Гарри Поттер и на самом деле (джен)

Квиррелл стоит посреди зала в своей фиолетовой чалме и тëмно-фиолетовой мантии, похожий на тощего журавля. Стеклянный взгляд поверх голов и словно приклеенная улыбка. Он сжимает в обеих руках опущенную волшебную палочку и словно прислушивается к каким-то далёким звукам.

Шрам при взгляде на него не ломит, страшным он не выглядит. Разве что, если присмотреться, видно, что его лоб и щёки припудрены каким-то желтоватым порошком, а из-под чалмы по виску ползёт капля пота, проевшая в этом порошке кривую тёмную дорожку.

Я не смотрю на потенциального носителя «волдеморды» прямо, лишь бросаю короткие оценивающие взгляды, но он, похоже, не обращает ни на кого внимания.

Класс похож на причудливую кунсткамеру, в колбах плавают какие-то странные уродцы, большие развернутые пергаменты на подставках изображают фигуры в позе «человека да Винчи», вот только вместо человеческой фигуры там какие-то шести-восьмирукие существа, кентавры, осьминоги… На доске схематичным мультиком нарисована тварь с крокодильей головой, у которой вспыхивают последовательно колени, локти и основание челюсти, после чего схематичная фигура в мантии и шляпе пускает в эти места из палочки меловые лучи.

Всё это сконцентрировано за спиной у Квиррелла. Наши парты полукругом расположены вдоль стены в один ряд. Впрочем, уместились мы там с лёгкостью. Класс выглядит как круглый зал с куполообразным потолком, живо напоминающим мне дуэльный зал Уэлсли.

Профессора Хогвартса, похоже, были совершенно солидарны в одном — никому из магов не нужно было проверять наличие учеников. Каждый определял одним взглядом их наличие или отсутствие, поскольку каждый, видимо, запомнил всех первокурсников сразу с распределения. Поэтому, когда раздался переливчатый школьный звонок, звучавший здесь приглушëнно, словно сквозь толстую подушку, фигура профессора шевельнулась, лицо ожило. И, чуть заикаясь, он заговорил:

— Меня зовут Квиринус Иен Харт Квиррелл. Я долгое время вёл магловедение в Хогвартсе, но, вместе с тем, годами изучал тёмные искусства, п-посещая разные домены. И в этом году д-директор Дамблдор предоставил мне место профессора защиты от тёмных искусств.

Он дёрганой походкой прошёл по аудитории, и до нас донёсся лёгкий чесночный запах. Рон, усевшийся слева, поморщился и прошептал, наклонившись к моему уху:

— Точно таскает в тюрбане чеснок от вампиров! Близнецы рассказывали, что он где-то встречался с кровососом и с тех пор трясётся, как только о них услышит. Ой! Ты чего?

Это он уже прошипел Гермионе, ткнувшей его в бок локтем, и вздрогнул, Квиррелл стоял в паре шагов возле его парты, хотя ещё только что неспешно прогуливался по центру зала.

— Ч-чесночный запах, мистер Уизли, имеет и менее любопытное происхождение. В частности, его имеют многие соединения мышьяка и теллура, в-входящие в состав некоторых лекарств. Н-но, о чесноке против вампиров — это действительно х-хорошая шутка. Хотя сами эти редчайшие твари с-совершенно невесёлые существа. И ч-чеснок мешает им не больше, чем любой вкус к-конфеток Берти-ботс.

Квиррелл взмахнул палочкой — и вдоль парт пробежала прозрачная волна, после чего запах чеснока как отрезало.

— Извините, профессор, — пробурчал Рон, покраснев. Квиррелл кивнул, после чего как ни в чëм не бывало продолжил:

— Предмет «Защита от тёмных искусств» именуется по древним канонам. Поэтому слово «искусство» в данном словосочетании не имеет ничего общего с театром, живописью или музыкой. Здесь искусства имеют смысл «искус», «искушение», коими с древних времён называют любое воздействие тварей магической природы. «Тёмные», согласитесь, довольно страшное слово, но в действительности оно означает лишь силу воздействия. По традиции, маги любое воздействие на себя воспринимают в негативном ключе, как «тьму», даже если это идёт им на пользу. Поэтому на наших уроках будем рассматривать и воздействие таких положительных существ, как единороги, сильфиды и вейлы… Д-да, девочка, я внимательно слушаю твой вопрос! — прервался Квиррелл, указав палочкой на поднявшую руку Гермиону.

Та встала и, тряхнув шевелюрой, звонко проговорила:

— Гермиона Грейнджер. Раз «тьма» — это, в первую очередь, сила воздействия, означает ли это, господин Квиррелл, что чем сильнее волшебник, тем менее тёмными становятся для него существа, которых он, будучи слабым ребёнком, считал тёмными?

Квиррелл, снисходительно поначалу обронивший «девочка» и явно ожидавший от маглорожденной какой-то глупости, улыбнулся и заинтересованно сверкнул глазами:

— Пять баллов Гриффиндору за прекрасный вопрос мисс Гермионы! Совершенно верно, чем маг сильнее, тем меньше возможности на него воздействовать, соответственно, тем меньшую долю искусств он классифицирует, как тьму. Это индивидуальная оценка, но… тут очень важно не переоценить себя! К-к моей досаде, преподают в Хогвартсе Защиту от тёмных искусств из рук вон плохо. Впрочем, так было всегда. Каждый домен имеет свою специфику, устойчивые известные проблемы, и его жители, соответственно, нарабатывают свои привычные (далеко не всегда наиболее эффективные) методы противодействия. Я связан запретами на выдачу известных мне тайн, с которыми работал в магических анклавах и владениях лордов. Но это не мешает мне разрабатывать и преподавать вам собственные методы противодействия. К тому же «дикий» домен Хогвартс предоставляет огромный простор для любых исследований... Д-да, мистер Поттер. Д-для мальчика-который-выжил я д-дам ответ на любой вопрос.

Заикание очень хорошо скрадывает сарказм, поэтому я его не разобрал. На лице Квиррелла — внимание и даже некое подобострастие, видимо, чтоб соответствовать вопросу. Впрочем, предыдущей его речи это все не идёт совершенно.

— Спасибо, профессор. Скажите, пожалуйста, а чем «дикий» домен отличается от… Обычного?

Квиррелл поскучнел и пробубнил, что настолько банальную вещь должен знать любой младенец, а затем начал говорить:

— Родовые д-домены маги поддерживают и расширяют лично. Д-дикие же появляются на месте природных аномалий, в которых зеркальная магия альвов искажается хаотичным образом.

— А родовые могут включить в себя дикие?

Квирелл уже посмотрел с чуть большим вниманием:

— Разумеется. Для этого, собственно, некоторые лорды отправляют экспедиции в магловский мир. Через него долго и трудно ищут новые выходы по следам магии, после чего проламывают вход, а потом идет долгий и дорогой процесс укрощения, а потом и освоения. Впрочем, домен Хогвартс — особый случай. Он очень велик, и замок с территориями Хогсмита окультурили лишь часть его. Внешний периметр, соприкасающийся с хаотичными лесными путями, охраняют кентавры. В-верхний же уровень зеркала «божественной молнии» такой же, как и в обычных доменах. Так что любителям полётов не рекомендуется экспериментировать с зеркальными разворотами. Легко упасть с большой высоты, можно даже разбиться насмерть от банальной гравитации, особенно маглорожденному. Поэтому, к слову говоря, первокурсникам личные мётлы запрещены. П-полеты только под присмотром. Ветер, осадки и остальные атмосферные явления проникают через барьер извне с лёгкостью. Как, впрочем, и твари магического мира, которым несть числа вовне. Окультуренный анклав школы магии хорошо защищён, поэтому Хогвартс — самое безопасное место в магическом мире. Так вот…

Квирелл потёр пальцами переносицу, стараясь, похоже, сфокусироваться на уроке после сбившего его вопроса. И обвёл класс взглядом:

— Судя по тому, к-как все активно записывают, многие этого не знают. Но, господа маги, если это буду рассказывать вам я, то времени на урок по теме у меня не останется. Итак, н-на моих уроках вам потребуются два учебника: Квентина Тримбла «Тёмные силы: пособие по самозащите» и «Фантастические звери и места их обитания» Ньюта Скамандера. Но, хоть они и одобрены Министерством с попечителями Хогвартса, информация в них год от года урезается и меняется. Я м-мельком просмотрел ваше издание и… скажу только одно, оно требует множества личных пояснений учителя. Поэтому посещаем уроки и не забываем записывать. А если каким-то образом в-выбыли из учебного процесса, впоследствии обязательно перепишите конспекты на пергамент!

— Из у-учебников, как из всего, что не имеет личной или родовой привязки, извлекать информацию сложно, — продолжал Квиррелл. — М-мало кому везёт наткнуться в школьной библиотеке на книгу, которая откроет свои тайны, х-хотя бы доступные возрасту и развитию магии. А если таковых нет, легко можно наткнуться на сокрытие и отвлечение. Опять же многое преподносится велеречиво и многословно, но вовсе не потому, что волшебникам сложно даётся конкретика. Нет. Просто знания — сила, и делиться ею маги просто так не любят. Это противно нашей природе, поскольку все являются конкурентами всем. Это происходит из-за того, что каждый магический анклав, каждое владение является по факту отдельной монархией, во главе которого стоит лорд магии. Для тех, кому ближе исторические аналогии маглов, это герцогства. Причём владения вовсе не обязаны соприкасаться границами. Имеются и «республики», вроде Хогсмита или Годриковой впадины, но и их «советы жителей» не бросаются внутренними знаниями. Н-но я опять отвлёкся. Обратитесь к-к профессору Бинсу за разъяснениями. Не стесняйтесь з-задавать призраку вопросы. Но помните, что взамен он берёт порцию вашей магии. Н-не спрашивайте, если после истории стоят м-магоёмкие предметы.

— Н-начнём мы с магической мелочи, — сказал профессор, вернувшись к теме урока, — бактерий, водорослей, пыльцы. Сами по себе они имеют минимум возможностей навредить, но ими активно пользуются сущности б-более высокого порядка. Такие как н-насекомые и г-грибы, которые усиливают и изменяют их свойства сообразно целям своей породы. В-вы уже преодолели порог малого совершеннолетия, в магическом домене одиннадцатилетний маг уже является защитником внутреннего круга, состоящего из детей младшего возраста. Они присматривают за сохранностью урожая, целостностью складов, следят за появлением плесени, трещинами в кладке, норами, уничтожают и ловят насекомых, следят за чистотой. От домена к домену и от семейства к семейству обязанности меняются. Н-но базовая ответственность мага, силой которого преумножается родственный домен — формируется. Т-так что относитесь серьёзно даже к такому, вроде бы, бессмысленному занятию, как отстрел комаров. Пород их множество, и применяют тёмные искусы они различные. К примеру, комар опоясанный или, как их ещё называют, «пузотёрки» выбирают для укуса юных особей — что животных, что магов. И кровь, в которой созревают его яйца, невозможно отсечь обычными гигиеническими процедурами. К-когда комариха откладывает яйца в воду, к младенцу которого укусила тварь, протягивается тонкий, почти незаметный магический канал, утягивающий магию. Обычно они практически не заметны, поскольку у юных, как правило, восполняется магия быстрее, чем тратится. Но всё зависит от количества укусов и от местонахождения. Могут и сильно навредить, внеся искажения этим оттоком в расчёты ритуала, направленного на усиление качеств младенца. Похожи по воздействию двухточечные девонширские комары, которые не специализируются на возрасте, а кусают всех подряд. Они глупее пузотёрок, но и они могут внезапно досадить. Так я знаю рейнджеров, которым пришлось отказаться от контракта поиска в магловском мире, потому что они ощутили там внезапное сильное недомогание. И в Мунго потом выясняли, что причина в том, что они за пару месяцев до этого беспечно налились огневиски на лесной полянке, не озаботившись нормальной защитой, подарив таким образом рою девонширских комаров по пинте крови. Но контракт нарушен, неустойка же серьёзно ударила по карману, а главное — по репутации.

Невербальное заклинание, которым Квиррелл оградил наши места, рассеялось уже минут через десять, и от прохаживающегося по залу дёргающейся походкой профессора вновь потянуло чесноком. Но на этот раз никто и не заикнулся насчёт этого. Все старательно скрипели перьями, только успевая разворачивать новые и новые листы пергамента.

Квиррелла то и дело уносило в сторону от явно намеченного плана повествований. Когда он понимал это, то морщился, разминал переносицу между уголков глаз, словно у него постоянно болела голова. А из-под чалмы стекало всё больше и больше струек пота. После паузы в несколько мгновений он возвращался к плану, рассказывая, как избегать всевозможных начальных болячек в магическом мире, но вскоре вновь или сам сбивался, или его сбивал уточняющий вопрос, на который он, несмотря на благие намерения, озвученные в начале урока, словно не мог не ответить.

Хоть излагал он, несмотря на усилия, непоследовательно и заикался, но, чёрт возьми, это всё равно было полезно и интересно! И я ловил себя на надежде, что, может, всё-таки не нужно будет гасить этого довольно любопытного мага. Может и нет в нём никакой «волдеморды»? Или не проросла просто пока, поэтому он более-менее нормальный? Чёртово послезнание, ты тут правда или нет?