Digging for the Bones (джен)

Гарри подумал — учитывая все обстоятельства, намного лучше, что профессор Люпин пришёл помогать профессору Снейпу, а не беспокоил миссис Уизли. У той и так хватало проблем, а — более чем вероятно! — она заставила бы Гарри рассказать о том, что его беспокоило.

К сожалению, похоже, его нынешний опекун был очень заинтересован в том, чтобы Гарри заговорил, а Люпин продолжал изводить мальчика выпытыванием подробностей того, что происходило в его голове, когда он пытался… сделать то, что он сделал. Гарри мысленно шарахался от этого страшного слова.

Уход Люпина не остановил расспросы. Этим утром, отдав мальчику половину своего завтрака, Снейп был полон решимости допросить его, чтобы получить ответы на вопросы, о которых Гарри не хотел думать. Он не хотел обсуждать со своим опекуном то, что произошло, когда его отвезли обратно на Тисовую улицу. Снейп и так всё знал, он видел отметины, и осмотр, несомненно, сказал ему остальное. Почему же понадобилось говорить об этом?

К счастью, в дверь постучала, прервав их, миссис Кук, и Снейп спустился вниз, чтобы поговорить с ней. Это был шанс избежать неприятного разговора, и Гарри убежал в свою комнату. Никто не последовал за ним, оставив его на какое-то время сидеть и думать в компании с Сопелкой.

Гарри неторопливо читал книгу, которую кто-то оставил на прикроватном столике. Это был сборник детских сказок, и, судя по надписи на внутренней стороне обложки, она когда-то принадлежала Снейпу. Гарри показалось странным, что из всех людей именно Снейп оставил здесь книгу со сказками.

Тем не менее, эти истории его успокаивали. Волшебные сказки были для него внове, хотя некоторые из них показались знакомыми. Он добрался до четвёртой, прежде чем понял, что эти сказки Снейп рассказывал ему прошлой ночью.

Ближе к обеду по лестнице поднялся Люпин.

— Гарри, тебе нужно поесть, — мягко сказал он, поманив мальчика. — Кстати, сегодня вечером мы идём к миссис Кук на чай.

— Правда? Все мы? И профессор Снейп тоже? — Гарри всерьёз сомневался, что Снейп сможет оставаться вежливым и бодрствующим достаточно долго, чтобы выпить чаю с маленькой старушкой. Сопелка спрыгнул с кровати, когда мальчик встал и, потянувшись, осторожно положил книгу обратно на прикроватный столик.

Люпин с лёгкой улыбкой кивнул.

— А где профессор Снейп? — Гарри не слышал, как опекун вернулся в свою спальню, и не думал, что сегодня утром он выглядел достаточно хорошо, чтобы действительно вставать и ходить.

— Спит в гостиной.

— Может, разбудить его, чтобы он поел? — спросил Гарри Люпина, безропотно спустившись к обеду и заглядывая в гостиную, чтобы убедиться, что Снейп по-прежнему дышит.

Снейп сидел, обмякнув в кресле, скрестив руки на груди и запрокинув голову. Почему-то теперь он выглядел моложе, чем тогда, когда вёл занятия.

— Нет, не думаю, — Люпин покачал головой. — Сейчас ему больше всего на свете нужен сон.

Гарри кивнул, следуя за ним на кухню, и спросил:

— Почему он так устаёт?

Люпин принялся раскладывать на столе бутерброды.

— Заклинатели Tribuo Vita сами испытывают что-то очень похожее на клиническую смерть, — в глазах Люпина затаилась тревога. — Говорят, это заклинание серьёзно меняет людей, и это одна из причин, почему его почти никогда не применяют. Мадам Помфри тоже очень слаба, и я знаю, что профессор Макгонагал всё ещё не может бодрствовать больше часа.

Мальчик достал из буфета тарелки и принялся расставлять их на столе. Снейп, казалось, предпочитал использовать имевшуюся на кухне разномастную посуду, а не хороший сервиз в столовой. Собрав всё своё мужество, чтобы спросить то, что он не стал бы спрашивать у Снейпа, Гарри выпалил:

— Почему он такой… я не знаю… странный?

— Странный? — Люпин, нарезавший с помощью своей палочки хлеб, поднял голову и вопросительно склонил её набок.

Гарри поставил тарелки на стол и неловко скрестил руки на груди.

— Как будто он… — он, запнувшись, пожал плечами. — Неважно.

— Я думаю, — Люпин вздохнул, — профессор Снейп полон сочувствия к твоему трудному положению, Гарри. Мне кажется, он по-своему привязался к тебе.

Чтобы это произошло, опекун должен чертовски сильно измениться, недоверчиво подумал Гарри.

И всё же на прикроватном столике оказался томик «Сказок барда Бидля». Книга с надписью «С любовью от мамы», написанной мелким почерком, похожим на почерк Снейпа, на внутренней стороне обложки, лежала под очками, когда Гарри проснулся.

Все это давало Гарри много поводов для размышлений. Было хорошо иметь что-то, объясняющее нынешнее нехарактерное для Снейпа поведение.

Но ничто из этого не объясняло поведения самого Гарри. Он никогда не был таким. Что бы ни вытворяли дядя Вернон, тётя Петуния или Дадли, Гарри всегда умел держать себя в руках. Но с тех пор, как умер Невилл, казалось, что всё вокруг и внутри него разваливается на части. Было очень неловко, что Снейп стал свидетелем срывов Гарри.

— Я знаю, он был очень встревожен и расстроен твоей попыткой причинить себе вред, — мягко договорил Люпин.

— Мне очень жаль, — пробормотал Гарри, осознав, что мадам Помфри была здесь, и она, очевидно, так же слаба, как и Снейп. — Я не хотел создавать для всех столько проблем.

— Должен тебе сказать, что подобные действия имеют довольно серьёзные последствия, — Люпин поймал взгляд Гарри и хмуро сказал: — Не стоит привлекать к этому внимание. Я бы не стал говорить об этом никому в волшебном мире.

— Последствия? — переспросил Гарри.

— Любого человека твоего возраста можно принудительно, — Люпин поморщился, — поместить в больницу Святого Мунго на неопределённый срок.

Гарри услышал уточняющее «твоего возраста», и ему не хотелось спрашивать, что может случиться со взрослым волшебником. Он вспомнил кое-что из того, что должны делать с «психами и уродами», по мнению дяди Вернона, который любил повторять, что если кому-то не удалось покончить жизнь самоубийством, надо вручить ему нож, чтобы довести дело до конца.

Вряд ли кто-то хотел бы услышать, что Мальчик-который-выжил был таким жалким маленьким уродцем.

— А… а Дамблдор знает? — очень тихо спросил Гарри.

Люпин снова принялся резать хлеб.

— Мы… э-э… мы даже директору сказали, что с тобой произошёл несчастный случай. Профессор Снейп считает, что мы должны предоставить тебе право решать, что ты хочешь ему сказать, — Люпин не смотрел Гарри в глаза.

Гарри немного успокоился. Прямо сейчас он не знал, что ощущает по отношению к директору, поэтому испытывал облегчение от того, что ему не придётся объяснять всё произошедшее. Он не был уверен, что скажет Дамблдору в следующий раз, когда увидит его, теперь, когда точно знал, что это директор отправил его жить к Дурслям.

Люпин протянул Гарри тарелку с хлебом, а рядом стояла ещё одна тарелка с разными мясными закусками. Гарри задался вопросом, не получают ли они теперь еду из Хогвартса, поскольку он, естественно, ничего такого не покупал, и выглядело это поприличнее, чем то, что было в здешних магазинах.

Зелья, которые Гарри должен был принять, тоже стояли на столе. Он молча проглотил их и принялся за обед.

За едой они не проронили ни слова. Гарри боялся, что если он что-нибудь скажет, Люпин заведёт разговор на темы, которые он предпочёл бы не затрагивать. Закончив, мальчик отнёс тарелку в раковину и вымыл её.

— Почему бы тебе не прогуляться с Сопелкой? — неожиданно предложил Люпин, удивив Гарри.

— Можно? — с надеждой спросил мальчик.

— Да, — Люпин улыбнулся. — Думаю, это пойдёт тебе на пользу. Однако, — он посерьезнел, — я не хочу, чтобы ты уходил надолго. Если ты задержишься дольше, чем на двадцать минут, я сам приду и заберу тебя.

— Да, сэр, — кивнул Гарри и взял поводок, висевший на крючке у двери. Сопелка заскулил и обнадёженно залаял, явно желая прогуляться.

— Я также надеюсь, — Люпин сурово посмотрел на собаку, — что и ты будешь хорошо себя вести.

Гарри слабо улыбнулся Люпину, на что тот ответил слегка смущённым взглядом. Очевидно, Люпин был немного похож на тётю Мардж или Хагрида в отношении к животным. Во всяком случае, к собакам — Хедвиг, похоже, не очень-то ему нравилась, но с незнакомцами сова часто держалась отчуждённо.

Как этот человек относится к собакам, Гарри узнал ещё утром, когда, проснувшись, спускался по лестнице и услышал, как Люпин разговаривает сам с собой.

— Убери отсюда свой чёртов нос. Я его вижу, — резко сказал Люпин.

Гарри знал, что он не мог так говорить со Снейпом. Или, возможно, этот человек был хорошим дуэлянтом? В противном случае, Гарри был уверен, они отправят Люпина обратно к мадам Помфри по частям в ведёрке.

— Я уверен, что в конце концов мы его поймаем.

Пауза.

— Ладно, отстань, я весь в твоей шерсти, лохматая тварь.

Мальчик, крадучись, стал спускаться по лестнице, вздрогнув, когда скрипнула пятая ступенька. Однако Люпин то ли не расслышал, то ли не обратил внимания, потому что продолжал говорить:

— И не надо так на меня смотреть, это не пройдёт. — Теперь его голос звучал вполне добродушно.

У подножия лестницы Гарри повернул за угол и увидел Люпина, тот стоял спиной к двери и ставил на пол тарелку с яйцами и сосисками для Сопелки и что-то ещё.

— Доброе утро, Гарри, — обернулся Люпин, явно услышав его в коридоре. Похоже, он уже давно встал и был одет в опрятную рубашку на пуговицах и серые брюки. Он казался менее усталым, чем Гарри когда-либо видел. Суетливо сложив в стопку несколько пергаментов, Люпин убрал их одним взмахом волшебной палочки.

Войдя на кухню, Гарри увидел, что Сопелка лакает из блюдца чай, и удивлённо покачал головой:

— Тётя Мардж тоже угощает своих собак чаем.

Лицо Люпина порозовело от смущения.

— Ну да, моя мать всегда так делала, — сконфуженно улыбнулся он. — Привычка, наверное.

По крайней мере, он, казалось, понимал, что глупо разговаривать с Сопелкой, как с человеком.

— А что Сопелка пытался поймать? — спросил Гарри, довольный тем, что ему есть о чём поговорить, кроме своих чувств.

— О, он увидел крысу, — пожал плечами Люпин.

— Фу, — слегка испугался Гарри. Тётя Петуния закатила бы истерику, если бы в доме на Тисовой улице водились крысы. — У нас есть крысы?

— Дом старый, — Люпин пожал плечами. — Я принесу из Хогвартса отпугиватель крыс. Не хочешь позавтракать? — судя по голосу, он вовсе не горел желанием обсуждать хвостатых грызунов.

Гарри заявил, что у него нет аппетита, и Люпин, не настаивая, вручил мальчику его зелья, а затем поднос для Снейпа.

Снейп, не позволив Гарри остаться без завтрака, призвал вторую тарелку и располовинил свою порцию — видимо, Люпин предвидел это, потому что она была поистине огромной.

Как бы Гарри ни хотелось поскорее выбраться из дома, он предупредил Люпина, чтобы тот не будил Снейпа перед уходом, не желая, чтобы опекун сорвался на другого человека или что-то в этом роде.

Гарри думал не только о чаепитии с соседкой, пока они с собакой шли к маленькому парку в конце улицы.

Ему было интересно, как там Джинни. Вчера вечером он оставил Рону записку с просьбой. Гарри подумывал позвонить Гермионе (так странно, что здесь был телефон, которым ему разрешалось пользоваться), но побоялся, что если заговорит с ней, то разболтает всё, что произошло, поэтому ограничился очень вежливой запиской. Он ни за что не расскажет ей о случившемся.

Мальчик стоял под деревом, а Сопелка незаметно делал за его стволом свои дела. Собака была странно привередлива в этом отношении, ей нравилось отбегать на всю длину поводка и идти немного позади. Возможно, это была ещё одна черта собак, принадлежавших волшебникам.

И Снейп, и Люпин постоянно спрашивали мальчика, о чём он думал, когда полез в петлю. Честно говоря, Гарри не был до конца уверен, но в то время это казалось отличной идеей. Он даже толком не помнил, что почувствовал, когда оттолкнул стул, кроме того, что ему стало больно.

Однако он помнил, как Снейп сидел рядом с ним. Это было так странно. Он помнил, как Снейп рассказывал ему сказки и держал его за руку. Опекун, должно быть, просидел с ним всю ночь, несмотря на то, что сам был очень слаб — каждый раз, когда Гарри просыпался, этот человек был рядом.

Это было больше, чем Гарри когда-либо знал. Даже в Хогвартсе у него никогда не было взрослого, который был бы готов сидеть с ним вот так.

Он вспомнил, как тётя Петуния говорила тёте Мардж, что они вынуждены были забрать Гарри. Очевидно, Снейп представлял свой долг иначе, чем она.

Гарри преследовали навязчивые мысли об этом длинном шраме на руке Снейпа — наглядном доказательстве того, что у них с профессором зельеварения гораздо больше общего, чем они оба себе представляли.

Сопелка закончил свои дела, вернулся из-за дерева, мягко схватил Гарри за рукав и, поскуливая, потянул к дому Снейпа.

— Ладно, ладно, — Гарри улыбнулся выходке собаки. Очевидно, пёс проголодался. — Пойдём домой.

Когда Гарри и Сопелка вернулись, Снейп и Люпин тихо переговаривались в гостиной. Каким бы ни был разговор, он звучал напряжённо, но оборвался, едва Сопелка тихонько тявкнул.