Проходная пешка (джен)

Сильный шахматист выиграет у слабого даже в поддавки.

Уже три часа Раймонд бился над расчетами своей анимагической формы, но результатом его трудов стала только головная боль и огромная груда фантиков из-под «Берти Боттс». Поморщившись от вкуса морской капусты, скрывавшегося в последней конфете, студент Хогвартса решительно скомкал два фута исписанного пергамента и отправил ненужный хлам в мусорную корзину. График, построенный Гермионой, был безупречен, но по нему Раймонд выходил то млекопитающим, то пресмыкающимся, а то и вовсе его коэффициент приравнивался к нулю, как у несуществующего животного. Это удручало.

Юноша обвел взглядом отведенную ему комнату. За все время пребывания в школе, он так и не смог привыкнуть к ней, считая больше временным убежищем, чем своим домом. Поэтому комната превратилась в нечто среднее между необжитой спальней и заброшенным кабинетом, хозяин которого не особенно задумывался о порядке и чистоте. Если бы не забота домовых эльфов, Раймонд окончательно бы погряз в свитках пергамента, сломанных перьях и обертках от еды, которую он втихомолку таскал с кухни.

И все-таки, почему график не сходится? Ведь в этой формуле нет ничего сложного, а он перепроверил уравнение четыре раза! С другой стороны, в своих расчетах для Укрепляющего бальзама Раймонд тоже был абсолютно уверен — и в результате его самонадеянность чуть не привела к катастрофе. Но ведь в конце концов он оказался прав, не так ли? Погруженный в не самые радостные размышления, молодой человек даже не сразу заметил, как дверь в комнату тихо открылась, и в следующую секунду в его голову полетело что-то серебристое.

— Так и знал, что ты питаешься здесь всякой дрянью, — возвестил Майк с торжествующей улыбкой прорицателя, предсказания которого оправдались по всем пунктам. — Ты в курсе, что пропустил не только обед, но и трансфигурацию?

— М-да? — недоуменно вздернул брови Раймонд, глядя на свои руки. Серебристый шар, брошенный немцем, он поймал на автомате, как опытный ловец, и теперь разглядывал непонятный кулек, обернутый в фольгу. — Макгонагалл спрашивала обо мне?

— Скажем так: она заметила твое отсутствие, — уклончиво сказал Майк, устраиваясь в кресле рядом с книжным шкафом. Раймонд, который уже развернул шуршащую серебристую фольгу и с наслаждением вгрызся в лежавшую там куриную ножку, промычал в ответ что-то невразумительное. — Извини, в этот раз отмазываться будешь сам.

— Ничего, выкручусь, — несколько легкомысленно заявил Раймонд, проглотив очередной кусок с такой жадностью, будто не ел целую неделю. — Спасибо за курицу.

— Пустяки, местные эльфы рады до безумия, когда студенты заглядывают к ним на кухню, — отмахнулся Майк. — К тому же, я подумал, что тебе неплохо было бы подкрепиться перед дуэлью с Малфоем.

— Мерлиновы штаны! Дуэль! — хлопнул себя по лбу Раймонд, и по его лицу разлилась смертельная бледность, достойная любого призрака. — Сколько сейчас времени?

— Еще пятнадцать минут до начала...

Чертыхнувшись, Раймонд наскоро обглодал последний окорочок и вытер руки о кусок пергамента, который при ближайшем рассмотрении оказался сочинением по рунам. Еще раз выругавшись сквозь зубы, Певерелл схватил со стола волшебную палочку и помчался к двери, ведущей в коридор.

— Ты забыл? — на бегу спросил Майк, едва поспевая за приятелем. В его голосе странным образом смешались недоверие и непонятное восхищение. — Вся школа говорит об этой дуэли, а ты просто забыл?!

— Майк, не сейчас, — бросил Раймонд, перепрыгивая через две ступеньки. — Скажи лучше, откуда ты узнал о дуэли.

— Шутишь? Терри Бут подошел ко мне сегодня после чар и поинтересовался: правда ли, что я буду твоим секундантом?

— И что... ты ему ответил? — спросил Раймонд, немного запыхавшись от быстрого бега.

— Учитывая, что я вообще ни слухом ни духом о твоей дуэли? — уточнил Майк с напускным возмущением. — Конечно, я буду секундантом!

— Спасибо! — от души поблагодарил Раймонд и сбавил шаг. Он решил немного отдышаться перед тем, как войти в Большой зал. — Как я выгляжу?

— Почти как мой боггарт, — признался немец, устало прислонившись к стене.

— Значит, в самый раз. Пошли.

То, что увидел Раймонд за огромными двустворчатыми дверьми, переплюнуло все его ожидания. Студенты словно решили прийти на ужин на два часа раньше — Большой зал был полон. Кто-то предусмотрительный заранее отодвинул лавки и столы к самым стенам, оставив посередине длинную площадку для дуэлянтов. Вокруг нее столпились зеваки, пришедшие поглазеть на яркое зрелище. Чуть в стороне, ближе к середине зала, стоял Малфой; по правую руку от него, на полшага позади, замер слизеринец троллеподобного вида — его имени Раймонд не знал.

Быстро взяв себя в руки, Певерелл направился в сторону Малфоя; Майк неотступно следовал за ним. Студенты, встречавшиеся им на пути, сразу же замолкали и как-то почтительно расступались, что выглядело довольно забавно. Жестко усмехнувшись, юноша встал напротив своего оппонента, наслаждаясь доносившимся из-за спины опасливым шепоткам детей.

— Ты не особенно-то сюда торопился, — заметил Малфой, холодно посмотрев на Певерелла. Вблизи слизеринец выглядел совсем плохо, будто всю ночь глаз не сомкнул. Хотя, возможно, так оно и было.

— Извини, я доедал курицу. Сегодня она была особенно вкусной, — сказал Раймонд и услышал за спиной смешок Майка — немец, по всей видимости, оценил его честность. А вот Малфой воспринял ответ как грубую издевку, и его бледное лицо мгновенно покрылось красными пятнами.

— Смотри, как бы остальным не пришлось наблюдать содержимое твоего желудка, — прошипел Драко. — Сегодня, благодаря тебе, у нас несколько больше свидетелей, чем предполагалось изначально.

— Боишься опозориться? — с прищуром посмотрел на блондина Певерелл. — Тогда вообще не стоило заводить разговор о дуэли у дверей в кабинет Селвина, где было полно студентов.

Малфой покраснел еще больше. Он открыл было рот, чтобы вернуть колкость своему противнику, но тут его перебил Майк:

— В принципе, традиционный обмен любезностями можно считать состоявшимся. Теперь, как того требует обычай, я настоятельно, но, скорее всего, тщетно призываю дуэлянтов одуматься, все простить и пожать друг другу руки.

— Нет, этот человек оскорбил меня, — отрубил Малфой, порядком разозленный недавними репликами Певерелла. — Я требую сатисфакции.

— Что и ожидалось, — подвел итог Майк. — А теперь давайте наконец приступим к той части, ради которой все здесь собрались.

Секунданты отошли в сторону, а Раймонд и Драко, повернувшись спиной к спине, разошлись на двадцать шагов. Все замерли, наблюдая за тем, как юноши встали лицом друг к другу и подняли волшебные палочки двумя руками — правая у основания, левая придерживает самый кончик. Дуэлянты едва заметно поклонились и одновременно опустили левые руки. Теперь оба оружия были направлены прямо на противника, и все, затаив дыхание, ждали, кто же первый выпустит заклятье, начав эту дуэль, не ограниченную никакими условиями.

— Немедленно прекратить!

Все вздрогнули не столько от этого возгласа, сколько от грохота распахнувшихся дверей, и тот, кто уже разглядел новоприбывших, старался как можно незаметнее скрыться за спинами однокурсников. На пороге в Большой зал стояли преподаватели — и впереди всех можно было увидеть Дамблдора и Снейпа. За ними Раймонд разглядел Макгонагалл и Селвина, а как только все профессора зашли в зал, показался маленький Флитвик, которого до этого загораживали высокие маги.

— Могу я поинтересоваться, что здесь происходит? — строго спросил Дамблдор, оглядывая студентов. Он не был похож на разгневанного человека, хоть и принял довольно суровый вид. Впрочем, Раймонд не мог с уверенностью сказать, что чувствовал директор Хогвартса, а тем более — что он намерен делать.

Дуэлянты, как по команде, опустили палочки. Отпираться от очевидного не имело смысла, но все кругом потупились, стараясь не встречаться взглядом с директором или кем-нибудь из учителей. Малфой упрямо сжал губы, не собираясь объяснять происходящее. В отличие от других, он не прятал глаз, а смотрел прямо на Снейпа. Выражение лица блондина показалось Раймонду недовольным. Так или иначе, вопрос Дамблдора повис в воздухе, и никто не спешил на него отвечать.

— Это дуэль, директор, — наконец-то произнес Раймонд, повернувшись к старому волшебнику. — Мистер Малфой бросил мне вызов неделю назад за пределами Хогвартса. По личным причинам.

— Мистер Певерелл, вы осознаете, что дуэли в стенах Хогвартса запрещены? — возмущенно отчеканила профессор Макгонагалл. Вот кто действительно был зол — у нее даже ноздри раздувались от ярости. — И будучи на данный момент студентом нашей школы, вы обязаны соблюдать те правила, которые установлены здесь!

— Мне об этом известно, профессор, — спокойно ответил Раймонд, лениво поглаживая волшебную палочку. — Но мне также известно, что дуэльный артикул выше устава школы, а потому наша дуэль с мистером Малфоем все же должна состояться. Конечно, после этого вы вправе назначить нам отработки и снять кучу баллов. Хотя последнее ко мне, как вы помните, не относится.

Закончив свое маленькое провокационное объяснение, Раймонд снова повернулся к Малфою, показывая, что готов продолжить. Краем глаза он увидел, как Майк украдкой показал ему поднятый вверх большой палец. Певерелл подозревал, что немцу, воспитанному в стенах сурового Шпиненверка, безумно скучно без дуэлей, к которым он давно привык.

— Что ж, это справедливое замечание, — неожиданно для всех произнес Дамблдор, поглаживая свою бороду. — Дуэль и вправду должна состояться, не дело нарушать вековые законы.

— Но директор!

— Профессор Макгонагалл, вы, видимо, не заметили, что молодые люди уже стояли в боевой позиции, когда мы вошли, — прервал готовую задохнуться от возмущения женщину Селвин. — Дуэль нужно провести, причем немедленно.

— Все верно, все верно, — закивал Дамблдор, и дети поблизости оживились, надеясь на то, что они все-таки не останутся без зрелища. — Вот только уставом школы тоже нехорошо пренебрегать.

— Директор, если у вас есть конкретное предложение, как выйти из этой весьма щекотливой ситуации, то почему бы вам не высказать его прямо? — несколько раздраженно отозвался на слова Дамблдора Снейп. Зельевар был еще более хмурым и сердитым, чем обычно, хотя это и трудно себе представить.

— О, с преогромным удовольствием, профессор, тем более что к вам это имеет самое непосредственное отношение, — довольно промолвил директор, разве что не потирая ладони. — Видите ли, если студент Хогвартса обязан выполнить какое-то действие, на которое, по определенной причине, не имеет права ученик школы, то его должен заменить ближайший родственник и глава рода. Другими словами, его отец.

— Это все замечательно, но вы забываете одну немаловажную деталь, — скривился Снейп. Более кислую физиономию было трудно себе представить. — У мистера Певерелла, так же как и у мистера Малфоя, нет отца.

— Весьма прискорбный факт, позволю себе заметить, но он никак не меняет положение дел, — сказал Дамблдор, заставив остальных профессоров нахмурить брови, а учеников, радующихся тому, что их до сих пор не разогнали по гостиным, навострить уши. — В том случае, если студент является сиротой, за его действия обязан отвечать декан факультета. В данном случае в защиту мистера Малфоя должны выступать вы, Северус, как глава дома Слизерин.

Сказать по правде, Раймонд ожидал от Снейпа чего угодно: что он скорчит очередную презрительную гримасу или начнет возмущаться и плеваться ядом, как привык делать на занятиях по зельеварению. Но то ли декан Слизерина обладал железной выдержкой, то ли предложение Дамблдора не было для него такой неожиданностью, как это пытались представить профессора.

— Но позвольте, а как же мистер Певерелл? — поинтересовался тоненьким голоском Флитвик. — Кто будет представлять его интересы?

— По всей видимости, это должен сделать директор Хогвартса, — заметил Селвин, переводя взгляд со Снейпа на Дамблдора. — Подразумевается, что студенты особого факультета находятся под его личным контролем.

— Премного благодарен за то, что напомнили всем о моих обязанностях, — с легким кивком, но не без иронии произнес Дамблдор. — Это действительно так, и вашим противником в этой дуэли буду я, профессор Снейп.

Дети кругом взволнованно зашептались, да и некоторые профессора никак не могли прийти в себя от такой новости. Профессор Макгонагалл хотела было отправить студентов по гостиным, но Дамблдор ее остановил, заявив, что ребятам будет полезно посмотреть на настоящий бой. Ребята были с ним абсолютно согласны и в экстренном порядке заключали пари: кто до этого делал ставку на Раймонда, теперь повышал свой взнос. Снейп, как и Малфой, не стал фаворитом тотализатора, но несколько слизеринцев из чистого принципа поставили на своего декана. Кто-то из них, как показалось Раймонду, даже надеялся на выигрыш.

— Раз вы все решили, не будем задерживаться, — сухо сказал Снейп, выходя в центр зала. — Начнем.

Певерелл и Малфой стояли на противоположных концах зала — теперь они выступали в роли секундантов. Все происходящее казалось Раймонду каким-то нереальным, искусственным, будто он очутился в кукольном фарсе и вынужден принимать в нем участие с самым серьезным видом. Он вполне осознанно шел на провокацию Малфоя, он понимал, что рано или поздно сюда заявятся преподаватели и прервут их дуэль, но что директор откинет такой фортель — этого он не мог себе представить даже в самых смелых предположениях.

Дамблдор и Снейп в точности повторили все действия несостоявшихся дуэлянтов. Десять шагов каждый. Разворот. Палочка, поднятая двумя руками, и легкий поклон — на этом моменте особо впечатлительные студенты охнули, предвкушая уже не дуэль, а локальные боевые действия. А потом оба замерли буквально на секунду и почти одновременно вскинули волшебные палочки.

В одном Дамблдор был прав: студентам и правда стоило посмотреть на то, как надо сражаться. Это была истинная магическая дуэль: совсем без слов и почти без движений. Волшебники не пытались уклониться от заклятий, вместо этого легким движением палочек они выстраивали незнакомые Щитовые чары и отправляли в ответ причудливые цепочки заклинаний. Магия наполнила собой весь зал, ее можно было ощутить даже кожей, а от молниеносных цветных вспышек у многих зарябило в глазах.

Раймонд оглядел толпу. Селвин неотрывно наблюдал за боем, в его глазах читалось неподдельное любопытство, хотя трудно было сказать, что его больше интересует — сам процесс или все же результат дуэли. Майк стоял рядом с Раймондом, и его взгляд неожиданно напомнил взгляд Селвина — такой же сосредоточенный, цепкий, не затуманенный эмоциями. Рядом с недовольным Малфоем стояли и другие слизеринцы, которые, несмотря на внешнюю невозмутимость, буквально излучали напряжение и волнение — для них это был не просто бой и не просто пари, а нечто намного большее. В толпе мелькнула рыжая шевелюра — это Рон Уизли вырвался в первые ряды. Рядом с ним мялся, переступая с ноги на ногу, неуклюжий Невилл Лонгботтом и стояла Гермиона, которая очень нервничала и грызла ноготь на большом пальце. Странно, что Раймонд сразу ее не заметил — возможно, она пришла сюда позже остальных.

Прозрачный луч понесся от Снейпа к Дамблдору. Раймонд узнал это резкое зигзагообразное движение палочкой — Сектусемпра. Он не помнил, откуда это знание, но название само всплыло в мозгу. А следом пришла картинка-воспоминание: Малфой, истекающий кровью, лежит в том заброшенном туалете, где забыл письмо, извещавшее о смерти отца. Раймонд встряхнул головой — и все встало на свои места. Большой зал. Бледный, но живой и невредимый Малфой. Прозрачный луч разбивается о щит, поставленный директором, и рассыпается в воздухе снопом искр. Раймонд был поражен, насколько быстро и точно двигался старый маг. Однако постепенно его жесты становились менее четкими, а реакция замедлялась.

И все-таки зрелище было потрясающим. Дамблдор не зря прослыл самым могущественным волшебником в Британии и одним из лучших специалистов по трансфигурации в мире. Изящным, порой едва заметным движением палочки он возводил из воздуха каменные стены, о которые разбивались направленные в него вспышки заклинаний. Его волшебство было таким неуловимым, будто он колдовал одной силой мысли, но и Снейп немногим уступал директору школы. Зельевар оказался искусным боевым магом, способным находить слабые места врага и умело этим пользоваться. Уступая Дамблдору в магической силе, он брал свое подборкой редких заклинаний, сплетая их в хитроумные цепочки и заставляя противника тратить чудовищное количество сил и времени на оборону. Как заметил Раймонд, Снейп любил заклинания, отвлекающие внимание — и в этом была одна из его сильных сторон. Он вскинул палочку, с громким хлопком создавая огромную черную змею, и тут же, не дав Дамблдору опомниться, послал вдогонку длинную цепочку боевых заклятий. Пока директор отбивался от них, змея подползала все ближе... Глядя на ее гладкое гибкое тело, Раймонд почувствовал легкое головокружение. Юноше показалось, что эта змея сейчас почему-то взлетит, а потом шлепнется на пол и с угрожающим шипением скользнет к испуганному старосте Хаффлпаффа. В глазах помутилось... А змея уже приподнялась на хвосте и разинула пасть, готовая к броску.

— Эй, с тобой все в порядке?

Раймонд несколько раз моргнул, будто сгоняя пелену перед собой. Он снова был в Большом зале и наблюдал за боем Снейпа и Дамблдора. Змеи, навеявшей ему непрошенные воспоминания, не было и в помине; только маленькое черное облачко у ног директора говорило о том, что черная кобра не была плодом его воображения.

— Раймонд, ты как? — еще раз спросил Майк, так и не дождавшись ответа.

— Все в порядке, — выдавил из себя юноша. — Просто померещилось.

— Ясно, — коротко кивнул немец, снова поворачиваясь к дуэлянтам. — Знаешь, я никогда не видел ничего подобного. Трудно себе представить бой, где эти двое сражались бы в полную силу.

— Думаешь, они поддаются? — уточнил Раймонд, еще не до конца отошедший от своего видения.

— Не знаю, может директор и правда уже слишком стар для такой встряски, — пожал плечами Майк. — Но он выглядит довольно усталым.

Дамблдор и правда показался Раймонду вымотанным, и теперь ему было все сложнее отбиваться от непрекращающихся атак декана Слизерина. Такое положение дел говорило об одном — рано или поздно директор пропустит какое-нибудь проклятье и это решит исход всего боя. Но пока старый волшебник держался, спасаясь тем, что творил мощные защитные чары, отгораживавшие его сразу от нескольких мелких заклинаний.

— Сейчас, — прошептал одними губами Майк, сосредоточенный на дуэли.

Стой Раймонд немного дальше от немца, он бы точно этого не услышал. Но Майк был слишком близко — настолько близко, что Певерелл чувствовал боевой азарт, исходивший от приятеля, будто это он, а не Снейп составлял цепочки заклинаний, подбирая подходящие комбинации. И в тот же момент, когда Майк прошептал свое «сейчас», зельевар усилил атаку настолько, что за разноцветными лучами, вырывавшимся из его палочки, невозможно было уследить. Дамблдор невольно сделал несколько шагов назад, но это его не спасло: найдя брешь в защите, обычное Обезоруживающее заклинание вырвало из рук директора волшебную палочку, которую ловко схватил Снейп. Теперь от него требовалось лишь одно заклятье, способное обозначить победу в этой дуэли.

— Северус... — едва слышно промолвил Дамблдор, наблюдая за тем, как Снейп не спеша подходит к нему.

Зельевар замер прямо перед старым волшебником и поднял палочку, целясь прямо в сердце. Профессора и кто-то из детей нервно завозились, понимая, что с такого расстояния даже самое слабое боевое заклинание могло оказаться смертельным. Снейп с каменным лицом стоял перед Дамблдором и, казалось, упивался всеобщим напряжением. Раймонд прищурился. Странно, но он не ощущал в профессоре эмоций победителя. Почему-то этот странный человек казался ему безмерно уставшим, будто всю его душу затянуло липкой паутиной обреченности.

— Северус, пожалуйста...

Дамблдор... умолял? Как ни вглядывался Раймонд в лицо директора, но так и не смог понять его чувств. Однако его слова заставили всех вокруг заволноваться, хотя никто так и не рискнул вмешиваться в ход дуэли. Снейп же, держа в левой руке палочку уже поверженного противника, в правой сжал свою собственную так сильно, что побелели костяшки пальцев. На кончике палочки показался красный огонек, готовый в любой момент поразить свою жертву, как вдруг обе палочки вырвались из рук Снейпа, приводя в недоумение всех вокруг. В пяти шагах от дуэлянтов, чуть впереди от остальных зрителей, стоял бледный Невилл Лонгботтом и сжимал в левой руке обе палочки. Все молча уставились на гриффиндорца, все еще не готовые осознать произошедшее.

— Хватит, — наконец сказал Невилл, нарушая гробовую тишину. Таким решительным его никто еще не видел; только сейчас, пожалуй, некоторые дети поняли, почему этот непутевый «почти сквиб» попал на львиный факультет. — Дуэль можно считать завершенной, когда один из участников обезоружен. Хватит.

Взволнованные шепотки пробрались в Большой зал, все больше разрастаясь и превращаясь в гул толпы. На Невилла было обращено все внимание, что очень скоро смутило парня, и его неожиданная храбрость как-то моментально испарилась. Он снова превратился в забитого и неприметного Невилла Лонгботтома, которого все хорошо знали, неуклюже проковылял к Снейпу и Дамблдору и, лепеча извинения, вернул им волшебные палочки. Стремясь избежать скандала, который вот-вот грозил разразиться в полном масштабе, Раймонд быстро подошел к Малфою и, поклонившись, признал свое поражение и принес полагавшиеся в таком случае извинения.

Головная боль усилилась. Его сбивали с толку чувства всех окружающих волшебников. Почему при таком положении вещей Малфоя переполняла злость? С какой стати Снейп чувствовал облегчение? И как понять то, что эмоции присутствующих мощным потоком стремились к Раймонду, почти сшибая с ног? Только два человека были недоступны для его понимания — Селвин, все так же с любопытством поглядывающий по сторонам, и странным образом оживившийся Дамблдор, пытавшийся рассмотреть в толпе смущенного Невилла.

Раймонд схватился за голову, пытаясь удержать равновесие. Сейчас, в таком состоянии, он не мог сложить воедино все произошедшее, но знал одно — ему нужно как можно быстрее покинуть эту беснующуюся толпу и написать письмо, которое, возможно, изменит ход всей игры.