Ритуал сработал как надо (джен)

Гарри приближался к кабинету директора. Разговор с профессором МакГонагалл был разыгран как по нотам. Поттер говорил одну лишь правду, но умолчал о многих вещах, тем самым с элегантностью бульдозера подталкивая преподавателя к одной конкретной мысли — к мысли о крестраже. Опыт подсказывал, что Поттеру будет невообразимо тяжело все семь лет скрывать свои знания и способности, выдавая себя за обыкновенного британского школьника. Ради заветного отдыха пришлось бить на упреждение. Откуда у вас познания во всех областях магического искусства, мистер Поттер? Ну так это, крестраж пробудился, знания Тома Реддла в голове появились. На любые замечание в стиле «так не бывает» или «крестражи не так работают» достаточно спросить: «А как в других таких случаях было?» Этой фразой можно было заткнуть рот любому скептику, просто потому что о других подобных случаях магической науке неизвестно. Да и в целом в мире очень мало специалистов, исследующих взаимосвязь души, тела и воспоминаний. Поэтому Поттер и ищет утерянные знания по всяким инкским катакомбам.

В любом случае, прошедший разговор был лишь самой первой частью запланированного представления. Теперь от Поттера требовалось большее — доказать, что он не одержим. А для этого нужно играть свою роль, даже когда никто не видит.

Гарри подошел к каменной горгулье, что охраняет проход в кабинет директора.

— Через тернии к звездам! — Поттер пафосно произнес использовавшийся во времена Армандо Диппета пароль. Иронично, но про этот и многие другие пароли Гарри узнал от Дамблдодора, а теперь использует их против директора.

— Решись быть мудрым! — еще один пароль из той эпохи, но горгулья все также стояла неподвижно. Гарри изобразил крайнюю степень задумчивости.

— Жить — значит мыслить! — горгулья не шелохнулась. Гарри постоял несколько секунд, после постучал костяшкой пальца по статуе и громко крикнул.

— Сэр, Гарри Поттер прибыл, сэр, — в тот же миг горгулья ожила и отпрыгнула в сторону, открывая проход. В кабинете директора уже сидело три человека — директор и деканы Гриффиндора и Хаффлпаффа. Их лица были напряжены.

— Здравствуй, Гарри. Проходи, садись. Лимонного чаю? — голос директора был приветлив и спокоен.

— Здравствуйте. Спасибо, не откажусь, — ответил Гарри, усаживаясь в кресло для посетителей.

Вообще, Поттер слышал бесчисленное множество теорий, касаемых вечно предлагаемого директором лимонного чая. Дескать, подливает туда, старикан, зелий всяких. А зелья эти правду заставляют говорить, или заставляют относиться к директору чуть ли не как к своему отцу. Или мозги промывают, или еще что-нибудь. Только вот оказывается, что иногда лимонный чай — это просто лимонный чай. Маленький штришок вежливости от уважаемого волшебника. И возможность очень просто показать своё неодобрение посетителю — достаточно не предложить ему чаю.

Поттер же согласился на кружечку горячего чая из-за холодного расчета. Одержимый Томом Редлом человек никогда не возьмёт из рук Альбуса Дамблдора никакого напитка. И, судя по небольшому облегченному вздоху декана Гриффиндора, уловка удалась.

— Профессор МакГонагалл рассказала нам о твоих виденьях. Скажи мне, мальчик мой, ты говорил правду? — начал свой допрос Дамблдор.

— Директор, всё так, всё правда, — подтвердил Гарри, делая маленький глоток.

— После того как появились эти видения, не замечал ли ты у себя каких-нибудь странных желаний или наклонностей? — голос директора стал немного жестче.

— Боюсь, я не понял вопрос. Что вы имеете в виду? — недоуменно спросил Поттер. Вообще, после 31 июля весь Гарри Поттер представлял из себя сгусток странных желаний и наклонностей. Поскольку врать нельзя, приходилось выкручиваться.

— Были ли у тебя какие-нибудь неожиданные приступы ярости, желания причинять другим людям боль? — уточнил директор.

— Нет, сэр, — уверенно произнес Поттер. Он не врал, все такие приступы были вполне ожидаемыми.

— А какие-нибудь странные, будто бы чужие, мысли? Или, быть может, необъяснимая тяга совершать дурные поступки? — Дамбодор пристально смотрел в глаза сидящего напротив мальчика.

— Ну… — неуверенно протянул Гарри, поерзав на стуле, и сцепив руки в замок, — Вчера у меня возникла необъяснимая тяга дернуть Ханну за косичку. Ханну Аббот, это моя…

— Я знаю кто это, мальчик мой, — мягко перебил директор. — Замечал ли ты какой-нибудь едва тихий шёпот где-то на краю восприятия?

— Нет, сэр. Ну, за исключением перешептываний студентов: «Смотрите, это Гарри Поттер!» — вздохнул мальчик. Директор слегка улыбнулся.

— Ну что ж, пока всё звучит не так уж и плохо. Тем не менее, мне бы хотелось провести ещё несколько тестов диагностирующими чарами и артефактами. Для этого мне требуется твоё полное и добровольное согласие. Я и пальцем не коснусь тебя без твоего разрешения. Обещаю, —произнес Дамблдора мягким и спокойным тоном.

— Да пожалуйста, проверяйте, сэр, — ответил Гарри, пожав плечами.

— Мальчик мой, прошу. Подумай над ответом чуть больше. Некоторые процедуры могут быть неприятными или даже болезненными.

На несколько секунд в кабинете воцарилась почти полная тишина. Даже шум от таинственных серебряных приборов, стоявших на вращающихся столах, стал как будто бы тише.

— Подумал. Не вижу причин отказываться, сэр, — голос Поттера был спокоен.

— Ну что ж, тогда начнем. Думаю, это не займет много времени, — произнес директор, вставая с кресла. Началась проверка. За пару взмахов палочкой Дамблдор наложил на Гарри чуть ли не с десяток различных диагностирующих чар. Пространство вокруг Поттера начало заполняться различными символами, будто бы нарисованными на тонкой прозрачной пленке. Одни из них мигали голубоватым огнём, другие вспыхивали на секунду и моментально гасли, некоторые излучали мягкий свет. Всё это светопреставление продолжалось несколько минут. Когда последний символ погас, директор не озвучил никаких выводов, а просто махнул рукой — к Поттеру со всех сторон начали подлетать специальные артефакты. Они кружились, вертелись и вращались вокруг Гарри, они пищали, мигали и скрежетали. Поттер с интересом наблюдал за этой стайкой артефактов, совершенно не ощущая никаких обещанных болезненных и неприятных ощущений. Артефакты безуспешно искали следы одержимости, внушения или очарования. Однако трудно найти черную кошку в темной комнате. Особенно, если её там нет.

— Проверка не нашла ничего дурного, Гарри, — в голосе директора были слышны нотки радости. Поттер облегченно вздохнул.

— Давай поговорим подробнее про эти видения. На что они похожи? На сухие факты из книги или это наборы образов и чувств? — спросил директор, возвращаясь на своё место.

— В основном, первое. Стоит мне задуматься о каком-либо вопросе, и в голове зачастую сам собой возникает ответ, — сказал Гарри.

— Тогда почему ты сказал профессору МакГонагалл, что словно уже прожил жизнь другим человеком?

— Ну, еще летом попытался разобраться, откуда я знаю тот или иной факт из учебников. Взяв в руки книгу, которую еще не открывал, я попытался вспомнить абсолютно всё, что про неё знаю. Так мне удалось «вспомнить» её оглавление, потом содержание первой главы, потом второй главы, а потом… — голос Гарри предательски дрогнул.

— И что потом? — недоуменно спросила профессор Спраут.

— Потом я вспомнил всё. Как читал ту книгу в Хогвартсе, как делал по ней домашние задания. Как на втором курсе положил её под ножку шкафа, чтобы тот не шатался. Вспомнил огромную кучу вещей, которые никогда за одиннадцать лет моей жизни не происходили и не могли произойти. Такие «чужие» воспоминания я и называю видениями.

— И при этом… — начал говорить директором.

— Было очень больно. Голову буквально разрывало. Прямо здесь, — произнес Поттер, показывая пальцем на шрам.

Дамблдор тяжело вздохнул. — А после подобные воспоминания…

— Стали регулярными. Стоит на чём-то сконцентрироваться, и видения сами лезут мне в голову, — перебил мальчик.

Дамблдор вздохнул еще тяжелее. Он закрыл глаза и помолчал несколько секунд.

— Есть различные способы защиты сознания, Гарри. Думаю, некоторые из них тебе помогут, — очень тихо произнес директор.

— Да, про такие способы я тоже теперь знаю благодаря видениям. Часть из них уже испытал на себе. Они работают — днем подобные видения меня уже почти не беспокоят.

— А ночью? — спросил Дамблдор.

— А ночью вместо снов я вижу эти… видения. Эпизоды из жизни какого-то человека.

— Хотел ли бы ты избавиться от этих всех видений, мальчик мой? — тихо спросил директор.

— Нет, сэр, — решительно произнес Гарри.

— Почему? — Дамблдор был изрядно удивлен такому ответу.

— Потому что это… трусливо, сэр. Видения... Это ведь всё когда-то происходило на самом деле, да? Даже если все эти поступки совершил не я, я всё равно должен помнить о них. Помнить и никогда не допустить их повторения, — голос Поттера дрогнул, а его руки непроизвольно сжались в кулаки.

— Какие поступки? — вмешалась в разговор профессор МакГонагалл.

— Убийства. Волшебников, маглов, женщин и детей, — взгляд Поттера остекленел, а руки сжались так сильно, что побели костяшки кулаков.

— Ох, дорогуша! — ошеломлено пробормотала Помона Спрут.

Дамблдор тяжело вздохнул.

— Это не твоя вина, Гарри, — едва слышно сказал директор.

— Мне все равно. Забуду я — и о многих никто не узнает, никто им не поможет, — почти прокричал Поттер.

— Ты берешь на себя слишком тяжелую ношу, мальчик мой. И ты не обязан её нести, — печально произнес директор, закрыв глаза.

— А кто, если не я? — сорвался в крик Гарри.

— Есть вещи, о которых лучше забыть, — произнесла декан Хаффлпаффа.

— Забыть? — ошеломленно произнес Гарри. Он закрыл лицо руками и на несколько секунд замолчал.

— Однажды я видел пещеру на берегу моря. В пещере были тела. Десятки, нет, сотни тел. Они просто… гнили. Лежали в водах черного озера и просто гнили. Они и сейчас там лежат, я уверен. У каждого из погибших же были друзья, семья, близкие. Они, наверное, искали их, или ищут до сих пор. Ждут, надеются их найти. А вы мне предлагаете забыть обо всем? Просто пройти мимо? Даже не попытаться никому помочь? — с каждым словом голос Поттера становился все тише и тише. А после он почти шёпотом добавил. — А как в зеркало-то потом на себя смотреть?

Декан Хаффлпаффа немножко всхлипнула от переизбытка чувств. Профессор МакГонагалл едва слышно что-то пробормотала. Директор помолчал несколько секунд. Потом протянул руку в сторону, и на предплечье ему сразу же сел феникс Фоукс. Дамблдор несколько раз погладил птицу по голове, совершенно не обращая внимания на возникающие при этом всполохи пламени.

— Гарри, запомни, пожалуйста. Ты — не одинок. Всегда найдутся люди, которые могут тебе помочь, готовые разделить с тобой часть твоей ноши. А если ты устанешь, выбьешься из сил, почувствуешь, что больше не в силах нести этот крест — двери моего кабинета всегда для тебя открыты. Я найду способ тебе помочь. Если тебе что-то потребуется, что-то будет нужно — не стесняйся обращаться к любому из нас, — сказал директор, руками указывая на сидящих по сторонам от него деканов.

— Спасибо, директор. На самом деле, у меня уже есть небольшая просьба, — произнес Гарри, внутренне и внешне расслабляясь.

— Что мы можем для тебя сделать? — спросил Дамблдор.

— Ну, — немного смущаясь протянул Поттер, — А можно мне получить зелий, чтобы хотя бы иногда спать без сновидений?

* * *

Гарри нервничал. Разговор с директором прошел без сучка и без задоринки. Именно это и не нравилось Поттеру. Опыт подсказывал, что если план выполняется без проблем и осложнений, значит, всё на самом деле летит к чертям собачьим. Ну, или что Гарри не заметил эти самые проблемы. Ни разу Дамблдор не соглашался столь быстро «оставить Поттера в покое». Ни разу директор не принимал на веру гипотезу о крестраже так скоро. Что изменилось?

Ну, впервые профессор Спраут присутствовала на такой встрече. Впрочем, впервые Поттер разыгрывает карту «пробудившегося крестража» будучи на Хаффлпаффе — обычно это часть комбинации за Гриффиндор. Вряд ли директор рассказал декану барсуков о куске души Тома Редла, о пророчестве и прочих вещах, скорее уж поделился минимумом необходимой информации. Поэтому и стеснялся наседать на Поттера с расспросами в присутствии преподавателя травологии. А значит, стоит ожидать новых проверок и допросов. Это будет неприятно.

Подходя к гостиной факультета, Поттер провел рукой по лицу, начисто стирая все следы злости и раздражения. Настало время вновь надеть маску усталого и безэмоционального мальчика.

....

Эрни суетился. Он в десятый раз переставлял местами учебники на полке возле своего стола, двигал горшки с цветами по комнате. Первый учебный день принёс бурю эмоций, и ему не терпелось поделиться ими с соседом. Только вот этот сосед вновь уставился на луну и молчал. На языке у эмпата вертелись сотни вопросов, но пока что-то удерживало его от попыток побеспокоить своего знаменитого однокурсника. Казалось, что Макмиллан немного опасается Поттера.

— Где ты научился колдовать без палочки? — наконец Эрни не выдержал и буквально выпалил свой первый вопрос.

— В одной из прошлых жизней, — ответил Гарри, криво ухмыльнувшись.

— Не хочешь говорить, ну и не надо! — обиженно произнес Макмиллан. Некоторое время он демонстративно не смотрел на Поттера, скорчив угрюмое лицо.

— На самом деле, эта беспалочковая магия не так уж и сложна. Хочешь, я научу тебя? — произнес Поттер, поворачиваясь к своему соседу. Эрни некоторое время молчал. В нем боролись обида и любопытство. Победила обида.

— Да кому она вообще нужна, — сказал Макмиллан, уткнувшись в учебник.

— Что ж, резонное замечание. В наше время её изучение полезно разве что волшебникам с малым количеством магических цепей, но это явно не твой случай. Еще беспалочковая магия может пригодится сотрудникам аврората, отдела магических происшествий и катастроф, а также некоторым целителям. Вот ты уже решил, кем хочешь стать? — Поттер встал с кровати и начал готовить чай. Не стоит в первый же день ссориться с соседом, а значит, лучше потратить некоторое время на разговоры.

— Еще не решил, — буркнул Эрни чуть более спокойным тоном. После некоторой внутренней борьбы, он продолжил диалог. — А вот эти магические цепи, почему это не мой случай?

— Количество цепей в теле волшебника определяет объём его резерва маны. Зависимость не совсем прямая, там еще важно качество этих цепей и, эм, так скажем, их тренированность, — произнес Поттер, разливая чай по чашкам. Он жестом пригласил Эрни к столику, и тот, немного поколебавшись, присоединился к вечернему чаепитию.

— Почему это не твой случай? Вспомни урок трансфигурации, точнее его окончание. Ты и Сьюзен чувствовали себя вполне нормально, а Софи выглядела так, словно марафон пробежала. Вам просто хватило резерва колдовать весь урок. Ей — явно нет, — произнес Поттер, сделав небольшой глоток. Эрни посмотрел на чай, после встал и начал копаться в своих вещах. Найдя в чемодане пакет со сладостями, он положил его на стол.

— Угощайся, а то пропадут. Еще в поезде купил, — пояснил мальчик. — Ну а как поможет беспалочковая магия резерву? От неё что, этих цепей больше станет?

— Нет, — усмехнулся Поттер. — Количество цепей определяется генетикой и не изменяется в течении жизни. Точнее, их не становится больше, — сказал Гарри, вскрывая упаковку шоколадной лягушки.

— А как их меньше-то может стать? — удивленно спросил Макмиллан.

— Ну, они могут перегореть, порваться или забиться. Но от этого они не исчезнут, это ты верно заметил. Хотя можно банально отрубить руку человеку — тогда их точно станет меньше, — сказал Гарри, слегка улыбнувшись.

— Брр, ну и шуточки у тебя, Поттер, — произнес Эрни, немного поморщившись.

— В общем, тренировка беспалочковой магии улучшает состояние этих цепей, что положительно сказывается на резерве. Хотя на самом деле эффект не такой уж и сильный, по сравнению с другими методами. Больше пользы от другого — волшебник учится использовать все свои магические цепи. Полностью раскрывает свой потенциал. А кроме того — учится испускать магию дозированно. Столько, сколько и нужно для заклинания. Экономит расход, короче.

За подобными разговорами мальчики провели остаток вечера. Ближе к десяти часам вечера они стали готовиться ко сну — точнее, Эрни начал готовиться ко сну. Впереди их ждал новый день.