Still Delicate - Ещё нежнее (гет)

— Эйдан, ты выглядишь немного… отстраненным.

Я сижу и смотрю в окно Хогвартс-экспресса, который все ближе и ближе подъезжает к вокзалу Кингс-Кросс. Ремус сидит в соседнем купе, изо всех сил стараясь охмурить какую-нибудь рейвенкловку-шестикурсницу. И я не рассчитываю, что мы пересечемся во время поездки.

В этом году идет снег. Это первое Рождество за все мои школьные годы, когда падает снег. Помню, в детстве снег бывал чаще, но с тех пор, как я поступил в Хогвартс, снег стал самой настоящей редкостью. Сам Хогвартс, конечно, всегда укрыт пушистым снежным одеялом, но стоит добраться до Лондона, и снежного покрова как не бывало. Полагаю, было бы здорово, чтобы на Рождество выпало много-много снега.

— Ох, прости.

Моя девушка Кейт весьма беспокоится обо мне. На самом деле, ей бы следовало больше переживать за себя и за то, с чем ей еще предстоит только столкнуться.

О чем я вообще, черт побери, думал, когда приглашал ее к себе домой на Рождество?

Черт, Эйдан, ты и правда допустил такой промах.

В большинстве семей в наличии есть чудаковатый дядя, тетя, мать или бабушка…

А у меня такая вся семья. Одна большая семья, состоящая сплошь из чудаков. Чем-то это похоже на факультет Хаффлпафф.

В это Рождество со мной определенно расстанутся. Прошлым летом я познакомился с семьей Кейт. Они магглы: отец Кейт — бухгалтер, а мама увлекается живописью и работает фармацевтом. Они нормальные.

— Эм, Кейт, просто, чтобы ты была в курсе, моя семья совсем не похожа на нормальную семью, — пробую я ей объяснить, в то время как поезд начинает замедляться.

— Эйдан, остановись, — улыбается она мне. Она и правда сногсшибательно выглядит. Она явно не из моей лиги, и я сильно рискую, везя ее знакомиться с родственниками. И когда я говорю, что она сногсшибательно выглядит, я ни разу не преувеличиваю. О черт, Дом явно устроит ей подлянку и постарается выцарапать глаза. Ведь моя тетушка Дом любит находиться в центре внимания и быть самой красивой среди присутствующих. — Уверена, мне понравится твоя семья. И я просто надеюсь, что смогу понравиться им!

Я улыбаюсь или пытаюсь выдавить улыбку, но не уверен, насколько искренней она у меня получается. По правде говоря, моя семья, вероятно, будет ненавидеть ее так же сильно, как и она их. Потому что они вовсе не те милые и добродушные чудаки. Они осуждают и сплетничают, а иногда и откровенно грубят. Я слышал, что Дом даже как-то выстрелила в крысу из настоящего маггловского ружья.

Дом же не застрелит мою девушку, верно?

— Ты снова так делаешь, — говорит мне Кейт.

— Делаю что?

— Ну, такое ощущение, что ты мысленно ведешь беседу сам с собой и отстраненно молчишь.

Черт. Мама делает именно так, и это жутко раздражает.

— Прости.

Наконец, поезд въезжает на станцию и полностью останавливается. Я даже не пытаюсь встать.

— Пошли, нам пора выходить, — говорит Кейт. — Ох, да расслабься же, Эйдан!

Мы с Кейт зачаровываем чемоданы, и они плывут за нами, когда мы выходим на платформу 9 и ¾. И пусть мы оба сдали экзамен на аппарацию, отец настоял, что лично заберет нас с вокзала, так как у него недавно появилась новая машина, а еще потому что мои младшенькие (брат и две сестры) любят бывать на платформе как можно чаще. Никто из них еще не дорос до поступления в Хогвартс. Хотя близнецы, Элли и Майкл, отправятся туда на следующий год, и какое же счастье, что я к этому времени уже завершу обучение. Не хотелось бы повстречаться в стенах школы с этими исчадьями ада, по сути своей чистейшими слизеринцами.

А вот Анне только семь, и на самом деле из всей нашей семейки она самая нормальная, главным образом потому, что еще не раскрыла свою странность. Хотя, учитывая, насколько она похожа на маму, то полагаю, что это кроется где-то глубоко-глубоко внутри.

Ремус с ошеломительной скоростью пробегает мимо нас туда, где его ждет мать. Он всегда так делает, когда Виктуар забирает его со станции, а все из-за того, что не хочет, чтобы остальные парни глазели на нее. Я слышу, как он кричит что-то вроде «увидимся позже!», когда пролетает мимо меня, но не могу понять, почему именно мы должны увидеться позже.

Я замечаю папу и благодарен ему уже за то, что мама не пришла с ним. Папа, как мне кажется, тоже нормальный, правда, время от времени чудаковатость нападает и на него. Он держит Анну за руку, пока сестра взволновано машет мне, стоит ей увидеть, как я приближаюсь. Я очень похож на отца. Он не выглядит сильно старше меня (хотя, когда он был на седьмом курсе, у них с мамой уже был я, но почему-то безответственным они называют меня, стоит забыть закрыть крышкой масленку), поэтому некоторых пугает такое наше сходство.

— О, а это, должно быть, твой отец, — сразу же произносит Кейт, когда замечает его, даже до того, как я указываю рукой в его направлении.

— Ага, — киваю я.

— А он кажется нормальным, — весело замечает она.

— Это я пытаюсь тебя мягко подготовить к тому, что тебя ждет, — поясняю я.

Когда мы подходим к папе, близнецы тоже оказываются в поле зрения. Честно говоря, если бы я не помнил тот период, когда мама была ими беременна (а это, я могу подтвердить со стопроцентной уверенностью, были самые худшие девять месяцев моей жизни), я бы подумал, что их усыновили. У них обоих черные, как смоль волосы и такие же темные глаза, и они зло во плоти. Я правда говорю, что даже не нужно спрашивать у Распределяющей шляпы куда их отправить, они слизеринцы до мозга костей. И судя по всему, они пошли в бабушку Асторию, которая умерла, когда мне было шесть. Но я почему-то не помню, чтобы она выглядела, как воплощение дьявола.

— Эйдан! — здоровается со мной папа. Мы перестали обниматься сразу же, как мне стукнуло двенадцать. — А ты, должно быть, Кейт, очень приятно познакомиться.

— Я тоже рада знакомству, мистер Малфой, — вежливо произносит Кейт и тоже пожимает ему руку.

— Погоди, зови меня Скорпиус, — предлагает папа. Кейт смотрит на меня. Ну да, я никогда не называл ей имени отца. Ведь оно, наверное, самое странное, что есть в нем. Ну в самом деле, кого, черт возьми, назовут Скорпиусом?

— Привет, Эйдан! — кидается ко мне Анна, и я крепко обнимаю ее в ответ. Она моя любимая сестра. Знаю, у меня не должно быть любимчиков, но это вовсе не сложно, когда приходится выбирать между ней и дьявольскими близнецами. — Я скучала по тебе!

— Я тоже скучал по тебе, Анна, — говорю я. — Это Кейт.

— Привет, Кейт, я Анна! — громко восклицает она.

Папа расширяет заднее сиденье машины, чтобы мы все поместились. Я усаживаю Кейт впереди, чтобы ей не пришлось сидеть с детворой, а папа всю дорогу домой рассуждает о метлах. У него очень плохо получается поддерживать беседу, поэтому он просто все время болтает о метлах и квиддиче.

— Твоя бабушка Молли готовит ужин в Норе, так что мы едем сразу туда, — прерывает свой рассказ папа. Во-первых, она не моя бабушка Молли, а бабушка моей мамы, а во-вторых, за что они так со мной?

— Джеймс будет там, и он обещал научить меня, как запускать фейерверки, — замечает Майкл, и это первое, что он произнес с момента нашей встречи. Мне кажется, что он самый задумчивый и тихий из нас всех.

— Этого не случится, приятель, — твердо заявляет папа, отчего Майкл хмурится до самой Норы.

Мы заезжаем в Нору, и мне становится неловко. То есть я люблю Нору, но это самый убогий дом в мире. Однако внутри он не кажется таким потрепанным, потому что его уже столько раз ремонтировали при помощи магии. Кейт, однако, кажется находит его вид удивительным, и это хорошо, потому что со стороны все больше похоже на «Смертельную ловушку», чем на «Прекрасное место для жизни».

— Папа, у Майкла спички! — визжит Элли, когда мы выходим из машины. Элли объявляет все так, словно это ее личное дело. Майклу не разрешали брать в руки даже детскую палочку с тех пор, как он едва не сжег наш сарайчик для садовых инструментов. Так что в этот раз ее вмешательство оказывается весьма кстати.

Да, Майкл любит играть с огнем. И это его странность.

— Майкл! Спички! — прикрикивает на него папа.

— Давай, пройдем вперед, — говорю я Кейт, оставляя отца разбираться с Майклом. Анна радостно скачет следом за нами, а Элли остается наблюдать, как кричат на ее брата-близнеца. Она та еще садистка. Мне кажется, что Анна на ее фоне немного простодушна, потому что всегда беспричинно счастлива.

Дед Рон сидит на скамейке около дома и курит трубку. Трубка — это что-то новенькое. Он думает, что это заставляет его выглядеть более добродушно и по-домашнему, но курить он может только на улице, ведь ему приходится прятаться от бабушки Гермионы. Великий человек, мой дедушка.

— Привет, дедушка, — приветствую я его.

— Эйдан, внучок! — ах да, «внучок» — это новое словечко в лексиконе деда. — Как дела в школе? Полагаю, ты снова выиграл Кубок по квиддичу для Гриффиндора?

— Ты уже знаешь, — гордо усмехаюсь я. С тех пор, как я стал капитаном сборной Гриффиндора по квиддичу, мы ни разу не упустили кубок. Джеймс и Дом страшно мною гордятся, даже посещают каждый мой матч. Ал преподает в Хогвартсе, так что в любом случае он и так присутствует на всех играх, но как декан Слизерина, я почти уверен, как-то попытался разок скинуть меня с метлы. Тем не менее, мы с Бобом ни разу не проиграли ни одного матча.

И да, Боб — это мой квоффл. Полагаю, вот она моя странность.

— Вот какой у меня внучок! — заливается соловьем дед. Черт побери, от стыда провалиться сквозь землю хочется. Должен же он хоть когда-нибудь умолкнуть.

— А это моя девушка, Кейт, — представляю я ее. Она стоит чуть позади меня, что весьма дальновидно с ее стороны, так как дедушка еще не научился толком курить трубку, поэтому пепел разлетается повсюду.

— Приятно познакомиться, Кейт.

— Мне тоже, мистер Малфой.

Ох, черт. Проклятие, все же мне точно надо было хотя бы вскользь пройтись по семейному древу. Я сказал ей, что если она увидит кого-нибудь с рыжими волосами, то это Уизли, но волосы дедушки полностью седые, поэтому она не могла знать. В этом и заключается проблема того, что она магглорожденная. Она никогда не слышала ни о Поттерах, ни об Уизли, ни тем более о Малфоях до того момента, как пошла в Хогвартс, да и потом особо не обращала внимания на политическую обстановку или новости. А еще она вряд ли понимает, какая катастрофа только что произошла — назвать Рона Уизли «мистером Малфоем»…

— Эм-м, Кейт, это мой дедушка Уизли, — говорю я ей. Дедушка выглядит сердитым, у него даже уши покраснели. Ох, дедуля, пожалуйста, не надо бить мою девушку.

— Простите, мистер Уизли! — извиняется Кейт. — Я… простите, я не знаю, почему так решила…

— Ох, не стоит волноваться, Кейт, — ласково произносит дедушка, но я с уверенностью могу сказать, что он уже невзлюбил мою девушку. Просто великолепно.

Мы направляемся в Нору, и Кейт яростно шепчет мне:

— Я знала, что это Уизли, Малфой выскочил, потому что я перенервничала! Ты Малфой, твой папа — тоже Малфой… ох, Эйдан, мне так жаль!

— Перестань об этом беспокоиться! — смеюсь я. — На самом деле это было довольно забавно…

На кухне бабушка Молли и бабушка Гермиона. Кейт знает, кто такая бабушка Гермиона, учитывая, что она только недавно вышла на пенсию и оставила пост Министра магии. Бабушка Гермиона умеет вести себя нормально, даже если это и не так. Иначе, чем можно объяснить ее странную одержимость домашними эльфами? Я правда не хочу вдаваться в подробности. Она обнимает Кейт и приветствует ее, бабушка Молли поступает точно так же, приговаривая, что у нее уже готовы булочки и чай. Бабуля Молли просто обожает закармливать людей.

А еще есть прадед Артур. Иногда я думаю, что нам нужно просто подарить ему на Рождество маггла, чтобы он отвечал на все его вопросы, которые только придут деду в голову о маггловском мире. Лично мой любимый вопрос, который он задает магглам, довольно философский: «Почему электричество?», на что я обычно отвечаю: «А почему бы и нет?». Потому что, черт возьми, как еще можно ответить на этот вопрос?

В любом случае, я и ему представляю Кейт, но он плохо слышит ее имя, и поэтому называет ее Кайла, а значит, что именно так она теперь и будет именоваться. Ну, а Анну он вообще называет Эми.

Кейт поражена количеством людей в моей семье. Здесь не только мои прабабушка и прадедушка, мои бабушка и дедушка, мои родители, мой дядя, двоюродные братья моей матери, но еще и супруги с детьми кузенов моей матери.

Здесь просто прорва народу.

Она знает, что Ал преподает в Хогвартсе, и Дженни добра с ней, несмотря на то, что около нее вьется шестеро детей, так что разговор вряд ли получится длинным. Ладно, шесть — это преувеличение. У Ала и Дженни только трое детей, но мне всегда кажется, что их гораздо больше.

Дом становится еще более многолюдным, когда прибывает Ремус с родителями и младшей сестрой Дори. Ей четырнадцать и она сейчас переживает весьма мрачную фазу своей жизни, напяливая на себя только черные вещи. Мама говорит, что никогда не замечала за Дори подобных наклонностей.

— Эйдан, я поцеловался с Тэмми Уолкотт на обратном пути! — ухмыляясь, заявляет мне Ремус.

— Ты целовался с ней в поезде? — смеется Кейт. — На глазах у всех ее друзей?

— А почему бы и нет?

У Ремуса просто невероятное самомнение. Он на год младше меня, но мы оба в Гриффиндоре, и он за это время успел уже перевстречаться со всеми девчонками с моего курса, кроме Кейт. Ну, насколько мне известно. И знаете, лучше не задавать вопрос, ответ на который вы, скорее всего, не захотите услышать. А чтобы объяснить невероятный успех Ремуса у девушек, надо просто вспомнить о том, что он метаморф, и может с легкостью контролировать степень своей привлекательности. Как-то он даже перевоплотился в меня, а затем делился с девчонками Хогвартса страшной тайной, что я гей. Поэтому я искренне не понимаю, что заставило Кейт начать со мной встречаться, и, похоже, никогда уже не узнаю.

Если она только не замаскированный парень. Это бы могло оказаться и правдой, с моей-то удачей.

Ремус отправляется болтать с остальными нашими родственниками. В доме весьма многолюдно, а ведь это даже не вся семья собралась. И до сих пор еще нет мамы. Вдруг мне повезет провести все рождественские каникулы без знакомства Кейт и мамы?

— Гарри Поттер! — восклицает Кейт и, к счастью, я единственный, кто ее слышит. Да, ей до безумия нравится мой двоюродный дядя Гарри. Она сама призналась мне об этом после того, как мы перебрали с огневиски на последний вечеринки в честь победы в квиддичном матче. И знаете, может она все же достаточно странная, чтобы с легкостью вписаться в мою семью.

— Остынь, Кейт. Он женат, имеет детей. И даже внуков.

— Заткнись! — шипит она.

Не поверите, она глупо улыбается, когда я представляю ее дяде Гарри. А ведь ему уже шестьдесят. Нет, он выглядит моложе своего возраста, и все такое, но с ее стороны весьма странно влюбиться в него. Вот если бы ей понравился Ал или даже Джеймс, я бы смог это понять, потому что им около тридцати, и до пенсии еще очень далеко. С другой стороны, они ведь никогда не спасали волшебный мир.

— Я ЗАКРЫЛ РЕБЕНКА В МАШИНЕ!

К слову о Джеймсе, он только что ухитрился запереть в машине своего ребенка. Может Гарри Поттеру и удалось спасти мир, но вот с воспитанием своих детей он явно схалтурил.

— Джеймс, ты запер ее в машине? — устало спрашивает сестра Джеймса Лили. Никого даже не удивляет сам факт случившегося.

— Я забыл гребаную палочку в машине, а та автоматически блокируется, стоит мне выйти! ХОТЬ КТО-НИБУДЬ ПОМОГИТЕ МНЕ!

— Успокойся, дружище, — говорит папа, следуя за Джеймсом к машине, чтобы помочь. Мы направляемся следом, чтобы увидеть развязку этой драмы. Джеймс в роли родителя всегда вызывает улыбку. На самом деле он стал отцом всего лишь полгода назад, и до сих пор еще не осознал своего отцовства. Да, он умудрился перепутать ребенка в роддоме, когда надо было его забирать домой, за что Джеймса едва не арестовали.

— Как ты мог оставить палочку в машине, разве ты держишь ее не в кармане? — допрашивает его Лили.

— Софи играла с ней! — отвечает он.

— Ты разрешаешь шестимесячному ребенку играться с палочкой?!

— ЗАТКНИСЬ, ЛИЛИ, ТЫ ТОЛЬКО МЕШАЕШЬ!

— Какое заклинание ты использовал для автоматической блокировки дверей? — спрашивает папа у все более паникующего Джеймса.

— Не помню, заклинание накладывала Лаура! — бормочет он. — Ох, черт, она меня убьет…

Софи смеется в машине, сжимая палочку Джеймса. Мерлин, этот человек непроходимо туп.

— Мы должны вытащить ее оттуда! — практически кричит Джеймс. — Она может умереть!!!

— О да, это и правда опасно для жизни, она ведь пробыла там уже больше шестидесяти секунд, — саркастически произносит папа.

— ЗАТКНИСЬ, МАЛФОЙ, ТЫ НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЕШЬ!

— Да ладно, Эйдан постоянно закрывался в разных местах, когда был ребенком, — небрежно отвечает папа. — Однажды, мы нашли его в ящике с бельем Розы, потому что он не хотел идти в школу. И пробыл он там не меньше часа.

— Повесь себе медаль на шею, — огрызается Джеймс.

— Что тут происходит?

Папа и Джеймс подпрыгивают от страха при звуке голоса моей мамы. К счастью, тут собралась небольшая толпа, и она еще не заметила меня с Кейт. В руках у нее пакеты с продуктами.

— Джеймс запер Софи в машине, — поясняет папа.

— Вот удружил! — шипит ему Джеймс.

— Ты запер своего ребенка… в машине, — утвердительно произносит мама, ничуточки не удивляясь.

— А еще он оставил ей палочку, — добавляет папа. — Вот это я понимаю, человек ощутил всю тяжесть отцовства.

— Конечно, ощутил. Отойдите в сторону, идиоты, — вздыхает мама и щелкает палочкой по двери. Она тут же распахивается, чтобы открыть нам вид на совершенно целую Софи, которую все еще забавляет сложившаяся ситуация. Мне уже жаль ее. Сложно даже представить, что из нее вырастет.

— Спасибо, Рыжая! СПАСИБО!

Мама закатывает глаза и спешит в дом с продуктами.

— А это была моя мама, — поясняю я Кейт.

— Ты собираешься нас познакомить?

— Не планировал…

Она игриво пихает меня в бок. Ох, а ведь она считает, что я шучу. Поэтому берет меня за руку и ведет в дом. Никогда еще в жизни я так не нервничал. Мне даже сложно предсказать, реакцию мамы на встречу с ней. Она может быть стервозной, или может пытаться быть смешной, или же просто быть холодной и саркастической, или же наоборот до смешного любопытной, выпытывая все подробности жизни Кейт.

Скорее всего, она будет чем-то средним из всего выше перечисленного.

Мама болтает с бабушкой Гермионой, разгружая пакеты. Бабушка Гермиона подмигивает мне, когда видит, как мы с Кейт приближаемся, и уходит, позволяя мне наедине представить свою девушку. Ну, не сказал бы, что слово «наедине» подходит для этого дома.

— Привет, мама, — произношу я.

— Дорогой! — радостно вскрикивает она и крепко обнимает. Я отучился в Хогвартсе семь лет, но она все равно каждый раз волнуется, когда я приезжаю или уезжаю. — Я так по тебе скучала, ты ел? Как квиддич? Почему ты так редко пишешь?

— Э-м, это Кейт, — говорю я, когда она наконец-то меня отпускает.

Кейт нервно улыбается и машет рукой.

— Здравствуйте, миссис Малфой, — коротко произносит она.

— Просто Роза, — мило улыбается мама, и, вроде бы, в ее голосе я не слышу никаких опасных ноток. Не думал, что она может быть такой безобидной.

А потом она еще и обнимает Кейт.

Так, это явно не моя мать. Папа, очевидно, нашел кого-нибудь, кто согласился выпить оборотное и сыграть роль мамы. Или, быть может, мама взяла пару уроков хороших манер у Дженни. Это было бы более правдоподобно.

— Добро пожаловать, Кейт! Как добрались?

— Ох, все было прекрасно, — вежливо отвечает Кейт.

Они завязывают вежливый разговор ни о чем. Мама замечает, что ей нравятся туфли Кейт, и Кейт отвечает, что купила за полцены на распродаже. Затем Кейт говорит, как много слышала о маме и как она рада наконец-то с ней встретиться лично. И все же во всем этом есть что-то тревожное. Пусть я и слышу вежливые реплики мамы, я практически наяву вижу, как ее мозг со скоростью пять миллиардов миль в секунду анализирует ситуацию. Я точно знаю, что у нее уже сложилось некое представление о Кейт. И бьюсь об заклад, что она ее ненавидит.

Папа подходит, чтобы посмотреть, как проходит наше знакомство, и, похоже, тоже весьма удивлен нетипичным поведением мамы.

— Так странно, — шепчет он мне.

— Именно, — шепчу в ответ.

— Итак, Кейт, не хочешь попробовать профитролей с кремом или фаршем? — сладко спрашивает мама, беря тарелку с крохотными закусками.

— Ох да, спасибо, — отвечает Кейт и выбирает закуску с мясной начинкой.

— Чтобы ты знала, тут присутствует один ингредиент, который весьма плохо реагирует с лекарствами и некоторыми зельями, — серьезно произносит мама. Мы с папой в замешательстве переглядываемся. — А поэтому, если ты вдруг принимаешь лекарства или зелья, тебе не следует их пробовать.

— Ох… ладно, спасибо, за предупреждение, — отзывается Кейт и готовится откусить кусок.

— Значит, ты ничего не принимаешь? — спрашивает мама с маниакальным блеском в глазах. Ох, черт возьми. Вот она, моя настоящая мать, которая допрашивает незнакомцев, не принимают ли они лекарства.

— Э-э, нет…

— И никаких противозачаточных таблеток или зелий? Потому что тебе может быть очень плохо, если ты это съешь, а сама в этот период принимаешь таблетки, может, тебе лучше сказать об этом сейчас…

— Так, Роза, давай посмотрим, кто еще хочет пирожное с заварным кремом? — быстро встревает папа, обнимая ее за плечи и уводя подальше от нас. Мама же не отрывает безумного взгляда от Кейт, пока папа практически утаскивает ее в гостиную.

Вот почему я никогда раньше не представлял девушку маме.

Кейт буквально опешила от шока. Она даже не пытается попробовать закуску, а сразу же выбрасывает ее в ведро.

— Я всегда считала, что ты преувеличивал, когда разговор заходил о твоей матери, — произносит она, качая головой.

Ну, теперь уж меня точно бросят. По крайней мере я знаю, что если в будущем вдруг стану встречаться с кем-то, кто мне разонравится, то в запасе у меня будет верный способ избавиться от нее.

За последние годы столовую в Норе пришлось увеличивать еще пару раз, чтобы можно было с комфортом разместить все увеличивающуюся семью. К счастью, папа усаживает маму на противоположный от нас конец стола, так что мне не нужно беспокоиться о каких-то смехотворно-неловких инцидентах с ее участием во время ужина. Рядом со мной сидят Майкл и Элли, и меня уже проинструктировали, чтобы я приглядывал за ним и следил, как бы в его руки не попало что-либо легковоспламеняющееся.

Когда мы уже почти приступаем к ужину, приходит Дом со своим двадцатилетним парнем. Да, он на тридцать лет ее младше. Он представляется Флэшем, и мне правда не интересно, за какие такие заслуги он получил это прозвище. Помню, как он выпустился пару лет назад из Хогвартса. Дом сказала, что отныне никогда не будет встречаться с кем-то старше двадцати одного года, когда ей будет пятьдесят, так что нас ждет не очень радужное Рождество, ведь ей как раз стукнет полтинник.

— Итак… — тихо говорю я Кейт за ужином, — ты собираешься порвать со мной?

— Зачем мне это?

— Ну… ты знаешь, — я неопределенно обвожу рукой окружающих меня людей.

Джеймс кормит малышку Софи, причем большая часть еды попадает ему на свитер, а не ей в рот, ведь вместо этого она подгрызает рукоять его волшебной палочки. Точно так же Дом кормит своего двадцатилетнего ребенка — она кладет ложечкой ему в рот измельченную курицу. Ал и Дженни пытаются угомонить своих трех сыновей, которые завязали потасовку за еду с Ремусом, который активно защищается. Майкл щипает Элли, которая через весь стол кричит папе, что Майкл издевается над ней. Дед Артур заснул за столом, и мы слышим, как его храп перекрывает гомон голосов. Дед Рон буквально запихивает картофель себе в рот, словно он неделю ничего не ел и наконец-то дорвался до еды, а бабушка Гермиона ругает его и говорит, чтобы он не спешил так, иначе обожжется.

Мама же смотрит через весь стол на Кейт с весьма маниакальным видом.

— Честно говоря, Эйдан, — вздыхает Кейт, — мне нравится твоя семья.

— Тебе что?! — недоверчиво переспрашиваю я.

— Они правда уникальны, — улыбается она.

Я целую ее. Никто этого даже не замечает, ну, может быть, только мама, но я не смотрю в ее сторону.

— Замечательно, — усмехаюсь я. — Но тебе все же стоит попридержать свое мнение, ведь ты еще не знакома с папиной родней…

Мне действительно «повезло», ведь абсолютно все мои родственники слегка с придурью. Дедушка Драко собирает серебряные ножи и беседует с домашней совой, которую он назвал Люцифером, следуя совету мамы. Майкл даже однажды попытался поджечь Люцифера. А так же пытался скрестить одну из семнадцати кошек маминой кузины Молли с барсуком. Видите, вот что случается, когда умная ведьма из благополучной и героической семьи вступает в брак с выходцем из преступной семейки — у них появляются безумные преступники.

И все же я ни на что в мире не променяю своих родственников.

Ну, может быть, за исключением маминой кузины Молли.