Сириус Блэк и плохие предчувствия (джен)

В развалинах дома в Годриковой Впадине плакали двое. Маленький мальчик со свежей раной на лбу и молодой мужчина, прижимавший ребенка к себе. Оба не могли до конца осознать произошедшее, но чувствовали: мир уже никогда не станет прежним. Сириус и Гарри остались без самых важных людей.

— Тише, Сохатик, — сквозь слезы бормотал Сириус, — я с тобой. Я тебя не оставлю.

Гарри не понимал его, да и сам Сириус вряд ли вкладывал в свои слова хоть какой-то смысл. Он не мог даже заставить свой голос звучать ласково — глаза заволакивало пеленой, хотелось отстраниться от этого мира, исчезнуть. Лишь громкий плач крестника удерживал мужчину в сознании. Подняться и уйти было невозможно — Сириус не мог еще раз взглянуть на тела друзей.

Ребенок притих, и Сириуса отпустило то оцепенение, которое сковывало его тело уже несколько минут.

“Гарри замерзает. Дьявол, тут же половины стены нет, а он в одной пижаме! Мерлин со всем, что тут происходит, сначала нужно отправить его туда, где тепло и безопасно. Джеймс убьет меня, увидев, чем я тут занимаюсь!”

Запоздало пришла мысль о том, что правильнее было сказать “убил бы”, но Сириус лишь глухо зарычал в ответ на нее, поднимаясь с пола. Завернув Гарри в одеяло, он направился к выходу, стараясь не смотреть на Лили, но взгляд предательски соскользнул на ее застывшее лицо, на ее остекленевшие зеленые глаза.

“Мерлин, Эванс, это, должно быть, мой кошмарный сон...”

На Джеймса Сириус даже не взглянул, быстро пересекая гостиную. Он боялся, что вновь потеряет контроль над собой, поэтому старался занять все мысли судьбой ребенка. Всю свою отрешенность он осознал лишь в тот момент, когда на его плечи легли огромные ладони. Сириус испуганно поднял глаза.

— Хагрид?

— Батюшки, Бродяга, да на тебе лица нет! Что за чертовщина тут произошла? Кто ухитрился разнести половину дома?

— Я не знаю, что случилось. Джеймс и Лили… Хагрид, их больше нет.

— Как это нет? — взревел великан. — Они же под защитой были! Дамблдор говорил, их сам черт не достанет!

— Они доверились не тому человеку, — глухо сказал Сириус. Гарри вновь заплакал, привлекая к себе внимание растерянных взрослых.

— Ну и дела! А Гарри-то они пощадили... Постой-ка, а что это у него на лбу?

Хагрид осторожно ткнул пальцем в глубокую царапину, напоминавшую по форме молнию. Сириус не знал. Он не мог объяснить ни состояние, в котором обнаружил дом, ни странную рану крестника, ни отсутствие метки над местом преступления Пожирателей. Сейчас он мог назвать лишь имя того, кто был виноват во всем случившемся. Это имя гремело в голове, заставляя грудь раскаляться от ярости.

— Мне это, Дамблдор велел… — Хагрид звучно шмыгнул носом, — ежели тут кто живой остался — доставить к нему.

Словно из ниоткуда появился серебристый феникс, обдав теплом странную троицу, стоявшую у развалин дома.

— Хагрид, поторопись, авроры заполонят все с минуты на минуту! — отчеканил феникс голосом Дамблдора, прежде чем раствориться.

Сириус нерешительно протянул полувеликану хнычащий сверток. Отпускать крестника было страшно, но в то же время он прекрасно понимал, что сейчас не сможет помочь ему абсолютно ничем.

— Можешь взять мой мотоцикл, — Сириус махнул рукой в сторону тротуара, где тот был припаркован. Хагрид благодарно кивнул.

— Так ты, говоришь, знаешь, кто Поттеров предал?

Сириус кивнул. К счастью, расспрашивать Хагрид не стал — бережно уложив Гарри в коляску мотоцикла, он взмыл вверх. Проводив его взглядом, Сириус приготовился было аппарировать, как вдруг почувствовал прилетевший в спину Ступефай. Палочка выскользнула из рук под действием ударившего следом Экспеллиармуса. Последнее, что он почувствовал перед тем, как провалиться в небытие от третьего заклятия — чья-то цепкая хватка на руке и рывок аппарации.

Сириус с трудом разлепил глаза. Состояние было, как после хорошей попойки. Голова болела нестерпимо, а тело затекло. Он хотел было потянуться, но осознал, что пошевелиться не может. События, предшествующие этому неприятному пробуждению, медленно всплывали в памяти. Нападение на Поттеров, плачущий Гарри с глубокой раной на лбу, растворяющийся в ночи Хагрид, Ступефай в спину …

Мужчина настороженно осмотрелся по сторонам, насколько это было возможно с парализованным телом. Тесная кухня, еле вмещавшая стол, за которым он сидел, тускло светящаяся лампочка над плитой, небольшой холодильник — вот и все убранство. Сам собой напрашивался вывод о том, что дом принадлежал маглам. Вид из окна был скрыт за плотной занавеской, так что определить, куда его занесло, не представлялось возможным. Впрочем, сейчас Сириуса куда больше беспокоил вопрос о том, кто и зачем притащил его сюда.

— Очнулся?

Женский голос, раздавшийся откуда-то из-за спины, явно обращался к нему. Сириус сглотнул — с одной стороны, инстинкты подсказывали ему, что не стоит выдавать себя, дабы ослабить бдительность врага, но с другой — он все равно не в состоянии предпринять какие-либо действия.

Молодая женщина, вошедшая на кухню, встала напротив него, вальяжно оперевшись на кухонную тумбу. Она пристально разглядывала Сириуса, и выражение ее лица было презрительно-насмешливым. С таким обычно расхаживали по коридорам Хогвартса победители турнира по квиддичу после финального матча. Сириус с раздражением отметил, что его похитительница (если, конечно, она действовала в одиночку) была едва ли не его ровесницей.

— Что тебе нужно? — выплюнул он, даже не пытаясь сохранять хладнокровие.

— Да ничего, — девчонка вытащила откуда-то красное яблоко и впилась в него зубами. — У меня было плохое предчувствие.

— Чего?

— Ты собирался во что-то вляпаться, — она даже не утруждала себя прожевать, прежде чем начать говорить, из-за чего ее речь казалась крайне невнятной, — а я заблаговременно вытащила тебя из задницы.

— Не тебе мной распоряжаться! — Сириус вспылил еще сильнее. — Да кто ты вообще такая?

— Билли, — нахалка продолжала есть яблоко с таким невозмутимым видом, словно все происходящее было в порядке вещей. — Вообще-то меня зовут Сибилла, но это слишком вычурно.

— Плевать я хотел, как тебя зовут! Где я? Зачем ты меня сюда притащила?

— Я же сказала, — Билли совершенно не обращала внимания на его недружелюбный тон, — у меня было плохое предчувствие. Если тебя это так беспокоит, — она достала палочку и уничтожила огрызок, — то ты у меня дома.

Если бы не парализованное тело, Сириус бы мигом придушил девчонку. Она так нагло уходила от ответов на вполне конкретные вопросы, словно наслаждалась его беспомощностью и неведением.

— Тебя подослал Петтигрю?

— Меня никто и никуда не подсылал, — девчонка уселась за стол напротив Сириуса, насмешливо глядя в его злые глаза. — Это тот Пожиратель, который донес о твоих друзьях Темному Лорду?

Сириус задохнулся от возмущения. Да как она посмела говорить о Джеймсе и Лили?

— Ты…

Оскорбления, готовые сорваться с языка, застряли в горле. Билли примирительно подняла руки вверх, и Сириус машинально отметил, что Метки у нее нет. Что, впрочем, не мешало ему продолжать сверлить чокнутую похитительницу гневным взглядом.

— Ладно, так уж и быть, — она усмехнулась, — начну историю с начала. А ты пока постарайся успокоиться. И перестань уже корчить из себя василиска. И не таких видали.

— А нельзя ли как-то поближе к сути? — едко поинтересовался Сириус. — Мне, между прочим, не слишком приятно сидеть обездвиженным.

— Ах да, — Билли взмахнула палочкой, и Сириус с облегчением потянулся. Словно предугадав его желание, девчонка кивнула на дверь. — По коридору и направо. Не заблудишься.

В уборной Сириус обследовал все свои карманы, но палочку не обнаружил. Побег был бы бессмысленным. Вот же дрянь, все предусмотрела! От мыслей о том, что Петтигрю до сих пор жив и, скорее всего, прячется под крылом у убийцы его друзей, захотелось взвыть. Мужчина угрюмо поплелся обратно на кухню. Билли сидела с чашкой чая в руках и без особого интереса разглядывала потолок. Вновь усевшись за стол, Сириус скрестил руки и выжидающе посмотрел на девчонку.

— Так вот, — Билли, кажется, совершенно не заботило его взвинченное состояние, — не так давно я проводила приятнейший вечер в “Кабаньей Голове”, заливая в себя огневиски и споря с Аберфортом, кто еще из наших общих знакомых переметнется на сторону Темного Лорда. И тут в кабак заходит господин директор собственной персоной.

— Послушай, меня не интересуют твои попойки с Дамблдорами! — рыкнул Сириус. — Рассказывай, что ты делала у дома Поттеров!

— А я и рассказываю, — Билли шумно отхлебнула чай из чашки. — Господин директор тут же прицепился ко мне, начал наставлять на путь истинный, — она фыркнула. — Говорил о том, что негоже леди распивать крепкое спиртное в одиночку в таких местах. Потом завел свою телегу про добро и зло, я даже слушать не стала. Ну и в какой-то момент он нагло мною воспользовался...

— Ты трахалась с Дамблдором?

Несмотря на всю свою злость, Сириус был бы не прочь узнать подробности.

— Мерлин упаси! Ему же почти сотня лет! — Билли скривилась. — Нет, он вытянул из меня пророчество о Темном Лорде и его будущем противнике. Хитрый старый лис очень хорошо поймал нужный момент.

— Ты хочешь сказать, что ты — та самая Трелони? — упавшим голосом спросил Сириус. Ответ ему был не нужен.

— О, значит, о самом пророчестве и его содержании ты в курсе, — Билли хмыкнула.

— Это не объясняет твоего пребывания в Годриковой Впадине.

Трелони задумчиво подняла глаза к потолку. В ее руке появилось очередное красное яблоко.

— Я наблюдала за шоу. Правда, из-за Фиделиуса я смогла увидеть лишь разнесенный в щепки дом, и лишь после того, как ты вынес оттуда ребенка.

— То есть, ты хочешь сказать, — Сириус не заметил, как поднялся на ноги, — что у тебя была возможность спасти две невинных жизни, а ты вместо этого жрала яблоки и смотрела, как убивают моих друзей?

Он угрожающе навис над столом, но девчонка и бровью не повела.

— А что я могла поделать? Я, знаешь ли, не из самоубийц, — хруст яблока уже действовал Сириусу на нервы. — Гриффиндор я не заканчивала, и в этой вашей войне заняла нейтральную позицию. Или ты думаешь, — Трелони недобро усмехнулась, — что мне следовало пойти и швырнуть в Темного Лорда огрызком?

— Ты могла предупредить авроров! — рявкнул Сириус. — Связаться с кем-то, позвать на помощь!

— Ребята из Министерства предпочитают не иметь с нами дел, — пожала плечами Трелони.

— С вами?

— Я про свою семейку. Это давняя история о том, что люди не знают, как работают пророчества.

— И как же они работают? — ядовито поинтересовался Сириус. — Только когда пророк в доску пьян? Или только когда вокруг куча Пожирателей, спешащих доложить о пророчестве своему хозяину?

— В общем-то, ты прав, — Билли ничуть не смутилась. — Никто не знает, как и когда именно судьба решает внести корректировки в происходящее через своих глашатаев, и почему она выбирает на эту роль тех или иных людей, но одно известно точно: пророчество должно быть услышано тем, кого оно касается.

Сириус тяжело опустился на стул, обхватив голову руками. В Хогвартсе он не посещал Прорицания, считая это чушью, а теперь сидит с какой-то сумасшедшей девчонкой на магловской кухне и слушает о том, как эта чушь унесла в могилу жизни самых дорогих ему людей.

Трелони замолчала. Некоторое время они сидели в тишине, нарушаемой лишь хрустом очередного яблока. Сириус словно оцепенел, переваривая всю информацию. Вопросов в голове роилось множество, но сформулировать не получалось ни одного.

— Давай напьемся.

Это звучало не как предложение, а как руководство к действию. Сириус не задумываясь осушил протянутый ему стакан. Плевать, если там яд. Жить уже не хотелось. Ничего не хотелось. Только…

— Я убью его!

Громко хлопнув по столу ладонью, Сириус подскочил, тяжело дыша. Петтигрю все еще на свободе! Трелони, вновь наполнявшая стаканы, вздрогнула, и огневиски расплескалось по столешнице. Впрочем, она быстро взяла себя в руки.

— Никого ты не убьешь, — безапелляционно заявила девчонка. — Если сегодня ночью ты покинешь эту квартиру, то ничего хорошего тебя не ждет.

В три шага обогнув стол, Сириус схватил Трелони за плечи и грубо сжал.

— Отдай мою палочку! — проорал он ей в лицо. — Пока я торчал тут с тобой, эта крыса уже успела скрыться у своего хозяина!

— Если ты о Темном Лорде, — девчонка поморщилась: кажется, ей было больно, — то не думаю, что он способен кого-либо укрыть. Он пал.

— Что? — Сириус почувствовал, как воздух застыл в его глотке, неспособный двинуться ни туда, ни обратно. Он ослабил хватку, и Трелони спешно отодвинулась, взяв со стола стакан.

— Он мертв. Погиб в доме Поттеров. Исчез.

— Как это могло произойти? — прошептал Сириус.

— Понятия не имею. Но весь магический мир гудит уже несколько часов. Вот, полюбуйся.

Она рывком отодвинула штору, и Сириус наконец-то смог выглянуть в окно. Над невзрачной магловской улочкой летали совы. Целое море сов. Последний раз он видел столько разве что в Хогвартсе во время завтрака.

— Мы недалеко от Косого Переулка, — пояснила Трелони. — Не думаю, что соваться сейчас туда — хорошая идея, — добавила она, заметив, как вытянулось лицо Сириуса. — Люди празднуют конец войны. Веселятся.

Да, Сириусу определенно было не до веселья. Отвернувшись от окна, он тихо сполз на пол, прихватив со стола бутылку. Сделал несколько больших глотков, не замечая жжения в горле.

— Мертв, — только и смог прошептать он.

— Они думают, что это из-за мальчика, — Трелони допила своей стакан и отняла у Сириуса огневиски. Она открыла окно и закурила, после чего приложилась к бутылке. Кинула пачку сигарет Сириусу. Тот, задумчиво смял пачку в руках.

— Из-за Гарри. Он все-таки исполнил это чертово пророчество.

Уронив лицо в ладони, Сириус впервые за день рассмеялся своим хриплым лающим смехом.

— И он выжил!

Сунув в рот сигарету, Сириус беспомощно огляделся в поисках огня. Трелони опустилась на пол напротив него и услужливо поднесла к его лицу палочку с огоньком на кончике. Места было мало, и им приходилось тесниться, упираясь друг в друга коленями. Девчонка подняла бутылку.

— За Гарри Поттера, — тихо произнесла она, — за мальчика, который выжил.

До чего приятными были первые секунды пробуждения! Лучи ласкового осеннего солнца ненавязчиво скользили по стене, голову застилал легкий туман, а под боком ютилось теплое девичье тело. Все казалось таким правильным и логичным, как будто он снова в Хогвартсе, и самая большая проблема в его жизни — предстоящая контрольная по Трансфигурации.

Сириус резко подскочил, не обратив внимания на гудящую боль в висках. Он не в Хогвартсе, а дома у сумасшедшей Трелони, а проблем впереди столько, что никакой лопатой не разгребешь. Он огляделся по сторонам: спальня была такой же маленькой и невзрачной, как и кухня. И что самое главное — он совершенно не помнил, как тут оказался.

— Трелони!

Сириус пихнул в бок сопевшую рядом девчонку. Та невнятно пробурчала что-то нецензурное и отвернулась. Он пихнул ее еще раз.

— Если уж надумал меня будить, — просипела Трелони в ответ на его тщетные попытки растолкать ее, — то будь добр, принеси воды.

Ее палочка лежала на тумбочке рядом с ней. Сириус дотянулся до нее и выпустил струю воды Трелони в лицо. Та мгновенно поднялась на локтях, возмущенно отфыркиваясь.

— Не слишком-то любезно, — хмыкнула она.

— Я ничерта не помню, чем закончилась наша попойка, — признался Сириус. — Мы потрахались?

Трелони зевнула.

— Ты только ради этого меня разбудил? — поинтересовалась она.

Она выбралась из-под одеяла и встала с кровати, слегка покачнувшись. Полностью одетая.

— Когда я поняла, что ты ничего не соображаешь, я решила, что пора спать, — она присела на корточки и принялась рыться в тумбочке. — Сначала думала оставить тебя на диване в гостиной, но потом испугалась, что ты разнесешь все к чертям в поисках палочки, когда проснешься. Или просто так разнесешь, — она наконец извлекла из тумбочки какой-то мутный пузырек, — от скверного характера.

— С твоей стороны было бы весьма любезно все же вернуть мне палочку, — надо признаться, Сириус про нее и забыл. В голове вообще было подозрительно пусто. То ли сказывался выпитый вчера алкоголь, то ли пережитый шок.

— Да забирай, — Трелони вытащила из кармана палочку и швырнула ее на кровать. После этого она открыла пузырек и жадными глотками осушила примерно половину. — Антипохмельное? — предложила она Сириусу, протягивая пузырек с остатками зелья. Тот мотнул головой.

Присев на край кровати, Сириус задумчиво вертел в руках палочку. Никаких конкретных мыслей в голове так и не возникло, и это немного пугало. Он совершенно не представлял, что делать дальше.

— Послушай, — обратился он вдруг к разминавшей шею Трелони, — а с какого перепуга ты вчера вообще полезла меня от чего-то спасать?

— Я не назвала бы это спасением, — теперь она раскачивалась из стороны в сторону, хрустя позвонками. — Просто наблюдала за обстановкой в Годриковой Впадине, а когда появился ты, у меня возникло плохое предчувствие.

— Да что ты заладила! — раздраженно фыркнул Сириус. — Вчера пять раз одно и то же слушал про твое предчувствие. Это какие-то пророческие штучки?

— И да, и нет, — Трелони согнулась пополам, касаясь пальцами пола. — Ничего конкретного я не видела. Да и никто не может видеть будущего. Но если я чувствую, что человек окажется в дерьме, то он непременно там оказывается.

— И зачем тогда вмешалась?

— Не знаю, — она выпрямилась, потянувшись руками к потолку. — Внезапный альтруистический порыв?

Кажется, с импровизированной зарядкой она закончила.

— Пойдем пить кофе, — бросила она, выходя из комнаты. Сириус зачем-то поплелся следом. А что ему еще оставалось?

— Между прочим, — вещала Трелони по дороге на кухню, — физические упражнения отлично разгоняют зелья в крови. Уже через пять минут я буду чувствовать себя человеком.

Сириус поднял с пола почти что пустую пачку сигарет и вытянул одну. Закурил, наблюдая, как у плиты возится с туркой Трелони. Почему он все еще торчит здесь? Разве не нужно ему куда-то идти, что-то делать? Бороться, в конце концов?

Он никогда не думал о том, что война может стать столь неотъемлемой частью жизни, что победа принесет не радость, а лишь странное ощущение пустоты и бессмысленности своего существования. Не хотелось даже присоединиться к празднующим друзьям. Да и не было никакой уверенности в том, что они сейчас празднуют.

Яростный стук в дверь заставил Сириуса вздрогнуть. Он крепко сжал в руке палочку и уставился на Трелони.

— Ты ждешь гостей?

— Нет, — настороженно ответила она.

Поставив турку на кухонную тумбу, девчонка вышла из кухни, оставив Сириуса в одиночестве обливаться холодным потом. Ему не нужно было обладать даром прорицания, чтобы понять — ничего хорошего сейчас не случится.

— Доброе утро, мисс Трелони, — голос принадлежал Грюму, и Сириус едва не обронил вздох облегчения. — Поступила информация, что вы укрываете у себя Сириуса Блэка.

Нет. Дело определенно дерьмовое.

— Я его не укрываю. Он на кухне, — послышались шаги, и Сириус с трудом удержался от того, чтобы не вскочить. Очень хотелось аппарировать, но что-то подсказывало ему, что ничего не выйдет.

— Блэк! — он обернулся на голос Грюма и моментально почувствовал, как палочка упирается ему в горло. — Не глупи, парень. У нас к тебе есть парочка вопросов.

Сириус сглотнул. Даже понимание того, что он не сделал ничего такого, за что с ним можно было обращаться, как с последним из Пожирателей, ни черта не успокаивало. Что-то было не так. Трелони, черт бы ее побрал, стояла в стороне и с нескрываемым интересом наблюдала за происходящим. Сириус сокрушенно поднял руки.

— Инкарцеро! — прорычал Грюм, и тело Сириуса было плотно опутано веревками. Грюм выхватил из руки мужчины палочку, левитировал его и потащил к выходу. Напоследок Сириус окинул взглядом Трелони. Она все так же стояла у кухонной тумбы, а в руке ее блестело красное яблоко.

Ну и черт с ней. Она ничего ему не должна. Она не обязана выхватить палочку и оглушить Грюма, освободить Сириуса и помочь ему бежать. Черт с этой сумасшедшей!

Грюм вышел со своим пленником на улицу и дал отмашку двум аврорам в плащах, стоявшим у дверей. Судя по движению палочки одного из них, он снимал антиаппарационный барьер с дома. В тот же момент Грюм схватил Сириуса за плечо и аппарировал.

* * *

Прошло уже почти два дня, а Сириус все так же сидел в камере, так и не узнав, за что. Никто не разговаривал с ним. Немногочисленные охранники, патрулировавшие нижний уровень Министерства, где содержались ожидающие суда заключенные, имели четкую установку не отвечать на вопросы. Сириусу доводилось дежурить здесь, пока шла война, и порой он с трудом сдерживался, чтобы не послать задержанных Пожирателей куда подальше в ответ на их вопли. Грюм за такое по головке бы не погладил, он знал это. От того Сириус и молчал, сидя на краешке узкой койки и сжимая до белизны в костяшках кулаки.

Петтигрю. Не было сомнений в том, что причиной его заключения стал лживый донос бывшего друга. Ох, окажись он сейчас в той квартирке — схватил и припечатал бы эту суку Трелони головой об стену пару раз. Чтобы в следующий раз, когда у нее возникнет плохое предчувствие, она оставила все свои альтруистические порывы при себе. Потом бы руки дошли и до Питера. С ним бы он не стал так церемониться — прикасаться к крысе не хотелось. Сириус ни разу в жизни не применял Непростительные, но сейчас он почти с наслаждением представлял, как предатель корчится под его Круциатусом. Снова и снова.

На третий день к его камере подошли двое охранников. Снова связанный, Сириус тащился за ними по коридорам Министерства. Эта дорога вела в зал суда. Что же, по крайней мере, его не собираются бросить прямиком в Азкабан, как это порой случалось с Пожирателями.

Крауч, казалось, не спал уже неделю. Пусть его мантия и прическа выглядели столь же строго и аккуратно, как всегда, лицо судьи имело крайне болезненный вид, словно это он, а не Сириус, провел несколько дней в мучительном ожидании приговора.

— Сириус Блэк, — скрипучим голосом начал Крауч. В этом голосе слышалась усталость.

Вот уж кто точно не праздновал победу над Волдемортом. Краучу явно было не до этого.

— Вы доставлены в Совет Магического Законодательства для вынесения приговора, — механическим голосом объявил судья. Интересно, в который раз за сегодняшний день он это повторяет? — Вы обвиняетесь в пособничестве Волдеморту и передаче ему информации о местонахождении Поттеров. Мы выслушали свидетельства, доказывающие вашу вину. И я прошу суд присяжных…

Вот и все. Вот и весь суд. Сириус с ужасом осознал, что не узнает себя. Тот Сириус, которого он знал всю жизнь, которым он был еще неделю назад, рвал бы и метал. Он кричал бы во всю глотку, перекрывая обвинения Крауча, он не дался бы в руки Грюму, отбивался от своего наставника, пока тот не признал бы его невиновность, он связался бы со всеми друзьями и соратниками, которые у него остались, чтобы призвать тех отправиться на поиски настоящего предателя и убийцы. Но что-то внутри сломалось.

Зачем ему это? Что он стал бы делать, получи он свободу? Он дышал войной, а теперь на улицах царит непривычный, неизвестный ему ранее мир, в котором пришлось бы учиться жить заново. Он был готов умереть за близких, а теперь мертвы они, и в его жертве более не нуждаются. В конце концов, если уж так подумать, то смерть Джеймса и Лили — это практически полностью его вина. И он с радостью искупит ее в объятьях дементоров. Было бы просто чудесно, если бы вместе со счастливыми воспоминаниями и радостью они высасывали еще и совесть.

Ты просто тряпка, Сириус Блэк.

— Протестую! — визгливый голос раздался со скамьи присяжных. Сириус поднял голову и встретился глазами с круглолицей коренастой женщиной, отдаленно напоминающей жабу. Он судорожно сглотнул, осознав, что взгляд женщины слегка блуждал. Это было невозможно.

— Я требую допроса с применением сыворотки правды! — продолжила женщина.

Крауч нахмурился.

— Вина Блэка очевидна! — прогремел он. — Свидетели, подтвердившие факт того, что он был Хранителем Тайны Джеймса и Лили Поттер, уже дали свои показания.

— Я согласен на допрос с применением сыворотки правды, — неожиданно даже для самого себя подал голос Сириус. В горле запершило — это были первые слова, которые он произнес за последние три дня.

Судья открыл было рот, чтобы вновь заговорить об очевидной вине Сириуса, но его прервали.

— Я думаю, — раздался тихий, но очень отчетливый голос из другого угла зала, — что для полного понимания ситуации стоит допросить самого Блэка.

Сириус в очередной раз поразился сам себе. Как он мог не заметить Альбуса Дамблдора? Он повернул голову, чтобы отыскать его среди прочих присяжных, и поежился. Обычно внимательные и лукавые глаза профессора смотрели на него непривычно холодно. Пробирало до костей.

Крауч на секунду замешкался. Среди присяжных послышался гул. Надежда затеплилась в душе Сириуса, и он как будто снова почувствовал себя живым.

— Принести сыворотку правды! — раздраженно приказал Крауч.

Незнакомый аврор удалился из зала, и вскоре вернулся, сжимая в руке прозрачный пузырек. Он грубо запрокинул голову Сириуса и влил несколько капель ему в рот.

Через несколько секунд язык словно онемел. В голове сделалось пусто, как в ту ночь, когда погибли Джеймс и Лили. Разве что теперь эта пустота была абсолютно безмятежной.

— Ваше имя!

— Сириус Блэк.

— Вы виновны в гибели Джеймса и Лили Поттер?

— Да.

Присяжные снова загудели. Несмотря на полное отсутствие мыслей в голове, сердце панически забилось. Гул прервал выкрик из зала:

— Вы являлись Хранителем Тайны Поттеров?

— Нет.

Тишина, наступившая в зале, могла сравниться разве что с дыханием мертвого. Даже Крауч, бессердечный и беспристрастный Крауч как будто замер в изумлении. Впрочем, он быстро взял себя в руки и продолжил допрос.

— Кто являлся Хранителем Тайны Поттеров?

— Питер Петтигрю.

— Вы действовали с ним в сговоре?

— Нет.

— Вам известно его текущее местонахождение?

— Нет.

— Вы состояли в организации Пожирателей Смерти?

— Нет.

— Вы поддерживали Волдеморта?

— Нет.

Неужели после этого оставались какие-либо вопросы?

— Думаю, Бартемиус, приговор очевиден, — вновь заговорил Дамблдор.

Нельзя сказать, чтобы Крауч выглядел довольным результатом допроса. Впрочем, его дело оставалось за малым.

— Ставлю решение обвинения, с учетом выясненных деталей, на голосование, — проскрипел судья. — Господа присяжные, кто за снятие всех обвинений с Сириуса Блэка, прошу поднять руки.

Сириус с замиранием сердца смотрел, как поднимаются руки. Цепи, приковывавшие его к креслу, с глухим звоном ударились о каменный пол.

Он был свободен.

* * *

Выйдя из здания Министерства, Сириус бездумно побрел вдоль маггловской улицы. Прислонился к ближайшей телефонной будке и впервые за день позволил себе выдохнуть. Дементорам он не достанется. Отчего же тогда ощущение, будто никакой радости в жизни больше нет и никогда не будет?

С Дамблдором он не пересекся даже взглядом. После заседания тот остался рядом с Краучем, тихо переговариваясь с ним о чем-то. В коридоре Сириус столкнулся с Грюмом, но тот не сказал ему и слова. Не извинился за то, что усомнился в нем. Не спросил, что же произошло на самом деле. Просто промчался мимо, безумно вращая искусственным глазом.

— Настолько расстроен неудавшимся свиданием с дементором, что решил стать им сам?

Напротив него стояла пожилая волшебница. Сириус мог ошибаться, но ему казалось, что он видел ее на скамье присяжных.

— Извините?

— Я говорю, — в руке волшебницы оказалось красное яблоко, и Сириус вздрогнул, — что ты больно мрачный для человека, которого только что оправдали.

Она укусила яблоко и принялась жевать, насмешливо глядя на обескураженного мужчину.

— А ты, я посмотрю, торопишься занять отведенную мне камеру, — прошипел он в ответ.

Лицо волшебницы запузырилось, как плавящийся воск, и она поморщилась. Сириус знал не понаслышке: ощущения во время перевоплощений при принятии Оборотного были не слишком приятными. Фигура вытянулась, черты лица заострились, волосы из седых превратились в пепельные. Разве что выражение лица ничуть не изменилось.

— Мне кажется, два альтруистических порыва за неделю — это слишком много, — пожаловалась Трелони. — Это ровно на два больше, чем за всю мою жизнь.

— Ты огрела ту тетку Конфундусом? — поинтересовался Сириус.

— Ага. У нее было самое мерзкое лицо из всех присутствовавших, — гордо кивнула девчонка, словно мерзость тетки была исключительно ее достижением.

— Но как? В зале суда наложен запрет на эти чары!

Трелони швырнула огрызок в урну и достала пачку сигарет.

— Я, понимаешь ли, еще на шестом курсе создала шестнадцать модификаций Конфундуса. К сожалению, — она выдохнула дым, — война с Темным Лордом занимала умы людей больше, чем научные исследования детишек. Поэтому я могу засунуть эти чары себе в задницу, потому что никому они не сдались.

Если ей и было обидно, то ни по голосу, ни по лицу этого не было заметно.

— Но зато они не так легко распознаются при легилименции, — продолжила Трелони. — И, как выяснилось сегодня, обходят защиту зала суда.

— То есть, ты даже не знала, сработает ли это? — недоверчиво спросил Сириус.

— Я давно хотела проверить, да все случая не подворачивалось, — окурок полетел вслед за огрызком.

Она подняла голову и посмотрела Сириусу в глаза. Все так же насмешливо-равнодушно.

— Что же, думаю, лимит добрых дел на мою жизнь превышен, — заявила Трелони, — а у меня есть, помимо них, дела важные. Постарайся не вляпаться в какое-нибудь очередное дерьмо.

Она пошла прочь, но Сириус успел крикнуть в след:

— Это ведь ты спросила про Хранителя Тайны?

— Это и было второе доброе дело, — Трелони обернулась, продолжая идти спиной вперед. — Конфундус был всего лишь научным экспериментом.

Вскоре она скрылась за толпой маглов. Вероятно, аппарировала.

Сириус брел в сторону “Дырявого Котла” без какой-либо определенной цели. Чувство облегчения после суда так и не пришло, и он совершенно не знал, куда ему податься. С момента падения Волдеморта прошло уже несколько дней, но эйфория не покидала магов: возле входа в бар стояла шумная компания, вызывающая странные взгляды у проходивших мимо маглов. Оно и немудрено — радостные волшебники не утрудили себя надеть что-то магловское.

В самом баре атмосфера была соответствующая. Несмотря на ранний час, половина посетителей была весьма навеселе. Протолкнуться к черному ходу было сложно: то и дело кто-то врезался в Сириуса, а одна женщина подскочила к нему и стиснула в объятиях, после чего вернулась за стол к своим друзьям. Блэк смутно помнил, что она училась на Хаффлпаффе курсом старше.

Не было ничего удивительного в том, что он не встретил тут ни авроров, ни кого-либо из Ордена. И те, и другие сейчас были завалены работой: пусть война и закончилась, но поимка всех Пожирателей должна была занять еще какое-то время. На секунду в груди вновь загорелся огонь, и Сириусу захотелось сжать палочку и ринуться в бой, но воспоминание о безразлично промчавшемся мимо него Грюме мгновенно остудило пыл. Пусть еще и не вполне ясно, но Блэк понимал: отныне ему не доверяют.

Косой переулок был необычно тих и пуст по сравнению с “Дырявым Котлом”. Усевшись на скамейку у аптечной лавки, Сириус пытался заставить себя предпринять хоть что-то. Начинало темнеть.

Скоро полнолуние. Или нет? Сириус прикинул дату: черт, он совсем запутался в днях! Полнолуние было вчера. А это означало, что Луни сейчас в крайне скверном состоянии. Мысль об этом больно кольнула: пока он просиживает тут задницу, страдая от неизвестно чего, друг корчится от боли на старом диване. Если он, конечно, не разодрал несчастную мебель прошлой ночью.

Сириус аппарировал к дому, в котором Лунатик снимал квартиру. Это был уродливый разваливающийся трехэтажный домишко в трущобах Лондона. Петтигрю часто морщился, бывая здесь, и спрашивал, почему Рем не хочет поискать себе другое жилье: за те же деньги можно было снять что-то гораздо более приличное.

— Потому что, Хвост, если Луни сожрет кого-нибудь из местных жителей — человечество не так много потеряет, — со смехом отвечал ему Джеймс.

Пусть Рем и морщился от этих слов, доля правды в них все же была: по ночам в этом месте творилось такое, что вой страдающего оборотня едва ли заставил бы жителей волноваться. Он терялся в пьяных воплях, звуках разбивающегося стекла и женском визге. Сириус сжал в руке палочку и двинулся вперед: тут ему было плевать на все высокопарные морали о том, что нападать на слабых маглов — это низко.

Как он и ожидал, Рем валялся на диване и тихо скулил. Кажется, это было первое полнолуние после школы, которое он встречал в полном одиночестве. Неудивительно, что и без того убогая обстановка квартиры выглядела катастрофически: у дивана был оторван один подлокотник, окно было разбито, а одна из стен осталась совершенно без обоев. Гнилые доски, которые раньше за ними скрывались, были изодраны когтями.

Сириус переступил через порог и прошел в единственную комнату этой квартиры. Отчего-то он практически крался, словно боясь спугнуть Рема. Не заметив на полу скользкий ошметок гниловатого сырого мяса, Сириус едва не потерял равновесие и громко выругался. Луни вскочил с дивана и угрожающе направил на него палочку.

— Пришел похвастаться тем, как ты выкрутился, Бродяга? — голос Рема не сулил ничего хорошего.

— Ты сдурел, Луни? — огрызнулся Сириус.

Наверное, теплая встреча друзей должна была выглядеть как-то иначе.

— Ты сдал Джеймса и Лили, а теперь приперся сюда, чтобы показать, как ловко ты сбежал от авроров? — взревел Ремус. — Депульсо!

Сириус впечатался в стену, больно ударившись головой. В глазах помутнело.

— Чего ты теперь хочешь от меня? Надеешься, что я стану прикрывать твою шкуру? — Рем подошел к бывшему другу, и его глаза горели чем-то волчьим. Они были даже страшнее, чем в полнолуние.

— Я не сбегал, — прохрипел Сириус. — Меня оправдали. Ты не знаешь всей правды, Луни…

— Оправдали? — Ремус хрипло рассмеялся. — Оправдали так же, как Снейпа? Как Каркарова? Кого ты им сдал?

— Никого. Да выслушай ты меня, черт побери! — зарычал Сириус.

— Я не собираюсь с тобой трепаться! — Рем со всей дури заехал Сириусу кулаком по лицу. Судя по хрусту, его нос превратился в лепешку. Блэк, не ожидавший такой подставы, стремительно вскинул кулак, ударив Лунатика точно в подбородок.

Их схватка напоминала обычный магловский мордобой. Побросав палочки, они озверело колотили друг друга, катаясь по грязному полу. У Сириуса было преимущество в этой драке: после полнолуния Рем был слаб, и спустя каких-то пять минут исход боя был определен. Блэк навис над тяжело кашляющим другом. Кровь, хлеставшая из его разбитого носа, заливала лицо и одежду Люпина.

— А теперь ты выслушаешь меня, хочешь ты этого или нет! — прохрипел Сириус.

— И не подумаю, — Рем вновь закашлялся, и слюна вперемешку с кровью брызнула Сириусу в лицо. — Ты кусок дерьма, Бродяга.

Сириус встал и рывком поднял Луни с пола. Тот пытался сопротивляться, но сил у него почти не осталось. Блэк не слишком-то любезно швырнул друга на диван, а сам уселся на шатающийся стул без одной ножки, стоявший напротив.

— Я не предавал Джеймса и Лили, — стараясь держаться как можно спокойнее, начал Сириус. — Хранителем Тайны был Петтигрю. Мы изменили план в последний момент.

— Чушь собачья, — буркнул Рем. Видимо, драка немного охладила его пыл.

— Мы думали, — продолжил Сириус, — что это их обезопасит. Что Пожиратели будут охотиться за мной. Никто из них в жизни не подумал бы на Питера.

— Звучит не слишком убедительно, — хмыкнул Луни. Он перестал кашлять, и теперь тяжело дышал, презрительно глядя на Блэка. — Почему же тогда об этом никто не знал?

— Мы думали, что в Ордене есть предатель, — не задумываясь ответил Сириус.

Повисла тишина. Лицо Рема приняло странное выражение, и Сириус понял, что он только что сказал. В чем он признался другу.

— Интересно получается, — печально ответил Люпин. — Если и допустить, что ты говоришь мне сейчас правду, то выходит, что о вашем плане знало трое из Мародеров.

Он сверлил Блэка глазами.

— И о том, что в Ордене есть предатель, догадывались вы тоже втроем, — тихо продолжил он.

Сириус опустил голову. До него медленно доходило, что в этой драке, в этом недоверии Рема виноват именно он. Подозревать Лунатика начал он. Он же и поделился этим подозрением с Джеймсом. После они вместе рассказали об этом Петтигрю. План по смене Хранителя Тайны родился у них именно в тот вечер.

— Прости, — глухо пробормотал Сириус.

— Могу ли я узнать, когда именно я успел так провиниться, что вы подумали на меня? — Рем говорил спокойно, но от этого становилось лишь паршивее. Лучше бы он кричал, оскорблял Сириуса, негодовал, метался по комнате, всем своим видом выказывал свое возмущение, но нет — он спокойно сидел и ждал объяснений, словно и вовсе в них не нуждался. Сириус понимал, что никакими словами ничего не исправит. Никакие объяснения не оправдают его.

— Пожиратели знали, что ты оборотень, — только и смог выдавить он. — Однажды Яксли обронил это во время боя. Я не помню, что именно он сказал, но это звучало так, словно это было их личное преимущество. Тогда-то я и начал в тебе сомневаться.

Вытянув из кармана сигареты, Сириус закурил. Протянул пачку Рему, но тот проигнорировал этот жест.

— Выходит, моя вина в том же, в чем и обычно, — Ремус встал и поморщился, невольно хватаясь за ребра. — Что же, я ожидал от своих друзей чего-то лучшего, — он двинулся вглубь комнаты, — но, похоже, зря.

Они замолчали. Сириус курил, стряхивая пепел на грязный пол, Рем невидящим взглядом смотрел в окно.

— Где теперь Питер? — подал голос Люпин.

— Понятия не имею. Думаю, авроры уже занялись его поисками, — ответил Сириус. — С той ночи я еще не виделся ни с кем из Ордена кроме Грюма и Дамблдора. Что-то мне подсказывает, — невесело усмехнулся он, — что мне там будут не рады.

— Ты кому-нибудь говорил, что он анимаг?

— Нет. Это вызвало бы много вопросов.

— Что же, — вздохнул Ремус, — тогда его поимка будет лежать исключительно на тебе и на мне.

Сириус с болью отметил, что друг не сказал “на нас”.

— Я пойду в штаб-квартиру Ордена и предложу им свою помощь, — Сириус поднялся со стула. — Ты со мной?

— Думаю, я загляну туда позже. Сегодня мне нужно побыть одному и немного подумать, — Рем все так же стоял лицом к окну и не смотрел на Сириуса.

Кажется, на этом их разговор был окончен. Сириус пошел к выходу, но у самой двери все же оглянулся.

— Луни, ты веришь мне?

— Я верю, что ты не предавал Поттеров, — не поворачиваясь к нему ответил Ремус, — но тебе я больше не верю.

— Прости, — зачем-то еще раз повторил Сириус. Рем не ответил, и он с тяжелым сердцем шагнул за дверь.

Кажется, сегодня он потерял последнего друга.

В штаб-квартире Ордена было тихо. Сириус нерешительно прошел через длинный коридор и заглянул на кухню, откуда доносилось негромкое пение. Алиса Лонгботтом в одиночестве сидела за столом, склонившись над какой-то картой. Подняв глаза на вошедшего Сириуса, она ахнула:

— Черт возьми, Бродяга! Ты выглядишь, словно упал на Гремучую Иву с метлы!

Она не кинулась на него с обвинениями, что было уже как минимум неплохо. Видимо, в Ордене все же знали о его оправдании. Алиса усадила Сириуса за стол и достала палочку.

— Эпискеи!

Лицо как будто вспыхнуло, и Сириус инстинктивно принялся ощупывать нос. Кажется, даже форма не слишком пострадала.

— Дамблдор предупредил нас, что ты придешь сегодня. Ради этого он проведет внеочередное собрание, — Алиса колдовала над его лицом, убирая засохшую кровь. — Он сказал, что ты не виноват в смерти Поттеров, а еще что у тебя есть какая-то информация для нас.

Она закончила, и теперь выжидающе смотрела на Сириуса. Несмотря на ее заботу, несмотря на отсутствие обвинений, мужчина чувствовал: она тревожится. Алису можно было понять: на месте Джеймса и Лили могли быть они с Фрэнком. Это их сын мог остаться той ночью сиротой.

— Спасибо, — Сириус еще раз ощупал нос. — Хранителем Тайны был Петтигрю. Мы не могли сказать никому о том, что Поттеры поменяли Хранителя, потому что знали — в Ордене есть предатель. Только вот не могли и представить, что именно ему мы доверим жизни Джеймса и Лили.

— Питер? Быть того не может, — с сомнением произнесла Алиса. — Я в жизни бы не подумала…

— Вот и мы не подумали, — грубовато оборвал ее Сириус. Слушать причитания Лонгботтом было бы невыносимо.

Алиса отвернулась и замолчала.

— Что это за карта? — поспешил перевести тему Сириус.

— Места нападения Пожирателей с момента падения Волдеморта, — принялась объяснять женщина, проглотив обиду. — Мы пытаемся выяснить, есть ли какая-то закономерность в их выборе жертв.

— Дай-ка сюда, — Сириус придвинул карту к себе. Казалось бы, никакой системы в расположении светящихся точек не было. Блэк принялся вчитываться в фамилии, значащиеся над каждой точкой.

— Это не маглы, — задумчиво протянул Сириус. — Все, на кого нападали — волшебники.

— Это я уже заметила, — хмыкнула Алиса.

— И что самое странное, — продолжил мужчина, — они все гриффиндорцы, если мне не изменяет память.

— Да ну? — Алиса вновь отняла у него карту и еще раз перечитала фамилии. Лицо ее побледнело.

— Примерно наши ровесники, — подумав, добавил Сириус. — Ближе к вам с Фрэнком, чем ко мне.

— Ты хочешь сказать…

— Они пытаются выйти на вас.

Алиса вцепилась пальцами в крышку стола. Сириусу вдруг стало горько: как бы ни была тяжела потеря Поттеров для всех членов Ордена, Лонгботтомам она принесла облегчение. В конце концов, они знали, что одним из них придется погибнуть. Конечно, это была война, и смерть дышала в спину каждому из сражающихся, но лишь две семьи стояли под прицелом самого Волдеморта, и он сделал свой выбор не в пользу Фрэнка и Алисы. И теперь, когда все уже, казалось, было позади, страх за семью вновь навис над ними.

Раздался скрип входной двери.

— Пойдем, — сказала Алиса. — Собрание скоро начнется.

В гостиной, в которую они вошли, уже сидел Элфиас Дож. Он коротко кивнул Сириусу, но спрашивать ни о чем не стал. Вскоре пришли Вэнс, Дингл, Подмор и Боунс. Грюм вошел вместе с Хагридом, который с трудом просочился в дверь.

— Бродяга! — радостно воскликнул великан. — Мы чуть с ума не сошли, пока думали, что это ты…

— Разговорчики! — рыкнул Грюм.

Последним вошел Фрэнк, тут же присевший на диван рядом с женой. Алиса устало положила голову на его плечо. Теперь все ждали только Дамблдора.

Сириус оглядел союзников. Их лица не выражали ничего, хотя бы отдаленно напоминающего радость. В них читалась такая усталость, какой не было и в самые лихие дни войны. Если раньше казалось, что стоит расправиться с Волдемортом, как тут же воцарится мирная жизнь, то теперь пришла гнетущая неопределенность. Отныне невозможно было предугадать действия врагов: лишившись лидера, Пожиратели обещали действовать необдуманно и хаотично. И уж точно не менее жестоко, чем прежде. Но самое мерзкое заключалось в том, что поймать виновных стало сложнее. Можно ли доверять кому-то, когда предательство произошло внутри Ордена?

И черт возьми, как же мало их осталось.

Дамблдор величественно вошел в комнату, словно плыл над полом, и все немного приободрились. Он занял свое место у камина и на секунду прикрыл глаза. Он тоже смертельно устал.

— Добрый вечер. Думаю, нам сегодня есть, что обсудить. Сириус?

Сириус в очередной раз рассказал об их с Джеймсом и Питером плане о смене Хранителя. На этот раз никто не обронил ни звука во время его речи. Все слушали внимательно, и лица их оставались каменными.

— Почему ты так уверен, что он их предал? — первым подал голос Фрэнк. — Ты не думал, что Пожиратели или Волдеморт могли выпытать из него информацию обманом?

— Думал, — признался Сириус, — но я знал Питера половину своей жизни. Он был не из тех, кто легко подставится. А если бы и подставился, — его голос звучал куда агрессивнее, чем ему хотелось, — он нашел бы способ позвать на помощь.

— Пока мы не можем ничего утверждать, — развел руками Дож. — Нам в любом случае нужно найти Питера и допросить его.

— Боюсь, что найти его будет сложно, если он сам этого не захочет.

— Это еще почему? — нахмурился Грюм.

Сириус вздохнул. Если никому больше нельзя верить, то бояться теперь нечего.

— Петтигрю — незарегистрированный анимаг. Он превращается в крысу, — говоря это, он старался не смотреть на Дамблдора.

— Интересная задачка, Блэк, — Грюм потер виски. — Полагаю, это не все, что ты хочешь нам поведать?

— Я… мы… В общем, еще в школе мы стали анимагами. Я, Джеймс и Питер. Джеймс превращался в оленя, а я в собаку.

Грюм подскочил с кресла и отвесил Сириусу совершенно магловскую затрещину.

— И вы молчали! — загромыхал он. — Ты хоть понимаешь, сколько раз это могло нам пригодиться? Вы спасали свои шкуры от Азкабана, пока на войне гибли люди!

— Аластор, тише, — успокоил его Дамблдор. — Сириус, ты можешь предположить, куда отправился Питер?

Сириус замотал головой.

— Вряд ли он с другими Пожирателями, — ответил он. — Волдеморт мог казаться ему надежной защитой, но теперь, когда его нет, Петтигрю не станет держаться за тех, кто в любой момент может подставиться.

— Тоже верно, — пробормотал севший на место Грюм. — Теперь нам нужно хотя бы приблизительно понять, как много он успел рассказать Волдеморту о нас.

— Судя по всему, не так уж много, — впервые за вечер отозвалась Алиса. — Сириус подсказал мне сегодня, что эти нападения, — она подняла руку с картой, — могут быть связаны с нашей семьей. Почти все пострадавшие — наши одногодки из Гриффиндора.

— Это странно, — задумчиво протянул Боунс. — Почему же Питер передал ему так мало информации?

— Думаю, это было сделано намеренно, — вздохнул Дамблдор. — Питер всегда был осторожным мальчиком, а пророчество не было столь однозначным. Быть может, он был готов к любому исходу.

— Странно, — хмыкнул Сириус. — Какой же у него был план на случай падения Волдеморта?

— Судя по тому, что он до сих пор на свободе, Блэк, — Грюм угрожающе уставился на него своим искусственным глазом, — какой-то план у него все же был.

Дамблдор поднялся.

— Думаю, пора заканчивать. Сегодня мы все не в том состоянии, чтобы строить какие-либо планы. Алиса, Фрэнк, вам следует укрыться под Фиделиусом. Подумайте над тем, кого вы готовы назначить Хранителем Тайны.

Грюм схватил попытавшегося встать с кресла Сириуса за шиворот.

— А с тобой у нас отдельный разговор, — тихо сказал он над самым ухом мужчины.

В гостиной остались только они и Дамблдор.

— Значит так, Блэк, — Грюм смерил его тяжелым взглядом, — поимкой Петтигрю займется аврорат. И никаких возражений!

— Но…

— Никаких возражений! — повторил Грюм. — И сейчас, Блэк, ты дашь мне Непреложный Обет.

— Зачем?

— Потому что я хочу точно знать, что вы с Люпином не полезете в это дело.

— Понимаешь ли, Сириус, — Дамблдор, стоявший до этого в стороне, подошел к ним, — от Ордена почти ничего не осталось. Если мы потеряем еще и вас с Ремусом, исход войны может быть решен не в нашу пользу.

— Но война уже закончилась!

— Война не закончилась! — рявкнул Грюм. — Она только начинается. Но теперь это не не боевые действия, а борьба за позиции в Министерстве.

— Надо же, — усмехнулся Сириус, — я-то думал, мы далеки от политики.

— Сириус, речь идет не о том, что мы стремимся к власти, — очки-половинки Дамблдора зловеще сверкнули в свете камина. — Просто на смену старым военным законам придут новые. Люди в эйфории, они не скоро обнаружат, что что-то не так. Тех, кто был полезен в военное время, обычно всегда смещают, когда наступает мир.

— Сегодня эти скользкие ублюдки под шумок выпустили закон о применении Непростительных, — фыркнул Грюм. — Теперь за это снова грозит пожизненное заключение в Азкабане. Уведомить об этом аврорат они не сочли нужным. Томпсон ожидает суда после стычки в Лютном. Эджком и Альви, спасшие семью маглов, сидят под следствием.

То, что несколько часов назад казалось Сириусу дерьмовой ситуацией, было цветочками по сравнению с той картиной, которая медленно открывалась перед ним.

— Поэтому, Блэк, я и хочу, чтобы ты не лез в дело с Петтигрю. У тебя и без того могут возникнуть проблемы, с репутацией-то твоей семейки.

Грюм грозно взглянул на Сириуса.

— И именно поэтому ты дашь мне Непреложный Обет.

Сириус встал на колени напротив Грюма, и тот, чертыхаясь на свою деревянную ногу, тоже опустился на пол. Аврор протянул ему правую руку. Мужчина не был уверен, что поступает правильно, и какая-то его часть даже готова была возразить, но воспоминания о том, как за неделю привычный мир пошатнулся и рухнул, подавили возмущение. Он крепко ухватился за руку Грюма, и Дамблдор коснулся их рук палочкой.

Сириус так давно мнил себя взрослым, но детство закончилось лишь сейчас.

— Обещаешь ли ты, Сириус Блэк, не пытаться самостоятельно найти Питера Петтигрю?

— Обещаю.

Язык пламени обвил рукопожатие.

— Обещаешь ли ты не убивать Питера Петтигрю, если он сам решит найти тебя?

— Обещаю.

Второй язык пламени обвился вокруг первого. Дамблдор поднял палочку, и пламя растворилось.

— И еще, — тихо сказал Грюм у самого выхода из штаба, — я не знаю, как тебя угораздило связаться с Трелони, но никому не трепись о вашем знакомстве.

* * *

— Альбус!

— Да, Сириус? — обернулся Дамблдор. Грюм аппарировал с крыльца, а он стоял и смотрел вдоль ночной улицы, словно ожидая, что Сириус заговорит с ним.

— Я за это время ни разу не спросил про Гарри, — виновато сказал мужчина. — Как он?

— С Гарри все в порядке. Он под опекой своей тети.

— Сестры Лили? — Сириус схватился за голову.

— Да, он будет жить с ней и ее мужем, — голос Дамблдора был спокойным, но в нем чувствовались нотки стали. — У них как раз есть сын, ровесник Гарри.

— Но почему? Я мог бы стать его опекуном! — завелся Сириус. — Я его крестный!

Дамблдор присел на невесть откуда взявшуюся скамейку.

— Мальчику следует расти вдали от славы, Сириус. Вдали от мира, в котором он стал знаменит раньше, чем научился ходить.

— Гарри умеет ходить, — зачем-то поправил его Сириус.

— В любом случае, ему лучше расти в семье, где взрослые после работы спешат домой, а на столе всегда будет ждать горячий ужин, — Дамблдор произнес это без укора, но Сириусу стало стыдно. — К тому же, там ему не будет грозить опасность.

— Но он же там совершенно без защиты! — воскликнул Сириус.

— О защите не беспокойся. Гарри в большей безопасности, чем кто-либо может представить.

— Но я могу хотя бы увидеться с ним?

— Не сейчас, Сириус, — Дамблдор покачал головой. — Дай его родственникам время привыкнуть к нему. Взять в семью чужого ребенка это трудная задача, для которой требуется немало моральных сил. Твое появление никак не поспособствует их подкреплению.

— Мы были не в лучших отношениях, — пробормотал Сириус, — но все же…

— После той вашей выходки на свадьбе Вернона и Петуньи нам пришлось стереть память всем гостям, — Сириусу показалось, что директор прячет лукавую улыбку. — Думаю, ты помнишь.

Дамблдор поднялся со скамейки.

— Твой мотоцикл, который ты одолжил в ту ночь Хагриду, стоит за углом, — он махнул рукой. — Удачи, Сириус.

Хлопок аппарации оставил Сириуса наедине со своими невеселыми мыслями.

Он кружил над Лондоном, высматривая знакомую улицу. В этой затее не было ни грамма здравого смысла, но отчаяние порой доводило и не до такого. К тому же, после прощальной фразы Грюма Сириуса буквально разбирало любопытство. Возможно, гораздо честнее было бы просто сказать, что он просто не хотел возвращаться домой и оставаться в одиночестве, но признаваться себе в этом не хотелось. Поэтому едва увидев знакомый дом, Сириус плавно спикировал вниз.

Четвертый этаж и знакомая дверь. Проглотив застрявший в горле ком, Сириус постучал.

— Заходи, — раздался голос Трелони, — у меня как раз закончились сигареты.

— Ты воняешь.

Сириус и Билли вновь теснились на маленькой кухне с бутылкой огневиски. Трелони ни капли не удивилась, когда он вломился в ее квартиру без приглашения.

— Я с Хэллоуина не мылся. Как-то не предоставлялось возможности, — беззлобно ответил Сириус.

— Тогда спишь сегодня на диване, — Трелони качалась на задних ножках стула, закинув ноги на стол, насколько это позволяло пространство у нее за спиной.

— А если я помоюсь? — Сириус хотел, чтобы его тон был слегка заигрывающим, но прозвучало это скорее как угроза.

— В таком случае я даже дам тебе одеяло, — парировала девчонка.

Они распили уже треть бутылки, и судя по тому, насколько трезвой выглядела собеседница Сириуса, к алкоголю она была весьма устойчива. Интересно, это уже алкоголизм, или она просто не умеет по-другому общаться с людьми?

— Мы ведь почти ровесники, так? — поинтересовался вдруг Сириус.

— Я на год младше тебя, — ответила Трелони. И, не успел он открыть рта, добавила: — Равенкло.

— Черт бы тебя побрал, Трелони, — Сириус отхлебнул из бутылки. — Есть ли мне смысл что-либо говорить, если ты можешь отвечать на незаданные вопросы?

— Это был очевидный вопрос. Я уже говорила, что с предсказаниями все далеко не так просто, как думают люди?

— Вроде бы. Не помню, — пожал плечами Сириус. — Лучше расскажи, как так вышло, что я ни разу не видел тебя в Хогвартсе?

— У тебя была репутация кобеля, — хмыкнула Трелони, — а я в ту пору интересовалась другими вещами.

— И что, сейчас приоритеты изменились? — прищурился Сириус.

— Самую малость. Если тогда я занималась только ментальными чарами, то теперь к ним добавились еще и пространственные.

Либо она не замечала пошлых намеков в вопросах Сириуса, либо намеренно их игнорировала.

— Ну а если серьезно, — продолжил свой допрос Сириус, — как могло выйти, что мы шесть лет прожили в одном замке, но ни разу не пересеклись?

— Почему же? — Трелони снова держала в руке яблоко, и Сириус решил серьезно подумать на досуге о том, где она их берет. — В мой первый год обучения мы очень даже пересеклись.

— Когда? — опешил Сириус.

— А ты пораскинь мозгами. Я даже дам подсказку, — девчонка вновь говорила с набитым ртом, — я ненавижу лягушек и когда меня просят что-то предсказать.

* * *

В Большом Зале стояла торжественная тишина. Церемония распределения начиналась.

Было очень круто осознавать, что они теперь не малышня. Пока будущие ученики испуганно озирались по сторонам, второкурсники наблюдали за ними с нескрываемым интересом. Сириус был готов поспорить на сотню галлеонов: в прошлом году он выглядел не так жалко, как эти сопляки. Сидевший рядом Джеймс вполголоса комментировал каждого шедшего к табурету малявку, а Питер, расположившийся напротив, хихикал в кулачок.

— Шпигель, Спайк!

— Посмотри на него! Его сейчас стошнит от страха! Надеюсь, он составит компанию Блевунчику на Слизерине!

Нервного бедолагу отправили в Равенкло, и их стол взорвался аплодисментами.

— Саммер, Дора!

— А эта толстуха несомненно попадет в Хаффлпафф! Она не выживет далеко от кухни!

— Поттер, заткнись! — шикнула на него сидевшая неподалеку Эванс. Джеймс отправил ей воздушный поцелуй и получил в награду убийственный взгляд.

— Трелони, Сибилла!

На этот раз голос подала Мэри Макдональд, опередив даже Джеймса:

— Трелони? Она же из семьи знаменитых предсказателей!

— Попросишь ее погадать на остатках твоего ужина? — сострил Сириус. Мэри надулась.

Идеи для шуток у Джеймса закончились, и двенадцать первокурсников спустя они наконец-то смогли приступить к еде.

Со дня распределения прошла ровно неделя. В общей гостиной Гриффиндора стоял мерный гул. Компания друзей расположилась в углу: Сириус играл в шахматы с Питером, Ремус читал, а Джеймс рисовал на пергаменте карикатуру, высунув кончик языка от усердия. Вдруг проход открылся, и в гостиную влетели разгневанная Эванс и рыдающая Макдональд.

— Эй, Эванс! — крикнул Джеймс, едва завидев однокурсницу. — Я нарисовал твой портрет!

На пергаменте красовалась картинка, изображавшая весьма схематично нарисованную девочку, державшую на поводке уродливую угрюмую собаку. Уши собаки напоминали длинные черные волосы, а ее нос был загнут крючком. Лили подлетела к нему, скомкала пергамент и швырнула в камин.

— Эй, я на этот шедевр потратил полгода! — возмутился Джеймс.

— Что у вас случилось? — спросил Ремус, оторвавшись от книги.

— У нас случилась Трелони! — воскликнула Лили, усаживая плачущую Мэри в кресло.

Две второкурсницы бежали по коридору, громко хихикая.

— Вот увидишь, она предскажет тебе свадьбу с Поттером! — заявила Мэри.

— Вот еще! — ужаснулась Лили. — Лучше уж медленную и мучительную смерть!

Первокурсники возвращались в замок после урока Травологии. Лили было немного неловко подходить к незнакомой девочке с другого факультета, но решимости Мэри хватило бы и на троих. Как только равенкловцы отделились от слизеринцев и пошли вверх по лестнице, подруги выскочили им навстречу.

— Сибилла! — позвала Мэри.

К ним повернулась худощавая девочка с пепельными, почти серыми волосами. Лицо у нее было определенно недоброе.

— Привет! Я Мэри, а это Лили.

Лили улыбнулась первокурснице, но как-то неестественно. Девочка не вызывала своим видом желания с ней подружиться.

— И? — спросила Сибилла.

— Предскажешь нам будущее? — Мэри едва не подпрыгивала от нетерпения.

Сибилла вдруг улыбнулась. Нехорошо так улыбнулась, почти хищно.

— Тебя ждет падение, — сказала она Мэри, — а твой ум оценят по-достоинству, — продолжила девочка, повернувшись к Лили.

Мэри испуганно отшатнулась и кубарем покатилась с лестницы, словно споткнулась обо что-то невидимое. Лили ахнула.

— Это ты! — воскликнула она, ткнув пальцем в Сибиллу. — Ты наколдовала подножку!

— Ты на удивление проницательна, — хмыкнула первокурсница прежде чем уйти восвояси.

После рассказа однокурсниц Джеймс был готов рвать и метать.

— Подумать только, до чего распустилась мелочь! — возмущенно вещал он, вызывая сдержанные смешки у сидевших неподалеку шестикурсников. — Всего неделю в Хогвартсе, а уже выкидывает подобные фокусы! Мы этого так не оставим!

— Не будем же мы бить девчонку? — робко спросил Питер.

— Не будем, конечно, — отозвался Сириус, — но проучить ее не помешает.

— Да не надо никого учить! — воскликнула Лили. — Пусть она просто извинится перед Мэри. Этого будет достаточно.

— Нет, не достаточно! — Джеймс сердито сжал кулаки. — Она могла ее убить!

Мэри уже успокоилась, и теперь тихо сидела в кресле, наблюдая за бушующим Джеймсом. К ее счастью, она отделалась лишь парой синяков, и истерика была вызвана исключительно испугом. Идею отомстить противной первокурснице она разделяла целиком и полностью.

— И что вы предлагаете? — поинтересовался Ремус. — Натравить на нее Кровавого Барона?

— А что, это мысль, — задумчиво протянул Джеймс, не почувствовав в вопросе друга сарказма.

— Ну пожалуйста, не надо нарываться на неприятности! — взмолилась Лили. — Если бы я знала, что вы тут устроите, я бы вообще ничего вам не рассказала!

— Но ты уже рассказала, верно? — в голосе Ремуса слышался укор. — Теперь ты их не остановишь.

Джеймс продолжал расхаживать из стороны в сторону, гневно раздувая ноздри. Вся компания погрузилась в размышления о том, какая месть была бы равноценной, но не перегибающей палку.

— А может, заколдуем ее? — предложил Питер.

— Петти, да ты сегодня в ударе! — хохотнул Сириус. — Пока мы тут решаем, кому из учителей доложить о происшествии, ты придумал что-то совершенно оригинальное!

— Да нет же! — обиженно воскликнул Питер. — Я имел в виду, заколдуем ее до тех пор, пока она не извинится. Скажем, проклятье фурункулов или ослиных ушей. Первоклашка такое не снимет.

— А если она на нас пожалуется? — спросила Мэри.

— Не пожалуется, — уверенно заявил Сириус. — У нас есть, что предъявить в ответ. За колдовство в коридоре с нас максимум снимут баллы, а вот ее за попытку убийства могут и исключить.

— Но она ведь не пыталась никого убить! — возмутилась Лили.

— А кто об этом знает, Эванс? — рассмеялся Джеймс. — Наши слова будут иметь больший вес.

— Почему это, интересно? — полюбопытствовал Ремус.

— Да потому что нас больше!

Ночью Джеймс и Сириус стянули из библиотеки старенький сборник редких проклятий. В нем не было ни одного темного заклинания, но он выдавался исключительно для исследовательских работ и исключительно с разрешения профессора Флитвика. Чуть позже, изучая эту бесценную книгу в спальне, друзья поняли, почему.

— Вы только посмотрите, — хохотал Сириус, — кваканье вместо речи каждый раз, когда человек собирается сказать что-нибудь умное!

— Надо попробовать на Нюнчике, — загнул уголок страницы Джеймс.

— А как насчет этого? — ткнул пальцем в книгу Питер. — Это как раз для тех, кто должен испытать раскаяние!

— Почитай внимательнее, болван, — нахмурился Ремус. — Оно создает веревку вокруг шеи и душит до тех пор, пока человек искренне не пожалеет о содеянном! Это жестоко!

— Да уж, это явно перебор, — пробормотал покрасневший Питер.

— А вот это? — предложил Сириус. — Материализует вину человека в виде камня, привязанного к ноге. Не исчезает, пока тот не извинится перед всеми, кого когда-то обидел.

— Это, конечно, неплохо, — Джеймс задумчиво взъерошил волосы, — но ты посмотри на эту формулу! Я ее за месяц не смогу воспроизвести, не глядя в книгу, а нам нужно придумать что-то уже к утру.

— Как насчет вот этого? — Ремус указал на простенькое заклинание внизу страницы. — Лицо зеленеет и приобретает лягушачьи черты. Снимается буквально одним взмахом палочки.

— Неплохо, — зевнул Джеймс. — Думаю, самое то, чтобы заставить человека немного подумать над своим поведением. А теперь давайте уже спать! МакГонагалл убьет нас, если завтра мы не сможем превратить очередную гадость в подушки для иголок.

После уроков друзья караулили вход в гостиную Равенкло. Конечно, была некоторая опасность быть пойманными старостами, но в коридорах они непременно нарвались бы на профессоров или Филча. Увидев стайку первокурсников, нестройной колонной шедших к статуе орла, гриффиндорцы напряглись. Они не знали, как выглядит Трелони: по описанию девочек сложить картинку было сложно — “серые волосы, худая, вредное лицо”. Ничего больше они уточнить не смогли.

К счастью, похожая на столь скудное описание первокурсница легко обнаружилась в толпе. Она шла чуть поодаль, и, казалось, другим детям не было до нее дела. Выглянув из ниши, в которой они затаились, Сириус подал сигнал друзьям. Тихо выскочив из укрытия, Джеймс и Сириус подхватили под руки девочку, в которую уже ударило Силенцио Питера, и потащили ее по коридору. Спрятавшись за ближайшим гобеленом, они отпустили Трелони. Питер снял заклятье.

— Ну что же, госпожа предсказательница, — картинно вздохнул Джеймс, — вы вляпались в крупные неприятности.

— Нет, это ты скоро вляпаешься, — спокойно ответила Трелони.

Она прислонилась спиной к стене и смотрела на четырех второкурсников с презрением. Сириусу это не понравилось.

— Предсказываешь? — ехидно спросил он.

— Предчувствую, — невозмутимо ответила девчонка. — Впрочем, для идиотов вроде вас и ваших подружек это примерно одно и то же.

— О, вот как мы заговорили? — злобно прищурился Джеймс. — Мы-то думали побеседовать по-хорошему, но ты явно нарываешься на серьезную ссору.

— Беседы, если ты не в курсе, ведутся немного не так, — елейным голоском ответила Трелони. — Они начинаются с приветствий, а не с угроз. И уж тем более не выглядят, как нападение четырех мальчишек на маленькую девочку.

— Джеймс, не горячись, — Ремус положил руку на плечо друга, но тот раздраженно ее скинул.

Даже Сириусу стало немного не по себе. Зная взрывной характер Джеймса, он был готов к тому, что друг кинется на девчонку с кулаками.

— Или это и есть знаменитая гриффиндорская храбрость? — ей явно следовало заткнуться и не усугублять ситуацию, но ее как будто прорвало. — Бить будете по очереди или все сразу?

Джеймс вскинул палочку и прокричал заклинание. Друзья и моргнуть не успели, как Трелони… исчезла.

— Вот черт! — воскликнул Сириус.

— Что ты наделал? — плаксиво закричал Питер. — Ты убил ее!

Они застыли в ступоре. Такого никто из них явно не ожидал.

— Может, она просто перенеслась куда-то? — дрожащим голосом предположил Джеймс.

— Невозможно, — возразил Ремус. — На территории Хогвартса такое могут проделывать только эльфы.

— Я ошибся в формуле, — прошептал Джеймс. — Там было движение по часовой стрелке, а я повел палочкой против часовой!

— Не испепелил же ты ее, в конце концов, — попытался утешить друга Сириус. Впрочем, сам он такого варианта не исключал.

— Нас вышвырнут из Хогвартса! — Ремус выглядел так, словно вот-вот расплачется.

Громкое кваканье заставило мальчишек подскочить. Джеймс зажег на конце палочки Люмос, и они дружно уставились на пол.

На том месте, где минуту назад стояла Трелони, обнаружилась маленькая ядовито-зеленая лягушка. От облегчения они рассмеялись. Впрочем, веселье длилось недолго.

— А мы сможем ее расколдовать? — спросил Питер.

— Раз уж заколдовать смогли, то расколдовать точно получится, — голос Джеймса не звучал и вполовину так уверенно, как ему хотелось.

Он направил палочку на лягушку, но контрзаклятие не сработало. Он попробовал еще раз, но снова безуспешно. Потом попробовал Сириус, но у него тоже ничего не вышло, как и Ремуса с Питером.

— Итак, господа, — подытожил Сириус, — Трелони была права. Мы влипли.

— Мы можем поискать что-то в том справочнике, — предложил Джеймс.

— Ничего мы там не найдем, — мрачно ответил Ремус. — Там нет подробных описаний заклинаний. Только формула и эффект.

— Тогда поищем в других книгах.

— Ага, перероем всю библиотеку — у нас же в распоряжении куча времени, — раздраженно бросил Сириус. — Ее уже через пару часов хватятся!

— Остается только идти к Флитвику, — сказал Ремус. — Других вариантов у нас нет.

Джеймс осторожно взял лягушку, и та недовольно квакнула.

— Ну извини, — пробормотал он, обращаясь к лягушке, — мы немного идиоты.

Флитвик внимательно выслушал их шаткую версию произошедшего: якобы Джеймс нашел на полях библиотечной книги заклинание, заставляющее человека квакать, захотел подшутить над своей знакомой, но вот только где-то ошибся, и она превратилась в лягушку. Осторожно осмотрев жертву неудачного заклятья, профессор расстроено покачал головой.

— Боюсь, господа, вы столкнулись с очень редкой магией. Я никогда в жизни не встречал ничего подобного! Вполне вероятно, что это заклинание создал тот, кто записал его на полях книги. И уж если вы в нем ошиблись, то контрзаклятия просто не существует!

Друзья стояли вокруг стола Флитвика, судорожно размышляя о последствиях. Даже если их не исключит Дамблдор (а надежд на это становилось все меньше с каждой секундой), их убьют родители Трелони. И еще неизвестно, что из этих двух вариантов хуже.

— Думаю, помочь вам и мисс Трелони сможет только директор. Идемте за мной! — профессор Чар спрыгнул со стола и засеменил к двери, довольно небрежно размахивая сидевшей у него в руке лягушкой.

Дамблдор, кажется, безоговорочно поверил в их ложь о заклинании на полях книги, даже не потребовав показать ему это заклинание. Он внимательно осмотрел лягушку, после чего прикрыл глаза.

— Кажется, я понимаю, с чем мы имеем дело, — его голос был каким-то мечтательным. — Это очень древнее проклятье. Его упоминали даже маглы в своих сказках. К сожалению, заклинание, способное отменить его, было утрачено несколько веков назад.

Он поднялся, обогнул свой стол, заставленный причудливыми приборами, и протянул лягушку Джеймсу. Тот нерешительно взял ее в руки.

— Но есть один верный способ снять проклятье без всякой магии. Тот, кто заколдовал лягушку, должен ее поцеловать.

— Поцеловать? — в один голос воскликнули мальчики. Лягушка принялась отчаянно вырываться из рук Джеймса.

— Думаю, мистер Поттер, это единственное, что вы можете сделать для бедной Сибиллы.

Джеймс взглянул на лягушку с отвращением. Судя по тому, как она дрыгала всеми своими конечностями, она тоже была не в восторге от таких перспектив. Сириус бы от души расхохотался, не будь ему немного совестно перед другом. В конце концов, положение Джеймса было незавидным.

Зажмурив глаза, мальчик быстро поднес брыкающуюся лягушку к лицу и брезгливо чмокнул в макушку. В ту же секунду на пол рухнула красная и злющая Трелони. Теперь уже ни Сириус, ни Ремус, ни Питер не смогли сдержать смеха. Даже Дамблдор улыбнулся, лукаво глядя на студентов. Правда, краем глаза Сириус заметил, как Флитвик торопливо убирает палочку за пазуху.

Директор не стал снимать с них баллов, но настоятельно рекомендовал впредь не отрабатывать незнакомые заклинания на первокурсницах. Флитвик увел Трелони в гостиную Равенкло, а мальчики двинулись в сторону своей башни, хохоча до истерики.

У портрета Полной Дамы Джеймс остановился и сурово уставился на друзей.

— Девчонкам ни слова!

* * *

— Ну и дела! — утирая выступившие от смеха слезы сказал Сириус. — Как я мог это забыть?

— Да легко, — ответила Трелони. — В тот же вечер я рассказала об этом случае своему папеньке, и ему крайне не понравились педагогические методики старого маразматика. Он написал Дамблдору гневное письмо, в котором потребовал уберечь свою доченьку от подобных развлечений. В противном случае он пообещал, что составит личный гороскоп для директора, в котором каждый день его будут ждать лишь боли от простатита. На следующий день Дамблдору пришлось накинуть на меня слабенькие ментальные чары помех.

— Что это за чары?

— Когда ты смотришь на человека под этими чарами, ты резко начинаешь думать о чем-то другом, — пояснила Трелони. — К сожалению, работает это только с детьми. Чем старше становится человек, тем сложнее отвлечь его внимание. Я пыталась модифицировать эти чары несколько раз, но так и не разобралась, в чем суть этой магии. Но она, по крайней мере, помогла мне избавиться от вашего внимания на несколько лет.

— Эти чары длятся так долго? — недоверчиво спросил Сириус.

— Нет конечно, — хмыкнула девчонка, отхлебнув огневиски. — Мне пришлось научиться накладывать их самой.

Сириус вновь приложился к бутылке, чувствуя, что скоро начнет либо буянить, либо вытаскивать многочисленные скелеты из шкафа. Потребовалось срочно продолжить разговор.

— А хочешь знать, что это было за заклинание? — спросил он вдруг. Кажется, впервые на лице Трелони промелькнуло что-то похожее на интерес.

— Тем вечером мы вновь перечитали справочник. Оказалось, что на следующей странице была формула именно в том виде, в котором ее использовал Джеймс. Оно снималось простой Финитой!

Выдержав драматическую паузу, Сириус продолжил:

— А самое главное — знаешь, кто был автором этого сборника?

Лицо Трелони вытянулось, а затем она вдруг расхохоталась, запрокинув голову назад. От неожиданности Сириус чуть не свалился со стула.

— Мерлин, ну и комедию же они разыграли ради нас! В сотый раз заявляю, что Флитвик — мой самый любимый учитель.

Сириус был рад, что оказался здесь сегодня. Слышать столь искренний смех живого человека ему не доводилось уже давно. Трелони закурила и начала травить какую-то историю про Флитвика, а Сириус вслушивался в ее веселые интонации и думал о том, что не все в этом мире такое уж дерьмовое.

Сириусу казалось, что после той веселой ночи жизнь была просто обязана наладиться, но уже на следующий день он осознал, что стало только хуже.

Домой он так и не отправился. Они с Трелони не обсуждали этот вопрос вслух, но Сириус явно обосновался у нее в квартире надолго. Билли не возражала: она любезно отдала своему гостю диван в гостиной и даже выдала обещанное одеяло. Через неделю он перетащил все свои пожитки к Трелони, кинул чемодан в угол гостиной и рухнул на диван. Потянулись бесконечные осенние дни.

Собраний в Ордене не проходило. Сириус вяло размышлял о том, что необходимо найти себе какое-нибудь занятие, отвлечься, но в голову ничего не приходило. Он каждое утро начинал с мысли, что сегодня непременно выйдет из дома и попробует хотя бы немного развеяться, но все заканчивалось тем, что он оставался лежать на диване и сверлить глазами потолок. Иногда он пытался читать, — благо, книг у Трелони было предостаточно — но после нескольких страниц совершенно переставал вникать в текст.

— Посмотри, что придумали эти маразматики!

Трелони сидела в кресле напротив него с последним выпуском “Ежедневного Пророка” в руках. Сегодня она притащила целую гору магловского пива, но к своей банке за весь вечер едва притронулась. Сириус же допивал третью.

— С этого лета ученикам Хогвартса будет запрещено колдовать на каникулах до наступления совершеннолетия, — прочитала Трелони. — Интересно, чем они руководствовались, когда сочиняли этот закон?

— Все давно к этому шло, — ответил Сириус. — Маглорожденные дети не слишком законопослушные, когда им хочется удивить своих друзей. А их друзья, как правило, не очень хорошо умеют хранить тайны.

— Так и ввели бы ограничения только для маглорожденных, — проворчала Трелони. — Кого удивят колдовством на каникулах дети из волшебных семей?

— Нельзя. После войны с Волдемортом Министерство будет вынуждено целовать маглов в задницу, — хмыкнул Сириус. — Так что если и вводить ограничения, то на всех детей без исключений.

— Я наполовину магл, — как бы невзначай бросила Трелони.

— Да я и не имею ничего против маглов. Мои драгоценные родственнички не считают их за людей, но я никогда не разделял семейных взглядов, — зачем-то уточнил Сириус. — Просто констатирую факт: теперь политика будет строиться на идеях, противоположных идеям Волдеморта. По крайней мере, первое время так точно.

— Если бы я это предвидела, то подкинула бы Темному Лорду еще парочку интересных идей год назад, — Трелони вздохнула. — Иногда я серьезно жалею о том, что дар прорицания работает не так, как все вокруг привыкли думать.

— Почему ты называешь его так же, как Пожиратели?

— Не поминаю черта всуе, — пожала плечами Трелони. — Моя матушка была весьма суеверной женщиной, и я, надо признаться, переняла некоторые ее привычки. А все эти Тот-который-поимел-всю-магическую-Британию звучат крайне нелепо.

Сириус пошел на кухню и принес еще одну банку пива.

— Война — это дерьмово, конечно, — задумчиво произнес он, — но без нее еще дерьмовее. Ума не приложу, куда себя деть.

— Найди работу.

— Легко сказать. Я понятия не имею, как ее искать, если не хочешь влезать в этот гадюшник под названием “Министерство Магии”. Да и не вполне уверен, чем именно я хочу заниматься.

— Зато я уверена, — Трелони посмотрела на него, оторвав глаза от газеты. — Лежанием на диване.

Очень хотелось огрызнуться в ответ, но Сириус сдержался. В конце концов, она его приютила у себя дома, так что имела полное право немного попенять за безделье.

— А ты-то чем занимаешься?

Трелони редко сидела дома, а если и сидела, то в основном над какими-то свитками. Сириус заглянул в них однажды — это были модификации заклинания незримого расширения.

— Много чем, — уклончиво ответила Трелони. — Как правило, работа сама меня находит. Вчера, например, весь день проторчала в “Горбин и Бэркес”, пытаясь разобраться со сломанным Исчезательным шкафом.

— Успешно?

— Не знаю. Думаю, это затянется надолго. Исчезатезательные шкафы — сложные устройства, и прежде я с ними не сталкивалась. А у этого еще и нет пары.

— Тогда зачем с ним вообще возиться? — непонимающе спросил Сириус.

— Потому что на них резко вырос спрос. Многие Пожиратели, знаешь ли, сейчас крайне обеспокоены спасением своей задницы, особенно те, у кого есть запрещенные вещички. Их устроит и шкаф, ведущий в неизвестность, — Трелони потянулась. — Если через несколько дней я выясню, что сломан не этот шкаф, а его пара, я напьюсь с горя.

— Можно подумать, тебе нужен повод, чтобы пить, — фыркнул Сириус.

— Да не особо, — признала Трелони, приложившись к банке пива.

Беседу прервал влетевший в комнату серебристый феникс.

— Сириус, у нас срочное собрание Ордена! — произнес он голосом Дамблдора. — Дело крайне серьезное, поторопись!

Патронус растворился. Сириус и Трелони переглянулись. Судя по легкому удивлению на лице девчонки, такой способ применения Патронуса она видела впервые.

— Интересно, что такого могло произойти, что даже старикан беспокоится? — протянула Трелони.

— Сейчас и узнаю, — Сириус поднялся и взял с кофейного столика свою палочку. — Вероятно, это касается Петтигрю.

Он аппарировал к крыльцу, едва не столкнувшись лбом с Подмором.

— Стерджис, мы же тысячу раз это обсуждали! — возмущенно воскликнул Сириус. — Нельзя задерживаться на крыльце!

Его гневную тираду прервал хлопок аппарации: появившаяся Эммелина Вэнс столкнула с крыльца обоих.

Они прибыли последними: весь Орден уже был в сборе. Лица присутствовавших были сосредоточенными, и лишь чета Лонгботтомов сидела в углу с совершенно отрешенным видом. В центре гостиной стоял сложивший руки за спиной Грюм.

— Живо по местам! — рявкнул он на вошедшую троицу. — Дело серьезное.

Только присев на диван Сириус заметил, что среди присутствовавших не было Боунса. Что-то болезненно кольнуло внутри, когда он увидел Рема: тот сдержанно кивнул ему, не задерживаясь на друге взглядом.

— Час назад был убит Эдгар Боунс, — без предисловий начал Грюм. — Вместе с ним была убита и вся его семья. По нашим данным, в этом деле могли быть замешаны лишь Лестрейнджи. Возможно, с ними действовал кто-либо еще из оставшихся на свободе Пожирателей. Проверкой всех, с кого недавно сняли обвинения, займется аврорат.

Он расхаживал по гостиной, как лев по клетке.

— Наша задача заключается в другом, — продолжил Грюм. — Боунс был Хранителем Тайны Лонгботтомов.

Сириус перевел взгляд на сжавшихся в углу Фрэнка и Алису. Неужели это никогда не закончится?

— Но разве нельзя назначить нового Хранителя? — спросил Подмор.

— Фиделиус — это вам не простенькие чары, которыми вы поднимали перья на первом курсе, — отрезал Грюм. — Это сложное заклинание, которое зависит от множества факторов. После смерти Хранителя чары не спадают, но сильно ослабевают: отныне Хранителями Тайны Лонгботтомов стали все, кто знал об их местоположении. И станет любой, кто узнает сейчас.

— Аластор, я не думаю, что среди нас есть предатели, — заявил Дож.

— А речь и не идет об отлове предателей, — зрачок искусственного глаза Грюма исчез: очевидно, он сверлил Дожа взглядом сквозь свой череп. — Отлавливать мы будем Лестрейнджей. Вряд ли они знают о том, что Боунс был Хранителем Тайны Лонгботтомов, но они начали подбираться все ближе к своей цели. Их очередной мишенью может стать Августа. Поэтому мы должны установить охрану у ее дома, а так же у дома Лонгботтомов.

— Странно, что они не отправились к Августе в первую очередь, — пробормотала Вэнс.

— Не стоит недооценивать миссис Лонгботтом, — хмыкнул Грюм. — Ее так просто не достанешь. Но если они и сумеют приблизиться к ней, нам нужно быть начеку.

Он взмахнул палочкой, и в воздухе перед ним завис пергамент.

— Сейчас мы распределим дежурства, — сказал он. — Вы двое, — он по-очереди взглянул на Сириуса и Ремуса, — по-прежнему безработные бездельники?

Рем поник, и Сириус почувствовал обиду за друга. Грюму не следовало говорить так, но он вообще не часто думал о чувствах людей, высказывая свои мысли.

— Тогда будете дежурить ежедневно, — не дожидаясь их ответа, продолжил Грюм, — в первую половину дня, пока остальные на работе. Ты, — он ткнул пальцем в Ремуса, — охраняешь дом Августы, а ты, — теперь в Сириуса, — дом Лонгботтомов. В полнолуния Люпина будет подменять Дингл.

Он вновь повернулся к парящему пергаменту.

— А теперь разберемся с остальными.

Сириус впервые за долгое время почувствовал, что он снова на своем месте.

* * *

Билли бродила по Косому переулку в поисках Рождественского подарка — не для Блэка, хватит с него и того, что место в доме занимает. Но купить что-то себе было делом принципа. Она не получала подарков от других людей лет с двенадцати — домой на Рождество она предпочитала не возвращаться, и папенька всегда не успевал выслать сову, а матушка старательно делала вид, что этих сов до смерти боится.

Она остановилась у книжной лавки. Ничего конкретного ей было не нужно — а в чем смысл покупать книги, чтобы почитать когда-нибудь потом? Билли двинулась дальше. А может, набрать целый котел жабьей икры и заставить Блэка сожрать ее на спор? Забавно, конечно, но в качестве подарка самой себе хотелось чего-нибудь более материального. Может, заказать у Флетчера клык василиска? Просто чтобы был.

— Сибилла, душенька, ты ли это?

Аппарировать из-под носа у людей было крайне невежливо, как бы ни хотелось. Глубоко вздохнув, Билли повернулась к окликнувшему ее старику. Хмелкирк бодро семенил к ней через дорогу, одаряя ее лучезарной улыбкой.

— Как поживает твой отец? Надеюсь, мистер Трелони пребывает в добром здравии! Правда, после того случая с продажей зелья маглам моей дорогой жене пришлось знатно повозиться с кучей бумаг, — затараторил старик, тряся руку Билли, — но я-то на него не в обиде, так и передай ему!

— Боюсь, мистер Хмелкирк, я не смогу ему ничего передать, — Билли попыталась ненавязчиво освободить руку. — Мы с ним не общаемся почти четыре года.

— Ну и молодежь нынче пошла, — хохотнул Хмелкирк. — Сбегают из дома, как только исполнится семнадцать! Совсем как мы когда-то! — он подмигнул собеседнице.

Билли наконец-то сумела отцепить свою руку от навязчивой хватки старика, и думала было распрощаться, сославшись на дела, но тут он воскликнул:

— Ох, Сибиллочка, я же совсем забыл! Прости старого дурака, память уже подводит. Поздравляю с назначением на должность!

— На какую должность? — настороженно спросила Билли.

— Не надо тут скромничать, — шутливо погрозил пальцем Хмелкирк, — мой внук мне писал, что ты ведешь у него Прорицания. Ты здорово напугала их на первом занятии!

Что-то громко пискнуло у него в кармане. Старик вытащил на свет старинные часы на цепочке, посмотрел на них, подслеповато щурясь, после чего громко присвистнул.

— Беда! Я опаздываю! — он вновь принялся трясти Билли за руку. — Удачи тебе с преподаванием — не давай этим шалопаям спуску!

Билли аппарировала в коридор своей квартиры. Судя по запаху подгоревшей овсянки, Блэк пытался что-то приготовить. Она двинулась на кухню, где ее весьма помятый сосед без особого энтузиазма жевал что-то, отдаленно напоминавшее еду.

— Хочешь интересную задачку? — спросила она.

— Ну?

— Допустим, есть я. И я сейчас тут, на кухне.

— Ага, — кивнул Блэк. — А в чем вопрос?

— Вопрос в том, — Билли села за стол, стаскивая с головы шапку, — кто тогда преподает Прорицания в Хогвартсе под моим именем?

Трелони мерила шагами гостиную, а Сириус лениво следил за ее движениями глазами. За последний час она не съела ни одного яблока, и это немного пугало.

— Ты точно уверена, что он не перепутал тебя с кем-то из твоей семейки? — уточнил он. — Ты ведь не поддерживаешь с ними связь. Мало ли, вдруг кому-то из твоих родителей приспичило преподавать в Хогвартсе?

— Хмелкирк как минимум знает пол преподавателя, если не спросил, не папенька ли так свихнулся на старости лет, — ответила Трелони. — Матушка магла, а сестра лежит в Мунго уже двадцать один год.

— У тебя еще и сестра есть?

— И двое братьев, — кивнула Трелони. — Где старший я не знаю, Мирддин ушел из семьи раньше, чем я закончила школу. Идмон, кажется, закончил в прошлом году Хогвартс.

— А что с твоей сестрой?

— Она в отделении для людей с магическими травмами. Пифия изрекла пророчество в десять лет, когда никакого контроля магии у ребенка и в помине нет, — Трелони наконец-то перестала мельтешить и села на диван рядом с Сириусом. — Не знаю, что она предсказала, я тогда только родилась, — она говорила столь же будничным тоном, каким обычно комментировала стряпню Сириуса, — но она свихнулась.

Сириусу стало не по себе от этой истории. Он частенько называл Трелони сумасшедшей за глаза, и никакого иного определения бы не придумал для своей кузины Беллатрисы, но настоящее сумасшествие, пациентов с которым держали в Мунго, определенно пугало. Что чувствуют люди, которые заперты внутри своей черепной коробки и вынуждены жить в ночном кошмаре? Трелони вдруг наклонилась и взглянула Сириусу прямо в глаза.

— Я думаю, она видела саму Смерть.

По коже пробежал холодок.

— Почему ты так решила? — осторожно спросил Сириус.

— Да потому что тот, кто видел Смерть однажды, уже никогда не сможет от нее спрятаться. Ты знаешь о фестралах?

— Их ведь запрягают в повозки в Хогвартсе? — уточнил Сириус.

Он слышал о них и раньше, и даже знал студентов, которые могли их видеть, но во времена учебы ему не довелось наблюдать чью-то смерть.

— Именно. Они — лучшее доказательство того, что осознание смерти меняет что-то в голове у человека.

— Ты бы еще сказку о трех братьях упомянула, как доказательство, — буркнул Сириус.

— И упомяну, — Трелони проигнорировала сарказм Сириуса. — Я думаю, Смерть не давала им никаких артефактов — это же бред. Но тот факт, что создать их они смогли лишь после того, как со Смертью встретились, о чем-то, да говорит.

— Звучит, как притягивание за уши, — поморщился Сириус. — Ты слышала про магловскую травку?

— Если ты имеешь в виду марихуану, то нет, я не балуюсь галлюциногенными зельями, как мой папенька…

— Галлюциногенные зелья? — пожалуй, слишком заинтересованным тоном спросил Сириус.

— Он под их действием составляет гороскопы, — Трелони ухмыльнулась, — и искренне верит, что эти зелья лишь визуализируют те ощущения, которые дает ему пророческий дар.

— Знаешь, как по мне — так всю вашу семейку в Мунго бы закрыть.

— Возможно, именно поэтому мы все терпеть друг друга не можем, — призналась Трелони. — Потому что фразу “в семье не без урода” каждый принял на свой счет.

Откинувшись на спинку дивана, Трелони внимательно изучала потолок.

— Мне нужно пробраться в Хогвартс, — сказала вдруг она. — Если я не узнаю, кто там скрывается под моей личиной — не смогу уснуть.

— И как ты себе это представляешь? — хмыкнул Сириус. — Будешь бегать по замку и спрашивать у всех и каждого, где найти профессора Трелони?

— Не самый глупый план. Если в процессе не нарваться на других профессоров, то вероятно даже рабочий, — задумчиво ответила Трелони.

Сириус подскочил с дивана. Теперь настала его очередь нарезать круги по комнате, лихорадочно соображая.

— Допустим, мы проберемся через “Сладкое Королевство” ночью, — начал он, — потом дождемся утра и проследим за студентами. Если расставить по углам подслушивающие чары, то рано или поздно мы услышим, как кто-то говорит о прорицаниях. Либо можно попробовать выкрасть расписание у кого-нибудь из старшекурсниц. Именно у девочек — мальчики редко берут этот предмет. Пока идут уроки, можно пересидеть в Визжащей Хижине…

— Так, подожди, — напряглась Трелони. — Ты собрался влезть в это дело вместе со мной?

— Позволь представиться, — встал в горделивую позу Сириус, — Сириус Блэк, третий в своем роде, истинный Мародер и нарушитель школьных правил. Посетил сто семнадцать отработок у Филча, еще пятисот сумел избежать благодаря хитрости, смелости и ловкости, — он шутливо раскланялся. — Можно просто Бродяга.

— Надеюсь, ты понимаешь, что теперь ты за подобные фокусы отработкой у Филча не отделаешься? — уточнила девчонка, словно не веря в его желание присоединиться к этой безумной затее.

— Точно, — просиял Сириус. — Теперь я смогу пнуть его облезлую кошку, и он мне даже отработку не назначит!

Он выглянул в окно.

— Думаю, через пару часов можно выдвигаться, — сказал он. — Старосты как раз завершают свой обход в полночь.

— И после этого ты предлагаешь мне полечиться в Мунго, — покачала головой Трелони. — Как ты вообще умудрился дожить до двадцати двух лет?

* * *

Они аппарировали на пустырь за Визжащей Хижиной ровно в полночь. Трелони накинула на них обоих дезиллюминационные чары, и они крадучись двинулись к “Сладкому Королевству”. У “Кабаньей Головы” Трелони обернулась.

— Аберфорт не спит, — прошептала она.

— Слушай, я понимаю, что у тебя алкоголизм, — раздраженно шепнул Сириус, — но давай придерживаться плана!

Трелони не ответила, и они продолжили свой путь в тишине. У двери в лавку сладостей Сириус вскинул было палочку, но спутница его остановила.

— С ума сошел? — спросила она. — Если ты собираешься применить простую Алохомору, то ты всего лишь разбудишь весь Хогсмид Воющими чарами!

— Не бойся, — ухмыльнулся Сириус, — мне не впервой.

Замок тихо щелкнул, пропуская их внутрь “Сладкого Королевства”. С трудом удержавшись, чтобы не стащить по старой привычке пару взрывных леденцов, Сириус повел Трелони к люку. Лишь когда они спустились в подвал, он позволил себе зажечь Люмос.

— А теперь идем быстрее, — сказал Сириус уже в полный голос. — Нас ждет долгий и крутой подъем.

Привыкший к постоянной жизни на ногах мужчина уверенно шел вперед, в то время как Трелони с трудом поспевала за ним, тяжело дыша. Но она ни разу не пожаловалась, и Сириус мысленно присудил пять очков Равенкло. Добравшись до прохода, он дал ей отдышаться, после чего выглянул из-за статуи, воровато озираясь.

— Постой, — прохрипела Трелони. — Чары почти спали. Надо накладывать заново.

— Видимо, в первый раз ты плохо постаралась, — отшутился Сириус. Он прекрасно понимал, что никакие чары не заменят мантию Джеймса, и что Трелони просто-напросто паникует, но он позволил ей постоять в безопасном тоннеле, где еще не поздно отступить назад, пока она не собралась с духом.

— Идем, там чисто, — прошептал Сириус, прежде чем покинуть укрытие.

В коридорах было пусто. Сириуса подгоняла почти та же эйфория, с которой они обычно лазали по замку по ночам в школьные годы. Разве что тогда у них была карта…

Сириус остановился так резко, что Трелони налетела на него, едва не сбив с ног. Нет, подумал он, это было бы слишком хорошо.

— Что случилось?

— Я не уверен, но есть способ узнать, кто взял твое имя, буквально с помощью одного взмаха палочки. Но только в случае, если нам очень сильно повезет.

— Ничего не могу сказать по этому поводу, — хмыкнула Трелони. — Я умею чувствовать только неприятности.

Где-то вдали коридора послышались шаги. На стене заплясал тусклый свет от свечи.

— Сюда, быстро! — скомандовал Сириус, потащив Трелони за собой по коридору. Они свернули в нишу, за которой располагался тайный проход. Они выскочили из него в коридор в противоположной части замка.

— Надо же, — пробормотала девчонка, — кажется, это были не шутки: по ночам профессора действительно патрулируют…

Сириус резко зажал ей рот рукой и потянул обратно в проход. Этот голос он не смог бы спутать ни с чьим другим.

— ...безмозглый болван, — доносились до него обрывки тихого, но яростного голоса, напоминающего шипение змеи. — Вы думали, что эти простенькие чары, на которые способен любой первокурсник, смогут обмануть профессоров? Вы крайне невысокого мнения о нас.

Нюнчик? В Хогвартсе? Профессор? Сириус не верил своим ушам. Что за чертовщина творится в этой школе?

Судя по звуку удаляющихся шагов, Снейп потащил провинившегося ученика куда-то в сторону гостиной Гриффиндора. Трелони отодвинула его ладонь от своего рта.

— В следующий раз, если захочешь меня заткнуть во время нелегальных ночных операций — используй Силенцио, — посоветовала она.

Сириус прислонился к стене, обхватив голову руками.

— Мне определенно не нравится то, что тут происходит, — заявил он. — И самозванец с твоим именем — это еще меньшее из зол.

— Кому как, — повела плечами Трелони. — Мы идем или будем всю ночь тут стоять?

— Нам нужно забраться в каморку к Филчу. Если он на обходе, то у нас есть шанс добыть один интересный артефакт.

Видимо, лимит приятных встреч на вечер был исчерпан, потому что до логова завхоза они добрались без особых препятствий. Замок открывался Алохоморой — с чарами старик не ладил.

— Постой на шухере, — попросил Сириус Трелони.

— И что я сделаю, если кого-то замечу? — в этом вопросе звучали панические нотки, но Сириус лишь отмахнулся.

— Исполни какое-нибудь отвлекающее заклинание, например, тени на другом конце коридора, — предложил он, — или сама что-нибудь придумай.

Он не был уверен, сработают ли на карте манящие чары, но попробовать стоило.

— Акцио Карта Мародеров!

Лист пергамента соскочил с одной из полок и скользнул Сириусу в руку, словно признавая хозяина. Он грустно усмехнулся: всего пять лет назад они провернули несколько сложных, но провальных планов по возвращению карты, но никто из них не догадался воспользоваться простым заклинанием.

Он вышел из каморки и, подмигнув Трелони, быстро пошел в сторону учебных классов. Та бежала за ним, прижимаясь чуть ли не вплотную — судя по всему, это приключение знатно потрепало девчонке нервы. Сириус зашел в один из классов и уселся на парту. Проскользнувшая следом за ним Трелони заперла дверь. Сириус любовно погладил пергамент кончиками пальцев.

— Давно не виделись, родная, — прошептал он.

От нервоза Трелони принялась раскачиваться из стороны в сторону, перекатываясь с носков на пятки.

— И что это? — спросила она. — Твоя выцветшая исправительная работа, в которой ты писал “Я не должен выходить из гостиной после отбоя” триста раз?

Сириус коснулся пергамента палочкой.

— Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость!

Трелони изумленно ахнула, забыв даже про свою панику.

— Гомункуловы чары на весь замок? В жизни бы не подумала, что это возможно!

Сириус гордо вскинул голову.

— Не ты одна была талантливым студентом, — небрежно бросил он.

— Ты создал эту карту? — глаза Трелони округлились. — Вычеркни из тех двадцати раз, когда я назвала тебя идиотом, примерно пять.

Это был не самый лучший комплимент, который получал Сириус, но от Трелони ждать большего не приходилось.

— Вот это мы, — он ткнул в две точки на карте: “Сириус Блэк” и “Сибилла Трелони”, — вот это, — он последовательно показал на плотные скопления точек, наслаивавшихся друг на друга, — спальни факультетов. Среди оставшихся имен мы можем найти самозванца.

Они внимательно изучали карту, отмечая знакомые фамилии. К своему неудовольствию Сириус обнаружил, что точка “Северус Снейп” занимает спальню, некогда принадлежавшую старине Слагги. Неужели он теперь еще и декан слизеринцев?

— Вот дерьмо, — прошептала Трелони.

Она указывала на точку в Северной башне. Сириус почувствовал, как зашевелились волосы у него на затылке.

“Сибилла Трелони”.

Точно такая же, как и рядом с его именем.

Трелони отшатнулась от карты.

— Либо это не Гомункуловы чары, либо у меня галлюцинации, — сказала она. — Это не может быть правдой!

— Не кричи, — шикнул на нее Сириус. — Мало нам двух Трелони вместо одной, так еще и весь замок на уши поднимешь!

Он свернул карту и выпрямился.

— Идем. Сейчас мы все равно ничего больше не сделаем, — приказным тоном сказал Сириус. К его удивлению, Трелони не противилась. Вся ее повседневная непроницаемость куда-то улетучилась, и теперь она безвольно следовала за Сириусом.

Выбираться из замка с картой было в разы проще и спокойнее: они миновали даже Миссис Норрис, сделав большой крюк на третьем этаже, и вскоре вновь спускались по тоннелю в “Сладкое Королевство”. Трелони молчала.

Отойдя на достаточное расстояние от лавки со сладостями, они присели на низкий забор у чьего-то домика. Дрожащими руками Трелони достала пачку и закурила. Сириус последовал ее примеру.

— Ты так нервничала, — рассмеялся он вдруг, — как девственница перед первой брачной ночью! Впервые гуляла по замку в неположенное время?

— Представь себе, — ответила Трелони, — я не любительница острых ощущений, если, конечно, у меня нет гарантированного пути к отступлению.

Хоть ее голос и не был столь монотонным, как привык Сириус, она явно начинала приходить в себя.

— Какую именно версию Гомункуловых чар ты использовал для этой карты? — спросила Трелони.

— Если честно, карту я создавал не в одиночку, — признался Сириус. — За отслеживание перемещений людей по замку отвечал Луни.

— Это не его убили в Годриковой Впадине?

Сириус дернулся, как от пощечины.

— Тебе бы не помешало обзавестись чувством такта, — холодно заметил он.

— Займусь этим на досуге. Так что насчет этого Луни? — продолжила Трелони. — Мы можем поговорить с ним?

Сириус напрягся. С одной стороны, Рем явно показал ему, что продолжать их дружбу не намерен, но с другой — работа с картой была поводом хотя бы попытаться сгладить углы. И показать, что Сириус ему доверяет, пусть и чужие тайны.

— Думаю, это возможно, — он втоптал окурок в снег, — но явно не сейчас. Идем спать.

Когда они аппарировали в квартиру, на Сириуса навалилась смертельная усталость. Не раздеваясь он упал на диван. Прошедшая мимо Трелони сунулась в посудный шкаф, висевший над чемоданом Сириуса, выудила оттуда бутылку обычного магловского коньяка и залпом осушила треть. Сморщилась, прижала к носу свой рукав, и сунула остатки коньяка в протянутую руку Сириуса. Тот повторил этот подвиг, едва не закашлявшись.

— Мерзкое пойло, — констатировал он.

— Не такое мерзкое, как старый интриган, — ответила Трелони.

— Почему ты к любой проблеме приплетаешь либо Смерть, либо Дамблдора?

— Когда-нибудь поймешь, — пообещала Трелони. Она развернулась и пошла к себе в комнату.

— И тебе спокойной ночи, — пробормотал Сириус, заворачиваясь в одеяло.

Утро началось с увесистого пинка под бок.

— Вставай! — приказала Трелони. — Надо решать вопрос с картой.

— Но у меня сейчас дежурство, — обреченно пробормотал Сириус, не открывая глаза.

— Поэтому я и разбудила тебя пораньше.

Сириус поднялся, сонно щурясь. За окном еще даже не начало светать.

— Ты с ума сошла? — спросил он у Трелони. — Который час?

— Половина шестого, — ответила она. — Если я не ошибаюсь, обычно ты смываешься на свое дежурство в девять.

Сириус застонал, вновь падая на подушку.

— Если ты думаешь, что Ремус уже встал и ждет, когда мы к нему заявимся, я вынужден тебя огорчить, — он подавил зевок, — все нормальные люди в это время спят.

— Тогда отправь ему сову, — не унималась Трелони. — Пусть назовет время, когда он сможет со мной встретиться.

— Только с тобой? — прищурился Сириус. — Передумала посвящать меня в свои тайны?

— Ну ты же будешь на дежурстве в то время, когда все нормальные люди перестают спать, — Трелони развела руками, — а я не собираюсь тянуть с этим.

Поняв, что девчонка не отстанет, Сириус с трудом соскреб себя с дивана и потянулся.

— К твоему сведению, у Рема тоже есть дела, — Сириус чуть было не сказал “Рем тоже дежурит”, но вовремя прикусил язык. У него не было причин не доверять Трелони, но учитывая то, что она вращалась в весьма сомнительных кругах, соблюдать некоторую осторожность все же стоило. Все, что она знала о его нынешнем занятии — Сириус “дежурил в возможном месте появления Пожирателей”.

— Тогда разбуди его сейчас, — пожала плечами Трелони. — Не маленький небось, переживет.

— Объясни мне, — раздраженно бросил Сириус, — почему ты считаешь, что из-за твоих прихотей все вокруг должны скакать с самого раннего утра?

— Потому что это не просто мои прихоти, — уверенно заявила Трелони. — Дамблдор снова что-то затевает, и на этот раз я собираюсь выяснить, что именно. Что-то определенно не так!

Сириус хотел возразить, но вдруг осекся. Он вспомнил Снейпа в коридоре, и тревога Трелони перекинулась на него. Судя по всему, Нюниус появился в Хогвартсе недавно: его оправдали буквально за день до Сириуса, а значит, он работал там максимум с ноября. В этом случае возникало два вопроса: почему Дамблдор поверил бывшему Пожирателю настолько, что допустил его к детям, и куда делся Слагхорн?

— Но как я свяжусь с Ремусом? — спросил он не столько у Трелони, сколько у себя. — У нас тут даже совы нет.

— А в вашем отряде сопротивления говорящий Патронус есть только у Дамблдора? — поинтересовалась Трелони.

Сириус хлопнул себя по лбу. Схватив палочку, он встал в центре гостиной.

— Экспекто Патронум! — крикнул он, вспоминая день, когда они с друзьями особенно удачно пошутили над Филчем после изъятия у них карты. Ничего не произошло.

Это было странно. Последние несколько лет он использовал именно это воспоминание для вызова Патронуса: это было поистине масштабное событие, после которого они ходили по Хогвартсу героями до самого конца учебы. Даже Эванс хохотала, как сумасшедшая, ни сняв с них ни одного балла. Трелони с любопытством наблюдала за его действиями, жуя невесть откуда взявшееся красное яблоко.

— Видимо, ты сова, — констатировала она.

— Кто? — недоуменно спросил Сириус.

— Маглы называют так тех, кто поздно ложится и поздно встает, — пояснила Трелони. — Поэтому ты не можешь испытывать счастье в шесть утра.

— Не знаю насчет этих магловских обзывательств, но я бы действительно испытывал гораздо большее счастье, если бы поспал больше трех часов, — проворчал в ответ Сириус.

Кажется, следовало думать о чем-то, что не связано с Мародерами. Дамблдор объяснял им еще давно, когда они только учились создавать Патронуса для связи, что самые счастливые воспоминания зачастую сопровождаются самой сильной болью, но Сириус тогда только фыркнул про себя. Какая могла быть боль от их школьных проделок и приключений? Жалость к Нюнчику или Филчу?

Теперь он прекрасно понимал, что имел в виду профессор. Все счастливые моменты в его жизни создавали друзья, которых больше не было.

— Экспекто Патронум! — снова попытался Сириус, представив, как придушит однажды Трелони. Не вышло.

— Может, мне переодеться в дементора? — то ли в шутку, то ли всерьез предложила Трелони.

Тот факт, что он не мог исполнить заклинание на глазах у ухмыляющейся девчонки, радости не добавлял.

— Сама-то попробуй, — обиженно буркнул Сириус, словно признавая свое поражение перед ней.

— А смысл? — пожала плечами Трелони. — Я вообще не могу создать Патронуса.

Сириус почувствовал, как отвисает челюсть. До этого утра он был уверен, что Патронус — одно из самых легких заклинаний, с которыми он сталкивался после Хогвартса. С ним справился бы и старшекурсник. Почему же тогда он, вызывавший Патронуса десятки раз, не может вызвать его теперь? Почему исключительно талантливая (как бы ни было неприятно это признавать) Трелони не умеет использовать это заклинание?

У Сириуса остался последний вариант воспоминания.

— Экспекто Патронум! — на этот раз из палочки вырвался огромный серебристый пес. — Рем, у меня и одного моего… друга есть несколько вопросов по поводу Карты Мародеров. Только ты можешь нам помочь. Это очень важно, нужно встретиться!

Он коснулся палочкой пса, и тот выскочил в окно. Трелони выразительно посмотрела на него, но Сириус не счел нужным давать ей какие-либо комментарии.

— И что же ты вспомнил? — поинтересовалась девчонка.

— Ничего особенного, — не признаваться же ей, что единственным радостным воспоминанием за последние два месяца была их попойка?

Ответ от Ремуса пришел через несколько минут. Влетевший в комнату волк усталым голосом сообщил:

— Если это срочно, то можете прийти сейчас.

Патронус Рема был почти прозрачным.

Сириус взял со стола карту.

— Ну что же, отправляемся, — сообщил он. — Луни живет не в самом приятном местечке, но ничего опасного мы там не встретим. По крайней мере, я на это надеюсь.

Они шли к дому Ремуса по пустынной улице. Ночной шум, характерный для этого района, уже стих, и было в этой тишине что-то зловещее.

— Это похоже на магловскую версию трущоб за Лютным, — заявила Трелони, спокойно перешагивая через спящего на земле в луже своей рвоты пьяницу, — только там нарваться на кого-нибудь буйного можно в любое время суток.

— Здесь тоже, — кивнул Сириус, — так что держи палочку наготове.

Рем сидел на кухне за столом с чашкой чая, а рядом с ним стояло еще две. Судя по его виду, он даже не ложился.

— Доброе утро, — кивнул ему Сириус. — Это Трелони. Она немного того.

— Билли, — протянула руку Рему девчонка. Тот растерянно ее пожал.

— Ремус, — после чего повернулся к Сириусу. — Не знал, что ты теперь водишь дружбу с девушками.

— Это долгая история, но об этом как-нибудь потом, — Сириус сел рядом с ним, разворачивая на столе карту. Трелони заняла последнее оставшееся место за столом. — Мы тут обнаружили одну странную особенность…

— Откуда она у тебя? — удивленно выпалил Рем.

— Вчера ночью стащил из Хогвартса, — будничным тоном ответил Сириус, словно проделывал подобное каждую неделю. — Она была в каморке у Филча.

— Даже не буду спрашивать, с чего ты вдруг туда полез, — растерянно пробормотал Ремус.

— Дело в том, — Трелони явно не терпелось перейти к сути проблемы, — что в замке кто-то преподает Прорицания под моим именем. И это точно с попустительства Дамблдора: он знает меня лично и не мог ни с кем перепутать. Вариант с Оборотным тоже отметается: у меня волос столько нет, чтобы жить там полгода не проколовшись. Однако карта показывает вместо имени самозванца мое собственное имя. В связи с этим у меня вопрос: какую формулу Гомункуловых чар ты использовал и модифицировал ли ее?

Пару минут Ремус молчал, переваривая услышанное. Потом он уставился на карту.

— И где?

Сириус ткнул в точку “Сибилла Трелони” на Северной башне. Ремус посмотрел на нее, затем на Трелони, а затем снова на карту.

— Знаешь, лет пять назад, когда я был самоуверенным семикурсником, я бы тут же сказал, что карта не может врать, а единственная самозванка здесь — это ты, — протянул он.

— Я бы тоже так подумал, — признался Сириус, — но вчера, когда мы были в замке, она тоже показывалась на карте, как “Сибилла Трелони”.

— Если ты говоришь, что знакома с Дамблдором, то почему ты не спросишь об этом у него? — подозрительно спросил Ремус.

— Я ему не доверяю. И вам, мальчики, не советую, — Трелони скривилась. — Он ведет какую-то свою игру, и я не лезла в это дело, пока оно не коснулось лично меня.

— Она везде видит заговоры и смерть, — шепнул другу Сириус. — Она немного того, я же говорил.

— В любом случае, карту невозможно обмануть, — немного неуверенно заявил Ремус.

— Поэтому я и спрашиваю, — с легким нажимом повторила Трелони, — модифицировал ли ты чары?

— Нет. Я использовал готовые, — ответил Рем. — Вариант шестнадцатого века, специально для замков и крепостей. В ту пору как раз появилось Оборотное зелье, и подобные чары стали весьма популярными.

— И как тогда это понимать? — вновь указала на точку на карте Трелони.

— Не знаю, — признался Ремус. — Если честно, так глубоко я не копал. Описание Гомункуловых чар довольно скудное, но их действие схоже с поверхностной легилименцией.

— На самом деле не слишком похоже, — поправила его Трелони, — но как пример пойдет. Ты не помнишь формулировку из описания к чарам, какое именно имя будет указываться на карте?

— Что ты имеешь в виду?

— Например, “показывает настоящее имя”, “показывает имя, данное при рождении”, “показывает имя, под которым человека все знают”...

— А, ты об этом, — кивнул Ремус. — Если мне не изменяет память — то там было “показывает имя, под которым человек знает сам себя”. В комментариях было указано, что дословно это означает имя, которое человек ассоциирует сам с собой, или же имя, которое он осознает как свое собственное.

— Но это не обязательно настоящее имя? — уточнила Трелони.

— Чары, показывающие имя, данное при рождении, очень сложные. Их так и не довели до приемлемого вида, — Рем приободрился: видимо, у него давно не было собеседников, говорящих о чем-то помимо войны. — К тому же, если бы с этим справились древние заклинатели, замки лордов заполонили бы бастарды, что было крайне нежелательно в те времена.

Сириус бы охотно послушал их беседу и дальше, если бы ему не так отчаянно хотелось спать.

— И что это может значить? — вклинился он в разговор.

— Либо человек, который находится в замке, действительно верит в то, что его имя — Сибилла Трелони, — мрачно изрек Ремус, — либо ему это внушили очень сильным Конфундусом.

— Нет, это невозможно, — заявила Трелони, — Конфундус не может работать в подобном ключе. Я лично проверяла все способы воздействия…

— Трелони, хватит утомлять Рема, — перебил ее Сириус, поднимаясь. — Дружище, ты сегодня вообще спал?

— У меня бессонница, — покачал головой Ремус. — Я не помню, когда последний раз спал крепко и без кошмаров.

— Постарайся хотя бы немного вздремнуть, — посоветовал Сириус, ощущая себя самым бесполезным другом на свете. — Как насчет выбраться в бар вечером? После пива ты всегда прекрасно дрых.

— Боюсь, не выйдет, — грустно улыбнулся Ремус. — Вечером у меня кое-какая халтура.

Проводив их до коридора, Рем внимательно посмотрел на Трелони, а затем на Сириуса.

— Если у вас появятся какие-то идеи насчет происходящего с картой — расскажите мне, пожалуйста. Может, вместе мы как-то поймем, что это за чертовщина.

— Непременно! — широко улыбнулся Сириус. — Спасибо тебе за помощь, Луни!

Казалось, Ремус хотел еще что-то добавить, но сдержался. Сириус и Трелони аппарировали домой.

— Как ты думаешь, — зевая спросил Сириус, когда десять минут спустя они пили кофе, — какие чары могут заставить человека думать, что он — другой человек?

— Да никакие не могут, — ответила Трелони, мешая в чашке сахар. — Любые серьезные помутнения рассудка могут вызвать только зелья. И то ненадолго. А при постоянном употреблении подобного можно с ума сойти — взглянуть хоть на моего папеньку с его гороскопами.

Иногда по вечерам она зачитывала колонку гороскопа в Пророке вслух, особенно выпив достаточно огневиски. Вчера Сириусу предрекали увидеть искусное, но недолгое представление, а самой Трелони советовали быть внимательнее с собаками.

— Кто бы там сейчас ни скрывался, — продолжила девчонка, — он безумец.

На лице Трелони мелькнуло что-то, напоминающее озарение. Она встала из-за стола.

— Пойду серьезно над этим подумаю.

Сириус допивал кофе с кислой миной: Трелони небось ушла спать дальше с чистой совестью и удовлетворенным любопытством, а ему еще предстояло дежурить у дома Лонгботтомов до самого вечера.

Оставалось только надеяться, что Алиса позволит ему немного вздремнуть на скамейке.

Дежурство в саду Лонгботтомов проходило как обычно. Сириус сидел на садовых качелях укутавшись в плед, любезно выданный Алисой, и без особого интереса наблюдал за улицей по ту сторону изгороди. В отличие от операций, проходивших в военное время, когда необходимо было каждую секунду держать палочку наготове, его нынешние дежурства напоминали лекции по Истории Магии. Самой сложной задачей во время них было не уснуть. Примерно раз в час Сириус оббегал всю улицу в облике Бродяги, пытаясь учуять следы незнакомцев, но эти разведки неизменно не давали ничего нового.

Скрипнула входная дверь: во двор вышла Алиса с пухлощеким ребенком на руках. Невилл был закутан в огромный отцовский шарф гриффиндорских цветов, и на морозе его нос почти сливался с ним. Сириус невольно улыбнулся.

— Как проходит дежурство, Бродяга? — Алиса присела на качели рядом с ним. Невилл принялся с любопытством разглядывать мужчину, жуя свой шарф. — Сколько Пожирателей поймал за сегодня?

— Сегодня явно не мой день, — Сириус широко и громко зевнул, заставив ребенка испуганно пискнуть, — зато ночка выдалась богатой на события.

— Неужели ты нашел себе девушку? — хитро улыбнулась Алиса. — Помнится, на свадьбе Поттеров ты напился в стельку и зарекался, что в жизни не свяжешься с женщиной дольше чем на пару часов. А потом танцевал на столе в одном галстуке и трусах…

— Ну не при детях же! — засмущался Сириус. Алиса рассмеялась. Но вскоре лицо ее вновь стало печальным.

— Я чувствую себя тут, как пленница. Фрэнк стал таким параноиком: он заставил меня взять отпуск под предлогом того, что война нас измотала, и следует проводить больше времени с сыном, но я-то все понимаю, — она вздохнула. — А я не могу сидеть тут, пока он бегает под прицелом Лестрейнджей по всей стране.

Невилл, заскучавший на коленях у матери, протянул руки к Сириусу. Тот взял малыша и легонько подбросил в воздух. Ребенок засмеялся.

— По крайней мере, у тебя есть Невилл, — сказал Алисе Сириус. — Подумай о том, что все это ради него и его безопасности. Ни один ребенок в мире не заслуживает расти сиротой.

— Ты навещаешь Гарри? — спросила Алиса.

Сириус замотал головой.

— Дамблдор запретил. С родственниками Лили, у которых он сейчас живет, у нас весьма непростые отношения, — он грустно усмехнулся. — Мы с Сохатым однажды перегнули с шуткой на их свадьбе.

— Можно подумать, от вас следовало ожидать чего-то другого! — фыркнула Алиса. — Вы были настоящим стихийным бедствием!

Все их разговоры всегда приводили к воспоминаниям о прошлом. Иногда Сириус пытался уводить их в другое русло, но тогда беседа не клеилась, и ему приходилось в очередной раз рассказывать, как они с Джеймсом превратили статую Слизерина со свитком в подземелье в статую Слагхорна с бутылкой медовухи в руках.

Заметив движение в воздухе, Сириус мгновенно сунул Невилла в руки Алисе и вскинул палочку. Но это оказалась обычная сова, которая спикировала прямиком к женщине, села на голову к удивленному Невиллу и протянула лапку с письмом.

— Это от Августы, — сказала Алиса, быстро отвязывая письмо. Сова тут же взлетела, сильно оттолкнувшись лапами от головы мальчика. Должно быть, это было не слишком приятно: несмотря на теплую вязаную шапку на голове, смягчившую удар, Невилл громко заплакал.

— Иногда мне кажется, что у совы моей свекрови характер даже сквернее, чем у нее! — сердито бросила Алиса, поднимаясь с качелей. — Пойду посмотрю, не осталось ли царапин.

Она скрылась с ребенком в доме, а Сириус продолжил свой ленивый патруль. Через десять минут, когда он уже собрался вздремнуть, на улице появился человек. Он шел неровной походкой и, казалось, в любой момент был готов рухнуть на землю. Сириус вскочил и настороженно подошел к изгороди.

Это был совсем молодой мужчина, и выглядел он от силы лет на двадцать. Лицо его корчилось от боли, и одной рукой он судорожно хватался за грудь. Вдруг он остановился и с громким стоном упал, растянувшись на дороге.

Сириус прыжком перемахнул через ограду и кинулся к мужчине.

— Что случилось? — крикнула ему вышедшая из дома Алиса.

— Этому человеку плохо! — крикнул Сириус в ответ. — Нужно вызвать магловских целителей!

Он осторожно перевернул мужчину на спину и изумленно вскрикнул: перед ним лежал сын Крауча. Сириус знал, что тот учился вместе с его братом, но тесно они никогда не общались. Крауч забился в конвульсиях, умоляюще глядя на Сириуса.

— Помоги… — прохрипел он, — они мстили за отца… я умираю…

По его подбородку стекала струйка крови.

— Черт возьми! — воскликнул Сириус. — Алиса, это Крауч!

Женщина стремительно подбежала к ним, тоже проигнорировав калитку.

— Ты ничего не перепутал? — с сомнением спросила она. — Краучу за пятьдесят.

— Это его сын, он учился вместе с Регом, — пояснил Сириус. — Нужно срочно тащить его в Мунго!

— Постой, — схватила его за руку Алиса, — если ты аппарируешь с ним сейчас, то гарантированно убьешь его!

Кровь, текущая изо рта Крауча, образовала на дороге небольшую лужицу.

— Но что еще я могу сделать? — отчаянно закричал Сириус. — Если мы будем тянуть, он умрет у нас на руках!

— Неси его в дом, — скомандовала Алиса. — И не надо говорить мне о безопасности, — предугадала она его возражения, — мы не в той ситуации. Живее!

Сириус отлевитировал затихшего Крауча в сад. Алиса быстро шла перед ним, открывая двери. Мужчину уложили на диван в гостиной, и Алиса принялась водить палочкой над ним, выполняя первичные диагностические чары. Сириус молча наблюдал за ней: он знал, что этому учат на курсах авроров, поэтому не вмешивался.

— У него внутреннее кровотечение, — хмуро заявила Алиса. — Не могу точно сказать, какой орган поврежден, но скорее всего желудок. Принеси из шкафа на кухне настойку бадьяна и кроветворное!

Сириус быстро притащил нужные пузырьки, после чего Алиса залила их по очереди в рот пострадавшему. Тот закашлялся и сипло вздохнул.

— Как думаешь, что с ним могло произойти? — спросила Алиса.

— Он сказал, что кто-то мстил ему за отца, — мрачно ответил Сириус. — Видимо, Лестрейнджи отыгрываются на всех, до кого могут дотянуться.

— Но что они с ним сделали и как он оказался здесь? — бросила женщина куда-то в пустоту.

— Думаю, он расскажет нам об этом, когда очнется, — против воли Сириуса в его голосе прозвучала угроза. — Я пойду в сад. Если он оказался тут не случайно, нам надо быть настороже. Справишься с ним в одиночку?

— Сириус! — возмущенно воскликнула Алиса. — Он при смерти! Как ты можешь думать, что от него может исходить какая-либо угроза? Вокруг меня одни параноики, — пробормотала она и поднялась, направившись в комнату Невилла.

— Позови меня, как только он будет в состоянии что-то рассказать, — крикнул ей вслед Сириус.

Он на ходу превратился в Бродягу и взял след от места, где упал Крауч. След привел его к тупику в конце улицы, и дальше он обрывался. Сириусу это не понравилось. Конечно, внутренние органы могли повредиться в результате расщепа, такое случалось, хоть и крайне редко. Но зачем ему понадобилось аппарировать сюда?

В следующие два часа на улице было тихо. Сириус нервно расхаживал по саду, ожидая появления своей дорогой кузины и ее супруга в любой момент, но чем дольше он всматривался в улицу, тем больше укоренялась уверенность в том, что появление здесь Крауча никак с ними не связано. Наконец раздался голос Алисы:

— Сириус, он очнулся!

Сириус мигом влетел в дом, готовый ко всему. Но Крауч лишь лежал с измученным видом, прижимая руку к груди, и с видимым трудом держал глаза открытыми.

— Я даже не знаю, как благодарить вас, — прохрипел он.

— Просто постарайся не умереть прямо здесь, — ласково сказала Алиса, осторожно погладив мужчину по плечу. — Боюсь, что за такое меня заставят перепроходить экзамен по оказанию первой медицинской помощи.

— Что с тобой произошло? — спросил Сириус.

— Пожиратели напали на меня у входа в “Дырявый Котел”, — говорить у Крауча выходило с трудом. — Я не разобрал их лиц, они были в масках. Они кричали, что война не окончена. Что их Господин вернется, и тогда такие, как мой отец, будут молить о быстрой и безболезненной смерти.

Крауч закашлялся, сплевывая кровь в подставленный Алисой котел.

— Среди них была женщина, — продолжил он. — Она приложила меня Круциатусом, безумно хохоча. А потом кто-то другой швырнул в меня проклятье, от которого я чуть не потерял сознание. Я попытался аппарировать к своему дому, но оказался здесь. Если бы не вы, я был бы уже мертв.

Сириус поежился. Он как никто другой знал, каково это — когда грехи твоих родителей перекладывают на тебя.

В окно постучала сова. Алиса вздрогнула и пошла за письмом.

— Сколько их было? — спросил Сириус.

— Трое.

Вероятно, помимо супруга Беллатрису сопровождал Рабастан. Братья Лестрейндж, насколько знал Сириус, и раньше не отличались добродушием, но под влиянием его безумной кузины совершенно сорвались с цепи. Алиса подошла к нему, сжимая в руке письмо.

— Пишет Фрэнк, — тихо сказала она. Крауч тактично сделал вид, будто разглядывает люстру. — Он говорит о происшествии у “Дырявого Котла”. Пострадало несколько маглов, им сейчас стирают память. Фрэнк попросил меня не высовываться.

Сириус и Алиса посмотрели на Крауча. Тот явно все еще чувствовал себя скверно.

— Мы не сможем скрыть от него тот факт, что принесли в дом постороннего, — прошептал Сириус. — Тем более, Крауч пострадал от тех, на кого мы сейчас охотимся. Он может нам помочь.

— Я напишу Грюму, — ответила Алиса. — Нам в любом случае нужно будет доставить беднягу в Мунго. Но я думаю, Аластор захочет переговорить с ним до этого.

Алиса ушла в другую комнату. Крауч, кажется, задремал. Сириус уселся в кресло и вытянул уставшие ноги. До конца дежурства оставалась буквально пара часов. Впрочем, сегодня, кажется, ему не предоставится возможность поспать.

* * *

Билли ненавидела больницы. Когда она была совсем маленькой, Аберфорт пугал ее рассказами о том, что в Мунго пациентов превращают в жаб и испытывают на них новые зелья. Потом матушка, увидев по телевизору очередную передачу про влияние инопланетных сил на детей, затаскала ее по магловским больницам, уверяя врачей, что у ее дочери разжижается мозг. В последний раз она едва не оказалась в одной палате со своей сестрой, когда при изучении одного любопытного артефакта сработала ловушка, включившая в ее голове высокочастотный вой.

Сейчас же Билли стояла в очереди к стойке информации в больнице святого Мунго. Посетителей было много: во время войны даже люди, от нее далекие, вытворяли поразительные вещи. Многие словно чувствовали, что до их экспериментов никому не было дела, поэтому подавляющее большинство пациентов являлось не жертвами Пожирателей, а жертвами своей собственной магии.

— Я пытался заставить сервиз возвращаться на место каждый раз после использования, — чуть не плача жаловался стоявший перед ней мужчина, — но вместо этого чашка приклеилась к моему подбородку!

— Пятый этаж, — равнодушно ответила ему сидевшая за стойкой ведьма.

Билли шагнула вперед.

— Могу ли я посетить Пифию Трелони? — спросила она.

— Секунду, — женщина коснулась палочкой толстой тетради, лежавшей перед ней. — Боюсь, что нет. Мисс Трелони была выписана полгода назад.

Что же, поздравила себя Билли, ход ее мыслей был верным. Легкое движение палочкой — и точная формулировка предыдущего вопроса вылетела из головы ведьмы.

— Могу ли я поговорить с лечащим врачом мисс Трелони? — вновь обратилась она к ведьме.

— По какому вопросу?

— Я ее сестра. Сибилла Трелони. Хотелось уточнить некоторые моменты, связанные с ее текущим здоровьем.

— Пятый этаж, сорок девятая палата. Спросите мистера Хесира. Если вы не застанете его там, то подождите в коридоре.

Поблагодарив женщину, Билли двинулась к лестнице. Она мысленно благодарила себя за все свои старания на шестом курсе — тонко настроенные Конфундусы облагчали ей жизнь не в первый раз. И было стойкое ощущение того, что сегодня они еще пригодятся.

Целитель Хесира обнаружился в коридоре у сорок девятой палаты. Он говорил о чем-то со стариком, опиравшимся на увесистый посох. Билли прислонилась к стене, ожидая, когда он освободится. Старик откланялся, и Хесира потянулся было к дверной ручке палаты, но был остановлен легким покашливанием за спиной.

— Здравствуйте. Меня зовут Сибилла Трелони, — вежливо представилась Билли. — Мистер Хесира, у вас найдется минутка поговорить? Это касается моей сестры Пифии, которая лечилась у вас двадцать лет.

— Трелони? Да, это действительно интересный случай, — кивнул целитель. — Пройдемте в мой кабинет. Только давайте сразу к сути вашей проблемы — мне нужно заниматься своими пациентами.

— Дело в том, что ее выписали из больницы без ведома нашей семьи, — начала Билли, заходя в кабинет, — и мне хотелось бы узнать, куда она отправилась.

— Мисс Трелони, мы были не обязаны уведомлять вас или ваших родственников о выписке Пифии, — раздраженно бросил Хесира. — Ей тридцать лет, и мы признали ее полностью вменяемой. Что касается ее местонахождения после того, как она покинула больницу — мне это неизвестно. Да если бы и было известно, я бы вам не сказал — это частная информация пациента, — он взял со стола какие-то бумаги и повернулся к Билли. — И вообще: за двадцать лет ее пребывания здесь я вижу вас впервые. Что-то не слишком вы интересовались сестрой!

— Мне двадцать один год, — сухо сказала Билли, — и о наличии у себя сестры я узнала от двоюродной тетушки два дня назад.

Целитель смутился.

— Ну надо же, насколько ваши родители черствые люди, — пробормотал он. — Просто вычеркнули бедную девочку из своей жизни и из своей семьи. Они даже не узнали, что в пятнадцать лет она пошла на поправку!

Он смотрел на Билли едва ли не растроганно. Она мысленно хмыкнула: оказывается, не только она при живых родителях умудрилась найти того, кто относился бы к ней, как к дочери, с большим энтузиазмом, чем они.

— К сожалению, я действительно не могу сказать вам, куда отправилась Пиф, — с искренним огорчением признался Хесира. — Она не прислала мне ни строчки с тех пор, как ее выписали.

Он погрузился в свои мысли, и это был наилучший момент для Конфундуса.

— Так вы говорите, ее забрал Дамблдор? — непринужденным тоном спросила Трелони.

— Да, он. Он убеждал меня, что стоит полностью проверить ее на вменяемость еще раз… — целитель запнулся. — Подождите, когда я это сказал?

— Думаю, мне пора, — Билли попятилась к двери. — Да и вы просили вас не задерживать. Хорошего вам дня, мистер Хесира!

Она выскользнула в коридор и быстрыми шагами направилась к выходу. На сегодня она узнала достаточно.

Сириус ввалился домой уставший, как собака. Грюм пытался допросить Крауча целый час, но состояние мужчины ухудшилось настолько, что он с трудом связывал слова. Дож и Вэнс, подоспевшие к семи часам, занялись переправкой пострадавшего в Мунго, а Грюм переключился на Сириуса с Алисой. Выслушав их, он вынес вердикт:

— Нужно быть начеку. Я бы приставил к этому парню личную охрану, но боюсь, что его отец этого не допустит.

— Почему? — недоуменно спросила Алиса. — Разве не в интересах Крауча обеспечить безопасность своему сыну?

— Он не захочет огласки, — ответил Грюм. — К его персоне и без того слишком много внимания проявляют как в Министерстве, так и среди бывших Пожирателей.

Он расхаживал по комнате, угрожающе вращая глазом.

— Младший Крауч явно что-то недоговаривает. Попробую навестить его в больнице, как только он очухается.

Сириуса отпустили домой. Несмотря на дикую усталость, он зашел в Косой Переулок: необходимо было кое-что прикупить. И лишь час спустя он аппарировал в квартиру Трелони.

— Я уже думала, что тебя прикончили сегодня у “Дырявого Котла”, — бросила она вместо приветствия.

— Откуда ты знаешь про тот инцидент? — спросил Сириус, заходя в гостиную.

— Сидела там с потенциальным заказчиком, когда началась заварушка. Из-за вашей игры в войну у меня сорвалось интересное дело с кусачими кошельками, — Трелони оторвалась от журнала, с которым она сидела в кресле. — А это еще что ты притащил?

— Сову, — гордо потряс клеткой Сириус. — После сегодняшних попыток связаться с Ремусом я понял, что нам нужно хоть какое-то средство связи с внешним миром.

Он открыл клетку, и сова с громким уханьем взлетела на карниз.

— Как ты хочешь ее назвать? — спросил он у Трелони.

— Задница, — встретив недоуменный взгляд Сириуса, она пояснила: — Я не очень люблю животных. Точнее, я вообще их не люблю.

Сириусу стало немного неловко: он даже не спросил разрешения у Трелони, когда собрался принести в ее дом сову. Но он утешал себя тем, что почтальон им в любом случае пригодится, и, быть может, рано или поздно девчонка даже привяжется к питомцу. А пока он выгружал из сумки пузырьки с зельями.

— Зачем тебе столько зелья Сна без Сновидений? Судя по храпу на весь дом, спишь ты прекрасно, — Трелони подошла к нему, с любопытством разглядывая покупки.

— А я не для себя взял, — следом за пузырьками Сириус достал из сумки маленький холщовый мешочек и принялся складывать в него зелье. — Ты можешь выполнить одну мою просьбу?

— Только если ради этого мне не придется выходить из дома прямо сейчас. Я засыпаю на ходу.

— На такие жертвы я тебя не толкну, — ухмыльнулся Сириус. — Просто напиши Лунатику записку с благодарностью за помощь с картой.

— Зачем? У тебя настолько ужасный почерк? — спросила Трелони.

— Понимаешь, у Рема нет денег на это зелье, — объяснил Сириус, — а от меня он его не примет. Поэтому пусть думает, что это ты прислала, чтобы отблагодарить его.

— Как вы любите все усложнять, — проворчала Трелони, доставая из комода пергамент.

— Кто — мы?

— Люди, обременяющие себя дружескими отношениями.

— Разве у тебя нет друзей? — удивился Сириус.

— У меня есть Аберфорт. Он меня вырастил, заменив мне семью, — ответила Трелони, — но я не называю это дружбой.

Она улеглась на пол, положив перед собой пергамент.

— Что я должна ему написать?

— Не знаю, — честно признался Сириус. — Напиши, что он очень помог тебе разобраться с картой, и попроси принять зелье в качестве благодарности.

— Об этом еще и просить нужно? — Трелони присвистнула. — И ты говоришь, что это я “немного того”?

— Человеческие отношения довольно сложные, — замялся Сириус.

— Точно. Кажется, я вспомнила, почему стараюсь их не заводить.

Трелони протянула ему записку. Сириус бегло прочитал текст и хмыкнул: “Лунатик (или как там тебя называет Блэк?), посылаю тебе зелья за помощь с картой. Если ты надумаешь их вернуть, я вылью их все в глотку Блэку и целую неделю проживу в тишине и спокойствии, но потом его труп завоняет, и мне придется что-то с этим делать. Так что лучше оставь их себе. Билли”. Не самое худшее, чего можно было от нее ожидать.

Сова с мешочком и запиской вылетела в окно, и с чувством выполненного долга Сириус пошел в душ. Этот бесконечный день наконец-то завершился.

* * *

Алиса весь день была на взводе. Как понял Сириус, Фрэнк устроил ей разнос за происшествие с Краучем, но расспрашивать женщину он тактично не стал. Дежурство проходило в некотором напряжении, но улица по-прежнему была пустынной и тихой, словно никаких странностей вчера и не было.

Лишь под вечер в сад аппарировал рассерженный Грюм.

— Крауч забрал сына из Мунго домой! — загромыхал он вместо приветствий. — Он запретил кому-либо из авроров даже приближаться к нему!

Алиса выскочила из дома на шум.

— Что случилось? — спросила она.

— Допросить Крауча не удастся, его отец не позволит, — опередил очередную гневную тираду Грюма Сириус.

— Но почему?

— Потому что Крауч дорожит своей репутацией сильнее, чем шкурами людей, на которых охотятся Лестрейнджи, — рыкнул аврор. — Теперь я точно знаю, что младший Крауч оказался тут не просто так. И вы двое, — рявкнул он так, что Сириус и Алиса подскочили, — принесли его в дом, сделав Хранителем Тайны!

— Аластор, ты слишком мнителен, — попыталась успокоить его женщина. — Крауч просто не хочет, чтобы его фамилия фигурировала в деле, связанном с Пожирателями. Он не стал бы укрывать даже родного сына, если бы тот связался с Волдемортом и его приспешниками!

— Хочешь сказать, что он посадил бы его собственными руками? — злобно усмехнулся Грюм.

— Лично я думаю, что он бы смог, — вмешался Сириус. — У Крауча нет сердца.

— В любом случае, вы болваны, — проворчал Грюм. — Твое дежурство на сегодня окончено, — обратился он к Сириусу, — но будь готов к тому, что я могу вызвать тебя в любой момент.

Распрощавшись с Алисой, Сириус аппарировал домой.

Трелони сидела с какой-то тетрадью на полу в гостиной. Она жевала яблоко и водила над тетрадью палочкой, сверяясь с каким-то свитком.

— Что на этот раз пытаешься сделать? — спросил Сириус, заглянув в комнату. — Очередной сквозной дневник?

— Нет, на этот раз все интереснее. Сейчас я объясню тебе, почему я не доверяю старому маразматику.

Сириус вздохнул и поспешил скрыться на кухне. Трелони была не самой приятной в общении, но все же довольно адекватной и умной ведьмой, но когда она выдумывала очередную теорию заговора, даже глаза ее становились безумными. Если поначалу слушать о том, как Олливандеры стали монополистами по производству палочек с помощью манипуляций и интриг, было забавно, то потом это стало надоедать. Особенно когда Трелони принималась поливать грязью Дамблдора. Сириус не отрицал чудаковатости профессора, но все же относился к нему с глубоким уважением, поэтому в такие моменты всегда старался перевести разговор в другое русло.

Он сделал себе несколько сэндвичей и достал из холодильника банку пива. Нет уж, сегодня он не собирался выслушивать очередные бредни о коварстве “старого интригана”, как называла его Трелони. Но ей, кажется, было плевать на его намерения.

Трелони вошла в кухню и села напротив него, положив на стол открытую тетрадь. Сириус заметил, что тетрадь была пуста. Неужели она планирует рисовать в ней какие-то схемы?

— Я весь день прокручивала в голове вечер нашего знакомства, — заявила девчонка, — и пришла к выводу, что необходимо сверить наши воспоминания.

— Кажется, ты тогда рассказала мне все, что знала. Не вижу смысла выслушивать это еще раз, — отрезал Сириус, прожевав кусок сэндвича.

— Я уже заметила, что ты не особо любишь думать, — хмыкнула Трелони, — но почему ты ни разу не спросил, как именно я узнала, где и когда произойдет падение Темного Лорда?

Сириус замер. Он ведь действительно и не подумал об этом.

— Ты же предсказывать умеешь, вроде как, — пробормотал он.

— Это совсем не так работает…

— Да не знаю я, как это работает! — раздраженно воскликнул Сириус. — Ты так и не удосужилась мне этого объяснить. Ну так что, — требовательно спросил он, — как ты узнала, что падение Волдеморта произойдет в ту ночь в Годриковой Впадине?

Трелони подвинула к нему тетрадь.

— Сюда я поместила свое воспоминание о том вечере. Чтобы просмотреть его, напиши в дневнике “Что произошло до падения Темного Лорда?”.

Сириус изумленно взглянул на тетрадь.

— Она работает, как Омут Памяти?

— Не совсем. Она показывает воспоминание лишь однажды, лишь одному человеку и лишь после кодовой фразы, которую ты в нее записываешь. И после нескольких использований разваливается в труху, — пояснила Трелони. — Это не самые сложные чары, с ними бы и школьник справился. Просто они довольно бесполезные.

Сириус взял перо и написал в тетради вопрос. Несколько секунд ничего не происходило, а потом он почувствовал, словно его затянуло в прохладный водоворот. Его слегка замутило.

Билли сидела в “Дырявом Котле” с мутным стаканом в руках. Напротив нее Аберфорт читал газету, хмуря седые брови.

— Сегодня что-то произойдет, — сказала вдруг Билли, — Что-то масштабное. Великое.

Хозяин бара хмыкнул.

— Для того, чтобы это понять, не нужно быть пророком, — сказал он. — Ни одного нападения в Хэллоуин — это нечто из ряда вон выходящее. Очевидно, что они готовят какую-то особенную пакость.

— Я не понимаю, — поправила его Билли, — я чувствую. Возможно, пророчество сбудется именно этой ночью.

— Билли, деточка, тебе бы проспаться, — Аберфорт заботливо ощупал ее лоб рукой. — Ты не просыхаешь уже вторую неделю. Вот и мерещится тебе всякая чушь.

— Да брось. Ты ведь знаешь, у меня отличное чутье на всякого рода дерьмо.

— Что бы ни происходило, — ответил ей бармен, — мой братец держит ситуацию под контролем, — он оглянулся по сторонам и зашептал, склонившись к Билли: — Сегодня к нему приходил его шпион и бился в истерике. Он выставил меня из кабинета, так что я не знаю, о чем они говорили, но Альбус знает больше, чем мы с тобой.

— Тот сальноволосый тип из Слизерина, которого поливали помоями все, кому не лень? — спросила Билли. — Если старый маразматик ему доверяет, то я смело заявляю: он окончательно сбрендил.

— Не делай поверхностных выводов, Билли, — строго сказал Аберфорт. — Я, быть может, и не одобряю его методы ведения войны, но лучше него с этим не справится ни один человек.

Билли потянулась.

— Что же, теперь мне однозначно ясно, что сегодня будет шоу. Ты не знаешь, где укрывается та семейка, на которую охотится Темный Лорд?

— Что ты собираешься сделать? — настороженно спросил старик.

— Понаблюдаю. Я не собираюсь лезть в драку, — она поднялась с табурета, — но имею же я право лицезреть исторические события, если сама их предрекла?

— Они в Годриковой Лощине. Билли, прошу тебя, не наделай глупостей!

— Обижаешь! — ухмыльнулась Билли. — Последней моей глупостью была мысль о том, что мой папенька — нормальный человек. И это было тринадцать лет назад.

Сириуса рывком вытянуло из воспоминания. Он ошарашенно смотрел на Трелони.

— То есть, Дамблдор знал о том, что Волдеморт в ту ночь нападет на Поттеров? — заорал он.

— Ага, — Трелони доедала яблоко.

— И ему об этом рассказал Снейп?

— Именно. А ты разве не знал, кто был его шпионом?

— Я знал! — рявкнул Сириус. — Но я понятия не имел, что именно он ему докладывал!

Девчонка запустила огрызок в мусорное ведро.

— А теперь ты слей свои воспоминания о той ночи. Они нужны мне для полноты картины, — попросила она Сириуса. — И кстати, ты сам-то что там делал?

— Мы с Джеймсом планировали небольшую ночную вылазку в тот день, — ответил Сириус, вытаскивая серебристую ниточку воспоминаний из виска. — Я приехал, чтобы забрать его.

Он протянул тетрадь и перо Трелони.

— Вопрос — “что произошло в Годриковой Впадине в Хэллоуин?” — сказал Сириус.

Пока Трелони смотрела его воспоминание, склонившись над тетрадью со стеклянными глазами, он пытался переварить информацию, которую только что узнал. Выходит, Дамблдор имел возможность предупредить Поттеров о нападении. Сириус был уверен, что Нюниус доложил ему именно об этом. Но почему же тогда профессор этого не сделал?

— Все ясно, — сказала Трелони, оторвавшись от тетради. — Старик знал не только то, что Темный Лорд нападет на Поттеров, но и то, что ребенок останется в живых. Иначе зачем он отправил туда великана?

Сириус нахмурился. В ту ночь на него столько всего навалилось, что он не придал никакого значения появлению Хагрида в Годриковой Лощине.

— А знаешь, что самое странное? — спросил он у Трелони. — Хагрид не знал адреса дома Джеймса. Он никогда не был у Поттеров в гостях. На что надеялся Дамблдор, посылая его?

— Понятия не имею. Возможно, это была разведка, — глаза Трелони безумно заблестели. Сириуса ожидала очередная порция теорий заговора, но сейчас он был готов выслушать любую. — Если они были под Фиделиусом, то дом было возможно увидеть лишь в случае, когда все обитатели его покинули или погибли. Если бы великан его увидел, это бы означало, что вся семья мертва. А если бы в нем остались Волдеморт или Пожиратели, то у Хагрида был шанс уйти живым и доложить об этом — на великанов магия почти не действует.

— Но Хагрид не великан!

— Я еще в школе пришла к выводу, что он великан как минимум наполовину, — отмахнулась Трелони. — В любом случае, Дамблдор не хотел подставляться лично. Таким образом, — продолжила она, — он намеренно дал твоим друзьям погибнуть, чтобы исполнилось пророчество. И у него наверняка было несколько версий того, как именно обернется нападение Темного Лорда.

— Это бред, — прошептал Сириус. — Это не может быть правдой. Дамблдор никогда бы…

— А я тебе говорила, что старый маразматик — тот еще интриган! — с торжеством воскликнула Трелони. — Теперь с ним все понятно.

Она вскочила на ноги.

— Он планирует захватить власть!

— Что? — у Сириуса отвисла челюсть.

— Разве ты еще не понял? — Трелони склонилась над столом, серьезно заглянув Сириусу в глаза. — Он устранил Темного Лорда якобы чужими руками, используя сказанное мной пророчество. Он намеренно поместил семью под Фиделиус, чтобы заманить туда Темного Лорда. Вполне возможно, он сам его и прикончил, свалив все на годовалого ребенка. А потом выкрал из Мунго мою сестру, и теперь выдает ее за меня, чтобы все были уверены, что у него под боком есть человек, который в любой момент может изречь очередное важное пророчество!

Она чуть ли не прижималась своим лицом к лицу Сириуса, вытаращив глаза. Ее голос звучал тихо и почти замогильно.

— И будь уверен: вскоре мы узнаем о пророчестве, которое старикан использует для того, чтобы свергнуть Министра и занять его место!

Сириус отшатнулся.

— Нет, это уже откровенный бред. С чего ты взяла, что он выкрал твою сестру?

— Навела справки в Мунго. К тому же, она сумасшедшая — ее наверняка было легко убедить в том, что она — это я, — Трелони вновь села, скрестив руки на груди.

— Нам нужно больше информации, — задумчиво бросил Сириус. — Нужно попробовать связаться с твоей сестрой. Даже если она и правда сумасшедшая, разговор с ней даст нам какие-нибудь сведения.

— А потом мы обломаем маразматику все его планы! — стукнула кулаком по столу Трелони.

— Зачем тебе это? — недоуменно спросил Сириус. — Я думал, политика тебя не интересует.

— Она не интересует меня ровно до тех пор, — ядовито ответила Трелони, — пока для своих грязных интриг люди вроде Дамблдора не начинают использовать мое имя!

— Давай напьемся? — предложил Сириус.

Впервые за их недолгое знакомство инициатором попойки стал он. Ему просто хотелось отключить свою голову, которая не справлялась с потоком вывалившейся на него за вечер информации. А заодно заткнуть Трелони.

— Пойдем в гостиную, — бросила Трелони, поднимаясь из-за стола. — Тут стало слишком душно от мерзких интриг!

— Давай сыграем в “правду или вызов”? — предложил Сириус.

Они были уже весьма навеселе, и Дамблдор с его коварными планами казался чем-то туманным и далеким.

— Что это такое? — спросила Трелони.

— Впервые о таком слышишь? — удивился Сириус. — Это игра, где мы по очереди предлагаем друг другу ответить на вопрос или принять вызов.

— А в чем ее смысл? — хмыкнула девчонка. — Ты ведь никогда не узнаешь, честно ли я ответила на вопрос, если я выберу правду.

— Не знаю. Быть может, это придумано для людей, которые хотят пооткровенничать, — пожал плечами Сириус. — В любом случае, я не хочу сейчас вести никаких серьезных разговоров. Хочу повеселиться.

С весельем в последнее время действительно было как-то туго.

— Ну допустим. Начинай, — кивнула ему Трелони.

— Правда или вызов?

— Правда.

— Почему ты не можешь создать Патронуса?

Трелони задумалась.

— Никогда не имела в этом особой необходимости. Я столкнулась с дементорами лишь однажды, во время работы в одном весьма неприятном местечке. Но тогда мою задницу прикрыл мой компаньон. А вообще, — она прикрыла глаза, — я думаю, что у меня просто нет счастливых воспоминаний.

— Разве это возможно? — опешил Сириус.

— Не знаю. Быть может, я просто не способна испытывать то, что в общечеловеческом понимании называется счастьем.

— Теперь ты спрашивай.

— Ладно. Правда или вызов?

— Вызов.

Трелони прищурилась. Вряд ли она собиралась придумать что-то безобидное.

— Отрасти себе усы и ходи так ближайший месяц.

— Но зачем? — недоуменно спросил Сириус.

— А в этой игре еще и нужно аргументировать брошенный вызов?

— Вообще-то нет, — растерянно пробормотал Сириус.

Он подошел к зеркалу, висящему над комодом. Заклинание роста волос еще не выветрилось из памяти, но ошибиться было бы обидно. Мысленно пожелав себе удачи, он направил палочку на свое лицо. Взглянув на свое отражение, он едва не расхохотался. А вот Трелони сдерживаться не стала, смеясь во весь голос.

— Выглядишь, как французский аристократ!

— А я и есть аристократ, — обиженно проворчал Сириус, — и девиз моей семейки звучит на французском.

— Так ты же от них отрекся, — насмешливо сказала Трелони.

— Думаю, теперь меня примут обратно, — вздохнул Сириус, — даже не спросив моего мнения по этому поводу.

Он повернулся к Трелони, и та снова прыснула.

— Правда или вызов?

— Правда.

— Да ну тебя! С тобой неинтересно играть, — Сириус присел на диван напротив нее. — Ты когда-нибудь трахалась?

— Разумеется, — ничуть не смутившись ответила Трелони. — Подробности интересуют?

— Валяй, — Сириус взял бутылку огневиски и отхлебнул, приготовившись к интересному рассказу.

— А вот хрен тебе, — сказала Трелони, — этого не было в твоем вопросе!

Она в очередной раз просто над ним поиздевалась! Это начинало бесить.

— Правда или вызов? — спросила она.

— Правда, — что же, он тоже может выкидывать подобные фокусы.

— У тебя что-нибудь было с мужиками?

Сириус поперхнулся.

— Можешь конкретизировать?

— Ну не знаю, — пожала плечами Трелони, — спал ли ты с другим мужчиной, например, или целовался?

— У тебя есть основания полагать, что я из этих?

— Ты не ответил на вопрос.

— Целовался. На спор. Но не спал! — слишком резко добавил Сириус, глядя на ее ехидную ухмылку. — Я предпочитаю противоположный пол.

— А ты знал, что твой любимый директор — гей?

— С чего ты взяла? — Сириус закурил. — Очередная твоя теория?

— Нет, это общеизвестный факт. Поговаривают, его трахал сам Гриндевальд, — Трелони тоже вытащила из пачки сигарету.

— Да ну его, этого Дамблдора. Слышать про него больше не могу, — поморщился Сириус. — Правда или вызов?

— Вызов.

Уже приготовившийся задать вопрос Сириус растерялся. Что он мог заставить ее делать, чтобы получить от этого хоть какое-нибудь злобное удовлетворение? Все эти детские шалости вроде перекрашивания волос и танцев на столе уже не забавляли его.

Идея пришла неожиданно.

— Сделай пирсинг. Прямо сейчас.

— В каком месте? — уточнила Трелони.

Сириус задумался. Он видел пирсинг у маглов на улицах, как правило в ушах, в носу или на брови. У него и самого когда-то болталось кольцо в ухе. Прокалывала ему ухо Эванс собственной персоной, когда она впервые напилась на седьмом курсе и начала вытворять невообразимые вещи. Сириус помнил, что она трансфигурировала перо в полую иголку, с попросила Рема сильно зажать его мочку с двух сторон, а потом с третьей попытки все же пробила плоть насквозь. Крови хлынуло куда больше, чем она ожидала, и Лили тут же вывернуло на ковер. Джеймс любезно держал ей тогда волосы, а потом чистил ее мантию.

Прокалывать Трелони ухо было слишком скучно. Кольцо бы вряд ли хорошо смотрелось на ее длинном остром носу, а за бровь Сириус бы не взялся — это выглядело слишком опасным. И тут он вспомнил один из плакатов, висевших на стене его старой комнаты.

— На сосках.

Он ожидал, что Трелони откажется, но она лишь хмыкнула и стянула с себя футболку. Отлично, подумал Сириус, над тобой снова поиздевались, остроумный ты болван.

Не сказать, чтобы он был таким уж кобелем, как ему приписывали окружающие, но несколько женщин у него все же было. Грудь у Трелони, как он и ожидал, размерами не впечатляла, но форма ему понравилась. Мысленно обругав себя за то, как он на нее пялился, Сириус отвернулся в поисках чего-либо, что можно было превратить в иголку.

— У тебя есть настойка бадьяна?

— Посмотри на нижней полке в комоде.

Он судорожно шарил руками среди пузырьков, проклиная себя за идиотское желание, которое он придумал. Надо было все же заставить Трелони танцевать на столе. Теперь ему придется смотреть на ее обнаженное тело, старательно делая при этом равнодушное лицо, а он уже слишком пьян, чтобы совершать подобные подвиги. Нужный пузырек наконец нашелся, и Сириус обреченно пошел к креслу, на котором сидела Трелони.

Она откинулась на спинку кресла, закинув руки за голову, и насмешливо наблюдала за Сириусом. Нагота ее ничуть не смущала, и это лишь добавляло раздражения. Сириус вытащил из пачки три сигареты: две он трансфигурировал в иголки, а третью закурил, чтобы как-то отвлечься от происходящего. Затем повернулся к Трелони.

— Я попробую их заморозить. По идее, болевые ощущения должны на время исчезнуть, — он ухмыльнулся, — но я ничего не гарантирую.

От отдал выкуренную наполовину сигарету Трелони, и та затянулась. Уперевшись коленом в кресло между ее ног, Сириус навис над девчонкой. Взмахнул палочкой. Соски как будто затвердели, и он с силой потянул за один. Трелони даже бровью не повела. Заклятье сработало, как надо.

Не вполне отдавая себе отчет о своих действиях, Сириус вдруг наклонился и облизнул сосок, за который он только что хватался.

— Это дезинфекция? — спокойным голосом поинтересовалась Трелони.

Сириус выпрямился и взял в руки одну из иголок. Смочил ее в огневиски. Трелони уже докурила, и теперь вновь сидела, закинув руки за голову. Она выгнула спину, чтобы Сириусу было удобнее колоть, но это лишь отвлекало его от поставленной задачи. Первая иголка вошла резко и ровно, с первого раза. Трелони не дергалась, молча наблюдая за его действиями. Увидев, как по груди девчонки потекла кровь, собираясь на животе, Сириусу стало не по себе. Он сделал большой глоток огневиски и дрожащими руками попытался воткнуть вторую иголку. Вышло лишь со второй попытки, и сосок она пробила под углом. Потекла вторая струйка крови. Сжимая в одной руке бутылку огневиски, Сириус зубами сорвал крышку с пузырька с настойкой и щедро полил зельем оба прокола.

Он откинулся назад, вновь приложился к бутылке, после чего рискнул осмотреть свою работу. Трелони тоже скосила глаза вниз.

— Неплохо. Ты хотя бы не промазал, — заключила она. — Теперь нужны кольца?

Сириус трансфигурировал иголки в кольца. На первое время этого должно было хватить. Он почти инстинктивно провел рукой от живота Трелони до груди, пытаясь стереть следы от крови и настойки. Легонько сжал рукой ее грудь.

— Не больно?

— Видимо, — протянула она, — заклинание у тебя получилось… на Выше Ожидаемого.

Она не отстранялась, не пыталась его оттолкнуть, лишь наблюдала за ним с каким-то выжидающим любопытством. И ничего не делала.

Сириус вновь склонился над ней. Провел языком от ее подбородка до кончика носа. Хитро прищурился.

— Знаешь, как давно у меня не было женщины?

— Оу, — сказала Трелони, приподнимая брови. — Я кажется, догадываюсь, как тебе помочь.

Она расстегнула его ширинку и стянула вниз брюки. Сириус замер, боясь вздохнуть: этого он явно не ожидал. Затем Трелони взяла его за руку, положила ее на его член, и накрыла сверху своей. Потянула вниз. Направила вверх. Снова вниз.

— Делаешь вот так, пока не надоест, — сказала она, после чего убрала свою руку и вновь откинулась в кресле. Она пыталась выглядеть равнодушной, но смеющиеся глаза выдавали то, насколько она была довольна своей злой шуткой.

Сириус рассвирепел. Ну конечно, а чего еще он ожидал от Трелони? Впрочем, одеться и уйти сейчас означало признать свое поражение. И он недобро ухмыльнулся, продолжив двигать рукой. Второй рукой он все еще сжимал грудь девчонки, мстительно задевая большим пальцем кольцо. Плевать, что она ничего не чувствует — выглядело это болезненно. Трелони заерзала на кресле и легонько уперлась босой ногой ему в живот. Сириус глухо рыкнул, закрывая глаза.

Разрядка наступила очень быстро. Он мог бы направить руку вниз, но из вредности не стал, поэтому лицо и волосы Трелони оросило белыми каплями. Она запоздало зажмурилась. Открыв глаза, девчонка высунула язык и слизала капельку с верхней губы.

— Читала в одном магловском журнале, что у курящих мужчин горькая сперма, — поделилась она.

— Ну и? — хрипло выдохнул Сириус. Он все еще не мог отдышаться.

Вместо ответа Трелони стерла большим пальцем каплю со своей щеки и сунула его Сириусу в рот. Тот усмехнулся.

— Магловские журналы не врут, — он выпрямился, натягивая штаны. После чего обернулся к Трелони и взмахнул палочкой, убирая с ее тела остатки всех жидкостей. Затем отвернулся.

Произошедшее было как минимум ненормальным. Сириус вытворял много разнообразных диких вещей в свое время, но ничего подобного припомнить не мог. Трелони натянула футболку и одним глотком осушила половину оставшегося огневиски.

— Правда или вызов?

Сириус задумался. С одной стороны, у него больше не было сил и желания что-либо делать, но с другой — мало ли, что ему предложат?

— Вызов.

— Пойдем спать, — Трелони широко зевнула, — иначе я отключусь прямо здесь.

В принципе, это был далеко не худший вариант.

Солнце заливало маленькую спальню, подсвечивая летающие по комнате пылинки. Билли потянулась: впервые за последние пару лет она проснулась после лошадиной дозы алкоголя без малейшего симптома похмелья. Вспомнив вчерашнюю выходку Блэка, она ухмыльнулась: теперь ей было, чем его попрекать, до конца своей жизни. Повернувшись на живот, Билли застонала: действие заклинания прошло, и грудь болела нестерпимо. Пришлось приподняться на локтях и сесть.

На соседней подушке лежал черный пес. Огромная лохматая собака размером с небольшого медведя: Билли видела такого в детстве в зоопарке. Она тряхнула головой:

— Да уж, Аберфорт, ты был прав: я все-таки допилась до чертиков.

Собака не исчезала. Билли стало тревожно: уж не начался ли у нее снова лунатизм? Если она и превратила ночью Блэка в пса, то это следовало изучить. Трансфигурация ей никогда не давалась, так что подобное превращение могло претендовать на научное открытие.

Вдруг собака открыла глаза и посмотрела на нее. Взгляд у нее был страдальческий. Интересно, подумала Билли, ощущают ли люди, превращенные в животных, похмелье?

— Не переживай, Блэк, — она почесала собаку за ухом, — однажды я тебя расколдую. Если, конечно, у меня не найдется дел поинтереснее.

Собака залаяла, но как-то странно, словно пыталась смеяться. Билли помнила, что при превращении в животное восприятие окружающего мира почти полностью сохранялось: по крайней мере, человеческую речь она, будучи лягушкой, прекрасно понимала. Но такой контроль над телом животного, в котором оказался человек, был невозможен без длительной подготовки!

В ту же секунду вместо пса на кровати лежал хохочущий Блэк.

— Видела бы ты свое лицо! — выпалил он.

Он еще и анимаг? То ли признать его чуть меньшим идиотом, чем он казался, то ли наоборот — Билли не определилась. Она поднялась с кровати.

— Ты сорвал мне научное открытие, — пожаловалась она Блэку, — и от тебя воняет псиной.

Шар на тумбочке засветился: у Флетчера было к ней дело. Билли вздохнула: она планировала посвятить этот день поискам способа связаться с сестрой без ведома Дамблдора. Оставалось лишь надеяться, что работа предстояла монотонная, вроде зачаровывания фамильных сервизов от краж.

— Чем планируешь заняться сегодня? — спросил у нее Блэк.

— Похоже, что очередным дерьмом. Флетчер вызывает, а он редко подкидывает интересную работу, — ответила Билли, натягивая свитер. — Антипохмельное в тумбочке.

Она аппарировала.

* * *

У Сириуса был первый за месяц выходной: сегодня Фрэнк планировал остаться дома с женой. Трелони смылась, и теперь он совершенно не знал, чем себя занять. Сова, которую все же решено было назвать Задницей (Сириус счел это отличной шуткой), спала на шкафу в спальне. Возможно, стоило бы навестить Рема, но Сириус совершенно не представлял, о чем с ним говорить. После их ссоры прошло почти два месяца, но за все это время они пересекались лишь дважды: на собрании Ордена и у Ремуса дома, когда они решали загадку с картой.

Он уже подумывал вздремнуть, как вдруг в комнату влетел Патронус Грюма.

— Блэк, немедленно тащи свою задницу в Оттери-Сент-Кэчпоул! — прогромыхал серебристый суслик. — Лестрейнджи взяли в заложники семью маглов!

Сириус вскочил, хватая палочку. Надо признаться, он здорово соскучился по реальным боевым действиям.

Возле одного из домов в маленькой деревушке носились авроры. Пока трое неизвестных ему магов отбивались от летевших из окна заклинаний, Грюм и Подмор стояли чуть поодаль. Сириус поспешил к ним.

— Они запустили метку над деревней двадцать минут назад, — с ходу принялся вводить его в курс дела Грюм. — Об этом нам сообщила Молли Уизли, она живет неподалеку, — он махнул куда-то рукой. — Когда мы подоспели, твоя чокнутая кузина выбросила из окна голову хозяина дома и заявила, что за ней следом полетят остальные, если мы не отдадим им Лонгботтомов. После этого ее супруг открыл огонь по аврорам. Мы не можем вломиться в дом, потому что там еще как минимум трое живых заложников. Пока что наша задача — минимизировать возможные потери.

Сириус увидел отрезанную голову, лежавшую на траве. Она принадлежала мужчине средних лет, и на его лице навеки застыло выражение ужаса. Сириуса замутило.

— А где Лонгботтомы? — спросил он.

— Не имею ни малейшего представления, — ответил Грюм. — Я отправил им Патронуса, но Фрэнк так и не отреагировал.

Было невозможно представить, что они струсили. Фрэнк всегда первым рвался в бой, и он бы точно не допустил, чтобы другие люди умирали за него.

— Возможно, стоит отправиться к ним? — спросил Сириус. — Мне это все не нравится.

Грюм не успел ничего ответить. В одном из окон появилась Беллатриса. Она держала перед собой девочку лет восьми, рыдающую от страха, и прижимала палочку к ее горлу.

— Я не вижу здесь Лонгботтомов! — крикнула она. — Мне кажется, в прошлый раз я объяснила весьма доходчиво, что ждет этих маглов, если вы не отдадите их нам!

— Не глупи, Лестрейндж! — рявкнул Грюм. — Вам отсюда не сбежать! Не обрекай себя на поцелуй дементора: у тебя еще есть шанс отделаться пожизненным в Азкабане!

— Ничего, старик, мы еще подождем, — захохотала Беллатриса. — У нас еще есть, с кем поиграть!

Голова девочки упала на землю и покатилась по заснеженной лужайке к их ногам. Подмора вывернуло. Грюм ударил заклинанием по окну, но Беллатриса уже скрылась в глубине комнаты. Аврор выругался.

— Черт возьми, наша осада становится бессмысленной! — взревел он. — Они перебьют всех заложников! Где чертов Фрэнк?

Сириус нахмурился.

— Аластор, это не Лестрейндж! — заявил он.

— Что ты имеешь в виду?

— Я хорошо знаю Беллу. Она бы не позволила этим маглам умереть безболезненно. Ее любимая игрушка — Круциатус, но она его не использует. К тому же, — продолжил Сириус, — она не отреагировала на мое появление. Настоящая Беллатриса не упустила бы возможность полить меня дерьмом, а лучше — приложить Авадой.

Грюм замер.

— Но кто и зачем убивает здесь маглов, выдавая себя за Лестрейнджей? — Подмор как раз закончил блевать.

— Поэтому я и говорю, — прорычал Сириус, — нам нужно срочно идти к Лонгботтомам!

Он выпустил Патронуса и отправил к Ремусу. Подмор вызвал Вэнс, а Грюм запросил подмогу из аврората. Оставив дом с заложниками на попечении авроров, они аппарировали.

В саду у Лонгботтомов было тихо. От калитки вела цепочка из трех пар следов: одни из них были меньше, и явно принадлежали женщине. Лестрейнджи были здесь.

Грюм и Подмор на ходу установили на дом антиаппарационный барьер. Не было никакой надежды на то, что Пожиратели все еще здесь, но перестраховаться стоило. Они тихо вошли в дом.

— Круцио! — визгливо кричала Беллатриса.

Голос доносился откуда-то из кухни. Ответом ему послужил тихий стон: судя по всему, у жертвы просто не осталось сил кричать. На полу в гостиной растянувшись лежал Фрэнк. Сириус кинулся было к нему, но Грюм железной хваткой вцепился ему в руку.

— Ты уже не поможешь ему, Блэк, — хрипло прошептал он. — Нам надо спешить, и мы, быть может, спасем хотя бы Алису.

Грюм накинул на себя мантию-невидимку.

— Вы двое — обезоруживаете и связываете братьев, — отдал он команду Сириусу и Подмору. — Я беру на себя Беллатрису, как только она ослабит бдительность.

По команде Грюма они бросились к открытой двери на кухню.

— Экспеллиармус! — в один голос крикнули бойцы. Палочки Лестрейнджей отлетели в стороны, и уже через секунду оба рухнули на пол, оглушенные и опутанные железными цепями. Беллатриса резко вскинула палочку, и лежавшая у ее ног в луже рвоты Алиса притихла.

— Какая приятная встреча, мой дорогой кузен! — протянула она. — Жаль, что она будет последней. Авада…

В нее разом полетели два заклятия, но Беллатриса играючи увернулась от обоих. Следующие атаки авроров отбились от выставленного ею щита, разбив половину убранства кухни. Алиса никак не среагировала на посыпавшиеся сверху осколки посуды, продолжая бездумно смотреть куда-то в стену.

Беллатриса рассмеялась, и на следующий выпад ударила в ответ:

— Круцио!

Сириус с трудом удержался на ногах. Тело словно выворачивало наизнанку, а голову нестерпимо жгло.

— Импедимента! — рявкнул Подмор, и Беллатриса выставила щит, прекратив мучения Блэка.

— Экспеллиармус! — из-за ее спины показалась рука Грюма: тот обошел противницу сзади и выгадал момент для нападения. Беллатриса на мгновение открыла от удивления рот, но тут же полетела на пол вслед за своими родственниками.

— Нападаешь со спины, Грюм? — усмехнулась она. — Не думала, что честь у авроров больше не в почете.

Убедившись, что все противники ликвидированы, Сириус бросился к лежавшей в завалах Алисе. Подмор собирал вражеские палочки.

— Не тебе говорить о чести, Лестрейндж! — Грюм со всей силы ударил ее по животу деревянной ногой. Женщина вскрикнула. — Кто прикрывает вас сейчас в магловской деревне? Говори!

Беллатриса лишь хрипло рассмеялась.

— Что же ты не убьешь меня, как это сделали они с Темным Лордом? — издевательским тоном спросила она.

— Волдеморт сам подписал себе приговор, — Грюм пнул ее еще раз, на этот раз в область ребер. — Отвечай на вопрос!

Женщина закашлялась, но смеяться не прекратила. Изо рта у нее потекла кровь.

— Когда наш Лорд вернется, — блаженно продолжала она, — такие, как ты, будут ползать у него в ногах, умоляя о быстрой и безболезненной смерти!

Допрашивать ее было бессмысленно.

Сириус тем временем вытащил Алису и попытался усадить за стол, но она чуть не рухнула на пол, как тряпичная кукла. Пришлось отнести ее в гостиную, где лежал мертвый Фрэнк. Подмор остался на кухне с Грюмом для страховки.

Входная дверь открылась, и ворвалась толпа авроров во главе с Ремусом.

— Грюм, Подмор и Лестрейнджи на кухне, за той дверью, — доложил им Сириус. — Алиса жива, но не реагирует на происходящее. Фрэнк лежит здесь.

— Мы прорвались в захваченный самозванцами дом, — сказал Ремус, кинувшись к Сириусу. Вдвоем они бережно уложили Алису на диван. — Там было двое магов под Оборотным. Вероятно, они действовали под Империусом, — склонившись к другу он прошептал: — С ними был Крауч. Именно он отвечал за эту операцию.

Сириус почувствовал, как земля уходит из-под ног.

— Крауч?

— Его сын, — уточнил Рем.

Фрэнк зашевелился, и они оба подпрыгнули. Упав на колени возле товарища, Сириус перевернул его лицом к потолку. Глаза Лонгботтома были такими же пустыми, как у его жены.

— Что с ними? — спросил Ремус.

— Не знаю, — обреченно ответил Сириус, — но они выглядят, как после поцелуя дементора.

На кухне послышалась какая-то возня. Дверь распахнулась, и авроры конвоировали связанных Лестрейнджей к выходу. Братья так и не пришли в сознание, но Беллатриса держалась гордо, словно ее не опутывали цепи, словно ее подбородок и мантия не были залиты кровью.

— Еще увидимся, дорогой кузен! — крикнула она Сириусу. — Когда Темный Лорд вернется, я лично прослежу за тем, чтобы ты сдох в мучениях, как последняя шавка!

Авроры и Подмор скрылись за входной дверью. Грюм подошел к ним.

— Лонгботтомы живы? — спросил он, глядя на обмякшего Фрэнка.

— Да. Но с ними что-то произошло, — упавшим голосом ответил Сириус. — Они не в себе.

— Надо доставить их в Мунго. Остальным займутся мои ребята из аврората, — скомандовал Грюм.

Ремус взял на руки Алису, а Фрэнка предстояло нести Грюму и Сириусу. Они уже схватились было за безвольное тело мужчины, как вдруг Сириус замер.

— Невилл! — воскликнул он, кинувшись в детскую.

Кроватка Невилла пустовала.

— Аластор, отправь Патронуса Августе! — крикнул Сириус. — Невилла нет в его комнате! Я обыщу дом…

— Не надо, Сириус, — остановил его Ремус. — Невилл сейчас должен быть у нее. Вчера Августа говорила, что Фрэнк планировал оставить его на день у бабушки, чтобы… провести время с женой.

Сириус облегченно вздохнул. Они с Грюмом подхватили Фрэнка и понесли его к границе антиаппарационного барьера.

* * *

Сириус и Ремус сидели возле палаты, в которой разместили Лонгботтомов, уже два часа. Грюм покинул их, как только они доставили пострадавших в больницу. Ему необходимо было отчитаться в Министерстве о произошедшем и выслушать доклад команды авроров, которая занималась осадой захваченного дома. Вскоре после его ухода в Мунго влетела Августа с Невиллом на руках. Это была сурового вида женщина, и ее присутствие не добавило радости в царившую в коридоре атмосферу.

— Я говорила им, что Хранителем следовало сделать меня! — громыхала миссис Лонгботтом. Испуганный Невилл прижимался к Сириусу, которому женщина сунула его в руки. — Но Фрэнк сделал все по-своему, и теперь они мучают нас неизвестностью! Где же этот целитель?

Целитель Хесира вышел в коридор. Лицо его не предвещало ничего хорошего.

— Миссис Лонгботтом? — обратился он к Августе. Та смерила его строгим взглядом, но он и бровью не повел. — Мы осмотрели вашего сына и его жену. Первичная диагностика ничего не дала, их физическое состояние в норме. Но по данным, поступившим от свидетелей, пациентов подвергли длительным пыткам Круциатусом, — продолжил целитель. — Мы продолжим наблюдение, но я не могу дать вам никаких гарантий, — его голос звучал убийственно спокойно и ровно. — Как правило, повреждения мозга, которые вызывает это проклятье, необратимы.

Августа замолчала, поджав губы. Не ахнула, не заплакала — просто замолчала. Ее лицо не выражало ни единой эмоции.

Ремус обхватил голову руками, глядя куда-то в пол. Сириус растерянно гладил по голове задремавшего Невилла. Мальчик был еще слишком мал, чтобы понять: целитель только что сказал, что он остался сиротой.

— Думаю, вам не стоит тут оставаться, — Хесира оглядел присутствующих, — мы все равно сейчас не в силах сделать что-либо для мистера и миссис Лонгботтом.

— Я хочу их увидеть, — не терпящим возражений тоном заявила Августа. Целитель поколебался, но все же отступил от двери, пропуская ее в палату. — За мной! — скомандовала женщина Сириусу и Ремусу.

Фрэнк и Алиса лежали на кроватях у стены. Алиса как будто дремала, а Фрэнк стеклянными глазами смотрел в потолок. По его подбородку стекала слюна.

— Мама! — воскликнул проснувшийся Невилл. Алиса открыла глаза, но даже не попыталась повернуть голову к сыну.

Августа присела на кровать Фрэнка.

— Я горжусь тобой, сын, — тихо сказала она, вытирая платком его подбородок. — Ты не дал им добраться до Невилла.

Ребенок тянул руки к Алисе, и Сириус нерешительно посадил его на ее кровать. Тот подполз к матери и потянул ее за руку.

— Мама! Вставай! — снова пропищал Невилл.

Ремус стоял в стороне, не решаясь подойти к кроватям. Сириус ошеломленно заметил, что по лицу друга текут слезы.

Августа встала, еще раз окинув взглядом Фрэнка.

— Думаю, нам пора, — с нажимом сказала она. — Невилл, идем домой.

Она взяла ребенка на руки. Невилл заплакал.

— Мама! — закричал он. — Домой!

Алиса не реагировала на его крики. Она закрыла глаза и, кажется, снова провалилась в сон.

Они молча вышли из палаты. Августа, не прощаясь, направилась к выходу.

— Нам нужно в штаб-квартиру Ордена, — сказал Сириус Ремусу. — Думаю, Грюм обязан устроить собрание.

Ремус кивнул. Они вышли из больницы и аппарировали.

В доме, где располагалась штаб-квартира Ордена, стоял тревожный гул. Все, кроме Грюма и Дамблдора, уже были в сборе. Хагрид завывал в углу, сморкаясь в огромный грязный платок. Аберфорт, который впервые с падения Волдеморта посетил собрание, делал вид, что рассматривает висящую на стене картину. Подмор сидел с отсутствующим видом и бутылкой хереса в руках. Грюм никогда не позволял им пить на собраниях, но Стерджиса можно было понять: сегодняшний день измотал бы даже самого стойкого. Дингл и Дож о чем-то тихо переговаривались. Вэнс тихо плакала.

Из двадцати двух человек их осталось десять.

Дверь распахнулась, и в комнату влетел Грюм. Следом за ним вошел Дамблдор, и Сириус почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота: он смотрел на него и не мог поверить, что этот добрый величественный волшебник мог обречь его лучших друзей на смерть. Он не хотел этого признавать, отчаянно не хотел, но после воспоминаний Трелони у него просто не было выбора.

— Здравствуйте, друзья, — печальным голосом сказал Дамблдор. — Сегодня не самый лучший день из всех, которые нам довелось пережить.

— Лестрейнджи перехитрили нас, — принялся вводить в курс дела присутствующих Грюм. — Они установили наблюдение за домом Августы: подобраться к ней они не могли, но в один день они повесили следящее на ее сову. Так они определили местонахождение Лонгботтомов. С ними в сговоре действовал Крауч-младший. Он был не под Империусом, и ему не угрожали: сегодня мы обнаружили у него метку.

Среди присутствующих покатился шепот. Впрочем, он почти мгновенно стих.

— Крауч должен был выяснить, стоит ли у дома охрана, притворившись пострадавшим от Пожирателей, — продолжил Грюм, — но ему повезло больше: Алиса Лонгботтом и Блэк принесли его в дом, сделав Хранителем Тайны. Они раздобыли сведения о том, когда у Лонгботтома будет выходной — вероятно, эту информацию смог узнать в Министерстве Крауч — и организовали отвлекающую ловушку. Лестрейнджи отловили двух фальшивомонетчиков в Лютном, и Крауч наложил на них Империус. Под действием Оборотного они захватили семью маглов. Трое из них убиты.

Грюм перевел дух, мрачно оглядывая оставшихся членов Ордена своим безумным стеклянным глазом.

— Сейчас все четверо ждут суда. Приговор вынесут завтра утром.

— А что будет с фальшивомонетчиками? — спросила Вэнс.

— Их уже кинули в Азкабан, — ответил Грюм.

— Без суда? — Сириус вскочил на ноги. — Но они же были под Империусом!

— Сядь на место, Блэк! — рявкнул аврор. — Это решение Крауча. Вероятно, последнее решение, которое он может принять, наплевав на всех вокруг. Он собирается замять дело с убийством маглов. Судить его сына и Лестрейнджей будут только за пытки Лонгботтомов. Но им все равно дадут пожизненное.

— Сириус, мы ничего не смогли сделать для них, — мягко сказал Дамблдор. — Крауч непреклонен, и большинство людей в Министерстве с ним согласно. Война только закончилась, и они боятся бороздить старые раны успокоившихся волшебников.

Сириус взглянул на профессора с ненавистью.

— А вы не боитесь, что Крауч отмажет своего сына? — спросил Подмор.

— Репутация Барти лопнет завтра утром, как мыльный пузырь, — подал голос Аберфорт. — Единственное, что он может сделать, чтобы не растерять оставшиеся позиции в Министерстве — провести честный суд.

— Как я и говорил, — покачал головой Дамблдор, — после войны те, кто был важен и нужен обществу, вытесняются людьми, готовыми строить новые порядки. Даже если бы сын Барти не допустил ошибку, его смещение с должности было бы лишь вопросом времени.

Он с тоской посмотрел на Орден.

— Поэтому наше последнее собрание я объявляю завершенным, — тихо произнес профессор.

— Последнее? — чуть ли не в один голос воскликнули все, кроме Аберфорта и Грюма.

— Да. Мы с Аластором приняли решение распустить Орден. Последние Пожиратели были остановлены. Мы сделали в этой войне все, что могли.

Воцарилось молчание. Лишь Хагрид громко всхлипнул.

— Мы будем готовы ринуться в бой в любой момент, — сказал Подмор.

— Вы всегда можете положиться на нас, — добавил Дингл.

Аберфорт молча захлопал в ладоши. Все присоединились к нему. Когда негромкие аплодисменты стихли, бывшие члены Ордена Феникса без разговоров пошли к выходу.

Их война была окончена.

* * *

— Я надеюсь, ты шлялся где-то так долго, потому что покупал мне подарок, — раздался голос Трелони из гостиной, когда Сириус аппарировал в коридор. — Завтра Рождество, ты не забыл?

Сириус молча вошел в комнату. Билли стояла у комода с каким-то свертком в руках. Сириус развернул ее к себе и порывисто обнял, зарывшись лицом в волосы. Она не обняла его в ответ, даже не пошевелилась — стояла истуканом, словно неживая.

— Наши отношения уже перешли даже на такой уровень? — поинтересовалась Билли.

— Лонгботтомов запытали Круциатусом до потери рассудка. Их сын остался сиротой. Последние Пожиратели пойманы. Орден распустили, — на одном дыхании выдал Сириус. Он почувствовал, как подкашиваются его ноги. Билли с трудом усадила его в кресло.

— Интересно у тебя день прошел, — протянула она.

Сириус серьезно посмотрел ей в глаза.

— Билли, — сказал он, не обращая внимания на ее удивление, — ты поможешь мне в одном серьезном деле?

— Помогу. А что нужно сделать?

— Мы должны спасти Гарри Поттера от козней Дамблдора.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ