Оплачено кровью / Paid In Blood (гет)

Гарри Поттер уверенно шёл по коридорам Хогвартса, ухмыляясь тому, как все шарахаются от него в стороны. Многие студенты смотрели на него либо с трепетом, либо со страхом, либо с сочетанием того и другого. В иной раз это могло бы его рассердить, но сегодня у него было действительно отличное настроение, и он просто игнорировал их. Он хорошо отдохнул, съел великолепное драконье жаркое на ужин, отпраздновав этим своё успешное путешествие в прошлое, и теперь направлялся на первый с момента возвращения урок зельеварения.

Не то чтобы ему особенно нравились зелья, отнюдь нет. Он смог понять практичную сторону предмета и сносно следовать рецептам, но, по правде говоря, никогда это занятие не приносило ему удовольствия. Лично он возложил вину за своё пренебрежительное отношение к этому вопросу на некоего Северуса Снейпа, желтолицего мастера зелий Хогвартса.

Эх, старый добрый Нюниус, умерший в последние дни перед окончательным поражением Волдеморта. Человек, сообщивший Тёмному Лорду о пророчестве, уничтожившем жизнь младенца Гарри. Человек, всё это время бывший шпионом Дамблдора, рисковавший жизнью в рядах Пожирателей смерти, чтобы передать информацию директору. Гарри восхищался его храбростью, даже если потребовалась смерть Лили Поттер, чтобы изменить его сердце. Северус Снейп пользовался уважением Гарри Поттера, но это не означало, что он был прощён, отнюдь нет. Гарри намеревался заставить его заплатить за свою роль в смерти его родителей и за то, как он обращался с ним, собственным сыном Лили, с абсолютной ненавистью.

Гарри прибыл в подземелья за пять минут до начала занятий. Сняв с плеча сумку с учебниками и бросив её на пол, он прислонился к стене напротив класса и закрыл глаза, сосредоточившись на своих щитах окклюменции. Предположить, что Снейп попытается атаковать легилименцией во время урока, было бы так же верно, как сказать, что цвета Слизерина — зелёный и серебряный, так почему бы не подготовить ему неприятный сюрприз?

Его первое занятие со слизеринцами. Его первый урок с ней. На его лице появилась лёгкая улыбка, когда он вспомнил выражение её лица, когда он впервые рассказал, что должен был быть в Слизерине. Мысленно он видел это так же ясно, как и много лет назад, когда рассказал ей об этом во время их третьего официального свидания в Хогсмиде. Она была одновременно ошеломлена и удивительно разозлена, особенно когда он признался, что изначально основывал своё мнение обо всех слизеринцах на Малфое. Как она ругалась на него… он всегда считал её милой в моменты злости на него.

«Прежде всего, Поттер», — подумал он, скрещивая руки.

Прежде всего, ему нужно установить мост между собой и домом змей. Неважно, как сильно он хотел заключить её в свои объятия, он лишь рисковал потерять всё, ворвавшись к ним. Он осознавал риск и был готов принять такой исход, если это необходимо, но он сделал бы всё, что в его силах, чтобы быть уверенным, что он не лишится её снова.

Он услышал приближающиеся голоса, но не сдвинулся со своего места у стены. Он проигнорировал звук и продолжал работать над своим сюрпризом для Мастера зелий, но всё ещё осознавал, что происходит вокруг него. Он почувствовал приближение двух магических аур и ощутил потрясение и страх, они заметили его.

— У меня нет вражды ни с кем из вас, поэтому постарайтесь не нервничать так. Это смущает, — сказал он, не открывая глаз.

— Не будь таким напыщенным, Поттер, — резко ответила Трейси Дэвис, пытаясь скрыть нервозность в своём голосе.

— Я сказал, что не ищу ссоры с тобой, Дэвис, не могла бы ты, пожалуйста, расслабиться? — спросил он, открывая глаза и глядя на девушку из Слизерина. — Разве ты не предпочитаешь цивилизованный разговор?

Тео и Трейси переглянулись, но первым заговорил Тео, нарушив молчание:

— Почему? — спросил он. — Я не могу придумать ни одной причины, по которой ты мог бы положительно отзываться о нашем факультете, однако вчера ты фактически унизил три других факультета и захотел присоединиться к нам, хотя мы никогда не вели себя по отношению к тебе благосклонно.

— Я сказал то, что сказал, — ответил Гарри, снова прислонившись к стене. Вздохнув, он посмотрел на темноволосого мальчика, который стоял перед ним. — Это правда, что у меня нет друзей в доме змей. Правда и то, что меня это никогда не волновало, что я плыл по течению и считал всех змей злыми и подражателями Пожирателей смерти. Я мог бы винить в этом мудозвона, который три года извергал свои нечистоты мне в уши, или общение с Малфоем, что никогда не стремился узнать правду. В силу моего узкого кругозора вполне естественно, что змеям, у которых не было причин меня ненавидеть, было наплевать на меня и моё тяжёлое положение. Однако правда и то, что большинство моих проблем со Слизерином возникло из-за четырёх человек. Хотя я видел, как весь ваш дом носит эти проклятые значки, большинство из вас просто игнорировали меня, в то время как другие три дома были более… открыты… в своих чувствах ко мне.

Трейси хмыкнула, чувствуя себя уже более комфортно.

— Ты должен понимать, насколько странным показалось нам всем, когда твоё имя вылетело из Кубка. Кроме того, ты, кажется, притягиваешь неприятности.

— Ах, да, радость быть мной, — ответил Гарри, поджав губы в манере МакГонагалл. — Уверяю тебя, я надеялся на нормальный и спокойный год, но, видимо, я — сука судьбы.

— У тебя есть какие-нибудь догадки относительно того, кто внёс твоё имя в кубок? — спросил Нотт, почему-то чувствуя себя более комфортно рядом с Поттером, который лишь покачал головой.

— Никаких. Меня заверили, что будет проведено расследование, но я не думаю, что дождусь каких-либо новостей на этот счёт, — солгал Гарри, фыркнув. — Мне кажется, что аргументов, которые я привёл, было достаточно, чтобы очистить моё имя.

Трейси Дэвис закатила глаза, прежде чем сказать:

— Только дурак не поверит Магической клятве, Поттер.

— Готов поспорить, что многие до сих пор считают, что я жульничал, и что мне удалось обмануть клятву.

— Я бы сказал, многие — это придурки и ничтожества, — с ухмылкой ответил Нотт. — Гриффиндорцы и хаффлпаффцы, сила привычки, — добавил он, заметив замешательство на лице Гарри.

— Я и раньше слышал «ничтожества», но никогда не слышал «придурки», — солгал Гарри с задумчивым видом. — Мне это нравится.

Все трое рассмеялись, и Гарри мысленно порадовался, что наложил на обоих слизеринцев беспалочковое принуждение, чтобы они чувствовали себя более непринуждённо рядом с ним.

— Это было впечатляющее зрелище, Поттер, — похвалил Нотт, — можно подумать, что ты скрывал свою настоящую силу.

Гарри пожал плечами.

— Это было бы правильным… — ответил он, и Тео и Трейси переглянулись, подняв брови. — Как бы я ни наслаждался нашим маленьким разговором, это гораздо более длинная история, я не в настроении делиться ею сейчас. Кроме того, ещё несколько человек будут здесь через мгновение, и, боюсь, скоро мне придётся посвятить своё внимание рыжему остолопу, бобрихе и их кошачьему прайду.

У двух змей ещё оставались вопросы, но они их не озвучивали, особенно когда поняли, что Поттер сказал правду. На самом деле вновь прибывшие были никто иные, как Дафна Гринграсс и Миллисента Булстроуд. Обе девушки были поглощены своим разговором и удивились, когда увидели своих соседей по общежитию рядом с Поттером.

Оправившись от первоначального шока, удивление Дафны быстро сменилось гневом, когда она вспомнила слова, сказанные им накануне. Однако, как бы она ни хотела возмездия, она решила, что противостоять ему за несколько мгновений до того, как профессор Снейп откроет класс, было не лучшим решением, поэтому сейчас она просто проигнорировала его.

Гарри, однако, не собирался упускать такую возможность.

— Тебе понравилось представление, Гринграсс? — спросил он, вспоминая их разговор у озера. Остальные Змеи переводили взгляд с Гарри на Дафну, не понимая, что он имел в виду. — Булстроуд, я не собираюсь ни буйствовать, ни причинять кому-либо вред. Ты можешь расслабиться, — сказал Гарри, заметив, как нервничает девушка, бросая на неё беспалочковое принуждение.

— Ты, должно быть, считаешь себя таким исключительным, — возразила Дафна с презрением на лице.

Трое других слизеринцев были ошеломлены её ответом, особенно Трейси и Миллисент, которые знали Дафну лучше всех. Своё прозвище она заслужила тем, что сохраняла холодное выражение лица и редко проявляла эмоции, так что Поттер, должно быть, сделал что-то действительно серьёзное, чтобы заставить её так отреагировать. Гарри лишь улыбнулся, мысленно вздохнув. Он знал, что будет проще просто наложить ещё одно заклинание принуждения, но пообещал себе, что не сделает с ней этого.

— Я не считаю себя каким-то особенным, это вовсе не так.

Дафна насмешливо улыбнулась и проигнорировала парня. Остальные трое не могли не заметить, что она ведёт себя совсем не так, как обычно.

— Даф, что случилось? — спросила Трейси. Она знала, что Дафна была чем-то рассержена с прошлого дня, но так и не сказала, чем именно.

— Ничего, — ответила девушка, надувшись и скрестив руки, глядя на дверь перед собой.

Миллисента первой поняла, в чём дело.

— Это был Поттер, не так ли? — спросила она, привлекая всеобщее внимание.

— Что я сделал? — спросил Гарри, сузив брови, хотя он прекрасно знал, что её беспокоит.

— Милли, заткнись! — с укором сказала Дафна, припугнув более крупную девушку.

— Вообще-то, я хотел бы знать, чем я тебя так разозлил? — спросил Гарри, вставая с того места, где он стоял, прислонившись к стене. Какая-то часть его сознания умоляла прекратить театральные постановки и просто попросить прощения, но он знал, что Ледяной Королеве нужно выплеснуть свой гнев, прежде чем она сможет принять извинения.

Дафна повернулась к нему лицом, и её ледяной взгляд был настолько горьким, что у Гарри на мгновение перехватило дыхание, и это не осталось незамеченным для трёх других слизеринцев.

«Чёрт возьми, похоже, я крупно облажался», — подумал про себя Гарри Поттер.

Его душа просуществовала сто лет, он пережил множество войн и бесчисленные ужасы. Он провёл десятилетия, управляя страной как Тёмный Лорд, и был известен, как один из самых могущественных и безжалостных волшебников во всей истории. Но если он чего-то и боялся, так это леденящего кровь взгляда, который Дафна Поттер, урождённая Гринграсс, могла бросить на него, когда злилась.

За всю свою жизнь он трижды оказывался по ту сторону этого взгляда. Первый раз, по иронии судьбы, когда они впервые познакомились, что он пытался сейчас воссоздать, второй — когда он вёл себя неподобающим образом на торжественном вечере в честь победы над Волдемортом, и вот теперь он видел это в третий раз и молился, чтобы больше не повторялось.

Вздохнув, Гарри отвесил небольшой поклон:

— Мисс Гринграсс, я понимаю, что мог оскорбить Вас либо действиями, либо словами, вероятнее всего, словами. Я хотел бы извиниться за свой проступок и попросить у Вас прощения, — сказал он.

Гнев в глазах Дафны сменился удивлением, а остальные слизеринцы просто смотрели на него в недоумении.

— Просто заткнись, Поттер, — раздражённо ответила она, возвращаясь в исходное положение.

— Может, хоть скажете, что я такого сказал, что Вас так оскорбило? — снова попытался он, заслужив очередной взгляд юной ведьмы. Гарри поднял руки в знак мира: — Ладно, прости.

Тео, Трейси и Милли так и замерли, а Трейси начала ухмыляться.

— Гарри, мать его, Поттер, который столкнулся с драконом и унизил всю школу, на самом деле боится Ледяной королевы? Это же просто золото! — сказала она, не скрывая смеха, как и её парень. Милли выглядела удивлённой, а Гарри лишь вздохнул.

«Отличная работа, Поттер!» — подумал он про себя. — «Идиот».

— Ты идиот, Поттер, знал это? — спросила Дафна холодным голосом, снова повернувшись и взглянув ему в глаза. — Уважение, которое возникло у меня во время задания или даже во время твоей речи, исчезло, как только ты поставил всех нас в один ряд с Малфоем и его лакеями.

Гарри понял, это имело смысл. Честно говоря, он знал, что для неё это деликатная тема, и он обязан был предвидеть это. Она плохо отреагировала, когда он рассказал ей об этом в первый раз, и ведь это было уже после того, как они начали встречаться.

— Да, я определённо могу это представить, — ответил он со вздохом, почти не обращая внимания на трёх других присутствующих змей. — Я не буду пытаться оправдаться. Это невозможно, и я должен был понять это лучше. Единственное моё оправдание — мне было одиннадцать, и я был очень впечатлительным из-за всего, что только что увидел… и услышал.

Дафна ещё мгновение смотрела на него с неизменным выражением лица, затем снова отвернулась, по-видимому, намереваясь игнорировать его. Правда заключалась в том, что его извинения действительно уменьшили большую часть её гнева, но ей нужно было поддерживать имидж. Она продолжала решительно игнорировать его, поэтому Гарри вернулся на своё место у стены, чувствуя взгляды, которые бросали на него другие Змеи.

— Что? — спросил он, приподняв бровь.

— Это было… странно, — ответила Миллисент, на что Трейси кивнула.

«Блять…», — только и успел подумать Гарри.

* * *

К счастью, ему не пришлось оправдываться, потому что начали прибывать другие студенты, как раз в тот момент, когда Снейп отпирал дверь.

— Внутрь! — приказал угрюмый профессор. Через несколько мгновений студенты вошли в аудиторию. Гарри занял место спереди и напустил на лицо угрюмое выражение, скрестив руки на столе. Он принял бесстрастное выражение лица и сосредоточился на Снейпе, который пристально посмотрел на него. Гарри ответил высокомерной ухмылкой, что только разозлило Мастера зелий. Ни с того, ни с сего, Гарри почувствовал давление в своём разуме.

«Поймал тебя, сукин сын!» — мысленно крикнул Гарри, с улыбкой направляя ментальную атаку профессора в глубины своего разума. Снейп не успел ничего понять, как оказался один в тёмной комнате.

— Что за?!.. Поттер!

Глаза мужчины вылезли из орбит, когда он закричал в темноту, слишком разозлённый, чтобы осознать, что произошло. Внезапно по обе стороны от него вспыхнули пары факелов. Снейп присел и огляделся вокруг, и перед ним по два начали загораться новые факелы, открывая путь.

Не зная, что ещё делать, Снейп осторожно пошёл вперёд по тропинке. Света факелов было достаточно, чтобы рассмотреть высокие статуи змей, выстроившиеся по обеим сторонам коридора. Мерцающий свет пламени заставлял тени танцевать, создавая впечатление, будто змеи движутся. Когда Северус приблизился к концу тропы, его встретила массивная каменная статуя, изображающая лицо мужчины. Он осторожно приблизился к статуе, но замер, когда услышал шипение, доносившееся откуда-то из-за света факелов.

— Добро пожаловать, профессор, в мою Тайную Комнату, — голос Гарри эхом разносился вокруг него.— Познакомьтесь, Баэль!

Без предупреждения из темноты на него набросилась огромная змея и ударила Мастера зелий. С ужасающим криком Северус Снейп поднял руки перед лицом, пытаясь защитить себя, и почувствовал, как его тело отбросило назад.

Он открыл глаза и медленно опустил руки. Он понял, что вернулся в свой кабинет, и весь класс уставился на него.

— С Вами всё в порядке, профессор? — спросил ненавистный голос.

— Поттер, сто баллов с Гриффиндора за нападение на учителя! — прорычал Снейп с безумными глазами, что смутило остальную часть класса, поскольку никто не видел, чтобы Поттер даже пошевелился.

— Но, профессор, я ничего не делал! — ответил Гарри, скрывая за бесстрастной маской ликование.

— Ещё двадцать за пререкания с профессором!

Гриффиндорцы были возмущены, а Грейнджер подняла руку.

— Если Вы полагаете, что это справедливо, профессор, — снова заговорил Гарри с насмешливым вздохом, игнорируя шокированные взгляды, которые бросал на него класс.

— Но, профессор, он больше не гриффиндорец, — сказала Парвати Патил, заслужив кивки всех остальных львят.

— Эй, Патил, хватит тратить драгоценное время урока на бесполезные замечания. Это никого не волнует, — предупредил Гарри, снова шокировав всех.

Снейп просто смотрел на Гарри. Он собирался лишить девушку ещё большего количества очков, но теперь он был в замешательстве, будет ли это Поттеру больно или приятно, поэтому он не знал, что делать. Гарри лишь улыбнулся в ответ озадаченному профессору, который, похоже, решил на время оставить этот вопрос, и помахал палочкой в сторону доски позади него.

— Инструкции на доске. Приступайте. В ТИШИНЕ! — сказал он, и студенты поступили, как им было велено.

Снадобье на доске было более мощным вариантом лечебного зелья. К счастью, Гарри уже варил несколько таких зелий в своей прошлой жизни и знал все шаги наизусть. Пока вода закипала, он быстро приступил к измельчению ингредиентов, не обращая внимания на холодные взгляды гриффиндорцев и растерянность слизеринцев.

Снейп, несмотря на то, что сердился на мальчика, заметил значительно улучшенный метод мальчика, что вызвало у него любопытство. Он продолжал наблюдать за Поттером, который уверенно следовал рецепту и добивался желаемых результатов. Не зная, как лучше всего справиться с этим новым развитием событий, он просто стоял впереди класса и изредка обводя взглядом присутствующих, время от времени пробираясь по классу и выдавая оскорбления.

В конце урока Гарри написал своё имя на флаконе с жидкостью ярко-красного цвета и передал его профессору. Снейп выхватил пузырёк из его рук и внимательно осмотрел его. Удивительно, но его результат оказался не хуже, чем у лучших зельеваров в классе.

— Приемлемая работа, Поттер, хотя я не представляю, как такой пустоголовый мог приготовить это без жульничества.

Гарри дважды кивнул, пристально глядя на профессора. Гарри наклонился вперёд и прошептал:

— Я знаю, кто рассказал Волдеморту о пророчестве, — затем повернулся спиной к Снейпу и вернулся на своё место, оставив мужчину в ошеломлённом молчании.

Гарри прибрался, собрал свои вещи и стал терпеливо ждать разрешения уйти. Его лицо было ещё бледнее обычного, и он продолжал с волнением смотреть на Гарри из-за завесы чёрных волос.

Когда их наконец отпустили, Гарри одним из первых покинул класс. Зная, что произойдёт, он медленно пошёл по коридору, а остальной класс последовал за ним.

«Пять, четыре, три, два…», — считал он про себя, ожидая неизбежной встречи. Как по команде по коридору разнёсся визгливый голос.

— Гарри! — вскрикнула Грейнджер, топая позади него. Он проигнорировал её и продолжил идти, поэтому она подбежала и схватила его за руку, потянув к себе лицом, только для того, чтобы обнаружить, что смотрит на кончик палочки.

— Никогда больше не прикасайся ко мне, если только не желаешь попробовать то, чем я угостил дракона! — прорычал Гарри, убедившись, что сука поняла, что он не выдвигает пустых угроз.

Грейнджер в тревоге замерла, не в силах ничего сделать, кроме как уставиться на своего бывшего друга.

— Эй, ты, тёмный маг, оставь её в покое! — крикнул безошибочно узнаваемый голос Рона «Свиньи» Уизли, накладывая на Гарри заклинание. Даже не задумываясь, Гарри дёрнул палочкой, посылая визжащую Грейнджер на путь заклинания и перехватив его в воздухе.

Грейнджер упала на пол и начала блевать слизняками, как Уизли на втором курсе, после того неудачного заклинания из-за сломанной палочки. Слизеринцы начали смеяться, остальные гриффиндорцы начали отступать от противостояния.

— Ублюдок! — крикнул Уизли, направив свою палочку на Гарри. На этот раз Проныра решил сотворить что-нибудь помощнее, но безуспешно. Гарри лениво уклонился от Редукто и ещё одним движением отправил Грейнджер, которая всё ещё плакала и блевала слизняками, на пол. Заклинание Гарри отправило её прямо в ноги Уизли, заставив его упасть на неё сверху и выронить палочку.

— Тебе не терпелось оказаться сверху, не так ли, Уизли? — жестоко насмехался Гарри. Многие наблюдатели побледнели от зрелища, хотя по большей части слизеринцы, казалось, были довольны.

— Ах ты, сукин… — начал Рон, но палочка Гарри заставила его замолчать.

Чтобы усугубить его унижение, Гермиона вырвала на Рона двух слизней, покрыв его лицо слоем слизи, отчего слизеринцы снова рассмеялись.

Тем временем Гарри бросил взгляд на профессора зелий, который наблюдал прямо из-за двери класса. Он всё ясно видел и решил не вмешиваться.

— Уизли, двадцать баллов с Гриффиндора за нападение на ученика. Грейнджер — десять баллов с Гриффиндора за поднятый шум. Поттер, двадцать баллов с Гриффиндора… — Снейп замешкался, вспоминая, что произошло в начале урока и накануне. Он снова заметил растерянные и возмущённые взгляды некоторых гриффиндорцев. Снейп достал свою палочку и наложил чары левитации на Грейнджер и Уизли, намереваясь отвести их в лазарет.

— Поттер, сегодня вечером Вы будете отбывать наказание у мистера Филча за нападение на двух учеников. Директор также будет осведомлён об этом.

— Они заслужили это, — холодно ответил Гарри, шокировав даже профессора. Палочка Гарри исчезла в рукаве, он просто кивнул профессору и повернулся к нему спиной.

Снейп ушёл в противоположном направлении, размышляя об увиденном. Поттер произносил лишь простые заклинания, при чём невербально, и вывел их из строя за считанные секунды. Он не проявил ни малейшего сострадания к своим бывшим друзьям, и очевидно, ничуть не беспокоился об их благополучии. Впервые за долгие годы Северус Снейп почувствовал, как по позвоночнику пробежал пронизывающий холод.

Остальные гриффиндорцы и слизеринцы остались в молчании и начали расходиться. Малфой сделал какое-то замечание, но никто не обратил на него внимания. Они обдумывали всё произошедшее и задавались вопросом, что это может означать в будущем. Некоторые из наиболее активных слизеринцев начали подумывать о том, чтобы пригласить Поттера присоединиться к ним во время еды.

* * *

Следующим уроком были Чары, и опять с гриффиндорцами. Поттер уже стоял у дверей класса, в той же позе, в которой он был до прибытия Трейси и Тео на Зелья. Некоторые гриффиндорцы уже были рядом, держась на расстоянии от своего бывшего соседа по дому.

— Отличная работа, Поттер! — похвалила Трейси, прежде чем кто-то успел что-то сказать. Гарри коротко усмехнулся в ответ, но ничего не сказал. Малфой, Паркинсон, Крэбб, Гойл и Забини были застигнуты врасплох этим разговором, поскольку не присутствовали на разговоре перед Зельями.

— Да, действительно впечатляет, — с усмешкой ответила Милли, привлекая к себе всеобщее внимание. — Конечно, у тебя ещё будут неприятности, но, тем не менее, это было внушительно.

— Снейп всё видел, — холодно произнёс Гарри. — Он сказал, что всё началось с мудозвона, и всё равно назначил мне наказание.

— А чего ты ожидал? — спросил Тео, хмыкнув. — Этот человек тебя ненавидит.

Прежде чем Гарри успел что-то сказать, рядом с ним раздался хлопок. Появился Добби, протягивая ему сумку с книгами.

— Вот ваши книги по заклинаниям, сэр. Ваш набор для зельеварения возвращён в ваши покои. Нужно ли что-нибудь ещё? — спросил Добби. Гарри покачал головой и Добби аппарировал.

— Это был эльф? — спросил Забини, смущённый уникальной внешностью Добби.

— Да, и прежде чем ты спросишь: нет, ты не можешь знать, что произошло с ним, что он стал выглядеть так. Это мой маленький секрет, — со вздохом ответил Гарри.

— Но это же не домовой эльф, не так ли? — спросил Тео Нотт, широко раскрыв глаза.

— Да, — ответил Гарри. — Он также мой самый надёжный союзник. Он помогает мне во многих делах внутри и за пределами замка. Могу вас заверить, нет стен, которые могли бы его остановить.

— Подожди, это же он забрал дракона, — сказала Дафна, повернувшись к Гарри с вопросом в глазах: — Что ты с ним сделал?

— Кровь, шкура и мясо, — ответил Гарри с лёгкой усмешкой.

— Мясо? — спросила Паркинсон, расширив глаза.

— Я ничего не растрачиваю. К тому же, драконье мясо — это деликатес, не так ли? — спросил Поттер, прежде чем обратить своё внимание на Малфоя: — Ты необычно тихий, Малфой, неужели книзл прихватил твой язык?

Светловолосый мальчик только презрительно усмехнулся.

Прошло совсем немного времени, прежде чем Флитвик открыл дверь и начался урок. Гарри тихо вошёл в комнату, вспоминая свою прошлую жизнь. Гарри много раз сражался рядом с Флитвиком и считал его другом в прошлой жизни. Он был отличным союзником, когда начинались все трудности, и всегда старался помочь Гарри, когда это было необходимо. У Тёмного Лорда Поттера было несколько шрамов, многие из которых были воспоминаниями об изнурительных тренировках бывшего чемпиона по дуэли. К сожалению, Флитвик умер до окончания Великой войны. Этот человек уже снискал уважение Гарри, и он надеялся, что сделает это снова.

Маленький профессор заметил отсутствие Грейнджер и Уизли и поинтересовался, где они.

— Поттер отправил их в больничное крыло, сэр, — ответил Симус Финнеган, надеясь доставить Гарри неприятности.

— Что? Мистер Поттер, это правда? — шокировано спросил Флитвик неодобрительным тоном. Гарри поднялся со своего места и посмотрел в глаза профессору Чар.

— Уизли проклял меня в спину, и я защищался, призвав Грейнджер на путь заклинания. Недовольный этим, Уизли кинул в меня Редукто, от которого я уклонился и изгнал Грейнджер против него, заставив его упасть на неё. В последний раз я видел их, когда профессор Снейп уносил их в больницу, — объяснил Гарри. — Как видите, профессор, я виновен только в том, что произнёс заклинание в коридоре и защищался, а Уизли был тем, кто проклял Грейнджер и попытался наложить на меня почти смертельное проклятие.

Флитвик был шокирован резкостью юного Поттера и разочарован тем, что мальчик Уизли прибег к такой тактике.

— Мистер Поттер, я пока поверю в Вашу версию событий и не буду назначать Вам наказание. Мы поговорим об этом позже.

— Профессор Снейп уже позаботился об этом, профессор.

— Я… Ясно. Что ж, думаю, скоро мы узнаем об этом больше. А пока сегодня мы рассмотрим заклинание призыва и познакомимся с заклинанием изгнания. Учитывая историю, которую Вы нам только что рассказали, мистер Поттер, не могли бы Вы рассказать нам об этих чарах?

— Оно используется для того, чтобы отбрасывать предметы и людей от заклинателя. Вербальная формула чар — «Depulso», и его иногда путают с изгоняющим чистящим заклинанием «Evanesco». У них нет ничего общего, кроме схожего названия, — ответил Гарри низким и скучающим тоном.

Флитвик кивнул, это был короткий, но верный ответ.

— Отлично, мистер Поттер. Пять баллов… — Флитвик заколебался, глядя на лишённого факультета юношу.

— Могу я внести предложение, профессор? — спросил Гарри с ухмылкой. Флитвик кивнул и он продолжил: — Отдайте их Слизерину. Пока гриффиндорцы не получат очки, мне всё равно, кому они достанутся.

Весь ошеломлённый класс повернулся и уставился на Гарри, который лишь вежливо улыбнулся в ответ. Они действительно не могли вынести ещё столько сюрпризов, это становилось утомительно.

— Очень хорошо, мистер Поттер. Однако я, как и большинство профессоров, предлагаю Вам попросить о пересортировке. Того времени, что Вы провели без факультета, более чем достаточно, особенно после того, как Вы доказали свою невиновность, — сказал Флитвик.

— О, значит, теперь это волнует всех преподавателей? Как мило с вашей стороны! — ответил Гарри с насмешливым фырканьем.

Флитвик видел, что Гарри едва скрывает свой гнев. Он почувствовал холодок в позвоночнике, когда увидел кружащуюся магию в изумрудных глазах Гарри, за которой последовала волна вины. Не в силах больше ничего сказать, Флитвик взмахнул палочкой, и на его столе появилось несколько подушек.

— Я хочу, чтобы каждый из вас призвал к себе подушку. Затем мы поработаем над изгоняющими чарами. Помните, что заклинание для призыва… — Флитвик потерял дар речи, когда мимо него пролетела зелёная подушка и приземлилась перед Гарри, заставив всех посмотреть на него.

— Что на этот раз? — спросил Гарри, закатив глаза, когда заметил, что все снова смотрят на него.

— Вы… Вы сделали это невербально, мистер Поттер, — сказал Флитвик, впечатлённый демонстрацией. Теперь, когда он действительно задумался об этом, произнесение заклинаний невербально было детской игрой по сравнению с выступлением юного Поттера против дракона. — Получите десять дополнительных очков.

Это был всего лишь ещё один инцидент в самом запутанном и насыщенном событиями дне. Все были в замешательстве. Гриффиндорцы злились на то, что Гарри отлично справился с заданием, а они не получили ни одного балла, а слизеринцы разделились на тех, кого забавляло то, что они собирают баллы за работу Поттера, и тех, кто был против этого. Миллисента Булстроуд решила, что её это забавляет, как и Дафну, Трейси и Тео.

— А теперь, пожалуйста, призовите к себе подушку, как это сделал мистер Поттер, — сказал Флитвик, заметив, что у всех в руках палочки. Не успел никто ничего сделать, как дверь в класс открылась и в комнату ворвалась разгневанная МакГонагалл.

— Гарри Поттер, Вы пойдёте со мной, сейчас же! — сказала она тоном, не терпящим возражений.

— Дайте угадаю, Ваши котята обвиняют меня в нападении на них, а Вы, образцовый гриффиндорец, делаете поспешные выводы, даже не имея всех фактов, я прав? — спросил Гарри, не скрывая издёвки на лице.

На мгновение МакГонагалл растерялась и была шокирована отношением Поттера.

— Ну что ж, тогда пойдёмте. Если только Вы не хотите, чтобы я поклялся своей жизнью и магией, что я только что защитился от ваших драгоценных протеже, — сказал он, поднимаясь со своего места. — Вы бы могли попытаться расспросить кого-нибудь из присутствующих, что произошло, но зачем Вам это делать? Вы, конечно, не поверите слизеринцам, если они решат защищать меня, и Ваш факультет просто сплотится против меня, не так ли?

К всеобщему удивлению, Теодор Нотт поднялся со своего места:

— Профессор, Поттер говорит правду. Он лишь защищался от заклинаний, наложенных на него Уизли, с помощью призывающих и изгоняющих чар. Со своей стороны, Уизли наложил Проклятие Слизней, которое Поттер перехватил с помощью Грейнджер, и Редукто, от которого Поттер уклонился. После этого он просто швырнул Грейнджер в Уизли, не более того.

Гарри поднял бровь, глядя на Нотта. Это не было работой чар принуждения.

— Тео говорит правду, профессор, — ответила Трейси.

— Мистер Нотт, мисс Дэвис, ваша помощь признана и оценена, — ответил Гарри, заметив любопытство в глазах Дафны, наблюдавшей за поведением своих однокурсников.

— О, и профессор? — сказал он, направив палочку на подушку и взмахнув ею, отчего подушка полетела к Флитвику, который поймал её рукой. Только тогда Гарри произнёс. — Depulso.

Обе брови МакГонагалл поднялись, когда услышала, как миниатюрный профессор прошептал:

— Десять баллов Слизерину. Мистер Поттер, подождите минутку. Минерва, на пару слов, прошу Вас.

Гарри вернулся на своё место, а Флитвик в сопровождении Макгонагалл вышел за дверь.

— Зачем защищать меня? — спросил Гарри, и Тео пожал плечами.

— Ты дал нам баллы, я оказываю тебе помощь. Я не люблю быть кому-то чем-то обязанным, — ответил Тео, заставив Гарри усмехнуться.

— Как ты это сделал? — спросила Дафна, повернувшись к Гарри, который поднял бровь, заставив её уточнить: — Невербальные заклинания.

— Направь палочку на цель и сконцентрируйся на желаемом эффекте. Сосредоточь магию и направь её на то, что тебе нужно, — объяснил Гарри, снова направляя палочку на подушки и вызывая новую. — Некоторое время назад я узнал, что произнесение заклинания полезно только для того, чтобы помочь сосредоточиться на его эффекте. Если ты понимаешь заклинание, то можешь колдовать и без слов.

Дафна посмотрела на него скептически и была удивлена, увидев соблазнительный взгляд в его глазах, как будто он предлагал ей сделать это.

Она сосредоточилась на подушке и сделала всё в точности так, как сказал Поттер. Ничего не произошло.

— Не думай, просто почувствуй, — снова посоветовал Гарри, и Дафна сосредоточила магию, как будто произносила любое заклинание. Она заставила подушку прилететь к ней, и, к её удивлению, подушка действительно прилетела, упав на пол недалеко от её стола.

— Молодец! — с улыбкой сказал Гарри, заметив, как все удивились, даже гриффиндорцы. — Это умение шестого курса. Практикуйся, и ты увидишь, что сможешь произносить любое заклинание бесшумно.

— Как ты этому научился? — спросила Трейси, держа палочку в руке. Гарри только пожал плечами.

— У меня было много свободного времени, всё благодаря вашим значкам и постоянным притеснениям, — ответил Гарри, намеренно заставляя всех чувствовать себя неловко.

— Прости за это, — нервно сказал Забини, — просто чтобы ты знал, это была идея Малфоя.

Малфой значительно побледнел, заставив Гарри усмехнуться.

— Нисколько неудивительно. Он определённо слишком тихий, — поддразнил Гарри, прекрасно понимая, что причиной того, что Малфой замолчал, были чары принуждения, которые он наложил на блондина. Малфой пробормотал что-то бессмысленное, но внимание Гарри привлекла отброшенная со стола подушка.

— Отличная работа, Гринграсс! — сказал Гарри, откинувшись на спинку стула и заметив, как все в комнате сосредоточились на Дафне.

«Это моя ведьма», — подумал Гарри с улыбкой. Дафна, в свою очередь, снова вызвала подушку, и на этот раз ей удалось притянуть её к себе, а затем изгнать.

— Десять баллов Слизерину за хорошо выполненную работу, мисс Гринграсс, — раздался голос профессора Флитвика, который стоял у двери и ухмылялся перед шокированной МакГонагалл. — Мистер Поттер, десять баллов за помощь однокурснику. А теперь, мистер Поттер, пожалуйста, пройдите с профессором МакГонагалл. Вы освобождены от домашнего задания.

Гарри кивнул и позвал своего эльфа.

— Добби!

Вместо того, чтобы появиться Добби, книги и принадлежности Гарри исчезли перед ним, шокировав всех.

— Спасибо, друг.

Гарри вышел из комнаты, в молчаливом сопровождении профессора МакГонагалл, оставив после себя группу растерянных учеников и одного впечатлённого учителя.

— Драко, разве этого твоего домового эльфа не звали Добби? — спросила Паркинсон, обращаясь к Малфою, который лишь пожал плечами.

В целом, это был один из самых продуктивных уроков по чарам на четвёртом курсе за этот семестр. К концу урока несколько слизеринцев умели не только накладывать чары Депульсо, двое из них также могли накладывать их и призывающие чары невербально.

* * *

Гарри отвели в кабинет директора. Всю дорогу МакГонагалл молчала, обдумывая сказанное Гарри и разговор с Филиусом.

Филиус считал, что у Гарри должна была быть веская причина для того, что он сделал, и что она должна была расследовать это должным образом, а не делать поспешных выводов, как сказал Гарри. Выслушав показания других студентов и поговорив с её коллегой, стало ясно, что история, рассказанная ей мистером Уизли, в лучшем случае ошибочна.

Гарри не сказал ей ни слова во время пути до кабинета директора, что расстроило её ещё больше. У неё даже не хватило духу поговорить с ним.

Когда они дошли до горгульи, охраняющей вход в кабинет директора, Гарри остановился и стал ждать её. Он молчал, но ждал, пока она назовёт пароль. МакГонагалл шагнула вперёд и чётко произнесла: «Мятные жабы», заставив горгулью отойти в сторону и открыть лестницу. Гарри просто закатил глаза.

«Дамблдор и его сладости…».

Войдя в кабинет директора, Гарри увидел, что Дамблдор сидит за своим столом и пререкается с профессором Снейпом. Гарри улыбнулся своей удаче. Фоукс вскрикнул и склонил голову набок, глядя на Гарри. Он подошёл и на мгновение погладил перья феникса, прежде чем снова обратить своё внимание на учителей.

— Ах, Гарри, мой мальчик, садись, пожалуйста. Не желаешь лимонную дольку? — спросил Дамблдор. Гарри обратил внимание, что Снейп и МакГонагалл стоят рядом с директором и все трое смотрят на Гарри.

— Прежде всего, для Вас — мистер Поттер или просто Поттер. Я не Ваш мальчик и не настолько близок к Вам. Даже профессор Снейп относится ко мне с такой любезностью, а этот человек меня ненавидит, — ответил Гарри, прищурившись на трёх профессоров.

Дамблдор был немного озадачен ядовитостью чужого ответа, а МакГонагалл, похоже, высосала лимон. Снейп молча нахмурил брови, услышав последнее озадачивающее заявление Гарри Поттера⁽¹⁾. — Во-вторых, спасибо, но я откажусь от Ваших сладостей и предпочту стоять. Полагаю, Вы вызвали меня сюда из-за моей стычки с предателями?

Дамблдор посмотрел на Гарри поверх очков-половинок с грустным и разочарованным выражением лица. Гарри видел, что директор намеревался использовать свою знакомую тактику чувства вины, но это не сработало.

— Сразу к делу. Хорошо, мистер Поттер, как Вы оправдаете свои действия? Вы намеренно напали на своих друзей, на студентов в коридорах с опасными заклинаниями… — он остановился, услышав саркастический смешок Гарри.

— Я понятия не имею, что эти двое рассказали Вам, но могу предположить, что это была приукрашенная версия, без сомнения, — сказал Гарри, хлопнув руками. — Итак, я могу рассказать Вам, что произошло; разумеется, Вы мне не поверите, поскольку все предубеждены против меня, или я могу показать Вам воспоминания о событии. Что Вы предпочтёте?

— Мистер Поттер, мы не настроены против Вас! Мы просто хотим знать… — начала МакГонагалл, получив от Гарри ответный взгляд.

— Профессор, Ваши действия говорят об обратном. Принесите омут, директор, я знаю, что Салазар Слизерин подарил его в этот кабинет, чтобы помочь в подобных ситуациях.

— И откуда ты это знаешь, высокомерный мальчишка? — спросил Снейп, хотя это было скорее любопытство, чем злость.

— Я читал дневники, которые Слизерин оставил в своей Тайной Комнате. А где именно, по-Вашему, я проводил всё время? — ответил Гарри, приподняв бровь. К этому моменту было уже неважно, знают они или нет о его месте сна. Однако он видел шок на их лицах.

— В Комнате? — спросил Дамблдор со страхом в голосе.

— Да, директор, я провёл там время, обучаясь и тренируясь. А теперь, если Вы будете так добры и предоставите омут, я бы хотел разрешить эту ситуацию и вернуться к занятиям.

Дамблдор просто сидел за столом и наблюдал за мальчиком. Гарри Поттер изменился. Правда, он мало видел его после Хэллоуина, но всё равно он казался совершенно другим человеком, чем тот мальчик, которого он знал.

— Я не считаю это необходимым, Гарри, — продолжил он, снова используя тактику разочарованного дедушки. — Я считаю, что ты всё ещё обижен на своих друзей, и это стало причиной ссоры, но мне хотелось бы услышать твою версию своими словами. Независимо от того, что произошло, тебе нужно научиться прощать их и двигаться дальше. Это помогает формировать характер, — сказал Дамблдор, заставив Гарри бросить на него раздражённый взгляд.

— Кажется, я просил вас называть меня мистер Поттер или Поттер? Кроме того, я предпочитаю показывать Вам воспоминания. Это гораздо менее хлопотно и не может быть оспорено, — сказал Гарри.

Поняв, что Дамблдор по-прежнему не собирается доставать инструмент, он лишь закатил глаза и поднял палочку.

— Accio омут памяти директора! — произнёс Гарри, и дверь шкафа открылась, а на стол директора приземлилась парящая каменная чаша.

— Мистер Поттер, что это означает? — крикнула МакГонагалл, не сводя с Гарри пристального взгляда, не возымевшего эффекта. Снейп был странно молчалив, в то время как Дамблдор был шокирован неповиновением юноши. Гарри поднёс палочку к виску и достал из него серебряную нить, положив её в чашу.

— Давайте проясним одну вещь, профессора, — сказал Гарри холодным голосом, — я ненавижу большую часть учеников и преподавателей школы. Меня бездоказательно обвинили в мошенничестве и все надо мной издевались. Мало того, что сотрудники ничего не предприняли, эта информация вышла наружу, и теперь против меня настроена целая нация.

Дамблдор собирался что-то сказать, но его остановил Гарри:

— Я говорил серьёзно, когда сказал, что не вернусь в Гриффиндор. Согласно уставу Хогвартса, я имею право на пересортировку, так как был изгнан под ложным предлогом, я прав, Шляпа? — спросил Гарри, немного повысив голос.

— Действительно, мистер Поттер, — ответила старая Шляпа, засунутая в полку, — должна сказать, что Вы были очень занимательны. Я не из тех, кто скажет Вам «я же говорил», но…

— Да, правда… — ответил Гарри с ухмылкой, снова превратив её в оскал.

— Но… — начала МакГонагалл, не в силах продолжить.

— Сейчас мы посмотрим воспоминание, а потом поговорим о моих действиях, — сказал Гарри, постукивая палочкой по Омуту памяти и заставляя его проецировать воспоминания над чашей. Все четверо наблюдали за этим воспоминанием, и многие портреты, украшавшие стены офиса, казалось, даже обратили внимание. — Итак, учитывая, что я использовал заклинания в коридорах, я согласен понести за это наказание, но я отказываюсь от наказания за самозащиту.

— Мистер Поттер, Вы намеренно использовали мисс Грейнджер в качестве живого щита, — сказал Дамблдор. — Вы могли причинить ей вред.

— Это было заклинание Уизли, — ответил Гарри. Снейп видел события такими, какие они произошли, но видеть их с этой точки зрения было как-то более впечатляюще, хотя он и не признавал этого.

— Вы могли уклониться от него, как и от другого заклинания. Кроме того, разве Вам нужно было так ранить и мисс Грейнджер, и мистера Уизли?

— Мог бы, но не стал, и нет, мне не нужно было причинять им боль, но они должны усвоить урок. Однако я их ненавижу и не против, если больше никогда не увижу. Если они нападут на меня, я буду защищаться и сделаю всё, чтобы добиться успеха, даже если для этого придётся использовать их как щит против друг друга.

— Мистер Поттер…

— Они предатели, все в доме львов, а эти двое особенно, и я могу заверить, что если кто-нибудь из них нападёт на меня, я отвечу. Я уже достаточно натерпелся от них за последний месяц, и моё терпение подходит к концу.

— Такое поведение недопустимо, Поттер, — назидательно произнесла МакГонагалл. — Хотя верно, что мистер Уизли произнёс первое заклинание, Вы начали ссору, первым выхватив свою палочку. Это одинаково плохо, и Вы будете наказаны за это, как и мистер Уизли.

Гарри пристально посмотрел на старшую женщину.

— Хорошо. Каково будет моё наказание? — спросил он холодным тоном.

— И Вы, и мистер Уизли будете отбывать наказание у профессора Снейпа, — начал Дамблдор. К его удивлению, Гарри насмешливо хмыкнул.

— Блестяще! — саркастически пробормотал он, заметив неловкий взгляд Снейпа, брошенный в сторону Дамблдора.

— Я ужасно разочарован тобой, Гарри, — сказал Дамблдор, покачав головой, но в ответ получил лишь усмешку.

— Не волнуйтесь, это чувство взаимно, — Гарри ответил, бросив взгляд на старца и повернувшись к двум профессорам: — Профессор Снейп, когда мне явиться к Вам?

— В девять, — ответил профессор зелий, пытаясь сохранить спокойствие. Он очень старался. Несмотря на желание нахамить мальчишке, он решил этого не делать. Он всё ещё не сообщил об окклюменции Поттера, только о том, что мальчик знал, что он рассказал Тёмному Лорду о пророчестве. Конечно, Дамблдору трудно было в это поверить.

Фоукс снова запел, но Гарри проигнорировал его, повернувшись спиной к профессорам и попробовал открыть дверь из кабинета директора.

— Я не давал Вам разрешения уйти, мистер Поттер! — сказал Дамблдор, поднимаясь со своего кресла. Юный волшебник оглянулся через плечо и оскалился:

— Времена, когда я слушался Вас, давно прошли. Мы говорили о моём наказании. Больше нам не о чем говорить.

— Я хотел бы поговорить с тобой о твоём исполнении первого задания… — начал Дамблдор, но его прервал Гарри:

— Я уже говорил Вам: Тайная Комната, — с ухмылкой ответил мальчик, взмахнув рукой над дверью, отпирая её. — Я узнал там больше, чем за последние четыре года здесь. До свидания, директор, профессора.

Гарри покинул кабинет директора, оставив позади трёх изумлённых профессоров, не понимающих, как это произошло. Дамблдор почувствовал мороз по коже, чего не испытывал уже много лет, и на мгновение ему показалось, что он увидел кого-то гораздо более опасного и потерянного, чем мальчик, который однажды стал Лордом Волдемортом.

Он задавался вопросом: как можно было так подвести Гарри?

— Альбус, что нам делать? Мистер Поттер изменился. Он признался, что учился в Тайной комнате. Неужели он действительно так сильно погрузился во тьму? Неужели его уже не спасти? Что нам делать?

— Я не знаю, Минерва, не знаю, — ответил Дамблдор, чем потряс её ещё больше.

Северус Снейп молчал, обдумывая случившееся. Может быть, лучше было не злить Поттера и подождать, что он предпримет. Возможно, мальчик был больше похож на свою мать, чем он думал.

* * *

Мельница слухов в Хогвартсе, как обычно, работала с максимальной эффективностью, и к вечеру вся школа знала о последнем инциденте, связанном с Гарри Поттером. Уизли явился на ужин злой и угрюмый, но Грейнджер не было видно. Самый правдоподобный слух заключался в том, что её всё ещё рвало слизняками, и ей придётся провести ночь в лазарете.

Уизли ел в своей обычной манере, запихивая еду в рот, как будто последний раз на всю оставшуюся жизнь. Если бы он был меньше поглощён вечерней трапезой, он мог бы заметить угрюмое настроение, охватившее его дом. Очень немногие гриффиндорцы не были затронуты чувством сожаления по поводу несправедливого изгнания Гарри или негодования по поводу многочисленных унижений, которые они пережили за последние два дня.

Хаффлпаффцы и Рейвенкловцы тоже не были застрахованы от перемены настроения. Эйфория Хаффлпаффцев по поводу того, что они являются домом чемпиона Хогвартса, испортилась после ничем не примечательного выполнения Диггори задания, не говоря уже о страхе возмездия за то, что он мучил Поттера в течение последних нескольких недель. Большинство Равенкло избегали турнирной драмы, но, будучи с самого начала несколько сдержанными людьми, они не обращали внимания на повышенную напряжённость в школе.

Слизеринцы, однако, полностью наслаждались всеми неожиданными поворотами судьбы. Миллисента Булстроуд была особенно довольна, поскольку она была одной из двух учениц, которые могли накладывать заклинания невербально.

Дафна Гринграсс сидела за столом в их доме и размышляла о том, что произошло ранее. Она лишь наполовину слушала продолжающийся разговор своих однокурсников о том, какое впечатление на них произвёл Поттер и какую пользу он может принести, если он будет на их стороне. В конце концов, он уже давал им баллы за обучение. Какие ещё выгоды они могли бы приобрести, если бы он был полностью переселился в их дом, где ему и место?

Дафна решила полностью проигнорировать разговор и вернулась к анализу действий Поттера. Её не волновал тот факт, что он ещё раз доказал её неправоту. Он уже продемонстрировал свою огромную силу против дракона, но то, как он легко расправился с Грейнджер и Уизли, впечатляло по-другому, и она больше не могла отрицать его талант. Ещё более удивительным было то, как он корректно и вежливо принёс ей официальные извинения за сравнение с Малфоем. Это определённо было то, чего он никогда раньше не делал.

Затем он не только без особых усилий невербально творил заклинания, но и обучил её этому. Он искренне воодушевил её, и с его помощью она освоила два невербальных заклинания за один урок, к зависти однокурсников. К концу урока Милли была единственной ученицей, которая успешно творила заклинания молча.

Гарри Поттер был загадкой, и она была полна решимости его разгадать. Она решила, что её главный вопрос — «Почему?».

Почему он это сделал? Почему он так хотел ей помочь? Возможно, ей следует попросить его помочь с остальной частью её заклинаний? Дело не в том, что она была неспособной ведьмой — вовсе нет. Она была достаточно компетентна и всегда получала хорошие оценки, но вряд ли её можно было бы назвать могущественной ведьмой. Возможно, с помощью Поттера она сможет стать ещё сильнее, что повысит её шансы на успех и независимость в будущем.

Как бы ей ни хотелось подойти к Поттеру и попросить его о помощи, она несколько беспокоилась о том, что он может попросить взамен.

— Что скажешь, Дафна? — спросила Трейси Дэвис, прервав ход её мыслей.

— Что? — спросила Дафна, глядя на подругу.

— Что с тобой? — спросила Милли обеспокоенным тоном, который светловолосая ведьма пропустила мимо ушей.

— Я в порядке, что вы хотели? — переспросила она.

— Мы говорили о том, чтобы предложить Поттеру присоединиться к нам завтра за ужином. Мы собираемся предложить это в общей гостиной сегодня вечером, — ответила Трейси.

Дафна поняла, что Тео, Трейси, Милли и, кто бы мог в это поверить, Забини согласны с этим. Она просто кивнула, заставив своих товарищей по курсу ухмыльнуться.

— Это решает дело, — ответил Забини с ухмылкой.

Дафна снова отключилась от разговоров, сосредоточившись на своём ужине. Она почувствовала толчок в ногу и посмотрела на Милли, которая подняла бровь. Дафна снова покачала головой и улыбнулась, чтобы успокоить подругу.

Милли не поверила ей и захотела поговорить с ней позже, но оставила её в покое, присоединившись к разговору о битве в подземельях, если это можно было назвать битвой. Поттер был безжалостен к своим бывшим друзьям, и что самое интересное, он не использовал никаких причудливых заклинаний, только базовые. Это само по себе было впечатляюще и фактически дало им новое понимание потенциального применения низкоуровневых и повседневных заклинаний в дуэлях.

Разговоры в Большом зале внезапно прекратились, поскольку Гарри Поттер снова драматически появился в середине обеда и целеустремлённо прошёл между столами.

— Прошу прощения за беспокойство, я не буду отнимать ни у кого времени больше, чем необходимо, — сказал он, широко ухмыляясь. — Извините, также, за опоздание на ужин. Я хотел прийти к подаче еды, но я читал удивительный рассказ Салазара Слизерина о его путешествии в южные пустыни, и я потерял счёт времени.

Люди задохнулись и расширили глаза на Гарри, что заставило его усмехнуться.

— Да, это довольно увлекательно, но я здесь не поэтому. Согласно уставу Хогвартса, я имею право требовать повторного распределения, и, чтобы внести ясность, я требую повторного распределения.

Снова начались выкрики, в основном со стороны гриффиндорцев, которые пытались отговорить его. Гарри просто проигнорировал их. Если бы он обратил внимание на слизеринцев, то увидел бы самодовольный вид некоторых из них и изумление других. Он также увидел бы разочарованные взгляды четверокурсников, которые поняли, что их план поставить себе в заслугу то, что они привлекли Поттера в свой факультет благодаря ему провалился.

Прежде чем Дамблдор успел сказать хоть слово, Фоукс ворвался в Большой зал, неся в когтях Распределяющую Шляпу. Он быстро пролетел круг по залу, а затем уронил Шляпу прямо на голову Гарри.

— Вот это эффективность! — пошутил Гарри, заслужив хихиканье Шляпы.

— Хогвартс в курсе вашего бедственного положения и решил лично удовлетворить вашу просьбу, — сказала Шляпа в голове юноши. — Так расскажите мне, мистер Поттер, как же вам удалось так много всего узнать? — спросила Шляпа, начав листать мысли Гарри.

Гарри не пытался её остановить. Он знал, что Хогвартс обязывает Шляпу не делиться ничем из того, что она может увидеть в сознании ребёнка. Гарри просто опустил голову и потерял свою ухмылку, думая обо всём, что хотела бы увидеть и понять старая рваная Шляпа. Когда она окончила, Гарри Поттер боролся со слезами, к счастью, он выиграл сражение.

— Я понимаю, — сказала Шляпа пониженным голосом. — С твоей стороны было глупо пытаться совершить такой подвиг, как путешествие души во времени, но, кажется, я могу понять, почему ты рискнул своей жизнью. В вас есть черты всех четырёх факультетов, мистер Поттер, и я вижу, что все они направлены на достижение одной цели. Я вижу, как упорно ты трудился, чтобы успешно выполнить свою задачу — вернуться и изменить будущее. Я вижу твою преданность товарищам, которые поддерживали тебя несмотря ни на что, ту же преданность, которую вы вдохновляли у всех, особенно у Забини…

— Не надо! — предупредил Гарри в тот момент, когда Шляпа прошептала это слово: — Да, они были преданы мне. Я знаю, что у них был тайный замысел, но я также знаю, что они действовали из преданности. Леди Забини была очень преданной и дорогой моему сердцу подругой. Пожалуйста, просто не надо.

— Очень хорошо, Лорд Поттер, — сказала Шляпа, продолжая размышлять. — Хаффлпафф отпадает, учитывая, что вы преданы лишь тем, кто доказал вам свою преданность, и никому другому. Я вижу твоё стремление к знаниям, твои бессонные ночи и твои поиски — всё это имеет цель. Но ты не стремишься к знаниям как таковым, ты стремишься к ним с определённой целью, чтобы удовлетворить свои амбиции. Рейвенкло отпадает, — продолжала Шляпа, бормоча. — Мы можем сказать, что ты храбр, ты безрассудно бросился на ритуал, зная, что можешь погибнуть от него. Однако благородное сердце давно покинуло тебя, его заменила хитрая безжалостность, сдобренная болью утраты. Ты стремишься к нескольким целям, одна из которых — самая главная. Ты хочешь вернуть Её. На самом деле обеих, и ты готов сделать всё, что потребуется… Более того, последние два года, с моей точки зрения, ты проявлял большую хитрость, скрываясь на виду, годами утаивая свой потенциал и фактически учась больше, чем следовало, под носом у всех, усердно работая над собой, и всё, что потребовалось, — это пара походов в покои Салазара, чтобы забрать его книги и дневники. В прошлом году ты действительно читал их перед ними, притворяясь, что читаешь журналы по квиддичу? Это бесценно… и немного сбивает с толку. Я знала, что с вами будет интересно, мой Лорд, но я Никогда не думала, что ты будешь таким интересным. Квинтэссенция Слизерина, если позволите.

— Два года для тебя, почти семьдесят для меня, мой старинный друг, — ответил Тёмный Лорд низким и весёлым голосом, заставив Шляпу захихикать.

— Да, я видела несколько встреч между тобой и мной. Не стесняйся обращаться ко мне снова, знания, которыми я обладаю, должны быть использованы, хотя многие думают обо мне как о простой штуковине, пригодной только для распределения детей. Они забывают, что я — часть самого Хогвартса и могу получить доступ к знаниям более чем тысячелетней давности.

— Не буду врать, твой совет был очень важен, когда я в нём нуждался, но твоя проклятая психология доставляла мне немало хлопот, — признался Тёмный Лорд. — Полагаю, ты видела нашу последнюю встречу?

— Да, — ответила Шляпа.

— Тогда ты знаешь, как я тебе благодарен, хотя ты всего лишь артефакт. Ты давала мне советы, и я доверял тебе так же, как своему лучшему другу, — признался Гарри, вздыхая. — Надеюсь, в этот раз у нас будут такие же отношения. Мне всегда нравились наши долгие дебаты.

— Боже мой, настоящие академические дебаты? Ровена и Салазар с удовольствием бы приняли тебя, мой друг.

Все с нетерпением ждали, когда же Шляпа что-нибудь скажет. Было видно, что и Поттер, и Шляпа разговаривают между собой, но прошло уже более пяти минут, а ничего не происходило. Затем Гарри поднялся, и Шляпа рассмеялась.

— Да ладно, всё не так уж плохо, — сказал Гарри Поттер, направляясь к столу Слизерина.

— Нет, ты просто ужасно облажался. Принцип гласит, что…

— Шляпа! — крикнула МакГонагалл, привлекая к себе всеобщее внимание, особенно Шляпы и Гарри.

— Лучше бы это было важно, Минерва, у меня тут как раз была приятная беседа.

Беседа? Она должна была сортировать Поттера.

— Я верю, что так и было, но, к сожалению, мы ожидали, что вы будете сортировать нашего юного мистера Поттера? — сказал Дамблдор, сам озадаченный поведением Шляпы.

— Я ведь этого не сказала, не так ли? Ну, это довольно очевидно, мальчик отправляется туда, где он должен был быть с самого начала, четыре года назад: СЛИЗЕРИН!

Несмотря на то, что Гарри раньше говорил об этом, почти половина Большого зала была потрясена и озадачена. А вот стол в зелёном и серебряном цветах одобрительно загудел и захлопал. Самые сообразительные из них понимали, как много пользы им принесёт присутствие Поттера в их доме.

Конечно, он был прав. Большинство слизеринцев относилось к нему с безразличием, но если он был одним из них, то они прекрасно знали, что нужно делать, чтобы воспользоваться его влиянием. С Поттером дом Слизерин может ещё больше усилиться, по крайней мере, так думали некоторые старшекурсники.

Мнения четверокурсников разделились. Паркинсон, Малфой и его головорезы безмолвствовали, в то время как остальные аплодировали. Малфою казалось, что он высосал лимон и его мечты рушатся вокруг него. Как мог Поттер, паршивый и ни на что не годный полукровка, быть популярнее его? Он был никем. Медленно, в уме, он разработал план. Он бросит вызов Поттеру в общей комнате тем же вечером и докажет своё превосходство.

Если бы его мысли не были навеяны чарами принуждения, наложенными Поттером за несколько часов до этого, или если бы у него были какие-то ментальные барьеры, чтобы противостоять таким внушениям, светловолосый мальчик тоже бы хлопал, но только для самосохранения. Но Гарри Поттер научился продумывать свои действия, и у него было много причин ненавидеть Драко Малфоя. Боль и унижение Малфоя были бы подходящим наказанием на данный момент. Ничто не сравнится с тем, что ожидает Оберона, Титанию и их так называемых паладинов света.

Завершив встречу с Распределяющей Шляпой, Гарри вернул её Фоуксу и прошёл к столу Слизерина, где его новые сокурсники встретили его улыбками, одобрительными возгласами и хлопками по спине. Он сел рядом с четверокурсниками и быстро оказался вовлечён в их беседу.

— Ты ублюдок, ты знаешь это, Поттер? Мы планировали пригласить тебя к нам на пару ужинов, и вдруг ты заявляешься и разрушаешь все наши тщательные планы, — пожаловался Забини, заставив Гарри пожать плечами.

— Правда? Что ж, приношу свои извинения. Если бы я знал, я бы подождал, но я хотел избежать контактов с другими факультетами. Уверен, вы меня поймёте.

— Значит, мы для тебя не более, чем средство? — спросила насмешливо надувшаяся Трейси Дэвис.

— Я предпочитаю понимать это как взаимное сотрудничество, которое может принести выгоду и мне. Кроме того, хотя я и не собираюсь побеждать в этом турнире, я намерен как можно больше насолить этим болванам. А где это сделать лучше, чем у их заклятых соперников?

— Погоди, ты же не собираешься… — начала Дафна. — У тебя есть все шансы выиграть.

— Я на последнем месте, Гринграсс…

— И что? — спросила Миллисента. — Первые два задания нужны только для накопления очков для очерёдности старта финального задания. Даже начав последним, ты всё равно можешь выиграть.

— Правда? — спросил Гарри, пожав плечами. — Тогда мне придётся подумать об этом. Не уверен, что хочу побеждать, хотя, если бы хотел, то смог бы втереть это в морду ничтожествам и придуркам. ⁽²⁾

— Тебе нравится использовать эти слова, не так ли? — спросил Тео с ухмылкой.

— Ну что я могу сказать? Они просто вертятся у меня на языке, — ухмыльнулся Гарри, а Тео усмехнулся, как и большинство четверокурсников.

— Какие у тебя планы на будущее в этом турнире? — спросила Дафна с любопытным видом.

— Сначала я просто хотел выжить. После того как меня предали, я хотел выжить и отомстить, унизив всех, кто меня презирал, и показать себя. Для этого мне не нужно побеждать в турнире.

— Тем не менее, тебе следует, — ответила Дафна, прежде чем вернуться к ужину. — Если ты хочешь унизить всех, то можешь либо насмехаться над заданием, либо не делать его вовсе. Ты сказал, что хочешь доказать свою правоту… Если тебе удастся сделать что-то яркое, как с драконом, ты, конечно, продемонстрируешь свою силу, даже если тебе поставят заниженный балл.

Гарри задумался. Увидев одобрительные кивки своих соседей по комнате, он решил спросить.

— Я думал, что, как слизеринец, я должен быть скрытным и использовать обман.

Дафна посмотрела на него и поняла, что он её дразнил, вынудив хитрую ухмылку появиться на её лице.

— Я не думаю, что это не по-слизерински — доказывать своё превосходство, хотя ты всегда можешь быть слизеринцем в этом плане.

— А? — спросил Блейз, а Милли смеялась себе под нос.

Гарри лишь ухмыльнулся и посмотрел ей в глаза.

— Ну, тогда, возможно, я смогу запланировать встречу с тобой, чтобы обсудить мою стратегию для второго задания — то есть, как только я расшифрую подсказку. Мне было бы важно твоё мнение о том, как не быть слишком неслизеринцем. На самом деле, я мог бы воспользоваться мнением каждого, учитывая, что для меня это что-то новое.

Дафна покраснела, а остальные обменялись взглядами.

— Это прозвучало как приглашение на свидание, — пробормотала Трейси, убедившись, что все её слышат. Она одарила Дафну непримиримой улыбкой, а её подруга просто уставилась на неё в ответ.

— Тебе следует знать, Поттер, что Дафна склонна проклинать своих поклонников. Если ты дорожишь своим достоинством, следует быть осторожнее в своих словах и поступках, — объяснил Тео, заслужив колкий взгляд девушки.

— Я подумаю об этом, если приглашу её на свидание, — ответил Гарри, получив удивлённые взгляды от всех. — Итак, что ещё произошло на чарах после моего ухода?

— Милли и Дафна смогли произносить заклинания невербально, как ты учил, — ответил Блейз с некоторым восхищением в голосе. — Больше никто не смог.

— Флитвик был вне себя от радости и сказал, что должен пригласить тебя на дополнительные занятия, — ответила Трейси, заставив Гарри застонать. Все рассмеялись.

Гарри Поттеру было приятно находиться среди своих друзей, даже если они были на несколько десятилетий моложе и не помнили об их дружбе. Дважды он ловил на себе пытливый взгляд Дафны. Оба раза она отводила взгляд, и это показалось ему милым.

«Я люблю тебя», — прозвучал в его голове её голос, как эхо прошлого воспоминания.

«Я тоже люблю тебя, Даф, и поэтому не стану принуждать тебя вернуться ко мне. Это будет твой выбор».

* * *

После ужина слизеринцы группами покидали большой зал. К ним подошёл профессор Снейп и велел Гарри быть в его кабинете к девяти часам. Четверокурсники шли одной группой, за ними следовал Гарри, который разговаривал с Тео и Блейзом о квиддиче. Когда они подошли к входу в общую комнату, Малфой уже собирался сказать пароль, но Гарри велел ему остановиться.

— Какого чёрта, Поттер? — с усмешкой спросил он, заслужив взгляд и шипение на парселтанге.

Гарри пристально посмотрел на него, затем отвернулся к стене и тихо прошипел на парселтанге:

— Откройся! — и действительно, стена отодвинулась, открыв их общую гостиную.

— Мне всегда было интересно, сработает ли это, — ответил Гарри, пожав плечами. — После вас.

Его товарищи по курсу прошли перед ним. Общая комната ничуть не изменилась со времён Рождества на втором курсе. Как только дверь закрылась, Гарри заметил, что в общей комнате собралось несколько человек, и некоторые из них смотрели на него…

— Поттер! Я, Драко Абраксас Малфой, вызываю тебя на дуэль волшебников! — если бы Малфою было не всё равно, он бы увидел, как некоторые семикурсники прикрывают лицо рукой, а другие стонут. Четверокурсники смотрели на Малфоя как на идиота, даже Крэбб и Гойл.

— Ты с ума сошёл, Драко? — вскрикнула Пэнси.

Гарри, со своей стороны, хотелось посмеяться над безрассудным вызовом, но сдержался. С насмешливым вздохом покорности он кивнул.

— Если ты настаиваешь, Малфой, я, Гарри Джеймс Поттер, принимаю твой вызов.

Многие из старших слизеринцев выглядели разочарованными поведением Поттера и Малфоя. Дуэль волшебников или дуэль чести, использовалась только для решения вопросов, связанных с оскорблением чести, иногда в качестве крайнего решения в суде. Ничего не выйдет, если ссылаться на дуэль чести ради удовлетворения детского соперничества. Эти два идиота только что подорвали себя из-за хвастовства, или, по крайней мере, все так думали.

Пол был подготовлен к дуэли, и вперёд вышел семикурсник. Гарри мог сказать, что в доме его весьма уважали, по тому, как остальные, казалось, подчинялись ему.

— Согласно древним законам, разрешены все заклинания, кроме непростительных. Вы будете сражаться до потери сознания противника или до его словесного отказа. Вы согласны?

— Да, — высокомерно ответил Малфой.

— Согласно древним законам, я, Гарри Джеймс Поттер, согласен с условиями этой дуэли, — ответил Гарри, заслужив приподнятую бровь старшего ученика своим использованием формального дуэльного протокола.

«Он что-то задумал?» — спросил себя этот семикурсник. То же самое подумали и другие, те, кто находился в том же властном круге.

— Начинайте! — приказал семикурсник.

Малфой направил палочку на Гарри и начал с простого обезоруживающего заклинания. Гарри уже уклонился от него влево и направил свою палочку на Малфоя.

— ЗАЭЛЬ! — прошипел Гарри на парселтанге, вызвав непроизвольную дрожь у многих наблюдавших.

Из палочки Гарри блеснул чёрный свет, и в мгновение ока перед Гарри возникла огромная чёрная змея. Она была огромной, почти девять метров в длину и почти тридцать сантиметров в толщину. Чешуя была тёмной и прочной на вид. Как только она увидела Малфоя, змея открыла пасть громко зашипела, обнажая смертоносные клыки, из которых капало, казалось, яд. Если этого было недостаточно, глаза существа ярко сияли, как будто они были наполнены изумрудно-зелёным пламенем.

Никто не издал ни звука, никто не пошевелился. Малфой лишь побледнел, глядя на огромное существо, которое уставилось на него.

Остальные слизеринцы были в восторге. Проклятая змея внушала ужас, Малфой, казалось, обмочился, а Поттер просто стоял рядом, направив на него палочку.

Заклинание внезапно вырвалось из палочки Гарри и попало Малфою в грудь, но прежде чем он успел что-то сделать, Гарри прошептал команду на парселтанге, и змея бросилась на Малфоя, обвилась вокруг него и повалила его. Несколько испуганных зрителей закричали, но ничего не могли сделать. Дафна посмотрела на Гарри и увидела его холодные и расчётливые глаза. Его взгляд пересёкся с её, и она могла поклясться, что он улыбнулся ей.

— Тишина! — крикнул Гарри, и все замолчали. Любопытно, что они видели, как Малфой кричал, но не слышали ни звука. Должно быть, было наложено заклинание тишины.

— Посмотри на меня, Малфой, — произнёс Гарри ледяным тоном, и Малфой, как и все, посмотрел на него. — Ты мне неприятен, Малфой. Долгое время ты был для меня занозой, никогда не был опасным, но доставлял массу неудобств. Ты оскорблял меня и всегда выходил сухим из воды, хвастаясь папиными деньгами и влиянием. Я надеялся, что ты перестанешь быть идиотом, но я просил слишком многого, верно? Ты должен был разозлить меня, именно в эту ночь, не так ли?

С ещё одним шипением безмолвные крики боли Малфоя усилились, когда змея сжала мальчика своими кольцами. На глазах у Пэнси стояли слёзы, и многие боялись того, что произойдёт дальше.

— Древние законы гласят, что для прекращения этого нужно либо сказать, что ты сдаёшься, либо потерять сознание. Раз я заставил тебя замолчать, значит, ты должен потерять сознание, так ведь?

Гарри снова зашипел, а Драко закричал, когда давление усилилось. Гарри снова приказал змее остановиться, и все побледнели. Гарри делал это специально, чтобы доказать свою значимость, без сомнений. В этот момент все, кто находился в доме Змей, осознали его превосходство. Гарри Поттер сделал свой выбор и оказался на вершине. После сегодняшнего вечера каждый слизеринец будет уважать его. Многие даже боялись бы его, и это справедливо.

— Я, конечно, могу сказать Заэлю, чтобы она отпустила тебя… Да, познакомьтесь, это великолепное создание зовут Заэль. Если ты хочешь, чтобы я тебя отпустил, я сниму заглушающее заклинание, и ты поклянёшься мне, что больше никогда не будешь причинять мне неудобств, не будешь насмехаться надо мной или досаждать мне. Только тогда ты получишь моё разрешение сдаться. Если ты решишь схитрить и сдашься до того, как дашь клятву, вынудив меня отпустить тебя раньше времени, я могу пообещать, что однажды ночью Заэль придёт к тебе в постель, и тогда никто её не остановит. А теперь, Малфой, хорошенько подумай над выбором.

Гарри снова зашипел, вызвав новый раунд безмолвных криков Малфоя, когда змея снова усилила давление.

— Finite, — произнёс Гарри, и Малфой начал кричать, что клянётся своей жизнью и магией, что оставит Гарри в покое. Вспышки магии Малфоя было достаточно, чтобы убедить Гарри.

— Я даю… Я даю, — сказал он, и тут раздалось новое шипение, и змея отпустила Малфоя, скользнула к Гарри и встала в защитную позу перед своим хозяином.

— Малфой, перестань быть таким ребёнком, тебе же ничего не сломали, — сказал Гарри, поглаживая мордочку змеи и шипя ей в ответ.

Никто не пытался помочь Малфою, они были слишком сосредоточены на Гарри.

— Как вы думаете, сколько времени понадобится Малфою, чтобы покончить с собой, нарушив клятву? — спросил Гарри у жителей дома. Только тогда формулировка клятвы была осмыслена, и многие посмотрели на Гарри с благоговением, а на Малфоя — с садистской улыбкой или жалостью. При лучшем раскладе Малфой очень скоро покинет Хогвартс.

Выступавший в роли судьи семикурсник начал смеяться и аплодировать.

— Отлично, Поттер, действительно молодец. И что самое приятное, ты действовал в рамках древних законов, и никто не сможет тебя наказать. Должен сказать, ты начинаешь мне нравиться.

— Спасибо. Как мне к тебе обращаться? — спросил Гарри, скрывая свои знания и начиная наводить мосты с настоящими змеями.

— Я Алистер Пинс, — сказал юноша, кивнув головой, на что Гарри кивнул в ответ.

— Очень приятно. Ты как-то связан с мадам Пинс, нашим библиотекарем?

— Моя двоюродная бабушка. По приказу профессора Снейпа я отвечаю за наблюдение за дуэлями в нашей гостиной, и должен признать, что никогда не видел ничего подобного. Ты далеко пойдёшь в этом доме, Поттер. Поздравляю с победой.

Затем Алистер обратился к шестикурснику:

— Калахан, отнеси Малфоя в больницу. Я пойду и объясню всё профессору Снейпу. Ты, Поттер, пойдёшь со мной. Как я понимаю, профессор Снейп требует твоего присутствия в девять часов, как для вступительной речи, так и для какого-то наказания?

Гарри кивнул и тихонько зашипел. Змея затрепетала и исчезла из виду. Затем исчез и помост.

— Если позволишь, где ты научился вызывать эту змею? — спросила блондинка с седьмого курса, сидевшая рядом с Алистером.

— Из дневников Салазара Слизерина, — с ухмылкой ответил Гарри, заметив, как все побледнели и замерли в благоговейном ужасе.

— Как? — спросил испуганный голос, который сразу же привлёк внимание Гарри. У Гарри оборвалось сердце, когда он увидел, что Дафна испуганно смотрит на него.

«Нет, не бойся меня, любовь моя, только не ты», — мысленно крикнул он.

— Неужели… Я напугал тебя? — спросил он, и хотя вопрос выглядел невинным, и семикурсница, и Алистер заметили нечто.

— За кого ты меня принимаешь, Поттер, за слабую принцессу? — спросила она, отвернулась от него и пошла к своему общежитию.

«Ебать!..»

* * *

Снейп был совершенно недоволен. Когда Алистер сообщил ему о произошедшем в гостиной, профессор зелий одновременно проклинал блондинистого идиота, которого он называл крестником, и проклятье своего существования — Гарри Поттера. Конечно, мальчик демонстрировал недюжинную мощь и умение манипулировать. Он понял древние законы дома змей и использовал их в своих интересах, как и полагается любому слизеринцу.

Снейпа злило, что его крестник был идиотом, а его проклятие — тем самым слизеринцем, которым он хотел бы видеть Драко. Гарри Поттер изменился… или, скорее, благодаря гриффиндорцам Гарри Поттер раскрыл свою истинную сущность?

Выслушав Алистера и Поттера, Снейп произнёс для Гарри стандартную приветственную речь и рассказал о правилах, которым он должен был следовать. Самыми важными были, конечно, следующие: вне общей комнаты все слизеринцы должны держаться вместе, а внутри ты можешь решать свои проблемы. Дуэль — один из способов их решения.

Профессор заставил Гарри пообещать никого больше не принуждать к клятве. Профессору пришлось изменить правила, поскольку запрета на использование клятв таким образом не существовало, главным образом потому, что никто никогда не думал, что такая ситуация может произойти. Очевидно, что Гарри Поттер был неординарным.

Для Гарри это был странный момент. Снейп проявил к нему интерес и попытался быть с ним вежливым. Он даже проигнорировал его задержание, что тоже было необычно. Гарри не стал обдумывать это слишком долго, поскольку его мысли продолжали возвращаться к некой голубоглазой девушке. Он надеялся, что этот вечер не снизит его шансов быть с ней.

Тем временем Дафна сидела на своей кровати и размышляла. Она не обращала внимания на комментарии Милли и Трейси и продолжала прокручивать в голове произошедшее. Пэнси, Крэбб и Гойл побежали за Малфоем, так что Дафне на данный момент пришлось иметь дело только с Милли и Трейси. У неё было бы больше шансов выяснить, что происходит, если бы Трейси не задавала ей кучу вопросов. Откуда, во имя Мерлина, ей знать, почему Поттер спросил её, и только её, не напугана ли она? Откуда ей знать, почему Поттер проявил к ней такой интерес?

Конечно, Милли насмешливо заметила, что Поттер — парень, а значит, это вопрос из разряда очевидных. Однако она также сказала, что это было мило.

Дафне не хотелось об этом думать, хотя она и не могла сдержать лёгкую улыбку, скользнувшую по её губам.

Поттер…

И снова он был великолепен. Она как никогда была уверена, что должна попросить его стать её репетитором, и если он действительно испытывает к ней чувства, как утверждала Трейси, то добиться этой цели будет даже легче, чем ожидалось. В этом была верная логика, но она всё ещё не решалась поставить себя в такое уязвимое положение.

* * *

После дуэли с Малфоем Гарри пошёл в общежитие мальчиков Слизерина и задёрнул шторы на кровати с балдахином. Он поставил вокруг несколько защитных чар, чтобы его не потревожили, а затем вызвал Добби, чтобы тот отвёл его обратно в Тайную комнату. Примерно через час Гарри полулежал на большой, богато украшенной кровати с балдахином в Палате, очевидно глубоко задумавшись, заложив руки за голову.

«Пока что большая часть плана сработала, — подумал он про себя. — Мне удалось наложить принуждение на четвёртый курс Слизерина. В замке меня боятся и уважают, и я начал показывать проблески того, на что я способен. Я начал намекать на своё местонахождение в течение предыдущих недель и распространять дезинформацию о том, почему я такой сильный, хотя это только наполовину ложь, я тренировался в Тайной Комнате… Я пользуюсь некоторым уважением Флитвика, и меня распределили в Слизерин. Как я ему и внушал, Малфой бросил мне вызов в общей комнате, и я выбил из него все дерьмо, использовав нечто мощное, Заэля, но не показав ничего впечатляющего. Они все подумают, что Заэль — настоящая змея, а не конструкция, которой она является. Я даже намекнул, что научился вызывать Заэля из дневников Слизерина… не совсем ложь, Слизерин действительно обсуждает создание големов в своих дневниках. Но то, как Дафна смотрела на меня… она была напугана? Неужели я был настолько страшен? Зловещий? Она всегда говорила, что ей нравится, когда я ставлю Малфоя на место… Может, я переборщил? Чёрт возьми, Даф, как мне добраться до тебя? Придёшь ли ты просить меня о помощи, чтобы стать сильнее? Я помогу тебе, любовь моя, просто обратись ко мне, пожалуйста, попроси меня о помощи».

Мысли Гарри перенеслись на пятый курс, когда он начал обучать её ещё до формирования ОД. Дафна подошла к нему в библиотеке в начале года и сказала, что верит ему о возвращении Волдеморта. Для Гарри это стало настоящим шоком, хотя и не столь сильным, как следующие слова сорвавшиеся с её уст. Она попросила его помочь ей научиться лучше защищаться от нежелательного внимания и была готова помочь ему в ответ. Она даже поклялась, чтобы он знал, что она не пытается его обмануть.

Когда он спросил, почему именно он, она ответила: «Кто может быть лучше чемпиона Турнира, победивший трёх старших чемпионов? Ты также лучший в нашем году в ЗОТИ, по крайней мере, с практической стороны».

Гарри согласился, и в итоге они договорились регулярно встречаться в заброшенном классе. Лишь позже Грейнджер пришла с идеей ОД, который не был открыт для слизеринцев.

Дафна была не против, лишь бы он продолжал помогать ей, а ОД не нарушал их и без того сложное расписание. Однако планирование занятий никогда не было проблемой, поскольку Гарри всегда удавалось найти время для Дафны. Моменты, проведённые вместе, служили не только для тренировок, но и для сближения между ними. Когда Сириус погиб во время катастрофы в Министерстве, Дафна крепко прижимала Гарри к себе, пока он плакал. А затем они поцеловались. Никто из них не понимал, кто это начал, но это случилось, и Гарри смирился со смертью Сириуса ещё до того, как покинул Хогвартс.

«Сириус! Ремус! — подумал он про себя, вспомнив, что не написал писем, которые должен был написать. — Попросить их о помощи с Дафной я тоже не могу, один — бабник, а другой — почти célibataire⁽³⁾… Хотя их реакция на мою новую сортировку должна быть забавной».

Он действительно не посылал дядям никаких писем… И также верно, что они не посылали их ему, поэтому он не чувствовал себя виноватым. Он вздохнул и поднялся с кровати. Ему совсем не хотелось спать, и он подошёл к рабочему столу, где лежали его письменные принадлежности.

Дорогой Сириус.

Единственная причина, по которой я не сержусь на тебя за то, что ты не связался со мной, — это то, что я понимаю, что ты в бегах. Я не знаю, общаешься ли ты с Ремусом, Дамблдором или получаешь «Пророк», но после Хэллоуина произошло несколько событий, о которых я сообщал в своём предыдущем письме, но ответа на них не получил.

Как я уже говорил, меня против моей воли выбрали чемпионом Турнира Трёх Волшебников. Подозревали вмешательство, и это действительно было так. Я понятия не имею, кто поместил моё имя в кубок, но меня всё равно заставили участвовать в соревнованиях. С самого Хэллоуина и до первого задания надо мной издевались и называли лжецом и обманщиком все в Хогвартсе. Мне это не понравилось. Если хочешь узнать больше, пришли мне грёбанное письмо и спроси, чёртова дворняга. Меня изгнали из гриффиндорской башни и из факультета Гриффиндор. Я месяц был без дома и поселился в комнате, доступ к которой имею только я. Я также сблизился с эльфом, и он был моим другом на протяжении всего этого времени.

В первом задании я решил отказаться от всех притворств и раскрыл часть своей настоящей силы. Сириус, мне удалось убить треклятого дракона, и теперь меня все боятся и уважают. И ещё меня считают следующим Тёмным Лордом, но мне плевать. Я дал магическую клятву, что не вносил своё имя в кубок, и этим унизил школу. Это была неплохая шутка — возможно, тебе бы она понравилась. Меня даже уважают студенты Дурмстранга за мой поступок. К тому же, похоже, я заинтересовал полувейлу.

Я буду с тобой откровенен. Я попросил перераспределение, и теперь нахожусь в том факультете, где Шляпа хотела меня видеть в первую очередь. Сириус, теперь я слизеринец. На мой взгляд, ты либо принимаешь это, либо нет, но я надеюсь, на твоё понимание.

Я надеюсь, что скоро получу от тебя весточку.

Твой крестник,

Сохатик.

Он прочёл письмо ещё раз, затем отложил его в сторону и написал идентичное послание Ремусу. Закончив с письмами, Гарри подошёл к Хедвиг и медленно погладил её по перьям, заставив сову радостно ухнуть. Как же он был счастлив, когда спустя столько лет снова увидел свою верную сову.

— Эй, девочка, я знаю, что уже поздно, но у меня есть для тебя два письма, хорошо? Тебе не нужно идти сейчас, ты можешь пойти завтра, договорились?

Полярная сова величественно ухнула и протянула ему ногу. Гарри ухмыльнулся и прикрепил письма, погладив напоследок её белые перья. Появился Добби, и Хедвиг полетела к нему на плечо. Кивнув, Добби аппарировал из комнаты и появился спустя почти полминуты.

— Хедвиг уже в пути. Не желаешь ли перекусить? Может, выпить? — спросил эльф.

— Нет, спасибо, Добби. Иди отдыхай, — ответил Гарри.

— Тебе тоже стоит, Гарри.

— Мне нужно подумать.

— Я могу помочь? Или дело в хозяйке?

— Дафна, да…

— Тогда удачи, хозяин, — сказал Добби, аппарируя прочь.

Гарри вздохнул и вышел из жилых помещений в главную комнату.

Всё было намного чище и суше, чем во время первого визита Гарри сюда. Самым очевидным отличием был скелет василиска, теперь был установленный в угрожающем положении перед статуей Салазара.

Гарри сел на пол и начал медитировать. Обычно после этого он мог думать более ясно.

* * *

В семь утра Добби привёл Гарри в общежитие четвёртого курса Слизерина. Он поднялся с кровати и увидел, что его соседи по спальне ещё спят. Крэбб и Гойл тоже вернулись, но кровать Малфоя всё ещё была пуста. Совершив все свои омовения в Палате, он оглядел общежитие и взглянул на свой сундук у подножия кровати, который был пуст и служил лишь для поддержания иллюзии, что он действительно живёт в общежитии.

Он вернулся в гостиную и немного посидел на диване, любуясь помещением. Пара семикурсников уже встала и, отправляясь на завтрак, кивнула ему, на что он ответил тем же.

— Ты рано встал, — услышал Гарри. Он посмотрел на Дафну, которая тоже уже готовилась к завтраку и смотрела на него оценивающим взглядом: — Ты не похож на жаворонка.

Гарри усмехнулся.

— Обычно так и есть. Не помогло и то, что у меня в голове было много разных мыслей.

— О? Может быть, твоя «дуэль» прошлой ночью? Может быть, её последствия? — спросила она с ухмылкой, прекрасно зная древние правила чести.

— Нет, этот маленький засранец получил по заслугам, и никто ничего не может с этим поделать. Меня даже не интересует старый добрый Люци… Я бы с ним так же обошёлся, а может, и хуже.

— Ты очень много о себе возомнил, Поттер, — сказала она, но скорее как совет и предупреждение.

— Ты видела, на что я способен, — ответил он и ухмыльнулся. — И уверяю тебя, ты всё ещё не знаешь ровным счётом ничего.

Дафна почувствовала, как по ногам поползли мурашки. Её руки задрожали, когда она посмотрела на зеленоглазого волшебника. Но это был не страх. Скорее волнение и надежда. Она вздохнула, наконец придя к решению:

— Поттер, мне нужна твоя помощь.

Вот она это сказала. Теперь уже не было пути назад, не нужно было прятаться и притворяться. Она открыла дверь, которую никогда не ожидала открыть… никогда, но теперь всё было сделано. Она признала, что он может ей помочь, и спросила его, прежде чем отговорить себя от этого. Теперь пришло время переговоров.

Гарри лишь приподнял бровь, как будто ожидая, что она продолжит, хотя втайне он был вне себя от радости и приятно удивлён таким поворотом событий.

— Мне нужна твоя помощь в ЗОТИ.

Гарри откинулся на спинку дивана и сложил руки вместе.

— Какая-то определённая причина? — спросил он, прекрасно зная.

— Причины у меня свои, Поттер, — ответила она холодным, но несколько печальным голосом, — уверяю тебя, я не враг тебе и мне действительно нужна помощь. Я готова договориться об оплате твоих услуг. Что ты скажешь?

Гарри сделал вид, что задумался.

«Мне всё равно, являются ли они твоей семьёй или нет, они не станут снова угрожать тебе, если я смогу помочь».

Внезапно его осенила блестящая идея.

— Хорошо, давай заключим сделку. Я помогу тебе с проблемами ЗОТИ, а ты поможешь мне со всеми моими турнирными сложностями. Это звучит справедливо? — спросил он, протягивая ей руку.

Дафна была искренне удивлена предложением Гарри. Честно говоря, она ожидала, что он попросит гораздо большего, но жаловаться она уж точно не собиралась. Даже если помощь ему в турнире может оказаться сложной задачей, она, скорее всего, узнает от этого ещё больше.

— Согласна, Поттер, — ответила она, пожимая ему руку, и лёгкая улыбка тронула её губы. Она этого не заметила, но Гарри заметил.

«Да! Да! Да!» — мысленно закричал Гарри, вне себя от радости.

— Кстати, согласно традиции, с турниром связан бал Йоля⁽⁴⁾, — лукаво сказал Гарри.— Если ты не против или не хочешь пойти с кем-то ещё, может быть, не хотела бы ты пойти со мной, согласно нашей договорённости?

Глаза Дафны на мгновение расширились, затем она фыркнула.

— Хорошо сыграно, Поттер, хорошо сыграно.

— Я понятия не имею, о чём идёт речь, — сказал Гарри с ухмылкой. Дафна изо всех сил старалась скрыть собственную.

— Либо ты многое скрываешь, либо меня обыгрывает дилетант. Я скорее поверю, что ты просто хорошо маскируешься, — сказала она, глядя на его ухмылку.

«И, кажется, я очень права», — подумала она.

— Но есть пара условий.

— Конечно! Озвучь, пожалуйста, и я их рассмотрю.

«Очень хорошо сказано, Поттер», — подумала она, помня о его формулировке. Он ничего ей не обещал, просто сказал, что рассмотрит.

— Три условия. Во-первых, ты обязан приложить все усилия, чтобы победить в турнире. Во-вторых, ты позаботишься о приобретении для себя подходящей мантии для бала, и она должна мне понравиться. И в-третьих, будешь учить меня, как подобает, — сказала она, глядя ему прямо в глаза.

— Могу я спросить, почему ты хочешь, чтобы я выиграл турнир? — спросил он, ему было любопытно услышать её рассуждения.

Она пожала плечами.

— Я не могу дать тебе прямой ответ, Поттер, но думаю, что ты сможешь после того, что я видела, а я лично не люблю, когда мне не удаётся достичь всего, чего я способна достичь.

«Это моя девочка», — подумал Гарри.

— К тому же, как ты и сказал, это сокрушит придурков и ничтожеств, — добавила она, заставив Гарри усмехнуться.

— Очень хорошо. Я сделаю всё возможное, чтобы выиграть турнир, не беспокойся о мантии, я уже занимаюсь ею и обещаю, что научу тебя должным образом, — сказал он, на что она кивнула.

«Лучше бы это того стоило», — подумала Дафна с ухмылкой, хотя она не могла не согласиться с тем, что это действительно будет стоить того.

— Хочешь пойти со мной на завтрак? — спросил Гарри.

— Обычно я жду Милли и Трейси. Ты можешь пойти с нами, если хочешь, — ответила она, получив кивок. Оба сели на диваны и стали ждать, пока к ним присоединятся остальные.

— Ну что, начнём наш урок, пока мы ждём? — спросил Гарри. Дафна повернулась к нему, удивившись, что он уже хочет начать. — Учитывая, что вчера тебе удалось беззвучно наложить оба заклинания, я бы хотел, чтобы ты попробовал кое-что новое. Я хочу, чтобы ты попыталась наложить Люмос и Нокс несколько раз подряд, беззвучно.

— Зачем? — спросила она, не понимая смысла этого упражнения.

— Ты можешь подумать, что это бесполезно, но посмотри на это так: произнесение заклинания — это вопрос управления потоком магии из твоего магического ядра. Произносить заклинания невербально немного сложнее, чем устно, но это помогает улучшить контроль над магией. Прежде чем перейти к сложным заклинаниям, я хочу, чтобы ты умела колдовать беззвучно и с минимальными усилиями. Кроме того, иногда мы произносим заклинания, используя больше магии, чем нужно, и не всегда дополнительная магия улучшает заклинание. Однако она быстро утомляет тебя.

Дафна была заинтригована.

— Интересно… — сказала она шёпотом, — могу я спросить, где ты этому научился? Или ответ будет «Дневники Салазара Слизерина»?

— Не только, но да, — ответил он, доставая свою палочку и демонстрируя беззвучные заклинания Люмос и Нокс через короткие промежутки времени без движений палочки.

К тому времени, как Милли и Трейси спустились вниз, Дафна успела произнести подряд три серии заклинаний, прежде чем допустила ошибку. Это было намного сложнее, чем казалось.

— Не забывай дышать и постарайся почувствовать свою магию.

— Это немного раздражает, Поттер, и совсем не помогает, — ответила Дафна.

— Это придёт с практикой, — ответил он.

— Это ты так говоришь.

— Стал бы я тебе врать?

— Лучше не пытайся.

Милли и Трейси стояли у подножия лестницы, уставившись на них двоих.

— Что, во имя Мерлина, происходит со всем этим бесстыдным флиртом? — спросила Трейси с дразнящей ухмылкой, напугав и Гарри, и Дафну.

— О чём вы говорите? — спросила Дафна, сузив брови. Трейси и Милли рассмеялись. — Давайте просто пойдём на завтрак.

— А как же твой парень? — спросила Милли, на что Трейси фыркнула.

— Ты шутишь? Я не собираюсь пропускать всё веселье, которое они могут нам устроить, потому что Тео решил отоспаться, — ответила Трейси, заработав ещё один колкий взгляд от Дафны.

— И снова, о чём ты говоришь? — спросила Дафна, заставив Трейси ухмыльнуться ещё шире. Милли захихикала.

— Сначала завтрак и веселье, дорогуша, — сказала Трейси.

— Доброе утро, дамы! — произнёс голос Забини, направляясь к ним. — Поттер.

— Забини.

— В чём суть разговора?

— Скажем так, мы застали Поттера и Дафну за флиртом, — ответила Трейси, заставив Дафну незаметно покраснеть.

— Правда? — спросил Забини с ухмылкой. — Ты быстро работаешь, Поттер. А Ледяная королева…

— Могу я поговорить с тобой, Забини? — спросил Гарри, оттесняя Блейза на пару футов от них. Девочки были удивлены, и ещё больше, когда увидели, как Блейз покраснел и опустил глаза. Гарри вернулся к девочкам, сопровождаемый Блейзом.

— Ну что, завтракаем? — спросил Блейз, оставив трёх очень удивлённых девушек. — Или, если хотите, подождите, Тео уже встаёт.

Тео понадобилось ещё несколько минут, чтобы присоединиться к ним в гостиной, и он был удивлён, что все они ждали его. Девушки всё ещё с любопытством смотрели на Забини, который продолжал разговаривать с веселящимся Гарри Поттером. Группа вместе отправилась на завтрак.

— Что ты сказал Блейзу, что его прервало? — прошептала Дафна Гарри, пока они шли в большой зал, стараясь, чтобы их никто не услышал.

Гарри взглянул на Дафну с кривой улыбкой.

— Я сказал ему, что если он не остановится, то я буду дразнить его той, о ком он стонет в своих снах, — ответил он, получив удивлённый взгляд.

— Ты что-то знаешь? — спросила она с любопытством.

«Да».

— Не совсем, но мне удалось узнать две вещи, — сказал он, заслужив её взгляд. — У него действительно есть тайная влюблённость, о которой он никому не хочет рассказывать, и с этого момента он будет вести себя хорошо, пусть даже только если боится, что я расскажу.

Это был довольно хитрый ход, и Дафна должна была признать, что она была впечатлена. Действительно, настоящий слизеринец.

— Отлично сыграно, Поттер.

— Спасибо, Гринграсс.

Примечания:

отбечено

1) Жалеет, что сам не может сказать такое директору, и избавится «от лимонных долек, мой мальчик». прим. пер.

Вернуться к тексту

2) Здесь имеет место быть непереводимая игра слов. Hufflepuff — «Puffs» (англ. жарг. «Тупицы») и «Gryffindor» — «dorks» (англ. жарг. «Придурки»)

Вернуться к тексту

3) Целибат (фр. célibataire) — обед безбрачия.

Вернуться к тексту

4) Йоль (Yule) — древний (из дохристианской эпохи) кельтский праздник нового года в ночь зимнего солнцестояния 21-22 декабря.

Вернуться к тексту