Сириус Блэк и плохие предчувствия (джен)

Утро началось с увесистого пинка под бок.

— Вставай! — приказала Трелони. — Надо решать вопрос с картой.

— Но у меня сейчас дежурство, — обреченно пробормотал Сириус, не открывая глаза.

— Поэтому я и разбудила тебя пораньше.

Сириус поднялся, сонно щурясь. За окном еще даже не начало светать.

— Ты с ума сошла? — спросил он у Трелони. — Который час?

— Половина шестого, — ответила она. — Если я не ошибаюсь, обычно ты смываешься на свое дежурство в девять.

Сириус застонал, вновь падая на подушку.

— Если ты думаешь, что Ремус уже встал и ждет, когда мы к нему заявимся, я вынужден тебя огорчить, — он подавил зевок, — все нормальные люди в это время спят.

— Тогда отправь ему сову, — не унималась Трелони. — Пусть назовет время, когда он сможет со мной встретиться.

— Только с тобой? — прищурился Сириус. — Передумала посвящать меня в свои тайны?

— Ну ты же будешь на дежурстве в то время, когда все нормальные люди перестают спать, — Трелони развела руками, — а я не собираюсь тянуть с этим.

Поняв, что девчонка не отстанет, Сириус с трудом соскреб себя с дивана и потянулся.

— К твоему сведению, у Рема тоже есть дела, — Сириус чуть было не сказал “Рем тоже дежурит”, но вовремя прикусил язык. У него не было причин не доверять Трелони, но учитывая то, что она вращалась в весьма сомнительных кругах, соблюдать некоторую осторожность все же стоило. Все, что она знала о его нынешнем занятии — Сириус “дежурил в возможном месте появления Пожирателей”.

— Тогда разбуди его сейчас, — пожала плечами Трелони. — Не маленький небось, переживет.

— Объясни мне, — раздраженно бросил Сириус, — почему ты считаешь, что из-за твоих прихотей все вокруг должны скакать с самого раннего утра?

— Потому что это не просто мои прихоти, — уверенно заявила Трелони. — Дамблдор снова что-то затевает, и на этот раз я собираюсь выяснить, что именно. Что-то определенно не так!

Сириус хотел возразить, но вдруг осекся. Он вспомнил Снейпа в коридоре, и тревога Трелони перекинулась на него. Судя по всему, Нюниус появился в Хогвартсе недавно: его оправдали буквально за день до Сириуса, а значит, он работал там максимум с ноября. В этом случае возникало два вопроса: почему Дамблдор поверил бывшему Пожирателю настолько, что допустил его к детям, и куда делся Слагхорн?

— Но как я свяжусь с Ремусом? — спросил он не столько у Трелони, сколько у себя. — У нас тут даже совы нет.

— А в вашем отряде сопротивления говорящий Патронус есть только у Дамблдора? — поинтересовалась Трелони.

Сириус хлопнул себя по лбу. Схватив палочку, он встал в центре гостиной.

— Экспекто Патронум! — крикнул он, вспоминая день, когда они с друзьями особенно удачно пошутили над Филчем после изъятия у них карты. Ничего не произошло.

Это было странно. Последние несколько лет он использовал именно это воспоминание для вызова Патронуса: это было поистине масштабное событие, после которого они ходили по Хогвартсу героями до самого конца учебы. Даже Эванс хохотала, как сумасшедшая, ни сняв с них ни одного балла. Трелони с любопытством наблюдала за его действиями, жуя невесть откуда взявшееся красное яблоко.

— Видимо, ты сова, — констатировала она.

— Кто? — недоуменно спросил Сириус.

— Маглы называют так тех, кто поздно ложится и поздно встает, — пояснила Трелони. — Поэтому ты не можешь испытывать счастье в шесть утра.

— Не знаю насчет этих магловских обзывательств, но я бы действительно испытывал гораздо большее счастье, если бы поспал больше трех часов, — проворчал в ответ Сириус.

Кажется, следовало думать о чем-то, что не связано с Мародерами. Дамблдор объяснял им еще давно, когда они только учились создавать Патронуса для связи, что самые счастливые воспоминания зачастую сопровождаются самой сильной болью, но Сириус тогда только фыркнул про себя. Какая могла быть боль от их школьных проделок и приключений? Жалость к Нюнчику или Филчу?

Теперь он прекрасно понимал, что имел в виду профессор. Все счастливые моменты в его жизни создавали друзья, которых больше не было.

— Экспекто Патронум! — снова попытался Сириус, представив, как придушит однажды Трелони. Не вышло.

— Может, мне переодеться в дементора? — то ли в шутку, то ли всерьез предложила Трелони.

Тот факт, что он не мог исполнить заклинание на глазах у ухмыляющейся девчонки, радости не добавлял.

— Сама-то попробуй, — обиженно буркнул Сириус, словно признавая свое поражение перед ней.

— А смысл? — пожала плечами Трелони. — Я вообще не могу создать Патронуса.

Сириус почувствовал, как отвисает челюсть. До этого утра он был уверен, что Патронус — одно из самых легких заклинаний, с которыми он сталкивался после Хогвартса. С ним справился бы и старшекурсник. Почему же тогда он, вызывавший Патронуса десятки раз, не может вызвать его теперь? Почему исключительно талантливая (как бы ни было неприятно это признавать) Трелони не умеет использовать это заклинание?

У Сириуса остался последний вариант воспоминания.

— Экспекто Патронум! — на этот раз из палочки вырвался огромный серебристый пес. — Рем, у меня и одного моего… друга есть несколько вопросов по поводу Карты Мародеров. Только ты можешь нам помочь. Это очень важно, нужно встретиться!

Он коснулся палочкой пса, и тот выскочил в окно. Трелони выразительно посмотрела на него, но Сириус не счел нужным давать ей какие-либо комментарии.

— И что же ты вспомнил? — поинтересовалась девчонка.

— Ничего особенного, — не признаваться же ей, что единственным радостным воспоминанием за последние два месяца была их попойка?

Ответ от Ремуса пришел через несколько минут. Влетевший в комнату волк усталым голосом сообщил:

— Если это срочно, то можете прийти сейчас.

Патронус Рема был почти прозрачным.

Сириус взял со стола карту.

— Ну что же, отправляемся, — сообщил он. — Луни живет не в самом приятном местечке, но ничего опасного мы там не встретим. По крайней мере, я на это надеюсь.

Они шли к дому Ремуса по пустынной улице. Ночной шум, характерный для этого района, уже стих, и было в этой тишине что-то зловещее.

— Это похоже на магловскую версию трущоб за Лютным, — заявила Трелони, спокойно перешагивая через спящего на земле в луже своей рвоты пьяницу, — только там нарваться на кого-нибудь буйного можно в любое время суток.

— Здесь тоже, — кивнул Сириус, — так что держи палочку наготове.

Рем сидел на кухне за столом с чашкой чая, а рядом с ним стояло еще две. Судя по его виду, он даже не ложился.

— Доброе утро, — кивнул ему Сириус. — Это Трелони. Она немного того.

— Билли, — протянула руку Рему девчонка. Тот растерянно ее пожал.

— Ремус, — после чего повернулся к Сириусу. — Не знал, что ты теперь водишь дружбу с девушками.

— Это долгая история, но об этом как-нибудь потом, — Сириус сел рядом с ним, разворачивая на столе карту. Трелони заняла последнее оставшееся место за столом. — Мы тут обнаружили одну странную особенность…

— Откуда она у тебя? — удивленно выпалил Рем.

— Вчера ночью стащил из Хогвартса, — будничным тоном ответил Сириус, словно проделывал подобное каждую неделю. — Она была в каморке у Филча.

— Даже не буду спрашивать, с чего ты вдруг туда полез, — растерянно пробормотал Ремус.

— Дело в том, — Трелони явно не терпелось перейти к сути проблемы, — что в замке кто-то преподает Прорицания под моим именем. И это точно с попустительства Дамблдора: он знает меня лично и не мог ни с кем перепутать. Вариант с Оборотным тоже отметается: у меня волос столько нет, чтобы жить там полгода не проколовшись. Однако карта показывает вместо имени самозванца мое собственное имя. В связи с этим у меня вопрос: какую формулу Гомункуловых чар ты использовал и модифицировал ли ее?

Пару минут Ремус молчал, переваривая услышанное. Потом он уставился на карту.

— И где?

Сириус ткнул в точку “Сибилла Трелони” на Северной башне. Ремус посмотрел на нее, затем на Трелони, а затем снова на карту.

— Знаешь, лет пять назад, когда я был самоуверенным семикурсником, я бы тут же сказал, что карта не может врать, а единственная самозванка здесь — это ты, — протянул он.

— Я бы тоже так подумал, — признался Сириус, — но вчера, когда мы были в замке, она тоже показывалась на карте, как “Сибилла Трелони”.

— Если ты говоришь, что знакома с Дамблдором, то почему ты не спросишь об этом у него? — подозрительно спросил Ремус.

— Я ему не доверяю. И вам, мальчики, не советую, — Трелони скривилась. — Он ведет какую-то свою игру, и я не лезла в это дело, пока оно не коснулось лично меня.

— Она везде видит заговоры и смерть, — шепнул другу Сириус. — Она немного того, я же говорил.

— В любом случае, карту невозможно обмануть, — немного неуверенно заявил Ремус.

— Поэтому я и спрашиваю, — с легким нажимом повторила Трелони, — модифицировал ли ты чары?

— Нет. Я использовал готовые, — ответил Рем. — Вариант шестнадцатого века, специально для замков и крепостей. В ту пору как раз появилось Оборотное зелье, и подобные чары стали весьма популярными.

— И как тогда это понимать? — вновь указала на точку на карте Трелони.

— Не знаю, — признался Ремус. — Если честно, так глубоко я не копал. Описание Гомункуловых чар довольно скудное, но их действие схоже с поверхностной легилименцией.

— На самом деле не слишком похоже, — поправила его Трелони, — но как пример пойдет. Ты не помнишь формулировку из описания к чарам, какое именно имя будет указываться на карте?

— Что ты имеешь в виду?

— Например, “показывает настоящее имя”, “показывает имя, данное при рождении”, “показывает имя, под которым человека все знают”...

— А, ты об этом, — кивнул Ремус. — Если мне не изменяет память — то там было “показывает имя, под которым человек знает сам себя”. В комментариях было указано, что дословно это означает имя, которое человек ассоциирует сам с собой, или же имя, которое он осознает как свое собственное.

— Но это не обязательно настоящее имя? — уточнила Трелони.

— Чары, показывающие имя, данное при рождении, очень сложные. Их так и не довели до приемлемого вида, — Рем приободрился: видимо, у него давно не было собеседников, говорящих о чем-то помимо войны. — К тому же, если бы с этим справились древние заклинатели, замки лордов заполонили бы бастарды, что было крайне нежелательно в те времена.

Сириус бы охотно послушал их беседу и дальше, если бы ему не так отчаянно хотелось спать.

— И что это может значить? — вклинился он в разговор.

— Либо человек, который находится в замке, действительно верит в то, что его имя — Сибилла Трелони, — мрачно изрек Ремус, — либо ему это внушили очень сильным Конфундусом.

— Нет, это невозможно, — заявила Трелони, — Конфундус не может работать в подобном ключе. Я лично проверяла все способы воздействия…

— Трелони, хватит утомлять Рема, — перебил ее Сириус, поднимаясь. — Дружище, ты сегодня вообще спал?

— У меня бессонница, — покачал головой Ремус. — Я не помню, когда последний раз спал крепко и без кошмаров.

— Постарайся хотя бы немного вздремнуть, — посоветовал Сириус, ощущая себя самым бесполезным другом на свете. — Как насчет выбраться в бар вечером? После пива ты всегда прекрасно дрых.

— Боюсь, не выйдет, — грустно улыбнулся Ремус. — Вечером у меня кое-какая халтура.

Проводив их до коридора, Рем внимательно посмотрел на Трелони, а затем на Сириуса.

— Если у вас появятся какие-то идеи насчет происходящего с картой — расскажите мне, пожалуйста. Может, вместе мы как-то поймем, что это за чертовщина.

— Непременно! — широко улыбнулся Сириус. — Спасибо тебе за помощь, Луни!

Казалось, Ремус хотел еще что-то добавить, но сдержался. Сириус и Трелони аппарировали домой.

— Как ты думаешь, — зевая спросил Сириус, когда десять минут спустя они пили кофе, — какие чары могут заставить человека думать, что он — другой человек?

— Да никакие не могут, — ответила Трелони, мешая в чашке сахар. — Любые серьезные помутнения рассудка могут вызвать только зелья. И то ненадолго. А при постоянном употреблении подобного можно с ума сойти — взглянуть хоть на моего папеньку с его гороскопами.

Иногда по вечерам она зачитывала колонку гороскопа в Пророке вслух, особенно выпив достаточно огневиски. Вчера Сириусу предрекали увидеть искусное, но недолгое представление, а самой Трелони советовали быть внимательнее с собаками.

— Кто бы там сейчас ни скрывался, — продолжила девчонка, — он безумец.

На лице Трелони мелькнуло что-то, напоминающее озарение. Она встала из-за стола.

— Пойду серьезно над этим подумаю.

Сириус допивал кофе с кислой миной: Трелони небось ушла спать дальше с чистой совестью и удовлетворенным любопытством, а ему еще предстояло дежурить у дома Лонгботтомов до самого вечера.

Оставалось только надеяться, что Алиса позволит ему немного вздремнуть на скамейке.