Альбус Поттер и наследие Слизерина. Книга вторая (джен)

Последние недели октября были весьма дождливыми. Тем не менее тренировки по квиддичу до самого матча с Когтевраном проходили ежедневно, и, если Монтегю вдруг не удавалось забронировать поле на время после ужина, слизеринцы занимались до завтрака. Это создавало распорядку Альбуса определенные трудности. Однако тренировки хотя бы не отнимали у него так много времени, как уход за жабой. Если кормить жабу и добавлять «согревающее» зелье необходимо было лишь пару раз в день, то накладывать заглушающие чары приходилось куда чаще. Пока их эффекта хватало лишь на шесть часов. И ладно бы только накладывать чары. Отдельной проблемой было каждый раз проникать в тайный ход. Одинокий зевака, ни с того ни с сего решивший задержаться возле зеркала, мог стоить Альбусу десяти минут свободного времени, а разболтавшиеся неподалеку девчонки были вполне способны отнять и целый час.

Периодически Альбусу приходили в голову мысли о том, как помочь ученикам убраться отсюда. Так, пара капель довольно вонючей настойки сарпантуса могли бы спугнуть любого, кто дорожил своим обонянием. А куда более сложные в получении эфирные масла ясенца, собранного в подходящее время, своими парами и вовсе могли бы обжечь человека на расстоянии до двух метров. Эффект, конечно, был бы куда более болезненным, но вместо запаха гниющей плоти на этаже бы установился отчетливый цитрусовый аромат. Ни того, ни другого у Альбуса в запасах пока не было, да и использование их без привлечения внимания не представлялось возможным, а потому все это оставалось лишь мыслями, хоть и не совсем бесполезными. Придумывание все новых и новых способов очистить коридор от учеников позволяло ему коротать время в ожидании.

Другим вариантом его досуга в те минуты, когда он оказывался заперт с жабой за зеркалом или же, наоборот, поджидал момента войти, было продумывание рецептуры зелий. Он сопоставлял данные из учебников с записями профессора Брауна, разыскивая закономерности, анализируя состав и пытаясь понять, чем вызваны те или иные изменения в рецептуре зелья или способе его приготовления. Крайне редко, не без помощи «Самого полного перечня ингредиентов для зелий», ему удавалось это сделать.

В классе зельеварения Альбус тоже проводил немало времени. Запасы «согревающего» зелья необходимо было постоянно пополнять, да и отработка навыков приготовления других снадобий представлялась ему не лишней. Так, он был почти уверен в том, что его неудача с поиском Воскрешающего камня почти наверняка была связана с качеством приготовленного им поискового зелья. Вместо того, чтобы указывать конкретный путь, снадобье просто водило его кругами. Альбус настолько разочаровался в результате, что вылил всю заготовленную им в начале года партию и принялся воспроизводить зелье с нуля, с еще большей щепетильностью, если это вообще было возможно.

В один из таких вечеров Альбус заметил в классе зельеварения Сару МакГроу и двух ее закадычных друзей: Мэтью Торнхилла и Джорджа Уитби. И если последний бывал в классе зельеварения довольно часто, то про двух других Альбус этого сказать не мог, а потому их появление здесь привлекло его внимание. Еще больше Альбус насторожился, когда, пройдя мимо, якобы за лирным корнем, хранящемся в шкафу неподалеку, подслушал, что говорили когтевранцы о поисковом зелье. Запах знакомых ингредиентов, что вовсю бурлили в котле, пока Уитби осторожно измельчал остальные, лишь подтверждал опасения Альбуса. И где они только умудрились достать рецепт?

— Привет, — в этот раз Поттер подошел к когтевранцам первым. Он бросил беглый взгляд на котел, окончательно убедившись в том, что там готовится поисковое зелье.

— Привет, — улыбнулась Сара. Двое других только холодно кивнули. — Как подготовка к предстоящему матчу? Слышала, вы много тренируетесь.

— Как и вы, — заметил в свою очередь Альбус. Сара кивнула. Поттер еще раз покосился на котел, пытаясь понять по запаху и консистенции, на каком этапе приготовления сейчас находится зелье. Сара посмотрела на Альбуса вопросительно, и тот, не найдя, что еще сказать, неуверенно протянул:

— Я просто хотел пожелать тебе удачи. Это твой первый матч. Должно быть ты сильно волнуешься.

— Не очень сильно, — безмятежно ответила Сара. — Но спасибо.

Отходя, Альбус заметил, как Уитби отправил в котел измельченную полынь, и ребята вернулись к прерванному разговору. Поттер облегченно выдохнул. Начальный этап. Время еще было достаточно.

Альбус был уверен, что поисковое зелье ребята варят для жабы, поэтому весь следующий вечер он провел, пытаясь придумать способ испортить его так, чтобы они этого не заметили. В конце концов, четыре справочника спустя, способ был найден, и Поттер не преминул им воспользоваться. Рисковать тайником с жабой он не собирался.

Где-то в перерывах между квиддичем, уходом за жабой, наблюдением за потайным ходом при помощи карты Мародеров и приготовлением зелий Альбус успевал учиться. Он бы уже, наверное, давно забросил выполнение домашних заданий или хотя бы начал делать их спустя рукава, если бы Скорпиуса не было рядом. Тот, хоть и был сейчас занят не меньше, учебой не пренебрегал. Мало того, что он продолжал получать по всем предметам лишь «превосходно» и засиживался за уроками допоздна, так он еще и находил время, чтобы помочь с учебой другу. Так, вечера они проводили в спальне, готовясь к тестам, отрабатывая чары или выполняя письменные работы. Изредка к ним присоединялся Нотт, и, если в обсуждение тестов и письменных работ он обычно не лез, позволяя себе максимум хмыкнуть на особо неудачные, по его мнению, комментарии Малфоя, то отрабатывать чары без его участия было практически невозможно. Он то и дело поправлял Поттера, всячески игнорируя слова Скорпиуса о том, что учебник рекомендует выполнять движения иначе.

Остальное время Малфой посвящал работе над проклятьями. Он вновь, с позволения профессора Слизнорта, наложил проклятье седых волос на крысу, теперь намереваясь снять его только через пять поколений. Правда, в этот раз Малфою пришлось собственноручно вылавливать проклятых «подопечных», чтобы они не привлекли внимание проверки или кого-то еще. У него на это ушла почти неделя, и все равно седые крысы нет-нет да и появлялись в коридорах замка. Альбус уже привык отвлекать внимание сокурсников, выдумывая самые нелепые поводы, чтобы дать возможность другу незаметно парализовать крысу и закинуть ее в сумку.

Конечно, Скорпиус не собирался ждать несколько лет, чтобы довести свой эксперимент до конца. Для экономии времени он заказал по почте «старящее» зелье. Альбус, стоило ему только услышать об этом, загорелся желанием обязательно изучить его и поучаствовать в применении на крысах. Малфой не возражал.

Поттеру все еще была непонятна реакция Регулуса на все, что так или иначе было связано с проклятьями и артефактами. Да, Альбус, конечно, понимал, что это все очень опасно и страшно, но Нотт совсем не походил на труса. И тем не менее при упоминании последних замыслов Скорпиуса Регулус отчего-то очень бледнел. А ведь проклятье седых волос было даже не самым страшным. Скорпиус рассказывал Альбусу о множестве проклятий, про наложение которых он узнал. Так, проклятье каннибализма вызывало бы у проклятой постоянное чувство голода, утолить которое было бы возможно только поедая других крыс. Или проклятье «липких хвостов», также передающееся всем крысам с кровью. На странице с описанием проклятья Альбус увидел, как ему показалось, жуткое чудовище, имевшее множество голов, конечностей и каких-то отростков. К радости Поттера, Малфой не желал проверять на крысах нечто подобное.

Регулус довольно быстро восстановился после поражения и, желая как можно скорее доказать всем, что то было лишь исключение из правил, ввязался в новый поединок. Затем в еще один. И еще. Альбус не успевал следить за жизнью дуэльного клуба, но, судя по тому, как быстро прекратились все разговоры о Нотте, дела у того шли очень даже неплохо. Несмотря на не самое удачное начало года, он уже успел обогнать старшего брата и сравнялся по количеству очков с Джеймсом. Об этом Альбусу рассказал МакГроу как-то за завтраком, как и о том, что старший Поттер поссорился с подругой-когтевранкой, а оттого пребывает в особо скверном настроении. Альбус в очередной раз предпринял попытку узнать о том, откуда Лиаму это все известно, на что тот, вновь пожав плечами, бросил свое привычное: «Люди говорят». Что это были за люди и почему они говорят об этом Лиаму, так и осталось для Альбуса загадкой.

* * *

Предматчевое утро Альбус начал с того же, с чего и все предыдущие. Встав пораньше и захватив из ящика стола пару склянок, он направился к жабе. Стэнли был вполне здоров и бодр, если опустить тот факт, что немного пополнел.

«Стэнли, — буркнул про себя Альбус. — И зачем МакГроу назвала это дурацкое имя? Теперь оно только и делает, что крутится в голове».

В очередной раз отметив, что Стэнли вполне удовлетворен освещением, температурой и кормом, Альбус краем глаза оценил яйцо, что еще не успело особо измениться. Убедившись, что все в порядке, и, наложив на ход заглушающее заклинание, он направился обратно в спальню. До завтрака времени еще хватало. У самого тупика, ведущего в гостиную Слизерина, Альбус столкнулся с Лиамом и парочкой старшекурсников, что, судя по простыне-узелку, перекинутой через плечо одного из ребят, направлялись в раздевалку Когтеврана, чтоб закидать ящики игроков тухлыми яйцами.

— Кажется, МакГроу напрасно переживал за сестру, — протянул Альбус, вернувшись в спальню. Он застал друзей за утренними сборами. Регулус, как обычно перед матчем облачился в цвета факультета, а подготовка к этому событию Скорпиуса состояла в основном в подборе литературы для «легкого» чтения. Впрочем, шарф факультета он все же нацепил.

— Переживаешь, что теперь придется играть? — усмехнулся Регулус.

Поттер, закатив глаза, лишь помотал головой.

За завтраком только и разговоров было, что о предстоящем матче, но Альбус пропускал их все мимо ушей и пытался сосредоточиться на еде. Получалось это у него плохо, так как непонятное волнение распирало его все утро. Казалось бы, он уже сыграл три матча в прошлом году, и команда Слизерина даже взяла кубок, так что в этом году должно было быть легче, но нет. Хвастливый тон Пьюси, что проходился по составу когтверанцев в беседе с Паркинсоном и Стэфани, болтовня Хиггсов с Монетгю и даже молчаливый Боул — все это вызывало у него непонятное чувство тревоги. Обращающиеся то и дело к нему взгляды сокурсников и других ребят тоже спокойствия не добавляли.

Отставив тарелку в сторону, Альбус ненароком посмотрел на стол когтевранцев и отметил, что Сара отсутствием аппетита не страдает и вообще чувствует себя вполне комфортно. Бут все еще несколько неуверенно поглядывал на нового ловца, но остальные члены команды как будто были ею довольны. Поттер встретился взглядом с Сарой, и та улыбнулась ему. Он постарался улыбнуться в ответ.

«Пусть победит сильнейший», — отчетливо читалось в ее взгляде.

Гриффиндорцы, все без исключения, болели за Когтевран. Альбус уже понял, что болеть против его факультета у остальных было чем-то вроде традиции. Кто-то из пуффендуйцев время от времени, умудрялся выделиться из серой массы и нацепить на мантию значок Слизерина, но это было скорее исключением. Поттер заметил среди желто-черных Лаванду Вейл и нехотя усмехнулся. Та мало того, что прицепила к мантии значки абсолютно всех команд факультетов, так еще и повязала на шею шарф, связанный как будто из лоскутов. Желто-черный, красно-золотой, серебристо-зеленый и бронзово-синий. А в самом центре шарфа — герб Хогвартса: огромная «Х» в окружении символов факультетов.

В Большой зал влетели почтовые совы. Альбус сегодня писем не ждал, потому как получал их совсем недавно. Регулус, что под холодный взгляд Малфоя, сидящего в другой части стола, выманивал его газету — тоже. Свежий выпуск «Ежедневного пророка», пролетев полстола, оказался в руках Нотта, и тот, развернув его, пробежался по заголовкам. Скорпиус же направил свое внимание на «PORTEUR DE NOUVELLE».

— Купить тебе подписку на «Пророк»? — усмехнулся Альбус, наблюдая за тем, как Нотт лениво перелистывает страницу за страницей.

— Я похож на волшебника, что не может позволить себе газету? — язвительно поинтересовался Нотт и словно в подтверждение его словам, маленькие камушки на запонках кристально белых манжет блеснули.

— Есть там что-нибудь интересное? — спросил Альбус. Он всячески старался увести свои мысли от предматчевой суеты, пока была такая возможность.

— Кормак Маклагген, сотрудник Отдела Международного Магического Сотрудничества, выступил с довольно жесткой критикой действующего Министра Магии и ее команды, — прочитал Регулус, не отрываясь от статьи, и хотел было продолжить, но тут в разговор вмешалась заливающаяся хохотом Лита:

— Если ты хочешь почитать что-нибудь интересное, — обратилась она к Поттеру, — то тебе стоит обратить внимание на другую газету.

— О чем ты? — непонимающе спросил Поттер. Регулус тоже оторвался от статьи.

Лита вместо ответа протянула Поттеру выпуск «Волшебников и волшебниц». Бёрк, сидящая рядом с подругой, предвкушающе поджав губы, улыбалась. Альбус хотел было, в очередной раз закатив глаза, нелестно высказаться о Скитер и ее трудах, но стоило ему взглянуть на разворот, как слова, что он планировал произнести, застряли в горле.

Половину полосы занимали фотографии, не очень хорошего качества, на которых, тем не менее, отчетливо просматривались двое: его отец и миссис Малфой. На одной из фотографий Альбус узнал ворота поместья Малфоев. Мама Скорпиуса словно бы озиралась по сторонам на этом фото, в то время как мистер Поттер отпирал ворота волшебной палочкой. На другом снимке довольно легко узнавался «Форд» мистера Поттера, припаркованный у подъездной дороги, обсаженной тисами. А на третьей — миссис Малфой, кружащаяся в пышном платье, судя по всему, на каком-то официальном мероприятии. Качество остальных фотографий не позволяло рассмотреть деталей, да и снимки были маленькими и налепленными друг поверх друга. Альбус был уверен, что сделано это было неспроста.

«Любовное проклятье», — прочел он по себя заголовок и услышал Нотта, что, не сдержавшись, прыснул в кулак.

Альбус принялся читать статью, предчувствуя, что он об этом еще пожалеет.

«Гарри Поттер, герой Британии и глава Отдела мракоборцев, был уличен в компрометирующей связи с Асторией Малфой, женой бывшего Пожирателя Смерти. О характере этой связи позволяют судить фотографии, что нашим папарацци удалось сделать неподалеку от поместья Малфоев и дома самого служащего Министерства.

Миссис Малфой, что позиционируется публике и общественности как женщина, имеющая серьезные проблемы со здоровьем, была заснята журналистами, посещающей Годрикову Впадину.

«Внешне она выглядела весьма здоровой и была сильно возбуждена, — отмечает папарацци. — Мне не удалось заснять того, кто впустил ее в дом Поттеров, из-за наложенных на него защитных чар, но через некоторое (достаточно длительное) время миссис Малфой абсолютно точно покинула его в сопровождении мужчины-который-выжил».

Фотографии со страницы 12 также подтверждают тот факт, что и мистер Поттер не единожды посещал миссис Малфой, причем делал это в довольно позднее для визитов время. При этом остается загадкой, был ли в это время дома хозяин особняка и чем именно занимались мистер Поттер и урожденная Гринграсс в отсутствии супругов. Возможно, имел место банальный адюльтер. В пользу этой теории говорит и распущенность Астории Малфой, что уже давно стала притчей во языцех: чего стоят одни слухи о том, что ее ребенок — сын Того-Кого-Нельзя-Называть.

Таким образом, проблемы со здоровьем урожденной Гринграсс приобретают совершенно другой окрас. Возможно, бывшая слизеринка сама распустила слухи о своем хрупком здоровье, чтобы не вступать с мужем в интимную связь. Однако остается вопрос: почему Поттер?

Может быть, Астория связалась с Поттером в надежде упечь супруга за решетку, припомнив его старые дела, и спокойно проматывать состояние Малфоев с многочисленными любовниками, уже не скрываясь ни от кого. А возможно, сам Гарри Поттер, устав от однообразия в семейной жизни, решил воспользоваться служебным положением и статусом героя. Или может, проблемы со здоровьем у миссис Малфой вызваны попыткой отравления ее со стороны ревнивого супруга, а Гарри Поттер лишь лично расследует это дело. Но почему тогда общественность об этом не знает? Вопросов, увы, пока больше, чем ответов…»

Альбус отбросил газету в сторону, под возмущенный возглас Литы. Он перевел взгляд на Скорпиуса, что, судя по всему, тоже сейчас знакомился с содержанием статьи, которую подсунул ему Лиам. Поттеру сложно было представить, что в данный момент происходит в голове Малфоя, но тот был белым словно полотно. Кажется, на этот раз слова Скитер все-таки задели его за живое. Альбус был почти уверен в том, что его друг, одно за другим, припоминает проклятья, изученные им не так давно, и уже мысленно тестирует их на бессовестной журналистке. Поттер, во всяком случае, не стал бы его за это осуждать. А, скорее всего, даже помог бы.

Еще до того, как Альбус успел подумать о том, что, вероятно, на эту статью наткнется и Джеймс, он услышал поступь стремительно приближающихся к столу слизеринцев шагов. Уже в следующее мгновение он увидел, как его брат молча стащил со скамьи Малфоя и ударил что было сил. Скорпиус упал.

Регулус и Альбус подскочили почти одновременно, поспешив на подмогу, но Джеймс, что-то обронив напоследок, отошел, потому как сама профессор МакГонагалл, возмущенная его поведением, прогремела:

— Мистер Поттер, немедленно прекратите!

Джеймс бросил осуждающий взгляд на брата, в котором явственно читалось «дождался?», и повернулся к директору.

— Следуйте за мной в кабинет, — приказала профессор Макгонагалл Джеймсу. Альбус случайно заметил прикованные к ней взгляды проверяющих из Министерства. — А вы, — она обратилась к слизеринцам, — отведите мистера Малфоя в Больничное крыло.

— Я в порядке, — неуверенно проговорил Скорпиус, поднимаясь, опершись на руку Альбуса. Он стер с лица кровь платком, что протянул ему Нотт, и откинул назад волосы.

Директор Макгонагалл, ни на минуту в это не поверив, повторила свой приказ, обращаясь в этот раз лично к стоящему рядом Нотту. Тот кивнул.

— Поттер, — шикнул где-то поблизости знакомый голос, и Альбус нехотя обернулся. Голос принадлежал Монтегю.

В то время как большая часть учеников все еще смотрела на них, игроки команд уже покидали Большой зал. Скорпиус тоже это заметил, и еще до того, как Альбус повернулся к нему, сказал:

— Иди, — он предпринял попытку улыбнуться, что вышла у него, правда, не очень и добавил: — Увидимся после матча.