История толстушки (гет)

Есть люди, которые созидают, а есть те, кто подвергает все тотальному разрушению. Я относила себя ко второй категории, ведь за всю свою жизнь, мне кажется, я не приняла ни одного правильного решения. За что бы я ни бралась, какой выбор ни сделала, итог один: все шло к черту.

О чем это вообще я? Знаю, это было задолго до Кайла, но с того дня, как мы заключили этот дурацкий договор, вся моя жизнь перевернулась с ног на голову. Каждый день я боролась с диким желанием послать все к черту и свалить подальше из этого города. Кажется, что хуже и быть не могло, но судьба снова отвешивала мне жгучую пощечину по опухшей красной щеке. Но этому парню удавалось каждый раз исцелить мои раны так ловко и непринужденно, что я, словно собачонка, следовала за ним и бежала на его зов.

День первый.

Я проснулась, распластавшись, словно морская звезда, на голом паркете чужого дома. Знаете, я категорически ненавидела уборку и все, что с ней связано, поэтому не сложно представить, какая картина мне предстала перед глазами. Возле Кинга лежала его скудная аптечка, вывернутая наизнанку. Все пузырьки с лекарствами, градусник и сама сумочка валялась у изголовья его вынужденной кровати-ковра. Высохшее кухонное полотенце валялось также неподалеку от его головы. Сам он мирно похрапывал, сбросив с себя покрывало, а я всю ночь мерзла из-за этого поганца.

Я знала, что в кухне меня ожидала не менее «приятная» картина, ведь вчера во мне проснулся «искусный кулинар». Вся встроенная электроплита была облита супом, потому что я не нашла половник и решила наливать свое блюдо ложкой. Посуду я тоже ненавидела мыть, и по этой причине в раковине образовалась приличная горка. Кстати, наши миски я так и не удосужилась закинуть в общую кучу грязной посуды. Они стояли на паркете в нескольких метрах от нас. В голове проскользнула идея «свалить по-тихому» и я собиралась следовать своему плану, но черт меня дернул побеспокоиться о Кинге напоследок. Я решила проверить его температуру. Моя рука была ледяной, возможно, от того, что я спала всю ночь на холодном полу, а про градусник я, к своему стыду, не вспомнила. Долго думать я не стала и просто проверила его температуру губами, как это в детстве мне делала мама. Как назло, именно в эту же секунду за спиной раздался ужасающий визг.

Вернулась сестра Кайла, а я даже не услышала, как она вошла в дом. Черные глаза моего «пациента» распахнулись, выражая испуг с приправой полнейшего шока. Я все еще находилась на слишком близком к нему расстоянии. Но этого было явно мало для кого-то там свыше, они решили отыграться на мне по полной. Обернувшись, я увидела в дверном проеме Кинга-старшего, пребывающего в полном недоумении то ли от картины беспорядка, то ли от непонимания ситуации между его сыном и мной. Сестра Кайла была более разговорчивой, послав меня куда подальше из их дома. Интересно, если бы с Кингом была другая девушка, к примеру, красотка с идеальной талией и кукольным лицом, реакция его родных была бы такой же?

День второй.

До этого дурацкого дня я была кем-то типа серой мыши. Никто не замечал меня, но все знали, что в принципе, я существую. Меня это более чем устраивало, но теперь обо мне знала полностью вся богадельня, которую другие ласково называют «школа». Да, я ненавидела каждого в этом проклятом месте. И когда я зашла в холл в тот день, сбылся мой самый худший кошмар: все пялились на меня, переглядываясь друг с другом и шепча что-то еле разборчивое на ухо. Один парень даже задел меня плечом, промямлив что-то на своем «эльфийском». Возможно, это моя защитная реакция, но так как я не смогла разобрать его слов, то и не стала слишком расстраиваться по этому поводу. В глубине души, естественно, я знала откуда ноги растут. Сестрица Кайла пустила обо мне сплетни по всей школе, и не было уже ни одного человека, кто бы не услышал ее бурные фантазии. Кайлу, кстати, все-таки вызвали врача и диагностировали воспаление легких. Откуда я это узнала, ведь он так и не удосужился поблагодарить меня за спасение? Просто я подслушала это, сидя в кабинке женского туалета. Теперь это место стало моим убежищем от злых языков и не менее злых подружек сестрицы Кинга. Я даже обедала в туалете.

Уроки тянулись ужасно долго. Я ощущала взгляды одноклассников, прожигающие во мне дыры. Одна девчонка — самая главная стерва класса — кинула в меня запиской с весьма милым пожеланием: «Сдохни!» Кайл, как бы мне ни хотелось признавать, один из самых популярных парней в этом зверинце. И теперь я просто стала мишенью для всех разгневанных поклонниц Кинга. Как только звенел звонок, я со всех ног мчалась в свое убежище, подальше от этих змей.

На одной из перемен Мэл пыталась поговорить со мной, но я была так испугана и расстроена, что просто оттолкнула ее, нагрубив ни за что. Я вновь спряталась в кабинке и, обхватив плечи руками, принялась подражать маятнику, двигаясь вперед-назад, как псих. Это еще одна вещь, за которую я испытывала душераздирающее чувство стыда. Я оттолкнула лучшую подругу, когда та хотела помочь. И не просто промолчала, уйдя, а обозвала ее последними словами, почему-то вспомнив все накипевшие обиды. Я видела разочарованный взгляд Мелиссы, но не сделала ничего, чтобы хоть как-то остановить себя и исправить то, что натворила. Я сама лишила себя всяческой поддержки со стороны подруг. Кира — подруга Мэл, не моя. Мы даже особо не разговаривали, хоть и находились в одной компании. А кроме них, со мной никто не общался из девушек. Никто. Унижения и травля не в счет. Меня иногда травили, оставляя в шкафчике глупые записки-дразнилки, или подшучивали над моей полнотой. Сейчас я просто предвкушала эту лавину гадостей, которая вот-вот обрушится на меня теперь.

День четвертый.

На четвертый день я намеренно осталась дома. Еще один день под девизом: «Беги, Кая, беги!» — это для меня перебор. Отключив будильник, я перевернулась на другой бок, накрыв голову одеялом. Вот как назло, когда выпал шанс хорошенько поспать, глаза открывались сами по себе. Голова была забита глупыми мыслями, откинуть которые просто не удавалось Я старалась подумать о чем-нибудь приятном, но все вновь сводилось к тому, как ужасна моя жизнь.

В комнату вошел отец и попытался отнять у меня мое теплое одеяло, служившее мне защитой от холодной реальности. Он несколько раз попросил меня встать с кровати и собраться в школу. Ну и зачем он развел этот «цирк»?

— Я плохо себя чувствую, — рявкнула я наконец, отняв у него свое одеяло, и манерно фыркнула, прежде, чем скрыться под ним.

Отец молчал несколько секунд, а я перебывала в напряжении от его присутствия. Я ждала, пока он уйдет из моей комнаты и сделает то, что делал обычно: закроет на все глаза. Как только я услышала звук закрывающейся двери, высунула голову из своего укрытия и оценила обстановку. Я вновь была одна. Отлично.

Уткнувшись в подушку, я снова накрылась с головой одеялом и продолжила угнетать себя мыслями. На полу начал вибрировать телефон, который я удачно скинула с кровати подальше от себя. Мне не было интересно, кто звонил, тем более, что я не хотела ни с кем говорить. Раздражающее жужжание повторялось раз за разом, видимо, кто-то отчаянно пытался меня достать. Но я лишь накрыла голову подушкой, чтобы не слышать этот противный звук. Все-таки звонивший сдался, и я ощутила ликование от неофициальной победы над неизвестным. Я все еще не желала устанавливать связь с реальным миром.

Через несколько минут я почувствовала, как тяжелеют веки. Сон вновь манил меня в свое царство сладких грез и упоительных иллюзий. Поддавшись его власти, я укуталась в одеяло, приняв форму «кокона», оставив высунутым лишь свой нос. Такой умиротворенной и счастливой я не ощущала себя уже продолжительное время. Вот бы провести так остаток своей жизни. Никаких разочарований и обид, никакой неразделенной любви и мук ревности. Во сне я могла быть кем угодно, но не самой собой, и это меня манило еще больше. Вот бы уснуть… и больше не просыпаться… никогда.

Но моим мечтам не суждено было сбыться. Резко открывшаяся дверь ошарашила меня своим стуком. Тишину, нависшую в комнате, разбили чьи-то тяжелые шаги. Еще несколько секунд я не могла понять, что же происходит со мной, пока холод не заставил меня съежиться. Кожу покрыли мурашки. Мое родное одеяло было скинуто на пол весьма резким и наглым движением. Я, словно кошка, встала дыбом на кровати, практически шипя на раздражителя.

— Ты что творишь? Рей? — я узнала в незваном госте друга и выдохнула с облегчением.

— Нет, это ты мне объясни. Что ты творишь? — голос Рея был чересчур серьезным и обеспокоенным.

До такой степени непривычным мне показался Рей, что я слегка рассмеялась, чем вызвала в нем новую волну негодования. Оказалось, мой отец звонил ему с просьбой помочь с непутевой дочерью. Хм. Было бы лучше, если бы он просто оставил меня в покое.

— Я пытаюсь спать, если ты об этом, — насупилась я, пытаясь поднять с пола одеяло.

Просто замечательно, теперь оно не такое теплое. Меня начало напрягать, что Рей нагло пытается вытянуть меня из моей зоны комфорта. Он вновь вырвал мое одеяльце из рук и швырнул его в сторону.

«Чего он так бесится-то?»

— Не об этом я, Кая. Ты действительно такая эгоистка? Чем я заслужил такое отношение к себе? Как дурак, я весь вечер готовил эту дурацкую пиццу, выбирал фильм и готовился. А ты… ты просто плюнула на все это и укатила к Кайлу? Серьезно? Ты провела с ним всю ночь? Это правда? Скажи… Вот черт, скажи, что это все просто слухи. Мы же лучшие друзья? Или ты уже считаешь по-другому?

Я выслушала его, все больше погружаясь в себя. Черт. Он все-таки узнал. Чувство не из приятных. Чего же он от меня ждет теперь? Его глаза так пронзительно смотрели на меня, что непроизвольно захотелось отвернуться. Внутри нарастало раздражение.

«Знаю. Виновата. Знаю, что я кошмарная, эгоистичная дура. Меня это бесит до одури. Я не знаю, что делать, ведь кажется, что я попросту не могу сделать ничего, что было бы правильным. Я хочу умереть и больше не мешать никому своей тупостью. Я — жирная, никчемная дура».

— Кая! Не молчи! — Рей все не унимался.

Он сел возле меня на край моей холодной кровати. Его пальцы сжимали простынь, а я просто смотрела на то, как он переживает, и молчала. Что мне делать? Я не могла найти подходящих слов. Я только продолжала усугублять все своим нежеланием отвечать и решать хоть как-то эту проблему. Я просто хотела, чтобы он ушел отсюда и оставил меня одну. Хотела расплакаться, но не могла, пока он все еще был рядом.

— Кая! — его рука сжала мое плечо.

— Уходи, Рей, — протянула я безжизненно, — хватит уже… я сделала то, что сделала. Хватит доставать меня. Просто уходи!

Мой тихий шепот перешел на крик. Он отпирался и пытался разобраться во всем, но я была непреклонна. Я начала прогонять его из комнаты, понимая, что уже истерика берет надо мной верх. Но он не желал двигаться с места. Упрямый, как осел. Он говорил такие слова, которых я никак не заслуживала. «Я твой друг». «Мне не все равно». «Нет, не уйду». Мне так не хотелось принимать то, насколько неправа я была, насколько запуталась во всем на свете. Я просто начала толкать его, пытаясь вытурить из своего логова. Толчки были сильными, я не рассчитывала силу. К своему стыду, мне хотелось сделать ему больно, чтобы он сдался наконец-таки и ушел. Но Рей был таким добрым и чистым внутри, что оставался со мной после всего, что услышал.

— Пошел вон отсюда! Кто ты такой, чтобы находиться в моей комнате? Я не хочу тебя ни слышать, ни видеть! Я ненавижу тебя! Пошел к черту, Рей!

О господи! Такой печальный взгляд голубых глаз было просто невыносимо выдерживать. Я чуть не плакала от того, что творила, но все равно продолжала, словно сумасшедшая. Как мне было остановиться? Рей не заслуживал, черт подери, такого «друга», как я. Ему будет намного лучше без меня. Это теперь виделось мне так отчетливо, что я находила новое оправдание себе, чтобы стоять на своем.

«Глупая. Я такая глупая».

— Ты действительно хочешь, чтобы я ушел? — его голос дрожал.

По всему телу прошлись мурашки. Я оцепенела и боялась дальше говорить.

«Я могу потерять его и так легко отталкиваю того, кого люблю? Люблю ли я его на самом деле? Мне всегда так казалось, но сейчас я чувствую к нему жалость… он красив и все такое, но, возможно, я все же ошиблась в своих чувствах к нему? Между ним и Кайлом я выбираю Кайла. Причем не чувствую, что делаю неверный выбор. Вот так просто? Я смотрю в глаза Рея… такого трогательного, смазливого блондина, который так отчаянно пытается сделать мне добро и… я ничего не чувствую кроме жалости. Возможно, я сошла с ума? Запуталась в себе? Заигралась в игры Кинга? А возможно, я просто устала от роли толстой жилетки лучшего друга».

— Хочу, чтобы ты ушел, — твердо заявила я, отвернувшись.

Вид у меня был не из лучших, даже сказала бы, из самых ужасных. Пижама с кроликами и «взрыв на макаронной фабрике» на голове. Отпечаток усталости на лице и огромные круги под глазами. Девочка-панда. Толстая, уставшая панда Кая.

— Я не хочу уходить, — тихо прошептал он мне на ухо, обняв меня сзади, словно маленький мальчик обнимает любимую игрушку.

Его объятия были крепкими, а дыхание на моем затылке обжигающим. Боже, если бы такое произошло в другой ситуации, меня бы уже пришлось реанимировать из-за остановки сердца, но сейчас все по-другому. В голове пронеслась мысль: «Что бы я почувствовала, если бы это был Кайл?» Что же я чувствовала, находясь в объятиях Рея? Тепло, уют, защиту. На душе было приятно, словно я была укутана в свое одеяло, защищающее меня от внешнего мира. Но я не чувствовала клокотание в груди. Не было этих бабочек, витающих в животе.

«Я влюбилась в Кайла? Серьезно, что ли?»

— Чего ты хочешь, Рей? — спокойно произнесла я, позволяя себя обнимать.

— Хочу быть с тобой рядом, как в детстве, — шептал он мне, уткнувшись носом в мою шею, — мы всегда были вместе, помнишь? Ты всегда была рядом… а теперь стала отдаляться, и я не могу справиться с тем, что происходит у меня внутри. Все так болит… Я и не знал, что так может быть больно. Когда я услышал от Вики про тебя и Кайла, мне показалось, я сошел с ума. Что это за дурацкое чувство? Дружи только со мной, Кая, ладно?

Он прижал меня к себе еще крепче и, мне показалось, вдохнул аромат моих волос. Стоп. Вот это сейчас что произошло? Мои глаза вылезли из орбит. Так. Теперь я чувствовала жар, подступивший к щекам. Дышать стало сложнее. Все-таки гормоны — вещь непонятная.

В груди заклокотало непонятное чувство, и я поспешила вырваться из хватки Рея. Протянув руку, я обозначила приемлемую дистанцию между нами, но он уперся грудью в мою ладонь. Его взгляд был таким проникновенным, что у меня затряслись коленки. Я слишком толстая для этого всего.

«Не верю».

— Я твой друг, Рей, — начала я, сделав акцент на правильном слове, — и Кайл мой друг. Вы как бы оба мои друзья. Ты, к примеру, дружишь и со мной, и с Мэл, и с Кирой. Это нормально, ведь мы… друзья, понимаешь?

Со стороны я выглядела младшеклассницей, которая пыталась объяснить что-то, повторяя одно и то же слово в каждом предложении. Черт. Я окончательно запуталась в себе, поэтому попыталась прикинуться дурочкой. Это показалось мне легче всего.

— Это другое, — не унимался Рей, пытаясь сократить между нами дистанцию, — мне кажется… я хочу быть больше, чем просто другом для тебя…

— Ты и так мой лучший друг, — перебила его я, пытаясь сбавить обороты, которые он набрал, — и я хочу, чтобы так было всегда.

В этот день я поставила все точки над «i» в наших отношениях с Реем. Он все-таки ушел, так и не сказав ни слова, после того, как я назвала его лучшим другом. Но не этого ли он добивался в самом начале, как только ворвался в мою комнату? Что со мной происходило? Я мечтала о таком моменте все детство. Все наше с Реем детство. Что изменилось во мне? Или изменилась сама я?

День седьмой.

Несколько дней я проторчала дома, смотря сериалы и читая книжки. Отец смирился и не стал воевать со мной, ведь я пошла на небольшую хитрость. Я сблизилась с его «дамой сердца» и втерлась к ней в доверие. Она оказалась намного скучнее и глупее, чем я предполагала, но другого выхода не идти в школу и оставаться дома я не видела. Она все эти дни пичкала меня «правильной едой», выбросив всю вкуснятину прямиком в урну. Это потрясение я пережила достойно и даже признала, что готовит она не так уж и плохо. Я не переедала в кои-то веки и при этом была сыта. Даже когда грусть доходила до максимальной точки, я не шла и не заедала ее сладким, как привыкла делать это раньше. Я просто уходила в свою собственную реальность, читая новый роман или смотря любимый сериал. Отцовская пассия принуждала меня к бегу, но уступить ей в этом я еще не была готова, хотя и подумывала иногда, читая о том, какая красотка была главная героиня. Возможно, и я когда-нибудь смогу быть такой? Я даже встала на весы в конце недели, надеясь, что вся диета не прошла даром, но глубоко разочаровалась, не скинув ни грамма.

За эту неделю Кайл мне так и не позвонил. Возможно, я преувеличила свою значимость в его глазах, скажем так, слишком преувеличила. Признаться честно, я до последнего ждала хотя бы смс с какой-то глупостью, но телефон молчал. А я не могла набраться смелости и написать первой. Но вечером, когда отец и его леди легли спать, произошло то, что вновь перевернуло все внутри меня. Я уже практически ложилась спать, как в мое окно постучали. Это был отчетливый стук, как будто стучали в дверь. Оцепенев от страха, ведь я находилась на втором этаже, на минуточку, я попыталась спрятаться под одеялом, как маленькая напуганная девчушка. Но знакомый голос, недовольно фыркающий по ту сторону окна, заставил меня все-таки вылезти из своего убежища. Кайл Кинг сидел за окном, держась за оконную раму, и лучезарно улыбался мне.

— Хэй, Пышка, — крякнул он, проникнув в мою комнату, — я даже успел заскучать по своей булочке.

Он засмеялся от собственных слов, после чего принялся шарить по моему письменному столу, отбрасывая одну книжку за другой. Конечно же, Кинг съязвил по поводу моей любви к женским романам. Это было странно видеть его в своей комнате после всего, что я пережила, но с другой стороны, я была неописуемо рада.

— Ты как-то изменилась, — заявил он, прищурившись, — новая прическа, что ли, не пойму. Ладно, не важно, выпрыгивай из пижамки, детка. Ты мне нужна.

За моей спиной словно расправились крылья. Три коротких слова заставили все внутри заклокотать от счастья.

— Нужна? Тебе? — спросила я, пытаясь продлить приятный момент.

— Конечно, я дождаться не мог, пока меня выпустят из-под тотального контроля. Даже телефон отобрали, уроды. Как только смог, сразу прыгнул на мотоцикл и к тебе, пышка, — он игриво улыбнулся. — Как же я и без тебя?