Только после тебя (гет)

Спать мы в этот день так и не легли. Часов до двух сидели и вспоминали детали вечера, а потом решили, что, раз уж не спим, можно заняться приведением дома в порядок. Скамьи, дорожка, по которой шествовала невеста, несколько столиков для фуршета, подставка для торта, столы в доме, цветы, волшебные несдуваемые шарики, ленты, розовые лепестки и рис на газоне (самое сложное) были убраны. К собственному дому я аппарировала в шесть утра с единственной мыслью — спать. Нет, не так. СПАТЬ! С большим трудом отперев дверь, я разулась и, отчаянно зевая и сшибая по пути углы, отправилась в спальню.

Уснуть, как ни странно, никак не удавалось. В голове вперемежку витали мысли о прошедшей свадьбе и — разумеется, как без этого? — Малфое. Безуспешно проворочавшись в постели минут двадцать, я решила попить воды, встала и пошла в гостиную. И замерла на пороге, почувствовав, как из головы с громким хлопком испарились остатки сна. На моем эксклюзивно покалеченном Фредди диване мирно спал Малфой. Я ущипнула себя за руку, но видение не исчезло.

— Кхм... — кашлянула я, привлекая к себе внимание. Он заворочался и повернулся ко мне спиной. Кто бы знал, сколько неприличных мыслей появилось в моей голове, когда я увидела его спину! С трудом их изгнав, я кашлянула громче — никакой реакции. — Малфой? — неуверенно позвала я, подходя ближе и присаживаясь на краешек стоящего рядом стула.

Он опять заворочался, развернулся, протер глаза, открыл их и улыбнулся, едва меня увидев.

— Привет.

Ага. Как это похоже на Малфоя — с совершенно естественным видом возлежать на моем диване в половине седьмого утра! Вот серьезно, как будто так и надо!

— И тебе, — я сложила руки на груди и внимательно на него посмотрела в ожидании объяснений.

— Как дела?

Нет, ну вы слышали, а?! Лежит на моем любимом диване в моем доме, куда его никто не приглашал, и интересуется моими делами!

— Знаешь, как-то непонятно, — призналась я.

— Что случилось? — нахмурился он.

— Представляешь, возвращаюсь домой, а у меня на диване незваные гости.

Он огляделся.

— Почему во множественном числе?

Я закатила глаза. Он еще и издевается!

— У меня иногда создается впечатление, что ты взялся тренировать мою нервную систему, — стараясь говорить вежливо, заметила я.

— Никогда об этом не думал, — он покачал головой. — Хотя, если ты так настаиваешь...

— После твоих тренировок мне будет самое место на пятом этаже Мунго, так что было бы здорово, если бы все обошлось.

— Боишься лишиться рассудка? — заботливо поинтересовался он.

Я усмехнулась. Было бы чего бояться! Мое тихое помешательство со мной уже больше месяца, и ничего. Живу же как-то. Иногда, правда, становится так тоскливо, что хочется выть, но, боюсь, меня не поймут ни соседи, ни коллеги.

— Не расскажешь, что ты здесь делаешь? — Я очнулась от дум и задала интересующий меня вопрос.

— Соскучился, — он нагло сверкнул белыми зубами в улыбке, больше напоминающей хищный оскал.

— Мы виделись в пятницу.

— Так это была ты? — притворно ахнул он. — А я-то все думал, кто это ураганом пронесся мимо меня со словами: «Малфой, пообедаем в другой раз, я опаздываю»...

— Я говорила тебе, что буду занята! — вспыхнула я. — У меня была встреча.

— Да, да, подготовка к свадьбе Уизли, я прекрасно помню.

— И в чем тогда дело? — нахмурилась я.

— Ни в чем, — он пожал плечами и похлопал себя по карманам брюк. — Можно я закурю?

— На здоровье, — язвительно разрешила я.

— Очень любезно с твоей стороны, — он коротко рассмеялся. — Здоровья у меня не отнять.

— Лет через десять мне об этом скажи.

— Ты слишком переживаешь, милая, — он наколдовал себе пепельницу и прикурил сигарету.

— Я ведь просила не называть меня милой.

Удивительно, как ровно прозвучал мой голос, даже почти равнодушно. Тогда как внутри все перевернулось, десять раз перепуталось, затянулось узлом, а потом распустилось и стянулось еще раз.

— Так ты рассталась с Крамом, — он вроде бы удивился.

— И что? Ты всерьез думаешь, что я просила не называть меня так только потому, что в тот момент встречалась с ним?

— А почему еще?

— Мне просто не нравится, когда ты так ко мне обращаешься. Я не люблю снисхождение в твоем голосе. А это звучит именно так — снисходительно.

— Для снисходительного общения я должен чувствовать над тобой превосходство. Я его не чувствую.

Очередной клубок внутри. Замолчи, Малфой, замолчи...

— Дай сигарету, — внезапно попросила я.

— Зачем? — насторожился он.

— Хочу попробовать.

— Что попробовать? Закурить?

— Нет, откушу кончик! — Надо же, даже язвить силы еще остались. — Конечно, закурить!

— Ты в своем уме? — Он посмотрел на меня взглядом, в котором уже читался ответ на этот вопрос, причем далеко не утешительный для меня. — Ты двадцать два года не курила и вдруг — привет!

— Так ты же куришь!

— И что?

— Я тоже хочу! — Он покачал головой и затянулся. — Малфой!

— Да что? — вспылил он. — Чего ты хочешь?! Предупреждая твои слова, сразу скажу: сигареты не дам! Курение опасно для здоровья и вызывает привыкание!

— Это еще что за краткая лекция по здравоохранению? Очнись, Малфой! Неужели ты не понимаешь, что такие слова, исходящие от кого-то, кто дымит как паровоз, не возымеют нужного эффекта?

— Гермиона, я тебе на собственном примере говорю!

— Значит, бросай сам, — я свысока посмотрела на него и, сложив руки на груди, откинулась на спинку стула.

— Что значит — бросай? — Клянусь, в жизни не видела его таким удивленным!

— Ты же понимаешь, что курение опасно для здоровья и вызывает привыкание?

— Гермиона...

— Да, уже почти двадцать три года, — кивнула я. — Если ты сейчас не потушишь сигарету, закурю я.

Он чертыхнулся и бросил недокуренную сигарету в стакан с водой.

— Так?

— А теперь отдай мне пачку, — я протянула руку.

— Гермиона... — начал он, но тут его взгляд сфокусировался на моей руке, на которой застарелые белые шрамы складывались в слово «грязнокровка». Я поспешно отдернула руку и опустила рукав. — Что это?

— Ничего.

Время действия Маскирующих чар, которыми я всегда скрывала этот шрам, закончилось. Малфой выглядел потрясенным, что неудивительно: он никогда не видел этих букв на моей руке.

— Откуда у тебя это? — Он пытался посмотреть мне в глаза, а я старательно отводила взгляд. — Откуда?

— Мы не будем об этом говорить, — твердо сказала я.

— Нет, Гермиона, мы будем об этом говорить.

— Малфой, пожалуйста... — Я прекрасно понимала, насколько жалко звучит мой голос и эта фраза, но поделать с собой ничего не могла. Это была единственная тема, на которую я говорить с ним категорически не хотела.

— Гермиона!

Я покачала головой и поднялась со стула.

— Я очень устала и хочу спать.

— Стой, — он схватил меня за руку и рывком усадил на диван, одновременно приподнимаясь на локте. — Ты не уйдешь, пока не расскажешь, откуда на твоей руке такой шрам.

Он не сводил с меня настойчивого взгляда, а я невидяще смотрела в одну точку. Откуда на моей руке такой шрам?..

— Уведите всех... Грязнокровку оставьте...

Страх. Жуткий, панический, всепоглощающий.

— Нет, пожалуйста!

— Откуда у вас меч? Круцио!

Боль. Безумная, заполняющая до последней клеточки. Когда мозг отказывается подчиняться, но в голове настойчиво стучит одна мысль: «Не говори правду... Не говори правду, она убьет тебя!»

— Мы нашли его, нашли!

— Ты лжешь мне, паршивая грязнокровка! Круцио!

Чувство, что ломаются все кости, тогда как ты точно знаешь, что они целы.

— Нет, нет! Мы нашли его!

— Вы украли его! Он был в моем сейфе в «Гринготтсе»! Круцио!

Яростная боль, но сознание все еще ясное. Единственная мечта сейчас — отключиться, уйти в благословенное забвение.

— Нет, не украли! Пожалуйста... пожалуйста, не надо!

— Что вы еще взяли там? Круцио!

Если для того, чтобы не чувствовать этой дикой боли, нужно умереть, пусть!

— Мы не были в банке! Пожалуйста, пожалуйста, НЕТ!

— Как вы забрались в мой сейф?! Я знаю, вам помог этот гоблин, это мерзкое отродье! Круцио!

Сознание затуманивается, и, несмотря на боль, эта мысль вызывает облегчение. Наконец-то все закончится.

— Он... он ненастоящий! Это подделка!

— Не лги мне, грязнокровка! Круцио!

Тьма.

— Гермиона, — настойчивый голос Малфоя над ухом стал мягким, и я, вырвавшись из воспоминаний, почувствовала, что он сжимает мою ладонь. — Это сделала Беллатрикс?

Я прикрыла глаза и тяжело сглотнула.

— Ты ведь был там тогда.

— Не был, — он покачал головой. — Ушел в соседнюю комнату сразу, как только егеря увели Поттера и Уизли, а тебя оставили. — Он немного помолчал. — Она была сумасшедшей.

— Мне от этого тогда совсем не стало легче, — криво усмехнулась я. — Она была сумасшедшей, и ее ничто не могло остановить. Ни мои мольбы, за которые я сейчас себя так ненавижу, ни мои жалкие попытки убедить ее в том, что я не понимаю, о чем она говорит. Для нее имело смысл только то, что я грязнокровка.

— Маглорожденная, — тихо поправил он, отводя волосы с моего лица.

Я снова усмехнулась и перевела на него взгляд.

— Знаешь, а ведь впервые это слово я услышала именно от тебя. На втором курсе, когда ты только стал ловцом. И даже не знала тогда, что оно значит.

— Отец был для меня примером во всем, — сухо ответил он. — Не только в отношении к маглорожденным.

— Я знаю, — кивнула я. — Я думала об этом, когда ты стал называть меня так постоянно, но ни малейшего облегчения эти мысли не приносили. Мне достаточно было лишь посмотреть на тебя, чтобы понять, что такое ненависть.

Кто бы мог подумать? Действительно, было время, когда я его ненавидела. Было время, когда наше общение было противоестественным. А что сейчас? Я его люблю. Шаг получился длиной почти в бесконечность, учитывая военные годы, но я его сделала. Не знаю, зачем, не знаю, что это изменит, — да и изменит ли что-то? — но сделала.

— Отец, Пожиратели Смерти, культ Волдеморта, — начал перечислять Малфой, не глядя на меня.

— Не оправдывайся. Кто знает, как бы относилась к маглорожденным я, вырасти я в таких условиях.

— Я точно знаю, что ты не стала бы так себя вести. Ты сильная. А я тогда был слабаком.

— Ты был ребенком, — напомнила я.

— Это неважно, — он снова перевел взгляд на меня. — Прости меня, пожалуйста. За все, что тебе пришлось вынести.

— Я уже давно не держу на тебя зла, — тихо ответила я истинную правду. По меньшей мере странно было бы любить человека и одновременно где-то в глубине души его ненавидеть.

— Не знаю, за какие заслуги, но спасибо, — он опустил голос до той же громкости, что и я.

— Я правда очень хочу спать, — я попыталась выдернуть свою ладонь из его руки и встать, но он лишь сжал ее сильнее и придвинулся к спинке дивана.

— Ложись.

Я с сомнением посмотрела на него, но он молчал. Вот только взгляд... Не умоляющий, нет. Просто просящий. Я почти незаметно улыбнулась и легла рядом, положив голову на его руку.

Сердце забилось часто-часто. Вот он, здесь, совсем рядом. Чаще такой далекий и непонятный, но иногда — как, например, сейчас — родной. Такой мой. Странно применять этот эпитет к человеку, который моим никогда не станет, но сейчас я чувствовала с Драко почти что родство.

С Драко... Впервые я так назвала его в своих мыслях, впервые не оговорилась на фамилию. И это впервые показалось очень правильным.

— Ты спишь? — вполголоса спросил он через несколько минут.

— Нет.

— Ты устала.

— Да, очень. Но в голове слишком много мыслей, — я, поколебавшись, положила руку ему на грудь, чувствуя, как под ней короткими быстрыми толчками бьется его сердце. Он накрыл мою руку своей ладонью и сжал пальцы.

— Перестань думать об этом. Те времена давно прошли. Ты никогда не сможешь забыть этого, я знаю, но можешь вспоминать гораздо реже. Волдеморт никогда не вернется, Поттер убил его. Беллатрикс тоже мертва.

— Знаю. Я очень редко вспоминаю об этом, после войны во второй раз.

— Извини, что заставил вспомнить.

— Спасибо, что попросил прощения.

Мы еще немного помолчали, а потом он спросил:

— Про свадьбу расскажешь?

— Давай завтра, — попросила я, чувствуя, что начинаю засыпать.

— Ответь на один вопрос, иначе я умру от любопытства.

— Только на один?

— Обещаю.

— Хорошо.

— Маленький мерзавец заставил вас там как следует повеселиться?

Я тихо рассмеялась.

— Фредди все время был с Флер, а с ней он ведет себя как ребенок с идеальным воспитанием.

— Поразительно.

На это замечание я не ответила. Мысли стали медленными и тягучими, как сироп.

— Гермиона, — тихо позвал Драко.

Я уже была на пороге сна и попросту не могла ему ответить, лишь вздохнула и устроилась поудобнее. Какое-то время он подождал ответа, а потом прижал меня к себе чуть крепче.

— Спи, милая, — нежно шепнул он и поцеловал меня в макушку.

Или это мне уже приснилось?..