Проходная пешка (джен)

Чтобы компенсировать наличие защищенной проходной у противника, иной раз приходится прибегать к весьма энергичным действиям (если, конечно, такая возможность имеется).

Раймонд очнулся с головной болью. Казалось, что слабость, лишившая его сознания, вернулась стократ; от легкости, подаренной ему междумирьем, не осталось и следа. Почему-то ломило кости и ужасно затекла правая рука. Раймонд через силу пошевелился и выкарабкался из-под груды коробок, видимо свалившихся на него во время падения. Мерлин, голова раскалывается...

Шатаясь, он встал. Лавка Олливандера не изменилась: все такие же пирамиды упакованных волшебных палочек, заваленный инструментами стол и приоткрытая дверь в мастерскую. Раймонд проковылял к выходу и дернул за ручку двери. Закрыто. Удивленный, он повернулся к разбитому окну и отшатнулся от неожиданности: на подоконнике неподвижной статуей сидел черный ворон и выжидающе, как показалось юноше, смотрел на него.

— Ну и напугал ты меня, приятель, — облегченно вздохнул Певерелл, подходя к птице. — Что ты скажешь мне на этот раз?

Кутх молчал. Он только вытянул вперед свою железную лапу, к которой было привязано письмо.

— Это мне? — подозрительно спросил Раймонд.

Ни одной другой птице он не стал бы задавать такой вопрос, но кутх воспринимался им как несравненно более мудрое существо. Ворон продолжал неотрывно смотреть на юношу и молчать, но лапу не опустил.

— Ну хорошо. — Раймонд воспринял подобное поведение кутха как утвердительный ответ. — Ты только крыльями не дергай, договорились?

С опаской он отвязал письмо, радуясь тому, что ворон застыл, как восковая фигура. Лишь когда Раймонд забрал послание, кутх позволил себе опустить лапу.

— Хорошая птичка... — пробормотал молодой человек, разворачивая желтоватый пергамент. — Что тут у нас интересного?

А интересное действительно было. Директор банка «Гринготтс», почтенный гоблин Урглот, сообщал благую весть о том, что прошение Раймонда о восстановлении его имени в родословной Певереллов было рассмотрено Визенгамотом, и в связи с предоставлением неоспоримых доказательств, свидетельствующих о принадлежности юноши к древнейшему волшебному роду, принято решение его просьбу удовлетворить. Для уточнения деталей вышеупомянутый Урглот приглашает к себе теперь уже законного лорда Певерелла в любое удобное ему время.

Раймонд на всякий случай перечитал письмо второй раз. Да уж, оперативно работают; только утром был в банке — и на тебе, все уже рассмотрено и одобрено. Юный лорд повернулся к кутху, который внимательно наблюдал за ним, не собираясь улетать.

— Выходит, ты принадлежишь «Гринготтсу», — обратился к ворону Раймонд. — Гоблины не доверяют свою почту совам, да?

Кутх по-прежнему молчал.

— Ммм... Пора уходить отсюда, приятель. Снаружи все, вроде бы, стихло.

С улицы действительно не доносилось ни криков, ни заклятий. Да и время, кажется, близилось к вечеру.

— Наверное, стоит попросить мистера Олливандера открыть дверь, — поделился с вороном своими мыслями Раймонд. — А ты лети к своим хозяевам в «Гринготтс», я скоро туда приду.

Ворон немного помедлил, словно раздумывая над предложением молодого человека, затем взмахнул крыльями и через секунду подоконник пустовал. Раймонд лишь покачал головой, поражаясь необычной птице, и направился к рабочему кабинету мастера палочек.

Дверь скрипнула, нехотя впуская посетителя. В комнате было темно, но даже плохое освещение не могло скрыть бардака, который царил в мастерской. Заготовки палочек валялись прямо на полу вперемешку с перьями и какими-то записями.

— Мистер Олливандер, вы здесь? — крикнул Раймонд, вглядываясь в темноту.

Ответа не последовало.

— Мистер Олливандер?

Юноша сделал пару шагов вглубь комнаты и почувствовал, как под правой ногой что-то хрустнуло. Ох... Может, это была бракованная палочка, иначе бы мастер не бросил ее на пол, верно? Раймонд присел, чтобы понять, насколько тяжкий ущерб он нанес деревянному изделию. Ну, если не приглядываться, то можно и не заметить этой трещины... А это еще что такое?

Несчастная палочка лежала не на полу, а на чем-то черном. Помедлив, Раймонд поднял тетрадь — точно такую же, как та, которую хотел ему отдать Олливандер. «Это моя жизнь», — так он сказал. Странно, что столь ценная для мастера вещь валяется в груде хлама, он ведь так боялся, что ее прочтет кто-нибудь, кроме Раймонда. И откуда столько доверия к первому встречному мальчишке?

Глаза Раймонда уже привыкли к темноте, и он полностью убедился, что Олливандера здесь нет. Как вскоре выяснилось, черный ход, ведущий из кабинета в Косую аллею, тоже закрыт, что окончательно сбило юношу с толку. Придется лезть в разбитое окно, ничего не поделаешь. А тетрадь... Тетрадь он возьмет с собой, не стоит ей здесь валяться. В конце концов, ее всегда можно вернуть, если Олливандер передумает и потребует свои записи обратно... С этими мыслями Раймонд вернулся в комнату с волшебными палочками и осторожно, стараясь, чтобы его никто не заметил, выбрался наружу.

Косая аллея встретила неожиданным молчанием. Шумная торговая улочка, какой она запомнилась Раймонду, опустела, и редкие прохожие, попадавшиеся по пути, все время с опаской оглядывались на подозрительного юношу. Часть магазинов была закрыта; от некоторых, как вон от того кафе-мороженого, и вовсе остались одни развалины. Казалось, каждый, кто вынужден был сюда прийти, ждал продолжения бойни, устроенной Пожирателями, и потому старался как можно быстрее покинуть разоренный переулок. Впрочем, был кое-кто, кому, по всей видимости, нет никакого дела до разборок волшебников. Гоблины. «Гринготтс» по-прежнему возвышался неприступной крепостью, и маленький деловой народец продолжал работать как ни в чем не бывало.

Раймонда встретил тот же гоблин, что и в прошлый раз. Вертоух, как назвал его директор банка, поприветствовал лорда и снова проводил его к золотым дверям с драконами, за которыми скрывался кабинет Урглота. Певерелл с нетерпением ждал предстоящего разговора. Слабость, свалившаяся на него после пробуждения, потихоньку отходила. Если сначала Раймонду казалось, что его голову используют как наковальню, то теперь дикая боль сменилась легким постукиванием в висках, с чем неохотно, но вполне можно было смириться.

— Да прибудет золото в ваши сокровищницы, гур Урглот! — намного увереннее, чем в прошлый раз, произнес Раймонд.

— Да умножится оно у вас! — невозмутимо ответил гоблин, но по серому лицу было заметно, что Урглот крайне доволен обращением, которое адресуют лишь самым уважаемым членам клана.

Черный ворон, восседавший на резной спинке кресла гоблина, молчаливо уставился на Раймонда. Стоило молодому лорду устроиться напротив Урглота, как птица распахнула свои крылья и через мгновение уже была за плечом юноши. Раймонд осторожно покосился на кутха: тот неподвижно застыл на спинке стула и, кажется, был настроен вполне миролюбиво.

— У вас очень умная птица, — похвалил ворона Урглот. — Она прилетела сразу же, как пришел ответ из Визенгамота.

— Что? Но...

«Но разве это не ваша птица?» — чуть было не вырвалось у Раймонда. Впрочем, он вовремя проглотил эти слова.

— ...Но как вы узнали, что он принадлежит мне?

— Он сам мне об этом сказал.

Раймонд снова покосился на кутха с таким видом, будто говорил: «Мог бы и меня в известность поставить». Ворон его взгляд нагло проигнорировал.

— Меня радует, что вы не стали откладывать свой визит, лорд Певерелл, — перешел к делу гоблин.

— Я пришел, как только получил письмо, — кивнул Раймонд. — Еще больше моя радость от того, что Визенгамот так скоро принял решение. Признаться, я ожидал больших сроков.

— Так бы и случилось, если бы мы не оформили прошение должным образом. Но с кровью и печатью, которые вы смогли предоставить, четырех дней вполне достаточно.

— Четырех дней? — недоуменно переспросил Раймонд.

— Да, и три из них ушли на рассмотрение вопроса о незаконной постройке Азкабана.

Четыре дня... Мерлин, он был в отключке четыре дня, кто бы мог подумать!

— На моей памяти, это был самый шумный процесс за последние двадцать лет, — довольно скалясь, добавил гоблин. — Хотя Визенгамот предпочел не освещать его на всю страну, избегая волнений.

Урглот явно радовался проблеме, свалившейся на голову Министерства магии, и, судя по его улыбке, лично контролировал ход дела, чтобы эта самая проблема побольнее ударила по макушкам некоторых волшебников.

— Зато теперь, — продолжал гоблин, зарывшись в бумаги, — ваше имя включено в «Природную знать» и Министерство уже перечислило на ваш счет сумму, равную арендной плате за остров, начиная со дня постройки тюрьмы, плюс штраф в размере семисот тысяч галлеонов. — Директор «Гринготтса» недовольно цокнул языком, видимо считая, что Министерство зажало-таки половину полагающихся Раймонду золотых монет.

В висках все еще стучало. Юноша встряхнул головой, стараясь сосредоточиться.

— Кроме того, в качестве компенсации морального ущерба ответчик просит вас принять еще шестьсот тысяч с условием, что в ближайший год вы не будете сносить здание Азкабана и афишировать свою причастность к его закрытию. — Оторвавшись от пергамента, Урглот проницательно посмотрел на молодого человека. — Никакой магической клятвы не требуется, но вы должны понимать, лорд Певерелл, что враги в Министерстве весьма обременительны. Тем более, там и так не рады вашему внезапному появлению.

Не зная, как отреагировать на неожиданную заботу со стороны старого гоблина, Раймонд лишь тупо кивнул.

— Итого в вашей ячейке сейчас один миллион девятьсот тридцать одна тысяча двести галлеонов.

Почти два миллиона, звучит внушительно. Насколько это много, еще предстоит разузнать, но бродяжничать он теперь точно не будет.

— Я могу снять часть денег прямо сейчас? — спросил Раймонд своего поверенного.

— Разумеется, — важно кивнул гоблин. — Что же касается самого острова, нами создан многоразовый портал на Азкабан, но я крайне не рекомендовал бы вам перемещаться туда раньше, чем через две недели. Министерству требуется время, чтобы перевезти всех заключенных.

И оставшихся дементоров тоже пусть прихватят.

— Но сам портал вам лучше забрать прямо сейчас, — сказал Урглот, протянув Раймонду кулон изящной работы.

Юный лорд взял украшение и невольно залюбовался тонкой серебряной вязью, обрамляющей зеленый камень. То, как изумруд играл на свету, не оставляло сомнений в его подлинности.

— Это подарок «Гринготтса» вам, лорд Певерелл, — торжественно объявил Урглот. — Надеемся, что наше сотрудничество будет долгим и плодотворным.

— Благодарю вас, гур, — искренне произнес Раймонд, пряча кулон за пазуху. Интересно, в банке так внимательны ко всем клиентам или только к миллионерам? — Для меня честь носить вещь гоблинской работы.

— С помощью нее вы можете перенестись на Азкабан, для этого достаточно произнести «Актарум». И «Рэрум», чтобы вернуться обратно.

— А если я хочу в какое-нибудь другое место, не в то, из которого отправился на остров?

— Тогда просто добавьте к заклинанию его название. Например, Рэрум «Гринготтс». Тогда вы окажетесь в приемном зале банка.

— Полагаю, я еще не раз появлюсь в нем, — едва заметно улыбнулся Раймонд. — Даже не знаю, как отблагодарить вас за все, что вы для меня сделали.

Урглот осклабился:

— Просто продолжайте в том же духе, лорд Певерелл. Вы даже не представляете, как занятно наблюдать за паникующим Министерством.

* * *

— Робардс, мне нужно знать все об этом Певерелле, — заявил Скримджер главе Управления авроров. — Откуда он только взялся? Тут и без него забот хватает, а еще этот скандал с Азкабаном...

— Мы можем на время замять эту историю, — предложил Гавейн Робардс.

— Да уж постарайтесь. Подключи столько авроров, сколько потребуется, от этого слишком многое зависит. Нельзя, чтобы люди узнали о нашей... — Министр пожевал губу, но так и не закончил фразу. — Ты все понял?

— Конечно, министр.

— Что с Косой аллеей? Невыразимцы что-нибудь выяснили о том заклинании?

— Ничего, сэр.

— Это плохо... — Скримджер ненадолго задумался. — Кто был на дежурстве в тот день?

— Андерсен, Сэвидж, Бруствер, Ллойд...

— Достаточно. Они это видели?

— Бруствер и Сэвидж аппарировали на аллею раньше других и сказали, что заметили две огромные руки в воздухе. По их словам, это напоминало Патронуса...

— ...Но это был не Патронус, — продолжил за волшебника министр и тяжело вздохнул. — Позови их ко мне. И прикажи принести Омут памяти.