Огни чужих кораблей (гет)

— Зайцева, ты цела? Эй, Зайцева!

Что-то прохладное коснулось моей шеи, скользнуло выше. Что-то жёсткое, ороговевшее. Поморгав, я с усилием приподняла голову. Золотистые глаза Нардалла напряжённо смотрели на меня, по его щеке скатывалась тонкая серебристо-синяя струйка.

— Вот и славно, — он убрал пальцы от моего подбородка. — Руками, ногами двигать можешь?

Я на пробу согнула одну руку в локте, потом другую. Больновато, но терпимо — похоже, шкуру ссадила. А вот левое колено прострелило болью.

— Ничего, — завернув подол платья, Нардалл критически осмотрел мою ногу. — Если и есть перелом, то закрытый. Срастят мигом. Я уже подал сигнал.

Осторожно приподняв голову, я попыталась посмотреть вверх. Но над головой моей не было ничего, кроме покосившейся панели и каких-то железных балок.

— Главное — не дёргаться, — предупредил Нардалл. — Если всё обрушится, нам к’хадх.

Я не стала уточнять, что такое к’хадх: видимо, что-то вроде нашего земного песца и его нецензурных синонимов.

— Прицельно шарахнули, гады, — буркнул мой невольный сосед, морщась. — И это ведь я успел щиты усилить…

— Эрхес Нардалл, — слабо простонало какое-то тело, запутавшееся в собственной мантии. — Я передумал. Я всё-таки буду голосовать за военное положение.

Нардалл хмыкнул:

— Как удивительно.

Серебристая жидкость всё стекала ему на плечо, просачиваясь меж пальцев. Я наконец сообразила: это должна быть кровь.

— Хотя бы ткань надо приложить.

Нардалл дёрнул плечом, и я оторвала от рукава полоску, плотно прижала к его щеке. Забавно: от вида человеческой крови у меня коленки подгибаются, а тут — ничего.

— Давайте я сам держать буду, вам неудобно.

— Пожалуй… У вас ещё что-нибудь болит?

— Да вроде нет. Локтем немного приложился.

Планшет у Нардалла в руке засигналил, по треснутому экрану побежали волны. Он вдавил кнопку:

— Ну, долго там ещё?

— Копаем. Сколько вас?

— Трое. Среди нас Дочь Четверых.

— Понял, — в голосе явно послышалась тревога. — Медпомощь нужна?

— Не отказались бы. У эрхеи Зайцевой что-то с ногой.

Он отключился, и в слабом свете экрана мне почудилось веселье на бледном лице:

— Ну, теперь они не будут мешкать.

— Как всё удачно складывается, — я подперла ладонью голову, вытягиваясь поудобнее. — И инициативу вашу Ассамблея наверняка поддержит…

— Да, провокация была бы отличная. Но если бы я это всё устроил, у меня хватило бы ума целиться в хозяйственный отсек. Там нет никого, кроме роботов.

Коротко усмехнувшись, он добавил:

— Может, у землян и принято подставлять собственную шкуру под удар, а я не настолько сумасшедший.

Я вздохнула:

— Логично. А жаль.

— Ваша нелюбовь ко мне связана с отсутствием у меня веры в ваше сверхъестественное происхождение? — поинтересовался он. — Или для неё имеются более глубокие причины?

Я пожала плечами и ойкнула: как-то неловко повернулось колено.

— Вам стоит поменьше дёргаться, — Нардалл повернулся на бок. — Кстати, правда, что вы по профессии врачеватель душ?

— Эмм… Да, я психолог, если вы об этом. Но я бы не сказала, что врачую души. Просто помогаю, если человек попал в сложную ситуацию, если надо выговориться.

— Советуете, выходит?

Я энергично мотнула головой.

— Психолог ничего не советует. Его задача — помочь клиенту принять решение самостоятельно. Ну, или просто выслушать, чтобы легче стало.

— Интересно, — Нардалл подтянул колено к груди. — Если мне вдруг захочется рассказать кому-нибудь пару душещипательных историй, я могу зайти к вам на чашечку ладжи?

Золотые глаза смеялись. Я ответила с той же иронией:

— Думаю, сто тэнхе за консультацию — цена приемлемая. А что такое ладжи?

— Энергетический напиток. Официально не входит в число опьяняющих, но язык развязывает здорово.

— Буду знать.

Пожилой служитель, решивший голосовать за Нардалла, неловко завозился на полу:

— Как же голова болит… Нас отсюда выпустят когда-нибудь?

— Да должны бы. А что, — Нардалл слегка наклонил голову, — у кого-то есть особый повод вас угрохать?

Откуда-то сверху к нам ворвался яркий белый луч. Я прикрыла глаза ладонью.

— Вы как, целы? Что с эрхеи Зайцевой?

— Почти в норме, — отозвалась я.

Дышать стало полегче.

— Ни на минуту тебя нельзя одну оставить, — бормотала Валька, заматывая мою ногу липким регенерационным бинтом. — Обязательно куда-нибудь вляпаешься.

— Вот уж и неправда.

— Как же, неправда, — она прижала свободный конец бинта к голени, и я поморщилась. Лейтенант Вульф прокашлялся:

— Мисс Гуревич, старшему лейтенанту больно, а вы незаслуженно её отчитываете.

Валька подняла брови:

— Маш, обезболивающее нужно?

— Да ну его, потом два часа вообще ногу не чувствовать.

— И правильно.

Закончив перевязку, она ещё раз просветила моё колено сканером.

— Всё в норме, за сутки срастись должно. Мы тебе уже вызвали флаер — дохромаешь?

Вульф качнул головой, прежде чем я успела ответить:

— Я понесу мисс Зайцеву.

Аккуратно устроив мою руку у себя на плече, он обхватил меня за талию и легко поднял на руки — словно я и не весила ничего, словно мармеладки даром прошли. Мой нос втянул сладковато-терпкий запах его одеколона.

Бережно прижав меня к своей груди, Вульф направился вниз по лестнице, к площадке флаеров. Валя шла следом за нами.

— Надо будет отправить в Космофлот запрос, чтобы прислали мне новый планшет, — вспомнила я. — Здесь таких не выпускают.

— Я займусь этим, — негромко сказал Вульф, усаживая меня на сиденье. — Вам удобно? Нога не болит?

— Удобно, спасибо.

Я осторожно подвинулась, освобождая ему место. Он опустился рядом.

— А мне сообщение пришло от Суана, — похвасталась Валька. — Предлагает продолжить совместную научную работу.

— Поздравляю. И что ты думаешь?

Я покосилась на Вульфа. Губы его улыбались, но в тёмных зрачках плескалась прежняя тревога.

— А почему нет? По-моему, он весьма подходящая кандидатура. Тем более, сегодня я получила кое-какие данные, подтверждающие мою гипотезу о биологической совместимости землян и лар-лассов.

— Ой, подруга, не увлекайся…

— Всё будет отлично, — в Валиных глазах уже горел азарт учёного. Вульф негромко откашлялся:

— Главное, мисс Гуревич, чтобы исследования не отвлекали вас. Ваша невнимательность может повредить здоровью старшего лейтенанта.

— Да ничего не сделается твоей Зайцевой, — Валька махнула рукой.

Дёрнув плечом, он поспешно отвернулся к окошку флаера.

Какое-то неловкое молчание повисло в кабине. Надо было сказать что-нибудь нейтральное, например…

— Тебе очень идёт браслет, Валь.

— Правда? — она довольно улыбнулась. — Я сегодня читала про него столько всего интересного! Оказывается, материал, из которого делают такие браслеты, вбирает в себя многие жидкости. Поэтому в Тёмные Времена их пропитывали ядом, чтобы избавиться от неугодного человека, или афродизиаком — для соблазнения.

— Ну и ну…

Я машинально покосилась на свой браслет. На белых камешках уже были почти не видны серебристо-синие капельки.

Все оконные стёкла опущены, но духота стоит неимоверная. Ни малейшего ветерка. На улицу выходить не хочется, да и колено ещё ноет. Вытянув ногу на мягком пуфе, я сижу за компьютером: планшет пока не привезли.

Новости — одна грознее другой: объявлено военное положение, начата всеобщая мобилизация. Над всей планетой проверяют мощность защитных барьеров. Нардаллу здорово досталось от журналистов: как могли войска Звёздной обороны пропустить удар в самое сердце столицы? А вторая половина прессы пела ему дифирамбы: если бы он за два дня не приказал усилить щиты, в живых бы никого из делегатов не осталось.

От Колотова одна за другой приходят инструкции держать нейтралитет. Хоть что-то радует: наши власти не собираются лезть на рожон. А ведь с них сталось бы и в бойню с ниффинами вмешаться… У Вульфа один из родичей в Синем доме работает, так он передал, что отношения Западного и Восточного сектора неуклонно портятся. Дурачьё. Только нам ещё внутренней войны не хватало.

Опять сообщение, на сей раз не по закрытому каналу, а через Спейс-ком. Кто же это по мне соскучился, интересно?

«Привет, Маш! Как ты? Я слышал, у вас на Лар-Лассе война. С тобой всё в порядке?»

Откинувшись на спинку кресла, я потираю висок. Ну вот тебе-то, друг мой, что за дело? Мы развелись почти шесть лет назад.

«Война не у нас, война в космосе. А я, если ты не забыл, офицер Космофлота и стрелять умею».

«Я не сомневаюсь, Маш. Просто тревожусь немного. Знаешь, я сейчас начинаю понимать, как по-глупому мы тогда разбежались…»

Над дверью вспыхивает огонёк. С облегчением оборачиваюсь:

— Войдите!

Референточка моя заглядывает, смущённо улыбается:

— Эрхеи, тут к вам посетители.

— Какие посетители, из Ассамблеи?

— Нет, солдаты Звёздной обороны. Им завтра на боевой вылет, — она опускает глаза. — Просили меня узнать, не примет ли их Дочь Четверых.

— Погоди, — я провожу ладонью по лбу. — Что им нужно-то?

— Ну, они надеются, что ваше напутствие поможет им… вернуться.

— Ресси, — я поднимаюсь, прохожусь по комнате, припадая на правую ногу. — Если они рассчитывают, что у меня в арсенале есть какие-нибудь заклинания неуязвимости, то я вынуждена их разочаровать.

Девушка мотает головой:

— Мне кажется, им просто нужно немного надежды, эрхеи.

Подхожу к окну. Вон они стоят, задрав головы, за силовым полем — пытаются что-то разглядеть в доме. Человек восемь, не меньше. Ну, допустим, приму я этих — ко мне, чего доброго, вся столица валом повалит. И начнут обо мне ещё больше небылиц рассказывать.

А не принять их, Зайцева, ты не можешь. Потому что ты психолог и офицер. Потому что одного раза под обстрелом тебе более чем хватило, чтобы запомнить.

Так что хватит уже выделываться.

— Давай их сюда.

Ресси выходит, а я поворачиваюсь к мигающему экрану. Несколько секунд смотрю на Сашкино сообщение и набираю: «Извини, мне некогда. Ко мне парни пришли».

Парни переминаются с ноги на ногу, неуверенно глядя на меня. Все в чёрной форме с жёлтой пунктирной полосой наискось — у одного только сплошная: наверное, старший по званию. Чёрные волосы аккуратно зализаны на пробор, у пары ребят ещё виднеются синие детские прядки.

— Эрхеи Зайцева, — начинает старший, — мы пришли… мы пришли поговорить с вами.

— Я понимаю. Как вас зовут, ребята?

По очереди называют мне свои диковинные лар-лассийские имена. Синант, Алхур, Диас…

— Приятно познакомиться. Ну, а меня зовут Мария. До того, как приехать на Лар-Ласс, я тоже на корабле служила. Ох и работёнка.

— Правда? А кем вы были, пилотом?

— Безопасником? — предполагает другой.

— Куда уж мне. Я в Академии еле-еле сдала зачёты по боевой подготовке, только стрельба и выручила.

— А вот у меня с историей проблемы были: профессор — просто зверь…

— Меньше надо на шпаргалки надеяться! — хмыкает старший.

Наперебой они рассказывают мне об учёбе, о преподах-придирах, о службе…

— Мы этих ниффинов отымеем так, что мало не покажется.

— Молодцы, — улыбаюсь. Один из парней понижает голос:

— А вы может сказать нам что-нибудь такое, чтобы мы обязательно прилетели домой живыми и с победой?

Качаю головой:

— Я вам только пожелать удачи могу. А дальше уж всё зависит от вас, и немного — от случая.

Встаю, подхожу к ним, и они изумлённо смотрят на мою ногу.

— А вас тоже ранили, Мария?

— Крышей Ассамблеи малость придавило.

Наверное, это смешно. Но ладонь старшего сжимается, и он цедит:

— Мы с ниффинов за это взыщем.

Киваю. Они совсем чужие мне, а так досадно от мысли, что завтра вот этого долговязого, может быть, ультралазером пристрелят.

Встряхиваю головой и обнимаю их всех по очереди. Я никакая не Дочь Четверых, я просто Маша Зайцева с Земли. Но пусть им повезёт.