Semper Fidelis (Всегда верен) (джен)

— Я знаю, кто это сделал! — снова прокричала Свон, сползая по стенке барака.

Эдвард добрался до неё и, схватив за плечи, встряхнул:

— Успокойся и скажи по-человечески, кто это сделал и зачем?

— Сержант Кэтрин Фоули, — ответила Свон, судорожно захватывая ртом воздух. — Она обещала спасти наши задницы…

— От кого? — спросил Каллен.

— От агентов «Аль-Каиды», — пробормотала Свон. — Он жив? Капитан Феодоракис жив?

— Жив, но в его теле теперь много лишних дырок, — ответил Эдвард.

Фоули? Эта полоумная девица, которая залезла к нему в душ, чтобы сообщить, что кто-то хакнул их дрон? Она, конечно, и правда странная, но с чего Свон взяла, что это она поставила растяжки?

— Свон, с чего ты решила, что это сделала Фоули? — спросил Каллен, поморщившись.

И почему Феодоракис не выбрал в ассистенты кого-то более взрослого и опытного? Придется теперь во всём полагаться на её показания — ведь кроме этой малявки, чёртов следователь ни с кем на базе больше не общался, и именно её он повсюду таскал с собой.

Девчонка шмыгнула носом и, собравшись с силами, ответила:

— Она слышала, как Амун с капитаном Феодоракисом говорили на арабском о джихаде. Она решила, что они агенты «Аль-Каиды» и просила меня передать это капитану Кингу, потому что её никто не хочет слушать. А когда я отказалась, заявила, что всё равно спасёт наши задницы и мы все будем ей благодарны. Сержант Стивенс сказал, что гранаты скорее всего украли на свадьбе Амуна и Аиши. А Фоули там вертелась повсюду, когда следила за сержантом Орловым. И у неё под койкой я вчера видела заклеенную коробку. А потом мы с Викторией видели, как она ползала возле этих бараков. Это она, сэр! Точно она!

— У Стивенса пропали гранаты, а он никому не сказал? — помрачнел Каллен.

Гаррет был отличным парнем. Но на этот раз явно свалял дурака.

— Он только вчера это обнаружил и решил, что это какая-то ошибка, но всё равно стал проверять, — проговорила Свон, и тут голос её снова сорвался. — Это ведь я послала его к Фоули. Она поставила растяжки сегодня, потому что испугалась, что Гаррет поднимет на уши всю базу, и ей помешают. Если бы не я, капитан Феодоракис успел бы уехать! Какая же я идиотка!

От её воплей у Эдварда заболела голова. Господи, да как же тяжело с этими принцессами.

— Свон! — заорал ей в лицо Каллен. — Прекрати истерику! Твой командир жив. Медики поставят его на ноги.

— Вы уверены? — посмотрела на него с надеждой девчонка.

— Если голову не оторвало, шансы есть всегда, — ответил Эдвард, и Свон блекло улыбнулась ему:

— Ваш отец однажды сказал что-то подобное.

— Да. Он лучший эксперт в этом вопросе, — кивнул лейтенант. — Где сейчас Фоули?

— Наверное, в женской казарме, сэр, — ответила Свон, вытирая слезы. — Когда я ложилась, она уже спала.

Спокойно спала, поставив растяжки? Или она поставила их ночью, ближе ко времени молитвы? Если это действительно сделала Фоули, то она оказалась гениальным диверсантом. Незаметно установить растяжки на базе, полной профессиональных военных, — это уровень Nightmare (1). Только психу могла прийти в голову такая идея и только псих мог в итоге успешно её провернуть.

Эдвард не был уверен, что именно Фоули поставила эти ловушки, но проверить в любом случае стоило.

— Оставайтесь здесь, — сказал Каллен уже бывшей ассистентке Феодоракиса.

Даже если следователь выживет, ассистенты ему не понадобятся ещё очень долго.

С таким количеством осколочных ранений он проваляется на больничной койке не один месяц.

Перед тем, как идти за Фоули, Эдвард подозвал к себе двух вооруженных морпехов. Если эта двинутая на самом деле украла гранаты, она вполне могла прихватить со склада что-то еще, чтобы в момент ареста не сдаться живой.

Уже возле казармы Эдвард обернулся и увидел, что упрямая девчонка увязалась вслед за ним. Как всегда его приказ оказался для рядового Свон пустым звуком. И на этот раз у неё даже было оправдание — Каллен снова забыл, что его отстранили от командования взводом.

Быть командиром — это уже не должность, а образ жизни.

Каллен хотел гневно прогнать её прочь и только в этот момент заметил, что на Изабелле Свон нет штанов. Она так и прибежала к месту взрыва, как спала, — в зелёной футболке и трусах.

На этот раз трусы были без мультяшных персонажей, но зато с надписью USMC прямо на заднице.

— Свон! Тебе не холодно? — осведомился Эдвард.

— Что, сэр? — растерянно посмотрела на него девчонка.

— Попа, говорю, без штанов не мёрзнет? — усмехнулся лейтенант и увидел, как вытянулось лицо рядового Свон — она даже не догадывалась, что прибежала сюда раздетой.

Хорошо, что она не спит в чём мать родила: второй голой женщины за сутки «Кэмп Феникс» бы уже не пережил. И Эдвард Каллен тоже.

— Простите, сэр, — стушевалась Свон и принялась прикрываться то спереди, то сзади скрещенными руками.

— Я всё равно уже видел достаточно, так что хватит тут вытанцовывать, — усмехнулся Каллен.

— Что вы видели? — ещё больше побледнела Свон.

— Ваш целлюлит, — пошутил Каллен.

Свон округлила глаза и тут же смылась с глаз долой. Хороший оказался способ от неё избавиться.

Эдвард ухмыльнулся.

Никакого целлюлита у неё, конечно, не было. Маленькая, крепкая попка как раз на две ладони.

Тьфу ты чёрт. Думать о женской заднице после теракта — это уже диагноз. Не зря Таня так настойчиво предлагает ему «совместный отдых».

В женской казарме стоял чудовищный гвалт — все услышали взрыв и метались из стороны в сторону, пытаясь понять, что происходит. И только сержант Кэтрин Фоули, полностью одетая, спокойно сидела на койке, внимательно прислушиваясь к звукам, доносящимся снаружи.

— Сержант Фоули, — окликнул её Эдвард.

Фоули обернулась, и лицо её тут же расцвело в улыбке. Её крысиная мордочка даже похорошела — счастье людям всегда к лицу. Даже если причина этого счастья — чьи-то страдания.

— Сколько? — спросила она, поднявшись с койки.

Эдвард не ответил, и Фоули с нетерпением повторила:

— Сколько трупов? Один? Два? Три?

Она даже не пыталась ничего отрицать. Если бы он к ней не пришел, она сама прибежала бы туда, прыгая от радости. Не зря говорят, что маньяки всегда возвращаются на место преступления.

— Нисколько, — ответил Каллен.

— Но я слышала взрыв, — воскликнула недоверчиво Фоули. — Растяжка на две гранаты. От неё не убежать. Осколки всё равно долетят. А раненых сколько? — с надеждой спросила она, и волна омерзения захлестнула лейтенанта.

Эта крысоподобная чокнутая патриотка вела себя сейчас, как настоящая террористка.

— Зачем? — спросил Каллен, и лицо Фоули язвительно искривилось:

— Потому что меня никто не хотел слушать! Они организовали отделение «Аль-Каиды» прямо на базе, а вы все как будто ослепли! Я всё расскажу. И теперь меня наконец выслушают.

— Трибунал тебя выслушает, — произнес Каллен.

Фоули в ответ только улыбнулась и встала по струнке, готовая следовать за ним. И в этот момент Эдвард заметил, что на ней надета футболка с надписью «Infidel» (прим. — «Неверный/неверная») (2). Эти чёртовы футболки с удовольствием носили и морпехи из его взвода, наслаждаясь перекошенными физиономиями грамотных пуштунов и собственных переводчиков. Лейтенант пытался с этим бороться хотя бы ради того, чтобы лишний раз не бесить местных жителей, но руки у него были связаны — капитан Кинг, будучи тем ещё ксенофобом, считал это явление крайне забавным.

— Переоденься, — сказал Эдвард.

— Ваш приказ нарушает первую поправку (3), сэр, — усмехнулась Фоули. — И кроме того, я вам не подчиняюсь.

— За мной, — глухо произнес Эдвард.

— Мне нужно взять кое-что, сэр. Я должна передать это капитану Кингу, — проговорила Фоули и, подняв матрац своей койки, достала какую-то папку.

— Что там? — спросил Каллен.

— Результаты моего расследования, — с гордостью сообщила Фоули, бережно прижав папку к груди. — Теперь я готова идти с вами.

Когда они вышли на улицу, возле казармы тут же нарисовалась Свон, но уже в штанах, которые ей, видимо, передал кто-то из девушек. Увидев задержанную, она посмотрела на лейтенанта и воскликнула:

— Это действительно сделала она?

— Это действительно сделала я, — усмехнулась Фоули, взглянув свысока на Свон. — Ты ведь отказалась мне помогать. Ты молилась на своего командира. А он готовил джихад против Америки. Я должна была им помешать.

— Он не готовил джихад против Америки! — воскликнула Свон.

— Это он сам тебе сказал? — рассмеялась Фоули. — Ты или дура, или такая же предательница, как он.

— Допрашивать задержанного — не ваша работа, рядовой Свон, — сказал лейтенант, сообразив, что сейчас здесь начнётся кошачья драка с визгами и выдиранием волос.

Свон открыла рот, чтобы возразить ему, но Каллен утащил Фоули прочь.

Возле места взрыва собралась почти половина базы. Сапёры уже закончили работу — обезвредить растяжки удалось без единого взрыва. Капитан Кинг, когда опасность миновала, тоже пришёл к баракам и громко спорил о чём-то с журналисткой CNN, которая, разумеется, уже явилась на запах крови вместе со своим напарником.

Как только лейтенант с сержантом Фоули в сопровождении конвоя появились в поле зрения, Лорен Мэллори и Кинг тут же прекратили спорить и одновременно направились к ним навстречу.

Фоули сразу расправила плечи и приготовилась выступать с речью, но Кинг раздражённо оттолкнул её в сторону, как досадную помеху, и осведомился у Эдварда:

— Где он?

— Кто, сэр?

— Этот чёртов подрывник, — произнёс капитан, вытирая пот со лба. — Мне сказали, ты пошёл за ним.

— Вот он, — сказал лейтенант, показав на Фоули. — То есть она.

Кинг повернулся к сержанту Фоули. Лицо его вытянулось, рот приоткрылся, и из него раздалось нечто, похожее на кваканье лягушки.

— Как она? Она поставила растяжки? Ты что, издеваешься надо мной, Каллен? — заверещал капитан.

— Нет, сэр, — проговорил Каллен устало. — Она сама во всём призналась.

Кинг вновь посмотрел на Фоули, как будто видел её впервые, и та громко воскликнула:

— Это действительно сделала я, сэр. И я готова вам всё объяснить прямо сейчас!

— Не здесь, — резко оборвал её Кинг, бросив взгляд на навострившую уши Лорен Мэллори. — Отведите её в мой кабинет.

— Не хотите, чтобы я что-то услышала? — догадалась Лорен. — Я всё равно узнаю правду и сообщу о ней миру! Пусть все узнают, какой беспредел творится на вашей базе!

Кинг ничего не сказал ей в ответ, но засопел, как Дарт Вейдер. Молча он направился к штабному бараку, а торжествующую Фоули повели следом за ним. Лорен же, как гриф-падальщик, тут же набросилась на лейтенанта Каллена.

— Это действительно сделала она? А зачем? Из-за религиозной ненависти? — защебетала журналистка возбуждённо.

— Без комментариев, — огрызнулся Эдвард.

— Ну, конечно, вы опять пытаетесь всё скрыть! — воскликнула Лорен. — Но я вам не дам! Тайлер, сними тут всё в подробностях.

— Мисс Мэллори, уберите камеру и идите к себе в каюту! — твёрдо сказал лейтенант. — Сейчас не время для репортажа.

— Я сама буду решать, что и когда мне снимать, — заявила Лорен. — Пусть отцы и матери увидят, куда они посылают своих детей. Может быть, тогда у вас станет меньше рекрутов, и вы хотя бы о чём-то задумаетесь.

— А вы именно такую цель преследуете? Показать Корпус в черном цвете? — сердито посмотрел на неё Эдвард.

— Вовсе нет. Я хочу показать его таким, какой он есть. Без парадной формы и торжественного марша, — ответила Лорен. — А в чёрный цвет вы себя сами окрасили. Вчера ваш рядовой покончил с собой, а сегодня ваш сержант устраивает теракт против мусульман. Вам не кажется, что здесь даже не нужны комментарии? Всё и так абсолютно ясно. Офицеры на этой базе не справляются с обязанностями!

Эдвард вздохнул. Очень тяжело спорить с тем, с чем ты согласен. Но Каллен слишком хорошо знал, как работают журналисты. Из единичных фактов они тут же выведут систему, и Фоули из психа-одиночки быстро превратится в мать-основательницу антимусульманского Ку-клукс-клана, а трусливый Йорк в одного из тысяч замученных в Афганистане сослуживцами жертв неуставных отношений. Преувеличение — путь к славе, а Лорен была чертовски амбициозна.

— Мисс Мэллори, этот инцидент будет расследован, и все виновные понесут наказание, — сказал Эдвард. — Какой смысл рассказывать об этом в новостях, когда ещё ничего не ясно?

— Их накажут так же, как в случае с рядовым Йорком? — рассмеялась Лорен. — Гласность не даст вам спрятать концы в воду. Именно для этого и нужны такие репортажи. Мне казалось, у вас есть совесть, лейтенант. Но выходит, я ошиблась — на этой базе не осталось нормальных людей.

— Фоули — сумасшедшая, по ней нельзя судить обо всех, — проговорил лейтенант.

— А мне кажется, можно, — показала Лорен на сержанта Хенриксена и его друзей, которые явились к месту взрыва в футболках Infidel и радостно ржали над ранеными, даже не пытаясь соблюсти правила приличия.

И в этот момент на них из-за барака коршуном набросился капрал Малик. Завязалась драка. Да такая, что уже через несколько секунд по земле катался клубок орущих тел. На помощь Малику кинулись единоверцы, а к Хенриксену — его приятели. И когда Эдвард подбежал к дерущимся, кровища вперемешку с зубами летела уже во все стороны.

— Сдохни, кафир (прим. — неверный)! — в порыве бешенства заорал капрал Малик, пытаясь выдавить Хенриксену глаза.

— Сам сдохни, ослоёб! — завопил Хенриксен, принявшись душить пакистанца обеими руками.

— Прекратить драку! Немедленно! — во весь голос заорал Эдвард, но толку не было. Озверевшие «дьявольские псы» плевать хотели на его приказы.

— Разнимите их, дебилы! — крикнул Каллен толпе зрителей и сам кинулся оттаскивать Малика от Хенриксена.

К счастью, оба противника поняли, что продолжить драку им не дадут, и сами прекратили схватку. Бросили махать кулаками и все остальные, растащенные в стороны своими товарищами.

— Вы охренели что ли? — зло прикрикнул на них Каллен.

Хенриксен с Маликом сплюнули кровавую слюну и с ненавистью посмотрели друг на друга, беззвучно обещая продолжить бой в укромном месте в дали от офицерских взглядов.

— Это он на меня напал, сэр! — заявил, трогая порванную губу, Хенриксен. — Вы ведь все это видели? — обратился он к собравшимся.

— Он оскорблял нашу веру и наших братьев, — проговорил сквозь зубы Малик, приматывая один, видимо, сломанный, палец к другому. — Все, кто оскорбляет Пророка, должны ответить за это кровью.

— Да имел я твоего пророка! — выпалил Хенриксен, и Малик опять бросился на него, но двое морпехов с трудом удержали его на месте.

— Видели? Да он же настоящий террорист! — заявил Хенриксен, но Эдвард громко одёрнул его:

— Заткнись! И иди в казарму! Быстро!

Хенриксен недовольно фыркнул, но спорить с офицером не стал.

— Всем разойтись по казармам! — громко приказал Каллен. — Нечего тут смотреть! Шоу окончено!

Морпехи ещё несколько секунд потоптались, но всё же разошлись, шумно обсуждая случившееся. Возле бараков остались только медики, мусульмане и рядовой Изабелла Свон, которая похоже переняла от своего командира умение передвигаться по базе молчаливой тенью, подглядывая и подслушивая за всеми подряд.

— Вас это тоже касается, рядовой Свон, — бросил лейтенант, подойдя к ней.

— Я должна быть рядом с командиром, — заявила упрямая девчонка, не желая двигаться с места.

— Вашему командиру вы сейчас нужны в последнюю очередь, — фыркнул Эдвард, но Свон, разумеется, не ушла. Как не ушёл и Малик с переводчиками.

С налившимися кровью глазами, избитые и исцарапанные, они действительно выглядели сейчас, как озверевшие религиозные фанатики. Впрочем, Эдвард, и не будучи мусульманином, с удовольствием двинул бы Хенриксену по морде, потому что сержант был редкостной сволочью. Так что их бешенство лейтенант отчасти понимал, но не одобрял. Воевать в Афганистане надо с врагом, а не друг с другом.

— Малик, вы тоже идите, — сказал Эдвард. — Не мешайте медикам.

— Нам нужно кое-что узнать, сэр, — проговорил Малик, отстранив от себя остальных, и направился к раненым, возле которых крутился медперсонал.

Амуна и Феодоракиса уже готовили к эвакуации. Бледный, как покойник, весь в крови, следователь выглядел более чем паршиво. Кажется, он был без сознания — во всяком случае глаза его были закрыты.

Расторопная Элис уже успела остановить кровотечение жгутами и тугими повязками, поставить капельницу с физраствором и теперь писала прямо на руке у Феодоракиса маркером наименования введенных препаратов и время инъекций.

— Джонатан, ты сообщил, какая у него группа крови? — спросила Элис, повернувшись к лейтенанту Броди, который стоял за её спиной и выглядел немногим лучше, чем их пациент.

— Да, О с положительным резусом, — ответил Джонатан, и Элис побледнела:

— С отрицательным! Ты что, с ума сошёл? Я ведь тебе жетон дала!

— Нет, нет, я им всё правильно сказал, — тут же засуетился Джонатан. — Я уверен. Я просто оговорился.

— Просто оговорился? — разъярённо взглянула на него Элис, а Каллен усмехнулся — у Феодоракиса оказалась та же группа, что и у него, — О  (-), одна из самых сложных для переливания крови.

Из-за этого в своё время у Эдварда тоже были серьёзные проблемы — в спешке ему перелили кровь не с тем резус-фактором, и в госпитале разгорелся страшный скандал. К счастью обошлось без осложнений. Но отец потом ругался, что никогда бы такого не допустил. Видимо, виноват в этом был как раз такой же растяпа, как Джонатан.

— Моя кровь случайно не нужна? — спросил Эдвард. — У меня такая же.

— Я в курсе, — проговорила Элис. — Надо будет — позову. У нас сейчас другая проблема. Я вызвала вертолёт сорок минут назад, а его до сих пор нет!

— Плохо дело, да? — спросил лейтенант, снова взглянув на следователя.

Было странно видеть его в крови и без сознания, с этой дурацкой шиной на шее.

Напустив вокруг себя тумана, капитан создал образ неуязвимого супергероя, а оказался таким же обычным человеком, как все, да ещё и невезучим.

— Плохо, что в санитарном подразделении служат черепахи, — буркнула Элис и снова повернулась к Джонатану.

— Броди, свяжись с ними, спроси, в чём дело, — потребовала Элис, и взводный медик пулей помчался к штабу, а капрал Малик осторожно осведомился у Тинкербелл:

— Мэм, у капитана Феодоракиса есть шанс выжить?

— Если голову не оторвало, шансы есть всегда, — пошутила Элис, и Эдвард понял, что полковник Каллен научил её не только медицинским премудростям.

— То есть прямо сейчас он не умрёт? — уточнил Малик, и Элис с изумлением посмотрела на него:

— А вы хотите, чтобы умер?

— Нет, но если он умирает, мы хотели бы проводить его как положено, — ответил пакистанец, переглянувшись с остальными, и Эдвард похолодел.

После слов Малика он понял вдруг, что делал вместе с ними возле бараков капитан Феодоракис, и открытие это здорово ему не понравилось. Молниеносным движением он выхватил у Элис капитанский жетон, который та забрала у Джонатана, и не обращая внимания на её возмущение, уставился на железную плашку.

«Феодоракис, Деметрий М. 39541, О  (-), MP  (прим. — военная полиция), M, мусульманин».

Мусульманин.

Твою мать.

— Так значит, капитан Феодоракис — мусульманин, — произнёс Каллен, вскипая, как гейзер в Йеллоустоунском заповеднике.

Малик кивнул.

— И почему вы молчали? — осведомился лейтенант.

— А что и кому мы должны были сказать, сэр? — пожал плечами капрал Малик. — Вера — личное дело каждого человека.

— Личное дело? А что если он сюда приехал, чтобы заказ для террористов выполнить? — мрачно посмотрел Эдвард на капрала. Он тут же вспомнил, как Халк подкалывал следователя шуточками о пророке Мухаммеде, а тот огрызался. И четки эти его, видимо, были мусульманскими, поэтому спецназовцы и уделили им такое внимание.

Скорее всего, за веру Феодоракиса и прогнали из спецназа. Или вернее, из-за подозрения в предательстве. И обшмонали его, выходит, не просто так. Но почему тогда они не забрали его с собой? Не нашли в его каюте пояс шахида и успокоились? Могли хотя бы намекнуть, что за следователем надо смотреть в оба. Или по их наводке его так срочно с базы и отозвали?

— Вы стали его подозревать только потому, что он мусульманин? — гневно взглянул на лейтенанта чёрными, как уголь, глазами, капрал Малик.

— Потому что он родился христианином и сменил веру, — сказал Эдвард. — Это всегда вызывает подозрение, если речь идёт об американском офицере. Тебя я ни в чём не подозреваю.

— Капитан Феодоракис — честный человек, — уверенно произнес пакистанец. — Он хочет вернуть своё доброе имя.

Эдвард внимательно посмотрел на парня. Значит, Феодоракис поделился с ним своими планами?

— И как же он хочет вернуть своё доброе имя? — осведомился лейтенант.

— Я не знаю, — ответил Малик. — Но он бы никогда не причинил вред своим.

— А кто знает? Амун?

Каллен посмотрел на переводчика. Он всё ещё был в невменяемом состоянии, но больше не кричал. Да, допросить его сейчас, скорее всего, не получится, а с минуты на минуту за ним прибудет вертолёт.

— Капитан Феодоракис ведь дружит с Амуном, да? — спросил Эдвард.

— Да, — кивнул Малик. — Он считает его своим учителем.

— Учителем? С какой стати? — не понял Каллен.

— Амун — внук имама. Он закончил медресе (4), — пояснил пакистанец. — И он хафиз.

— Кто?

— Хранитель Корана. Он знает его наизусть, — ответил Малик. — Таких людей очень мало. У нас их все уважают.

Отлично. Значит, Амун для Феодоракиса — учитель Йода. Или Палпатин, если верить Фоули насчёт их разговоров о джихаде. Эдвард сердито сплюнул. А что если эта двинутая права, и Амун прямо у них под носом вербует мусульман для священной войны с неверными. Звучит, конечно, бредово, но, может быть, на то и был расчёт.

— Сержант Фоули говорит, что Амун и капитан Феодоракис разговаривали о джихаде, — произнёс Эдвард.

— Она из-за этого попыталась нас подорвать? — опешил Малик. — Да ведь мы ничего такого не имели в виду!

— А что вы имели в виду? — поинтересовался лейтенант. — Джихад — это джихад. И так всё понятно.

— Да, мы говорили о джихаде. О джихаде в широком смысле, — проговорил с жаром пакистанец. — О том, что нужно бороться за истинную веру. Против радикалов, из-за которых нас все ненавидят. Мы именно их считаем врагами ислама. Если бы мы знали, что она подслушивает, мы бы ей всё объяснили, сэр!

Лейтенант понял, что парень сейчас начнёт митинговать и сразу пресёк его выступление:

— Малик, она бы тебе всё равно не поверила. И как вы собирались бороться против радикалов?

— Агитировать местных, общаться с детьми, — ответил пакистанец. — Единоверцев они скорее послушают, чем вас. Мы хотели говорить с местными о мирном исламе, чтобы они поняли, что путь талибов неправильный.

— А капитан Феодоракис тоже агитировать собирался? — хмыкнул Эдвард.

Он никак не мог представить следователя в роли мирного проповедника. Разве что в роли проповедника со снайперской винтовкой.

— Не знаю, но мне кажется, у него свой путь, — сказал Малик, бросив взгляд на раненого капитана, которому мерила давление Элис.

«И этот путь, кажется, подходит к концу», — невесело подумал лейтенант и порадовался, что не сказал это вслух.

Элис точно стукнула бы его по голове за такой пессимизм — эта малышка всегда предпочитала верить в лучшее. Эдвард же напротив готовился к худшему, чтобы от души порадоваться потом, что его негативные прогнозы не оправдались. Из-за этого он часто спорил с отцом — полковник терпеть не мог зануд, а своего сына он считал страшным занудой.

— Мы помолимся за него, — сказал капрал Малик, и мусульмане молча ушли вместе за бараки, а через пару минут до ушей лейтенанта донеслись заунывные напевы арабской молитвы.

Лейтенант взглянул на горизонт. Солнечные лучи уже не так сильно слепили глаза, а розовый рассвет почти угас. Окружающий мир стремительно превращался из волшебной сказки об Аладдине в отталкивающую реальность. Афганистан был прекрасен всего полчаса на закате и на рассвете — в другое время смотреть на эту пыльную пустыню было тошно.

— Ты знала? — спросил лейтенант у Элис, которая делала капитану Феодоракису очередную инъекцию.

— Что капитан Феодоракис — мусульманин? — догадалась медсестра. — Не знала. Но теперь удивляюсь, как я сама этого не поняла. Я ведь с ним почти четыре года на одной базе прослужила. Кое-какие странности можно было заметить.

— Какие например? — спросил Эдвард.

Сегодня он понял, что в сущности очень мало знал о мусульманах. То есть накануне командировки он прочёл несколько толстых книг об Афганистане и парочку даже взял с собой. Но речь там шла только об истории, политике и правилах приличия, но никак не о вере. Этого аспекта авторы, кажется, просто боялись касаться.

— Давай потом, ладно? У меня сейчас нет времени на болтовню, Эл Ти, — произнесла Тинкербелл и с беспокойством посмотрела на неподвижного Феодоракиса. — Он должен быть уже на столе у нейрохирурга.

— А ему нужен нейрохирург? Ран у него, конечно, много, но крупные сосуды вроде бы не задеты… — проговорил Эдвард, вспомнив, как осматривал капитана сразу после взрыва. Его состояние не показалось тогда критическим.

— Ты кое-чего не заметил, — сказала Элис и приподняла марлевый тампон на голове капитана.

Эдвард посмотрел туда, куда показывал её палец, и увидел на голове следователя ближе к затылку сравнительно небольшую, но, кажется, довольно глубокую рану с рваными краями.

— Осколок внутри, да? — тут же понял он причину волнений Элис.

— Да, — ответила медсестра. — И у меня есть опасение, что у него может развиться отёк мозга. А в этом случае нужна срочная операция. Иначе сам понимаешь.

— Понимаю, — кивнул Эдвард.

Ранения головы были, пожалуй, самыми коварными из всех. Очень часто, оставаясь здоровым физически, человек с мертвым мозгом превращался в овощ без шансов на реабилитацию.

Для Эдварда это было даже страшнее потери обеих ног. Именно поэтому он всегда носил шлем, когда выезжал с базы, и от своих морпехов требовал того же. От пули не убережёт, конечно, но от такого вот «подарка» запросто.

Вот только кто знал, что опасность может подстерегать тебя и на собственной базе во время молитвы.

— Ну, что они говорят? — подскочила Элис, увидев бегущего к ним Джонатана.

— Говорят, на маршруте есть опасность огня с земли, — сообщил запыхавшийся лейтенант Броди. — Час назад был какой-то инцидент.

— И что? — вопросительно посмотрела на него Элис.

— Ждут «Апач» для сопровождения, — ответил Джонатан.

— И долго они ждать будут? — сердито осведомилась медсестра.

— Не знаю, — пожал плечами парень.

— Ты сказал, что у нас проникающее в голову?

— Сказал, — проговорил виновато Броди, как будто это он не позволял вертолёту вылететь. — Они ответили — надо ждать.

— Ждать? — возмутилась Элис. — Я сейчас сама с ними поговорю! И они у меня без вертолёта на реактивной тяге полетят!

Эдвард улыбнулся. Он легко мог представить, как эти слова говорит отец. Определённо, Элис была лучшей его ученицей.

Пылая гневом, Элис убежала ругаться с санитарами, а Эдвард остался возле раненого капитана, совершенно не понимая, что делать дальше. Надо было пойти к Феодоракису сразу, как Свон сказала, что капитан уезжает. Может быть, он согласился бы напоследок ответить на пару вопросов. Но Каллен решил переговорить с ним утром. И получил хороший урок, что ничего нельзя откладывать на потом. Особенно в Афганистане.

— Броди, он ничего не говорил, пока вы ему помощь оказывали? — спросил он у дрожащего Джонатана.

— Нет, сэр, ничего, — ответил тот и вдруг вскрикнул. — Ой!

— В чём дело? — удивился Каллен и увидел, что глаза Феодоракиса открыты, а взгляд его мечется из стороны в сторону, словно кого-то разыскивая.

Капитан пришёл в себя как будто специально для того, чтобы лейтенант Каллен смог с ним поговорить.

Спеша, пока не вернулась Элис, Эдвард наклонился к лицу следователя и громко, чётко произнёс:

— Скажите мне, где искать Джубу? Кто такой Сейфуллах и сколько у него боевиков? Где у него база?

— Сэр, с ним нельзя разговаривать! — придержал его испуганный самоуправством лейтенанта Броди.

— Не мешай, Броди! — отпихнул его Эдвард.

Он чувствовал, что капитан Феодоракис не просто открыл глаза, но и пришёл в сознание. Даже сейчас он проявил своё вечное упрямство.

Он всегда умел оставить крайнее слово за собой.

— Сэр… — опять попробовал остановить его Джонатан, но Каллен рявкнул:

— Отвали!

Вновь склонившись над следователем, лейтенант воскликнул:

— Капитан Феодоракис, вы меня слышите? Мне нужно узнать правду!

Но Феодоракис молчал. По его глазам Каллен понимал, что капитан слышит и понимает каждое его слово. Но не может или не хочет ответить. И это вывело Эдварда из себя. В голове следователя была вся нужная ему информация, а вертолет уже скоро увезёт его с базы, и они снова окажутся ни с чем.

Лицом к лицу с невидимым врагом.

— Вы ведь обещали оставить мне зверя! — прокричал лейтенант. — Помогите мне, капитан Феодоракис. Вы же американский офицер. Мы ведь на одной стороне! Я поохочусь за вас, а вам потом всё расскажу!

— Блок… — прохрипел вдруг Феодоракис, и Каллен замер. — Блок… нот, — снова заговорил следователь, тяжело сглатывая после каждого звука.

— Ваш блокнот? — догадался Каллен, вспомнив, как капитан всё время что-то писал в своём блокноте. — Где он лежит?

— Ты что делаешь? — послышался рядом возмущённый до предела голос Тинкербелл. — Ему нужен полный покой!

— Подожди! — отпихнул её Эдвард. — Это очень важно!

Но Тинкербелл своим маленьким локотком так двинула Каллену в бок, что тот опрокинулся на задницу.

Проклятье. Кажется, он только что превратил могвая в гремлина.

— Иди отсюда, Эл Ти! — взревела Элис, как миниатюрный гризли. — У него тяжелое ранение головы. А ты лезешь со своими вопросами. Иди, Беллу допрашивай. Может, она что-то знает?

— Да ни хрена она не знает! — вспылил Каллен.

— Вот уж не ожидала от тебя такого, Эл Ти! — воскликнула Элис и занялась следователем, а Эдвард поспешил убраться с места преступления.

Ему нужно было найти блокнот. Маленькую толстую книжицу, которую капитан всё время таскал с собой. Наверняка она лежит у него в каюте.

— Каллен! — услышал он голос Кинга и увидел, что капитан несётся к нему весь в мыле, как загнанная лошадь.

— Каллен, Фоули утверждает, что капитан Феодоракис мусульманин, и он вместе с Амуном Месбахом готовил теракт против нас! — сообщил он.

— Капитан Феодоракис действительно мусульманин, но… — начал Эдвард, но Кинг прервал его на полуслове:

— Он действительно мусульманин? Чёрт побери! Всё это время он только делал вид, что ищет снайпера, а на самом деле планировал джихад у нас под носом!

— Сэр… — попытался вставить слово лейтенант, но Кинг не дал ему и рта раскрыть.

— Я так и знал, что от Месбаха с его педофильской свадьбой дурно пахнет! — заявил он. — Скоро тут будет ЦРУ, и нам всем головы снимут! Да ещё и подполковник Дэниелс приезжает. А этот чёртов снайпер всё ещё на свободе!

— Капитан… — опять заговорил Эдвард, но Кинг снова заглушил его истерикой:

— А я ведь чувствовал, что с этим следователем что-то не так! Я этих предателей за милю чую!

— Капитан Феодоракис не предатель! — раздался рядом звонкий голос рядового Свон.

Эдвард повернулся. Свон выглядела, как девчонка-скаут, в первый раз продающая печенье. Такая же напористая и наглая и в то же время до смерти напуганная.

Кинг тоже повернулся и побагровел.

— А вы закройте рот, рядовой Свон! — прокричал он в бешенстве. — Вашего командира ждёт Гуантанамо! А вас — допрос на полиграфе! Может, он и вас уже успел завербовать! Я бы не удивился!

— Капитан Кинг, сэр, капитан Феодоракис проводил расследование. Он действительно хотел найти этого снайпера, чтобы доказать, что он не предатель, — выпалила Свон, которая с присущей ей наивностью думала, что Кинга можно в чём-то убедить.

Эдвард же давно понял, что с этим кретином можно только соглашаться и действовать по-своему. Успех он всё равно припишет себе и даже не пикнет, а провал… За провал Эдвард был готов отвечать головой. Элис была права — череп у него крепкий, ещё не один удар способен выдержать.

— Подполковник Дэниелс будет недоволен, — произнёс Кинг. — И тобой, Каллен, в том числе. Ты ведь больше всех на базе общался со следователем, а глаза нам открыла сержант Фоули. Если бы не она, мы бы до сих пор грели этих змей у себя на груди!

Рядовой Свон задохнулась от возмущения и опять собралась защищать честь командира, но лейтенант опередил её:

— Я знаю, как найти этого снайпера, сэр!

— Ты знаешь, как найти снайпера? — повернулся к нему Кинг. На лице у него была крайняя степень недоверия.

— Да, сэр, знаю. Капитан Феодоракис успел мне всё рассказать, — произнёс Эдвард. — Вы же сами говорите, что я общался с ним больше всех. И мой отец давно с ним дружит. Поэтому все результаты своего расследования он передал мне, как только узнал, что его отзывают с базы.

Он сам не знал, почему решил так нагло соврать командиру. Но Кинг был сейчас в такой панике, что грех не воспользоваться ситуацией. Лейтенанту казалось, что это и есть его шанс. Шанс вернуться к командованию взводом и получить возможность заняться реальным делом, а не протиранием штанов на базе. Тем более ведь Феодоракис действительно рассказал ему про блокнот, а там наверняка есть всё, что нужно.

— Это правда? — вдруг повернулся Кинг к Изабелле Свон. — Ваш командир действительно ему все дела передал?

Лейтенант опешил. Такого поворота он никак не ожидал. С какой стати Кинг решил спросить мнение у Свон? Он ведь сам только что затыкал ей рот!

Свон в растерянности посмотрела на Эдварда, и лейтенант тут же всё понял. Кинг вовсе не был идиотом — во всяком случае в интригах он всегда знал толк. После брифинга капитан понял, что Изабелла Свон, когда её спрашивают, выкладывает всё, что знает, невзирая на чины и звания. И сейчас Кинг рассчитывал, что Свон заложит Каллена так же, как заложила его самого. Видимо, он всё-таки почувствовал в словах лейтенанта ложь и быстро нашёл способ выяснить правду.

— Если ты пытался набить себе цену, Каллен, то попытка не удалась, — осклабился Кинг. — Я уже сыт по горло твоими выходками!

— Капитан Кинг, сэр, капитан Феодоракис действительно передал лейтенанту Каллену все дела, — внезапно подала голос Свон. — Я сама при этом присутствовала.

Каллен в изумлении посмотрел на неё. Она его прикрыла? Или у него начались слуховые галлюцинации?

— Почему ему, а не мне? — осведомился Кинг. — На этой базе я — командир.

— Капитан Феодоракис привык работать с лейтенантом Калленом, сэр, — ответила Свон, даже не запнувшись.

Врала она на этот раз вполне профессионально, и Кинг ей поверил.

— Каллен, вечером доложишь обо всём. Сейчас времени нет. Надо с Фоули что-то решать, — недовольно буркнул капитан и, больше ничего не сказав, ушёл в штаб.

Эдвард посмотрел на Свон. Та сразу опустила взгляд в землю, но лейтенант успел увидеть у неё на лице довольную улыбку. Девчонка вела какую-то игру в лучших традициях своего наставника.

— Ну, и зачем вы всё подтвердили? — спросил Каллен. — Вину за брифинг передо мной заглаживаете?

— Нет, сэр, — ответила Свон уже совсем не так уверенно. Ей явно было некомфортно в его присутствии. И это было забавно. — Капитан Феодоракис действительно считает вас хорошим офицером. Он мне сам так сказал.

— Капитан Феодоракис сказал, что я хороший офицер? — недоверчиво посмотрел на неё Каллен. — А что ещё он обо мне сказал?

— Ничего, сэр, — ответила Свон, но на этот раз ложь ей скрыть не удалось.

Отлично. Чёртов следователь ещё и сплетничал с ней об Эдварде, как со старой подружкой.

— Рядовой Свон, вы, наверное, помогли мне с расчётом на то, что я привлеку вас к расследованию, — сказал лейтенант и по тому, как заёрзала Свон, догадался, что понял всё правильно. — Но я этого не сделаю. В охоте на «Джубу» вы принимать участие не будете.

— Но я буду вам полезна, сэр! — воскликнула Свон. — Я ведь действительно знаю, чем занимался капитан Феодоракис. Я всё время была рядом с ним.

Каллен с подозрением посмотрел на неё и расхохотался. Она разводила его сейчас точно так же, как он сам пять минут назад разводил Кинга.

— Рядовой Свон, я понимаю, вам хочется приключений. Мне в вашем возрасте тоже хотелось, — решил сыграть в «доброго копа» Эдвард. — Но поиском снайпера должны заниматься профессионалы, а не скауты-любители.

— Вы не понимаете, сэр! — воскликнула девчонка. — Капитан Феодоракис сам хотел привлечь меня к делу. Я — часть его плана.

— Вы слишком высокого мнения о себе, рядовой Свон, — ухмыльнулся лейтенант. — Вы были для него просто секретаршей.

— Но ведь он меня к чему-то готовил… — пробормотала Свон, не желая верить в обидную истину.

— Если бы он напрямую сказал, что вы для него всего лишь девочка на побегушках, вы бы стали плохо ему служить, — сказал Каллен. — Он хорошо умел дёргать людей за ниточки. Помните, на полигоне он сказал, что мотивация — великая сила? Так и есть. Он заставил вас поверить, что вы особенная, и поэтому вы были готовы выполнить любой его приказ. Снимите розовые очки. Он бы никогда не взял вас на дело.

Свон смотрела на него, как ребёнок, который только что узнал, что Санты не существует. Глаза девчонки наполнились слезами, и Эдвард поморщился.

Наверное, стоило сказать всё это помягче, чтобы избежать её рыданий. Но ей давно пора понять, что солдат Джейн добилась успеха только в кино, а в реальности все эксперименты по приёму женщин в спецподразделения с треском провалились.

Даже самая мужеподобная женщина не сумела выдержать такие нагрузки. А эта похожая на оленёнка пигалица загнулась бы на первом марш-броске и отправилась в нокаут на первом же спарринге. И Феодоракис прекрасно это понимал.

— Каждый хорош на своём месте, — подсластил он пилюлю. — Гаррет будет рад вашему возвращению.

Но от этих его слов Свон нисколько не успокоилась. Наоборот, она завелась ещё больше и воскликнула:

— Я ничего не умею только потому, что мне не дают учиться!

— Учатся в учебке, рядовой Свон, а здесь ученикам не место, — отрезал Каллен. — С какой стати кто-то должен давать вам шанс? Чем вы этот шанс заслужили?

— За месяц я уничтожила двух талибов, — сказала Свон с ярым юношеским максимализмом. — Сколько талибов убил за полгода Эрик Йорк? Почему он смог стать стрелком, а я этого не заслуживаю?

— Он не должен был становиться стрелком, это правда, — кивнул лейтенант. — Но то, что Йорк — плохой морпех, не делает хорошим морпехом вас. За месяц вы застрелили двух талибов и дважды чуть не погибли по собственной глупости, а мне и сержанту Уитлоку пришлось вас спасать. Два на два — это зеро. Пустышка. И хватит подсчитывать трупы. Так делают только психи.

— Так делают снайперы, — тихо возразила ему Свон.

Каллен едва не расхохотался. Она что, серьёзно хочет, чтобы крайнее слово в споре с офицером осталось за ней? Зачем он вообще начал что-то ей доказывать?

— Снайперы умеют ждать, рядовой Свон, — улыбнулся лейтенант Каллен. — Вот и вы ждите. Пока у вас не появится новый покровитель.

Гул вертолёта заглушил его слова. Медицинская бригада наконец-то прибыла на базу, и тут Эдварда посетила внезапная идея. Сорвавшись с места, он бросился к площадке, куда вертолёт приманивали красным дымовым сигналом, и увидел, что медики уже приготовились грузить раненых на борт.

— Тинкербелл, мне нужен ключ от каюты капитана Феодоракиса! — крикнул Эдвард, подбегая.

— Отстань, Эл Ти, — обожгла его взглядом медсестра.

Она всё ещё злилась на него из-за допроса.

— Это приказ капитана Кинга! — молниеносно соврал Эдвард.

Сегодня он, кажется, поставил рекорд по количеству вранья.

Но чего не сделаешь ради дела.

— Только быстро, у него каждая секунда на счету, — сказала с волнением Элис.

Она прекрасно понимала, что приказ есть приказ.

Лейтенант кивнул и, подскочив к следователю, принялся шарить у него по карманам. Ключ нашёлся быстро в кармане брюк.

— Удачи, капитан, — шепнул Эдвард Феодоракису. — Теперь ваше дело - моё. Так что без обид.

На этот раз Феодоракис никак не отреагировал на его слова, хотя глаза его всё ещё были открыты, и медики потащили его в вертолёт. В кабину посадили и Амуна, взгляд которого показался Каллену уже вполне осмысленным. Но поговорить с ним возможности не было, и Эдвард вернулся к Тинкербелл, которая с нетерпением ждала отлета вертушки.

Вертолёт поднялся в воздух, вздымая волны пыли.

Местные говорили, что в октябре в провинции Гильменд начинается сезон дождей, но за месяц с неба не упало ни капли, и дышать с каждым днём становилось всё тяжелее.

Переждав ураган, Эдвард повернулся к Элис, которая истуканом застыла, глядя на горизонт, куда стремительно удалялся санитарный борт.

— У него есть шанс? — спросил лейтенант.

— Долететь — есть, а дальше как повезёт, — пролепетала едва слышно Элис.

Она выглядела сейчас так плохо, словно отдала следователю частицу своей жизненной силы.

— Прости, что полез к нему, но мне действительно нужно было задать эти вопросы, — сказал Каллен.

— Ладно, проехали, — махнула рукой Тинкербелл. — У всех тут свои проблемы. Я уже поняла, что Кинг опять приставил тебе нож к горлу.

— Куда его везут? — поинтересовался Эдвард.

— В Кандагар.

— Почему в Кандагар? — удивился лейтенант. — Лашкаргах ведь ближе.

— Говорят, там условия лучше и нейрохирурги хорошие, — ответила Тинкербелл, положив голову ему на плечо, словно у неё уже не было сил держаться на ногах.

Хорошо, что Уитлока нет рядом. Мог бы и приревновать.

— А скоро там станет ещё лучше, — усмехнулся Эдвард, и Элис непонимающе посмотрела на него:

— В каком смысле?

— Через месяц туда едет полковник Каллен, — сообщил Эдвард, и Тинкербелл захлопала в ладоши — жизненные силы мгновенно к ней вернулись:

— Серьёзно? Полковник едет в Кандагарский госпиталь?

— Серьёзнее некуда, — ухмыльнулся Эдвард. — Уже чемоданы пакует.

— Жаль, что его сейчас там нет, он бы точно сделал всё, как надо, — сказала убеждённо Элис. — И когда он отправляется в командировку?

— Сразу после Рождества, — ответил Эдвард.

— Отлично. У меня как раз будет там тренинг, — обрадовалась Элис.

Тинкербелл обожала полковника Каллена. Впрочем, обожали его все без исключения, хотя он никогда к этому не стремился. Полковник не заводил знакомств специально и не пытался всем понравиться. Он просто был хорошим лёгким человеком, рядом с которым жизнь сразу казалась отличной штукой. И Эдварду порой было жаль, что он не унаследовал от отца этот полезный дар.

Эдвард повернулся и увидел Свон. Она тоже пришла проводить в госпиталь своего командира. Странно, но на этот раз она не плакала. Только стояла, оцепенев, как статуя, и не замечала никого вокруг.

— У них ничего не было, — проследив за его взглядом, сказала Элис, и лейтенант с удивлением посмотрел на неё:

— Ты о чём?

— Ну, на базе болтают, что Белла любовница Феодоракиса, — произнесла Элис. — Так вот — это неправда. Не было у них ничего. Амун ему свою сестру младшую пообещал.

Эдвард во все глаза уставился на Элис:

— А ты откуда знаешь?

— Мне Малик рассказал, пока ты с Кингом разговаривал, — ответила медсестра. — Мне вообще кажется, что у него давно уже никого не было. Он всех наших медсестёр в «Пэррис-Айленде» отшил. А ты же знаешь, какие у нас там девчонки симпатичные. И не приезжал к нему никто ни разу. Да и сам он практически никогда базу не покидал.

— А ваши медсёстры к нему клеились? — хмыкнул Эдвард и подумал, что зря спрашивает.

Каждый его визит на базу к отцу заканчивался тем, что на нём висли все медсёстры по очереди и демонстрировали всё лучшее, чем наградила их природа.

— Конечно. Офицер, да ещё и неженатый, — ухмыльнулась Элис. — Такой шанс редко попадается.

— А ты пыталась? — полюбопытствовал Эдвард.

— Я - нет. Я нормальных отношений хочу, а он любить не способен, — сказала Элис. — Вернее, способен, но не женщину.

— А кого? Мужчину? — засмеялся Каллен.

Вот это был бы поворот.

— Войну. Он любит войну, — ответила Элис, и у Эдварда тут же вырвалось:

— Но ведь Уитлок такой же!

Выпалив это, Каллен сразу захлопнул рот. Какое же он иногда трепло. Впрочем, рядом с Элис у всех развязывается язык, но сейчас она сама, кажется, была этому не рада.

— Не такой, — возразила Тинкербелл с поникшим видом. — Или… или это он сказал тебе, что войну любит больше, чем меня?

Вот чёрт. Кажется, он только что подложил штаб-сержанту огромную свинью. Но Элис внезапно взяла себя в руки и произнесла:

— Да я и сама знаю, что это так. Но он всё равно меня любит. А мне и этого достаточно.

Эдвард улыбнулся. В очередной раз он убедился, что Элис гораздо мудрее, чем кажется. Уитлоку с ней повезло.

Зря лейтенант Каллен, приезжая в гости к отцу, не обратил на неё внимания.

Но тогда она показалась ему ужасно надоедливой, глупой и непостоянной. А на самом деле она была такой же лёгкой и доброй, как отец. И с чего он взял, что хорошо разбирается в людях?

Оставив Элис и других медиков отдыхать, Эдвард направился к каюте капитана Феодоракиса. В голове у него уже созрел план, который он собирался немедленно претворить в жизнь, не дожидаясь, пока Кинг решит взять всё в свои кривые руки.

Но сзади его неожиданно настиг сержант Орлов, которому вообще-то полагалось лежать на койке и залечивать трещину в ребре ещё пару дней.

— Лейтенант Каллен, сэр, разрешите обратиться, — произнёс он, отдышавшись.

Выглядел парень неважно. И не только из-за травмы. Вид у него был такой, словно его контузило при взрыве вместе с Амуном.

— Слушаю, сержант. В чём дело?

— Это действительно Фоули устроила? — спросил парень обеспокоенно.

— Действительно. Тебе повезло, что она с тебя на мусульман переключилась, — сказал Каллен с иронией.

— А сейчас она где?

— На допросе у капитана, — ответил лейтенант.

— У Кинга на допросе? — упавшим голосом уточнил сержант. — Вот чёрт!

— Боишься, она скажет ему, что ты — русский шпион? — припомнил Каллен свой разговор с Фоули в душе.

Но сержанту явно было не до шуток.

— Да вы ведь сами знаете, как капитан Кинг к русским относится, — нервно произнёс Орлов. — Он ей и поверить может. Как думаете, сэр, стоит мне к нему пойти и всё объяснить?

— А тебе есть что объяснять? — ухмыльнулся Каллен и тут заметил, что на отдалении за ним семенит рядовой Свон, ошибочно считающая себя незаметной.

Она уже здорово действовала ему на нервы, эта самоуверенная малявка.

— Свон, — повернулся к ней Каллен. — Что вы повсюду за мной бегаете? Я ведь сказал, что к расследованию я вас не привлеку. Вы зря надеетесь взять меня измором.

— Я просто подумала, что у вас могут возникнуть вопросы, — проговорила девчонка. — И мне лучше находиться поблизости, чтобы вам не пришлось долго меня искать.

— Возникнут — я вас и в сортире отыщу, — отрезал лейтенант, и в этот момент к ним подошёл штаб-сержант Уитлок.

— Капитан Брендон сказала, вы взяли ключ от каюты капитана Феодоракиса, сэр, — произнёс он, и Эдвард в очередной раз подумал, что Элис давно пора заклеить рот. Впрочем, сейчас ему пожалуй не помешает ещё пара рук для обыска, тем более, что Уитлок с Орловым — ребята толковые и к Кингу с доносом не побегут, что бы они там ни обнаружили.

— Взял, — кивнул Эдвард. — Нужно обыскать каюту Феодоракиса, пока за его вещами никого не прислали.

Уитлок с удивлением посмотрел на командира:

— Зачем нам обыскивать его каюту?

— Чтобы найти его чертов блокнот, — ответил лейтенант. — Он сказал мне про него перед тем, как вырубиться. Значит, там есть что-то важное.

— Вы думаете, он всё-таки что-то нарыл? — недоверчиво спросил штаб-сержант.

— Думаю, — кивнул Каллен. — И нам он это рассказывать не собирался, чтобы мы ему не мешали. Но теперь мы сами возьмём всё, что нужно.

— Мне кажется, так нельзя, сэр, — встряла вдруг Свон, и Эдвард поморщился. Зачем он заговорил об обыске при этой недобитой максималистке? — Это ведь его личные вещи!

— Во-первых, он мне сам разрешил. А во-вторых, здесь ни у кого нет личных вещей, рядовой Свон, — сказал Каллен. — Стоит вам загреметь в госпиталь, и ваши вещички перероют все, кому не лень, да еще и примерят.

Эдвард тут же вспомнил, как когда он лежал в госпитале, ему прислали на домашний адрес из Афганистана личные вещи и среди них стринги жены, которые та отправила ему в письме в качестве милой шутки. К стрингам оказалась приколота степлером фотография, на которой их каким-то невероятным образом натянул поверх камуфляжных штанов его приятель из другого взвода и в таком виде оборонял со своими морпехами огневую точку.

Жена эту дурацкую, но забавную дружескую шутку не оценила и устроила страшный скандал. Она вообще очень любила полоскать ему мозги. А Эдвард всё терпеливо сносил, как полный кретин. Хорошо, что он узнал тогда про её измену. Жил бы с этой стервой до сих пор и терпел её закидоны ради их вечной любви, а она трахалась бы со всеми подряд, как жена Харви Джейкобса.

— Так что готовьтесь, рядовой Свон, однажды вы можете увидеть свои трусики с Белль на чьей-нибудь волосатой заднице, — ухмыльнулся Эдвард.

Свон тут же покраснела, как помидор. Она, наверное, думала, что лейтенант давно забыл про тот позорный инцидент с трусами. Но Эдвард Каллен помнил всё и, тут же представив её в таком белье со снайперской винтовкой в руках, хрюкнул от смеха.

Ну вот как после этого можно относиться к ней серьёзно?!

— А обыск мы будем проводить прямо сейчас? — спросил Уитлок.

— Прямо сейчас. И сержант Орлов нам поможет, — сказал лейтенант и, оглядевшись, убедился, что рядовой Свон ушла, пристыженная его шутками о её нижнем белье.

Эдвард обрадовался этому, но его не оставляло чувство, что девчонка просто где-то затаилась. Он даже ощущал кожей, как обиженный взгляд этой снайперши-недоучки прожигает ему затылок. Но больше не собирался тратить на неё время.

— Вперёд, — сказал он Уитлоку с Орловым, вставив в дверь ключ. — Действуем быстро. Лишние свидетели нам не нужны.

<hr />Примечания:

(1) Уровень Nightmare (Ночной кошмар) — самый тяжелый для прохождения уровень сложности во многих компьютерных играх.

(2) Футболки с надписью «Infidel» (прим. — «Неверный/неверная») широко распространены среди военных НАТО, проходивших службу в Ираке и Афганистане. Кроме английской версии внизу дается и перевод на арабский/пушту/фарси, чтобы потроллить грамотных местных жителей.

(3) Первая поправка к конституции США гарантирует свободу слова, религии, прессы, собраний и свободу обращаться с жалобами.

(4) Медресе — мусульманское учебное заведение, выполняющее роль средней школы и мусульманской духовной семинарии.