Completely hopeless (гет)

Они просто мило поговорили. Большую часть времени Сириус провел, пытаясь не пялиться слишком пристально, не смеяться как маньяк, и вообще постарался выглядеть максимально адекватным. Да, Гермиона сама к нему подошла, но это не значило так уж много… Он не был настолько идиотом, как считает большинство, чтобы не понимать этого.

Сириус всегда умел нравиться. Его обаяние не работало в двух случаях: если человек ему был искренне неприятным, лицемерие — не его сильная сторона. Второй же случай — это семья. Нравиться родственникам у Сириуса никогда не получалось. Он не был хорошим сыном, не был достаточно хорош как Блэк и не хотел становиться еще одним высокомерным ублюдком. Фактически заслужить одобрение родных он и не старался, делая все наперекор.

Гермиона же не была еще одним способом вызвать ненависть снобской родни.

Хотя за смерть Темного Лорда они ее ненавидели… В этом Сириус готов был поручиться под присягой.

То, как он бегает за ней, все эти слухи доводили маман, братца и кузину до бешенства, и никак не меньше. Пусть, как он и сказал, злость родственников не была его самоцелью. Целью была Гермиона и их светлое будущее вместе.

Сириус вел себя как осел. Ничего этим не добился, пусть она и сменила гнев на милость. Однако он осознавал, что такая счастливая перемена его заслугой не была. Просто Гермиона для себя что-то решила и сократила дистанцию, делая его еще более влюбленным и еще менее сдержанным. Последнее, к слову, было возможно, поскольку настоящие чувства сложные до невозможности… Было намного проще, когда девушка ему просто нравилась и он хотел ее в самом прозаичном смысле.

Без цензуры и словесных реверансов такое называлось «думать членом»…

— Вчера ты был не так молчалив.

Джеймс отвлекся от отчета, который переписывал. Сириус ответил ему зверским взглядом. В маленьком кабинете едва помещался стол, два стула и шкаф, поэтому сбежать не было никакой возможности. Он жалел о том, что не сдержался и выложил все друзьям. Сегодня на свежую голову перспективы не казались такими радужными. Сириус немного преувеличил, и вышло (случайно!), что соврал почти. Поэтому Лили и Джеймс слышали, что Гермиона согласилась практически быть его девушкой, чего, конечно, не было.

Сохатый будет издеваться еще как минимум вечность.

Причем не вовремя.

Ибо он как раз обдумывает, как вести себя на обеде. Так, чтобы не оттолкнуть и не выглядеть щенком, который выпрашивает ласки. Казаться уверенным, при этом совсем не самодовольным. Гермиона, насколько он знал, последнее в нем вообще не оценит.

— Сядем к ней, как обычно. Просто меньше трещи и дай мне для разнообразия сказать пару слов. Отвлеку от тебя, придурка, внимание.

Видимо, его терзания были настолько хорошо видны, что Сохатый предложил вполне годный план. Причем без снисходительного тона.

Стрелка на часах ползла непростительно медленно… Сириус вернулся к бумажной работе, прося Мерлина, чтобы Грозный Глаз не отправил их куда-нибудь до обеда. Обычно их с Джеймсом задания не были легкими и занимали прилично времени. Несмотря на то, что он был обеими руками за «веселье» вместо бумажек — нудных до смерти, — работа в поле сегодня была некстати. Чем только не пожертвуешь ради любви.

Спаржа вместо мяса оказалась в его тарелке только потому, что он искал глазами мисс Грейнджер. Она обычно приходила раньше и всегда садилась за один и то же столик. Спиной к стене. Выигрышная с точки зрения безопасности позиция: видно всех, кто находится в помещении. Но сейчас стул был пуст. Сириус начал беспокоиться.

Она педантична и собранна. Все по плану… Даже треклятый штурм логова Упиванцев (кошмары, и весьма красочные, снились до сих пор) прошел по ее сценарию. Несмотря на то, что бой был кровавым во всех смыслах, они выиграли. Гермиона будто знала, как будут действовать ублюдки, и заготовила сюрпризы.

Джеймс смотрел на его метания со смиренным терпением, не пытаясь его успокоить, парнокопытное бесчувственное.

Ведь что-то случилось. Гермиона просто так не изменяла своим привычкам. Сириус же был аврором, был влюблен до сумасшествия и наблюдал за ней каждый день, когда видел. Поэтому на толику паники и беспокойства таки имел право.

— Голосование в Визенгамоте, еще идут дебаты.

Когда он был готов встать и отправиться на поиски, Джеймс снизошел до объяснений. Сириус назвал себя кретином, не став озвучивать такой потрясающий вывод. Ну да, Гермиона не пропускает заседаний и занимается политикой. Хотя, кажется, все эти игры ей никакого удовольствия не доставляют. И она будет сидеть среди старых пеньков, пока дебаты не пройдут. Для нее все это важно.

Еще одно отличие.

Сириус бежал от всего, что было наследием семьи, в том числе и от кресла в Визенгамоте.

Его игрища в политику никогда не заботили, скорее вызывали отвращение.

— Твоя не девушка — один из инициаторов серии законов, которые смягчают политику министерства по отношению к нелюдям. Бродяга, не смотри на меня так, я иногда читаю Пророк и часто слушаю Лили. Ее-то эти вопросы тревожат, и она горячая сторонница мисс Грейнджер.

Если бы он умел стыдиться, то стыд был бы его эмоцией.

Сириус понял, что некоторой частью жизни Гермионы не интересовался совсем, предпочитая видеть только одно и совсем не замечая другого. Не слишком-то взрослый подход, как ни крути. Все, что связано с законами и политикой министерства приводило его в мыслях к семье. Блэки веками писали одно и манипулировали другим. Ему же была с рождения отведена роль очередного надутого от чувства собственной важности лорда Блэк — Сириус это ненавидел, отлично понимая, что обратить ту власть, данную происхождением, во что-то хорошее не сумел.

Он бунтарь, не созидатель. Терпением обделен.

В любом случае хотя бы для того, чтобы не быть болваном в ее глазах, нужно интересоваться и теми вопросами, которые отвращение вызывают, каким бы стойким ни было неприятие. Сириус уже не ребенок, которого пытались сломать под «стандарты», он вырвался и свободен. В отрицании и бунте уже нет необходимости.

— Луни с ней работает?

— Да. Но это большой секрет… Почему, ты думаешь, из нас троих мисс Грейнджер так тепло к нему относится?

— Я не думал, я ревновал.

Сохатому в этом признаться не трудно, пусть и невероятно глупо выходит. Но Джеймс — тот человек, которому он может сказать практически все, точно зная, что дальше них двоих информация не уйдет. Значит, Ремус помогает Гермионе, и поэтому она видит в нем что-то больше докучливого мальчишки. Сириус же все это время просто злился на друга, не делая попыток вникнуть в ситуацию. Получилось по-Блэковски — ноль здравого смысла, зато полно драмы на пустом месте.

И еще кто-то смеет говорить, что кровь не определяет то, кто ты есть.

Сириус годами борется с этой кровью и все равно часто поступает, как типичный Блэк.

Сказать спасибо Сохатому, пусть над этим эпизодом Джеймс будет смеяться долго, увидеть Лунатика и вытащить из него все, что возможно, об их работе с Гермионой. Предложить помощь. Происхождение столько раз портило ему жизнь, теперь Сириус дозрел до того, чтобы использовать свое имя. Если к инициативе присоединится представитель священных двадцати восьми, древнейший и благороднейший, это добавит процессу очков? В любом случае Сириус собирается это выяснить.

Как и чем он лично может помочь Гермионе и делу, которое она отстаивает.