Проходная пешка (джен)

Цель применения гамбита в шахматах — сыграть остро и нестандартно ради получения преимущества в пространстве или позиции, инициативы или проведения атаки.

— Что там у тебя, Гермиона? — прочавкал Рон, когда девочка забрала у совы записку и пробежала ее глазами.

— Да так, ничего особенного, — быстро ответила девушка, пряча послание в карман мантии. — Профессор Макгонагалл сообщила, что сегодня надо составить список всех факультетских кружков. Кстати, ты помнишь, что на этой неделе Кэти проводит отбор игроков в команду по квиддичу?

— Шутишь! Конечно, помню! — воскликнул Рон, даже перестав жевать.

Отлично, Гермиона, лучший способ отвлечь Рона — завести разговор о квиддиче.

— Как думаешь, Кэти сделает для меня скидку? Все-таки, согласись, в прошлом году я неплохо себя показал.

— Не знаю, Рон, почему бы тебе не спросить у самой Кэти? — протянула Гермиона, задумчиво оглядывая Большой зал. — А вон и она! Вы как раз обсудите этот вопрос, а я пока загляну в библиотеку.

— Что? Ты же только вчера там была! — вытаращил глаза Рон, но Гермиона уже подхватила свою сумку с учебниками и понеслась к дверям из зала. — Ну ладно, встретимся в гостиной!

Махнув ему рукой, гриффиндорка выбежала в коридор и быстро огляделась. Никто из студентов выходить из зала пока не собирался — обед начался совсем недавно. Проверив, на месте ли конспекты с расчетами, Гермиона направилась к лестнице. На шестом этаже ее уже ждут.

* * *

— Потрясающе, тебе и правда это удалось! — воскликнул Раймонд, глядя на пергамент, исписанный аккуратным почерком Гермионы. — Я и не думал, что ты всерьез возьмешься за расчеты.

Выручай-комната выглядела так же, как и в прошлый раз, только в углу теперь возвышался книжный шкаф, набитый фолиантами по нумерологии и анимагии, да перед креслами появился большой письменный стол, над которым и склонился Раймонд.

— Но ведь профессор Вектор поручила нам этот проект, я не могла его проигнорировать, — ответила Гермиона с таким видом, как будто сделать подобное было сродни обычному домашнему заданию. Однако не надо быть легилиментом, чтобы понять: Гермиона никогда в жизни так не гордилась своими достижениями, как сейчас. — Хотя признаюсь, без тебя я никогда бы не догадалась использовать таблицу Хайзенверка.

— А, пустяки, — отмахнулся Раймонд, у которого и в мыслях не было присоседиться к открытию Гермионы. — То, что ты сделала, просто здорово! Знаешь, тебе обязательно надо опубликовать эту работу.

Лицо девушки зарделось, и она опустила глаза.

— Да, я тоже об этом подумала, — призналась гриффиндорка. — Но ведь я только студентка шестого курса, и мою статью просто так никто не напечатает. К тому же я...

Гермиона замялась, не зная, как продолжить фразу.

— Магглорожденная, — закончил за нее Раймонд, понимающе кивнув.

Гермиона немного помолчала и продолжила:

— Я говорила с профессором Вектор. Она сказала, что в таких случаях работа публикуется под именем руководителя, а студент, то есть я, указывается как ассистент.

— Да, обычно так и делается, — согласился Раймонд, и девушка рядом с ним погрустнела еще больше. — Но я бы на твоем месте с этим пока не торопился. Хм... Ты уже сделала расчет своей анимагической формы?

— Почему ты спрашиваешь? Тебе же анимагия неинтересна, — вздернув подбородок, напомнила ему Гермиона. — Зачем ты вообще позвал меня сюда, да еще попросил захватить записи с расчетами? Неужели передумал?

— Скажем так, я понял твои мотивы, — сказал Раймонд, посмотрев прямо на Гермиону. — Ты хочешь сделать для Натали Макдональд то же, что однажды Сириус Блэк и Джеймс Поттер сделали для Ремуса Люпина.

— Откуда ты...

— Я видел Натали этой ночью. Видел ее, когда она стала оборотнем, — пояснил Раймонд, не отрывая взгляда от шокированной Гермионы. — Она ничего мне не сделала, потому что накануне Снейп дал ей Ликантропное зелье.

Гермиона смертельно побледнела. Ее огромные карие глаза на осунувшемся от недосыпания лице лихорадочно блестели.

— Я знала, что рано или поздно кто-нибудь догадается, но не думала, что это произойдет так скоро, — прошептала девушка, облизав пересохшие от волнения губы. — Ты ведь понимаешь, как важно для нее хранить это в секрете?

— Конечно, понимаю, Гермиона! — немного раздраженно ответил Раймонд. — Когда Скримджер с Робардсом увидели ее в Больничном крыле, я сказал, что Натали вечно простужается и почти не выходит из-под опеки мадам Помфри. Они не заостряли на ней внимания, иначе бы Натали уже попрощалась с Хогвартсом.

— Это в лучшем случае, — заметила Гермиона, опустив взгляд на стол со своими записями. — Спасибо тебе, Раймонд, ты не обязан был это делать.

— Ты тоже не обязана становиться анимагом, — тихо сказал парень, — но выбрала этот путь, чтобы помочь ей, дать поддержку и показать, что она вовсе не монстр. Ведь Натали совсем еще ребенок.

Теперь Раймонд снова вгляделся в лицо Гермионы, словно квиддичный игрок ждет, попадет ли в цель брошенный им квоффл. Чувства, которые испытывала девушка, оказались весьма противоречимыми. Но, пожалуй, самым ярким из них было смущение.

— Кажется, я промахнулся.

— В к-каком смысле? — поперхнулась Гермиона, пряча глаза.

— Ну... По всей видимости, ты рассуждала более прагматично и захотела стать анимагом, чтобы обезопасить себя, — предположил Раймонд, следя за реакцией собеседницы. Та усердно делала вид, что перечитывает свои конспекты. — Ты ведь уже сталкивалась с оборотнем и знаешь, что единственный шанс спастись — принять облик животного. Думаешь, за Натали могут и не уследить?

— То, что произошло однажды, может и повториться, — философски изрекла Гермиона, наконец-то отрываясь от черновиков. — Но я не хочу ломать Натали жизнь, она имеет право окончить Хогвартс наравне с нами. Поэтому первого сентября, когда я привела ее в Больничное крыло, я пообещала профессору Дамблдору не рассказывать, что видела. Знаешь, ведь я могла оказаться на ее месте, если бы ты не спас меня тогда.

Гермиона опустила голову совсем низко, так что волосы полностью заслонили ее лицо. Она словно отгородилась от всего мира, пытаясь разобраться в собственных мыслях и чувствах.

— Ты приняла разумное решение, — сказал Раймонд, и Гермиона резко вскинула голову, удивленно глядя на парня. — Анимагия позволит защититься. А выведенная тобой формула сильно сократит время обучения, ведь теперь волшебник будет точно знать, в какое животное ему суждено обратиться. К тому же, такая способность пригодится и вне Хогвартса — всем известно, что оборотни сражаются на стороне Волдеморта, а значит, очередная встреча с ними весьма вероятна.

— Да, вот только... — Гермиона снова немного замялась, прежде чем продолжить, — вот только моя анимагическая форма не позволит остановить оборотня. Разве что незаметно скрыться.

— Превращаешься в муравья? — усмехнулся Раймонд и в следующее мгновение получил по голове толстым справочником «Известные анимаги средневековья». — Ох, ладно-ладно, я пошутил! Так какая у тебя форма?

— Кошка, как у профессора Макгонагалл, — не без гордости объявила Гермиона, откладывая в сторону толстую книгу, которую использовала в воспитательных целях. — От нее мало толку в сражении с оборотнем.

— О каком сражении речь, Гермиона? — скептически посмотрел на девушку Раймонд. — Единственная надежда спастись после такой встречи — убежать, причем как можно быстрее. Для этого твоя форма вполне подойдет.

— Хочешь сказать, что даже если бы твоей формой оказался лев, ты бы все равно удрал? — уточнила Гермиона, с недоверием глядя на Раймонда.

— Конечно, — без стеснения ответил парень. — Хотя, конечно, лучше бы это был гепард, он бегает быстрее.

Гермиона покачала головой, но слова Раймонда никак комментировать не стала.

— Можно я возьму у тебя черновики, чтобы рассчитать свою форму?

— Что? — удивленно переспросила Гермиона. — Ты хочешь узнать свою форму?

— Да, я тут подумал, что учитывая сложившиеся обстоятельства, идея с анимагией не так уж и плоха, — признался Раймонд, перебирая исписанные уравнениями свитки пергамента. — Ты согласишься тренироваться вместе со мной?

— Хм... Дай подумать... — изобразила задумчивость Гермиона. — А ты обещаешь, что больше не будешь позволять себе таких шуточек, как в прошлый раз?

— Клянусь! — произнес Раймонд, подняв руки с раскрытыми ладонями. — Извини, что обидел тебя тогда. Я просто очень разозлился, когда ты...

— Я все понимаю, Раймонд, — улыбнулась Гермиона, избавляя Раймонда от необходимости заканчивать фразу. — Ты тоже меня извини.

— Значит, мир? — заключил Раймонд, вставая с мягкого кресла. — Встретимся здесь в четверг, часов в пять? Я покажу свои вычисления.

— Договорились, — кивнула Гермиона, тоже поднимаясь со своего места. — Тогда до четверга!

Гермиона подошла к двери, но в последний момент, когда уже взялась за ручку, неожиданно обернулась.

— Кстати, Раймонд, — задумчиво произнесла она, слегка нахмурившись, — откуда ты знаешь про Сириуса и Джеймса? Я не говорила тебе, что они были анимагами.

— В последнее время я стал переписываться с Гарри Поттером, — сказал Раймонд, заставив Гермиону удивленно приподнять брови. — Знаешь, мы неплохо поладили, и он много рассказал мне о своей семье. В том числе об отце и крестном.

— Гарри всегда был очень доверчивым, — проворчала Гермиона, снова поворачиваясь к двери и собираясь уйти.

— Гарри доверяет мне, но это не значит, что он совсем не обращает внимания на безопасность, — быстро проговорил Раймонд, пока девушка еще не открыла дверь. — В последний раз он упоминал, что его почта отслеживается Министерством. Если вдруг захочешь написать ему что-то выходящее за рамки обсуждения уроков, лучше отправь письмо с моим вороном Кайросом. Сову можно поймать, а Кайрос никогда не отдает почту в чужие руки и отследить его невозможно.

— Спасибо, Раймонд, — искренне поблагодарила юношу Гермиона. — Я обязательно воспользуюсь этим, если понадобится.

С этими словами она открыла дверь и тихонько вышла в коридор.

Некоторое время Раймонд молча стоял посреди Выручай-комнаты. Потом он медленно подошел к камину и достал из кармана аккуратно сложенный лист пергамента. На нем ровным почерком Гермионы было выведено: «Дорогой Гарри! Вот и пролетела вторая учебная неделя, полная событий. Раймонд попытался рассчитать свою анимагическую форму с помощью уравнения, которое я составила на прошлых выходных, но вышла какая-то несуразица. Однако мы не бросили своей безумной затеи и уже начали тренировки. Надеюсь, у тебя тоже все хорошо, и знания, полученные в Дурмстранге, обязательно пригодятся тебе в будущем...» Дальше Раймонд перечитывать не стал, он и так прекрасно помнил, о чем там идет речь. Слова Гермионы о хоркруксах Волдеморта накрепко врезались в его память.

Юноша слегка нагнулся и положил листок в горящий камин. Пергамент мгновенно скукожился, будто хотел спрятаться от горячих языков огня, и почернел. Наблюдая за этим, Раймонд тяжело вздохнул. Теперь он знал, что за связь была между ним и Темным Лордом, и понял, какие вещи хочет увидеть от него Поттер из междумирья. Сам того не ведая, Раймонд собирал воедино душу Волдеморта. Правда, пока им добыт только медальон, но судя по воспоминаниям из видений, кольцо Певереллов тоже когда-то было хоркруксом. Что ж, эта информация, так удачно принесенная Кайросом из будущего, может очень ему пригодиться.

* * *

Прозвенел колокол, дверь кабинета защиты от Темных искусств почти тут же распахнулась и оттуда показались студенты Хаффлпаффа и Слизерина. Некоторые из них были очень бледны, другие вылетали как пробка, так что их даже нельзя было толком разглядеть, последними выходили слизеринцы, которые показательно не торопились покидать класс.

— Певерелл, какими судьбами? — протянул знакомый голос над самым ухом. — Перепутал расписание или просто соскучился?

— Вообще-то, я к профессору Селвину... Малфой, — ответил Раймонд, намерено подчеркнув фамилию слизеринца.

— Вот как?

Малфой подошел вплотную к Певереллу. Выглядел он плохо: круги под глазами, заострившиеся черты лица и странный, пустой, сверлящий насквозь взгляд. Но уже оттого, что Драко жив и снова появился в Хогвартсе, Раймонд готов был броситься ему на шею. Останавливали его только зеваки, которые искоса наблюдали за ними, будто ненароком остановившись в сторонке.

— Надеюсь, ты не забыл о нашей дуэли, — почти прошептал Малфой, стараясь, чтобы его слова были слышны только Раймонду. — Я не намерен долго ждать.

— Пока ждать пришлось только мне, — справедливо заметил Раймонд, отчего слизеринец стиснул зубы и на его скулах заиграли желваки.

— Сегодня в полночь, — все так же тихо произнес Малфой, — в Зале Наград.

— Полегче, Малфой. Насколько я помню дуэльный артикул, место и время поединка выбирает тот, кого вызвали, — осадил слизеринца Раймонд. — Поэтому дуэль будет завтра в четыре часа дня. В Большом зале.

— Ты в своем уме, Певерелл? — Голос Малфоя даже перешел на шипение. — Возможно, в Дурмстранге и разрешены дуэли, но мы сейчас в Англии. Ты серьезно считаешь, что профессора позволят нам провести поединок у всех на виду?

— А разве у них есть выбор? — спокойно прошептал Раймонд в лицо своего противника. — Ты официально вызвал меня на дуэль, и я принял вызов. Конечно, нас накажут за это, но никто не посмеет пойти против древнейшей магической традиции.

— Ты не понимаешь...

— Почему студенты все еще стоят в дверях? Урок уже закончился, — прервал Малфоя голос Селвина, вышедшего из своего кабинета. — О, мистер Певерелл, вас уже выписали? Рад, что вы так быстро поправились.

— Спасибо, профессор, — кивнул в ответ Раймонд и немного отошел от Малфоя, давая понять, что разговор окончен. — Я хотел бы обсудить с вами ошибки, которые допустил на занятии. Вы позволите войти?

Селвин с непроницаемым лицом уставился на своего ученика. Его правую щеку пересекал тонкий шрам — видимо, след от собственного заклятья, которое отразилось от руки Раймонда. Профессор мрачно обвел взглядом студентов, задержавшихся у его класса, и все заспешили по своим делам. Любопытных сразу стало намного меньше, Малфой тоже ушел, напоследок едва заметно кивнув Певереллу.

— Прошу, — сухо сказал Селвин, пропуская Раймонда в кабинет. — Так о чем вы хотели поговорить на самом деле?

Краем глаза Раймонд заметил, как Селвин установил на дверь какие-то чары. Теперь сюда никто без его ведома не войдет, да и подслушать их приватную беседу не удастся.

— О Тринити, профессор, — заявил Раймонд, садясь на стул, указанный Селвином. — Точнее, об одной из его частей — о Клависе.

— Я весь внимание, — сказал Селвин и замер в ожидании пояснений.

По его лицу не пробежало и тени удивления. Поразительно, Раймонд не мог понять ни одной его эмоции!

— Когда на похоронах Люциуса Малфоя вы спросили меня о Клависе, вы ведь имели в виду не Дары Смерти, — начал Раймонд, аккуратно подбирая слова. Он понимал, что ходит по лезвию бритвы и оттого, насколько правильно он изложит свои мысли, зависит его жизнь. — Вы знали, что у меня нет Старшей палочки, но все равно спросили именно о Клависе, а не о Клауструме-камне, который Темный Лорд позже приказал вернуть. Почему?

Раймонд судорожно сжал в кармане волшебную палочку. Ладони вспотели, и приходилось прилагать немало усилий, чтобы не выдать своего волнения этому опасному человеку. Мерлинова борода, он еще никогда так не рисковал!

— Почему? — переспросил Селвин, и его лицо наконец изменилось: жесткая усмешка перечеркнула равнодушную маску. — Потому что лично мне интересны не Дары Смерти, а Тринити под названием Цезарион, созданное двумя веками позже. Точнее, Клавис Цезариона, о местонахождении которого может знать только потомок исчезнувшего рода Певереллов.

С этими словами Селвин засунул руку в карман мантии, заставив Раймонда напрячься и еще сильнее сжать волшебную палочку. Но профессор не собирался нападать, он лишь достал маленькую шахматную фигурку и аккуратно поставил ее на стол между собой и своим учеником.

— Знаете, что это такое, мистер Певерелл? — вкрадчиво спросил он, глядя на юношу.

— Белая пешка, сэр, — ответил Раймонд немного растерянно. — Это часть Цезариона, о котором вы говорите?

— Это часть его Клависа, и вам об этом прекрасно известно, — все так же жестко улыбнулся Селвин, не сводя с Раймонда холодных серых глаз. — Или вы запамятовали? В таком случае я напомню вам эту грустную историю...

Селвин дотронулся длинными пальцами до светлой фигурки и, заставив ее сделать несколько оборотов, продолжил:

— Видите ли, мистер Певерелл, род Селвинов весьма древний и имеет в своих предках самого Ричарда Стейнфорда. Того самого, который собирался проклясть Певереллов за их весьма недостойный поступок.

Раймонд, затаив дыхание, слушал своего профессора. В памяти замельтешили строки об истории его семьи, давным-давно прочитанные в библиотеке на Косой аллее. Имя Стейнфорда и правда в них встречалось.

— Именно Ричард Стейнфорд создал Клавис Цезариона — шахматы, позволяющие своему владельцу предсказывать действия других людей. Представляете, какая это полезная вещь в дуэли, да и в обычной жизни? Но это наследие, которое по праву должно принадлежать мне, исчезло задолго до моего появления на свет.

— Дочь Стейнфорда тайно бежала с сыном Артемиуса Певерелла, забрав с собой шахматы, — сделал вывод Раймонд, вспомнив все, что когда-то прочитал по этой теме, и сопоставив факты. — А вы, вероятно, являетесь прямым потомком сына сэра Ричарда?

— Вот видите, вы все прекрасно знаете и без меня, — почти мягко произнес Селвин, по-прежнему поглаживая пешку. — Анна не имела права на Клавис, но забрала его как последняя воровка. К счастью, она так спешила, что рассыпала шахматы, когда предательски покидала дом своего отца. Она наскоро собрала фигуры и сбежала, не заметив, что одна пешка закатилась под диван. Пешка, которая хранится в нашей семье вот уже пять столетий.

Раймонд опустил взгляд на одинокую фигурку. Изящная работа мастера не оставляла сомнений в ее ценности, а тонкая резьба в основании пешки, ее изящная и плавная форма и даже сам материал о чем-то ему напоминали. Он прищурился, пытаясь как можно лучше разглядеть маленькое сокровище Селвина, и через минуту его лицо озарила широкая улыбка, смутившая даже Пожирателя смерти.

— Мне жаль, что в прошлом мой род так несправедливо обошелся с вашей семьей, хоть это и был выбор самой Анны Стейнфорд, — сказал Раймонд, в голове которого созрел самый безумный план из всех, что только можно было придумать. — Поэтому я хочу заключить с вами сделку.

— Вы не перестаете меня удивлять, мистер Певерелл, — признался Селвин. Впрочем, по его лицу невозможно было увидеть, действительно ли он удивлен или только говорит об этом. — Что же вы готовы мне предложить?

— Вы хотите вернуть себе Клавис, собрать утерянный комплект шахмат, не так ли? — задал Раймонд риторический вопрос и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Я же хочу быть уверенным в том, что моей жизни ничто не угрожает и что оджнажды я не проснусь без пальца на левой руке.

Раймонд выдержал паузу, и на этот раз Селвин слегка кивнул, призывая его продолжать.

— Я дам вам еще одну фигуру из Цезариона, — пообещал Раймонд, — взамен на услугу.

— Вы же понимаете, что я не могу ослушаться приказа и оставить камень у вас...

— Я прошу вовсе не об этом, — сказал юноша и замолчал.

Затем Райомнд набрал в грудь побольше воздуха и на одном дыхании выпалил:

— Я хочу, чтобы вы привели меня к Темному Лорду и я сам отдал ему перстень Певереллов.