Гарри Поттер и темный блеск (гет)

Голова Гермионы раскалывалась от боли. Она очнулась в больничном крыле. Без палочек. Без мантии. Без копии «Общей теории трансфигурации», спрятанной в кармане исчезнувшей мантии.

Просто свинство какое-то!

Мадам Помфри стояла над ней и сосредоточенно водила палочкой над ее ногами. Заметив, что девушка открыла глаза, целительница сухо кивнула ей и продолжила осмотр. Гермиона, тихонько скосив глаза, осмотрелась по сторонам. Ее кровать была отгорожена ширмами, так что все, что она видела — белый потолок над головой и насупленное лицо целительницы. Мадам Помфри наконец, обратилась к пациентке:

— Мерлин знает, что это значит! Я не нахожу у вас никаких заболеваний или отклонений от нормы. Напротив! Индикатор жизненных сил еще никогда так не сиял при осмотре студентов. Вы полностью здоровы. И хотя у меня к вам есть множество вопросов, задавать их будет директор школы. Это его право и обязанность!

— Директор? — пролепетала испуганная девушка. Она мгновенно вспомнила все. И то, что она сделала с Гарри, и допрос у привидений, и страшную финальную фразу Кровавого Барона, после которой ее голова закружилась и она провалилась в забытье. Как она оказалась в Больничном крыле и сколько прошло времени, определить было невозможно.

К расспросам директора Гермиона была совершенно не готова, но одно сообразила четко и ясно — она ни за что не должна рассказывать правду. Это слишком страшная тайна. Но как сохранить свои мысли от Дамблдора? Директор быстро поймет, что она врет или просто ничего не помнит и начнет восстанавливать истину доступными ему методами. У нее всегда скверно шла окклюменция.

— Голубушка, вы слышите, что я вам говорю? Директор хочет расспросить вас. Как вы себя чувствуете?

— Плохо, очень плохо, — в панике забормотала Гермиона. — У меня болит голова. Да! Болит голова, головокружение и нервы.

— Нервы не только у вас! Что мы должны были подумать, когда прилетел этот поганец Пивз и заорал в большом зале, что профессор Вектор должна радоваться. Строго по законам нумерологии в замке царит точная симметрия. В левом крыле замка в зале Славы валяется тело шестикурсницы, а в правом крыле в дуэльном зале валяется тело шестикурсника. Шестикурсника мы нашли сразу. Им оказался мистер Поттер. А вот вас найти не смогли. Только под утро встретили Пивза, который начал орать, что он ошибся, и на самом деле вы на Астрономической башне. Там вас и обнаружили. У вас было сильное переохлаждение. Но сейчас, как ни странно, все в порядке.

Полог ширмы отдернулся и к кровати приблизился директор Дамблдор. На лице его застыла улыбка смертельно уставшего человека, но глаза были внимательные и колючие. Он присел у кровати и в упор посмотрел на студентку. Гермиона отводила взгляд изо всех сил, но водянистые голубые глаза старика притягивали его, как магниты. Наконец Дамблдор повернулся к Помфри и приказал ей вернуть девушке одежду и все вещи, которые были при ней.

— Гермиона, — негромко, но очень властно сообщил директор, — вы сейчас идете со мной. Надеюсь, вам будет проще рассказать все мне, чем держать ответ перед Визенгамотом!

Старец встал и вышел за ширму.

Помфри негромко охнула, выскочила и вернулась с одеждой девушки и ее сумкой для книг. Но палочек среди вещей не было. Гермиона, как во сне, оделась, взяла свою сумку и поплелась за Дамблдором.

На пороге Директор обернулся к Помфри:

— Помона, вы давали Поттеру утром зелье, которое я вам передал?

— Да.

— Ну и как.

— Он его выпил и теперь спит, — целительница мотнула головой в сторону ширмы, которая стояла в дальнем углу палаты.

Значит, Гарри там. Или Гарольд, или половина Гарольда, или половина Гарри и половина Гарольда. Вот бред-то. И это нагородила она. Гермиона вздохнула. Дамблдор взглянул сначала на ширму, потом на Гермиону и подал знак следовать за собой. На лице директора мелькнуло удовлетворение.

Таким путем Гермиона по замку еще не ходила. Совершенно незнакомые коридоры. Вместо портретов на стенах — пустые рамы. Лестниц нет. Но идти то тяжелее, как на подъеме, то легче, как при спуске. Пришли к Горгулье. Она незнакомая и размером больше, чем та, которая стояла у входа в кабинет директора. Вместо пароля Директор сделал какой-то сложный знак, и Горгулья отодвинулась, освобождая вход на простую ровную площадку. Статуя встала на место, а площадка мягко двинулась вверх. Совсем, как подъемник у Гарольда в мэноре.

В груди у Гермионы защемило. Зря она все это затеяла. Сейчас ее заставят говорить правду, потом суд, приговор Визенгамота и, здравствуй, Азкабан. А в большом зале сейчас пудинг дают. Рон с Джинни, наверное, приехали. Осматриваются по сторонам в недоумении. Куда это подевалась их Герми. Девушка всхлипнула.

Дамблдор с раздражением посмотрел на нее. Придется потрошить эту дуру по серьезному. Камушки в ушках непростые. Снять их не удалось — заговорены мастерски. Причем, непонятно чем. Заклинание и не белое, и не темное. Смесь какая-то. Кто ж такой прыткий, что ставит заклинания обоих магий? Стоп! Кто сражается двумя палочками? Кто ворвался в министерство параллельно с Воландемортом? Кто оказался равен ему по могуществу в личной схватке? Кто упорно выживает несмотря ни на что?!

Подъем закончился. Они вошли в кабинет. Директор автоматически показал девушке на кресло и двинулся в обход стола, поглощенный своими мыслями.

Кто украл Дурслей? Кто украл Малфоев? Кто спрятал Люпина? Кто снял в «Гринготсе» чудовищную сумму, предъявив все полномочия? Великий Мерлин! Ведь все же сходится!

— Чертов Поттер! Опять Поттер!

— Я к вашим услугам, уважаемый директор! — Гарольд, иронично усмехаясь, появился за спиной Дамблдора.

Реакция директора оставалась безупречна. Палочка мелькнула в его руке спустя мгновение. Правда, и Гарольд не тратил это мгновение даром:

— Экспелиармус! — Гарольд вложил в заклинание примерно столько магической энергии, что ее хватило чтобы вскипятить озеро Лох-Несс и сварить в нем дурную помесь наяды с русалкой, которая там проживала.

— Протего! — директор тоже на мощь не поскупился. Жаль было терять палочку после первого же выпада противника.

Результат получился логичный, хоть и странноватый для стороннего наблюдателя, коим являлась Гермиона. Палочка Дамблдора разделилась. Основание ее осталось в руках директора, а верхушка перенеслась в руку Гарольда. Вначале Гермиона решила, что палочка просто разломилась, но приглядевшись, увидела, что обе половины соединяет сияющий золотистый жгут. Начиналось нечто бредовое.

* * *

Давно погасли светильники у жертвенника, потушенные экономными служителями. Давно погасли глаза Амикуса Кэрроу, застланные пеленой смерти. Аристократ в тридцатом поколении, глава магического рода, почетный джемадар Лондона и его окрестностей — Люциус Малфой — ужинал в обществе старшего жреца и джемадара храма Кали в Голконде.

Обмен предварительными фразами и традиционными приветствиями дал Люциусу время придти в себя. Он по полной форме высказал восхищение служению богине и преподнес храму дар из бывшей метрополии. Чек на предъявителя одного из солидных банков Дели настроил собеседников Малфоя на дружелюбный и доброжелательный лад. Люциус рассказывал новости о служении богине Кали в Британии. Жаловался на низкий интерес у молодежи. Интересовался приемами воспитательной работы и заговаривал о возможности присылки на стажировку в храм Голконды нескольких учеников. Разумеется, с щедрыми дарами храму и уважаемому джемадару, и еще более уважаемому старшему жрецу. Внимали речам Люциуса благосклонно и соглашались помочь без излишних отсрочек. Общее дело делаем, братья джемадары, глаз Кали да осветит наш путь к совершенству!

Наконец, джемадар храма, получив свою долю, откланялся, пожелав остающимся благословения и силы для служения богине. Старший жрец запер дверь. Затем сделал знак Люциусу проследовать за ним во внутреннее помещение жреческой половины. Они сели на ковер у стены, покрытой письменами, которые Малфою что-то отдаленно напомнили. Клянусь зубами оборотня! Да это же руны! Какое-то сложное руническое построение.

— Итак, сахиб! — заговорил жрец. — Тебе не удалось обмануть меня. Ты не джемадар. Ты не служитель Кали. Твое участие в ритуале — кощунство, но то, что никто не узнает, никому и не повредит.

Люциус вскочил, схватившись за трость. Он понял, что его жизнь уже не стоит и ломанного кната. Жрец, не делая резких движений, поднял руку, призывая его к спокойствию.

— Твоей жизни ничего не грозит. Храм нуждается в средствах. А твой щедрый чек обладает одним изъяном — на нем отсутствует твоя удостоверяющая подпись. Я это заметил и понял, что ты не шпион властей и не враг храма. Тебе нужна информация, и ты готов за нее платить. Способ, который ты избрал, весьма опасен, но как ни странно, он сработал. В обмен на свои деньги ты можешь получить информацию и даже улететь с ней из страны.

Люциус понял, кто на самом деле нуждается в деньгах, но его мало интересовало, кому они, в конце концов, достанутся.

Он помолчал в нерешительности. Жрец терпеливо улыбался.

— Почему ты решил помочь мне?

— Ты хотел спросить, почему я выбрал жертвой второго сахиба, а не тебя.

— Ммм… можно и так.

— Второй, да разорви его глаза Кали, явился сюда не платить. Он явился убить меня. Я единственный, кто остался в живых из жрецов, которые обучали сахиба Реддла.

Волосы на голове Люциуса зашевелились. Он понял, по какой узкой тропочке судьба провела его над бездной.

Жрец с усмешкой смотрел на физиономические упражнения Люциуса.

— Я не боюсь сахиба Реддла. Я всегда вижу его слуг. Их левая рука полыхает черным огнем, но не все могут его видеть. Правда, и жить под постоянным прицелом смерти мне не нравится. Отвечай на мои вопросы. Тебя послал враг Реддла?

— Да.

— Он могущественный жрец?

— Да.

— Он сильнее Реддла?

— Да.

— Почему он не может убить вашего змеиного жреца?

— Ммм…

— Понимаю… Реддл, все-таки, рассек свою вечность на отдельные ленты, и твой хозяин не видит их! Можно отсечь одну ленту — он перепрыгнет на другую, а слепой не узрит ее. Ха… дай подумать.

Наступила тишина. Лишь трещал фитиль в одном из масляных светильников. Молчание тянулось, казалось, целую вечность. Наконец, жрец произнес малопонятную фразу:

— Древние учат нас — ищи противоядие в самом яде.

— Не понимаю…

— А тебе и не обязательно.

Жрец мягким пассом руки снял со стены одну из рун.

— Протяни правую руку ладонью вверх.

Люциус неохотно послушался. Жрец вложил ему руну в руку. Малфой почувствовал тепло, руна растворилась в руке и погасла. Жрец тяжело дышал. Через несколько минут он отпустил руку аристократа и произнес:

— Передашь эту руну своему жрецу вместе с моими словами. Это поможет ему найти все ленты Реддла. Сколько ты привез денег?

— Сто тысяч галеонов, — ошарашено пробормотал Люциус.

— Подписывай чек, и скажешь своему жрецу, что этого мало. Пусть пришлет еще сто тысяч. Пусть передадут так же, как предупреждали о тебе. Все. Иди, дважды рожденный сахиб. Еще ни один сахиб не выходил из этого храма в это время. Но твоя машина и свой гид ждут тебя. Ступай. Да пребудет с тобой милость Кали!

* * *

— Ну что Гарри, пришло время умирать? — Дамблдор шипел, яростно выдирая вторую половину палочки из рук Гарольда.

— Не надо драматизировать момент, — издевался Гарольд. — Подумаешь, поспорили, не поделили палочку, поругались слегка. Вы прямо, как ребенок, директор. Еще немного — и будете в меня песком кидаться и детской лопаткой колотить.

Мысль показалась Дамблдору вполне здравой, и он начал вручную метать в Гарольда стулья, кресла, приборы и прочие предметы обстановки, показывая при этом недюжинную силу и ловкость. Гарольд легко уклонялся, а часть предметов невербально отбивал левой палочкой. Гермиона с ужасом смотрела на потасовку. Она напоминала ей пьяную драку в кабаке — когда два драчуна тянут что-то вроде шарфа каждый к себе и при этом еще норовят чем-нибудь огреть противника.

Дважды Дамблдор пытался приблизиться к Гермионе, но Гарольд, предвидя этот маневр, каждый раз резко дергал свой конец палочки и оттаскивал старика от девушки. Так, пытаясь вырвать друг у друга половинку палочки, они сделали полукруг по центру кабинета, причем Гарольд оказался с одной стороны стола директора, Гермиона с другой, а Дамблдор — у открытого окна.

Старый маг начал изнемогать и решил взять хитростью.

— На Гарри, забери себе мою палочку! — он отпустил основание палочки, и оно со щелчком воссоединилось с верхушкой в руках Гарольда. Противники остановились. Оба тяжело дышали. Гарольду тоже, как ни странно ,единоборство далось нелегко. Но он был настороже, зная недюжинные способности и хитрость противника.

— Почему ты напал на меня, да еще в моем кабинете, Гарри?

— Во всем виновато ваше любопытство, директор. Оставили бы вы Гермиону в покое, и вам не пришлось бы демонстрировать мне свои акробатические способности.

— Когда ученик начинает проявлять чудесные возможности, преподаватель просто обязан поинтересоваться, откуда они вдруг взялись.

— Вы так много якшались с темными магами и предали стольких друзей, что могли бы догадаться об этом без допроса студентки.

Дамблдор побледнел — он начал понимать.

— О каких друзьях ты говоришь, Гарри?

— И действительно. Вам друзья не нужны — вам нужны поддужные! Тащить за вас тяжкий груз борьбы и потерь. А вы потом на их костях воздвигнете свое кресло мудрого и доброго правителя, которому все должны! Не так ли?

— Гарри, я не понимаю, о чем ты говоришь…

В этот момент в открытом окне фыркнуло. Мгновенье — и за спиной Дамблдора возникла высокая худая фигура, задрапированная в черное. За плечом безоружного старца мерцают красные глаза с вертикальным зрачком. Палочка пришельца недвусмысленно нацелена на Гермиону.

— Здравствуй, Гарри Поттер! Мальчик-Который-Выжил!

— И тебе не хворать, Том Марволо Реддл! — в руках Гарольда уже обе палочки, он предельно сконцентрирован и готов разрядиться на полную мощь. Вот только Гермиона. Черт бы побрал эту дуру! На пол бы упала, или под стол заползла. Наверное, положу обоих, но и Лорд успеет убить Гермиону. А потом воскреснет — и начинай все с начала. Да, ситуация патовая.

— Ты, надеюсь, понимаешь, что ситуация патовая? — заговорил Воландеморт, словно услышав мысли противника. Дамблдор под прицелом палочки Гарольда превратился в изваяние.

— Варианты, коллега?

— Да все просто. Я ухожу со стариком, а ты и девчонка остаетесь целы. До нашей следующей встречи, по крайней мере.

— Зачем тебе этот мусор? — спросил Гарольд издевательски.

— Он прикарманил кое-что ценное — то, что ему не принадлежит. Не хочу, чтобы ты прикончил старика… раньше времени.

— Да я и не собирался! Это ведь так непедагогично!

— Ну и чудно. Так мы пошли?

— Идите!

— Слово?

— На слово!

— Убедил, согласен. Палочки можем не опускать. Я и так справлюсь.

Темный Лорд, держа Дамблдора за шиворот, отступил к окну. Гарольд покосился на Гермиону. Может, сообразит дернуться в сторону? Хрен там! Застыла, как мумия.

— Том, ты что, дом престарелых собираешься открывать? Так, помести объявление в «Пророке». Чего их таскать по одному? Да еще с риском для жизни…

Лорд зло усмехнулся и напомнил:

— Слово на слово!

— Валите к бабушке дементора!

Лорд бесшумно взлетел со своей добычей на уровень окна. Снова фыркнуло и оба исчезли. Гарольд кинулся к окну и вдалеке рассмотрел две точки, стремительно удаляющиеся от замка. Достигнув границы, они с хлопком аппарировали.

Гарольд повернулся к все еще окоченевшей девушке и, потрясая кулаками с зажатыми в них палочками, простонал:

— Гермиона! Какая же ты дура!!!