Semper Fidelis (Всегда верен) (джен)

— Может быть, ты всё-таки туда не поедешь? — с надеждой спросила мать, когда Эдвард уже садился в машину, чтобы отправиться в аэропорт. — Уверена, они уже разобрались во всём сами.

— А я считаю, пусть едет, — сказал отец. — Ему тут всё равно нечем заняться!

— Карлайл! — воскликнула с возмущением Эсми, которая с удовольствием продержала бы сына возле своей юбки весь отпуск.

— Я постараюсь вернуться уже завтра, мама, — произнёс Эдвард. — Просто представь, что бы ты чувствовала, если бы тебе сообщили, что я погиб.

И понял, что зря это сказал. Потому что мать побледнела так, словно сейчас потеряет сознание. Отец посмотрел на него с укоризной, и лейтенант проговорил со вздохом:

— Извини. Я не это имел в виду…

Но мать уже взяла себя в руки и, крепко обняв его, произнесла:

— Ты прав. Ты должен их успокоить. Эдвард, ты взял с собой тёплую куртку? — тут же нашла она новый повод для переживаний.

— Взял, — кивнул Эдвард, продемонстрировав матери свою старую стёганую куртку, которую он отыскал в шкафу, посмотрев прогноз погоды в Форксе и его окрестностях.

— Она слишком тонкая, — обеспокоенно воскликнула Эсми. — Ты простудишься.

— Мам, я еду не на Аляску. В той части штата днём сейчас около сорока градусов (прим. — около 7 градусов по Цельсию), — успокоил её Эдвард.

— Но там наверняка очень ветрено, — вздохнула Эсми, и Эдвард с улыбкой подумал, что это для своих подчинённых он дьявол во плоти, а для матери всё тот же маленький мальчик, которого надо оберегать ото всех опасностей и одевать как можно теплее.

Оставив родителей готовиться к отцовской командировке, Эдвард поехал в Чарльстон и через восемь часов приземлился в аэропорту Сиэтл-Такома.

В Сиэтле действительно было прохладно, ветрено и дождливо. Перекусив бургером и картошкой фри, лейтенант арендовал машину и поехал в Форкс, проклиная Беллу Свон за то, что она не родилась в Сиэтле. Трястись четыре часа туда и столько же обратно — просто шикарный способ проводить отпуск.

Впрочем, в этих краях оказалось очень красиво. Дорогу со всех сторон окружали густые, поросшие мхом вековые леса — таинственные, как в страшной сказке. Солнца, правда, не было совсем, но Эдвард так страдал от него в Афганистане, что только рад был окунуться в этот сумрачный дождливый мир, так непохожий на засушливый, пыльный Гильменд.

По мере приближения к Форксу Эдвард заметил, что погода стала резко ухудшаться. Дорогу заволокло туманом, и лейтенанту пришлось сбавить скорость. А ещё через полчаса асфальт стал таким скользким, что его машину пару раз даже занесло, и пришлось ползти ещё медленнее.

Похоже, сегодня он уже не успеет вернуться в Сиэтл, и ему придётся заночевать в Форксе. Эдвард очень надеялся, что в этой глуши найдётся приличный мотель, а не какой-нибудь притон с клопами. Впрочем, там же совсем рядом Национальный парк «Олимпик», а значит, должна быть и хорошо развитая туристическая инфраструктура.

Разглядывая пейзаж за окном, Эдвард задумался о том, любит ли Белла Свон свой родной штат или она как раз и сбежала отсюда, чтобы забыть этот мрачноватый мир навсегда. Сам Эдвард Чикаго очень любил, хотя и не был там с семнадцати лет. Впрочем, Чикаго и не был его родным городом — фактически он прожил там всего два года, пока учился в одиннадцатом и двенадцатом классе. Все остальные годы он, как и все дети военных, перемещался вместе с отцом с базы на базу и продолжил делать то же самое, став взрослым и связав свою жизнь с морской пехотой. Видимо, как и капитан Каллен, своим домом он обзаведётся только на пенсии. До которой ещё надо дожить.

И тут его мысли резко оборвались, потому что идущий по встречке бензовоз вдруг внезапно повело в сторону и он вылетел прямо на полосу, по которой ехал Эдвард. Как в долбаном «Пункте назначения» эта огромная махина завалилась на бок в попытке уйти от столкновения, но инерция потащила её вперёд, прямо на него, и Эдвард изо всех сил крутанул руль, уводя машину влево.

Правый борт его тачки прошёл всего в паре футов от бензовоза, но из-за такого резкого манёвра на обледеневшей дороге машину Эдварда закрутило и со всей дури выкинуло на обочину, где она, проехав ещё футов двадцать, ткнулась носом в дерево. Подушка безопасности больно ударила Эдварда в грудь, и он хорошо понял, что почувствовал в Дарвешане капрал Орлов, когда пуля угодила ему в броник.

Совершенно охреневший, лейтенант несколько минут просидел неподвижно, восстанавливая сбитое ударом дыхание, и только потом стал выбираться из машины. Подвигав всеми частями тела, он понял, что, похоже, практически не пострадал. Хотя вытерев лицо, он увидел на пальцах кровь — видимо, он порезался осколками разбитого стекла, и дышать ему было всё ещё больно, можно было определённо сказать, что он легко отделался.

В отличие от тех, кто был в машине, которая ехала за ним следом. Её водитель уйти от столкновения не успел: бензовоз смёл машину с трассы и утащил в лес, почти полностью подмяв её под себя.

Из покорёженного бензовоза вытекало топливо, заливая асфальт. Одной искры было достаточно, чтобы всё здесь вспыхнуло как факел. Подходить близко было опасно, но лейтенант ясно слышал крики зажатых в машине людей и не мог их проигнорировать.

Возле места аварии уже затормозили другие водители. Эдвард подбежал к разбитой машине и услышал детский плач. Ребёнок! В машине ребёнок! Нужно немедленно его вытащить, пока не начался пожар.

Двери автомобиля оказались смяты так, что к ним было никак не подобраться. Сняв куртку, Эдвард обмотал ей руку и хотел уже врезать по заднему стеклу, как вдруг кто-то сунул ему бейсбольную биту.

— Вызовите 911! — крикнул Эдвард, не оборачиваясь, и двинул битой по стеклу. С одного раза оно только треснуло, и лейтенант ударил снова, ещё сильнее. Стекло разлетелось вдребезги, и Эдвард, отбросив биту, полез в машину.

Ребёнок, кажется, девочка, сидел на заднем сидении в детском кресле. Малышка захлёбывалась криком, и когда Эдвард начал отстёгивать крепления, стала в ужасе отталкивать его руки. Наконец, ему удалось вызволить девочку из кресла, но она так вырывалась, что лейтенант никак не мог вытащить её из машины.

— Тише! Сейчас я отнесу тебя к твоей маме! — соврал Эдвард. Слово «мама» подействовало как волшебное заклинание, и ребёнок тут же перестал дёргаться.

Достав девочку, на которой, к счастью, не было ни царапины, лейтенант передал её стоящему рядом усатому мужчине, который видимо и одолжил ему биту.

— Отойдите с ней как можно дальше, — сказал Эдвард. — Тут везде бензин.

Осмотревшись и убедившись, что пожара нет, он снова по пояс забрался в искорёженный автомобиль, где судя по доносящимся стонам, были ещё живые.

— Вы можете выбраться? — спросил лейтенант у того, кто шевелился на переднем пассажирском сидении.

— Не знаю, — рыдая, ответил ему женский голос. — Где моя дочка? Что с моей дочкой?

— С ней всё хорошо. Она в безопасности, — заверил женщину Эдвард. — Попробуйте вылезти. Я вам помогу.

— Я не могу. У меня нога застряла… — всхлипнула женщина и, дёрнувшись, завыла от боли.

— Тогда сидите спокойно и не шевелитесь. Ничего не трогайте. Вас скоро освободят, — пообещал ей Эдвард и бросил взгляд на водительское сиденье, на которое пришёлся основной удар. В жутком месиве из железа, стекла и пластика ему удалось разглядеть только руку, неподвижно лежащую на коробке передач.

— Водитель, скорее всего, мёртв, женщина жива, но заблокирована, — сказал он усатому мужчине, который снова был рядом, но уже без ребёнка. — Где девочка?

— Женщине одной передал. Она её лучше успокоит, чем я, — ответил тот, и вдруг откуда-то справа послышались громкие взволнованные крики.

Эдвард бросился туда, решив, что пожар всё-таки начался, но к счастью, это было не так. Подбежав, он увидел, что водителя бензовоза вытащили из кабины и отнесли на обочину, но похоже, у него открылось сильное кровотечение, потому что возле его тела на земле собралась уже целая лужа крови.

— Отойдите! — прокричал Эдвард и присел рядом с раненым.

Артериальное кровотечение он распознал сразу и, быстро определив его источник — рваную рану на бедре — прижал артерию выше раны кулаком. Кровотечение сразу уменьшилось.

— У кого-нибудь есть жгут? — крикнул лейтенант. Ответом ему было растерянное молчание.

Эдвард выругался. Давно пора обязать всех водителей иметь с собой аптечки, аналогичные военным. Впрочем, если не обучить людей правильно ими пользоваться, толку от этого всё равно не будет никакого.

У Эдварда в рюкзаке была тактическая аптечка, но выбирался из машины он в таком офигевшем состоянии, что не догадался взять её с собой. И теперь сильно об этом пожалел. Пока он бегает за ней или посылает кого-то из зевак, парень рискует умереть от потери крови. Проще и быстрее сделать жгут из подручных средств, как учил его отец.

— Галстук дайте! — обратился он к толстяку в костюме.

Тот, к счастью, не стал спорить, и Эдвард быстро сделал из галстука и подобранного с земли прутика закрутку. Кровотечение остановилось. Облегчённо выдохнув, лейтенант вытащил из кармана блокнот, вырвал из него лист и, написав на нём время наложения жгута, запихнул под закрутку.

— Вы врач? — спросил толстяк, и Эдвард улыбнулся, вспомнив, как отец с детства мучил его этими импровизированными жгутами, пока они не начали у него получаться как следует:

— Я сын врача.

— Вы сами-то не ранены? — снова подошёл к нему усатый мужчина. — У вас всё лицо в крови.

— Ерунда. Это просто царапины, — отмахнулся Эдвард, у которого как после боя начался такой отходняк, что его шатало, будто пьяного.

Вот это да. Оказывается, и на гражданке без всякого экстремального спорта можно хапнуть здоровенную дозу адреналина.

— Вы медик? — тоже спросил у него усатый, и Эдвард покачал головой:

— Я просто изучал тактическую медицину.

— Я так и подумал, что вы военный, — сказал его новый знакомый и представился: — Чарли.

— Эдвард, — пожал ему руку лейтенант.

В этот момент в небе появился вертолёт спасательной службы, которому, к счастью, в отличие от санавиации, не требовалось вооружённое сопровождение.

— Чарли, вы очень помогли. Спасибо, — произнёс Эдвард, и тот рассмеялся:

— Да я по сути только биту вам дал. Давно у нас тут такого не было.

— Вы местный? — спросил Эдвард, разглядывая свою помятую машину. Похоже, у бога войны ещё есть на него планы, раз он не дал ему погибнуть в этой аварии. Но зато теперь лейтенанту Каллену предстояли очень длинные разборки с арендной компанией.

— Я из Форкса, это в тридцати милях отсюда, — сообщил тем временем Чарли. — Если вам нужен свидетель для страховой, то я готов. Я коп. Моим показаниям обычно все верят.

Эдвард внимательно взглянул на Чарли и заметил в его лице явное сходство с Изабеллой Свон. И глаза у них тоже были одного цвета — не просто карие, а какие-то шоколадные.

— Вы случайно не Чарльз Свон? — осведомился Эдвард, и Чарли с удивлением кивнул:

— Он самый. А что? Мы с вами разве знакомы?

— Пока нет. Но дело в том, что я ехал к вам, — произнёс Эдвард. — Я первый лейтенант Корпуса морской пехоты США Эдвард Каллен, командир вашей дочери Изабеллы.

Лицо Чарли тут же напряглось, и он сдавленно проговорил:

— Надеюсь, вы ехали ко мне не для того, чтобы сообщить о её гибели. Одной её смерти мне уже хватило.

— Так вы знаете, что она жива? — обрадовался Эдвард.

— Знаю, — кивнул сразу же успокоившийся Чарли. — То есть с ней всё в порядке, да?

— Да. С ней всё в полном порядке. У меня даже фотография её есть трёхдневной давности. Но она в машине, — сказал лейтенант, наблюдая, как спасатели кладут на носилки раненых.

Увидев, как освобождённая из обломков машины счастливая мать прижимает к себе маленькую дочь, он тут же вспомнил о Карли. Когда же ему удастся её обнять? И позволит ли ему это сделать телохранитель? Или Эдварду придётся разговаривать с дочерью на расстоянии, как будто он прокажённый? Он уже просто не знал, чего ещё ожидать от этой ненормальной.

— Лейтенант Каллен, так вы что, специально приехали из Афганистана ради того, чтобы сообщить мне, что моя дочь жива? Вот это сервис! — рассмеялся Чарли, и Эдвард понял, что капитан был прав на его счёт — отец Изабеллы Свон действительно оказался хорошим парнем с отличным чувством юмора.

— Я приехал в отпуск к отцу в «Пэррис-Айленд» и узнал, что ваша жена позвонила сержанту Эмили Янг, инструктору вашей дочери, и сказала ей, что рядовой Свон погибла. Я пытался вам дозвониться, но вы ни разу не взяли трубку. А в полицейском участке мне сказали, что вы взяли отпуск по семейным обстоятельствам из-за гибели родственника в Афганистане.

— Кто вам это сказал? — нахмурился шериф Свон.

— Какой-то парень по имени Брюс.

— Он идиот! — в сердцах бросил Чарли.

В этот момент к ним ним подошли двое полицейских, один из которых, обращаясь к Эдварду, произнёс:

— Свидетели сказали, вы тоже были участником аварии, сэр. Нам необходимо взять у вас показания.

— Да, конечно, офицер, — кивнул Эдвард. — Скажите, а водитель легковой машины выжил?

— Нет, сэр. Но его жена и дочь серьёзно не пострадали, — ответил офицер. — Это ведь вы вытащили ребёнка из машины?

— Он, он. Он ещё и водителя бензовоза, между прочим, спас, — вставил своё слово Чарли. — Так что вы его, ребята, не прессуйте. Он герой, а не преступник.

— Шериф Свон! А вы что здесь делаете? Вас-то зачем сюда вызвали? — удивился полицейский, и Чарли рассмеялся:

— А я-то всё думаю, когда ты наконец меня заметишь, Хью. Что, без формы я сам на себя не похож? Меня сюда никто не вызывал, я — свидетель. Ехал прямо за той тачкой, в которую бензовоз врезался. Так что я тоже готов дать показания.

— Хорошо, шериф, — кивнул Хью. — Это много времени не займёт. Как мы поняли, тут всё достаточно очевидно.

* * *

После того как Эдвард и Чарли дали показания, перед лейтенантом остро встал вопрос, что делать дальше. Его машину готовились отвезти на спецстоянку, а вокруг уже начали сгущаться сумерки. Интересно, есть ли тут поблизости нормальный мотель, в котором можно переночевать?

— Я собираюсь ехать в Форкс, лейтенант, — сообщил Чарли. — И приглашаю вас с собой. Вы ведь вряд ли поедете сейчас назад в Сиэтл.

— Я собирался переночевать в мотеле, — сказал Эдвард, и шериф воскликнул:

— Не надо никакого мотеля. У меня целый дом пустует. Переночуете там, а утром я подброшу вас до Сиэтла.

Эдвард задумался. Ему не хотелось напрягать Чарли Свона, но и обижать его не хотелось тоже. Тем более он наверняка зазывает к себе командира своей дочери не просто так. Если рядовой Свон на самом деле не звонила родителям три недели, Чарли непременно захочет услышать во всех подробностях о том, как у неё дела. Да и самому Эдварду было чертовски любопытно узнать, как же всё-таки получилось, что Беллу Свон объявили мёртвой.

— Спасибо, шериф. Я заплачу за бензин, — сказал Эдвард, и они вместе направились к машине Чарли — старенькому «Форду» с поцарапанным крылом.

Залезая в машину, Эдвард скривился от боли в груди, и Чарли обеспокоенно взглянул на него:

— Вам точно не нужна медицинская помощь?

— Точно. Всё нормально. Это просто ушиб, — проговорил Эдвард и посмотрел в зеркало.

Умывшись, он обнаружил у себя на лице два крупных пореза — на лбу и на щеке — и ещё несколько мелких. Мать будет в ужасе, когда его увидит. В сочетании с пижонским костюмом его расцарапанная физиономия на рождественском ужине деда будет смотреться особенно пикантно.

— Так что всё-таки произошло? Как получилось, что вашу дочь посчитали мёртвой? — спросил Эдвард, когда они тронулись с места.

— Из-за Рене. Это моя бывшая жена. Она очень своеобразная женщина, — произнёс Чарли со вздохом. — Как раз из-за нашего развода Белла и завербовалась в морскую пехоту. Мы с Рене страшно скандалили, и Белла очень переживала из-за этого.

Вот оно значит, что. Радикальный способ выбрала Белла Свон, чтобы сбежать от домашних неурядиц.

— Сначала Белла звонила нам из Афганистана раз в несколько дней, потом раз в неделю. А тут — прошло уже полторы недели, а звонка нет. Рене тут же начала нервничать. А я не особенно беспокоился. Белла у нас девочка самостоятельная, даже слишком. Она и так никогда не делилась с нами своей жизнью, а там — новые друзья, новые впечатления, служба. Понятно, что ей стало не до нас. Но Рене никак не могла успокоиться. Она общается с какими-то людьми из антивоенных организаций. А у них есть проект — они пытаются вычислить реальные потери наших войск в Ираке и в Афганистане. Уверены, что правительство их занижает. Для этого они постоянно ездят на Арлингтон и считают свежие могилы, мониторят форумы и некрологи. А ещё у них есть информаторы, в том числе в Похоронной службе, которые сливают им списки погибших. В одном из таких списков Рене и увидела рядового Свон, тело которого поступило с базы «Кэмп-Феникс» в провинции Гильменд. Там были только инициалы — I.M., но Рене тут же решила, что это Белла.

— А у вашей дочери второе имя начинается на M? — спросил Эдвард. Вот это совпадение так совпадение.

— Да. Она Изабелла Мари, а этот парень Айзек Майкл. Но это мы уже потом узнали. А тогда Рене закатила жуткую истерику и позвонила в Похоронную службу. Её сначала не стали даже слушать и послали писать официальный запрос. Но она продолжала звонить. И оказалось, что у них с этим Айзеком возникла проблема. Он не указал, кого оповестить о своей смерти, и они как раз собирались искать его родных. Поэтому когда Рене стала кричать, что она мать рядового Свон, какой-то служащий так обрадовался, что даже не выслушал её как следует. А может, это Рене кричала так, что ничего было не разобрать. Но в итоге они пригласили её на опознание. Я, конечно, поехал с ней. Честно скажу, это был худший день в моей жизни, — произнёс шериф Свон, и Эдварду самому стало не по себе от того, что пришлось пережить этому человеку. И всё из-за того, что Белла Свон поленилась пять минут поговорить с родителями! — Видимо в тот день Рене и позвонила сержанту Янг. Когда мы приехали, всё, конечно, быстро разъяснилось. Но я всё-таки напросился на опознание. Просто не мог поверить в такое совпадение. Этот парень действительно служил на вашей базе?

— Да. Во втором стрелковом взводе.

— Судя по всему, его расстреляли из автомата практически в упор. От лица там мало что осталось.

— Да. Во время патрулирования его команда вступила в бой с вооружёнными контрабандистами, — кивнул Эдвард, вспомнив, как увидел возле грузовика два тела, одним из которых и был Айзек Свон.

— В общем, посмотрел я на этого парня, и мне так обидно за него стало, — сказал с горечью Чарли. — Он ведь Родину защищал, жизнь за неё отдал, а в последний путь его будут провожать только чиновники Министерства обороны. И я сказал им, что если они так и не найдут его родственников, пусть они мне позвонят и я приеду на похороны. Пять дней назад они мне позвонили. И мы со Сью, моей невестой, съездили на Арлингтон. Похоронили парня. Может, это и глупо, но я для себя решил, что он мой дальний родственник, о котором я просто не знал. У меня ведь тоже нет никого из родных, кроме Беллы. Родители давно умерли, а братьев и сестёр у меня нет. Так что буду теперь навещать его могилу в День памяти.

У Эдварда ком встал в горле, а Чарли продолжил:

— Для этого я два дня отпуска на службе взял. И, видимо, этот дурак Брюс где-то услышал, что я на похороны на Арлингтонское кладбище еду. Ну, услышал и услышал. Но болтать-то об этом зачем, да ещё и со всеми подряд?

— Спасибо, — проговорил Эдвард, с трудом сдерживая дрожь в голосе. — Спасибо вам за это. Я расскажу об этом его сослуживцам.

Он вспомнил, как переживал из-за гибели подчинённых младший капрал Малик, и подумал, что новость о достойных похоронах Айзека принесёт ему хотя бы какое-то облегчение.

Чарли посмотрел на него и улыбнулся:

— С тех пор, как Белла пошла служить в морскую пехоту, для меня все морпехи — свои.

И в этот момент Эдвард осознал, что Чарли Свон для него действительно свой. Всё это время он так и чувствовал себя среди гражданских как инопланетянин. Зайдя в супермаркет в Сиэтле купить воды и чего-нибудь перекусить в дорогу, он бродил между рядов как потерянный, пока не вспомнил, что надо взять тележку, сложить в неё покупки и оплатить на кассе. А потом в кафе он занял самый дальний столик, чтобы держаться в стороне от других посетителей. Эти весёлые легкомысленные люди его по-прежнему раздражали, и он начал беспокоиться, что опять может словить флип-аут (1) из-за какой-нибудь ерунды. Поэтому он затолкал в себя еду, практически не жуя, и ушёл оттуда как можно быстрее.

Но Чарли Свон был другим, и не только из-за того, что в Афганистане служила его дочь. Он просто был другим. Эдвард видел это каким-то внутренним зрением, которое всегда помогало ему определять военных даже в гражданской одежде.

Видимо, это связано с тем, что он полицейский. Полицейские — почти как военные. Они тоже знают, что такое долг и смерть, которая всегда рядом.

— Так значит, Белла всё-таки сумела добиться своего и стать стрелком, — вздохнул тем временем Чарли.

— Почему вы так решили? — с удивлением взглянул на него лейтенант, и шериф Свон рассмеялся:

— Вы сказали, что вы её командир. А вы не похожи на заведующего складом, лейтенант Каллен. И часы так, как вы, носят только те, кто имеет дело со стрелковым оружием и регулярно из него стреляет.

Эдвард взглянул на свои часы и хмыкнул. Он уже и забыл, что можно носить их как-то иначе, чем на внутренней стороне руки.

— Я коп. Я всегда вижу такие вещи, — подмигнул ему Чарли. — Кстати, мы уже в Форксе, лейтенант.

Эдвард с интересом посмотрел в окно и увидел табличку с надписью «Старшая школа Форкса — дом спартанцев» (2), рядом с которой был изображён спартанский шлем с характерным гребнем.

Удивлённый, Эдвард повернулся к Чарли и спросил:

— Почему ваша школа называется «дом спартанцев»?

— Это название школьной бейсбольной команды, — пожал плечами шериф Свон. — Играют они так себе. За последние лет десять ни одного важного трофея не выиграли.

— Но почему именно «Спартанцы»? — спросил лейтенант, поражённый этим странным совпадением. Только на днях он прочитал Орлову лекцию о спартанцах и никак не ожидал столкнуться с ними в лесах штата Вашингтон.

— Потому что школа находится на Южной Спартанской улице. А почему улица так называется, понятия не имею, — рассмеялся Чарли. — Белла, кстати, была от этого в восторге. Ей очень нравятся спартанцы. Она мне роман какой-то про них советовала. Но я так его и не прочитал.

— «Врата огня»? — предположил Эдвард, и шериф Свон кивнул:

— Да, да, именно этот. А он про что? Про любовь?

— Да. Про любовь к войне, — сказал лейтенант, шокированный новым — ещё более странным — совпадением.

Белла Свон читала «Врата огня», да ещё и посоветовала их отцу. Кто бы мог подумать. А он-то был уверен, что она любительница Джейн Остин и Луизы Мэй Олкотт (3). Тем более после того, как застал её в палате медотсека читающей дурацкий любовный роман, которые тоннами поглощает Тинкербелл. Но литературные вкусы Беллы Свон оказались так же непредсказуемы, как её поведение.

— Снег пошёл, — отметил Чарли, и Эдвард действительно увидел в свете фонаря кружащиеся вокруг него белые снежинки.

Эдвард с детства любил снег — было в нём что-то уютное и успокаивающее. Хотя когда он служил в «Кэмп Лежене» (4), на Северную Каролину обрушился такой мощный снежный шторм, что несколько дней жизнь в штате была практически парализована.

— Ну, вот мы и приехали, — сообщил шериф Свон, затормозив у небольшого двухэтажного домика, который располагался в стороне от других домов у самого леса.

Пока Эдвард медленно, чтобы не потревожить ушибленные рёбра, выбирался из машины, Чарли уже подбежал к дому и включил свет над крыльцом.

— Заходите, — открыл он перед гостем дверь. — Я в этом доме сейчас не живу. Переехал к невесте в Ла-Пуш. Видимо, поэтому вы до меня и не дозвонились. Я ведь здесь практически не бываю. Сейчас включу отопление.

Чарли ушёл — видимо, в подвал, и Эдвард с любопытством осмотрелся. Коридор, в котором он оказался, войдя в дом, был таким узким, что несколько человек здесь уже вряд ли бы поместились. Гостиная тоже выглядела совсем крошечной и обставлена была очень просто — диван и пара шкафов, но зато в ней был камин. Настоящий камин, на полке над которым стояли фотографии в рамках. И на них на всех была Белла Свон.

На первом фото ей было лет пять, но узнать её оказалось очень легко по цвету глаз и упрямому выражению лица, которое он миллион раз видел у неё в Афганистане. На следующем снимке она была уже подростком и держала в руках винтовку. Вместе с Беллой Свон на фото был запечатлён мужчина со смуглой кожей, очень похожий на Билли Блэка.

Третье фото изображало Беллу Свон уже морпехом, в парадной форме в день выпуска. Рядом с ней стоял гордый Чарли, тоже в форме. В руках у неё опять была винтовка и похоже та же, что на предыдущем снимке — 700-й Remington. И похоже именно из этой винтовки Свон убила грабителя — во всяком случае силуэт на видеозаписи выглядел очень похоже.

Чарли Свон всё не возвращался, и Эдвард прошёл в соседнюю комнатушку, в которой с удивлением обнаружил пианино, белый Steinway (5) середины прошлого века. На нём очень давно никто не играл, потому что когда Эдвард поднял крышку, с неё взметнулась в воздух куча пыли. Пробежавшись пальцами по клавишам, Эдвард понял с сожалением, что этот прекрасный инструмент напрочь расстроен.

— Играете? — спросил вошедший Чарли.

— Нет. Просто стало интересно, как оно звучит, — ответил лейтенант.

— Я не слышал, как оно звучит, уже лет десять. Это пианино моей матери. Мы с Рене надеялись, что на нём будет играть Белла. Но в итоге играет она только в Guitar Hero, — усмехнулся Чарли. — Кстати, лейтенант Каллен, вы ведь не станете посылать мою дочь в штыковую атаку?

— Конечно, нет. У нас уже давно никто не ходит в штыковые атаки, — не понял его вопроса Эдвард, и Чарли рассмеялся:

— Но вы-то в неё пошли. В лучших традициях Первой мировой.

Эдвард с удивлением посмотрел на Чарли Свона. Откуда он узнал про эту историю? Или ему дочь про неё рассказала? Что ещё интересно она о нём наболтала? Впрочем, видимо ничего плохого, иначе Чарли вряд ли отнёсся бы к нему так приветливо.

— Лейтенант Каллен, у нас тут, конечно, та ещё глушь, но интернет к нам всё-таки провели, — фыркнул шериф Свон, и Эдвард с ужасом понял, что Чарли загуглил его имя.

Сейчас он как все станет интересоваться подробностями и восхищаться его героизмом, чем напрочь испортит всё их общение. Из-за этого Эдвард первые полгода после того, как его протащили по всем газетам и телеканалам, ходил по улицам, как голливудская знаменитость, в кепке и тёмных очках, чтобы его никто не узнал. И был просто счастлив, когда у Пентагона появились новые герои и люди наконец-то о нём забыли. Но сейчас ненавистная слава опять догнала его в самый неподходящий момент.

— Уж извините, я должен был проверить, с кем имею дело. Коп я в конце концов или не коп, — хмыкнул Чарли. — Хотите пива?

— Пива? — не ожидал такого вопроса Эдвард.

— Да, пива. У меня тут стратегический запас в подвале, — весело сообщил шериф Свон.

— Не откажусь, — улыбнулся лейтенант, и Чарли пошёл за пивом, а Эдвард с удивлением понял, что и тут шериф Свон оказался нормальным человеком — воспринял его «подвиг» просто как деталь биографии и тут же об этом забыл, убедившись, что о лейтенанте Каллене не пишут в интернете ничего предосудительного.

Чарли вернулся с четырьмя бутылками пива, две из которых вручил Эдварду.

— Вы ведь сказали, что у вас есть свежее фото Беллы, но так его и не показали, — напомнил он, и Эдвард, устыдившись своей забывчивости, тут же нашёл фотографию в рюкзаке и протянул шерифу.

Глаза Чарли Свона при взгляде на дочь потеплели, и он улыбнулся:

— Вы говорите, это фото сделано три дня назад?

— Да. В день моего отъезда с базы.

— А почему у неё на голове шапка Санты?

— Видимо, потому что она не помыла голову, — хмыкнул Эдвард, вспомнив, как смешно верещала Белла Свон, когда Элис заставляла её фотографироваться. И как выяснилось, заставляла не зря.

— С такой стрижкой, как у неё, можно голову вообще не мыть — никто даже не заметит, — фыркнул Чарли. — А ведь раньше у неё были такие красивые длинные волосы. Как у моей матери в молодости. Белла вообще очень на неё похожа. А это что, Джейкоб Блэк, сын Билли Блэка? — воскликнул он, внимательно вглядевшись в фотографию. — Он служит у вас во взводе?

— Да. А вы знаете Билли Блэка? — удивился Эдвард.

— Ещё бы я его не знал. Он ведь родом из наших мест. Из резервации квилетов Ла-Пуш, в которой я сейчас и живу. Билли старше меня, и во Вьетнам ушёл, ещё когда я был совсем ребёнком. Но он потом периодически приезжал в резервацию, и я всегда ходил на все встречи с ним. Он кстати весной опять приезжал в Ла-Пуш вместе с сыном. Чтобы тот встретился со старейшинами племени и прошёл какой-то воинский обряд.

Эдвард был так шокирован очередным невероятным совпадением, что ничего не сказал, и Чарли спросил:

— Так значит, Белла действительно служит у вас стрелком?

— Не совсем. Она занимается чисткой наших винтовок, пока не сдаст все нормативы, — ответил Эдвард, отхлебнув пива.

— Нормативы? Мужские нормативы? — хмыкнул Чарли.

— Женские по нашей специальности не предусмотрены, — ухмыльнулся лейтенант.

— И как? У неё есть шанс? Честно говоря, со спортом у неё всегда было плоховато. Я до сих пор не понимаю, как она вообще смогла пройти Адское испытание.

— Благодаря сержанту Янг. Она способна сделать хорошего морпеха из кого угодно.

— Это правда, — улыбнулся Чарли. — Она произвела на меня огромное впечатление. Командование поступило с ней просто отвратительно. Хорошо, что в итоге удалось её защитить. Белла очень из-за неё переживала.

Эдвард вспомнил, как Свон выпросила у него подпись под петицией в защиту Эмили Янг, поклявшись не убивать никого, кроме крыс на складе. И нарушила эту клятву уже через пять дней. Впрочем, Эдвард всё равно не жалел о том, что подписал эту петицию. Несправедливость государства и командования по отношению к тем, кто воевал за страну и потерял из-за этого здоровье, страшно его злила и он каждый месяц отправлял деньги на помощь тем, кого Министерство по делам ветеранов обмануло с выплатами. А таких, к сожалению, было немало.

— Вы ведь видели её. У неё всё в порядке? — спросил Чарли.

— Да. У неё всё в порядке. Она очень переживала, когда ей позвонила ваша бывшая жена. Но я её успокоил.

— Вы и меня успокоили, — улыбнулся Чарли. — Я, конечно, знал, что Белла жива. Но увидеть её на фотографии своими глазами — совсем другое дело. Можно я возьму это фото себе?

— Конечно. Для этого я его и привёз, — кивнул Эдвард. Он прекрасно понимал Чарли. Поэтому и залез в прошлом году на дерево с биноклем — просто чтобы посмотреть на Карли и убедиться, что у неё всё хорошо.

— Она обязательно вам позвонит, — пообещал Эдвард, твёрдо решив по возвращении на базу провести с Беллой Свон воспитательную беседу.

— Не ругайте её за это. Это моя вина, что ей не хочется со мной разговаривать, — вздохнул Чарли. — Мы были очень близки, когда Белла была маленькой. Она была настоящая папина дочка. А потом мне предложили должность шерифа, и я почти перестал бывать дома. К тому же дома меня всё время ждали истерики Рене. Я был даже рад, когда она сбежала и Белла осталась со мной. Думал, что теперь мы с ней снова будем дружить, как раньше, что я буду уделять ей больше внимания. Но оказалось, что она уже живёт в своём мире, в который мне доступа нет. Мы с ней не ссорились, но жили каждый сам по себе. А когда вернулась Рене и мы начали скандалить из-за раздела имущества, Белла окончательно от нас отдалилась.

Эдвард кивнул и осознал, что именно этого и боится больше всего. Что если они с Карли и дальше будут видеться всего несколько раз в год, она о нём просто-напросто забудет, и им тоже станет не о чем говорить.

— Расскажите о ней что-нибудь ещё, лейтенант Каллен, — попросил Чарли, и Эдвард задумался.

Что такого хорошего произошло за последнее время в жизни Беллы Свон, о чём он мог бы рассказать её отцу? Уж точно не о том, как они дрались на штыках и Эдвард двинул ей прикладом, как её командира взорвали прямо на базе, как на свидании её напоили чаем с наркотой, а во время боя у неё отказала винтовка — это только заставит Чарли волноваться о дочери ещё сильнее. А больше Эдвард ничего про её жизнь и не знал. За эти три недели они и виделись-то даже не каждый день, а все их разговоры в основном сводились к тому, что рядовой Свон лезла не в своё дело, и лейтенант пытался её прогнать. И тут его осенило.

— Её наградили. К нам на базу приезжал командир батальона подполковник Рональд Дэниелс. И он лично вручил вашей дочери NAM, в смысле «Медаль за достижения Военно-морского флота и Корпуса морской пехоты», — сообщил лейтенант, и Чарли с удивлением посмотрел на него:

— А за что её наградили?

— За того пулемётчика, — ответил Эдвард, и по вытянувшемуся лицу Чарли Свона догадался, что тот понятия не имел ни о каком пулемётчике.

— Что ещё за пулемётчик? — спросил с тревогой шериф Свон, и Эдвард замялся.

Он уже понял, что Белла Свон решила вообще не рассказывать родителям никаких подробностей о своей службе, чтобы они лишний раз не переживали. И в общем-то её понимал — сам лейтенант тоже постоянно врал матери ради её спокойствия. В итоге Эсми Каллен до сих пор не знала, что на самом деле произошло с её сыном в прошлую командировку, и вместе со всей Америкой верила в его героизм.

— Ну, когда мы ездили на рынок, ваша дочь заметила вражеского пулемётчика, сообщила об этом нам, и мы его ликвидировали, — соврал Эдвард, решив, что такая версия Чарли вполне устроит, но тот сердито посмотрел на него и с раздражением проговорил:

— Напоминаю, лейтенант Каллен, я коп. И я хорошо вижу, когда подозреваемый врёт.

Эдвард прочистил горло, пытаясь потянуть время. Такого он никак не ожидал. Но надо было как-то быстро выкручиваться. И лейтенант не придумал ничего лучше, чем рассказать правду.

— Мы ездили на концерт в Баграм и на обратном пути нашу колонну атаковали талибы. Ваша дочь подменила раненого бойца конвоя и застрелила вражеского пулемётчика, — сказал Эдвард, и Чарли шумно выдохнул:

— Это всё? Или было что-то ещё?

Эдвард опять напрягся. Белла Свон, конечно, наделала немало глупостей, но сейчас он был на её стороне. Не стоит родителям знать всю правду о той опасности, которой подвергаются на войне их дети. И зачем он только поднял эту тему! Надо было просто сказать, что ничего интересного в жизни рядового Свон не происходит, и как раз от скуки ей и захотелось стать стрелком. Впрочем, Чарли, пожалуй, всё равно догадался бы, что он врёт. Хреновый он всё-таки актёр. Допрос у вражеских спецслужб он провалил бы с треском, раз его так легко расколол обычный провинциальный шериф.

— Лейтенант Каллен, не заставляйте меня из хорошего полицейского превращаться в плохого, — поторопил его Чарли, и Эдвард коротко, без лишних подробностей, рассказал ему о том, как Белла Свон застрелила боевика в Дарвешане и во время недавнего боя помогла Эммету МакКарти убить ещё одного.

— Кажется, мне нужно что-то покрепче пива, — сказал, дослушав его, Чарли и вышел из комнаты.

* * *

Вернулся он с бутылкой виски и двумя стаканами, но Эдвард предупреждающе покачал головой:

— Извините, Чарли. Виски я не буду. Мне хватит пива.

— Жаль. Не люблю пить один, сразу чувствую себя алкоголиком, — усмехнулся Чарли.

Сев рядом с Эдвардом на диван, он влил в себя стакан виски и произнёс, как будто разговаривая сам с собой:

— Белла с детства любила ходить на охоту. Мой лучший друг Гарри научил её стрелять, когда ей было десять лет. И он всегда говорил, что она прирождённая охотница. Но когда ей было четырнадцать, с ней случилась одна неприятная история. На охоте Белла подстрелила оленя. Но так, что он сразу не умер. Он бился в судорогах, пытался встать, истекал кровью, кричал. Жуткое зрелище. Белла очень испугалась и не смогла его добить. Это пришлось сделать Гарри. И после этого Белла бросила охоту. Она ничего мне об этом не рассказала. Я узнал обо всём от Гарри. Но так и не сказал ей, что всё знаю, чтобы снова не напоминать ей об этой истории. Понимаете, лейтенант Каллен, я был уверен, что после этого она просто не сможет больше выстрелить в живое существо и тем более убить его.

— Животных мне тоже жаль, — сказал Эдвард и по лицу Чарли понял, что прозвучало это как-то совсем по-людоедски.

Но шериф Свон ничего не сказал по этому поводу и продолжил:

— Но после депо она снова стала охотиться. Вы бы видели, сколько зайцев она перебила.

— На зайцах хорошо тренироваться, — произнёс Эдвард.

Сам он не был охотником, но знал, что именно из охотников, как правило, получаются самые лучшие стрелки. А зайцы были одной из самых хитрых целей для охотника из-за сложности их обнаружения и высокой скорости передвижения.

— Мне стыдно, но я надеялся, что у неё ничего не получится. Что она не сможет убить человека и вернётся обратно на склад, — признался Чарли, и лейтенант понял, что Белла Свон ничего не рассказала отцу об убитом грабителе. Шериф Свон понятия не имел о том, что его дочь впервые убила человека ещё до командировки и в Афганистан поехала специально для того, чтобы продолжить счёт ликвидированных ею плохих парней. — Получается, когда она сдаст нормативы, вы будете отправлять её на патрулирование вместе со своими стрелками?

Эдвард понимал, что перед глазами у Чарли сейчас стоит изуродованное выстрелом в упор лицо Айзека Свона и что он до смерти боится в следующий раз увидеть на его месте свою дочь.

— Вы хотите, чтобы она не сдала нормативы? — прямо спросил Эдвард.

— А вы можете сделать так, чтобы она их не сдала? — так же прямо задал вопрос Чарли.

— Да, могу. Я могу заставить её сдавать нормативы сразу, как вернусь на базу. И она их не сдаст, — кивнул лейтенант.

— И тогда она вернётся на склад?

— Да. Тогда она вернётся на склад. До конца командировки.

Чарли налил себе ещё виски, отхлебнул и закашлялся.

— Я не знаю, чего я хочу, лейтенант Каллен, — уже совершенно пьяным голосом произнёс он. — Я хочу, чтобы моя дочь была жива, здорова и счастлива. Но она не может быть счастлива без своей чёртовой винтовки.

Шериф Свон поднялся с дивана и, пошатываясь, вышел из комнаты. Эдвард слышал, как он поднимался и спускался по скрипучей лестнице. Наконец он вернулся — с винтовкой в руках, которую лейтенант сразу узнал. Это был тот самый Remington, с которым Белла Свон сфотографировалась на выпускном.

— Вот она — её любимая винтовка, — сказал Чарли и протянул её Эдварду. — Белле завещал её Гарри. А Гарри много лет назад подарил её Билли Блэк как лучшему охотнику племени.

— Так это винтовка Чёрного Пса? — в изумлении посмотрел лейтенант на винтовку в своих руках. От всех этих безумных совпадений у него уже кружилась голова.

— Да, — кивнул шериф Свон. — Когда Билли весной был в Ла-Пуш, я принёс ему эту винтовку. Он её узнал и очень удивился, что Гарри подарил её женщине, причём женщине не из племени квилетов.

— Но он её не забрал? — хмыкнул Эдвард, разглядывая винтовку. Она была в идеальном состоянии. Белла Свон явно уделяла немало времени заботе о своём оружии.

— Нет. Он сказал, что если моя дочь из неё стреляла и винтовка её слушалась, значит, она признала в ней хозяйку, — произнёс Чарли. — Тогда я спросил у него, может ли женщина стать хорошим морпехом.

— И что он ответил? — с интересом спросил Эдвард. Билли Блэк казался ему мудрым человеком, и его мнение на эту тему могло бы помочь лейтенанту Каллену сделать правильный выбор.

— Он сказал, что хорошим морпехом может быть любой, у кого сердце воина, — засмеялся Чарли. — Квилеты обожают красивые выражения. Как в кино про индейцев. Вы ведь смотрели «Последнего из могикан» и «Танцующего с волками»? Билли мог бы сниматься там в роли вождя.

Эдвард как будто собственными глазами увидел ухмылку на суровом морщинистом лице генерала Блэка, когда он говорил Чарли эту высокопарную фразу. Но за этим пафосом лейтенант разглядел вполне конкретный смысл. Тот, который ёмко обозначил Джаспер Уитлок, комментируя участие Беллы Свон в бою в Дарвешане, — «Тот, кто умеет стрелять, должен стрелять». Сам Эдвард, пожалуй, выразился бы даже более жёстко — «Тот, кто умеет убивать, должен убивать».

Эрик Йорк убивать не умел, несмотря на то, что был мужчиной и сдал все нормативы. А Белла Свон умела. После того, как Эдвард посмотрел ту видеозапись, отрицать это было невозможно.

Но было в этой девчонке и кое-что ещё, кроме явного стрелкового таланта. Слишком высокий для простого пехотинца интеллект, а значит — наличие собственного мнения практически по каждому вопросу. При недостаточном боевом опыте и очень слабой подготовке однажды это могло привести к катастрофе.

С этой проблемой можно было бы разобраться, отправив её на дрессировку в учебку. Но такой возможности у Эдварда не было.

Хорошо, что сержант Янг готова поговорить с ним о своей воспитаннице. Пожалуй, она действительно сможет вывести его из этого тупика. Хороший инструктор знает, как заставить морпеха соблюдать субординацию и дисциплину, не убив в нём инициативу.

Вряд ли с Эмили Янг Белла Свон была такой же наглой и неуправляемой, как с лейтенантом Калленом. В какой-то момент он напрочь утратил для неё авторитет, и теперь необходимо было его вернуть. Если, конечно, он действительно решит принять Беллу Свон в свой взвод.

— О чем вы думаете, лейтенант Каллен? — спросил Чарли. — О том, есть ли у моей дочери сердце воина?

— Нет. О том, что мне надо позвонить домой, — сказал Эдвард, и Чарли тут же воскликнул:

— А мне надо позвонить Сью!

На этом их разговор по душам был окончен. Поговорив на улице с матерью, которой он, разумеется, ничего не сказал про аварию, Эдвард вернулся в дом и увидел, что Чарли готовит что-то на небольшой кухне.

— Я подумал, что нам надо поесть, — пояснил он, выливая на шипящую сковородку какую-то взбитую массу.

— Что готовите? — поинтересовался Эдвард.

— Скрэмбл. Вообще его, конечно, едят на завтрак. Но кроме яиц и молока в этом доме больше ничего нет, — вздохнул Чарли, помешивая свою стряпню на сковородке. — Кстати, Сью сказала, что на нас надвигается снежная буря. В Сиэтле уже отменяют авиарейсы.

— Снежная буря? — переспросил Эдвард. Вот почему у него так разболелась голова, а вовсе не от двух выпитых бутылок пива и разговоров о Белле Свон.

Хреново. В прошлый раз — во время той самой снежной бури в Джэксонвилле — его прижало так, что командир даже отправил его на обследование в госпиталь. Но там у него ничего не нашли и посоветовали только пить обезболивающее в случае, если такое опять с ним случится. И это действительно произошло снова — в Афганистане, когда Эдвард почувствовал приближение песчаной бури ещё за пять часов до её начала. Но капитан Кинг упорно совал ему в нос прогноз погоды, пока на горизонте не показались угрожающего вида тучи. В итоге буря перепортила им всю технику, и виноватым в этом командир роты назначил лейтенанта Каллена, который вместо того чтобы спорить с ним, должен был сам обо всём позаботиться.

Долбаные метеорологи! Когда Эдвард, собираясь ехать в Форкс, изучал прогноз погоды, никакой сраной бури в нём и в помине не было!

— Надо же, оказывается, пьяным я готовлю лучше, чем трезвым! — сообщил радостно Чарли Свон. — У меня впервые за всю мою жизнь не подгорел скрэмбл!

* * *

Когда Эдвард доел скрэмбл, его уже скрутило так, что в глазах потемнело, и до дивана он добрался практически на ощупь. Точно так же, как и в прошлый раз, обычные таблетки ему не помогли. Тут требовалось что-то более радикальное. Но Тинкербелл с её чудодейственными уколами осталась в Афганистане. Значит, придётся как-то всё это перетерпеть, пока долбаная буря не закончится.

— Лейтенант Каллен, что с вами? — заметил неладное Чарли, и Эдвард махнул рукой:

— Не обращайте внимания, шериф. Всё нормально. У меня просто болит голова.

— Я ведь говорил, что вам нужно было обратиться к врачу!

— Это не связано с аварией.

— Последствия ранения? — тут же предположил шериф, и Эдвард проговорил:

— Нет. У меня это с детства.

Ему не хотелось пугать Чарли Свона ещё и тем, что на войне можно заработать себе такие проблемы со здоровьем. И он очень надеялся, что в пьяном состоянии тот окажется уже не так проницателен, чтобы снова уличить его во вранье.

Но Чарли усмехнулся и проговорил:

— Опять лжёте. Впрочем, дело ваше. С детства так с детства.

— Это из-за бури, — с трудом ворочая языком, пояснил Эдвард. — Что-то вроде тяжёлой мигрени.

— Знаете что, кажется, у меня есть кое-что, что может вам помочь, — внезапно оживился Чарли и ушёл на кухню, а Эдвард прилёг на диван — сидеть он был уже не в состоянии.

— Заварил. Теперь надо подождать полчаса, — сообщил, вернувшись, Чарли.

— Что вы заварили? Если это что-то наркотическое, то я принципиально не употребляю.

— Лейтенант Каллен, вы за кого меня принимаете? — расхохотался Чарли Свон. — Какие ещё наркотики? Я же полицейский. Это всего лишь травяной сбор, который делают квилеты. Сью давала его мне пару месяцев назад, когда я решил починить крышу, упал с неё и вывихнул плечо. Уверен, вам он тоже поможет.

Через полчаса шериф принёс ему стакан с какой-то омерзительно пахнущей бурой жижей. Эдвард с сомнением посмотрел на подозрительное зелье и спросил:

— Если я это выпью, я точно не добавлю к головной боли ещё и диарею?

— Точно, эта штука совершенно безопасна, и кстати вкус у неё получше, чем запах, — усмехнулся Чарли. — Пейте, пейте. Квилеты знают толк в народной медицине. Другой у них по сути и нет, а они здоровее нас с вами.

Лейтенант задержал дыхание и выпил вонючее зелье залпом, подумав, что отец вряд ли одобрил бы такое лечение — к народной медицине он относился крайне скептически. Но других вариантов в такой глуши и во время снежной бури у него всё равно не было.

Вкус у этого пойла и правда оказался намного лучше, чем запах. И как ни странно, оно действительно сработало — уже через полчаса ощущение, что из головы у него сейчас вылезет Афина Паллада (6), сменилось обычной, вполне терпимой болью, с которой он даже, наверное, сможет уснуть.

— Спасибо. Ваш отвар на самом деле работает, — проговорил с удивлением Эдвард, с каждой минутой ощущая, как проясняется мир перед глазами. Эта жижа, конечно, была намного слабее уколов Элис, но однозначно эффективнее тайленола. Жаль, что он не сможет захватить эти травки с собой в Афганистан. — Передайте мою благодарность своей невесте.

— Утром сами её поблагодарите, — улыбнулся Чарли. — Она собиралась заехать к нам часов в десять, если дороги к этому времени почистят.

Эдвард поднялся с дивана и подошёл к окну. На улице мело уже так сильно, что ничего было не разглядеть, кроме плотной снежной пелены, сквозь которую не пробивался даже свет фонарей.

— Думаю, нам пора ложиться спать, — сказал тем временем Чарли. — Утром придётся вручную всё откапывать. Давайте я покажу вам вашу комнату.

— Да я и на диване могу переночевать… — возразил Эдвард, которому очень не нравилось, что он уже доставил Чарли Свону столько хлопот.

— Лейтенант Каллен, в вашем состоянии вам нужно хорошо выспаться, а на диване у вас это вряд ли получится, — произнёс Чарли и стал подниматься по лестнице.

Лейтенант пошёл следом за ним, как вдруг в ночной тишине громко зазвонил телефон. Эдвард с Чарли переглянулись и синхронно посмотрели на часы.

— Сколько сейчас времени в Афганистане? — спросил Чарли.

— 12:30, — ответил Эдвард, прибавив к часу ночи одиннадцать с половиной часов.

— Я думаю, это она, — произнёс шериф, и лейтенант увидел на его лице радостное волнение. — Я знал, что рано или поздно она позвонит.

— Если это действительно она, вы позволите мне сказать ей пару слов? — спросил Эдвард, и Чарли кивнул:

— Разумеется. Вы ведь её командир.

Они вместе подошли к телефону, и Чарли поднял трубку.

— Белла? — спросил он слегка охрипшим голосом. — Белла, это ты?

Услышав ответ, он сразу же просиял и воскликнул:

— Наконец-то! Я знал, что ты позвонишь!

Посмотрев на Эдварда, он с горящими глазами сообщил:

— Да, да, это она! Я же говорил вам, что она позвонит!

И поманив его к себе, сказал дочери:

— Белла, с тобой кое-кто хочет поговорить.

Принимая трубку из рук Чарли, Эдвард усмехнулся. Жаль, он не увидит сейчас лицо Беллы Свон, когда она поймет, что Дракула находится у неё дома.

— Рядовой Свон, когда я вернусь на базу, у нас с вами будет серьёзный разговор, — произнёс он и услышал в ответ нечто, похожее на крик Вильгельма (7), после чего связь внезапно прервалась, и в трубке раздались короткие гудки.

---

Примечания:

(1) Флип-аут — так в уже упомянутом в прошлых главах мультсериале Happy Tree Friends называется процесс превращения Доброго Флиппи в Злого Флиппи, когда тот, увидев или услышав нечто, напоминающее ему о войне, начинает убивать всех вокруг.

(2) https://i.ibb.co/GMsgTnb/Home-of-spartans.jpg

(3) Луиза Мэй Олкотт — автор классического и до сих пор любимого девушками в США романа «Маленькие женщины» о взрослении четырех сестёр во времена Гражданской войны.

(4) База морской пехоты «Кэмп Лежен» (англ. Marine Corps Base Camp Lejeune) — военная база Корпуса морской пехоты США в Джэксонвилле, штат Северная Каролина.

(5) Steinway & Sons («Стэйнвей и Сыновья») — американская компания-производитель роялей и пианино премиум-класса.

(6) Согласно древнегреческим мифам Зевс почувствовал такую страшную головную боль, что попросил Гефеста разрубить ему голову, после чего из головы Зевса в полном воинском облачении появилась Афина, богиня войны и мудрости.

(7) Крик Вильгельма — часто используемый в кино и телевидении звуковой эффект, обычно звучащий при падении персонажа с большой высоты, взрыве или, например, если в человека попадает стрела, стал своеобразной «шуткой для своих» или «пасхальным яйцом» в профессиональной среде звукорежиссёров. Встречается во многих голливудских фильмах, например, у Квентина Тарантино.

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A4%D0%B0%D0%B9%D0%BB:Wilhelm_Scream.ogg