Сириус Блэк и плохие предчувствия (джен)

В штаб-квартире Ордена было тихо. Сириус нерешительно прошел через длинный коридор и заглянул на кухню, откуда доносилось негромкое пение. Алиса Лонгботтом в одиночестве сидела за столом, склонившись над какой-то картой. Подняв глаза на вошедшего Сириуса, она ахнула:

— Черт возьми, Бродяга! Ты выглядишь, словно упал на Гремучую Иву с метлы!

Она не кинулась на него с обвинениями, что было уже как минимум неплохо. Видимо, в Ордене все же знали о его оправдании. Алиса усадила Сириуса за стол и достала палочку.

— Эпискеи!

Лицо как будто вспыхнуло, и Сириус инстинктивно принялся ощупывать нос. Кажется, даже форма не слишком пострадала.

— Дамблдор предупредил нас, что ты придешь сегодня. Ради этого он проведет внеочередное собрание, — Алиса колдовала над его лицом, убирая засохшую кровь. — Он сказал, что ты не виноват в смерти Поттеров, а еще что у тебя есть какая-то информация для нас.

Она закончила, и теперь выжидающе смотрела на Сириуса. Несмотря на ее заботу, несмотря на отсутствие обвинений, мужчина чувствовал: она тревожится. Алису можно было понять: на месте Джеймса и Лили могли быть они с Фрэнком. Это их сын мог остаться той ночью сиротой.

— Спасибо, — Сириус еще раз ощупал нос. — Хранителем Тайны был Петтигрю. Мы не могли сказать никому о том, что Поттеры поменяли Хранителя, потому что знали — в Ордене есть предатель. Только вот не могли и представить, что именно ему мы доверим жизни Джеймса и Лили.

— Питер? Быть того не может, — с сомнением произнесла Алиса. — Я в жизни бы не подумала…

— Вот и мы не подумали, — грубовато оборвал ее Сириус. Слушать причитания Лонгботтом было бы невыносимо.

Алиса отвернулась и замолчала.

— Что это за карта? — поспешил перевести тему Сириус.

— Места нападения Пожирателей с момента падения Волдеморта, — принялась объяснять женщина, проглотив обиду. — Мы пытаемся выяснить, есть ли какая-то закономерность в их выборе жертв.

— Дай-ка сюда, — Сириус придвинул карту к себе. Казалось бы, никакой системы в расположении светящихся точек не было. Блэк принялся вчитываться в фамилии, значащиеся над каждой точкой.

— Это не маглы, — задумчиво протянул Сириус. — Все, на кого нападали — волшебники.

— Это я уже заметила, — хмыкнула Алиса.

— И что самое странное, — продолжил мужчина, — они все гриффиндорцы, если мне не изменяет память.

— Да ну? — Алиса вновь отняла у него карту и еще раз перечитала фамилии. Лицо ее побледнело.

— Примерно наши ровесники, — подумав, добавил Сириус. — Ближе к вам с Фрэнком, чем ко мне.

— Ты хочешь сказать…

— Они пытаются выйти на вас.

Алиса вцепилась пальцами в крышку стола. Сириусу вдруг стало горько: как бы ни была тяжела потеря Поттеров для всех членов Ордена, Лонгботтомам она принесла облегчение. В конце концов, они знали, что одним из них придется погибнуть. Конечно, это была война, и смерть дышала в спину каждому из сражающихся, но лишь две семьи стояли под прицелом самого Волдеморта, и он сделал свой выбор не в пользу Фрэнка и Алисы. И теперь, когда все уже, казалось, было позади, страх за семью вновь навис над ними.

Раздался скрип входной двери.

— Пойдем, — сказала Алиса. — Собрание скоро начнется.

В гостиной, в которую они вошли, уже сидел Элфиас Дож. Он коротко кивнул Сириусу, но спрашивать ни о чем не стал. Вскоре пришли Вэнс, Дингл, Подмор и Боунс. Грюм вошел вместе с Хагридом, который с трудом просочился в дверь.

— Бродяга! — радостно воскликнул великан. — Мы чуть с ума не сошли, пока думали, что это ты…

— Разговорчики! — рыкнул Грюм.

Последним вошел Фрэнк, тут же присевший на диван рядом с женой. Алиса устало положила голову на его плечо. Теперь все ждали только Дамблдора.

Сириус оглядел союзников. Их лица не выражали ничего, хотя бы отдаленно напоминающего радость. В них читалась такая усталость, какой не было и в самые лихие дни войны. Если раньше казалось, что стоит расправиться с Волдемортом, как тут же воцарится мирная жизнь, то теперь пришла гнетущая неопределенность. Отныне невозможно было предугадать действия врагов: лишившись лидера, Пожиратели обещали действовать необдуманно и хаотично. И уж точно не менее жестоко, чем прежде. Но самое мерзкое заключалось в том, что поймать виновных стало сложнее. Можно ли доверять кому-то, когда предательство произошло внутри Ордена?

И черт возьми, как же мало их осталось.

Дамблдор величественно вошел в комнату, словно плыл над полом, и все немного приободрились. Он занял свое место у камина и на секунду прикрыл глаза. Он тоже смертельно устал.

— Добрый вечер. Думаю, нам сегодня есть, что обсудить. Сириус?

Сириус в очередной раз рассказал об их с Джеймсом и Питером плане о смене Хранителя. На этот раз никто не обронил ни звука во время его речи. Все слушали внимательно, и лица их оставались каменными.

— Почему ты так уверен, что он их предал? — первым подал голос Фрэнк. — Ты не думал, что Пожиратели или Волдеморт могли выпытать из него информацию обманом?

— Думал, — признался Сириус, — но я знал Питера половину своей жизни. Он был не из тех, кто легко подставится. А если бы и подставился, — его голос звучал куда агрессивнее, чем ему хотелось, — он нашел бы способ позвать на помощь.

— Пока мы не можем ничего утверждать, — развел руками Дож. — Нам в любом случае нужно найти Питера и допросить его.

— Боюсь, что найти его будет сложно, если он сам этого не захочет.

— Это еще почему? — нахмурился Грюм.

Сириус вздохнул. Если никому больше нельзя верить, то бояться теперь нечего.

— Петтигрю — незарегистрированный анимаг. Он превращается в крысу, — говоря это, он старался не смотреть на Дамблдора.

— Интересная задачка, Блэк, — Грюм потер виски. — Полагаю, это не все, что ты хочешь нам поведать?

— Я… мы… В общем, еще в школе мы стали анимагами. Я, Джеймс и Питер. Джеймс превращался в оленя, а я в собаку.

Грюм подскочил с кресла и отвесил Сириусу совершенно магловскую затрещину.

— И вы молчали! — загромыхал он. — Ты хоть понимаешь, сколько раз это могло нам пригодиться? Вы спасали свои шкуры от Азкабана, пока на войне гибли люди!

— Аластор, тише, — успокоил его Дамблдор. — Сириус, ты можешь предположить, куда отправился Питер?

Сириус замотал головой.

— Вряд ли он с другими Пожирателями, — ответил он. — Волдеморт мог казаться ему надежной защитой, но теперь, когда его нет, Петтигрю не станет держаться за тех, кто в любой момент может подставиться.

— Тоже верно, — пробормотал севший на место Грюм. — Теперь нам нужно хотя бы приблизительно понять, как много он успел рассказать Волдеморту о нас.

— Судя по всему, не так уж много, — впервые за вечер отозвалась Алиса. — Сириус подсказал мне сегодня, что эти нападения, — она подняла руку с картой, — могут быть связаны с нашей семьей. Почти все пострадавшие — наши одногодки из Гриффиндора.

— Это странно, — задумчиво протянул Боунс. — Почему же Питер передал ему так мало информации?

— Думаю, это было сделано намеренно, — вздохнул Дамблдор. — Питер всегда был осторожным мальчиком, а пророчество не было столь однозначным. Быть может, он был готов к любому исходу.

— Странно, — хмыкнул Сириус. — Какой же у него был план на случай падения Волдеморта?

— Судя по тому, что он до сих пор на свободе, Блэк, — Грюм угрожающе уставился на него своим искусственным глазом, — какой-то план у него все же был.

Дамблдор поднялся.

— Думаю, пора заканчивать. Сегодня мы все не в том состоянии, чтобы строить какие-либо планы. Алиса, Фрэнк, вам следует укрыться под Фиделиусом. Подумайте над тем, кого вы готовы назначить Хранителем Тайны.

Грюм схватил попытавшегося встать с кресла Сириуса за шиворот.

— А с тобой у нас отдельный разговор, — тихо сказал он над самым ухом мужчины.

В гостиной остались только они и Дамблдор.

— Значит так, Блэк, — Грюм смерил его тяжелым взглядом, — поимкой Петтигрю займется аврорат. И никаких возражений!

— Но…

— Никаких возражений! — повторил Грюм. — И сейчас, Блэк, ты дашь мне Непреложный Обет.

— Зачем?

— Потому что я хочу точно знать, что вы с Люпином не полезете в это дело.

— Понимаешь ли, Сириус, — Дамблдор, стоявший до этого в стороне, подошел к ним, — от Ордена почти ничего не осталось. Если мы потеряем еще и вас с Ремусом, исход войны может быть решен не в нашу пользу.

— Но война уже закончилась!

— Война не закончилась! — рявкнул Грюм. — Она только начинается. Но теперь это не не боевые действия, а борьба за позиции в Министерстве.

— Надо же, — усмехнулся Сириус, — я-то думал, мы далеки от политики.

— Сириус, речь идет не о том, что мы стремимся к власти, — очки-половинки Дамблдора зловеще сверкнули в свете камина. — Просто на смену старым военным законам придут новые. Люди в эйфории, они не скоро обнаружат, что что-то не так. Тех, кто был полезен в военное время, обычно всегда смещают, когда наступает мир.

— Сегодня эти скользкие ублюдки под шумок выпустили закон о применении Непростительных, — фыркнул Грюм. — Теперь за это снова грозит пожизненное заключение в Азкабане. Уведомить об этом аврорат они не сочли нужным. Томпсон ожидает суда после стычки в Лютном. Эджком и Альви, спасшие семью маглов, сидят под следствием.

То, что несколько часов назад казалось Сириусу дерьмовой ситуацией, было цветочками по сравнению с той картиной, которая медленно открывалась перед ним.

— Поэтому, Блэк, я и хочу, чтобы ты не лез в дело с Петтигрю. У тебя и без того могут возникнуть проблемы, с репутацией-то твоей семейки.

Грюм грозно взглянул на Сириуса.

— И именно поэтому ты дашь мне Непреложный Обет.

Сириус встал на колени напротив Грюма, и тот, чертыхаясь на свою деревянную ногу, тоже опустился на пол. Аврор протянул ему правую руку. Мужчина не был уверен, что поступает правильно, и какая-то его часть даже готова была возразить, но воспоминания о том, как за неделю привычный мир пошатнулся и рухнул, подавили возмущение. Он крепко ухватился за руку Грюма, и Дамблдор коснулся их рук палочкой.

Сириус так давно мнил себя взрослым, но детство закончилось лишь сейчас.

— Обещаешь ли ты, Сириус Блэк, не пытаться самостоятельно найти Питера Петтигрю?

— Обещаю.

Язык пламени обвил рукопожатие.

— Обещаешь ли ты не убивать Питера Петтигрю, если он сам решит найти тебя?

— Обещаю.

Второй язык пламени обвился вокруг первого. Дамблдор поднял палочку, и пламя растворилось.

— И еще, — тихо сказал Грюм у самого выхода из штаба, — я не знаю, как тебя угораздило связаться с Трелони, но никому не трепись о вашем знакомстве.

* * *

— Альбус!

— Да, Сириус? — обернулся Дамблдор. Грюм аппарировал с крыльца, а он стоял и смотрел вдоль ночной улицы, словно ожидая, что Сириус заговорит с ним.

— Я за это время ни разу не спросил про Гарри, — виновато сказал мужчина. — Как он?

— С Гарри все в порядке. Он под опекой своей тети.

— Сестры Лили? — Сириус схватился за голову.

— Да, он будет жить с ней и ее мужем, — голос Дамблдора был спокойным, но в нем чувствовались нотки стали. — У них как раз есть сын, ровесник Гарри.

— Но почему? Я мог бы стать его опекуном! — завелся Сириус. — Я его крестный!

Дамблдор присел на невесть откуда взявшуюся скамейку.

— Мальчику следует расти вдали от славы, Сириус. Вдали от мира, в котором он стал знаменит раньше, чем научился ходить.

— Гарри умеет ходить, — зачем-то поправил его Сириус.

— В любом случае, ему лучше расти в семье, где взрослые после работы спешат домой, а на столе всегда будет ждать горячий ужин, — Дамблдор произнес это без укора, но Сириусу стало стыдно. — К тому же, там ему не будет грозить опасность.

— Но он же там совершенно без защиты! — воскликнул Сириус.

— О защите не беспокойся. Гарри в большей безопасности, чем кто-либо может представить.

— Но я могу хотя бы увидеться с ним?

— Не сейчас, Сириус, — Дамблдор покачал головой. — Дай его родственникам время привыкнуть к нему. Взять в семью чужого ребенка это трудная задача, для которой требуется немало моральных сил. Твое появление никак не поспособствует их подкреплению.

— Мы были не в лучших отношениях, — пробормотал Сириус, — но все же…

— После той вашей выходки на свадьбе Вернона и Петуньи нам пришлось стереть память всем гостям, — Сириусу показалось, что директор прячет лукавую улыбку. — Думаю, ты помнишь.

Дамблдор поднялся со скамейки.

— Твой мотоцикл, который ты одолжил в ту ночь Хагриду, стоит за углом, — он махнул рукой. — Удачи, Сириус.

Хлопок аппарации оставил Сириуса наедине со своими невеселыми мыслями.

Он кружил над Лондоном, высматривая знакомую улицу. В этой затее не было ни грамма здравого смысла, но отчаяние порой доводило и не до такого. К тому же, после прощальной фразы Грюма Сириуса буквально разбирало любопытство. Возможно, гораздо честнее было бы просто сказать, что он просто не хотел возвращаться домой и оставаться в одиночестве, но признаваться себе в этом не хотелось. Поэтому едва увидев знакомый дом, Сириус плавно спикировал вниз.

Четвертый этаж и знакомая дверь. Проглотив застрявший в горле ком, Сириус постучал.

— Заходи, — раздался голос Трелони, — у меня как раз закончились сигареты.