Языки (гет)

Лили шла по коридору, оглядываясь по сторонам.

Было раннее утро, когда библиотека только-только должна открыться. В огромные окна светили бледные лучи солнца, освещающие пыльный коридор своим тусклым светом. Казалось, что она могла бы сосчитать каждую пылинку.

Вообще-то, Лили никогда не обращала внимания на погоду. Для нее она не значила ровным счетом ничего: гораздо большее значение имели числа календаря. Например, сегодня третье ноября, значит — оставалось меньше двух месяцев до Рождественских каникул.

Подойдя к массивным дверям библиотеки, Лили сперва постучалась: может быть, библиотека еще не открылась, ведь еще едва перевалило за шесть утра.

С чего бы Лили так рано вставать? Она и не спала совсем. Ни капельки. Ни в одном глазу.

Слишком уж голова была забита мыслями о Поттере и злополучной Карте.

За всю ночь она так и не разобралась, зачем ей сдался этот кусок пергамента. Ладно, предмет довольно любопытный, но она совсем не собиралась прочесывать весь свод школьных правил, чтобы настучать на Поттера и его дружков.

Слишком много усилий. Оно того не стоило. Но она вылезла из своей комнаты в шесть утра, чтобы прийти в библиотеку и хоть немножко да прочесать этот самый свод правил, чтобы не оказалось потом, что она соврала.

Двери со скрипом раскрылись — это происходит всегда, когда библиотека начинает свою работу, и Лили скользнула в библиотеку, где сонная библиотекарша с улыбкой встретила ее словами:

— И не лень тебе в такую рань приходить, — зевнула и добавила: — Какая книга тебе нужна?

— Я не знаю, книга ли это, и не уверена вообще, что такое есть в библиотеке, но мне нужен свод правил школы, — на одном дыхании выговорила Лили.

Библиотекарша удивленно посмотрела на нее, но потом снова улыбнулась:

— Сейчас принесу.

Ее глаза светились от удовольствия и радости. Лили считала, что лучше мадам Пинс для работы в библиотеке не найти. Она исчезла среди стеллажей, а Лили села за стол.

Карта была во внутреннем кармане. Она до сих пор гордилась своей предусмотрительностью: тем, что подложила в карман обычный пергамент, но все еще понятия не имела, зачем ей это нужно. К чему все эти игры? Наверно, ее слишком злила мысль о том, что Поттер следил за ней, но сейчас она беспокоила все меньше.

Мадам Пинс появилась со свернутыми пергаментами, запылившимися и пожелтевшими от старости.

— Ты с ними поаккуратнее, — добавила она и ушла в конец библиотеки.

Лили удивилась тому, насколько стары эти пергаменты. Наверно, они были написаны во времена создания Хогвартса. Мурашки пробежали по телу, когда она коснулась их. Она будто бы дотронулась до самой истории, будто бы эти пергаменты содержали великие тайны. Но в них были написаны всего лишь занудные бесчисленные правила и, наверное, меры наказаний за их нарушение, о которых так любил рассказывать Филч. Наверняка эти пергаменты могли доказать, что учеников никогда не подвешивали за большие пальцы и не били плетями.

Лили посчитала их — девять листов, исписанных мелким аккуратным почерком. Их не потрудились напечатать как учебники. Наверное, директора заботились о том, чтобы ни одно из правил не изменилось.

Она стала просматривать их все и обнаружила, что пять листов из девяти предназначены для директора, учителей, завхоза, эльфов и остальных рабочих Хогвартса, и лишь четыре исписаны правилами для учеников.

Ей стало страшно интересно, какие же правила не должен нарушать Филч.

Завхозу запрещено:

портить имущество школы, в том числе швабры, мочалки, мыло и прочие средства для уборки;

Лили прыснула: какие забавные мелочи учтены.

устанавливать наказания для учеников, ровно, как и приводить их в действие;

Фактически Филч не устанавливал наказания, а лишь преувеличивал провинность ученика, когда отправлялся настучать на него. Впрочем, он и не наказывал их, а только отводил на место наказания.

Дальше были написаны его обязанности и права. Она огорченно вздохнула, выяснив, что никаких правил Филч не нарушает, разве что моральные.

Она заинтересованно прочитала правила эльфов, которые могли бы выполнять их, даже не читая свод своих прав и обязанностей, благодаря своим врожденным принципам.

Мельком посмотрела директорские и учительские, затем библиотекаря и лесничего и отложила пять из девяти пергаментов, приступая к оставшимся четырем.

Сначала были написаны запреты:

Ученикам запрещается:

приносить, передавать, использовать спиртные напитки и табачные изделия;

применять физическую силу для выяснения отношений и вымогательства;

брать без разрешения чужие вещи;

выражать свое отношение к окружающим нецензурными выражениями, оскорблять человеческое достоинство;

портить имущество школы.

Лили не нашла ни одного запрета, которого не нарушали бы Поттер и компания.

Тут ее взгляд пал на «брать без разрешения чужие вещи».

Она нахмурилась. Считается ли это нарушением для нее? Она ведь староста, может быть, где-нибудь написаны права старост.

Она мигом стала перебирать листы в поисках пункта, который касался привилегий старост, наконец, она нашла его одним из последних:

Староста имеет право:

взимать баллы с того или иного факультета за нарушение одного или нескольких правил;

устанавливать наказание за нарушение (после чего должен сообщить об этом декану своего факультета или факультета наказуемого);

конфисковать предметы учеников, нарушающие школьные правила или подозреваемые в их нарушении вплоть до выяснения легальности или нелегальности предмета;

Лили облегченно выдохнула. Она не нарушила никакого правила и даже воспользовалась своим правом.

У нее отпало всякое желание проверять легальность Карты, потому что теперь она запросто сможет оправдать себя тем, что всего лишь подстраховалась и сможет даже ткнуть Поттера носом в свод своих прав и обязанностей.

Посмотрев на огромные настенные часы, Лили охнула: без четверти девять.

Она быстро сложила пергаменты, отдала их мадам Пинс, поблагодарила и отправилась в Большой зал, где совсем скоро начнется завтрак.

* * *

— Ты можешь рассказать мне сейчас, — тихо пробормотал Сириус, опустив голову к тарелке. — Они заняты, — он чуть заметно указал подбородком в сторону Ремуса и Питера, которые о чем-то спорили.

Джеймс нахмурился.

— О чем ты? — спросил он, ломая вилкой яичницу.

— Что ты знаешь об Эванс, — Сириус поднял брови, будто Джеймс был абсолютным идиотом. — Надо же с кем-то это обсудить, а?

— Ты считаешь, об этом нельзя говорить при них? — Джеймс, как и Сириус, указал в их сторону подбородком. — Если бы я хотел… обсудить эту тему, я бы сделал это на «Сто восемьдесят шестом собрании совета Мародеров». — Он усмехнулся и покачал головой.

— Шутишь, что ли? — Сириус издал смешок и пихнул друга в бок. — Колись давай, что ты там о ней знаешь.

Джеймс снова покачал головой.

— Окей, поговорим наедине, — Бродяга пожал плечами и запихнул в рот всю яичницу разом.

— Да я вообще не хочу на эту тему! — рявкнул Джеймс, стукнув вилкой по столу. — Завали, ладно?

Все сидящие рядом обернулись на неожиданный шум.

— Чего уставились? Жрите, пока не остыло, — огрызнулся Сириус, и все покорно вернулись к своим делам.

— Вы чего, ребят… — застенчиво спросил Питер.

— Ничего, Хвост, — спокойно ответил Джеймс, — мы уже закончили, — он многозначительно посмотрел на Сириуса, тот кивнул.

Дверь резко распахнулась, и в Большой зал вошла Лили, задумчиво глядевшая перед собой.

Джеймс резко встал, бросил приборы на тарелку и направился к выходу.

* * *

— Ну да, ты прав, — Джеймс развалился на своем любимом диване в гостиной старост, — наверно, мне просто стремно было говорить на людях.

— Выпьем? — охеренный шутник этот Сириус.

— Да пошел ты, — Джеймс усмехнулся и уставился в потолок. — Я завязываю.

Сириус аж пополам сложился от смеха.

— Я серьезно, — очень серьезным тоном сказал Джеймс, Сириус даже нахмурился. — У меня новая жизнь.

Обычно он не воспринимал такие реплики всерьез, но тут ему показалось, что Джеймс говорит взаправду. Без всяких шуток и скрытых подтекстов.

— Ты чего? У тебя температура? Утром бладжером башку сшибло? — наигранно заботливо вопрошал Сириус, приложив свою ладонь ко лбу Джеймса.

— Да убери лапы! — рассмеялся Джеймс, ударив Сириуса по ладони.

— А скоро ведь игра, — Сириус упал на кресло, стоящее рядом с диваном.

— Да, с Хаффлпаффом не трудно будет, — отмахнулся Джеймс, — сегодняшняя тренировка была лишней.

Джеймс задумался, а Сириус спокойно смотрел на него.

— А вообще дерьмовое время для этих игр, — сказал Джеймс, перевернувшись на бок лицом к Сириусу.

— Почему?

— Ну, Волдеморт этот, вся эта дребедень… — Джеймс хрустнул костяшками пальцев, и у Сириуса побежали мурашки от этого противного звука. Джеймс заметил и извинился.

— Как раз самое время. Надо отвлечься. Не сегодня-завтра сдохнем, а? — Сириус усмехнулся и уселся на край дивана, где валялся Джеймс.

— Я тебя и на том свете достану.

Сириус усмехнулся.

— Мы вообще не это собрались обсуждать.

Джеймс закатил глаза:

— Нет, давай уж лучше об этом попиздим.

Сириус сжал кулак и поднес его к лицу друга:

— Видишь?

— Ну.

— Чем пахнет?

— Дерьмом, Сириус, дерьмом несет!

Сириус рассмеялся и провел костяшками по его щеке.

— Ты такой придурок, Джим.

Джеймс закатил глаза. Он ненавидел, когда его так называют, а Сириус делал это очень часто.

Он прижался лбом ко лбу Джеймса. Джеймс не отводил от него глаз, и Сириус улыбнулся.

— Че, смазливый, да? — он провел пальцами по своим чернющим волосам, прилизывая их.

— Чего-о? — Джеймс нахмурился и оперся на локти.

— Глаз с меня не сводишь, — лукаво подмигнул Сириус.

— Иди нахуй, Белоснежка! — Джеймс столкнул его с дивана, и тот упал на пол, хорошенько ударившись копчиком.

Джеймс заржал как конь, Сириус потащил его на пол за ногу, и Джим взвизгнул, как девка.

— Я всегда знал, что ты педик! — усмехнулся Сириус, когда Джеймс свалился на пол рядом с ним.

— Я-то педик? — рявкнул Джеймс и навалился на Сириуса, обхватив его за талию, чтобы не смог увернуться.

Но ему стало щекотно, и Сириус стал выворачиваться, крича во всю глотку, но Джеймс ловил от этого кайф и начинал щекотать всерьез.

— Блин! — среди его истеричных вскриков можно было разобрать слова. Во всяком случае, он так думал. — Прекра… прекрати! Тв-вою м-мать!

— Да заткнись, я ничего не делаю, — Джеймс не прекращал смеяться.

— С-сука… мой копчик… тварь ты бездушная, — Сириус скорчился, попытавшись встать.

А его друг катался по полу.

Он обожал его в такие минуты.

Он осторожно сел в кресло, стараясь как можно меньше задевать копчик.

— Джеймс, что с тобой?

Джеймс перестал смеяться и сделался серьезным.

— О чем ты?

— Ты сам не свой. Что там наколдовала твоя вожделенная Эванс?

— Она поцеловала меня, — тихо сказал Джеймс, вытянув ноги перед собой.

Брови Сириуса стали медленно ползти вверх.

Джеймс выдохнул.

— Ладно, это я ее поцеловал.

Сириус оставил одну бровь наверху, а другую опустил.

— Я серьезно, Блэк!

— Нахрена? — Сириус все не мог поверить, что он сделал это и, скорее всего, не продолжил.

— Я пытался отобрать Карту.

— Так что ж не отобрал? — фыркнул Сириус.

— Она водила меня за нос, — Джеймс почесал затылок, приподнявшись на локтях.

— Кто бы мог подумать! — он всплеснул руками, и его копчик неприятно потерся о кресло, и Сириус нахмурился.

— Да хрен с этой Картой, Сириус.

— Чего?! — вскрикнул Сириус. — Ты это серьезно?! Джим, что с тобой не так? Мы эту Карту месяцами делали! Годами! Ты что, забыл? Тебе не обидно оставить ее этой гадине?

— Обидно… — Джеймс поджал губы.

Сириус вскочил с кресла и даже не заметил, как подошел к Джеймсу и схватил его за воротник.

— Верни нам Карту! Нашу Карту! Эгоист ты хренов!

Джеймс с силой оттолкнул его. Психованность Сириуса начинала бесить.

— Позаботься о том, чтобы Карта была возвращена до Рождества.

Джеймс кивнул. После недолгой паузы он встал и ушел из гостиной.

Сириус кивнул самому себе, отметив про себя, что они так и не поговорили о том, как же завести рыжую суку в заблуждение. Или запугать ее.

— В общем, я знаю кое-что о Нюнчике, — Сириусу удалось вытащить Джеймса на улицу и разговорить его. Спустя неделю. За это время он мог сотню раз забрать Карту, а Сириус все не понимал, в чем проблема.

— И? Они же вроде как поцапались.

Джеймс кивнул.

— И-и? Как это нам поможет? — его все это определенно задолбало.

— Он Пожиратель.

Сириус замер.

— Какого хрена ты молчал?! — заорал он.

Он догадывался, что с этим пареньком что-то нечисто.

Шел снег, около озера почти никого не было, только маленькая кучка младшекурсников, которые обернулись на шум, а потом, видимо, признав всем известных сорвиголов, разбежались в разные стороны.

— Ты еще сразу понесись его убивать, — спокойно пробормотал Джеймс.

— Ты… ты это серьезно? Взаправду? — Сириус почти что потерял дар речи.

Джеймс кивнул.

Сириусу вдруг захотелось его придушить. Как он может быть так спокоен? Как он до сих пор не убил этого уебка?

— Что с тобой, Джим… я не понимаю… — Сириус покачал головой.

Джеймс опустил глаза.

— Я тоже.

Шел снег. Берег озера пустовал. И Сириусу не хотелось продолжать разговор.

Он наконец-то понял, что дело плохо.

* * *

Лили была в гостиной старост и зубрила арифмантику.

Как гром среди ясного неба в комнате появился Поттер.

Он стащил свою излюбленную мантию с головы и кинул ее в сторону.

— Эванс.

Лили отложила учебник и уставилась на него.

— Верни мне Карту.

Она, не мешкая, вытащила ее из кармана мантии и протянула Поттеру.

Он удивился, но взял, пользуясь моментом.

Лили на это и рассчитывала.

— Что, не нарушает никаких правил? — спросил он.

Лили покачала головой и взяла учебник, снова уткнувшись в него.

— Тогда какого хрена Филч забрал ее у нас? — спросил он и уселся рядом с ней.

— У него есть такая обязанность, — на автомате пробормотала Лили.

— О, так ты что, правда прочесала все правила школы? — он заинтересованно уставился на нее.

Она кивнула, не отрываясь от учебника. Хотя она ни слова не понимала, думая о чем-то другом. Ну, не о чем-то. О ком-то.

— И что у него за обязанность такая?

— Взимать подозрительные предметы.

— А там не было написано, что он должен их возвращать?

Лили пожала плечами. Она и вправду не помнила. Она запомнила только права и обязанности старост.

— А ты умница. Ну, знаешь, что не обманула меня.

Лили вздрогнула и уставилась на него.

— Умница? — процедила она сквозь зубы. — Да ты знаешь, в какую рань я встала? Сколько я не спала из-за вашей этой Карты?! — Лили вдруг сорвалась на крик. Она даже сама этому удивилась.

— Эй, эй! Успокойся, умница! Ты слишком на этом зациклена, тебе надо…

— Отдохнуть, да? — она стала говорить чуть тише. Только чуть. — Да нам ЖАБА сдавать! Ты, разгильдяй хренов! А тут еще этот Волдеморт, эта гребаная война, о которой боятся говорить вслух. Я из-за тебя… из-за вас… столько нервов… столько…

Из ее глаз потекли слезы.

Так неожиданно.

Ей бы хотелось никогда-никогда не плакать. Она слишком устала, слишком вымоталась. А еще этот Поттер со своей невыносимой довольной рожей. Со своими руками, губами…

Его руки были такими теплыми, но по коже ее шеи побежали мурашки. Пальцы коснулись ее лица и смахнули слезу.

А слезы все еще текли. Наверно, Джеймс почувствовал их на своих губах.

— Джеймс… — выдохнула она, когда он взял ее на руки и поднял с дивана.

Перед глазами все плыло, слезы не прекращались. Их было так много. Столько просто не бывает.

Он осторожно уложил ее в постель и поцеловал в лоб.

Щелкнул дверной замок, и Лили уснула.

* * *

Лили проснулась.

Не от будильника, как это всегда бывало, а сама.

И, блин, вот тут она поняла, что проспала все на свете.

— Вашу мать… — просипела она, стягивая с себя одеяло.

— Ай-ай-ай, ты знаешь такие слова? — голос Поттера раздался ниоткуда.

Она встряхнула головой, увидев его, сидящего у ее кровати на стуле.

— Ты-то что тут делаешь?

— Я был здесь всю ночь.

— Как?! — Лили наверняка покраснела и, от того что поняла это, покраснела еще больше. — Ты же… я слышала, как ты запер дверь.

Джеймс рассмеялся.

— Дурочка, я закрыл ее изнутри, а ты так и уснула. Блин, ты так мило сопишь во сне.

— Заткни свою пасть! — Лили кинула в него подушку. — Зачем? Ну нахрена ты здесь?

Джеймс положил подушку себе на колени, и Лили осталась с одной единственной подушкой, на которую тут же и свалилась.

— Я… в общем, сегодня ты никуда не идешь, — он почесал затылок.

— Что… да как ты… сколько времени? Я еще успею на несколько занятий, — Лили вскочила с кровати и обнаружила, что ей и собираться-то не надо: она спала в школьной форме. Потом она зашарила по карманам в поисках палочки. Ее не было.

— Поттер, отдай мне палочку.

— Нет.

— С ней или без нее я все равно уйду.

— Ага, — усмехнулся Джеймс.

Лили подергала за дверную ручку и простонала в потолок.

— Ты ублюдок.

— Как скажешь, но сегодня никаких занятий. Ты совсем себя измучила.

— Ты мне не мамочка! — воскликнула Лили, топнув ногой.

— И слава богу.

Лили уселась на кровать, сложив руки на груди.

— Ты будешь торчать здесь весь день?

— Посмотрим на твое поведение.

Лили фыркнула.

Они бы просидели так, наверное, и вправду весь день, если бы не послышался шум в гостиной, а потом стук в дверь Джеймса.

Он нахмурился.

Лили уже поняла, что это его дружки. Она даже не удивилась, что они знали пароль.

— Джеймс, открой! — вопил Ремус, и Джеймс запаниковал.

Он вытащил палочку (свою или ее, Лили не разобрала) и открыл дверь.

— Что такое?

— Ты… — Питер потерял дар речи, увидев, что Джеймс вышел из комнаты Лили.

— Что случилось, Ремус? — вздохнул Джеймс.

— Там… — он еле дышал, как, впрочем, и Питер, — Сириус… и Снейп… на улице, — он мог бы свалиться на пол, но не свалился.

Сердце Джеймса екнуло.

Слишком быстро.