Воровка (джен)

Учитель нередко освобождал Иллин от построений и утренних тренировок: если выдавалась возможность, он предпочитал заниматься с ней сам, и далеко не всегда у него находилось для этого время в середине дня или под вечер. Обычно Иллин радовалась этому. Но сегодня она бы с радостью променяла кабинет лорда Лексарна на пыльную, раскаленную солнцем тренировочную площадку.

— Твоя наглость переходит все границы, Джиа. Почему ты решила, что имеешь право сбегать с дежурств и оставлять вместо себя бестолкового ребенка?! Погляди на нее! Ей тринадцать лет! Что она, по-твоему, сможет сделать, если случится что-то серьезное?! Сделать жалобные глаза и попросить пациента не умирать?!

В другое время Иллин стало бы обидно: пусть получалось у нее далеко не все, уж кое-что в медицине и целительстве она начала понимать. Сейчас она сглотнула вязкую слюну и уставилась в пол, сцепив в замок трясущиеся руки. Раньше ей казалось, будто она знает, как выглядит лорд Лексарн в гневе. Выяснилось, что все ею виденное прежде можно было назвать разве что раздражением.

Он был не из тех, кто выставляет свою силу напоказ. Только сейчас, дрожа под его взглядом и чувствуя, как нечто невидимое сдавливает ее в тисках, грозя размазать, как букашку, Иллин по-настоящему поняла, насколько он могущественен, — и насколько ничтожна она рядом с ним.

Рядом прерывисто выдохнула Джиа. Она была бледна как полотно, в ее широко раскрытых глазах читался ужас, который Иллин слишком хорошо знала по себе самой, — ужас рабыни, прогневавшей господина.

— Милорд… — пролепетала она слабым, дрожащим голосом, так резко отличавшимся от ее обычного, надменного и презрительного. — Я слишком многое себе позволила, но…

— «Но»?! — прогремел лорд Лексарн. Джиа умолкла на полуслове, будто получив пощечину. — Не может здесь быть никаких «но», девчонка. Ты сочла, что можешь наплевать на приказы старого дурака. Разумеется, развлекаться с любовником гораздо приятнее, чем сидеть в медблоке, где, конечно же, не может случиться ничего непредвиденного. Я понимаю тебя. А если что и случится, то дроиды, конечно же, справятся с любой задачей, верно?

Джиа молчала, будто пристыженная школьница, но в ее опущенных глазах не было раскаяния. Иллин чувствовала, как горят в помощнице Учителя страх и злоба, подпитывая ее силу, — внушительную по сравнению с Иллин, но смехотворную рядом с лордом Лексарном. Как бы ни ярилась Джиа, он мог затушить ее огонек двумя пальцами. И она это знала.

Лорд Лексарн поднялся на ноги и уперся в столешницу кулаками, каждым из которых можно было размозжить голову взрослому человеку. Его красные глаза сузились и, кажется, тускло светились.

— Мне одно непонятно, Джиа. — Джиа была старше Иллин по меньшей мере на десять лет, но вздрогнули и вжали головы в плечи они совершенно одинаково. — Если все дела могут уладить дроиды и необученная соплячка, то зачем мне ты?

Лорд Лексарн неторопливо — нарочито медленно, как показалось Иллин, — вытянул вперед руку. Джиа в ужасе отшатнулась, с ее губ сорвалось что-то похожее на мольбу, но в тот же миг на кончиках пальцев Учителя вспыхнула молния. Джиа хрипло закричала, когда электрический разряд ударил ей в грудь и паутиной окутал все тело. Обомлев, Иллин смотрела, как Джиа с воплем оседает на колени, припадает к полу, упирается в него обеими руками, пытаясь справиться с болью. Ее лицо исказилось в гримасе, из раскушенной губы текла кровь, дыхание вырывалось из груди редкими, болезненными всхлипами, но лорд Лексарн не останавливался: Джию били все новые и новые разряды.

«Она же умрет!» — Иллин прижала ладонь ко рту. К горлу подкатывала тошнота. Иллин не любила Джию, но никогда не пожелала бы ей такого… Она испуганно глянула на Учителя. Трудно было поверить, что это тот же человек, который из жалости взял ее на обучение и ласково трепал по голове, когда она задавала глупые вопросы. Сейчас лорд Лексарн выглядел не менее жестоким и страшным, чем верховный наставник.

Руки Джии подломились, и она, захрипев, скорчилась на полу. Лорд Лексарн встряхнул рукой, будто сбрасывая остатки нерастраченной силы. Повисла тишина. В ней Иллин четко слышала биение собственного сердца и судорожное дыхание Джии.

— Вставай.

Джиа с трудом приподнялась на дрожащих руках и едва не распласталась на ковре снова. Иллин бросилась помочь ей, но свирепый взгляд Учителя пригвоздил ее к месту:

— Я позволял тебе двигаться?! — рыкнул он. — Стой смирно, девчонка. До тебя сейчас тоже очередь дойдет, не волнуйся.

Иллин замерла. Ее губы дрогнули, внутри что-то натянулось до звона и оборвалось. Она сразу поняла, кому предназначена плеть на поясе Учителя, но надеялась… на что-то. Хоть бы и на то, что пороть будут Джию. Иллин было бы стыдно за такие мысли, не будь ей так страшно.

Джиа тем временем собралась с силами и поднялась на ноги. Она едва могла стоять, ее бледное лицо испещряли прожилки от лопнувших сосудов, а изо рта шла кровь, но во взгляде горела ярость — несмотря на блестевшие на глазах слезы.

— Не испытывай мое терпение, Джиа. Ты неплохой медик, и твои таланты могут понадобиться Империи где угодно. Если ты еще раз посмеешь ослушаться меня, я легко найду тебе работу получше. Где-нибудь на Балморре.

— Я молю о прощении, милорд, — процедила Джиа, с трудом расцепив стиснутые зубы.

— И ты его получишь. На этот раз. Приведи себя в порядок и живо за работу. Пошла вон!

Неловко поклонившись, Джиа поковыляла к двери. Напоследок она одарила Иллин испепеляющим взглядом. Ненависти в нем хватило бы, чтобы сжечь ее заживо.

«Что я ей сделала? Я же не выдавала ее…»

Но Учитель не дал ей поразмыслить об этом.

— Теперь ты. — Иллин, сжавшись, опустила голову еще ниже. Пальцы будто сами собой потянулись к запястью и больно впились в него. — Хватит ума догадаться, в чем ты провинилась?

— Д-да, милорд, — пролепетала Иллин. По щекам катились слезы, но она даже не попыталась совладать с ними. Это Рисса была храброй. В Иллин храбрости и в лучшие моменты было на мизинец.

Она и правда понимала, что они с Джией были виноваты. Но зачем так жестоко наказывать? Лорд Лексарн ведь не такой! Он снисходительный, добрый…

«Ага. Как госпожа Тира. Ты и правда такая дура, Иллин?»

Слезы полились пуще прежнего. Неужели опять? Неужели она снова увидела только то, что хотела видеть?

— Хватит реветь. Скажи мне, что ты сделала не так и чего больше никогда не будешь делать. Скажешь глупость — я хорошенько пройдусь по твоей спине вот этим. — Он выразительно постучал пальцами по рукоятке плети. — Вперед, девочка.

Иллин почувствовала под пальцами кровь. Расцарапанную руку ужасно саднило, но боль помогла хоть отчасти вернуть контроль над собой.

— Я не должна была покрывать Джию, милорд, — тихонько ответила она. — Мне не следовало соглашаться на ее просьбу.

— Правильно. И что, Иллин, ты только сейчас это поняла?

— Нет, милорд. — Иллин всхлипнула. Ей почти хотелось, чтобы Учитель наконец наказал ее, — по крайней мере, она бы получила то, что заслужила, и больше не чувствовала себя такой виноватой. Сейчас ее поступок казался ужасно гадким. Учитель доверял ей, а она… — Я знала, что Джиа поступает неправильно. Но я думала…

— Что ничего страшного не случится, а ты сможешь наконец с ней поладить?

— Д-да, милорд…

— Дурочка. Ты никогда не поладишь с ней. Ты мозолишь ей глаза одним своим существованием. Джиа никогда не простит тебе того, что ты талантливее, чем она. Не простит ученичества у меня. Ты для нее — выскочка, которой следует указать на место. Если ты лишишься моей благосклонности, она будет просто счастлива. Думаешь, ты бы от нее хоть каплю благодарности получила, пройди все удачно? — Лорд Лексарн фыркнул. — Нет, Иллин. Покрывая ее, ты только подставляешь себя. Если будешь и дальше идти у нее на поводу, закончится тем, что мне придется наказывать тебя за ее ошибки. Нужно это тебе?

Чем дольше лорд Лексарн говорил, тем большей дурой Иллин чувствовала себя. Он был прав, прав, тысячу раз прав… а она снова повела себя как доверчивая идиотка. Не хотела ссориться с Джией, а что на деле? Джиа все равно не выносит ее, а она сама провинилась перед Учителем. И за что? За жалкие сто пятьдесят кредитов, которые все равно некуда тратить?!

— Нет, милорд. — Иллин помотала головой, кусая губы, чтобы не расплакаться. — Прошу, простите меня. Я виновата…

Лицо Учителя, смягчившееся было, вновь стало непроницаемо-суровым.

— Да, ты виновата, и на сей раз будешь наказана. Хватит, достаточно я спускал тебе с рук глупости. Встань на колени. Пяти ударов будет вполне достаточно.

Сердце Иллин упало в пятки. Она уставилась на Учителя широко раскрытыми глазами, чувствуя, как холодеет от макушки до кончиков пальцев на ногах.

- Ты… Дрянная девчонка!

Губы госпожи Тиры белее мела, лицо искажено от злости. Иллин никогда не видела ее такой. Кажется, будто в госпожу вселилось что-то злое и чуждое. Она же не такая! Она добрая, ласковая, всегда позволяет объясниться, даже если Иллин в чем-то виновата…

— Госпожа, я не виновата! Пожалуйста, выслушайте! Я не хотела! — Иллин падает на колени, поднимает к ней заплаканное лицо. Конечно, госпожа злится, но она просто не понимает, она не знает, как все было! Она ведь выслушает, не может не выслушать…

Удар по щеке обжигает. Больно. Слова застревают у Иллин в горле, плач переходит в отвратительный детский рев. Как часто она ругала Милли за такой, когда та была малышкой…

— П-пожалуйста… госпожа, я… я…

— Замолчи, дрянь! Закрой рот! Так ты мне отплатила за доброту?! Так отблагодарила за заботу?! А ну ложись на живот!

Тонкие, холеные пальцы госпожи смыкаются на ремне. Иллин смотрит — и не может поверить. Госпожа ведь любит ее! Она ей как мама! Она сама говорила, что любит, что никогда не накажет без вины! И Иллин ее любит… Почему, почему это происходит?!

Первый же удар рвет ее красивое платье, подаренное госпожой всего пару дней назад. Второй — рассекает кожу до крови. Иллин с плачем валится на живот, молясь только об одном.

Пусть это будет сном. Пусть это будет сном. Пусть это будет сном!

Иллин вздрогнула, очнувшись. Оказалось, она прорвала ногтями кожу на ладонях, и теперь кровь капает с них на новенькую форму послушницы. Учитель стоял прямо перед ней, держа ладонь на ее плече.

— Не плачь, девочка моя, — произнес он почти ласково, глядя ей в глаза. — Я наказываю тебя не для того, чтобы причинить боль. Ты должна запомнить этот урок, чтобы впредь не совершать таких глупых ошибок.

Убедившись, что Иллин крепко стоит на ногах, он отошел на шаг. Его огромная ладонь сжала рукоять плети.

— Давай покончим с этим поскорее. Можешь не раздеваться.