И вновь взойдет твоя луна (гет)

Воскресенье выдалось насыщенным. Пришлось подготовить уроки по всем предметам, где-то обращаясь за помощью к Лине, с которой мы вместе засели в библиотеку. Там же, спустя какое-то время, к нам присоединилась и сидевшая неподалеку Мэдис.

— Прости меня, Луна, — сказала она, опустив взгляд серо-голубых глаз на книгу. Затем же ее длинные ресницы встрепенулись, и она заглянула прямо мне в глаза. — Я не должна была обвинять тебя вот так. Это и вправду было глупо.

— Прощаю, — мой голос прозвучал одобряющие, и она улыбнулась.

— Вы с Лизи так и не разговариваете? — поинтересовалась Лина, пока Мэдис переносила свои книги поближе к нам.

Та мотнула головой.

— Я пока не могу с ней говорить. Но я знаю, что спрошу у нее хотя бы причину. Мы ведь... Я думала, что... мы действительно подруги.

Начались обычные учебные дни, затянутые тускло-молочной дымкой осеннего неба. С трансфигурацией и чарами у меня все было хорошо. Хотя, признаюсь, пришлось потратить какое-то время, чтобы вернуть привычную координацию движений кисти и палочки. В свое время движения необходимых заклинаний я оттачивала до посинения, а с моими новыми руками необходимо было возобновить то, чего так долго пришлось добиваться в прошлом. Иногда на помощь приходили невербальные заклинания, ведь в этом случае был задействован по большей части ум, а не тело.

На зельях пришлось попотеть, чтобы не оплошать. Глаза разбегались от новых видов ножей, приборов и способов измельчения ими множества ингредиентов. Некоторые названия я вообще слышала впервые. Отрицать не приходилось, зелья — активно продвигающаяся область волшебного мира. Поэтому периодически меня так и подмывало засыпать профессора Снейпа кучей вопросов. Ведь действительно было интересно и хотелось понять, в чем смысл, например, того, что травы мы нарезаем тонким металлическим ножом, а корни — толстым с деревянной ручкой? Но, судя по его грозному виду, преподаватель зелий не особо любил, когда кто-то не мог элементарно, как он сказал в начале урока, выполнить "простые действия из учебника". Наблюдая за тем, как он проходился по классу, подмечая, судя по сосредоточенному выражению лица, любую неточность в работе, я невольно вспомнила своего преподавателя по боевой магии — профессора Динса.

Холодный и немногословный, он был специалистом высочайшего класса, грозой средневековых рыцарей. Многие школьные привидения учтиво сторонились, когда слышали его тяжелую поступь, даже Пивз после некоторых обстоятельств старался обходить его стороной. Но обучение у него было... Своеобразное. Чем-то похожее на то, как некоторые родители учат своих детей плавать, просто кидая их в воду. Выберешься ты или нет, зависит от твоей воли к жизни. Жёстко. Но эффективно.

Я уважала профессора за то, что он не выделял отдельно мальчиков и девочек, заставляя нас драться на дуэлях на равных. Конечно, у мальчиков было больше умений из-за дополнительных уроков, но мы им не сильно уступали.

Заплакать на занятии профессора Динса было смерти подобно, ведь слезы его только распаляли. Он нападал на свою жертву, заставляя выжимать из себя все, что можно, и далеко не все выдерживали. Некоторые особо чувствительные юные леди даже покинули школу после таких вот уроков. Но надо отдать Динсу должное, именно после его занятий я смогла так долго давать отпор барону, что преследовал меня в течение года, а ведь тот был очень сильным магом.

"Вам, юные леди, следует стараться ещё больше, чем молодым людям. Вы можете обижаться на меня сколько угодно, но правда жизни такова, что в нашем мире вам грозит куда больше бед, а умений, в силу воспитания, вы имеете гораздо меньше. Но вы должны уметь дать достойный отпор", — как же он оказался прав, говоря нам эти слова, ведь прочувствовать все, о чем он говорил, мне пришлось на своей собственной шкуре.

Не знаю, таков ли был подход профессора Снейпа к занятию, ведь он не произнес в течение него ни слова. Лишь иногда презрительно ухмылялся, глядя на наши сосредоточенные лица. Одна девочка всё-таки осмелилась спросить его о причине изменения цвета зелья, на что получила лишь насмешливый взгляд и пожелание читать внимательнее справочник. После этого язык так и чесался спросить: "А вы тогда здесь на что?" Но задавать этот вопрос профессору Снейпу, от одного взгляда которого шарахалась половина группы, я, конечно, не стала.

Зелья зельями, там я смогла хоть что-то сделать, применяя все свои навыки и ту информацию, что уже успела прочитать в учебнике. Но самым большим страхом оказался урок полетов на метлах. В мое время девочек в школе не учили летать, поэтому я не могла сделать таких уже давно освоенных третьекурсникам действий, как банальный полет по прямой линии, а также достаточно несложные, на первый взгляд, воздушные петли около препятствий.

Пыталась успокаивать себя тем, что я десять веков прожила в качестве привидения и привыкла летать. Даже попыталась вызвать у себя желание вновь ощутить ту лёгкость и воздушность полета и передвижений, что имела ещё в начале этого года. На какие-то минуты помогло, пока я не отдалилась от земли выше, чем на три метра. Неизвестный до этого инстинкт самосохранения так атаковал сознание, что я чуть не свалилась с метлы.

Благо с остальными предметами все оказалось проще. Руны и нумерология были одними из моих любимых областей. Касательно травологии... Когда я затеяла свой побег от матери в самостоятельную жизнь, прошерстила не одну книгу по волшебной ботанике, ведь понимала, что одинокой девушке очень легко потерять дорогу и заблудиться. Или же могла возникнуть необходимость скрываться от плохих людей, а лучший способ это сделать — спрятаться в глухой деревне или в лесу. Поэтому я долгое время изучала волшебные свойства различных растений, стараясь научиться отличать их. Сколько же я тогда узнала интересных заклинаний и проклятий, вроде бы простых по назначению, но по избавлению от их последствий — очень мудреных! Не думала, что они смогут оказаться мне настолько полезны. Даже в этой жизни.

Я все ещё не оставляла попыток пробиться к сознанию Луны. Но пока ничего не получалось, и все заканчивалось тем, что мои крики либо пугали соседок, что оказывались поблизости, либо я просто теряла сознание. Такой расклад вещей совсем не радовал, поэтому было решено подойти к вопросу с другой стороны и почитать современную литературу о ментальной магии. Эту сторону я изучала, в основном, с практической точки зрения и то с целью улучшения концентрации. Сейчас же меня интересовало другое... Люди с даром прорицания, ментальные замки, закладки — такое многообразие! И такое же количество книг!

Лучшее время, в которое можно было спокойно почитать в уединении — это обеденный перерыв. Мало кто жертвовал этим своим правом в угоду знаниям. А читать я любила в тишине.

И вот, в один день, пролистнув очередной внушительный фолиант с довольно занимательными картинками видений магов Древней Индии, я закрыла книгу и решила перейти к другому стеллажу. Отложив прочитанное, сгребла груду книг в обе руки и направилась в нужную часть библиотеки.

Волшебная зоология, травология, зелья... История, руны, менталистика. Вот оно. Я приблизилась к пустым ячейкам, чтобы расставить книги по местам.

— Гарри, тебе необходимо сосредоточиться, иначе ничего не выйдет! — раздался приглушенный голос за одной из полок. Он явно принадлежал девушке.

— Гермиона, я пытаюсь! — ответил ей более низкий, принадлежавший уже парню.

— Ты слишком часто отвлекаешься, Гарри...

— Интересно, почему?

Я услышала раздраженный вздох.

— Гарри, я все понимаю, — я начала раскладывать книги, прислушиваясь. — Я понимаю, что ты не хотел всего этого. И не знаю, кто желает тебе зла. Я читала про этот Турнир. Он был основан около семисот лет назад, и многое смельчаки погибали на испытаниях...

— Спасибо, Гермиона. Ты меня успокоила, — перебил ее Гарри.

Я усмехнулась, пододвигаясь ближе к ним, чтобы лучше слышать.

— Я не об этом. Мне кажется, Грюм был прав, говоря о том, что кто-то желает тебе смерти.

Смерти? Кто-то желает смерти Гарри Поттеру? Что ж, если подумать, это неудивительно. В мое время красивым талантливым девушкам часто подливали какую-то гадость, чтобы подпортить их вид. Различные зелья туманных глаз, затемненного сознания, дурманящие травы — что только не придумывали, а ведь это было только женское соперничество. Мужчины отыгрывались на дуэлях и проклятьях. Но, думается мне, в случае Гарри дело не просто в банальной зависти. Хотя кто его знает. Он ведь с детства был знаменит.

— До сих пор не понимаю, как они смогли одурачить Кубок — ведь это такой древний артефакт, — голос Гермионы прозвучал задумчиво. — Маг, что сделал это, должен обладать очень сильной волей и магической мощью.

— Не так уж это и сложно было провернуть, — слова сами вырвались, опередив сигналы мозга. А так как последняя книга лежала ближе к краю стеллажа, за которым они сидели, две пары удивлённых глаз одновременно уставились на меня.

Молодец, Елена. Ты когда-нибудь научишься, наконец, не привлекать лишнего внимания? Вот что сейчас им говорить? Так. Успокоилась. Думай, девочка.

— Прошу прощения, я случайно подслушала ваш разговор. Я уже ухожу, — решила я поступить самым банальным образом и быстренько уйти в тень.

— Эм, Луна? — послышался голос Гермионы. Она приподняла голову от книги, которую до этого рассматривала, тряхнув густой шевелюрой каштановых волос. — Ты же Луна Лавгуд, да? Джинни рассказывала мне, как на тебя напал тот слизеринец.

— Оу, — мои губы растянулись в улыбке. — Ещё, я думаю, она рассказала тебе, как доблестно защитила мою честь. Хорошая девочка.

Гарри прыснул и усмехнулся, откинувшись на спинку скамейки.

— Слушай, а что ты имела в виду под "легко провернуть"?

— Ах это, — мысленно ударила я себя рукой по лбу. — Не берите в голову.

— Ну все же, Луна? — не отставала она. — Я Гермиона, кстати. Гермиона Грейнджер.

— Приятно познакомиться, Гермиона Грейнджер, — я улыбнулась. Поймав на себе ее пристальный взгляд, поняла, что простыми отмазками не отделаюсь. Чувствовалось, что эта девочка так просто не отстанет, поэтому я тяжело вздохнула, набирая в грудь воздух.

— Слушайте, этот Кубок — действительно очень древняя вещь. Но изначально заточен он был не только на три школы.

— То есть? — не понял Гарри.

— Ну, так и есть. Ты сказала, Гермиона, что Турнир был основан семьсот лет назад. На самом деле все началось гораздо раньше. И школ-участниц было больше.

— Да? — Гермиона заинтересованно подалась вперёд. — И какие же ещё участвовали школы? Я думала, что Хогвартс, Дурмстранг и Шармбатон — основные, которые могли бы быть, исключая волшебные гильдии и мелкие ремесленные учреждения.

— Гермиона, милая моя, — я задвинула рукой корешок неровно стоявшей книги, когда взглянула в ее глаза, отметив их приятный тепло-карий оттенок. — Ты же не думаешь, что весь магический мир сосредоточен только в Европе?

— Конечно, нет, — нахмурилась она. — Я знаю, что также существуют магические школы в Америке и России.

В мое время, конечно, были другие названия тех мест, о которых мы говорили. Но привидения тоже имели слух и зрение, поэтому частично я могла представить, о каких частях света она говорит. Да и возможности волшебников касательно географии всегда были шире, чем у маглов, поэтому о том, что земля круглая, волшебники смогли догадаться гораздо раньше обычных людей.

— И не только там, — кивнула я. — Инь-ша-янь — школа древних магов Азии, находится в Китае. Для волшебников Индийского океана была основана школа Амританда. За тем, что сейчас называется Россией — тоже стоит своя магическая школа — Рассвита. Ну и, как ты сказала, Америка...

— Школа Голдлайн, — дополнила Гермиона и восторженно посмотрела на меня. — Луна, откуда ты все это знаешь? Я раньше не слышала ни про китайскую, ни про индийскую школы!

— Потому что они достаточно далеки от нас и имеют свои методы обучения волшебству. Именно поэтому и случился конфликт между школами-участницами первых Турниров. Голдлайн была основана позже всех. Поэтому изначально школ-участниц было не три, а шесть. Первыми свой протест выразили китайцы, не согласные с гуманностью некоторых испытаний. Ведь хотя бы в одном им нужно было убить какое-нибудь волшебное существо и, как правило, очень редкое и опасное.

— Надеюсь, сейчас такого не будет, — пробормотал Гарри, судорожно сжав кулаки.

— К протесту присоединились и те, кто возглавлял Амританду. В итоге, когда правила отказались менять, они перестали участвовать в Турнире.

— Ты хочешь сказать, что Кубок был заточен на выбор шести претендентов?

— Да, ты правильно поняла ход моих мыслей, — улыбнулась я Гермионе.

— Выходит, не так-то сложно было заставить кубок поверить в то, что существует участник из другой школы, — продолжила мою мысль она, задумчиво накручивая непослушный локон на указательный палец.

— Именно это и сказал Грюм, — добавил Гарри.

Гермиона закусила губу, когда ее глаза задумчиво прошлись по мне.

— Луна, а откуда ты все это знаешь? В истории Хогвартса пишут только о трёх школах.

— История Хогвартса, как правило, опускает некоторые детали, которые не сыграли должной роли, — пальцы прошлись по нескольким книгам на полке. Я эту историю видела с самого начала, но уже тогда маги-историки любили все приукрашивать и перекраивать на нужный им лад. Зачем людям знать, что великие Основатели не согласились отказаться от жестоких испытаний по убийству животных и людей? Правильно, незачем. И эти факты незаметным образом опускались во множестве исторических работ.

— В библиотеке я такого не встречала, — продолжала настаивать Гермиона.

— Моя мама, — пришлось выкручиваться, — увлекалась историей. У нас было несколько рунических рукописей. Советую тебе попробовать поискать подобные. В рунах порой больше правды, чем в современных книгах.

Гермиона задумчиво кивнула.

— Спасибо тебе, Луна. Джинни говорила мне, что ты неплохо разбираешься в рунах, но я, честно говоря, не поверила... — последние слова заставили ее тут же спохватиться и закусить губу.

Гарри прыснул, глядя на порозовевшие щеки подруги, уголки моих губ дрогнули в улыбке. Вот она — гриффиндорская прямолинейность в деле.

— Была рада помочь, — я уже собралась уходить, когда вспомнила: — И да, Гарри. Чтобы убрать ненужные мысли, попробуй попрактиковать упражнение из этой книги на странице четыре, — взяла с полки книгу, что недавно читала, и открыла нужную страницу с практикой, которую использовала сама, когда изучала невербальную магию. — Оно несложное и поможет лучше концентрироваться.

Гарри внимательно прочитал нужный абзац.

— Не думаю, что это мне поможет, — вздохнул он.

— А ты попробуй, от тебя не убудет, — не знаю зачем, настояла я. Просто почему-то действительно хотелось помочь ему. Мне приходилось видеть значки, которые выказывали поддержку Седрику и травили Гарри. Но он же не виноват, я была уверена.

Время близилось к концу обеда, поэтому настал подходящий момент начать собираться на следующие уроки.

— Луна, подожди! Какой у тебя сейчас урок?

— Нумерология.

— О, а у нас астрономия. Это по пути, пойдем вместе! — Гермиона тепло улыбнулась.

Я оценила этот жест дружелюбия. Или же благодарности. Все равно, было приятно. Гермиона мне понравилась. Очень умная и наблюдательная девочка. Она, как и Мэдис на курсе Луны, была отличницей на своем, только вот об усердии Мэдис не гуляло столько шуток, сколько я слышала в сторону Гермионы.

Гарри же всю дорогу больше молчал. Я могла понять. Когда в твоей жизни все переворачивается с ног на голову, не особо хочется с кем-то общаться, тем более близился первый этап Турнира. Любопытно, что они придумали сделать в этом веке.

С того нашего разговора я периодически видела эту парочку в библиотеке. Гермиона опекала Гарри, как могла, что заставило невольно восхититься такой самоотверженности. И как она все успевала? Она ведь и училась лучше всех, и ему помогала.

Такие размышления посетили меня перед уроком по чарам, сдвоенным с Пуффендуем.

— Эй, народ, все сюда! — послышался чей-то громкий голос в коридоре, пока мы шли по направлению к классу.

— Ханна, в чем дело? — окликнула кричавшую одна из пуффендуек, что была с моего курса.

Ханна гордо улыбнулась, высоко задрав голову со светло-русыми волосами, забранными в высокий хвост на макушке.

- Значки, более модифицированная версия, — она с гордостью протянула вперёд высокую жестяную банку. Пуффендуйцы оживились и разом роем пчёлок налетели посмотреть новинку. Даже когтевранцы поплелись следом.

— Ну давай, Аббот! И мне, и мне значок, пожалуйста! — слышались возгласы со всех сторон.

Я видела эти значки, где слова поддержки Седрика сменялись оскорблениями в сторону Гарри. Гному ясно, что все считали его обманщиком, но все же эта травля...

Я подошла к коробке и взяла один, чтобы посмотреть, что они придумали на этот раз.

Седрик Диггори — наша звезда.

Ему победить не составит труда!

Гласил первый лозунг. Что ж, очень мило. Но, зная секрет первого значка, я подождала, какая надпись последует дальше.

Гарри Поттер — обманщик подлый,

Сдохнет слизнем под землёй холодной.

Значок со звонким стуком выпал из рук, отскочив, словно мячик от каменного пола. В это время пуффендуйцы оживлённо нацепляли их на свои мантии.

— Вам не кажется, что это перебор? — обратилась я к девочке, державшей банку.

— Не кажется, — она усмехнулась, протягивая значки всем желающим. — Поттер — обманщик. Нашему факультету впервые за столько лет выпала такая честь! И то он влез! — она раздражённо топнула ногой. — Привык быть в центре внимания, вот и бесится! Шрама ему мало оказалось!

— Ханна, дорогая, — я опешила от такой претензии. — Ты не подумала случайно, что цена этого шрама — смерть его родителей?

В коридоре на какой-то миг повисла тишина. Ханна перестала улыбаться, злобно сверкнув на меня глазами.

— Не нужно давить на жалость, Лавгуд.

— Я не давлю на жалость. И то, что произошло на отборе, не значит, что можно желать человеку смерти. И с чего вы вообще взяли, что это сделал он? Думаете, так легко обмануть директора школы?

— А кто, если не он? — крикнула рыжеволосая пуффендуйка рядом с Ханной. — Это же его имя выпало из Кубка! Он просто использовал свою славу и попросил помощи! Кто же сможет отказать великому Гарри Поттеру?

— Именно! — торжественно улыбнулась Ханна. — Разбирайте-разбирайте ребята! Поддержим Седрика!

Тяжёлый вздох, что пришлось осуществить, чтобы подавить волну ярости и возмущения внутри.

— Мне стыдно за вас. Это же насколько нужно быть глупыми, чтобы говорить такую чепуху? Да ещё и написать такую мерзость!

Я развернулась, не в силах унять раздражение. Конечно, пуффендуйцев можно понять — на протяжении веков им не часто удавалось блистать среди других факультетов. Но говорить такое про Гарри... Мерзко.

— Лавгуд, ты бы лучше отца своего постыдилась, — бросила мне вслед Ханна. Я остановилась. — Сначала почитай, что он пишет в своем никчемном журнале, прежде чем называть что-то чепухой!

Слова резанули, словно нож о железо. Это уже было слишком. Мои кулаки сжались от напряжения. Она могла ещё оскорбить меня. Но отца — не позволю.

— А ты, видимо, его поклонница, раз знаешь, о чем он пишет? — спросила я, медленно развернувшись к ней лицом.

— Ребята, эта полоумная и не отрицает! — весело рассмеялась Ханна. Несколько пуффендуйцев поддержали ее, остальные же настороженно наблюдали за нашей стычкой. Я видела, как Лина с Мэдис бросили на меня обеспокоенные взгляды. — Да, Лавгуд, по сравнению с писаниной твоего отца наши значки — просто произведение...

Последние слова она не договорила. Потому что мое невербально пущенное заклинание тут же вступило в силу. Ещё бы, сколько раз я тренировала его в прошлой жизни.

Ханна испуганно хлопнула широко раскрытыми глазами, не в силах произнести ни слова.

— Ханна, Ханна! Что с тобой? — воскликнула рыжая девочка, обеспокоенно теребя ее за рукав мантии.

Та в ответ покачала головой и показала пальцем на меня.

— Что ты с ней сделала? — набросилась рыжая пуффендуйка. — Заклятие немоты?

Я подняла руки вверх, демонстрируя отсутствие в них волшебной палочки.

Звон колокола оповестил всех о начале урока.

— Пойдем, Ханна. Я отведу тебя к мадам Помфри! — лепетала ее подружка, когда мы направлялась в класс.

Простым зельем тут не отделаешься, поэтому в следующий раз она будет думать, прежде чем говорить такое и оскорблять отца Луны. Теперь и моего отца. Не позволю.

Совсем недавно я получила от него ответ на свое письмо. Судя по написанному, никто ничего ему не сообщил о произошедшем со мной.

Отец оповестил, что работает над исследованием поведения нарглов в агрессивной среде. Рассказал о погоде дома, написал, что очень скучает, и пожелал скорейшего выздоровления. При этом с письмом прислал в придачу пакет флаконов с зельями, любимые сладости Луны и пилотный номер следующего выпуска журнала. Казалось бы, такие простые вещи, но за столько лет я впервые ощутила это теплое чувство, приятно щекотавшее в груди — чувство, что ты любимый ребенок. И это было... чудесно...

На уроке воцарилась достаточно напряжённая обстановка. Но мне было все равно, ведь это был последний урок на сегодняшний день.

Лина никак не прокомментировала мои действия, хотя я видела, что она очень хотела что-то сказать. Что ж, если созреет, всегда готова ее выслушать.

Оставшиеся до ужина часы я решила провести, погружаясь в свое сознание. Сейчас делала это гораздо аккуратнее, выполняя специальные дыхательные техники. Мой старый способ помогал быстро войти в состояние глубокой концентрации, но пришлось осознать, что в моем случае нужно было как раз-таки погружаться медленно, осторожно подбираясь к нужной двери. Только тогда через несколько дней можно будет надеяться на первые проблески. Терпение, Елена.

— Луна? Ты спишь? — послышался голос Лины за закрытым пологом моей кровати. Я попросила ее разбудить меня, в случае чего, перед ужином.

— Уже пора?

— Ага.

Я медленно закончила практику и выбралась из своего укрытия.

— Слушай, Луна, — подала голос моя соседка, пока мы шагали по дороге в Большой зал. — А что ты сделала с Аббот?

— Я разве что-то сделала? — я постаралась, чтобы голос прозвучал удивлённо.

— Брось, Луна, — Лина внимательно заглянула мне в глаза. — Я видела, как ты на нее посмотрела перед тем, как... Нет, я не осуждаю, просто. Как ты это сделала?

Наблюдательная девочка. Я остановилась, ответив на ее полный любопытства взгляд улыбкой.

— Невербально.

Она удивлённо моргнула.

— Понятно.

Мы дошли до нашего стола, заняв места рядом с Мэдис. Лизи в последнее время редко появлялась перед глазами. Из комнаты она уходила раньше всех, приходила позднее. Лина вроде говорила что-то о том, что та хочет переехать.

Поужинали за разговорами об уроках и стремительно приближающемся Турнире. Когда покончила со своей порцией пудинга, а Лина с Мэдис перестали спорить о том, что лучше — школьная форма Шармбатона или Хогвартса, мы решили вернуться в комнату.

— Луна, — Мэдис остановила меня на полпути к выходу. — Что-то не так.

Я обернулась в ту сторону, куда она смотрела. Нет. Только не он! Я ведь так успешно избегала его последние недели!

— Луна, — Седрик приблизился слишком быстро. — Тебя срочно вызывают в Больничное крыло. Скажи, что ты сделала с Ханной?

Его шоколадно-карие глаза метали молнии, сурово просверливая мои.

— А в чем меня, собственно, обвиняют?

— Пойдем со мной, и все узнаешь. Но сразу говорю, лучше сознайся во всем сразу.

— Я никуда не пойду.

— Пойдешь. Тебя там ждут. Меня, как старосту Ханны, послали проводить тебя к ней. Хочешь ты этого или нет, — он строго посмотрел на меня. — Так ты идёшь?

Я отрицательно покачала головой. Меньше всего сейчас хотелось видеть лицо этой пуффендуйки и разговаривать с ним.

Седрик тяжело вздохнул и покачал головой.

— Ты не оставляешь мне выбора, Луна.

Он жёстко схватил мою руку и с силой потянул в сторону выхода. Удивлённо охнув, я неловко засеменила следом.

— Отпусти, я могу идти сама.

Он ослабил хватку.

Хорошо, я пойду. Но вы не на ту напали. Не зря в прошлой жизни я столько времени убила на изучение волшебной ботаники. Ох, не зря.