Мыслит, значит существует (гет)

Проучившись в Хогвартсе до декабря и не утолив дух авантюризма, так свойственный каждому уважающему себя гриффиндорцу, Гермиона решила привлечь Гарри для решения своих проблем.

— Гарри, мне нужна твоя помощь, — с серьезным видом произнесла она.

— А что такое? — хитро парировал тот. — Тебе уже не нравится обсуждать с моими коллегами-семикурсниками важные проблемы магической науки?

— Нет, конечно, нравится, я не об этом…

— А, знаю, — резко перебил ее Гарри. — Они оказывают тебе знаки внимания, и ты хочешь избавиться от этого? Я заметил, что брюнет в очках часто поглядывает на тебя, так может…

— ГАРРИ! — Гермиона покраснела как маков цвет. — Я совсем не это хочу сказать! Это не имеет к ним никакого отношения, я просто… Я хочу, чтобы ты помог мне узнать, что скрывают в закрытом коридоре.

— И только?

— Да! Его охраняет трехголовый пёс, и мы думаем, что кто-то хочет украсть то, что там спрятано.

— Кого? Собаку? Это животное, но говорить о нем, как о какой-то вещи?.. В любом случае, не перед Хагридом. Кстати, для твоего сведения, это цербер, хотя, знаешь, я сильно сомневаюсь, что кто-то сможет украсть его тихо и незаметно.

— Гарри! Ты прекрасно понял, что я имела в виду, — возмутилась Гермиона.

— Да, понял, — вздохнул он. — Но я тебе уже говорил забыть об этом, не стоит оно таких усилий. И вообще ты сказала «мы». Кто «мы»?

— Рон и я.

— Рональд умеет думать? — сам себя спросил Гарри. — Интересно. Оказывается, библиотека творит чудеса…

— Гарри!

— Успокойся. Забудь о философском камне и наслаждайся рождественскими каникулами с семьей.

— Что? Философский кам… — воскликнула Гермиона.

— Можешь проорать это еще громче, Гермиона, тебя не все услышали, — прервал ее Гарри.

— Извини. Но как ты узнал?

— Я всё знаю.

— Но все-таки?

— Когда мы с Хагридом были в Гринготтсе, он отдал одному из гоблинов письмо, подписанное именем Николаса Фламеля, а потом забрал какой-то маленький сверток. Я позже прочитал, что Фламель изучал драконью кровь, но не думаю, что там поместился бы дракон, так что… Ну да ладно. Ты сказала, что кто-то хочет украсть камень?

— Да! Мы думаем, что это профессор Снейп!

— Ты хочешь сказать, что он хочет украсть камень, стать бессмертным и издеваться над учениками до самого конца света? Ужасно, мы обязаны помешать ему!

— Значит, ты поможешь нам? — воодушевилась Гермиона.

— Нет. Это проблема Дамблдора. Если ты сомневаешься в Снейпе, поговори с директором, а не со мной. Что бы обо мне ни говорили, но я не ловлю на досуге черных магов. К тому же, Снейп — человек злопамятный…

— Но… но ты ведь Гарри Поттер! Ты победил Сам-Знаешь-Кого! Ты должен сделать хоть что-то.

— А еще я рейвенкловец, который сначала думает, а потом действует. Впрочем, это не для гриффиндорцев. Забудь о камне. — Гермиона опустила глаза в пол и, разочарованно вздохнув, ушла.

Гарри засунул руки в карманы, вытащил оттуда ярко-красный камень, повертел его в руках, а потом положил в сверток с письмом. Пора приниматься за дело. Нужно отправить почту.

* * *

Рождество принесло с собой несколько сюрпризов.

Гарри восхищался человеческим идиотизмом, когда открывал подарок Дурслей — обычная мелкая монетка. Какая щедрость!

Он немного огорчился, что Малфой не прислал ему никакого подарка. Впрочем, неудивительно, ведь Гарри отказался провести каникулы в Малфой-мэноре. Но это же не повод быть таким злопамятным.

А вот другие подарки заинтриговали. Одна посылка была подписана именем Дафны. Он открыл её, и оттуда что-то выпало: батарейки для часов.

Поттер, теперь тебе не удастся отлынивать от почетной обязанности информировать меня о том, который час. По крайней мере, на какое-то время.

Веселого Рождества.

Гринграсс.

Гарри улыбнулся. Это был индивидуальный, практичный, удачный, в меру саркастичный подарок. В общем, идеальный.

Наконец, он открыл последний подарок — мантия-невидимка, которая, судя по карточке, принадлежала его отцу. Но кто мог послать ее? Еще одна тайна из прошлого, которую нужно раскрыть.

* * *

В это же время Дафна читала записку, посланную Гарри. И лицо ее по мере прочтения становилось все более удивленным.

Помнишь наш разговор о трансфигурации и о том, почему ты тогда подсела ко мне? В общем, считай, что я — твой должник.

Девушка свернула карточку и вздохнула. Гарри Поттер всегда был отвратительным нахалом. Но больше всего она терпеть не могла в нем то, что он никак не мог возненавидеть ее. Идиот.

* * *

За сотни километров от замка старый мужчина шестисот шестидесяти пяти лет открыл таинственную посылку, где, к его огромному удивлению, лежал философский камень, который должен был находиться на хранении у его старого друга.

Уважаемый мистер Фламель!

Я, ученик первого курса школы «Хогвартс», имею честь вам сообщить, что выкрал ваш философский камень прямо из-под носа и бороды Альбуса Дамблдора (бороды особенно). И вы доверили ему такую важную вещь? Я думал, что эликсир бессмертия убирает все признаки старческого маразма! Иначе, какой смысл жить так долго?

Дружеский совет: храните камень у себя. Все, у кого есть хоть какие-то мозги, считают, что он находится в замке. А те, у кого их нет, вообще не знают о его существовании… И никаких проблем, правда?

Гарри, друг, который желает вам добра.

Старик улыбнулся и отложил письмо в сторону. Молодой человек прав. Здесь камень будет в безопасности. И как только Дамблдор не заметил пропажу? Очевидно, теряет былую хватку.

* * *

Невилл вернулся в Хогвартс и теперь бессмысленно блуждал по пустым коридорам замка. После встречи с родителями у него всегда было отвратительное настроение. Но Гарри удалось вытащить его из грустных мыслей.

— Привет, Невилл! Как дела в такой прекрасный день?

— Здравствуй, Гарри, — устало ответил он. — У меня нет настроения болтать.

— А почему? По-моему, наблюдать за своими родителями, которые пытаются подражать овощемагам, — очень интересный способ проведения каникул, нет?

— Кому? — непонимающе переспросил Невилл.

— Овощемагам! Я сам придумал! Это как анимаги, только в этом случае волшебники превращаются в овощи. Подходит ведь…

— Да как ты смеешь?! — закричал Невилл, сжимая кулаки.

— Легко. А ты? Как ты можешь каждый день смотреть в зеркало и осознавать, что так ничего и не сделал для них? Что ты никак им не помог?

— Но… но я не могу ничего сделать… Из меня волшебник никакой…

— И благодаря твоей чудесной самооценке, родители останутся овощемагами на всю жизнь. Если ты ничего не станешь делать, то почему остальные должны шевелиться?

— Ты такой умный, да? Что бы ты сделал на моем месте? — со слезами в глазах закричал Невилл.

— Я? Это очевидно. Я бы изучил схему функционирования «Круциатуса» и попытался бы составить зелье, которое сможет их вылечить. Вместо того чтобы дрожать от страха перед Снейпом. Это, конечно, не всё, но сейчас я должен найти Малфоя, чтобы сказать ему, как сильно я огорчен его поведением. Представляешь, он не прислал мне рождественского подарка. Это разбило мне сердце. Как он вообще может сомневаться в нашей дружбе, если ее никогда и не существовало?

* * *

Невилл смотрел вслед удаляющемуся силуэту Избранного. Гарри прав. Жаловаться — это не выход. Но необязательно было говорить это в такой форме.

В этот день Невилл добавил в свой список «Люди, которых я имею право ненавидеть» Гарри, который не питал схожих чувств к некоему Невиллу Лонгботтому.