Проходная пешка (джен)

Белые начинают… Черные мстят.

Первые атаки пришли с моря.

Туман над водой вспыхнул багровым светом, словно гигантская рана на закатном небе. Раймонд стоял на балконе западной башни, сжимая в руках только что законченную палочку из черного дуба. Его драконы — Гоар, Ирис и Оган — уже кружили над замком, издавая тревожные крики, похожие на звон разбивающегося стекла. Перед глазами открывалась панорама полного опустошения, от которой перехватывало дыхание.

Внизу, на полях, происходило нечто ужасное. Золотистая пшеница, еще мгновение назад колыхавшаяся на ветру, вдруг вспыхнула синим пламенем. Огонь распространялся с невероятной скоростью, оставляя за собой лишь черный пепел.

Рядом величественные деревья, непоколебимо стоявшие здесь несколько столетий, теперь корчились в муках. Одно за другим они падали, вырываемые невидимой силой. Раймонд услышал жуткий треск — столетний дуб, под которым он любил отдыхать, медленно наклонился. Его корни обнажились, и зеленый исполин рухнул, выворачивая комья земли.

В каком-то отуплении Раймонд перевел взгляд на реку. Вода там внезапно забурлила, поднявшись столбом. Гиппогрифы метались в панике, пытаясь спасти птенцов. Раймонд увидел, как одно из гнезд сорвалось с утеса и разбилось о камни. Яйца раскололись, их содержимое смешалось с мутной коричневой жижей, в которую превратились когда-то чистые голубые воды.

— Нет… — прошептал Раймонд, чувствуя, как ком подкатывает к горлу. Слезы невольно потекли по щекам. Каждая капля, падая на каменные перила балкона, оставляла крошечное темное пятнышко.

За спиной блеснула серебристая вспышка: Мираж замерла неподалеку, глядя на разрушения. Ее полупрозрачная фигурка мерцала в лучах заката, будто свеча на ветру.

— Он пришел за местью, — сказала девушка. Ее голос звучал глухо, как эхо из глубокого колодца.

— И ради мести готов уничтожить все? — Раймонд сжал кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. — Все живое вокруг? Реки... Деревья... Мой дом! Какой в этом смысл?

Боль стала острой и реальной. Но не в ладонях, а где-то в сердце.

— Ты говоришь так, будто у стихий есть мораль, — мягко произнесла Мира. — Разве молния думает, в кого ударить? Разве пламя выбирает, что сжечь? Пойми, Раймонд, это уже не человек. Нельзя собрать расколотую душу, склеить ее, как осколки вазы, и сделать вид, что ничего не было. Один раз переступив за грань, обратно уже не вернешься.

Раймонд провел по глазам тыльной стороной ладони. Пыль смешалась со злыми слезами, оставляя грязные разводы на коже.

— Значит, в наших силах приручить стихию! Веками мы использовали его магию, чтобы…

Его слова прервал громовой удар. На горизонте, над руинами старой тюрьмы, за разрушенным куполом, сгущались тучи. Но не обычные, а черные, с кровавым отливом. Они клубились, образуя воронку, и в их центре парила фигура в черном плаще. Раймонд знал, кому принадлежат эти очертания — Тому Реддлу. Точнее, тому, что от него сохранилось. Его силуэт пульсировал, менял форму, будто не мог решить, оставаться ли человеком.

Мелькнули черные крылья. Кайрос сел на перила рядом с ним и, приоткрыв железный клюв, произнес напряженным голосом Невилла:

— Раймонд, держись, мы уже идем! Гермиона рассказала нам о хоркруксах, мы поможем!

Певерелл сжал зубы и перевел взгляд на черную фигуру в воздухе. Хоркруксов больше нет, все они вернулись к своему хозяину и теперь словно раздирали его изнутри. Пропитанные магией смерти, каждый из них рвался на свободу, чтобы уничтожить все живое.

— Я уверена, вернувшись в прежнее тело, хоркруксы теряют свою силу! — продолжил Кайрос, на этот раз передавая слова взволнованной Гермионы. — Попробуй продержаться и, если получится, немного отвлечь Вол… Волдеморта!

Раймонд почувствовал, как внутри зародилась решимость. Он обернулся к Мире, которая смотрела на него с привычной легкой улыбкой.

— Иди, — сказала она так просто, будто ни капли не сомневалась в исходе битвы. — Возможно, друзья смогут тебе помочь. Но мне кажется, ты справишься и сам, мой господин.

— Да, справлюсь. — Раймонд протянул руку, но пальцы прошли сквозь ее плечо. — Я не герой, Мира. И никогда не стремился защитить весь мир. Единственное, чего я желаю, — защитить тебя.

Мира смотрела на него с той же тихой улыбкой, но в ее глазах читалось что-то новое — не печаль и не сожаление, а вера. Та самая, ради которой точно стоит бороться, которая шла рука об руку с другим, еще более светлым и сильным чувством. Они оба понимали это слишком хорошо, чтобы произносить вслух.

— Просто дай мне шанс все исправить, — попросил Раймонд, глядя ей в глаза. — Я смогу, правда смогу. В конце концов, я был для этого предназначен.

Громовой удар потряс остров. Где-то внизу, у подножия скал, взметнулся столб пламени. Первый залп.

— Я знаю, — спокойно ответила Мираж. — Но я не хочу, чтобы твою судьбу решало пророчество или чужая воля. Не хочу, чтобы ты жертвовал собой во имя чего-то большего. Позволь мне хотя бы в этом вопросе побыть эгоисткой. Пожалуйста, вернись ко мне. Я не хочу тебя терять.

— Мира, я…

Раймонд вздрогнул, когда новая ударная волна дошла до башни. Камни затряслись под ногами, в воздухе запахло гарью и серой. Он посмотрел на море, проглядывающее сквозь проплешину в защитном куполе, где парил огромный череп с выползающей изо рта змеей. Там уже показались корабли. Десятки кораблей с парусами, рассекающими кровавые тучи. На мачтах трепетали флаги Ордена Феникса — золотая птица на фоне алого пламени.

— Тогда я скажу, что мне жаль, — вдруг озвучил Кайрос его собственные слова, произнесенные на Косой аллее. — Но я не скажу, что не был к этому готов.

Это было жестоко. Но да, справедливо — он действительно так думал.

Еще один удар. На этот раз он попал прямо в восточное крыло замка. Древние стены вздрогнули, посыпалась каменная крошка. Раймонд почувствовал это так, будто ударили его самого. Внутри что-то оборвалось, заставив согнуться пополам.

Но когда он выпрямился, его глаза снова горели. Гнев, горячий и чистый, разлился по венам, вытесняя отчаяние.

— Пророчество, политические игры, чужие надежды — все это не имеет значения, — твердо сказал Раймонд, повернувшись к призрачной девушке. — Я тоже эгоист, Мира, всегда был. И хочу лишь защитить то, что мне дорого.

Свистнув, он призвал драконов. Гоар, Ирис и Оган появились почти мгновенно, рассекая крыльями задымленный воздух. Раймонд вскочил на спину ближайшему, вцепившись в гребень на его шее. Чешуя дракона поблескивала в свете пожаров и была горячей, будто раскаленный металл.

— Дождись меня! Я же сказал, что вернусь к тебе, даже если умру, помнишь? — крикнул он Мире, после чего свистнул Гоар, и та стремительно взмыла в воздух.

Кажется, Мира что-то ответила, но рев ветра и звуки боя заглушили ее слова.

Раймонд вцепился в дракона, чувствуя, как раскаленный воздух бьет в лицо, вырывая слезы и смешивая их с дымом пожарищ. Внизу, на изуродованных полях, бушевало синее пламя, пожирающее все на своем пути. Но ему надо было вперед — туда, где парила фигура Волдеморта. И чем больше Раймонд приближался к одержимому магу, тем отчетливее понимал, что хоркруксы окончательно уничтожили его суть. Безвозвратно. Его правый глаз пылал алым огнем, в котором плескалась чистая ненависть. А левый был пуст, словно черная бездна, всасывающая свет и надежду.

— Ты пожалеешь, что отверг мою силу, Певерелл! — Голос Волдеморта разнесся над островом, искажаясь, будто десятки людей говорили в унисон, и каждый камень, каждое дерево вторило этим словам. — Ты был лишь сосудом, а ненужные сосуды должны разбиться!

Он вытянул руку, и из грозовой тучи вырвался вихрь, превращаясь в сотни ледяных копий, сверкающих на фоне багрового неба. Раймонд взмахнул палочкой, выкрикивая заклинание Щита, но удары были слишком сильны: один из осколков пробил барьер, впиваясь ему в плечо. Пронзительная боль разлилась по телу, но юноша лишь стиснул зубы, чувствуя, как жгучий холод расползается по венам, пытаясь добраться до сердца.

— Ирис, огонь!

Гибкая, стремительная драконица ринулась вперед, выплевывая струю алого пламени. Волдеморт даже не шелохнулся. Огонь рассеялся в дюйме от его кожи, будто наткнувшись на невидимую стену, а его тонкие губы искривились в презрительной усмешке.

— Глупая тварь. Такая же глупая, как и ее хозяин, — произнес он, сжимая кулак.

Воздух вокруг Ирис внезапно сгустился, сдавливая ее, как тисками. Драконица взвизгнула, беспомощно забила крыльями, ее перекошенная морда исказилась от боли.

Раймонд рванул вперед, но Оган, самый крупный и сильный, опередил его. Он с ревом врезался в Волдеморта, снося его черную фигуру в сторону озера. Глупо, но Раймонду даже показалось, что победа близка. Ирис вырвалась из заклятья, однако ее левое крыло неестественно выгнулось — перелом, который не позволит ей сейчас продолжить бой. А вот Волдеморт, воспаривший над яростным драконом, вновь замер в воздухе, похожий на сгусток тьмы. Его нечеловеческие глаза опасно сузились.

— Надоели, — небрежно бросил он и щелкнул пальцами.

Пространство перед Оганом разорвалось. Дракон взревел, когда его шкуру прочертили кровавые раны — будто невидимые когти прошлись по плоти, оставляя глубокие борозды. Раймонд вскрикнул, но тут голос Волдеморта снова прорезал воздух:

— Хочешь их спасти? Но уже слишком поздно!

Раскинув руки, он парил над бурлящим озером. Раймонд опустил глаза. На почерневшем берегу он заметил фигуры в мантиях: с десяток магов подняли руки, готовясь к мощной атаке. Ему даже показалось, что по потрескавшейся земле змейками пробежали золотые искры, откликаясь на зов магии. Кажется, Раймонд понял, что задумали орденцы: они решили ударить одновременно, чтобы разделить освобожденную силу хоркруксов и принять ее в себя маленькими частями. Так разрушительная магия нашла бы себе пристанище после смерти хозяина, ушла бы к победителям. Их замысел мог сработать.

Волдеморт тоже это видел. Он устремился вперед, чтобы прервать ритуал, и Раймонд едва успел поднять палочку. Их заклинания столкнулись в воздухе: огненный кнут против лезвий из теней. Взрывная волна отбросила Певерелла назад, и он с трудом удержался на спине Гоар, чувствуя, как пальцы немеют от напряжения. Волдеморт не давал передышки, каждый его жест рождал новую атаку. Земля вздымалась шипами, воздух сжимался, вырывая дыхание, а магия острова, магия, которую Раймонд привык считать своей защитницей, сейчас изгибалась под чужой волей.

— Не мешайся, мальчишка, — произнес Волдеморт перед последним ударом.

Он взмахнул рукой, посылая в грудь Раймонда слепящий луч.

Боль пронзила каждую клеточку, а все вокруг затмила непроглядная чернота. Раймонд почувствовал, как пальцы разжимаются, как тело становится невесомым, как он начинает падать. Гоар рванула вниз, но расстояние было слишком большим, а падение слишком быстрым. Мир снова обрел краски, смазался в одно яркое пятно из людей, взрывов, грохочущего неба и стонущей земли. И среди этой мешанины образов — внезапная черная вспышка. Кайрос. Его верный друг и помощник, пронесся мимо, превращаясь в мерцающий туман. И тогда…

Время остановилось.

На миг, всего на один миг жизнь замерла: застыли клубы дыма, застыли драконы, даже Волдеморт, с его торжествующей ухмылкой, застыл над озером, будто часть картины безумного художника. Застыл и сам Раймонд — за мгновение до падения, за секунду до смерти.

Его рука с палочкой поднялась будто по собственной воле, и магия хлынула через край. Не разрушающая, не огненная, а чистая и первозданная, как первый вздох мира. Глаза Волдеморта вспыхнули. Что в них мелькнуло, Раймонд так и не понял. Возможно, это был животный страх или боль поражения, отчаяние или ненависть — Певерелл даже не знал, способно ли это существо на подобные чувства. Но он точно знал, что оно не хотело проигрывать.

— Невозможно, — шепнули его губы перед тем, как удар достиг цели.

Золотой свет разорвался, окутывая его, таща вниз, к Раймонду. Он кричал, цепляясь за воздух, но магия острова, узнав своего хозяина, повиновалась ему.

— Неееет!!!

Голос Реддла слился с голосами магов, завершающих ритуал: они взмахнули палочками, направив золотые лучи на своего врага. Под финальные слова заклинания тело Волдеморта ударилось о воду, и та вздыбилась. Озеро вспыхнуло ярче солнца, будто принимая долгожданный дар. Фигура в черном плаще исчезла в этой вспышке, поглощенная стихией. Волны чистой магии взметнулись вверх, а затем рухнули обратно, сияя золотыми искорками.

А Раймонд, окутанный магией Кайроса смотрел в сумрачное небо. Без сил, без мыслей, лишь с туманным осознанием того, что битва окончена. Там высоко три драконьих силуэта метались в дыму, пытаясь догнать его. Но слишком поздно: магия времени окончательно истончилась, продолжая падение. Вода стремительно приближалась, ее гладь, еще секунду назад бурлящая и неистовая, теперь была спокойной и чистой, словно зеркало. Последнее, о чем Раймонд успел подумать: как странно, что озеро, только что пожиравшее все живое, теперь выглядит таким... мирным.

А потом вода сомкнулась над ним, унося в прохладное забытье.

* * *

Тьма расступилась, и Раймонд очнулся в знакомом пространстве междумирья. На этот раз бар выглядел особенно уныло — пустые бутылки валялись на полу, а единственный горящий светильник отбрасывал дрожащие тени.

— Опять? — Раймонд поднялся с пола и недовольно уставился на сидящего за столом Поттера. — Я надеялся, что после всего пережитого мне хотя бы в забытьи дадут немного отдохнуть. Героям разве не положен какой-то отпуск?

Мужчина перед ним хмыкнул, откинул капюшон и приглашающе махнул рукой на соседний стул.

— Ты же сам недавно говорил, что не герой. Переосмыслил? — заметил Поттер. — Хотя учитывая, что ты снова чуть не умер, стоило бы быть скромнее.

— Если уж ты решил меня добить, сделай это по-быстрому. — Раймонд плюхнулся на стул. — Между прочим, я только что спас твой драгоценный мир. И что обидно, даже не успел произнести драматичную речь.

Поттер приподнял бровь, изучая его с неприкрытой насмешкой.

— Роль спасителя тебя разочаровала?

— Не знаю, не успел понять, — признался Раймонд. — Как-то все слишком быстро закончилось. Я рассчитывал на грандиозное сражение с заклятьями во все стороны, эпичным разрушением парочки гор и эффектным превращением в химеру. Не зря же столько корпел над анимагией — хоть бы кто оценил!

Поттер неожиданно рассмеялся — громко, искренне.

— Ты прав, но это еще не конец. Будет грустно, если после всех усилий однажды свершившееся когда-нибудь повторится.

Он провел рукой по столу, и между ними развернулась удручающая картина: леса, объятые пламенем; реки, превратившиеся в грязные ручьи; дома, трескающиеся под ударами заклятий.

— Дамблдор боялся не зря, — начал Поттер. — В будущем... в моем будущем... между магами и магглами действительно началась война. Первым пал Хогвартс.

Картина изменилась, показывая развалины магической школы. Раймонд увидел руины замка и покореженные деревья Запретного леса, похожие на иллюстрацию из страшных сказок.

— Последствия оказались даже хуже, чем мы думали. Нарушение магического баланса привело к тому, что темная энергия хоркруксов стала уничтожать мир.

Раймонд медленно переваривал услышанное, нервно постукивая пальцами по столу. Все, как и говорила Вальбурга Блэк.

— Это из-за того, что их магия не перешла к тебе?

— Именно, — кивнул Поттер. — Когда я убил Волдеморта, то должен был принять его магию. Но часть ее была заперта в хоркруксах, а я… разрушил их. Освободил эту силу, не дав ей нового хозяина.

— И что, она просто растворилась в воздухе?

— Нет. — Голос Поттера стал жестче. — Она осталась. Но не в живом существе, а в пустоте. Как черная дыра. И начала высасывать магию из всего вокруг. Тогда Министерство приняло решение возвести купола над всеми магическими поселениями. Полная изоляция, без возможности выхода во внешний мир.

— И? — проговорил Раймонд, наблюдая за иллюзией карты мира, покрытой полупрозрачными сферами. — Выходит, Дамблдор был прав? Его план сработал?

— Я бы так не сказал. Первые два года были сносными, а потом начались проблемы.

— Ну да, если кучу скорпионов посадить в одну банку, проблем не избежать.

— Не в этом дело, — сказал Поттер, покачав головой. — Возведение куполов только ненадолго отсрочило неизбежное. Сначала люди заметили, что заклинания работают через раз. Потом поняли, что дело не в собственных силах, а в истончении магической энергии. Артефакты теряли силу. Метлы падали посреди пути. Все рожденные в этот период дети были сквибами. Развернулась жестокая борьба за магию, и все стало еще хуже.

Новые образы показали горящие города и магов в панике. Поттер щелкнул пальцами, развеивая мираж.

— Магия стала дефицитом. Ее воровали через накопители. Продавали на черных рынках. Устраивали диверсии, перекрывали еще живые источники соседним странам. Сильнейшие волшебники лишались сил, а то и жизни.

Раймонд нахмурился.

— И что, все просто наблюдали за этим безумием?

— О нет, — безрадостно усмехнулся Поттер. — Гермиона много лет изучала теорию магического равновесия, искала причины. Доказала, что магия — это фундаментальная сила природы, пронизывающая все живое. Даже магглы несут в себе ее искру, просто в дремлющем состоянии. Информация взбудоражила радикалов. Кое-кто даже предложил взорвать все купола и устроить тотальную резню, чтобы под угрозой смерти пробудить магию в тех, кто этого достоин.

— Мило. Но это не решало проблемы, верно?

— Именно, — согласился Поттер. — Магия увядала, а вместе с ней увядала и жизнь. Даже во внешнем мире.

— И тогда…

— Тогда мы решили отправить меня назад с полным комплектом знаний. Как швейцарский нож магического апокалипсиса. Точнее, тебя.

На это уточнение Раймонд лишь закатил глаза.

— Спасибо, что предупредили. А я-то думал, что просто неудачно упал в детстве.

Поттер неожиданно вытянул руку и щелкнул его по лбу, как бестолкового ребенка.

— Эй!

— По-другому бы не сработало, — сказал Гарри, довольный своей выходкой. — Нужен был невероятно сильный маг, способный вобрать в себя всю магию Волдеморта. Мой уровень не дотягивал, и пришлось провести кое-какие… Назовем это модификациями.

— Ну и смысл? Все равно финальный удар был за… — Раймонд осекся, наткнувшись на хитрый прищур собеседника. — О нет, только не говори, что все его силы…

— Ага, — довольно подтвердил Поттер, — переместились в тебя. Магия не рождественский пирог, чтобы ее можно было так просто поделить на кусочки и скормить всем желающим. Или ты думал, нам такой вариант не приходил в голову?

— Мерлиновы подштанники, за что мне это! — Раймонд уронил голову на стол и даже немного побился об него лбом. — На меня же теперь точно охоту откроют! И в Азкабан упекут как нового Темного Лорда!

— Ты и так в розыске и сидишь на Азкабане. Нашел, на что жаловаться. Если что-то не устраивает, отдай все лавры Невиллу, — равнодушно заметил Поттер, разглядывая свои ногти. — Зато у мира появился шанс. Постарайся его защитить.

— Опять я?! — возмутился Раймонд. — Может, на этот раз напряжем Гермиону? У нее явная склонность к диктаторству...

Поттер улыбнулся. Теперь уже мягко, почти по-отечески.

— Удачи, Раймонд, — пожелал он, начиная растворяться в подернутом дымкой воздухе. — Постарайся быть счастлив. Все-таки ты мое продолжение.

— Постой, а ты?

— А я должен исправить ошибку, которую когда-то совершил. Ты же помнишь, что один из хоркруксов все-таки был уничтожен?

— Дневник Тома Реддла…

— Да, дневник. Я заберу его темную силу вместе с собой, пока есть такая возможность. Пока она никому не навредила.

Фигура мужчины истончилась, превращаясь в мерцающие искры.

— Позаботься обо всех, — донеслось уже из пустоты. — И постарайся не умирать. Кто еще так виртуозно будет раздражать всех окружающих?

Тьма снова сомкнулась вокруг Раймонда. Он почувствовал чьи-то руки, вытаскивающие его из воды. Услышал встревоженные голоса, произносящие заклятья. Почувствовал резь в легких. Вот он, реальный мир. Здесь его ждут друзья, драконы, Мира и целый остров проблем.

Он действительно был готов к этому. И даже ни о чем не жалел.