась мне верной. Мне приходилось тащить себя вперед, повторяя, что он хотел бы, чтобы я жила, прошедшие месяцы немного придали мне сил, но основа моей мотивации, если присмотреться, была та же самая.

Может быть, существовало другое объяснение тому, что я — достаточно эффективно — справлялась. Поведение Ирины было наиболее нормальным из трех известных мне случаев — но, в отличие от Марка и Джаспера, она не была одаренной. Джаспер, видимо, на себе прочувствовал смерть Элис. При мысли об этом меня пробрал озноб — насколько же это, должно быть, было ужасно. Марк видел отношения между людьми — и он видел, как его связь оборвалась? Имело ли это большее воздействие, чем мой опыт — я ведь только услышала, что стала вдовой?

А еще была Элспет.

Наряду с тем, что мне казалось идиотским сравнивать настоящее бессмертие с тем, когда люди заводили детей для того, чтобы обрести в них тоже своего рода "бессмертие"...

Все-таки это не было ерундой. Элспет была жива, возможно, она сможет жить вечно, если не унаследует моих амбиций, и она была дочерью Эдварда. Наполовину Эдвардом. Даже если я не могу ее видеть — только не сейчас, когда любая новая угроза может быть устранена Вольтури, у которых появились по крайней мере две новые одаренные и две стаи волков... но она существовала.

Мне было холодно. Но я знала, почему мне было холодно, я знала, чего мне не хватает, и что тепло не ушло из мира, просто она была далеко от меня.

Элспет заслуживала, чтобы у нее была мать — нормальная мать, не сумасшедшая истеричка, и не апатичный комок горя, — даже если эта мать не сможет ее растить. Даже если ей придется всю оставшуюся вечность думать, что я мертва.

Я продолжала идти.

Я проходила через Мичиган, когда нашла её.

* * *

Сначала я услышала голос. Я поняла, что это она, еще до того, как до меня дошли слова, которые она произнесла. Я не могла ошибиться, хотя все, что я от нее слышала — это отдельные слоги, которые она соизволила произносить, когда ей было всего несколько дней от роду.

Я застыла на месте. Мичиган? Я не слышала, чтобы у семьи был дом в Мичигане. Значит, они купили новый. Они чаще переезжают, чтобы скрыть быстрый рост Элспет. Как сильно она уже выросла? Мне нужно бежать, прыгнуть в озеро Гурон и доплыть до Онтарио, мне нельзя быть здесь, им нельзя знать...

А если она еще что-нибудь скажет? Что если она снова что-то сказала, а я это упустила?

Она сказала слово "щенок". Это было... странно. Вампиры — по крайней мере, настоящие вампиры — не могут быть рядом с животными. Те просто сходят с ума и пытаются убраться от них как можно дальше. Это нам не мешало — все равно мы питались животными — но домашний питомец рядом с нами вел бы себя очень подозрительно. Почему с ней рядом щенок?

Моя дочь была без присмотра? Неужели они оставили ее в одиночестве, или она нашла собаку, которая не заходится лаем в присутствии вампиров?

Я прислушалась более внимательно. С ней были, по крайней мере, два человека — их сердце стучало с обычной для человека скоростью. Я доверила свою дочь родственникам мужа, а они оставляют ее с няней?! Почему они не с ней, хотя бы кто-нибудь из них, почему они не проводят с ней каждую минуту? Какие их дела могут быть настолько важными, что они спихнули мое дитя на кого-то другого? Один из людей был взрослым — голос был похож на женский, а другой — ребенком.

Элспет снова что-то сказала: "Можно мне выгулять щенка в лесу?" Это не был настоящий лес, просто деревья в парке, растущие настолько густо, чтобы в них можно было укрыться. Если я сделаю еще шесть шагов вперед, я смогу на нее взглянуть. Я с трудом, с большим трудом осталась на месте.

— Ладно, Элси, — ответила женщина, и моя дочь радостно засмеялась, и мое сердце в этот момент остановилось бы, если бы оно еще стучало. Еще шаги, собаки и маленькой девочки...

Она подходила ближе. Я должна была бежать. Если она меня увидит, если почует, если у нее будет малейшее подозрение, что я тут была, она может кому-нибудь об этом рассказать, рассказать о том, как она на меня наткнулась, моим нерадивым бывшим родственникам. После того, как вернется домой с няней.

Но мое тело подчинилось моему заветному желанию, а я хотела снова увидеть своего ребенка. Она подошла еще ближе.

Затем шаги остановились. Я слышала, как она принюхивается. Собака тоже принюхалась и начала поскуливать.

— Мама? — спросила Элспет.

Все мысли о бегстве испарились.

Я не могла, не могла ее оставить. Не сейчас. И больше никогда.

— Мама? — снова спросила Элспет, и она все приближалась. Чтобы подойти ближе, ей пришлось повоевать с собакой; Элспет была гораздо сильнее, но собака была очень упорна в своем стремлении не подходить ближе.

— Глупый щенок, — сказала она, и мне показалось, что я услышала, как она привязывает поводок к ветке, чтобы животное оставалось на месте, пока она ходит на разведку.

Она отодвинула ветки в сторону, а я не могла дышать, не могла двигаться, и тогда она появилась у меня в поле зрения.

— Мама! — воскликнула Элспет. Она выглядела как рослый пятилетний ребенок или худенький шестилетний. Ее волосы — те самые волосы, такого же оттенка — бронзовые и блестящие — волнами спадали ей до колен. Ее глаза были того же карего оттенка, который так любил ее отец. Кто-то одел ее в весенний наряд зеленого цвета, разрисованный маргаритками. Во всей Вселенной не было никого прекрасней её.

Я не думаю, что человек был бы в состоянии услышать, как она говорила со мной. Она устремилась вперед, прыгнула мне в объятия — мои руки машинально сомкнулись вокруг нее, — и дотронулась ладонью до моего лица.

На меня нахлынули ее воспоминания. Все. Я могла вернуть обратно каждый миг её детства, которое у меня украли. Я никогда не смогу расстроить ее, никогда не смогу сказать, что мое появление нужно держать в секрете, и отправить ее обратно к няне и другому ребенку с собакой. Мне было необходимо похитить ее, больше у меня ни на что не было сил.

— Элспет, — прошептала я, прерывая ее. Слишком много у нас с ней было потерянных минут, чтобы наверстывать их вот так, стоя в парке, всего в нескольких милях от ее мнимых опекунов.

— Что, мама? — ответила она, не убирая горячую руку от моего лица, но приостановив поток воспоминаний.

— Пожалуйста, можешь показать, что произошло прямо перед тем, как ты пришла в парк?

Она улыбнулась мне и в точности выполнила просьбу.

Женщина и ее маленький сын были ближайшими соседями Калленов в том месте, где они проживали сейчас. У них была такса, которая чрезвычайно нравилась Элспет, но обычные вампиры притворялись, что у них на собаку аллергия. Соседка предложила брать Элспет с собой, чтобы вместе выгуливать собаку, и Элспет умоляла ее отпустить, а они не видели в этом ничего страшного: она была достаточно умной, чтобы скрывать свои необыкновенные способности, и помалкивать насчет "странностей" своих родственников.

Женщина начала волноваться по поводу того, что Элспет так долго "выгуливает щенка в лесу".

— Элси? — позвала она. — Совсем скоро мы начнем наш пикник!

— Мама, пойдешь на пикник? — в нетерпении спросила Элспет.

— Элспет, я не могу. Мне нужно забрать тебя отсюда, — я прижала ее к себе, и она прижалась в ответ, и она была такой теплой, такой теплой...

— Забрать туда, куда ты сама ушла? — они что, именно так ей объяснили мою предполагаемую смерть? Что я "ушла"?

— Да, — ответила я, отложив объяснения на потом. — Ты готова идти?

— Тут щенок привязан.

— Соседка найдет щенка и отвяжет его.

Наконец-то, когда она оказалась у меня на руках, мои ноги согласились двинуться с места. Женщина извилистым путем шла в сторону рощицы. Если сейчас я сорвусь с места и как можно быстрее попаду в воду, чтобы оборвать свой след, и у женщины несколько минут уйдет на то, чтобы прекратить поиски и связаться с кем-то из Калленов, то у меня будет возможность избежать обнаружения. Если только не...

— Элспет, ты когда-нибудь встречала мужчину-вампира по имени Деметрий?

Она покачала головой, и показала мне всех вампиров мужского пола, которых она когда-либо встречала, включая Эдварда, но вспоминать о нем сейчас, когда дочь была у меня на руках, было не так больно. Эдвард, Карлайл, Эммет, Джаспер, Иларио, Елеазар, Дэвид, — и всё — по-видимому, если кто-то из Вольтури и навестил семью, то это были женщины. Деметрий не встречался с ней. Нас нельзя было выследить.

Я прижала к себе Элспет и побежала.

* * *

Мне нужно было замести следы. Но Элспет нужно было дышать, поэтому тяжело было постоянно или периодически перемещаться под водой. Никто из тех, кто пойдет по моему следу, не был ищейкой. Без помощи одаренных семья была ограничена запахами и обычной детективной работой, чтобы меня найти.

Всего через несколько минут след остынет, и одного запаха будет недостаточно, чтобы четко идентифицировать меня, хотя они и будут знать, что в деле замешан вампир. Отличительные личностные особенности аромата испарялись гораздо быстрее, так что они смогут опознать мой вид, но не личность. Я могла бы запутать свой след в достаточно людном месте. Но людей из толпы позже можно будет опросить, и они могут нас запомнить. Вода была бы наилучшим решением, если бы мы придумали, как ее использовать. К счастью, мой рюкзак был водонепроницаемым; когда я его покупала, я сочла это полезным свойством, учитывая мои пристрастия к морской пище.

— Элспет, милая, ты случайно не знаешь, на какое время ты можешь задержать дыхание? — спросила я.

— На целую минуту! — похвасталась она, посылая мне соответствующее воспоминание.

Мне не нужен был кислород из вдыхаемого воздуха. Если мы обе вдохнем и задержим дыхание, и я буду плыть под водой, удерживая одной рукой Элспет, мы сможем не выныривать на поверхность две минуты, если я дам ей свой воздух. Этого времени не было достаточно, чтобы выйти из зоны видимости катера, если на нем, например, нас кто-то заметит, и будет знать, в какую сторону смотреть; но достаточно, чтобы отплыть так далеко, что любой, кто будет думать, что мы люди, начнет сомневаться в том, что он что-то видел. Я могла выныривать на поверхность в неожиданных местах, и за нами нельзя было бы погнаться. Если их будут позже опрашивать, то все, что они смогут сказать — что мы были в озере.

Я не буду слишком много времени проводить в воде — мне нужно было просто замести следы, а потом я смогу выйти из воды в любом месте из тысяч миль береговой линии. К тому времени, как они обнаружат именно тот пляж, где мы выбрались на сушу, запах уже исчезнет без следа.

Я старалась держаться необитаемых территорий, где я могла бежать, а не идти, пока не добралась до кромки воды.

— Мы собираемся переплыть это озеро, — сообщила я Элспет после того, как убедилась, что на побережье рядом с нами никого не было. Я объяснила, как мы будем оставаться под водой, и убедилась, что она знает, что надо меня ткнуть, если воздух ей понадобится раньше, и нырнула.

Я сумела держаться подальше от лодочных маршрутов во время всего пути через озеро. Мы плыли четыре часа, но Элспет проявила большое терпение и выглядела очарованной рыбами, мимо которых мы проплывали. Мы выбрались на берег на пляже в Онтарио, и это было уже после наступления темноты.

— Я хочу кушать, мама, — сообщила Элспет.

— Хорошо, Элспет, я принесу тебе что-нибудь поесть, — пообещала я. — Но в первую очередь мне нужно выяснить, где мы находимся.

— Ой, я волнуюсь, я никогда раньше не охотилась с тобой, — объявила она.

— Ты охотилась? — спросила я, моргнув.

Она показала мне. Они кормили ее кровью животных. Или, скорее, брали с собой на охоту, и она сама добывала кровь, на что стала способна несколько месяцев назад. Меня раздосадовало то, что они нарушили мой режим питания сразу же, как только меня не оказалось рядом, но, с другой стороны, дикие животные были бесплатной едой, а человеческие продукты — нет. У меня больше не было доступа к богатым закромам. Учитывая все обстоятельства, то, что она добывала пищу на охоте, было наилучшим выходом.

Я бежала вдоль шоссе, переходя на шаг, когда слышала, что приближается автомобиль, пока не пришла в город. Нашла круглосуточный магазин, открытый в это время, одной рукой пролистала атлас, чтобы не выпускать из другой руки Элспет, и определила местность, которая, скорее всего, необитаема, чтобы она могла спокойно поохотиться.

Когда мы прибыли на место, она резонно заметила:

— Чтобы я поохотилась, тебе нужно будет опустить меня на землю.

Я вообще не хотела выпускать ее из рук. Но ей нужно было поесть, и, если она привыкла сама добывать себе еду... Я опустила ее на землю. Она побежала чуть впереди меня, и я последовала за ней, чтобы держать ее в поле зрения.

Элспет выпила кровь из двух енотов и маленького оленя, затем объявила, что наелась. Она ела очень аккуратно, что меня порадовало — менять ей одежду каждый раз после еды было бы слишком затратно, а у меня после уборки снега осталось всего несколько сотен долларов.

Она вообще не возражала, когда я снова ее подняла. Она заснула у меня на руках, пока я бежала — в общем-то, неважно куда, лишь бы подальше от озера.

Мне пришло в голову, что мне надо было бы посочувствовать Карлайлу, Эсме, Эммету и Розали. Они же не знают, что случилось с Элспет. Еще я смутно беспокоилась о соседке, которая взяла ее на прогулку в парк, и которую могут подозревать в том, что она что-то с ней сделала. Но не было никакой возможности сообщить им, что Элспет в порядке, что соседка ни в чем не виновата, и при этом не сделать предположение о том, что я могла выжить, еще более очевидным. Мне необходимо было оставаться "мертвой". Если она просто исчезнет без следа, то в этом можно будет подозревать любого вампира, которого могли интересовать всякие живые диковинки. С другой стороны, если она будет поддерживать связь с бабушкой, дедушкой, тетей и дядей, это резко сузит число подозреваемых.

Может быть, когда она станет старше, мы найдем какой-нибудь обходной путь. Когда она подрастет, она сможет заявить, что сбежала от похитителя, и если она будет уже достаточно взрослой, они не смогут заставить ее снова жить с ними. Элспет повзрослеет всего через несколько лет. Им придется беспокоиться о ней не так уж долго. Моим родителям придется думать, что я умерла, значительно дольше. Возможно, до конца их дней.

А пока у меня была дочь, я несла ее на руках и чувствовала ее тепло.