Драбблы с юмором (джен)

Пивз всегда знал, что он — самый полезный сотрудник Хогвартса.

Незаменимый, нужный позарез в самых катастрофических ситуациях (как единственно возможный исполнитель весьма деликатных поручений, которые не возьмется осуществить никто другой), обожающий даже самую срамную работу… Можно сказать, чем срамнее, тем лучше. Ну где еще найдешь такого редкого работника?

— Нигде, — согласился с собеседником сияющий Пивз.

Он таял от комплиментов неожиданного друга, от настолько заслуженных и так редко ему выпадающих похвал. Не то чтобы его компаньон сказал нечто новое, Пивзу неизвестное, — он скорее выдавал вслух то, что Пивз давным-давно знал про себя. Но ведь — про себя. А тут всё это наконец-то озвучено вслух. Ах, отчего никто не воздал ему должное раньше?

— Вы — самая полезная персона в Хогвартсе, — повторил собеседник. — Для меня сейчас. И только вам я могу поручить эту ночную миссию.

Пивз вздулся от гордости.

— Нынче ночью, — закончил его достойный компаньон, понизив голос.

— Не боитесь, о мой босс, — восторженно заверил Пивз. — Я с этим справлюсь. Всё сделаем в лучшем виде, о босс мой босснейший!

«Босс» поморщился.

— Всё сделаем, — повторил Пивз. — С у-до-вольствием! Какая идея, о лучший из боссов, как она мне нравится! Давно я так не веселился.

— Ну, от недостатка веселья вы в этом году не страдаете, — процедил его случайный наниматель сквозь зубы и растворился во тьме коридора.

Пивз одобрительно посмотрел ему вслед. Из босса, подумал он, вышел бы классный полтергейст.

Надо бы это отметить…

С этой мыслью Пивз обшвырял коридор навозными бомбами. Через час сюда должен будет прийти патруль из пятиклассников-дружинников; к тому времени бомбы окончательно дозреют. Пивз заранее порадовался за ребят, когда они всё это найдут.

Пивз задумался: подежурить в коридоре до их прихода или полететь к Хагриду, чтобы на ужине в Большом зале потом побросаться тыквами?

И вздохнул: о нет, как же его великий, мудрый босс прав! Бросать в детей навозными бомбами, швыряться гнилыми тыквами — и на это уходит всё его время? На эти дурости? О нет, он способен на большее.

На нечто важное, осмысленное. Вроде того, что он сделает нынче ночью — и почему же он раньше не догадался сделать это? Почему не догадался никто другой? Хотя вот, нашлась же в школе голова! Одна, но нашлась. Еще не всё потеряно.

И Пивз улегся на шкаф в конце коридора подремать до вечера, взяв вместо подушки последнюю неразорванную бомбу.

Ровно в два часа ночи он пробудился.

Портрет ученого алхимика, поглядев на него, отложил мензурку и негромко заметил:

— Она только что пошла спать.

Пивз молча отсалютовал ему ковбойской шляпой.

Через десять минут он был на месте — у кабинета Долорес Амбридж.

Дверь, как он и предполагал, пропустила его внутрь — лучший из боссов не солгал, обещая снять заклинание, запечатывающее дверь против привидений.

... Вообще-то раньше все и всегда служебные двери Хогвартса, а особенно кабинеты педсостава, были закляты от Пивза, и он проводил недели и годы в ожидании, чтобы кто-нибудь рассеянный, особо замороченный занятиями, как-то ночью вдруг забыл их запереть.

Везло ему редко.

Но в этом году, Пивз заметил, все двери стали открыты перед ним. Почему-то все до единого преподаватели стали преступно рассеянны. Когда он, сам не веря своему счастью, просочился сквозь вход в лабораторию Снейпа и преспокойно открыл бутыль с пауками Равенкло [открытый Еленой Равенкло вид неядовитых пауков, косящих под тарантулов], он решил, что неладно что-то в Датском королевстве.

С другой стороны, действительно опасные смеси он тронуть не смог — от бутылей его отшвыривало точно как в старые добрые времена.

Поэтому Пивз заключил, что до реплики «Спасайся, кто может!» в пьесе "Как разрушали Хогвартс" еще дело не дошло, хотя дело немало продвинулось в эту сторону. А пауков он успешно рассыпал утром в Большом зале во время завтрака, вызвав крупный переполох, и профессор Снейп первый же заявил, что сбежавшими тварями были архиядовитые тарантулы. А Хагрид и Помона Стебль это подтвердили — они тоже стали необычайно рассеянны.

Так что отныне Пивз мог спокойно зайти ночью в любой кабинет: к Макгонагалл за кусачими тарелками, к Спраут за драчливыми растениями, к Флитвику за бодливыми стаканами…

И только кабинет Амбридж был ему недоступен. Эта дама не забывала инструкций.

Но ничто не вечно под луной, и сегодня он, благодаря доброму человеку, добрался и до Амбридж. Разве это не прекрасно?

Пивз обозрел кабинет директрисы с восторгом.

Сколько всего! Как разгуляться-то можно! Блюдца со стен смахнуть, или подушечки облить чернилами, или оставить навозную бомбу на ковре — всё можно; всё, что не доходит до членовредительства, ибо это последнее ему над учениками и персоналом Хогвартса строго запрещено. Иногда жаль. Жаль, что он не может и мечтать уронить Исчезательный шкаф на голову Амбридж…

Но он может всё остальное — однако увы, не сегодня. Он ничего ни с блюдцами, ни с подушками не сделает: у него миссия. Его послали сюда за другим.

Пивз не дыша потянул за ящичек бюро, за которым обычно сидела Амбридж, и вытащил то, что искал. Ее перо.

То, что ему поручено украсть из этого кабинета.

Осторожно, словно стеклянное, Пивз поместил перо в данный ему боссом мешочек, задвинул ящик обратно и отчалил.

Через пару минут он уже проскальзывал в снова не заклятую от него дверь спальни босса и почтительно опускал мешочек боссу на подушку.

Босс провел палочкой над пером, что-то бормоча, и нехорошо улыбнулся.

— Отлично сработано, Пивз. Пыточное перо, оно самое. Отпечатки пальцев не стерты, твоих не существует в природе, всё идеально.

Пивз вытянулся в струнку и отрапортовал:

— Готов к труду и обороне, босс!

— Твоя награда там, где условлено, — промолвил босс.

Пивз осклабился и рванул в соседнюю комнату, где его ждала бочка отборных, толстых слизняков, которые он сегодня утром художественно разложит по классу Защиты от Темных Искусств.

… Следующий школьный день в Хогвартсе начался с переполоха.

В холле мадам Амбридж с непроницаемым лицом встречала выходящую навстречу ей из гостиной Пуффендуя Амелию Боунс; выражение лица госпожи Амелии было говорящим без слов.

За госпожой Боунс шла ее растерянная племянница Сьюзен, нервно разглаживая рукав мантии на правой руке. Пылающая гневом декан Стебль шагала следом, не отрывая взгляда от злосчастного рукава и громко заявляя:

— Это должен разбирать Визенгамот… Неслыханно!

Из пуффендуйской гостиной выглядывали постные лица, причем некоторые были смущены не меньше Сьюзен и тоже тщетно прятали правые руки.

Толпа, живо собравшаяся в холле, пожирала Амбридж глазами.

Помона Стебль хищно оглянулась, ища в толпе нужные ей лица, и зычно провозгласила:

— Минерва, Филиус, Северус! На пару слов…

— Помона, дорогая, если у нас что-либо случилось, я желаю об этом узнать первой, — отреагировала Амбридж. — Я не сомневаюсь, что уважаемые коллеги меня извинят, хотя интересы школы они принимают так же близко к сердцу, как я, но они понимают, что я как директор и генеральный инспектор …

— Долорес, успокойтесь. Помона действует с моей санкции, — неторопливо сказала мадам Боунс. — Считайте, что ее действия — мой приказ. Потому что я имела сейчас крайне интересную беседу с деканом факультета Пуффендуй, а теперь мне необходимо срочно побеседовать с деканами трех оставшихся факультетов. Я полагаю, что они окажут мне полное содействие.

— Я с радостью предоставлю вам для бесед мой кабинет, — сладко начала Амбридж.

— Я предпочитаю беседовать с деканами в их собственных кабинетах… Потому что мне понадобится также увидеть некоторых студентов, — сказала Боунс. — И я настоятельно рекомендую вам, Долорес, не вмешиваться и не пытаться как-либо влиять на мои мероприятия или на людей, с которыми я намерена побеседовать. Особенно это касается учеников. Я предупреждаю вас об этом официально, как глава Департамента законности и правопорядка.

Амбридж улыбнулась еще слаще:

— Дорогая Амелия, вы вынуждаете меня понимать вас как…

— Я рекомендую вам последовать собственному совету: отправиться в свой кабинет… и ждать там моих указаний, — сухо приказала Амелия. — Если вы не желаете, Долорес, чтобы я позвала авроров составить вам компанию. Учтите, Долорес, что Визенгамот действительно уже оповещен и я имею от него официальные полномочия. Как и от министра. Они все проявили большое внимание к моему делу.

Улыбка Амбридж окаменела.

— Я думаю, вы понимаете, о чем идет речь, — продолжила мадам Боунс. — Как только в руки Визенгамота попала некая вещь, они намерены провести самое тщательное расследование того, что здесь происходит. И они ждут моего доклада, так что не теряйте моего времени и дайте мне поскорее опросить деканов. Господа, вы готовы? Кто первый?

— Я, — пискнул Флитвик. — Мадам Боунс, позвольте вас проводить в Башню Когтеврана.

— Вы следующая, Минерва, — сухо распорядилась Боунс. — Затем вы, профессор Снейп. Филиус, я готова. Помона, вы помните, о чем мы договорились? Немедленно зовите ко всем, кто дал показания, медсестру Помфри.

Толпа взревела.

-… Я ничего не понимаю, — рассказывала потом Сьюзен Боунс в Больничном крыле.

Потом — это когда Амбридж уже увели, когда Поппи Помфри решительно уложила треть школы на койки и забинтовала им порезанные руки и когда назначенный Визенгамотом врач согласился с профессором Снейпом, что мази от порезов, которую последний сварил, будет для лечения достаточно.

Так вот, тогда Сьюзен рассказывала изумленному Гарри Поттеру:

— Сегодня утром я просто встаю с постели, и мне говорят: твоя тетя приехала. Я думаю, что случилось? Она же не предупреждала, не писала. И вдруг нагрянула. А она мне сразу рукав задирает, как увидела эту надпись: «Я не должна лгать»! Что тут было! Вызвали Стебль, устроили общее дознание: кто ходил на отработки Амбридж, что там было, какие следы остались… Всех трясли. Стебль наша в конце зеленая стала, кричала «Что же вы молчали».

— Наша Макгонагалл кричала еще громче, — признался Гарри. — А еще смотрела на мою руку и плакала.

— Флитвик говорит, что напишет родителям всех студентов, — сказала Чжоу Чанг. — Чтобы Амбридж устроили такой образцово-показательный процесс, что троллям тошно станет. Он говорит, что обязательно будет давать показания, что он расскажет всё. Вообще всё, что она тут вытворяла.

— Представляете, сегодня ночью моей тете пришла анонимная сова, — продолжала Сьюзен Боунс. — Там было это самое отработочное перо Амбридж и записка: «Проверьте, что написано на правой руке вашей племянницы этим пером во время отработок у профессора Амбридж».

— Круто, — с уважением сказал Джордж Уизли. — И как мы не догадались это перо спереть, а, братец Фред?

— А ведь столько раз в кабинете были… — вздохнул Фред. — И даже спирали оттуда наши контрольные…

— И нюхлера подбрасывали! — с раскаянием сказал Ли Джордан.

— Говорят, это был Пивз, — вполголоса поведала Гермиона Грейнджер.

— Пивз? Мешок навозных бомб ему за это!

— А кто говорит?

— Рита Скитер, — ухмыльнулась Гермиона. — Я ее еще утром заметила в холле. Пожалуй, ее тоже кто-то предупредил.

— А мы не заметили, — удивился Джордж.

— А вы не знаете, как искать.

Гарри Поттер вспомнил большую муху, летавшую над головой Боунс, и захихикал.

— А я тоже знаю, что Пивз. Мне профессор Макгонагалл сказала, — вставил Невилл Лонгботтом. — Что Пивз сам признался профессору Дамблдору.

— Он молодец!

— Ага, то-то он в холле радовался больше всех. Когда Амбридж уводили, он так пукнул!

Гарри Поттер засмеялся. А потом вспомнил, сколько раз сам залезал в кабинет Амбридж — и тоже не догадался… И свои шрамы не сообразил показать Скитер, хотя давал такое подробное интервью… Почему?

— Потому что все студенты, за малым исключением, — непроходимые болваны, — тихо сказал профессор Снейп, который умел читать чужие мысли. Он незаметно появился на пороге больничной палаты и так же незаметно ушел. Наверное, из него действительно вышел бы классный полтергейст.