Still Delicate - Ещё нежнее (гет)

Он бродит по моей гостинной, осматриваясь. Я его даже не приглашала, но вот он здесь. Сканирую комнату на предмет признаков магии. Олли осталась в своей корзинке, но смотрит на Брайана с явным презрением — в конце концов, шишуги не любят магглов. Если бы я не приказала ей сидеть, она бы уже жевала его джинсы. К тому же, я более чем уверена: ему показалось бы странным то, что у моего «джек-рассела» раздвоенный хвост.

— Ты что-то хотел? — спрашиваю, не пытаясь скрыть грубость. Его появление тут не просто неловко, а полностью неприемлемо. Кроме того, я начинаю нервничать из-за мимбулус мимблетонии над камином и движущейся картины в углу. Надеюсь, что он не заметил. — Как ты вообще меня нашел?

— Заглянул в школьные документы, — он пожимает плечами, будто это в порядке вещей.

— М-да, это совершенно не пугающе, — сухо говорю я.

— Мне стоило догадаться, что ты назвалась выдуманным именем, — очевидно, он не пытается ходить вокруг да около. — То есть «Сюзанна Райан» звучало верибельно, но могла бы придумать что-то более реалистичное, чем «Скорпиус».

Я бы не смогла, даже если бы захотела.

— Вообще-то...

— Скорпиус, который женился на Дэйзи, — продолжает он. — Не живут ли они случайно на улице Сезам?

Не могу понять, сарказм ли это. Хотя, наверное, каждый судит по себе. Понятия не имею, где находится улица Сезам, потому что у меня пространственный кретинизм, но ему не стоит об этом знать. География — одна из многих моих слабостей.

— Э, нет, они живут на улице Холдэн... — замолкаю, когда он смотрит на меня. Что-то я не догоняю.

— Послушай, я подумал, что стоит прояснить ситуацию между нами, — серьезно говорит Брайан, запустив пальцы в свои вьющиеся темные волосы, вроде как нервничая.

— Ситуация и так понятна, — немедленно отвечаю я. — К тому же, не я одна назвалась выдуманным именем, Ричард.

— Технически это не так, — отвечает он. — Меня зовут Ричард Брайан Макдональд, — просто все называют меня Брайан, так как моего отца тоже зовут Ричард.

— Ну, как бы ни было приятно послушать твою семейную историю, мне нужно кое-что сделать, — говорю невежливо. — Так ты что-то хотел?

Его брови изгибаются. Теперь я чувствую себя стервой. Как будто недостаточно того, что у меня был чересчур стрессовый день из-за того, что у моего сына и моего... Скорпиуса... дислексия. Так что мне совершенно не в тему этот самодовольный тупица, из-за которого я чувствую себя не в своей тарелке в собственном же доме.

— Мне правда понравилось общаться с тобой в ту ночь, — говорит он. Я чуть не фыркаю, но сдерживаю себя. Кажется, я не слышала более откровенной лжи с тех пор, как Молли сказала, что весит сорок килограмм. — Мне просто стало интересно, вдруг ты хочешь...

— Слушай, Ричард, или Брайан, или как ты там себя называешь, — поднимаю руку, чтобы перебить его. — Мне не нужны отношения, и хоть ты довольно симпатичный парень, меня ты не привлекаешь.

— Но...

— И я уверена, что ты хороший человек, — продолжаю я, — и что ты будешь отличным бойфрендом, но я должна пресечь это в корне — ты меня привлекаешь так же, как кусок хлеба.

— Ты закончила? — спрашивает он, и я киваю. Возможно, я немного перегнула. — Я не собирался приглашать тебя на свидание. Без обид, но ты не в моем вкусе.

— Тогда что ты тут делаешь? — раздраженно спрашиваю я.

— Я принес тебе информацию о дислексии, — он достает большой коричневый конверт из сумки, — и просто хотел сказать, что если тебе захочется поговорить, или еще что-нибудь — мои номера на конверте, — он протягивает мне его. — Ты так быстро убежала из школы, у меня не было времени отдать тебе это.

Я смотрю на него с подозрением. За мои двадцать два года на этой планете я поняла, что мужчины не бывают милыми без причины. И они определенно не дают свои номера, чтобы просто поболтать.

— В чем подвох? — хмурюсь я.

— Никакого подвоха. Просто пытаюсь проявить дружелюбие. Скажи, ты всегда такая настороженная?

— А ты всегда такой дружелюбный? — резко спрашиваю я. Я уже спрашивала это однажды. Я знаю лишь одну дружелюбную особу, не включая Дэйзи, которую и за человека не считаю. Я просто не могу иметь дело с дружелюбными людьми.

— Да, — улыбается он. — Никаких подвохов, обещаю.

* * *

Январь и правда самый депрессивный месяц года, но есть в нем один день, который я жду с нетерпением с тех пор, как Джеймс попал в команду Пушек Педдл — ежегодная рождественская вечеринка. Да, двадцать второго января, но никто же на самом деле не знает, когда родился Иисус, не так ли? Мы должны праздновать его рождение каждый день — у нас есть один на триста шестьдесят пять (иногда шестьдесят шесть) шансов угадать.

Как бы то ни было, в этом году Джеймс устраивает праздник в своих апартаментах. Мне нравятся эти вечеринки, в основном потому, что туда приглашаются только приятные члены моей семьи, наряду с исключительно прекрасными членами команды (и, к сожалению, их исключительно прекрасными женами и девушками) и несколькими друзьями Джеймса. Даже Дженни с воодушевлением ждет вечеринку, несмотря на то, что беременна и обручена: ее диета для беременных не означает то, что она не может смотреть на меню без фолиевой кислоты.

Я решаю пригласить Лауру, хотя, может, это и не лучшая идея, учитывая их с Джеймсом историю. Да и с Дженни они не ладят. Ну и ладно, может, подерутся, если вечер будет слишком скучным.

— Я становлюсь толстухой! — жалуется Дженни, появляясь из своей комнаты в черном платье.

— Дженни, ты на какой... шестой неделе беременности? — спрашиваю я. — Поверь мне, ты еще не толстая, — она выглядит испуганной. Это весело. — Подожди, пока твой зад увеличится — и больше никогда не станет прежним. И твои пальцы опухнут. А сиськи станут огромными — и не в хорошем смысле...

— Прекрати! — кричит она. — Все же не так плохо, Роза? — не знаю, стоит ли продолжать дразнить ее. — Я имею в виду, ты получаешь в дар прелестного ребенка, в конце концов, оно того стоит, правда?

— Ну, полагаю, в конечном итоге — да, но ты не будешь так думать, пока гаденыш орет в четыре утра каждый день, высасывая из тебя энергию...

— Заткнись, — огрызается Дженни.

Мы встречаемся с Дом и Лаурой перед отправкой к Джеймсу. К нашему приезду все уже празднуют на полную катушку. Джеймс снова развесил рождественские украшения, и люди танцуют под рождественскую музыку. Это так грустно. Как я и подозревала, все симпатичные члены команды пришли с женщинами, которые выглядят как модели, и, вероятно, настолько же безмозглые. Уродливые члены команды пытаются замутить с любой девушкой, какая только попадется в поле их зрения.

— Привет, детка, — Тэйлор Харман, один из самых уродливых мужчин в команде — нет, во всем мире — пристает ко мне, как только я захожу. — Поцелуемся под омелой?

— Я бы не поцеловала тебя даже под анестезией, — отвечаю ему и позволяю Дом и остальным увести меня поздороваться с Джеймсом, который стоит на кофейном столике в шляпе волшебника и поет похабные рождественские песенки под улюлюканье своих друзей.

— Рыжая! — кричит Джеймс, спрыгивая со стола и подбегая ко мне. — Ты пришла! Я думал, ты со мной не разговариваешь, — он уже напился, хотя только полдевятого.

— Не разговаривала, но, думаю, жизнь слишком коротка, чтобы обижаться.

— Совершенно верно, — соглашается он. — И, к твоему сведению, я считаю, что Дэйзи — бревно.

Часть меня подозревает, что он говорит это, чтобы осчастливить меня, но я все равно обнимаю его. Я правда соскучилась по его туповатости.

— Я пригласила Лауру, — сообщаю я.

— А я пригласил Скорпиуса.

Мы принимаем совместное молчаливое решение не убивать друг друга. Не то, чтобы я против прихода Скорпиуса. На самом деле, я надеялась, что он придет — это как давнее бремя. Джеймс уходит поздороваться с Алом и Дженни. Лаура делает вид, что не смотрит на него, но я знаю, что смотрит. Она поступает совсем, как я, когда притворяюсь, что не смотрю на Скорпиуса.

— Рад видеть тебя здесь, — слышу знакомый шотландский говор позади. Это трепетание сердца уже слегка поднадоело: я слушаю его голос уже много лет, а эффект все тот же.

— Мистер Малфой, — я приветствую его. — Глинтвейна? — здесь только рождественские напитки. Иногда я, правда, переживаю за Джеймса.

— Нет, спасибо, — отвечает Скорпиус. — Я обещал Дэйзи, что не буду пить.

Ох, Мерлин. Интересно, где она прячет свой кнут?

— Ого, а она держит тебя в ежовых рукавицах, — я потягиваю вино.

— Мы завтра обедаем у ее родителей, мне нужно иметь свежую голову, — объясняет он немного пристыженно.

Не сдержавшись, я хмурюсь. С каких это пор Скорпиус делает то, что ему говорят? Он упрямый идиот. Не думала, что кто-то сможет это изменить.

— Сладкий, ты не забыл закрыть заднюю дверь? — стоило только вспомнить о ней, как Дэйзи появляется рядом и обнимает Скорпиуса за талию. — О, привет, Роза!

— Привет, — отвечаю, допивая вино одним огромным глотком. И наливаю себе еще один бокал.

— Да, не забыл, — отвечает Скорпиус, обнимая ее. Изо всех сил сдерживаю тошноту. Она называет его «Сладкий». Это даже хуже, чем тот раз, когда я нашла на чердаке подвеску со словами «Мой сладкий», принадлежащую папе — не могу поверить, что мама подарила ему что-то настолько уродливое. Наверно, она была пьяна. Или, может, нашла ее на помойке. Я допиваю бокал, наливаю себе следующий. — Эй, Роза, не стоит ли тебе притормозить? — Скорпиус выглядит немного обеспокоенным. Самую капельку.

— Я в порядке, не ворчи.

— Я не ворчу, — спорит он.

— Ты всегда ворчишь, — отрубаю я.

— Ладно! — прерывает нас Дэйзи, прежде чем Скорпиус успевает ответить. — Забудем об этом, хорошо?

— Отлично, — говорит Скорпиус.

— Отлично, — повторяю за ним я.

Я ухожу, не в силах больше терпеть мистера и миссис Малфой. Наливаю себе еще вина. Дом болтает с Тони Платтом, — запасным ловцом, чья девушка не смогла прийти. «У нее хламидиоз!» — сообщила она мне возбужденно перед этим. Я, правда, не понимаю, как такое может быть стимулом для общения с этим парнем.

Ал и Дженни уходят рано. В последнее время они стали такой престарелой парой. Раньше с ними было весело. Ладно, не так чтобы весело, но уж точно веселее, чем сейчас. Я провожу вечер за разговором с Лаурой, которая делает вид, что ее не волнует нахождение в квартире Джеймса Поттера — извините, в апартаментах. Я более чем уверена, что он единственный человек, к которому она зареклась подходить когда-либо в жизни.

— Цвет ее волос больше похож на солому, чем на блонд, — бормочу я Лауре, высказывая свои личные мысли о Дэйзи. После нескольких бокалов вина мои мысли не такие уж и личные. — Я знаю, у меня рыжие волосы, но я могу перекраситься. В любой цвет радуги.

— Ага, — скучающе отвечает Лаура.

— Красные... оранжевый... или розовый...

— Розовый — не цвет радуги, — сообщает она мне. — И твои волосы уже и так красно-оранжевые.

— Ладно, тогда зеленый! Вот посмотри, у Тедди может быть любой цвет волос, какой только пожелает. Хочу волосы Тедди. Раньше я хотела самого Тедди, а теперь только его волосы, — как хорошо, наконец, выговориться.

— Роза, ты пьяна, — говорит мне Лаура. — Впервые я чувствую себя рассудительной рядом с тобой.

— Я не пьяна, — спорю я. Ненавижу, когда люди говорят, что я напилась, когда я не напилась. — Ты пьяна.

— Принесу тебе стакан воды, хорошо? — она уходит на кухню.

Ладно, даже если бы я и была пьяна (а я-то не пьяна), мне и вполовину не так плохо, как большинству людей на этой вечеринке. Все, по меньшей мере, навеселе. Ты не можешь наслаждаться Рождественской вечеринкой посередине января, не надравшись. Скорпиус и Дэйзи танцуют, но не так, как люди вокруг них, а медленно. Я уверена, что это не идея Скорпиуса — он ненавидит танцевать, и, очевидно, теперь уже ничто не является идеями Скорпиуса. Наверное, в браке ты просто становишься единым целым со своей половинкой, теряя собственные мысли и мнение. Я никогда не выйду замуж. Беру еще один напиток — Лаура до сих пор не вернулась с водой для меня. Понятное дело, мне нужно еще немного вина.

Люди постепенно начинают расходиться. К этому времени я уже слишком устала, чтобы стоять. Дом подцепила Тони Хламидию, к счастью, не переведя их знакомство в горизонтальное положение. Надеюсь, у нее есть хоть немного здравого смысла. Дэйзи тоже ушла, а вот Скорпиус остался. Наблюдаю, как он прощается с ней у входа и возвращается обратно.

— Ты в порядке? — устало спрашивает он, плюхнувшись на диван рядом со мной.

— Да, — отвечаю. — А не должна?

— Ты немного перебрала.

— Нет, — похлопываю его по голове. У него мягкие волосы. И мне даже немного хочется вдохнуть их запах.

— Ладно, нет — так нет, — ухмыляется он. — Ты в абсолютном порядке.

— Я люблю тебя, — выпаливаю я. Что-то мне подсказывает, что потом я пожалею. — Люблю Скорпиуса больше всех.

— Хорошо, — он смеется. — Я тоже тебя люблю, — говорит он шутливо.

— Нет, я, правда, люблю, — зачем-то шлепаю его по колену. — Я действительно тебя люблю.

— Роза, — он смотрит на меня своими глазами. Глазами, которые я хочу вырвать и хранить в коробке, чтобы смотреть на них, когда захочу. Это странно, не так ли? — Ты пьяна.

— Это ты пьян! Но я все равно тебя люблю.

Он посмеивается надо мной. Вот она я — раскрываю ему свое сердце, а он просто смеется!

— Ты безнадежна, Роза Уизли, — он качает головой. — Иди проспись.

— Скорпиус! — хмурюсь я. Ну почему он не понимает? — Скорпиус, Скорпиус! Скорп! Скорп-О!

— Рози-Роза, — отвечает он, пытаясь понять эту игру «как много вариантов имени ты можешь придумать». — Ты говоришь ерунду, когда пьяна, знаешь?

— А ты говоришь ерунду, когда трезвый. Но знаешь что?

— Что?

— Я люблю тебя.

— Ты вообще в хлам, да?— смеется он. — Я проведу тебя домой.

Мы отправляемся ко мне через камин. Это очень веселый опыт после нескольких бокалов вина, хотя, наверно, не для Скорпиуса, которому пришлось следить, чтобы я вышла через правильный камин. Мы вваливаемся в мою гостиную, разбрасывая сажу и пыль повсюду. Обычно я бы сразу убрала это, но сейчас мне хочется прилечь.

— Давай, иди в кровать, — говорит мне Скорпиус. — И выпей немного воды, это поможет сделать твое завтрашнее похмелье не таким тяжелым.

— Я в порядке! Сомневаюсь, что я настолько уж и пьяна, как ты думаешь.

Он ведет меня в спальню, и я еле сдерживаюсь, чтобы не поцеловать его и не затащить к себе в постель. Сбрасываю свою обувь и забираюсь под одеяло, не утруждаясь раздеться. Он призывает стакан воды и оставляет его у моей кровати, затем опускается на колени у изголовья и нежно гладит мои волосы.

— Роза, — тихо говорит Скорпиус, проверяя, не вырубилась ли я.

— М-м-м?

— Ты спала с тем парнем в новогоднюю ночь?

— Нет, — мой голос приглушен подушкой. — Только с тобой.

Он целует меня в лоб, встает и аппарирует.

* * *

Боль. Яркий свет. Боль. Ох, эта боль. Какого черта солнце такое яркое утром? Это же январь. Все должно быть печально, пасмурно и дождливо. Сажусь в кровати, осознавая, что до сих пор в том же зеленом платье, что было на мне вчера...

Твою мать.

О нет. Нет, нет, нет, нет! Неужели я могла... То есть я же не могла...

Я призналась Скорпиусу в любви, не так ли?

Меня стоит запереть. Я опасна для общества. Слоняюсь повсюду, признаваясь женатым мужчинам в любви. Больше никогда не буду пить. Никогда в жизни. Даже воду, на тот случай, если кто-то разбавит ее алкоголем.

Поворачиваюсь на кровати, чтобы проверить время — уже полдень. Не удивительно, почему так светло. Мне нужно немедленно обсудить это с Дженни, прежде чем я накручу себя и, в конце концов, взорвусь. Она найдет, что сказать. Не получаю от нее ответа, поэтому пытаюсь связаться с Дом и Лаурой, но и от них тишина. Я даже набираю Лили и Молли, но, очевидно, никто не хочет отвечать на свой сраный телефон! Привожу себя в порядок, отчаянно пытаясь вспомнить, что именно я сказала Скорпиусу и, что более важно, его ответную реакцию. Выпиваю немного антипохмельного зелья, оставленного здесь Дом несколько месяцев назад, — оно помогает от головной боли, но не от усталости.

Пытаюсь снова дозвониться до девочек, но безрезультатно. Даже Глэдис и Линде набираю. С кем, черт возьми, я тогда должна поговорить? Я не смогу справиться с этим сама. Я плохо подготовлена к таким ситуациям! Я имею свойство все драматизировать и раздувать из мухи слона. Где Дженни? Она единственная, кто сможет привести меня в чувство!

Вдруг замечаю коричневый конверт на столе. Тот самый коричневый конверт, который Брайан Макдональд оставил мне с номером своего телефона на обороте. Прикусываю свой большой палец, глядя на конверт какое-то время. Мне, правда, нужно с кем-то поговорить. Шагаю вперед-назад. Он подумает, что я чокнутая, если позвоню ему. Точно подумает.

Но он же сам сказал, если я захочу с кем-то поговорить...

Прежде чем до меня доходит, что же я собираюсь сейчас сделать, я поднимаю трубку и набираю номер. Все-таки мы неплохо пообщались в новогоднюю ночь.

— Алло.

— Э-э, Брайан?

— Да.

— Привет... Это Роза Уизли...