Мыслит, значит существует (гет)

Когда Гарри зашёл в кабинет Амбридж на первую отработку, то сразу же подумал, что людей, имеющих настолько отвратительный вкус, нужно судить по закону. По крайней мере, теперь он знал, что новый преподаватель Защиты от Тёмных Искусств очень любит кошек и розовый цвет. Даже слишком любит…

— Добрый вечер, мистер Поттер. Присаживайтесь.

Гарри вздохнул. Если его приглашают присесть, значит, придётся писать какие-нибудь глупые строчки. Он должен был догадаться, ведь такое бесполезное и скучное занятие полностью соответствовало характеру мадам Амбридж.

— Давайте же, не стойте столбом.

Он сел за парту напротив профессора и полез в сумку за письменными принадлежностями.

— Нет-нет, мистер Поттер, у меня есть для вас особое перо.

— Хорошо.

Спустя мгновение Амбридж протянула ярко-красное перо, которые напомнило Поттеру обложки тех книг по праву, что он читал на первом курсе. Гарри долго смотрел на перо, пока, наконец, не перевёл недоумевающий взгляд на Амбридж.

— Вы действительно думаете, что я буду писать этим?

— Конечно, мистер Поттер. Какие-то проблемы?

— Да. Одна, но очень большая: этим пером обычно подписываются контракты и договоры, а вовсе не идиотские строчки на отработках. А при частом и повторяющемся использовании оно оставляет видимые следы. Вы уверены, что хотите предоставить мне ещё больше улик против вас? Знаете ли, слова — это лишь слова, но написанное остается навечно.

— Как вы смеете, мистер Поттер? У меня есть полное право назначать отработки по своему усмотрению и так, как я считаю нужным. Так что прекратите строить из себя умника и пишите «Я должен уважать власть» столько раз, сколько потребуется. И могу вас уверить, это будет очень, очень много раз.

— А если я откажусь?

— У вас нет выбора.

— Ошибаетесь, есть. Это магическое перо для подписания договоров, и закон гласит, что использовать его можно только с согласия второй стороны, то есть меня. Уверены, что хотите продолжать?

Если до этого Амбридж лишь немного повышала голос, то после этих слов почти сорвалась:

— Делайте, что я говорю, Поттер! Мы не собираемся подписывать контракт, так что закон здесь не действует! Приступайте немедленно!

Гарри поднялся со стула, прихватил свою сумку и, держа в руке ярко-красное перо, собрался уходить.

— Куда это вы собрались?

— Забираю вещественные доказательства и иду поболтать с Сюзан. Давненько я не пил чай с ее тётушкой. Признаюсь, мне этого сильно не хватает, если уж хотите знать…

Парень развернулся, украдкой вытащив из кармана волшебную палочку.

— Поттер, вернитесь! Ступефай!

Но Гарри был готов. Обернувшись в мгновение ока, он взмахнул палочкой:

— Протего!

Заклинание отрикошетило от щита и вернулось к опешившей Амбридж, которая, вероятно, не ожидала сопротивления.

— А ещё преподаватель по Защите называется… Печально.

* * *

К несчастью, благодаря поддержке министра Амбридж вышла сухой из воды, отделавшись лишь устным предупреждением и запретом проводить отработки. Это означало, что назначенные ею наказания должны были проходить с Филчем. Но Гарри, как обычно, не собирался туда ходить, поэтому ничего, по сути, не изменилось. Конечно, через пару дней по этому поводу его вызвал к себе профессор Флитвик, но никакого наказания не назначил. Гарри понял, что таким образом декан дал понять, что все действия, направленные против Амбридж, останутся безнаказанными.

Прошёл первый месяц нового учебного года, и в школе наметились интересные перемены. Луна и Номер Семь всё больше времени проводили вместе, а иногда, когда высовывал нос из своих котлов, к ним присоединялся Невилл, или Гермиона, когда делала передышку в образовательном процессе Номера Шесть. Кстати, Номер Шесть начал делать кое-какие успехи, так что, возможно, он был ещё не полностью потерян для общества.

Однако больше всего Гарри беспокоила атмосфера, царящая в Слизерине. Малфой, Крэбб, Гойл и Нотт были детьми Пожирателей смерти, а потому весь серебристо-зелёный факультет знал о возвращении Волдеморта. И Малфой использовал этот факт и влияние своего отца, чтобы полностью контролировать факультет. Всё это Гарри узнал от Дафны.

Однажды та в бешенстве ворвалась в комнату Луны, помешав Гарри до конца исполнить «Концерт пустых бутылок».

* * *

— Проблемы, Дафна?

— Малфой… — она смогла выговорить лишь одно слово.

— Ясно. Волдеморт вернулся, и Драко возомнил, что ему всё можно. Что он устроил на этот раз?

— Он приказал мне — именно приказал! мне! — порвать с тобой, и тогда он — цитирую — покажет мне, что значит настоящий мужчина.

Гарри с весёлым огоньком в глазах посмотрел на девушку.

— Полагаю, закончилось всё плохо?

— Я заехала ему ногой по причинному месту и ушла.

Парень тихо рассмеялся. Отложив в сторону гитару, он протянул руки к Дафне:

— Забудь о Малфое, иди лучше ко мне.

Девушка тяжело вздохнула и опустилась к нему на колени.

— Есть у меня одна идея, но все сразу же сообразят, кто это придумал.

— И? Что за идея?

— Понимаешь, я тут подумала…

* * *

Гарри помнил об этом разговоре, как будто тот состоялся только вчера, и сегодня как раз настал день «М» — от слова «месть».

Как обычно спустившись в Большой Зал, Гарри устроился за столом Рейвенкло и принялся завтракать. Спустя несколько минут пришел и Малфой, уселся на свое привычное место и потянулся за стаканом с тыквенным соком. Поттер тайком глянул на Невилла и перехватил ответный взгляд и ободряющую улыбку. Посмотрев по сторонам, он заметил, что Дафна ещё не появилась. Жаль, пропустит всё самое весёлое.

Неожиданно со стороны слизеринского стола раздался девчачий визг, который быстро смолк. Несколько секунд тишины, а затем оттуда послышался многоголосый хохот. Все ученики, в том числе и Дафна, которая только что вошла в Большой Зал, принялись глазами искать источник веселья слизеринцев и обнаружили за их столом незнакомую светловолосую девушку с шикарной грудью. Поначалу никто не понял, что происходит, но затем многие быстро сложили два и два: девушка сидела на месте Драко Малфоя, да и внешнее сходство было неоспоримым.

— Драко стал девушкой? — воскликнул какой-то хаффлпаффец.

Это стало своеобразным сигналом для остальных учеников, и зал потонул в сумасшедшем хохоте. Такого веселья Хогвартс ещё не знал.

* * *

— Никак не могу понять, как у вас это получилось?

— Я, конечно, знаю, что ты — приверженец правил, Гермиона, но мне и в голову не приходило, что ты будешь защищать Малфоя.

— Нет-нет, ты не понимаешь, Гарри. Я вовсе не защищаю его, мне просто интересно, ведь магия, изменяющая пол, относится к очень продвинутой. Нужно изучать её годами. Как ты смог?

— Вот теперь я узнаю тебя, моя старая добрая Гермиона. На самом деле всё очень просто — зелье смены пола.

— Я в этом и не сомневалась, просто мне интересно, как ты смог его приготовить, потому что даже для тебя оно всё равно чрезвычайно сложное. Я уж не говорю, что его приготовление занимает не меньше недели! Не уверена, что даже профессор Снейп сможет с первого раза сварить его правильно.

— Именно поэтому я попросил помощи у Невилла. Безусловно, были трудности, но мы справились.

— Я так и подумала.

— Можешь не беспокоиться, Гермиона. Я, конечно, хорош, но всё-таки не по этой части.

Девушка смутилась и легонько покраснела.

— Не понимаю, о чём ты… — и, не говоря больше ни слова, выбежала из комнаты.

Гарри ничего не оставалось, кроме как тяжело вздохнуть. Гермиона и учёба — ничего не изменилось.

Как Гермиона и предсказывала, с первого раза сварить правильное противоядие для зелья по смене пола у Снейпа не получилось, поэтому Малфой целых две недели ходил по школе в теле девушки с шикарной грудью. А в Хогвартсе около половины учеников были подростками с бурлящими гормонами. Лучшее средство, чтобы воспитать в человеке послушание. Эта затея обошлась Гарри в огромное количество снятых Снейпом баллов, но, определённо, оно того стоило.

* * *

Гарри проснулся с жутчайшей головной болью. Причина обнаружилась очень быстро: Волдеморт пытался пробиться сквозь защитные барьеры, а, потерпев неудачу, пришёл в ярость. Гарри сел на кровати, прикрыл глаза и постарался дышать медленно и глубоко. Боль понемногу уходила. Сделав ещё один вдох-выдох, он набросил поверх пижамы свитер, вытащил из-под подушки мантию-невидимку и направился в кабинет к Дамблдору.

Только оказавшись перед каменной горгульей, он понял, что не знает пароля.

— Э-э…

Неожиданно горгулья отъехала в сторону. Несколько секунд Гарри смотрел на лестницу таким взглядом, будто увидел её впервые. Встряхнув головой, он поднялся по ступенькам, по-прежнему удивлённый тем, что произошло.

— Заходите, Гарри.

Поттер взглянул на свою руку, которой только собирался постучать. Пожав плечами, парень дотронулся до ручки и повернул её вниз.

— Что привело вас ко мне посреди ночи?

— Волдеморт, что же ещё? Но прежде я хочу выразить вам свое восхищение: сделать паролем простое «Э-э» — это… потрясающе. Зачем было ставить такой, который сможет совершенно случайно отгадать каждый?

Дамблдор тихо засмеялся.

— Так и есть, новый пароль — «Э-э», но самое гениальное — люди даже не подозревают, что сами открывают проход. Они думают, что их просто ждали, или что я знал, что они там стоят.

— Не хотелось бы вам это говорить, но даже для вас это как-то слишком ненормально…

— Конечно-конечно. Но расскажите лучше, что именно привело вас сюда. Понятно, что Волдеморт, но хотелось бы услышать поподробнее.

— Я ещё в поезде попросил Малфоя передать своему отцу послание, намекнув при этом на Пророчество, чтобы Волдеморт начал уже, наконец, действовать. Я подумал — будет лучше, если он заявит о себе во всеуслышание сейчас, когда дети в школе. Потому что если это произойдёт на каникулах, то последствия могут быть плачевными.

— Что ж. Правильно я понимаю — Волдеморт в курсе, что настоящее Пророчество было украдено?

— Именно. И я полагаю, сейчас самое время, чтобы привести в действие второй этап плана.

— Какого плана?

— Моего, разумеется. У меня с собой большой запас конфет, пирожных и вообще всевозможных сладостей, напичканных Веритасерумом. Знаю, знаю, его использование запрещено, но никто ведь не заподозрит обычные сладости. Предлагаю раздавать их предполагаемым Пожирателям смерти, чтобы те раскрыли нам все свои тайны.

Дамблдор нахмурился.

— Это больше похоже на слизеринские методы, Гарри.

— Знаю, но если это сработает, то почему бы и нет? Не буду говорить, что результат оправдывает средства, но будем реалистами: с нынешним правительством и такими богатыми семьями, как, например, Малфои, нам никогда не удастся получить разрешение на допрос всех подозреваемых с Веритасерусом. Или я ошибаюсь?

— К сожалению, вы правы, — горько вздохнул Альбус. — Я понимаю, к чему вы клоните, но если добиваться справедливости такими методами, то можно свернуть на опасную дорожку.

— Я не добиваюсь справедливости, я просто направляю процесс в нужную сторону. Если наши конфеты достанутся невинному, мы просто его отпустим. Если же он виновен, арестуем и посадим. Если посадить не удастся из-за хороших связей, мы всё равно в плюсе, потому что получим всю нужную нам информацию.

— Хорошо, на следующем собрании Ордена я вынесу ваш план на обсуждение, а потом свяжусь с вами.

— Отлично, тогда я, пожалуй, пойду. Спокойной ночи, сэр.

— Доброй ночи, Гарри.