Анна (джен)

Бешенство. Единственное слово, которым можно охарактеризовать мое состояние. Какая-то скотина посмела моего… МОЕГО кота тронуть! Убью!

— Это ты сделал? — громко спросила я, глядя на Малфоя, — Ты? Ну-ка, отвечай!

Белобрысый заметно струхнул и попятился. А в следующую секунду мой маленький кулачок попытался впечататься в аристократический нос наследника блондинистой семейки, но мелкий слизеринец успел отскочить. Жаль.

— Он только что подошёл! — тут же начал оправдывать однокурсника Нотт. — Здесь Поттер был!

— Мисс Морозова… — начал было Снегг.

— Ты! — буквально в один шаг я достигла очкастого героя.

— Это не я, так уже… — договорить он не успел. Бешенство, бурлившее во мне, нашло выход в виде удара. Мальчишка уклонился, но его очки с жалобным «дзинь» упали на пол. В коридоре стало тихо, лишь отголоски моего вопля гуляли, эхом отражаясь от стен.

— Вы обещали заботиться обо мне и оберегать, а что я получаю в итоге? — на меня накатывала истерика, и я переключилась на директора Дамблдора.

Старик прикрыл глаза, вздохнул, немного потряс головой, открыл глаза и обречённо произнёс:

— Коридор возле туалета — не то место, где обсуждаются подобные вещи. Давайте пройдём в кабинет ди…

— Мой кабинет ближе всего… прямо наверху… прошу вас, не стесняйтесь…

— Спасибо, профессор Локонс, — отозвался Дамблдор. — Северус, возьми животных.

Толпа разделилась надвое, пропуская меня и Золотое Трио. Златопуст, явно чувствуя себя важной особой, радостно поспешил за Дамблдором; за ним последовали профессор МакГонагалл и Снегг.

Когда мы вошли в тёмный кабинет, вдоль стен началось движение — несколько Локонсов на фотографиях поспешно скрылись из виду, потому что в волосах у них были бигуди. Настоящий профессор тем временем зажёг лампу на столе и отступил назад. Дамблдор положил миссис Норрис и Васяндра на полированную поверхность стола, приступив к их обследованию. Мы же, обменявшись напряжёнными взглядами, присели на стулья — вдали от света — и стали наблюдать.

Кончик длинного кривого носа Дамблдора находился порой едва ли в дюйме от шерсти миссис Норрис и Василия. Он внимательно смотрел на животных сквозь очки-полумесяцы, а его длинные пальцы осторожно ощупывали кошек. Профессор МакГонагалл наклонилась совсем низко над столом, глаза её сузились. Снегг стоял позади них, наполовину скрытый в тени, а на лице у него было странное выражение: казалось, ему едва удаётся сдерживать улыбку. Локонс же сновал вокруг и высказывал разнообразные предположения:

— Их определённо убило проклятие… возможно, Трансмогрифианская Пытка. Я столько раз видел, как ей пользовались, так жаль, что меня не было рядом, — я знаю то самое контрзаклятие, которое спасло бы их…

Мне очень хотелось прибить этого... даже не павлина и не петуха, а… болонку в бантиках!

Комментарии Локонса прерывались сухими всхлипываниями Филча. Он сидел на стуле около стола, не в силах смотреть на миссис Норрис, закрыв руками лицо. Мне было пофиг — все мои силы закончились там, в коридоре.

Дамблдор бормотал странные слова и касался миссис Норрис и моего рыжика своей волшебной палочкой, но ничего не происходило — они продолжали выглядеть как чучела.

— …я помню очень похожий случай в Уагадугу, — продолжал Локонс, — серия нападений, вся история — в моей автобиографии. Тогда я снабдил всё население города амулетами, которые раз и навсегда покончили с этим…

— И что вы тогда делаете в Хогвартсе на копеечной зарплате? — устало спросила я.

Услышать ответ на этот вопрос было не суждено — Дамблдор закончил осмотр.

— Они не умерли, — мягко сказал он.

Локонс тотчас же захлопнул рот, так и не ответив маленькой дерзкой пуффендуйке, то есть мне.

— Не умерла? — прохрипел Филч, сквозь пальцы глядя на миссис Норрис. — Но почему же она такая… такая неподвижная и холодная?

— Её превратили в камень, — сказал Дамблдор. («Ага! Я так и думал!» — встрял Локонс.) — Но я не могу сказать, как…

— Его спросите! — крикнул Филч, обращая свое опухшее заплаканное лицо в сторону Гарри.

— Второкурсник сделать такое не мог, — возразил Дамблдор. — Для этого требуется владеть Тёмной магией на самом высоком…

— Но он сделал, он сделал это! — выпалил Филч, и его лицо побагровело. — Вы же видели, что он написал на стене! Он нашёл… в моём кабинете… он знает, что я… я… — лицо Филча отвратительно дёргалось. — Он знает, что я — сквиб! — закончил он.

— Я никогда не притрагивался к миссис Норрис и коту Энни! — громко сказал Гарри. — И я даже не знаю, что такое сквиб.

— Враньё! — крикнул Филч. — Он видел моё письмо из Скоромагии!

— Если мне позволено будет вмешаться, директор, — подал реплику из тени Снегг, — Поттер и его друзья могли просто оказаться не в том месте не в то время, — сказал он, немного ухмыльнувшись, как будто сам сомневался в своих словах, — но у нас есть ряд подозрительных обстоятельств. Почему они вообще были в коридоре наверху? Почему они не были на праздновании Хэллоуина?

Золотое трио пустилось в объяснения, поведав о своём присутствии на вечеринке по случаю дня смерти Почти Безголового Ника: — «Там были сотни привидений, они могут подтвердить, что мы были с ними…»

— Но почему вы не присоединились к празднованию потом? — спросил Снегг, и его чёрные глаза заблестели в свете свечей. — Зачем вам понадобилось пойти наверх, в этот коридор?

— Потому что… потому что… — мямлил Гарри. — Потому что мы устали и хотели отправиться спать, — оживился он.

— Без ужина? — иронично заметил Снегг. — Мне казалось, привидения на своих вечеринках не подают еду для живых.

— Мы не были голодны, — громко заявил Рон, а его желудок издал при этом громкое урчание.

Улыбка Снегга стала шире.

— Мне кажется, директор, что Поттер не совсем правдив, — сказал он. — Я думаю, его стоит лишить некоторых привилегий, пока он не расскажет нам, как всё было. Думаю, лучше всего будет исключить его из гриффиндорской команды по квиддичу, пока он не будет готов говорить честно.

— Но, Северус, — возмутилась профессор МакГонагалл, — я не вижу причины запрещать мальчику играть в квиддич. Кошек не метлой же по голове ударили. Нет никаких улик, указывающих на то, что Поттер сделал что-то плохое.

— Мою кошку превратили в камень! — завизжал Филч, выпучив глаза. — Должен же кто-то понести наказание!

— Мы сможем её вылечить, Аргус, — спокойно сказал Дамблдор.

— Когда? — перебила я.

— Есть одно зелье — Живительный Глоток Мандрагоры. Именно оно сможет помочь вашим питомцам. Растения, из которых будет приготовлено зелье, выращивает мадам Стебель.

— А купить нельзя?

— Увы, нет.

— Почему?

— Зелье… экспериментальное. За результат никто не поручится, как и за качество мандрагор. Я знаю, какие именно ингредиенты растут в школьных теплицах, а что пришлют аптекари — вопрос спорный, — ответил школьный зельевар.

В принципе, Снегг прав — неизвестно, какие растения используют продавцы. Молодые или старые, хорошо удобренные или полугнилые. Такие мелочи напрямую влияют на результат.

— И как они будут его глотать? — устало спросила я. На меня начала накатывать апатия.

— Зелью достаточно попасть на слизистые, — вздохнул Снегг.

— И?

— И ваш питомец, мисс Морозова, снова будет спать на общешкольных часах и оставлять шерсть в моей лаборатории, — о нелюбви декана Слизерина к моему коту ходили легенды.

— Лучше спросите близнецов Уизли. Это в их духе, — ответила я, вспоминая сорванный тотализатор.

— Мы обязательно проверим вашу информацию, — без улыбки ответил Дамблдор. — А сейчас вам пора вернуться в свои гостиные.

Вставшие со стульев школьники направились в сторону двери. Последнее, что я помню, прежде чем меня накрыла темнота — руки профессора Снегга, которые поймали мое падающее тело.

* * *

Больничное крыло Хогвартса — это особая территория. У школьной медиковедьмы по струнке ходит даже Снегг, не говоря уже о директоре. Мадам Помфри — женщина добродушная, но строгая. Она всегда на стороне пациента. Попавший в её цепкие руки может быть спокоен — она никого не выдаст. Тот же Дэвис с начала этого года уже три раза приходил к ней, но по какой причине — никто так и не узнал.

Очнувшись в больничном крыле и наученная горьким опытом прошлого попадания в больницу, я не стала вскакивать с кровати, кричать и возмущаться, решив вместо этого тихонько полежать и поплакать. Моя кровать была отгорожена ширмой, а за ней слышались голоса медиковедьмы, Дамблдора, Снегга и Стебель.

— А если всё же она заявит? — громким шёпотом говорила Помфри. — Ты понимаешь, что я могу не успеть помочь? Ты забыл, что было в прошлый раз? Ты помнишь, что Северус еле дотащил тебя? А случай на уроке в этом году? Да если бы её Кеттелберн не погнал ко мне, то утром аврорат устанавливал бы причину смерти и директора, и ученицы. Ты это понимаешь?

— Понимаю, — ответил ей директор, — но я доверяю людям. И в первом, и во втором случае её вины нет. Это мы с вами недоглядели.

— Недоглядели? — взвился Снегг. — Да она своим договором вас чуть не убила!

— У Анны не тот характер, чтобы напрямую заявить о причинённом вреде. Это вам не Малфой, который сразу бежит отцу жаловаться, — язвительно ответила мой декан.

— Я бы попросил, — тут же встрял Снегг, — мой крестник…

— Ябеда твой крестник! — негромко сказала мадам Помфри.

— Может и не такая, — продолжил директор, — но кто-то ей рассказал, как вписать дополнительные пункты в контракт, и если мисс Морозова оцепенение своего кота назовёт каким-либо нарушением пунктов контракта…

— Альбус, — перебила Стебель, — ты драматизируешь. Морозова молчала о конфликте со старшекурсниками, порче вещей и бытовых неудобствах, а эти пункты в договоре есть.

— И тем не менее, — начал вновь Снегг, — я настаиваю на том, чтобы составить дополнительный договор…

— Хватит, — властно ответил Дамблдор, — к девочке и так повышенное внимание. Если ещё что-то подобное повторится — тогда будем думать. Оповести портреты и призраков.

— Кто же за ней стоит, и чего нам ещё ожидать? — задумчиво прошептала Помфри.

— Не Малфои и не Блэки, — отозвался Снегг. — Учитывая, что у ребенка планы на Салемскую академию, — думаю, это кто-то из США.

— Морозова — родственница Блэкам? — спросила Стебель.

— Официально — нет. Девочка наотрез отказалась от процедуры родства. Да ты и сама видишь, что она копия Бэллы, только глаза как у Нарциссы. Гены Блэков всегда доминируют. Так что, Альфард нагулял или Сириус.

— Да, — вздохнула Помфри, — хорошие парни были…

Далее взрослые начали вспоминать былые времена, а затем и вовсе удалились. Я лежала на кровати и думала.

Так ведь получается, что тот самый договор, про который я уже и забыла, действует. В прошлом году, когда меня нашли в туалете, директору стало плохо. В этом году на уроке ЗОТИ какая-то зубастая «прелесть» цапнула мою многострадальную ногу (ногу, а не задницу, не путайте), и Кеттелберн чуть ли не на пинках погнал меня в больничное крыло. Видимо, зверушка была ядовита, иначе, с чего такой переполох? Оба этих случая приносили прямой вред мне, а значит, откат получал представитель школы в лице директора.

Насколько я помню, контракты в магическом мире имеют заявительный характер, кроме случаев прямой угрозы жизни — тогда договор срабатывает автоматически. Пока вслух претензии не предъявлены — всё в порядке. Значит, если я сейчас заявлю, что из-за состояния моего питомца мне причинён моральный вред, то…

Что будет «если», додумать было не суждено — на глазах появились слёзы. Вася, Васяндр, мой кот… Миссис Норрис и Василий лежали на соседней койке застывшие, словно трупы.

Полторы недели я провела в больничном крыле, обнимая холодного кота и постоянно плача. Для меня, как для человека, у которого в этом мире никого нет, Василь был тем существом, которого я любила. В первые три дня Помфри, Флитвик и Стебель пытались меня утешить и успокоить. Затем приходили Дамблдор и МакГоннагал. На пятые сутки ко мне пустили друзей, но и у них не получилось вывести меня из этого состояния. Периоды апатии, когда я сидела в обнимку с котом и смотрела в одну точку, сменялись истериками и градом слёз. Вася, мой Вася, мое рыжее солнышко теперь лежит окоченевший и холодный. Мне было очень плохо. Часто возле моей кровати был слышен диалог:

— Сидит? — спрашивал кто-то.

— Сидит, плачет, — отвечала мадам Помфри.

Многие недоумевали: мол, чего она так убивается, это же просто кот. Точку в этом споре поставил Снегг:

— Она сирота, у неё, кроме кота и сороки больше нет никого.

Медиковедьма, видя в каком я состоянии, перестала пускать ко мне посетителей, кроме завхоза. Филч был единственным человеком, который понимал мое горе. Старик молча садился на койку и гладил кошек, а затем тихо уходил. Из состояния «тряпка половая» меня вывела Грейнджер и два её подпевалы. Заводилой в этой троице была именно «мисс Суслик», которая хоть и стала следить за собой, но волосы не убрала и прикус не поменяла.

— Мороз, — начала она, — мы понимаем и сочувствуем тебе, но нам важно знать…

Она ещё что-то там говорила, а двое парней кивали головами.

— Грейнджер, — тихо и зло начала я, — уйди. По-хорошему тебя прошу — уйди отсюда.

— Мороз, как ты не понимаешь…

— Что не понимаю? — я сорвалась на крик. — Что вы решили поиграть в детективов? Что вам троим правила не писаны? Или вы, три сопливых школьника, круче Дамблдора и МакГоннагал, вместе взятых? Тебе мало было тех гадостей, которые ты в обычной школе делала? Решила здесь повторить? Poshla naxren, gadina loxmataia!

В конце своей речи я уже орала на всё больничное крыло. Эмоции и обида требовали выхода. Грейнджер и её мальчишки стали теми, на кого я вылила всё, что не успела выплакать.

— Минус пятьдесят баллов с Гриффиндора, — послышался холодный голос Снегга, — за нарушение режима больничного крыла. Мисс Морозова права, вы трое правила не соблюдаете. Думаю, неделя отработок с мистером Филчем пойдут вам на пользу.

Золотое Трио, зло зыркнув на меня, покинуло владения мадам Помфри, которая, кстати, так и не появилась.

— Минус десять баллом с Пуффендуя, — сказал Снегг, как только гриффиндорцы покинули помещение, — за нецензурные выражения.

— Не согласна, — возразила я. — Xren — это растение такое. А мужской половой орган произноситься как xyi или xer.

— Двадцать баллов Пуффендую за знание иностранного языка и умение его вовремя применять.

Преподаватель круто развернулся и вышел из больничного крыла, эффектно взмахнув мантией. Интересно, откуда он знаком с русским матерным?

Появившаяся мадам Помфри (вот где она раньше была?) напоила зельями и уложила спать, а утром, покормив завтраком, отправила в гостиную барсуков, разрешив навещать Василия и не ходить сегодня на уроки.

Гостиная Пуффендуя встретила меня пустотой и тишиной — все были на занятиях. В спальне тоже пусто. Постельное белье на моей кровати было свежим, а на столике стояли фиалы с зельями, которые прописала школьная медиковедьма. Все бутылочки были аккуратно подписаны. Большую часть зелий для больничного крыла варят старшекурсники, которые собираются пойти в медицину. Специфические зелья, такие, как облегчающие боль во время месячных, контрацептивное зелье для девушек и парней, зелья и мази от венерических болячек (есть такие в магическом мире), делает мадам Помфри. В сложных случаях, как с моим питомцем, до простых смертных снисходит его величество мастер зельеварения, декан Слизерина и просто вредный тип — профессор Северус Снегг. Хоть он и та ещё заноза, но дело своё знает.

То, что придётся пить мне — варили студенты. Здесь укрепляющие, успокоительные и для улучшения пищеварения. За эти полторы недели я почти ничего не ела. Мадам Помфри кормила меня с ложки. Это не могло не сказаться на состоянии желудка, и первая трапеза в Большом зале без этого зелья грозит мне болями в животе

До конца дня я провалялась в спальне на кровати, ни о чем не думая и ничего не делая. В обед передо мной появился столик, на нём тарелка бульончика с крупой и несладкий чай, и несколько зелий, перекочевавших с прикроватной тумбочки. Девочек не было до самого конца ужина. Первой, в половине восьмого, пришла Ли, затем Джонс, а потом Боунс и Эббот.

— Энни, ты здесь! — обрадовались Сьюзен и Ханна, заключая меня в свои объятия.

— Всё, заканчивай рыдать, — хмуро выдала Джонс.

— Э-э-э, — глядя на Мун, спросила я, — а что ты тут делаешь?

— Живу, — пожала плечами Мун.

— Почему? У тебя же…

— Выгнали, — перебила Джонс.

— Девочки, — начала Сьюзен, — она же ничего не знает!

— А что я должна знать?

— Ли, Нотт, Дейвин и остальные тхэквондисты, часть квиддчистов Слизерина и несколько когтевранцев разгромили лабораторию братьев Уизли и немножечко их побили.

— Они стали про тебя слухи распространять, — зло сказала Мун, — что так тебе и надо и кот твой ужасный, и ещё много чего. Мы все собрались и задали им перца.

— МакГоннагал сняла баллы, — продолжила Ханна. — У нас участвовала Ли, у слизеринцев — Нотт, а у когтевранцев — Дэвис. Близнецы всех достали, но случай с тобой — это уже перебор.

За что люблю свой факультет — здесь никогда не выносят сор из избы. О нашем конфликте с Диггори и Вилкостом знали немногие. На людях они никогда не позволяли себе ничего лишнего. Вот и сейчас Ли взяла на себя всю ответственность за драку. Максимум, что ей грозило — лишение личных апартаментов. Нотт посчитает «за счастье» отработку у Снегга — своим он давал не котлы чистить, а рецепты переписывать или зелья варить. Дэвис с Филчем в хороших отношениях. Но стоит быть бдительной — рыжие мстительны.

Время до зимы тянулось словно резина. Я была подавлена. Всё-таки Василий значил для меня намного больше, чем я думала. Было очень одиноко без привычного тарахтения под боком и присутствия рыжей шубы на песочных часах. Учителя, зная, что для меня утрата любимца — это трагедия, не приставали и не лезли. Даже Локонс не задавал вопросов и не вызывал меня. Надо признать, что его уроки, несмотря на всю комичность, были самыми познавательными, но не в плане защиты от Тёмных искусств, а в плане бытовых заклинаний. Профессор рассказывал, как добыть еду в лесу, развести костер, построить укрытие. Хотя, как от учителя ЗОТИ, от него тоже толк был. Признаки, по которым можно распознать мелкую нечисть, он преподнёс в игровой форме и с теми же пикси, докси и садовыми гномами мы могли справиться самостоятельно. МакГоннагал кривила лицо при виде меня, но эссе, за которое даже «Тролль» поставить жалко, вернулось с оценкой «В» — выше ожидаемого. Очень часто мимо меня проплывали призраки, коих в школе насчитывалось более двадцати. Портреты, мимо которых я проходила, никогда не пустовали. Видимо, Дамблдор, поручил им слежку за мной, чтобы оперативно прибыть на место в случае ЧП. Уизли, видя, что возле меня всегда кто-то есть, не лезли на рожон, но их внимательные взгляды я ловила часто. Жизнь потихонечку входила в свою колею. Утром и днём — уроки, а вечером я шла в больничное крыло, где меня ждал окаменевший кот. Мистер Филч так же, как и я, каждый день приходил к своей кошке.

В один из выходных дней вся школа поспешила на стадион. Вся, кроме меня и ещё нескольких человек, в числе которых были Сметвик, Вэйн и Фоссет-младшая. Миллисент сестры Патил, взяв под руки, увели с собой на трибуны. За ними увязался Колин с фотоаппаратом. Квиддич я не люблю от слова «совсем» (как и многие обычные игры), поэтому время, которое школьники тратят на просмотр игры, было проведено с пользой. К опекунам летела Воровка с просьбой разработать вариант договора с Вилкост и Диггори и найти магического юриста, который это всё заверит. Один из плюсов Уилсонов — они делали то, что положено делать взрослым, не оставляя меня с проблемами наедине, включая дела в волшебном мире. Я не сомневалась, что без друзей из США здесь не обойдётся, но они меня пугали гораздо меньше, чем английские волшебники.

Матч закончился победой Гриффиндора и удалением костей из руки Поттера. Колин Криви хвастался на весь Большой Зал, что заснял все эпичные моменты — голы Флинту и Вуду, гонку за снитчем, странный бладжер, падение ловца грифов и колдовство Локонса. Обещал, что как только распечатает, то разнесёт образцы по гостиным. Неземная любовь к Поттеру у него прошла, и на снимках было много других людей. Мальчик делал небольшой бизнес на колдофото, и теперь его пускали во все гостиные. Даже заносчивые слизеринцы заказывали фотосеты в окружении друзей или книг, чтобы отчитаться родителям — мол учусь, тружусь, завожу знакомства.

После ужина я выпила положенные зелья и улеглась спать, а утром все узнали, что Колин Криви оцепенел так же, как и мой кот.

* * *

А вот теперь стало страшно. Колина знали все и очень любили, а если и не любили, то нейтрально относились. Многие девочки плакали, узнав о том, что стало с улыбчивым пуффендуйцем. Школьники приносили в больничное крыло сладости и игрушки, мотивируя это тем, что когда Криви очнётся, то увидит, что его ждали и другим не всё равно, что с ним произошло. Отношение к людям, лежащим в коме или оцепенении (в нашем случае) сильно отличается от принятого в России. Здесь всеми силами показывают, что человек живой и его ждут в этом мире. Таким больным приносят подарки, сладости, цветы. С ними разговаривают, рассказывают о том, что происходит вокруг. Поговаривали, что за нападениями стоит Малфой, но после его возмущения о том, что он оплатил фото, а Криви теперь недоступен, кивать на белобрысого перестали, справедливо считая, что ему оцепенение Колина невыгодно. Как известно, блондинистая семейка никогда ничего себе во вред не делает.

Неделей позже, перед ужином у общешкольной доски объявлений собралось очень много студентов. Школьники что-то обсуждали, размахивали руками и мечтательно прикрывали глаза. На большом куске пергамента висело объявление об открытии дуэльного клуба для всех желающих. Странно, что Флитвик решил поучить искусству дуэли всех. Полугоблин очень щепетильно относится к тому, кто будет ходить к нему на факультативы.

— Ты что, думаешь, что чудовище Слизерина может вызвать тебя на дуэль? — послышался голос одного из рыжих. Мальчик спорил с другим гриффиндорцем.

— Пойдём посмотрим? — спросила Грейнджер у Поттера.

Ответа я не услышала, так как ужин никто не отменял, а выпитое зелье срочно требовало калорий.

После ужина длинные обеденные столы исчезли. Вдоль одной из стен появился огромный золотой помост, залитый светом множества свечей, висевших наверху. Потолок стал бархатно-чёрным, и, казалось, большая часть школьников собралась под ним, все с палочками и в состоянии радостного возбуждения. Пятых, шестых и седьмых курсов не было. Из старшекурсников присутствовали только старосты. Первые и вторые курсы пришли в полном составе, третьи и четвертые — половина.

— Интересно, кто будет нас учить? — громко сказала Грейнджер. — Кто-то рассказывал мне, что Флитвик в молодости был чемпионом по дуэлям, может, это будет он.

Раздался дружный разочарованный возглас — на помост всходил Локонс, неотразимый в мантии цвета фуксии, а сопровождал его никто иной, как Снегг, как обычно, в чёрном.

Преподаватель ЗОТИ взмахнул рукой, добиваясь тишины, и прокричал:

— Подходите, подходите! Всем ли меня видно? Всем ли меня слышно? Превосходно. Профессор Дамблдор дал мне разрешение основать небольшой Дуэльный Клуб для того, чтобы как следует натренировать вас на тот случай, если вам понадобится защитить себя так, как бесчисленное множество раз делал это я… подробности в моих книгах. Позвольте мне представить моего помощника, профессора Снегга, — сказал Локонс, сверкнув широкой улыбой. — Он сказал мне, что сам знает о дуэлях совсем немного, и ради интереса согласился помочь мне с маленькой демонстраций, прежде чем мы начнём. Но я не хочу, чтобы вы, мои юные друзья, переживали — не бойтесь, у вас останется ваш преподаватель зельеварения, когда я закончу!

Верхняя губа Снегга искривилась. Интересно, почему Локхарт до сих пор улыбается? Если бы Снегг так смотрел на меня, я бы уже бежала бы со всех ног в противоположном направлении.

Локонс и Снегг повернулись друг к другу и поклонились. По крайней мере, Локонс поклонился, затейливо изгибая руки, тогда как Снегг просто дёрнул головой. Затем они наподобие мечей подняли перед собой свои волшебные палочки.

— Как видите, мы держим наши палочки в общепринятой боевой позиции, — сообщил Локонс. — На счет три мы произнесём первое заклинание. Ни один из нас, конечно, не собирается убивать другого.

— Раз… два… три…

Оба взмахнули палочками. Снегг медленно, словно издеваясь, сказал: «Экспеллиармус!». Сверкнула ослепительная вспышка ярко-красного цвета, и Локанса сбило с ног. Он спиной вперёд улетел с помоста, врезался в стену и сполз по ней, растянувшись на полу. Малфой и кое-кто из слизеринцев заулюлюкали. Златопуст неуверенно поднимался на ноги. Шляпа свалилась с него, а волнистые волосы встали дыбом.

— Ну вот, пожалуйста! — сказал он, возвращаясь на помост. — Это было разоружающее заклинание… Как видите, я потерял свою волшебную палочку… Спасибо, мисс Браун. Да, это была отличная идея — показать им это заклинание, профессор Снегг, но согласитесь: было слишком очевидно, что вы сейчас это сделаете. Если бы я захотел остановить вас — мне было бы слишком просто. Однако я подумал — будет поучительно, если они увидят…

Казалось, Снегг сейчас его убьёт. Возможно, и Локанс тоже заметил это, потому что быстро проговорил:

— Достаточно показательных выступлений! Сейчас я подойду к вам и разобью всех по парам. Профессор Снегг, если вы хотите мне помочь…

Они пробирались сквозь толпу, ставя всех парами. Локанс поставил Невилла с Джастином Финч-Флетчли, Снегг подобрал пары Уизли-Финниган и Поттер-Малфой, Булстроуд-Грейнджер. А вот это он зря — Милли органически не переваривала «лохматого бобра». Напротив меня встала Джонс.

— Можно, мы просто постоим? — спросила она.

— Давай, — проверять действия заклинаний мне не хотелось.

— Встаньте лицом к своему партнёру, — скомандовал Локонс, возвращаясь на помост, — и поклонитесь!

— Палочки в исходное положение! — прокричал Локонс — Когда я сосчитаю до трёх, произнесите заклинание, чтобы обезоружить партнёра… только обезоружить… нам не нужны несчастные случаи. Раз… два… три…

Школьники начали палить заклинаниями во все стороны. Со стороны Малфоя и Поттера раздался истошный визг. Впрочем, орал не только блондинчик — многие студенты ринулись в бой.

— Я сказал: только обезоружить! — обеспокоено прокричал Локонс поверх толпы, занятой поединками.

Над происходящим висела завеса зеленоватого дыма. Невилл и Джастин лежали на полу, тяжело дыша; Рон поддерживал мертвенно-бледного Симуса, извиняясь за всё, что натворила его сломанная волшебная палочка; но Гермиона и Милисента всё ещё двигались: Милли зажала локтем шею Гермионы в мощной хватке, Гермиона кричала от боли. Их палочки валялись на полу забытыми. Видимо, сильно Грейнджер её достала.

— Мерлин, — сказал Локонс, пробираясь сквозь толпу и осматривая результаты дуэлей. — Вставайте, Макмиллан… Осторожно, мисс Фосетт… Зажмите посильнее, и кровотечение тут же прекратится, Бут…

— Наверное, мне лучше научить вас блокировать недружелюбные заклинания, — сказал Локонс, останавливаясь посреди зала. Он взглянул на Снегга, чьи чёрные глаза блестели, и быстро отвёл взгляд.

— Мне нужна пара добровольцев… Долгопупс и Финч-Флетчли, как насчет вас?

— Плохая идея, профессор, — Снегг скользил к нему наподобие большой и злобной летучей мыши. — Долгопупс крушит всё вокруг даже самими простыми заклинаниями. Нам придётся послать то, что останется от Финч-Флетчли, в больничное крыло в спичечном коробке. — Розовое лицо Невилла ещё больше порозовело. — Как насчёт Малфоя и Поттера? — произнёс Снегг и криво ухмыльнулся.

— Превосходная идея! — сказал Златопуст, подзывая Гарри и Драко в середину зала, а толпа отошла назад, освобождая им место.

— Итак, Гарри, — скомандовал Локонс, — когда Драко направит на тебя свою волшебную палочку, делай вот так.

Он поднял свою собственную палочку, попытался покрутить ею как-нибудь позаковыристее и уронил. Снегг ухмыльнулся, когда Локонс быстро поднял её и сказал:

— Ой… моя палочка немножко разыгралась.

Снегг подвинулся ближе к Малфою, наклонился и прошептал что-то ему на ухо. Малфой тоже ухмыльнулся.

— Три… два… один… начали! — крикнул профессор ЗОТИ.

Малфой быстро поднял свою палочку и крикнул:

— «Серпенсортия!»

Из кончика его палочки посыпались искры. Все школьники в оцепенении наблюдали, как из неё вылетела огромная чёрная змея, с громким стуком свалилась на пол между соперниками и поднялась, готовая напасть. Толпа завизжала и отступила назад.

— Не двигайся, Поттер, — тихо произнёс Снегг, бесшумно двигаясь в сторону Гарри. — Я от неё избавлюсь.

— Позвольте мне! — закричал Локонс. Прежде чем Снегг успел сказать «нет», Златопуст направил на змею свою палочку, раздался грохот, и рептилия, вместо того, чтобы исчезнуть, подлетела на десять футов в воздух, и затем упала на пол с громким шлепком, став больше раза в два. Она подползла прямо к Джастину и Невиллу, поднялась, обнажила клыки и приготовилась к атаке.

— Она реагирует на движение. Стой смирно! — крикнул Диггори.

В этот момент случилось то, чего никто не ожидал — Поттер быстрым шагом подошел к змее и что-то ей прошипел. Рептилия остановилась. Снегг взмахнул палочкой, и змея исчезла в маленьком облаке чёрного дыма.

— Пойдём, — произнёс Рон Уизли и, взяв Гарри за рукав мантии, потащил к выходу из зала. — Давай… пошли…

Золотое Трио чуть ли не бегом покинуло помещение. Когда они выходили в дверь, школьники с обеих сторон разошлись, словно боялись что-то подцепить.

В оглушительной тишине, словно гром, раздался голос Снегга:

— Все свободны.

Студенты, переговариваясь и перешептываясь, покидали Большой зал. В присутствии декана Слизерина никто не решился разговаривать в полный голос.

Диана Вейн, Седрик Диггори и Антуан Смит (брат Захарии и один из старост школы) чуть ли не под конвоем отвели нас в гостиную. В жёлто-чёрную толпу затесалась грифиндорка-первокурсница Ромильда, сестра Дианы и Миллисент.

— А что вообще произошло? — спросил Джастин, усевшись на диван в гостиной Пуффендуя.

— Ты не понял? Поттер — змееуст! — чуть ли не закричал первокурсник по фамилии Свенс.

— И? — опять не понял Джастин.

— Ты не знаешь? Он тёмный маг! — Свенс принялся рассказывать страшилки о людях, умеющих говорить со змеями.

С его слов выходило, что только злые-презлые и плохие-преплохие волшебники знают язык змей. Кто-то выдвинул гипотезу, что Поттер и есть наследник Слизерина — со змеями говорит, Тёмного Лорда победил, шрам на голове имеется. Ну вылитый потомок Салазара!

— Ну и чушь! — послышался голос Миллисент, которая, воспользовавшись переполохом, пришла к нам.

— Да что ты понимаешь? — накинулся на неё какой-то первокурсник. — Со Слизернина выходят одни тёмные!

— Ага, — влезла Джонс, — особенно Милли. Ну прямо — Тёмная Леди!

Все, кто слушал этот диалог, рассмеялись. Уж кто-то, а Булстроуд на ужасную и подлую слизеринку никак не тянула. Она была частым гостем в светлом доме Пуффендуя. Никто не удивлялся, когда видел её за столиком в нашей гостиной, делающей уроки или что-то читающей. Одной из отличительных особенностей пуффендуйцев было то, что мы никогда никого не гнали. Могли кривить губы, презрительно смотреть, вздыхать, но прямого указания покинуть помещение не будет, в отличие от слизеринцев и гриффиндорцев. Когтевранцы тоже никого не гнали, но и не приветствовали чужаков. Староста синих ненавязчиво выводила из башни представителей других факультетов.

— Тот-Кого-Нельзя-Называть был из Слизерина, — хмуро сказал Эрни МакМиллан.

— А ещё он был британцем! — парировала Джонс. — Так что? Все британцы — тёмные маги? А ещё он учился в Хогвартсе. Так что? Все, учащиеся здесь, будущие тёмные маги? Он учился у Дамблдора. Так что? Директор выпускает тёмных магов? Не несите чушь! Тёмный маг из Поттера, как из того пуфика.

Это было правдой. Герой всея Британии был обычным мальчишкой, который не хотел учиться, а предпочитал играть в квиддич. Количество баллов, которое он зарабатывал для факультета, ограничивалось очками за очередной матч. Немного приносили трансфигурация и заклинания. В остальном был полный швах. Зельеварение в полном минусе, ЗОТИ, УЗМС и астрономия — по нулям. Травология — от плюс трех до минус десяти. Откуда я знаю? Так он же знаменитость! За каждым его шагом и чихом следят множество глаз, и то, сколько он зарабатывает для факультета, знает вся школа.

Студенты начали спорить, является ли Поттер наследником или нет. Многих маглорожденных это напугало, особенно Джастина. Эрни, ради шутки, посоветовал спрятаться в спальне мальчиков, мол, туда он точно не пойдет. Никто не ожидал, что Финч-Флетчли воспримет данную шутку серьёзно.

Следующие дни были похожи на настоящий фарс — младшие курсы Слизерина доставали Поттера, шевеля языками на манер змей. Когтевранцы искали сведения о родстве Салазара и Мальчика-Который-Выжил. А Джастин прятался от Гарри в спальне мальчиков, стараясь лишний раз не появляться на людях. Ещё и Эрни подливал масла в огонь, считая Поттера виновным во всех бедах.

Близнецы Уизли после разгрома своей лаборатории совсем съехали с катушек — кричали на каждом углу «Дорогу наследнику Слизерина», провожая Поттера, постоянно пытались выбраться в Запретный лес и теплицы для сбора ингредиентов, но венцом их крышелётности были придушенные петухи Хагрида — парней поймали с фиалами, наполненными куриной кровью. С них сняли почти сотню баллов, но и это не помогло — рыжие продолжали вылазки в Хогсмит и Запретный лес.

В середине декабря Гарри Поттер нашёл на лестнице окаменевших Джастина и Почти Безголового Ника. Хогвартс охватила паника. Нет, не так — ПАНИКА! Особенно страшно было магглорождённым и полукровкам. Грешить на братьев Уизли перестали — заколдовать привидение этим двоим не под силу. Расцвела подпольная торговля амулетами и оберегами от наследника Слизерина. Чистокровные ходили королями по школе, шпыняя и оскорбляя всех, кто происхождением не вышел. Остальные винили во всех бедах Поттера. Вот только я сомневаюсь, что это он — Грейнджер магглорождённая, а она держит своих мальчишек на коротком поводке. Выводы были пересказаны Миллисент, на что та заявила, мол Поттера на её факультете никто за наследника не держит — Салазар в гробу перевернётся, увидев такого потомка. Это действительно было правдой — Гарри мало уделял внимание своей внешности и манерам. Его мантия, хоть и дорогая,была вечно заляпанной, ботинки грязные, а сумка затаскана. Во внеурочное время он носил старые джинсы размера на три больше и такую же рубашку. Довершал комичный образ свитер, связанный миссис Уизли. Многие считали, что Поттер таким внешним видом привлекает внимание. Как бы там ни было, на наследника он не тянул совершенно.

Окаменение Джастина вызвало много вопросов и негодования. Старосты трёх факультетов ходили к Дамблдору с требованием разобраться в ситуации, тот, в свою очередь, успокаивал как мог. Оно и понятно — родители Джастина — Лорды в обычном мире, и если они узнают о том, что произошло с их ребёнком, то бедный директор будет вынужден искать политического убежища в другой стране, поскольку королева в Англии одна, и она явно будет не на стороне администрации школы, а на стороне дальнего родственника. Дамблдор заверил старшекурсников, что виновный будет найден и наказан, а все жертвы придут в себя, как только созреют мандрагоры, то есть в июне. Студенты ушли от директора недовольные. В отличие от младших курсов, они понимали, что, если история выйдет за пределы Хогвартса — будет скандал, школу начнут проверять, а то и вовсе закроют, и останутся они без дипломов об образовании. Готовясь к худшему, многие старшекурсники стали подходить ко мне, Ли, Патил, Чанг, Шнайдер и Забини, чтобы расспросить об учебных заведениях в других странах. Я честно отвечала о требованиях Салемской академии. Патил говорила про Индию, Ли — о Корее, Чанг про Китай, пятикурсник Шнайдер и Забини о Франции. Больше всего магглорождённых было на Пуффендуе и Гриффиндоре, а также немножко на Когтевране. Почти все они собирали чемоданы и раздумывали всерьёз, а стоит ли возвращаться после каникул в Хогвартс. Деканы мягко и ненавязчиво напоминали про подписанный контракт со школой, но многие были настолько напуганы, что их не испугала участь получить магический откат — жизнь дороже. Из-за страха лечь на соседнюю койку с Джастином и Колином многие ребята перестали их навещать в больничном крыле, передавая через меня или учителей сладости и подарки для них. Так что каждый вечер возле постели, где лежал Василий, была только мы с Филчем. Из больничного крыла меня забирал Кеттелберн-старший или мистер Флимонт — начальник кухни, и отводил в гостиную.

Странное поведение привидений, а также постоянное присутствие кого-то из учителей или персонала школы рядом со мной не могло пройти незамеченным — школьники стали считать, что я буду следующей жертвой. Гриффиндорцы шарахались от меня всем составом, включая близнецов, когтевранцы старались побыстрее уйти, свои относились с опаской, а слизеринцы советовали паковать вещи. Особенно выделялся Малфой и Айверс с третьего курса.

— Вали к своим магглам! — послышался голос позади меня, когда я выходила из кабинета истории магии.

— Свалила бы, да не пускают!

— Что?

— Что слышал! У крёстного спроси, может, ответит.

— Откуда…

— Ot verbluda! — я подняла голову и посмотрела на белобрысого. Малфой был выше меня на целую голову.

— Грязнокровка, — процедил блондин сквозь зубы.

— Минус десять баллов со Слизерина, мистер Малфой, — послышался голос Синистры, — я поговорю с вашим деканом о воспитании студентов его факультета.

Женщина окинула взором толпу второкурсников и сказала:

— Ухода за магическими существами сегодня не будет. Пуффендуй и Когтевран идут на теоретическое занятие по астрономии.

Толпа загудела — кто-то радовался, а кто-то опечалился. Многие любили УЗМС и с нетерпением ждали уроков. Синистра забрала нас и повела в класс, где два часа мы внепланово писали лекцию по астрономии.

Вечером, после уроков, с ответом прилетела Воровка. Вильям был страшно недоволен тем, что я ему ничего не рассказала о конфликте в школе и его последствиях. Интересно, а как он выяснил об этом? Уилсон писал, что встреча назначена на вечер двадцать четвертого декабря. К месту назначения меня перенесет Седрик, а после подписания всех документов мы отправимся домой. Сан-Франциско им уже надоел, так что Рождество будет домашним и семейным. Ехать не хотелось — в школе оставался любимый Василий, но поставленные условия выбора не оставляли.

Утро перед отъездом домой было суматошным — школьники искали свои вещи, бегали из класса в класс и ловили своих животных. Ближе к обеду студенты немного успокоились, но продолжали носиться по Хогвартсу. Мимо меня прошла Миллисент, неся на руках чёрного кота.

— Милли, — окликнула я подружку, — тебе эта кошка зачем?

— Паркинсон надоела со своим нытьем, что её потеряла, — ответила Булстроуд, — отнесу кошку в гостиную.

— Панси сама найти кошку не может? — недоумевала я.

— Она вместе с Малфоем ищет возле домика Хагрида. Нотт, Забини и сестры Гринграсс в подземельях, а мы с Честер по этажам. Она проверяла с самого верха до четвертого, а я с третьего и до подземелий.

— Взаимовыручка по-слизерински? — спросила я, спускаясь по лестнице на второй этаж.

— Что-то типа того. Я им иногда помогаю в глобальных делах, а они ко мне не лезут.

— Ещё бы ко мне не лезли…

— Декан устроил Малфою взбучку из-за тебя. Запретил ему подходить к тебе и разговаривать.

— А его друзья-подпевалы…

— Я тебе ничего не говорила, но Малфой-старший после твоего отказа в банке отходил розгами своего наследника и Тонкс тоже досталось, правда, как и чем — не знаю.

— А про Драко откуда узнала?

— Он неделю питался только в гостиной и старался лишний раз не садиться. Я потом случайно услышала его разговор с Грегори. Ну, что его отец из-за тебя выпорол, мол, она ещё наплачется, и он отомстит.

За разговором мы спустились с четвертого этажа на второй и как раз проходили мимо злополучной надписи на стене.

— Ой, подержи, я в туалет, — сказала Миллисент, когда мы оказались рядом с неработающим сортиром.

— Он же не работает!

— Работает. Просто там Миртл живет, вот и не ходит никто, — Милли всучила мне кошку, а сама юркнула в дальнюю кабинку.

— Ты долго?

— Эн, — позвала она, — смотри!

А посмотреть было на что! Котелок с каким-то варевом стоял прямо на ободке унитаза.

— Теперь понятно, куда перебазировались близнецы.

— Не-е-е, — сказала Милли, — не они. У нас на уроке зельеварения у кого-то котел взорвался, многие пострадали, урок был сорван. А потом Снегг жаловался, что из его личной кладовой пропали ингредиенты на двести галеонов.

— И…

— Он думает на Поттера и его компанию, а я считаю, что это Финниган и Томас варят.

— Почему?

— Они говорили, что нужно наварить впрок какого-то зелья, но ингредиентов не хватает.

— Что будем делать?

— Ничего. Я не думаю, что учителя не в курсе. Лучше дверь у второй кабинки подержи, а то она не закрывается, — ответила Булстроуд и направилась к дверце.

В принципе, Миллисент права — после случая с Джастином школу шерстили основательно, и пройти мимо варящегося зелья точно не могли, плюс привидения и портреты, которые докладывают обо всех происшествиях. А это значит, что профессора знают про котелок над унитазом. В правдивости своих слов я убедилась после того, как мы, выйдя из туалета, нос к носу столкнулись со Снеггом. Преподаватель окинул нас презрительным взглядом и ничего не сказав, отправился дальше, а через пару секунд мы услышали, что зельевар громко топает по кафелю.

— Ну, что я говорила? — сказала Милли.

— И почему он не вылил или не поймал тех, кто варит?

— А зачем? Пусть варят. Всю работу за него сделают, а потом злой декан всё заберет.

— И всё же я думаю, что это Грейнджер. Кстати, зачем ты с ней подралась?

— Нет, не она варит. Снегг Поттера и его компанию терпеть не может. Он бы точно баллы снял. А драку она первая начала! Я только защищалась! Она всегда такая бешеная была?

— Не совсем, — я поведала об учебе с Гермионой в обычной школе. Булстроуд не была удивлена поведением и характеристикой дочери дантиста.

Мы не заметили, как дошли до Большого Зала, где встретили здоровяка Флинта, и он в приказном порядке отправил нас по гостиным.

Забрав свои вещи из спальни, я вместе со всеми отправилась в Хогсмит, где меня ждал Диггори-младший. В половине четвёртого я и Седрик перенеслись порт-ключом из Хогсмита в адвокатскую контору.