Барьеры (гет)

Хогвартс все еще не похож на сказочное место, каким его привыкла видеть Джинни. Она и многие студенты опасаются, что они не успеют воскресить замок, ставший их домом, к осени, но Минерва МакГонагалл, ответственно принявшая на себя роль директора и главнокомандующего реставрацией, твердо заверяет их, что Хогвартс примет всех своих учеников в положенное время, поэтому не стоит терять время на сомнения.

И в ее слова веришь, потому что с каждым днем прибывает все больше людей принять участие в возрождении Школы Чародейства, это не только ученики, но и их родители. Целыми семьями они разбивают палаточный лагерь на склонах возле замка и со всем рвением приступают к работам.

Джинни назначается старостой и в компании нескольких гриффиндорцев и учеников других факультетов восстанавливает поле для квиддича. Они воздвигают трибуны, меняют кольца и возрождают траву на месте выжженной арены. Это сложно и тяжело даже с помощью магии, и по вечерам у студентов едва хватает сил, чтобы добраться до общежитий.

Джинни дремлет у камина, устало откинувшись в кресле, где когда-то так любила сидеть Гермиона с книгой в руках и Криволапом на коленках, и пытается не думать о том, что совсем скоро, всего через пару месяцев начнется новый учебный год. Она до сих пор не знает, какое решение принял Гарри: вернуться в школу, чтобы закончить обучение, или заняться чем-то другим? Вернется ли Гермиона? Закончат ли они свои поиски к сентябрю, и с какими последствиями этих поисков ей придется столкнуться?

Джинни садится за стол и пишет Гарри письмо, короткое послание.

Она пишет,

Эй, Гарри,

надеюсь, у тебя все в порядке. Хогвартс начинает напоминать школу, а не руины Камелота. К сентябрю поле для квиддича будет готово принять самого лучшего гриффиндорского капитана.

Джинни

Она перечитывает письмо и чувствует себя беспомощной, жалкой, несчастной. Она мнет записку, вздыхает, снова расправляет. Дописывает внизу "передавай привет Гермионе" и сворачивает уже аккуратнее.

Джинни поднимается и, накинув куртку, направляется к двери, когда дорогу ей перегораживают две девушки с пятого курса.

— Ты слышала, Джин? — взволнованно шепчет одна.

— О чем? — хмурится Джинни, недовольная, что ее остановили.

Вторая девушка отвечает за подругу.

— Малфой тут.

Джинни изумленно поднимает брови и смотрит на подруг с интересом.

— Малфой? Драко Малфой? У него хватило смелости или не хватило мозгов на то, чтобы объявиться тут? — хмыкает она, и девушки согласно кивают.

— Как бы то ни было, но Абернетти Ирвинг из Хафлпаффа сама наблюдала, как он объявился перед МакГонагалл, весь смирение, и предложил свою помощь.

Джинни полминуты молчит, почему-то думая о том, что было бы очень интересно посмотреть на реакцию Гарри на эти новости. Или Рона. Или родителей. Она встряхивает волосами и подавляет желание сделать к посланию Гарри еще одну приписку.

— Что ж, еще один положительный момент в этой победе то, что слизеринцы перестанут ходить по Хогвартсу, задрав носы. Если уж сам Малфой предложил помощь Хогвартсу...

Девушки смеются в ответ и, наконец, освобождают проход.

Совятня все так же стоит на холме, чуть поодаль от замка, и в лиловом сумраке июньского вечера разносятся умиротворенное уханье сов. Джинни снова перечитывает письмо и цепляет его к одной из птиц. Когда та растворяется над чернотой Запретного леса, Джинни идет обратно.

Но в дверях она сталкивается с Малфоем собственной персоной. Парень выглядит бледнее обычного, и это не чертова аристократическая бледность, а нездоровый, больной оттенок. На нем простая одежда, покрытая слоем пыли, из кармана торчат грязные рабочие перчатки.

Джинни видит, что тот едва удерживается от оскорбления, разумеется, по привычке, вбитой за многие годы. Блондин сжимает губы, поднимает подбородок и проходит мимо.

Но Джинни сдерживаться и не пытается:

— Непросто сменить наряд Пожирателя на тряпки простого строителя, а, Малфой? Но все лучше, чем тюремные робы и Азкабан.

— Заткнись, Уизли, — шипит Малфой. — Я пошел на многие уступки, но выслушивать твою грязную болтовню не намерен.

Джинни хмыкает и уходит. Она почему-то чувствует не привычные раздражение и досаду, а удовлетворение и... жалость. Она трясет головой, отгоняя мысли, и думает, что уж жалеть то Малфоя точно не за что. Но, отойдя от совятни, оборачивается и видит силуэт Драко на площадке.

Он совсем один, понимает Джинни, его все ненавидят и презирают. И Джинни понимает, как это нелегко, быть одинокой и непонятой, она вспоминает себя на ранних курсах, она вспоминает, что сама находилась под властью Темного Лорда почти год, творила такое, за что до сих пор не могла себя простить. И ей на секунду, на полсекунды, на долю секунды кажется, что она понимает Драко Малфоя.

Но она снова качает головой и возвращается в замок.

* * *

Мракоборцы, вызванные Джорджем, прибывают еще до того, как оглушенный Яксли приходит в себя. Среди них и новоиспеченный министр Кингсли Шеклбот, такой же высокий, внушительный и с серьгой в ухе, который с тревогой оглядывает сначала пойманного Пожирателя, потом развороченную лестницу. Он на несколько минут скрывается в комнате с дохлыми птицами и возвращается еще и озадаченным.

Он заталкивает Гарри, Гермиону и Джорджа в гостиную и прикрывает за собой дверь.

— Зря вы покинули Нору, — вздыхает он, — там вы были в безопасности, и мы знали, что с вами все в порядке, — он смотрит на Гарри и Гермиону серьезно, внимательно, но без всякого осуждения.

— У нас не было в планах оставаться там надолго, — замечает Гарри. — И я был уверен, что этот дом — безопасное место, раз о нем мало кто знает.

— Очевидно, что нет, — произносит министр, — и я надеюсь, вы не решили оставаться тут и дальше? Яксли мог дать знак своим сообщникам перед нападением на Гермиону.

Гарри и Гермиона переглядываются и пожимают плечами. Бессловесным и кратким обменом взглядами между ними было решено не распространяться перед министром о дальнейших планах, поэтому Гарри разводит руками.

— Что же прикажете нам делать? Снова уходить в скитания? Жить в лесах следующие десять лет, пока не будет пойман последний Пожиратель? — немного резко говорит он.

— Залечь на дно, — мягко поправляет его Кингсли. — Вы оба росли в маггловском мире, вы знакомы с ним, поэтому вам будет проще и надежнее скрыться среди магглов. Я могу приставить к вам пару человек...

— Не стоит, — поспешно говорит Гермиона, опасаясь, что этот "хвост" будет еще одной преградой на пути к родителям. — Вашим людям сейчас и без нас есть чем заняться. А мы с Гарри в состоянии сами о себе позаботиться.

Кингсли качает головой, мельком глядит на Джорджа и вздыхает:

— Лучше бы вы вернулись в Нору.

Гермиона болезненно морщится и смотрит на затылок Гарри, мысленно вопрошая, а хочется ли тому вернуться к Уизли? "Конечно, хочет, — думает она, — там он мог бы быть вместе с Джинни."

Ее размышления прерывает Кингсли:

— Гарри, насчет нашего с тобой разговора, — Гарри подходит ближе к нему, и Кингсли немного понижает голос, но Гермиона все равно слышит их беседу. — Я с радостью приму тебя в отряд мракоборцев, но тебе все равно придется сдать итоговые экзамены, — Гарри открывает рот, чтобы запротестовать, но Шеклбот его опережает, — Это не мое решение, Гарри, а руководителя подразделением аврората. Но он готов начать твою подготовку уже осенью, а МакГонагалл не против того, чтобы ты сдал экзамены экстерном. Тебе придется приехать в Хогвартс по весне, сдать Ж.А.Б.А., а уже летом пройти экзамены в аврорате. Не думаю, что у тебя возникнут с этим проблемы. Подумай хорошенько. Ты вполне можешь вернуться в Хогвартс на седьмой курс, Гарри, а через год придти к нам.

Гарри кивает, благодарит его, и Шеклбот, кивнув Гермионе и Джорджу, исчезает. Из холла слышны проклятия очнувшегося Яксли:

— Поттер! Нравится быть героем?! ПОТТЕР!! Это ненадолго! Скоро они все будут рыдать над твоим телом и телом твоей девки!! Если останется, над чем рыдать! Поттер! Поттер!!! Ууу...

Громкий хлопок резко обрывает крики, и в доме наконец-то наступает тишина, которая еще вчера вечером казалась Гарри умиротворяющей, а теперь — пугает. Оставшийся мракоборец, которому Кингсли наказал охранять их троих, тихо обходит комнаты наверху, дав Гарри, Джорджу и Гермионе возможность переговорить наедине.

Для начала и Гарри, и Гермиона просят Джорджа не сообщать в Нору о нападении. Они не хотят, чтобы весь рыжеволосый клан поднялся с места и сидел у них на хвосте, играясь в нянек и телохранителей, с чем Джордж, неохотно, но соглашается.

— Где вы остановитесь в ближайшее время? — спрашивает он. — Гермионе следует пару дней отлежаться после такого сотрясения.

— Среди магглов... — тянет Гермиона, хмуро, но безропотно соглашаясь с замечанием Джорджа.

Гарри пожимает плечами:

— Дом Дурслей? Могу поспорить, в ту часть Лондона дядя Вернон точно не вернется. Дом наверняка стоит пустой.

— Слишком очевидно. Если бывшие Пожиратели решили тебе отомстить, то уж точно не забудут о доме, где ты провел детство, — вздыхает Гермиона.

— Нужно место в городе, где много магглов, желательно в центре Лондона, — Гарри морщит лоб, но встретив взгляд Гермионы, качает головой. — Мы можем остановиться в гостинице. Туристический молодежный хостел. Их много в Лондоне.

Джордж выглядывает из-за "Ежедневного Пророка", который извлек из кармана пять минут назад, и улыбается:

— У меня есть предложение.

Гарри и Гермиона одновременно поворачиваются к нему, и Джорджу льстит та надежда, которую он видит в их глазах.

— Анжелина Джонсон. Ее семья перебралась в Европу с началом войны, а сама Анжелина сейчас в Хогвартсе. Ее квартира в маггловском районе, совершенно пустая.

Гарри и Гермиона снова обмениваются долгим взглядом, и Джордж почти понимает, что имел в виду Рон, когда говорил о том, что эти двое понимают друг друга без слов. Это до боли напоминает ему Фреда, их абсолютную симметрию, их способность, одновременно и не сговариваясь, выдавать идентичные монологи.

— А она не будет против? — спрашивает Гарри, и Джордж выныривает из своей болезненной меланхолии чтобы увидеть, что эти двое почти готовы согласиться.

— Нет. Конечно, нет, — улыбается он. — Но, думаю, во благо конспирации, мы не будем сообщать это ей совиной почтой. Чем меньше она знает, тем лучше.