Яркий (джен)

Когда мистер Снейп и Гарри вышли из дома Дурслей, Гарри круто развернулся и запрокинул голову, пристально глядя в глаза профессора из-под густых ресниц. Лишь годами выработанная выдержка не позволила Снейпу ужаснуться. Не испугаться, а именно ужаснуться: вслух, сморщиться, крикнуть «ба-а!». Зелёные глаза милой Лили вкупе с этим пронзительным безучастным взглядом могли теперь внушить разве что неприязнь и отвращение. Петунью, наверное, этот мальчик доводил до кошмаров по ночам, подумал Снейп. Поттер отвернулся, и Снейп продолжил путь в зону, пригодную для аппарации.

Сам профессор не напугался: не на того Поттер напал. Да он и не думал нападать, поправил себя Снейп. Просто посмотрел. Где-то в глубине души вдруг зародилось чувство жалости и странного участия к мальчишке. Странного потому, что настолько непохожим на Джеймса Гарри просто не должен был быть, этот стиль общения был вовсе не в природе старшего Поттера. Но и глаза Лили были как будто кем-то насмешливо приделаны к этой ледышке, к этому ребенку-издевке над детством. На Снейпа нахлынула горечь, смешанная со злорадством, унося сердце в какие-то дали самобичевания: как ты можешь, Северус, злорадствовать, — говорило нравственное чутье голосом Дамблдора.

Будь этот ребенок заносчивым, мерзким, самоуверенно-глупым, похожим на Джеймса Поттера хоть чем-нибудь, кроме кукольных щек и очков на носу, ему было бы, за что зацепиться, было бы, что возненавидеть, видя это сочетание глаз и остального тела. Но внешность не соответствовала внутреннему миру настолько, что вместо ненависти Снейп невольно ощутил... Сострадание.

— Профессор Снейп, если у вас есть, о чём меня нужно предупредить до того, как меня увидят прочие маги, я вас с удовольствием выслушаю, — тихо сказал Гарри.

Снейп смотрел вперед. Он подумал, что все эти выходки с Петуньей составляли, возможно, единственную радость в жизни Поттера, и в школе он займется чем-то полезным. Чисткой котлов, например.

— Вы известны как победитель величайшего Тёмного Мага за последние сто лет, — сказал он.

— Это всё?

Профессор Снейп задумался на секунду, но ничего примечательного не вспомнил. Он мало интересовался светской хроникой и не думал, что Поттер в данном случае справляется о последних новостях мира профессиональных зельеваров, что было не намного интереснее светской хроники и могло быть читано только в минуты сильной тоски по чему-то человеческому и простому, поэтому Снейп, подняв брови, сказал:

— Этого вполне достаточно некоторым людям... Чтобы чувствовать, что человечество обязано им своим существованием, и жить в безучастии ко всему низменному. А вам мало?

Поттер издал звук, похожий на смешок. У Снейпа вдруг повело плечи. Мальчишка заодно с ним, со Снейпом? В зелени глаз не было искр, но и неважно, это был не сарказм, а всего лишь ироничное высказывание, и кошачьего чихания в ответ было вполне достаточно, чтобы обозначить, что ирония была воспринята, понята и оценена. Поттер был доволен таким ответом и не докучал детским нытьем и допросами.

"Какой-то день когнитивного диссонанса," — подумал профессор. Хотя было еще кое-что, что он должен был сделать сегодня из обычных, не странных и не противоречащих давним традициям дел.

— Вот, — Снейп протянул Поттеру желтоватый конверт с витиеватой печатью и наблюдал за тем, как Гарри аккуратно отлепил сургуч, раскрыл конверт и чему-то усмехнулся.

— Чему вы улыбаетесь? — спросил Снейп, почувствовав, что ему и впрямь это отчего-то важно знать. Поттер опять поднял глаза; на этот раз Снейп встретил его взгляд спокойно. "Это не агрессия, это какая-то грязь, в которой он живет," — опять подумал Снейп. "Это не проблема, в нем просто что-то есть," — сказал себе профессор.

— Первое в жизни письмо, — ответил Поттер. — Что там?

— Список покупок, — Снейп скрестил руки на груди. — И приглашение в школу. Стандартное письмо, но, я думаю, не единственное, которое вы получите.

— Да? — Поттер застыл, не вынув пергамент до конца, — почему?

— Письма поклонников, — многозначительно сказал профессор.

— Поклонников? — Поттер явно не понимал, и Снейп осознал, что уже добровольно ввязался в ответы на вопросы и буквально заставил этого молчаливого мальчика включиться в беседу.

— Потт... — Снейп поджал губы, — молодой человек, — сказал он, передразнивая кого-то из коллег, чего Поттер знать не мог, — с момента вашей победы над темным Лордом все маги желают получить ваш автограф, поэтому вам будут писать и стар и млад.

— А как они узнают, где меня найти? — спросил Гарри.

— Все знают, когда вы родились и все могут отсчитать, когда вы пойдете в школу, и послать письмо "в Хогвартс, Гарри Поттеру", — сказал Снейп. — Отсутствию корреспонденции вы теперь будете только рады.

— Как интересно, — мальчик пожал плечами. — Спасибо.

Снейп осмотрелся: они пришли в зону безопасной аппарации.

— Сейчас мы с вами аппарируем. Этот способ перемещения не очень приятен, советую вдохнуть.

Гарри огляделся по сторонам, не спеша брать Снейпа за руку. Он смотрел сквозь очки на залитые солнцем лужайки — совсем не хотел никуда уходить, ему нравилось здесь.

— Я шляпу забыл, — буркнул он.

— Шляпа, — в раскрытую ладонь Снейпа влетела шляпа, вынырнувшая откуда-то из пространства. Гарри усмехнулся: профессор с каждой минутой нравился ему все больше.

— Да простит меня тетя Петунья, — сказал мальчишка. — Я столько принес ей вреда.

— Вы ещё успеете попросить прощения, — усмехнулся Снейп, — ненадолго расстаетесь.

Гарри кивнул, взял за руку профессора, и они исчезли из этого лощёного аккуратного городка, где каждый домик был похож на соседний, а хозяйки соревновались в красоте абсолютно одинаковых скучных лужаек.