Тысяча шагов от входной двери (джен)

— Очень жаль, — повторил Доктор. — Все это абсолютно неправильно, и она не имела никакого права так поступать, но что сделано — то сделано.

Бернард испугался, что сейчас ему скажут немедленно покинуть магазин, в котором он был, по сути, всего лишь гостем.

— Вы меня выгоняете? — спросил он.

— Нет! — ответил Доктор. — Я хотел сказать ровно противоположное: Бернард, с этого дня ты не сможешь покинуть ТАРДИС до тех пор, пока я не придумаю, как тебя спасти. Теперь тебе нельзя даже голову высунуть за дверь.

— Почему?

— Время тебя убьет.

— Я это много раз слышал, но так и не понял. Что во мне такого особенного, что время охотится именно за мной?

— Время ни на кого не охотится, — задумчиво проговорил Доктор. — Хотя, когда произносишь это вслух, невольно начинаешь сомневаться… Так вот, Бернард: у Вселенной множество степеней свободы, и в ней очень многое можно изменить, ускорить, замедлить, предотвратить. Многое, но не все. Существуют события — «фиксированные точки», и вмешиваться в них строго запрещено, потому что от этого слишком многое зависит. Волны, расходящиеся от парадокса, могут быть совершенно катастрофическими.

— Кем запрещено? — удивившись, спросил Бернард.

— Самим Временем. Природой. Вселенной. Сверхразумом. Богом. Слепым часовщиком… Можешь выбрать что-то или кого-то из этого списка или придумать свое определение. Суть от этого не изменится. Фиксированные точки есть, и к ним, если так можно выразиться, как к пуговицам, пристегнута сама ткань бытия.

— Да уж, — пробормотал Бернард. — И моя смерть, то есть смерть обычного лондонского уличного бандита, тоже является «пуговицей, на которую пристегнута ткань бытия», так?

— Если все предельно упростить, то да, так. И она, твоя смерть, должна была случиться восемнадцать лет назад.

— И что же от нее могло такое важное зависеть?! — воскликнул Бернард.

— Что угодно. Например, некий начинающий политик прочитал утром в криминальной сводке, что возле площади Рассела зверски убили молодого человека из неблагополучного района, и решил выстроить свою предвыборную кампанию, сделав главным пунктом свой программы борьбу с уличной преступностью. Кампания была удачной, политика выбрали в местный совет, и он там хорошо себя проявил. Потом его позвали на небольшую должность в Лейбористскую партию, где он сделал головокружительную карьеру, выиграл выборы и стал британским премьер-министром. Ему пришлось участвовать в урегулировании глобального кризиса и, так как он был умным, обаятельным и харизматичным лидером, к его доводам прислушались, и Третья мировая война не началась. В тот год. А так — наш герой утром прочитал совсем другую заметку, сделал неправильную ставку в своей предвыборной кампании, проиграл, бросил политику и открыл свой автосервис.

Бернард закашлялся.

— Из-за того, что я жив, начнется Третья мировая?!

— Нет, конечно, — ответил Доктор, улыбаясь. — Это было просто умозрительное построение. Анализ возможностей. Вероятностная модель. Гипотеза. Художественное преувеличение… На что должна была повлиять твоя смерть и что произошло бы в реальности, никто не знает и теперь никто не узнает. Однако ты по-прежнему должен умереть.

— Что этому мешает?

— ТАРДИС. Она в небольших пределах может подправлять временные линии, что она и делала все эти годы.

— Она что — пыталась развязать Третью мировую?! — спросил Бернард, вскакивая с дивана.

— Не думаю, — еле сдерживая смех, проговорил Доктор. — Бернард, не зацикливайся. Третья мировая — только один из многих вариантов… ТАРДИС нужен был кто-то, кого не жаль и у кого нет никаких вариантов будущего, — уже серьезно сказал он.

— И она выбрала меня.

— И она выбрала тебя.

Оба замолчали. Бернард, размышляя, походил с минуту туда-сюда и сел на диван.

— Она подправляла мою временную линию только для того, чтобы я мог найти тебя, читая газеты?

— Да. У нее был такой план. Мы с ней… разминулись, и она искала меня все это время. Вообще она и сама может читать газеты, но сейчас слишком повреждена, потому что… Долго рассказывать. Я ее починю, и мы улетим туда, где должны быть. А тебе придется полететь с нами.

— Так, — сказал Бернард. — Два момента. Во-первых, почему раньше я мог отходить от магазина на тысячу шагов, а теперь не смогу? Во-вторых, если я полечу с вами, чем мне это поможет, если «фиксированную точку» нельзя… расфиксировать?

— Бернард, ТАРДИС — это не генератор парадоксов. Это сложная система — космический корабль и машина времени. Пока я буду ее чинить, она должна будет сосредоточиться исключительно на этом процессе. Твоя тысяча шагов стоит ей слишком большого количества ресурсов! — Доктор сделал паузу и продолжил: — Когда же мы сможем улететь, возможно, я найду какой-нибудь способ тебя спасти. Сейчас я его не знаю, но это не означает, что его нет.

— А моей жизни на это хватит? — тихо спросил Бернард. — Или мне так и придется до старости (и это если она у меня будет) сидеть внутри?

— Не знаю. Но у тебя будет надежда.

Бернард решил, что надежда — это в его положении совсем не плохо.

* * *

Прошла неделя.

Бернард после того серьезного разговора видел Доктора от силы полчаса — тот безвылазно копался во внутренностях ТАРДИС, и помощь ему была не нужна. Иногда Доктор, ни слова не говоря, куда-то уходил и возвращался с объемными пакетами, набитыми каким-то хламом.

Книжный магазин остался на месте, потому что Доктор сказал, что он по-прежнему нужен для маскировки. Бернард этому был только рад, иначе ему бы пришлось мучиться от безделья. Еще у Бернарда появилась привычка стоять возле открытой двери, смотреть на улицу и кипевшую на ней жизнь. Жизнь прекрасно кипела и без несчастного Бернарда Блэка, а где-то и вовсе работал в своем автосервисе несостоявшийся политик, которого, вовремя не умерев, Бернард так подвел.

Внутри до Бернарда тоже никому не было дела. Связь с голосом ТАРДИС он сразу же, как только привел Доктора, потерял, а сам Доктор все время был занят.

Вот и сегодня Бернард стоял возле открытой двери уже три часа и страдал не только в философском смысле по поводу своей тяжелой судьбы, но и в самом приземленном — от голода. Дело было в том, что он не ел уже полтора дня.

Сначала у Бернарда были три бутылки вина и упаковка соленых орешков, и он долго не замечал, что в торговом зале больше нет никакой еды. Потом Бернард в пьяном забытьи проспал несколько часов на диване, а, когда проснулся и пошел на кухню, обнаружил, что кухни в книжном магазине больше нет — вместо нее был какой-то пыльный не то гараж, не то сарай, и сквозь щели в его деревянных стенах пробивался яркий солнечный свет. Окон в этом помещении не было, а дверь была одна. Лестница, ведущая на второй этаж, тоже исчезла. Куда делся Доктор, было непонятно.

— ТАРДИС! — обратился он мысленно к голосу.

Она не ответила.

— ТАРДИС! — крикнул он вслух.

Никакой реакции не последовало.

— Доктор!

Бернард прислушался.

— Доктор, я есть хочу!

Он звал их еще пару минут, но никто так и не откликнулся. Кухня тоже не появилась.

Бернард вспомнил, что можно заказать по телефону пиццу, но, когда снял трубку, не услышал гудка — то ли линия была повреждена, то ли починка ТАРДИС подразумевала отключение телефонной связи.

Был поздний вечер, и покупатели, которых можно было бы попросить сходить за едой, в магазин больше не заходили. Потом, когда Бернард уже решил обратиться за помощью к случайным прохожим, закрылись находившиеся рядом магазины, и эту идею пришлось отбросить. Так Бернард и лег голодным спать, свернувшись калачиком на диване, чтобы не слышать заунывное урчание собственного желудка.

Утром (а была всего половина седьмого, когда он проснулся) Бернард опять пытался найти кухню, дозваться до Доктора или ТАРДИС, позвонить по телефону, но из этого ничего не получилось.

«Интересно, насколько нехорошие у меня сегодня числа?» — подумал Бернард, тоскливо глядя на улицу. Была суббота, прохожих еще не было, и магазины еще не открылись.

В этот момент прямо напротив Бернарда Тед — его давний знакомый — остановил свой передвижной лоток с хот-догами. Бернард почувствовал запах еды, и его замутило.

— Тедди! — крикнул он из двери. — Ты не мог бы принести мне хот-дог?

— О, Бернард! Что-то давно тебя не видно! Как жизнь?

— Нормально! Так что насчет хот-дога?

— Бернард, мне муниципалитетом запрещено торговать на твоей стороне улицы. Иди сюда и купи!

Бернард смерил взглядом расстояние до лотка — всего девять-десять ярдов. Стоило ли рисковать жизнью ради хот-дога? Он подумал об этом еще с минуту, а потом, выругавшись, шагнул на улицу и, втянув голову в плечи, добежал до лотка.

— Мне пять! Нет, шесть!

— С горчицей или с кетчупом?

— С горчицей. И с кетчупом. Давай быстрее!

— Бернард, ты какой-то странный, — медленно проговорил Тед, так же медленно доставая сосиски из бака. — Ты не заболел?

— Нет! Со мной все замечательно. Будет. Если ты отдашь мне эти твои… хот-доги!

Тед обиженно засопел, но аккуратно сложил все в бумажный пакет и забрал деньги. Бернард бегом вернулся в магазин, чувствуя, что от только что пережитого сердце колотится так быстро и сильно, словно готово выпрыгнуть из груди.

Он сел за стол, перевел дыхание, открыл пакет, достал хот-дог и впился в него зубами, чуть не замычав от наслаждения.

— Доброе утро! — услышал он громкий и звонкий голос, поднял голову и увидел молодую рыжеволосую женщину. — А у вас есть атлас звездного неба? Я хочу сделать деду хороший подарок на день рождения!

— Мм… — мотнув головой в сторону стеллажа с книгами по астрономии, неопределенно хмыкнул Бернард с набитым ртом.

— Половина одиннадцатого, а у вас уже обед? — возмутилась женщина. — Вот это забота о клиентах!

— Донна, не начинай, — спокойно проговорил вошедший в магазин совсем седой старик. — Тебя и на полминуты оставить нельзя!

— У нас много атласов звездного неба, — сказал наконец-то прожевавший хот-дог Бернард. — Мне, например, нравится вот этот…

— Как я еще должен объяснять, что выходить наружу категорически запрещено?! — рявкнул появившийся Доктор, вытирая тряпкой перемазанные в чем-то синем руки. Тут он встретился взглядом с Донной и побледнел: — Извините… — кое-как пробормотал он. — Не знал, что Бернард занят.

Бернард подумал, что женщина в ответ на это как-то съязвит, но она, не отрываясь, смотрела на Доктора и молчала.

— Я… Хотела сделать деду хороший подарок на день рождения, — тихо повторила она. — Лучший атлас звездного неба из всех, которые есть в этом магазине.

— Отличная… идея… — с трудом выговаривая слова, согласился Доктор. — Я пойду, ладно?

— Ладно, — ответила Донна.

Доктор ушел.

Бернард продал Донне тот самый, нравящийся ему, атлас, а она, собираясь уходить, пропустила деда вперед и вдруг взяла со стола книгу — недавно вышедший модный женский роман.

— «Самая важная в мире женщина», — прочитала она название. — Какая пошлость!