Огни чужих кораблей (гет)

Коснувшись груди рукой, он протянул её мне — на сей раз ладонью вверх. Я осторожно повторила его жест, отчаянно надеясь, что всё делаю правильно. Кончики наших пальцев чуть соприкоснулись, и толпа у подножия холма замерла. Только ветер свистел да позади меня неуверенно топтались мои спутники.

— Дочь Четверых, посланница Земли, — громко, отчётливо произнёс Нардалл, — от имени моего народа я приветствую тебя на Лар-Лассе!

Восторженный вопль, вырвавшийся из сотен глоток, едва не оглушил меня. Лар-лассы внизу махали руками, что-то кричали, а я растерялась совершенно и даже не сразу нашла под воротником кителя вшитую кнопку усилителя голоса.

— Я и мои спутники… счастливы оказаться здесь, на вашей гостеприимной планете.

Я невольно покосилась на Симонова, и он одобрительно наклонил голову.

— Мы благодарим народ Лар-Ласса за столь тёплый приём, — удалось мне произнести уже увереннее.

Нардалл улыбнулся, его золотистые глаза смотрели на меня с оценивающим любопытством. Так наши корабельные программисты изучают новый опасный вирус, попавший в систему.

— Прошу вас, — он слегка согнул руку в локте, и моя ладонь опустилась на его тонкий рукав. Мы направились вниз, к площадке, где уже подрагивали на своих стойках флаеры, готовые к полёту.

К моим ногам — такое может только во сне присниться! — летели гроздья цветов, белых и ярко-зелёных. С меткостью у лар-лассов явно всё было в порядке: в нос мне ни один не угодил.

— Вероятно, вы помните Имеса Орли, — тихо сказал Нардалл, указывая взглядом на выступившего вперёд лар-ласса в серебристой мантии. — Личный секретарь Высокого служителя Наамо, его ближайший помощник.

Ещё бы я не помнила, к кому первому пришла эта дикая мысль — назвать меня Дочерью Четверых…

Очередное церемонное приветствие — на сей раз я даже нашла в себе силы на улыбку. Орли говорил долго, не упуская случая блеснуть изящным оборотом. У нас в штабе тоже есть такие говоруны. Главное — смотреть на них и делать вид, что весь внимание.

Интересно, а почему же сам Наамо не пришёл?

-…И мы верим, что сегодняшний день послужит началом долгого и плодотворного сотрудничества, — Орли поклонился и вновь коснулся моих пальцев своими. Что ж, к искоркам под кожей я уже начала привыкать. — Сегодня в двадцать два часа в доме Высокого служителя Наамо состоится приём. Вы окажете нам честь своим присутствием?

— С большим удовольствием, служитель Орли.

Двое лар-лассийских солдат в чёрных мундирах с жёлтыми пунктирными полосами на груди распахнули передо мной дверцы флаера. Ух ты, на вид он не особо больше, чем наши, земные, а просторней намного. Я забралась на переднее сиденье справа, за пульт управления сел Нардалл. Сзади разместились Вульф, ещё один охранник и Орли.

У меня была мысль позвать к нам Валю, но я передумала: вряд ли стоит сразу показывать хозяевам, к кому в нашей делегации я больше всего привязана.

— Не возражаете, если мы полетим низко? — поинтересовался Нардалл, набирая на пульте комбинацию кнопок. — Все хотят на вас хоть одним глазом взглянуть. Кстати, пристёгиваться не обязательно: силовое поле полностью исправно.

Я пожала плечами.

— Если крыша откидывается, я могу даже встать, чтобы лучше видно было.

— А это идея, — в глазах лар-ласса блеснули довольные огоньки. Он щёлкнул по белой клавише, и панель крыши беззвучно поехала назад. Флаер с едва ощутимым толчком оторвался от земли, начал набирать высоту.

Убедившись, что нас не трясёт и что пилот из Нардалла более чем приличный, я поднялась, развернула плечи. Внизу кричали, смеялись синеволосые ребятишки, их почтенные родители, пожилые люди. А вон, рядом с нами, флаеры журналистов — наверное, фотографировать будут.

Лучше бы не мелькал никто в воздухе, не заслонял вид. Вон там, впереди, светящиеся башни города. Справа от нас — серебристая ленточка реки, деревья в облачно-белом цвету.

Нардалл поставил флаер на автопилот, тоже поднялся.

— Как офицер Звёздной обороны, не имею права сидеть в присутствии высокой гостьи.

Я невольно усмехнулась и понизила голос:

— Могу я поинтересоваться, эрхес, что побудило вас лично встретить меня? Во время нашей последней беседы вы не казались заинтересованным в моём приезде.

Лёгкая улыбка скользнула по его губам, он поднял открытую ладонь:

— Потому и решил вовремя исправить ошибку. Народ обожает вас — как я могу противопоставлять его желаниям личные амбиции?

Внизу показалась площадь, усыпанная огнями фонариков. Ох, сколько народу…

— Индустрия развлечений выполнит план по выручке на год вперёд, — со смешком сказал мне на ухо Нардалл. Я осторожно перегнулась через борт — поле полем, а из кабины всё же лучше не вываливаться — и помахала собравшимся. Нардалл тоже вскинул руку над головой.

— Скорость нормальная? — спросил он у меня. — Голова не кружится?

— Всё отлично.

— Через семь минут… — он покосился на экран, — через шесть с половиной мы будем на месте.

Забавно: роботов здесь, похоже, делают под растения. Растянувшись на высокой, просторной кровати, я наблюдала за лианой на колёсиках, укладывающей мои вещи в шкаф многочисленными отростками, а Валя скользила пальцами по экрану планшета.

— Как тебе лаборатория, понравилась?

— По высшему разряду. На «Королёве» мне такое и не снилось. Кое-какие аппараты ещё исследовать надо, но в целом освоилась.

Придвинувшись ближе, она протянула мне планшет.

— Жаль, что у нас на Земле их Паутинка не ловится. Мы бы сразу куда больше о них узнали.

— Паутинка? Это аналог нашего интернета?

— Угу. Я в лар-лассийском профан полный, но, похоже, ты у них героиня дня.

— Кто бы сомневался-то после такой встречи, — я повернулась на бок. — Надо бы с Симоновым поговорить. Может, что полезное скажет про приём этот.

Валька пожала плечами:

— А чего тут говорить? И так понятно: ты будешь рассыпать лучи славы на всех, кто окажется рядом с тобой.

Она перелистнула страничку, и я увидела фотографию превосходнейшего качества: моё изумлённо-радостное лицо в зеленоватых отблесках закатного неба — и энергичный профиль Нардалла.

На следующей фотографии мы стояли во весь рост, почти соприкасаясь руками. «Долат Нардалл, командующий войсками Звёздной обороны, кандидат на пост Верховного стратега, встречает посланницу Земли Марию Зайцеву, Дочь Четверых», — прочла я.

— Вот сволочь.

Выругалась я, впрочем, без особой злобы. Уж больно красиво сработано. Да и потом… Если честные военные мне ещё попадались, то честные политики на Земле вымерли значительно раньше странствующих голубей. Вряд ли на Лар-Лассе дело обстояло иначе.

— Интересно, когда у них выборы? И как это всё, вообще, проходит?

Валька мотнула головой:

— Я лично сделаю всё, чтобы держаться от политики на расстоянии торпедного выстрела. Имей в виду, если захочешь поиграться: я простой корабельный врач и в интригах ни бум-бум.

— Я тоже ни бум-бум, — засмеялась я. — Всё, что мне поручено — представлять Землю.

На лица у меня память плохая, и, конечно, я не запомню ни одного из бесчисленных военных и служителей, с которыми меня знакомили. Вот разве что у Верховного стратега, помимо яркого мундира, очень приметная внешность: ястребиный нос, густые нависшие брови, выдающийся вперёд подбородок. Сказав мне несколько любезных слов и о чём-то перемолвившись с Наамо, хозяином приёма, он уехал, не дожидаясь начала празденства.

Сидела я между Наамо и молодой лар-лассийкой, представившейся заместителем советника по здравоохранению.

— Мы специально выбрали для сегодняшнего вечера только такие блюда, которые, по нашим данным, не вызовут у организма землянина негативной реакции, — щебетала она. — Но, разумеется, здесь есть и подлинно земные кушанья… Не хотите грибной салат?

Валя подмигнула мне через стол, и я с трудом удержалась от хихиканья: старания — это похвально, но грибной салат с сахаром… Как такое вообще могло в голову прийти?

Зато пюре из листьев паррилати и впрямь очень вкусное, нежнее нашего яблочного.

Судя по тому, что я читала, за столом у лар-лассов не принято говорить о делах. Так что со своим любопытством мне пришлось подождать до того момента, когда мы встали и Высокий служитель Наамо повёл меня на галерею — осмотреть его собрание редких картин.

— Как красиво… Знаете, портрет эрхеса Орейла чем-то похож на «Наполеона на Аркольском мосту». Особенно взгляд.

— Я обязательно посмотрю на эту картину, Мария Сергеевна, — улыбнулся служитель. — Как приятно убедиться, что в земном и лар-лассийском искусстве есть общие истоки.

— Скажите, Наамо, — я помнила его просьбу обходиться без званий, — кому я должна быть благодарна за своё назначение на эту прекрасную планету? Не вам ли?

Он тихонько рассмеялся.

— Хотите знать, кому вам в первую очередь следует отвернуть голову? Признаюсь, я был в числе тех, кто голосовал за ваше прибытие. Но, смею вас уверить, я не стану склонять вас на свою сторону. У вас ведь, как у посланника Земли, и без того достаточно забот.

— Склонять на свою сторону — в чём? — поинтересовалась я. — Не похоже, чтобы вы стремились занять пост Верховного стратега.

Наамо благодушно улыбнулся.

— Вы, как это у вас говорится, зрите в корень. Разумеется, я служитель, а не воин… но это не значит, что мне безразлична судьба моей планеты. Вы слышали о ниффинах?

Я нахмурилась:

— Кажется, они тоже гуманоиды. Земля с ними ещё ни разу не контактировала: их планеты слишком далеко.

— Наверное, это к счастью, — грудь Наамо тяжело приподнялась. — У нас с ними постоянно вспыхивают конфликты, и только чудом удаётся не довести до полномасштабной войны. Я стараюсь использовать всё моё влияние, чтобы убедить Верховную Ассамблею подписать с ниффинами постоянный договор и прояснить, наконец, спорные вопросы. Но, к сожалению, в войсках Звёздной обороны многие думают иначе.

Он подвёл меня к следующей картине, на которой трудно было разглядеть что-то, кроме перечёркивающих друг друга разноцветных полос.

— Иала Коннант, «Последняя война». Иала — изумительно талантливая художница, мало кто из современников с ней может сравниться… Так вот, многие мои знакомые полагают, что мы должны поставить Ниффию на колени и превратить её в колонию Лар-Ласса. Оправдывают они это целями безопасности и экономической выгоды.

Янтарно-карие глаза Наамо остановились на моём лице.

— Скажите, Мария Сергеевна, неужели деньги стоят той крови, которую из-за них проливают?

Я энергично тряхнула головой:

— Конечно, не стоят.

— Рад, что земные военные так считают.

У меня перед глазами всплыло тестовое задание с третьего курса: «Составьте план воздушно-космических ударов по Западному сектору. Примечание: старайтесь выбирать наиболее уязвимые точки противника».

— Не все так считают, и не всегда.

— Во всяком случае, такие люди есть, — Наамо тепло улыбнулся мне. — А вот этот пейзаж тоже Иала Коннант писала: «Когда мороз отступит…»

Никакого алкоголя в шипящей минералке быть не могло, но возле столика меня шатнуло, и я едва не сбила рукавом бокалы. Всё-таки не привыкла ещё к низкой гравитации.

Добравшись до дивана, я расправила складки белого шёлкового платья и присела. Длинноволосый лар-ласс, сидевший с краю, подвинулся, вопросительно глянул на меня:

— Вам плохо, эрхеи?

— Нет, всё в порядке. Просто акклиматизация.

— Сидели бы лучше на Земле, — буркнул он себе под нос. — Не морочили бы нам голову.

Я подняла брови:

— Вы о чём?

— Думаете, я хоть на секунду поверю, что Дочь Четверых существует и что это вы? — тонкие губы скривились в злой усмешке. — На Земле решили нас оболванить. Что ж, поздравляю: отчасти вам это удалось. Вот только очень скоро нашим надоест скакать вокруг вас. Всю вашу компанию посадят в шаттл и придадут ускорение пинком под зад.

Откинув голову, я расхохоталась.

— Очаровательно. Как вас зовут, эрхес?

— Нелит Суан. И не обращайтесь ко мне, как к военному: я всего-навсего учитель биологии.

Скромный учитель попал на приём к Высокому служителю? Интересно.

— И как же на Лар-Лассе принято обращаться к учителям?

— Как и к прочим смертным, — хмыкнул он. — По фамилии. Это военные у нас вечно на особом счету.

— Поняла, Суан, — я улыбнулась. — Между прочим, я ни разу не называла себя Дочерью Четверых. Окружающие пусть относятся ко мне, как хотят, а я считаю себя тем, кто я есть.

— И кто же вы? — в жёлтых совиных глазах мелькнуло любопытство.

— Старший лейтенант Космического флота и посланница Земли.

Суан кивнул.

— Очень удобно. Пока положение вас устраивает, надо пользоваться им, а когда ситуация выйдет из-под контроля — «я здесь ни при чём». Мало чем вы, земляне, отличаетесь от нас.

— А вы ко всем так строги или только к землянам?

Изумительно красивая девушка с золотыми косами подошла к нам с подносом. Суан взял бокал, я, поблагодарив, отказалась.

— Понимаю вас, эрхеи. Люди редко любят слышать правду.

— Особенно учитывая, что понятие о правде у каждого своё, — механически отозвалась я, провожая взглядом девушку.

На землянку она не похожа: блестящая кожа синеватого оттенка, чешуйки вдоль скул. Но волосы… У маленьких лар-лассов волосы голубые, потом, с возрастом они чернеют, а к старости становятся фиолетовыми. Валька мне давным-давно что-то про смену пигментов объясняла — я, разумеется, не запомнила.

Лар-лассы с золотистыми волосами мне не встречались ни разу.

— Какой же вы прыткий, Суан! — с добродушной усмешкой служитель Орли подошёл к нам. — Похитили у нас королеву вечера. Эрхеи Зайцева, вы не окажете мне честь станцевать со мной?

— С удовольствием, служитель Орли, — я поднялась. — Вот только я и в земных танцах не сильна, а лар-лассийские и вовсе не знаю. К тому же меня до сих пор немного шатает от смены гравитации. Если вы готовы рискнуть…

— Положитесь на меня, — он улыбнулся.

Что ж, почему бы и нет?