Мои мечты о тебе (гет)

Передо мной открывался прекрасный вид на территорию Хогвартса. Величественный лес, глубокое озеро, где по слухам живёт Большой кальмар, поле для квиддича на котором происходят столкновения с противником, длинные коридоры и галереи, и башни, которым сотни лет. Всё это заставляет моё сердце биться быстрее... Но ещё быстрее его заставляет биться девичье тело в моих объятиях. Золотыми волосами Фелиции ласково играет ветер, а сама она крепко обнимает меня за шею, стараясь прижаться ещё теснее. Тонкие пальчики, ласково выводят узоры у меня на груди, а тёплые губы так и манят к ним прикоснуться. О да, Фелиция — истинная дочь Италии: такая же страстная, нежная и волнующе-прекрасная в лунном свете, заливающем площадку Астрономической башни. Я легонько провожу кончиками пальцев по шелковистой коже щеки, и она прикрывает глаза, подаваясь мне навстречу. «Чего я тяну?» — мелькает в голове отстранённая мысль, пока пальцы продолжают исследовать девичье тело, пробираясь под складки бархатной мантии. С губ Фелиции срывается стон, когда я добираюсь до её груди. Касание пальцев, и пуговка, удерживающая форменную блузку в рамках приличий, легко расстёгивается, открывая вид на кремовые полушария, заключённые в тончайшие кружева.

— Сириус, — доносится её прерывистый шёпот, и я накрываю нежные губы поцелуем, чтобы не слышать её голос, чтобы забыть, кто же именно находится в моих объятиях.

Нехотя отстранившись, я всматриваюсь в запрокинутое лицо Фелиции. Нежность, которая светится в тёплых карих глазах, кажется, можно попробовать наощупь. Я невольно начинаю улыбаться в ответ и легонько касаюсь пальцами чуть припухших от поцелуев губ.

— Завтра поход в Хогсмид, — говорю я, закутывая хрупкую фигуру своей девушки в мантию и крепко обнимая, — ты же пойдёшь со мной? — и хотя это больше похоже на утверждение, а не на вопрос, я всё же жду ответа.

— И ты ещё спрашиваешь? — смеётся она в ответ и крепче прижимается ко мне.

Некоторое время мы ещё стоим на площадке, любуясь ночным небом. Согревающие чары, наложенные мною, постепенно выдыхаются, и вскоре уже прохладная осенняя ночь начинает предъявлять свои права на нас.

— Ты не замёрзла? — участливо спрашиваю я.

— Чуть-чуть, — отвечает она и касается холодными пальцами моей руки.

— Ну, далеко не чуть-чуть, как ты говоришь, — в моём голосе слышна улыбка. — Уже поздно, нам пора идти.

— Но Сириус...

— Эй, Фел, это же не последняя ночь в нашей жизни, — я улыбаюсь, смотря в запрокинутое девичье личико. — Обещаю, завтрашний день для тебя будет самым чудесным.

— Спасибо, — она приподнимается на носочках, стараясь дотянуться до моих губ, но я перехватываю её на полпути, чтобы сполна насладиться этим моментом. — Давай, поспешим, — шепчет она, отстраняясь, — я завтра должна выглядеть прекрасно, а что может быть хуже синяков под глазами?

— Ты всё равно будешь самой красивой.

— Конечно, буду... если высплюсь, — она улыбается и пихает меня в бок.

Мы идём по тёмным переходам Хогвартса, стараясь не производить много шума, но, тем не менее, всё равно наталкиваемся на старосту, отчитывающую какого-то слизеринца. Если зрение меня не подводит, это Адриан Пьюси с пятого курса, играющий за охотника. Вот я ему устрою, когда окажемся в гостиной, он у меня неделю даже близко не подойдёт к метле. А ведь говорил же, чтобы были осторожны, не нарывались и не теряли баллы по пустякам.

— Что здесь происходит? — холодно произносит Фелиция, выпуская мою руку.

Свет факела бросает огненные блики на рыжие волосы, отчего они кажутся объятыми пламенем. Мне нет нужды видеть лицо последнего из участников спора, чтобы понять, кто стоит передо мной. Опять она.

— Пьюси уже второй раз за эту неделю попадается мне во время патрулирования, — спокойно отвечает Эванс, оборачиваясь к Забини. Её глаза рассеянно скользят по мне, словно она не совсем уверена в том, что я действительно нахожусь за спиной Фелиции, а затем уже более внимательно всматриваются, после чего на её губах появляется чуть грустная непонятная мне улыбка.

— Пьюси отбывает наказание у профессора Флитвика, — всё так же холодно продолжает говорить Фелиция. — Списки тех, кто получил отработку, были вывешены сегодня в кабинете старост. Надо быть более внимательной, Эванс.

— Забини, не стоит выгораживать своих, — замечает она и подносит руку с маленькими часами к носу Фелиции. — Сейчас почти половина двенадцатого! Как ты думаешь, я поверю, что мой декан настолько задерживает студентов на своих отработках? Это уже не говоря о том, что имени Пьюси в списках нет.

Фелиция закусывает губу и упрямо смотрит на Эванс. Я вижу, что и та, и другая будут стоять на своём до последнего, а это противостояние ничего хорошего принести нам не может. И я решаю вмешаться, мысленно прибавив к уже обещанной неделе отлучения от квиддича ещё одну, чтобы знал.

— Эванс, — примирительно начинаю я, делая шаг вперёд, — мы же прекрасно понимаем, что всё это не стоит твоих нервов. Ты же в курсе, что нервные клетки не восстанавливаются? — на этих словах левая бровь Эванс насмешливо приподнимается, и она складывает руки на груди, приготовившись меня внимательно слушать. — И...

— Знаешь, Блэк, не думала, что у тебя такие глубокие познания в маггловской медицине, — её голос слегка дрожит от сдерживаемого смеха. — Так вот, мне абсолютно всё равно, что вы сейчас скажете, — продолжает она уже без тени юмора в глазах. — Пьюси нарушил комендантский час и должен быть наказан.

— Эй, — вклинивается Фелиция, — давай обойдёмся без этого!

Сам же виновник сложившейся ситуации стоит, опустив голову после того, как поймал мой весьма многообещающий взгляд. Надеюсь, он прекрасно понимает, что его ждёт, как только будет решена сложившаяся ситуация.

— Нет, — отрезает Эванс и решительно открывает рот, чтобы снять баллы.

— Silencio, — накладываю я, и она может только с возмущением хватать ртом воздух, не в силах что-либо сказать. Я понимаю, что мой поступок выглядит, по меньшей мере, недостойно, но потерять баллы в самом начале, да ещё по такому глупому поводу — это верх дурости.

— Эванс, мы предлагаем тебе сделку, — в игру вступает Забини, разгадав мой замысел. — Ты забываешь о Пьюси, мы, со своей стороны, обещаем отпустить одного из ваших, когда он или она попадётся. По рукам?

Лицо Эванс выражает крайнюю степень несогласия, но она всё же кивает и пожимает протянутую руку Фелиции. Девушки некоторое время сверлят друг друга глазами, а потом отворачиваются.

— Спасибо, Эванс, — ухмыляюсь я и, когда она раздосадовано отворачивается, бросаю ей в спину: — Finite incantatem.

Плечи Эванс ощутимо напрягаются, но она уходит, гордо задрав нос, словно это и не она вовсе попала под детское заклятие и была вынуждена пойти на соглашение с гнусными слизеринцами.

— Ну, Пьюси, — сердито тянет Фелиция, хватая провинившегося за локоть, когда тот собирается быстренько смыться, — теперь ты серьёзно попал.

Слышать из уст Забини подобные речи — довольно необычно, ведь я так и не мог за всё то время, что мы встречаемся, привыкнуть к ней в роли старосты. Да, девушка с характером, как любит говорить Белла.

— Фел, ну что ты, она меня больше не поймает, — начинает канючить он.

— Ты, наверное, забыл, что я тоже староста, — шипит Фелиция, — и могу так наказать, что ты ещё долго будешь ходить за мной и умолять прекратить. Понял?

— Эй-эй, Фелиция, успокойся, — вмешиваюсь я, смотря на вконец запуганного Адриана. — С него будет достаточно уже того, что в первом квиддичном мачте он окажется на скамейке запасных. Правда, Пьюси?

Тот бледнеет ещё сильнее. Для любого из игроков основного состава сборной нет большего позора, чем оказаться на лавке запасных. И пусть первый матч у нас не с грифами, а с жалкими хаффлпаффцами, этот урок он запомнит надолго.

— Да, кэп, — он опускает голову и даже, кажется, становится ещё более незаметным, чем раньше.

— Видишь, какой он понятливый, а ты его пугать решила, — я улыбаюсь Фел и чуть сжимаю её ладонь.

Она переводит дыхание и тоже улыбается мне в ответ.

— Бегом в гостиную, Пьюси, — бросает она, и Адриан срывается на бег, опасливо покосившись на безмятежно улыбающуюся Фелицию.

«Хм, может, я чего-то не знаю о своей девушке?» — мелькает у меня в голове странная мысль.

Остаток пути проходит без приключений. Даже вездесущая кошка Филча, миссис Норрис, и та не попалась нам по дороге в подземелья. Пересекая пустынный холл, я с удовольствием отмечаю, что на данный момент Слизерину удалось сохранить первенство среди факультетов, дай Мерлин, чтобы так было и дальше. Не хотелось бы проиграть Кубок Рейвенкло из-за некоторых недоумков, не умеющих обставлять свои дела должным образом.

Подземелья встречают нас родной прохладой. Большинству атмосфера подземелий кажется угнетающей, но лично для меня она предпочтительнее душной тесноты Хаффлпаффа или шумной берлоги Гриффиндора. Единственное место, где я до сих пор не побывал, впрочем, как и никто из слизеринцев, — была гостиная синего факультета. Они свято блюли неприкосновенность своего жилища.

— Спокойной ночи, Сириус, — лёгкий поцелуй и шелест мантии, ознаменовали уход Фелиции.

— Спокойной, — отозвался я, направляясь в свою спальню. Что ни говори, а завтрашний день обещал быть насыщенным.

* * *

Утро, как и всегда, началось со сборов. Нотт в поисках пропавшей тёплой мантии перерывал сундук, вытряхивая вещи на кровать. Снейп лениво наблюдал за царящей суматохой, что-то черкая в учебнике Зельеварения. Малфой, казалось, вообще никуда не спешил и не собирался, хотя мне было доподлинно известно, что его ожидала одна премиленькая особа с Рейвенкло. Я, не в пример остальным, был собран задолго до того, как впервые покинул спальню, поднимаясь на завтрак. И мысли мои сейчас были заняты не волнующими домыслами о том, во что же будет одета Фелиция, и как бы это всё потом с неё снять без особого напряга, а неожиданной сценой, заставившей меня всерьёз призадуматься.

Допивая свой чай во время завтрака, я лениво осматривал помещение, надеясь увидеть нечто необычное, что смогло бы прогнать дремоту. Когда мой взгляд задержался на столе Рейвенкло, я почти сразу же нашёл рыжую макушку Эванс и склонившуюся к ней блондинку, чьё имя у меня совершенно вылетело из головы. Они что-то оживлённо обсуждали, причём Эванс выглядела не сильно довольной, но уже почти смирившейся и готовой сдаться. Ами (точно, именно так и звали эту надоедливую девчонку), продолжала увещевать подругу, пока та, тяжело вздохнув, не подняла взгляд на наш стол. Даже отсюда мне был виден поразительный зелёный цвет её глаз. И как только подобный оттенок может существовать в природе?

Эванс скользила взглядом по нашему столу, явно кого-то выискивая, и причиной этих поисков был кто угодно, но не я. Ещё раз осмотрев сидящих слизеринцев, она облегченно вздохнула и вновь повернулась к подруге что-то ей оживленно втолковывая. Но та была неумолима. Отрицательно тряхнув головой, она указала пальцем (и где её только воспитывали?) в сторону двери. Я тоже не удержался и обернулся, чтобы взглянуть на счастливчика, удостоившегося внимания мисс Амелии Норнтон. К моему глубочайшему удивлению, на пороге стоял ни кто иной, как Филипп Забини, брат моей Фелиции. Он рассеянно оглядел Большой зал и направился к нашему столу.

— Доброе утро, Сириус, — поздоровался он, проходя мимо меня и направляясь к краю стола, где стояли аппетитно-пахнущие тосты.

— Доброе, — отозвался я, продолжая изучать расстроенное лицо Эванс, которую уже явно пихала в бок Ами, ожесточённо доказывавшая что-то своё. Жаль отсюда я не мог услышать, о чём же идёт спор.

Филипп, как и всегда, пробыл на завтраке недолго и уже поднимался, чтобы уйти, когда Ами, добившись своего, выпихнула подругу со скамьи и повелительно ткнула пальцем в его сторону. Эванс, скривившись, сделала глубокий вдох и тоже направилась следом за уходящим Забини.

«О любопытство, ты толкаешь на неприглядные поступки», — тяжело вздохнув, я тоже встал и отправился следом за ними на приличном расстоянии. И если бы кто-то спросил у меня, какого чёрта я пошёл за ними, я бы так и не смог дать внятный ответ.

Эванс догнала Филиппа на подходе к лестнице, ведущей в подземелья. Окликнув его, она отошла в сторону бокового коридора, нервно накручивая прядь волос на палец. Удивлённый Филипп последовал следом за ней, а я же постарался подобраться как можно ближе. «Ну что я делаю?» — билась в голове настойчивая мысль, которую я упрямо заталкивал на самое дно сознания.

— ... хотела бы... сегодня... — доносились до меня обрывки слов.

Удивление на лице Забини сменилось мягкой улыбкой, которую я раньше у него нечасто видел.

— Хорошо, — донесся до меня его звучный голос, и он вновь улыбнулся Эванс.

Голос Эванс прозвучал очень тихо, и я смог разобрать только ничего не значащие фразы, а вот ответ Забини меня удивил.

— Тогда в одиннадцать на ступенях.

— Хорошо, — отозвалась Эванс и, развернувшись, направилась к лестнице.

Забини ещё некоторое время постоял у окна, задумчиво потирая пальцем переносицу, потом тихо хмыкнул и тоже ушёл куда-то вглубь замка.

Я же отправился обратно в гостиную Слизерина, пытаясь понять, свидетелем чего стал на самом деле. В таком задумчивом настроении я и наблюдал за сборами, царящими в нашей спальне.

— Эй, Нотт, — бросил я, наконец-то устав наблюдать за его тщетными попытками, — ты её забыл в гостиной вчера.

Джордж досадливо хлопнул себя по лбу и выбежал из спальни, чтобы уже через минуту вернуться с мантией и, чертыхаясь, пытаться оттереть её от чернил, которые кто-то щедро на неё разлил. Обычные заклятия не справлялись с въевшимися ярко-зелёными пятнами, и Джордж впадал во всё большее отчаяние, пока сжалившийся Снейп что-то не прошептал себе под нос, сделал замысловатое движение палочкой в сторону злосчастной мантии, и та вновь стала привычного чёрного цвета.

— О, старина, спасибо тебе огромное, — радостно воскликнул Нотт, надевая мантию и крутясь перед зеркалом.

— Давай уже, проваливай отсюда, — недовольно пробурчал Снейп, — я что, зря старался?

— Всё-всё, ты меня уже не видишь, — ответил довольный Нотт и скрылся за дверью, не забыв помахать ручкой Снейпу.

— Шут, — пробурчал тот себе под нос и вновь уставился в учебник, что-то яростно в нём вычеркивая.

— Снейп, а ты сегодня остаешься в замке? — полюбопытствовал Малфой, накидывая серое пальто и проводя гребнем по волосам.

Снейп, недовольно вздохнув, оторвался от учебника и с раздражением взглянул на Роберта.

— У меня сегодня законный выходной, который я провожу как хочу и где хочу, Малфой.

— Не стоит грубить, я и так понял, что ты не в настроении, — лениво протянул Роберт и, в последний раз окинув взглядом своё отражение, взялся за дверную ручку. — Может тебе чего-нибудь купить в Хогсмиде?

— Обойдусь, — отрезал Снейп и задёрнул на своей кровати полог, всем своим видом демонстрируя, что больше ни с кем общаться не намерен.

Мы с Малфоем обменялись понимающими ухмылками и покинули спальню, тихо прикрыв за собой дверь.

— И он часто такой?

— Обычно он гораздо более раздражителен, когда его отвлекают от очередного очень важного занятия не-пойми-чем, — с лёгким смешком ответил я, останавливаясь, чтобы дождаться Фел.

— Удачной прогулки, — бросил мне Малфой и скрылся за отодвинувшейся каменной панелью.

В следующую минуту щеки коснулись тёплые губы, а сама Фелиция оказалась в моих объятиях.

— Долго ждал? — улыбаясь, спросила она.

— Нет, — отозвался я, целуя её. — Ну что, мисс Забини, вы готовы к увлекательной прогулке?

— Конечно, мистер Блэк, — отозвалась она, продевая руки в предложенную мной теплую мантию.

— Тогда навстречу приключениям.

И, взявшись за руки, мы покинули гостиную, оставляя за собой прохладное, сумрачное помещение и устремляясь навстречу солнечному дню. Уже выходя из холла на порог, я вспомнил подслушанный разговор и заозирался в поисках высокой фигуры Забини или, хотя бы, рыжих волос Эванс.

Они оба обнаружились уже почти у самых ворот, где Филч проверял выходящих, сверяясь со списком. Забини, одетый в светло-коричневую мантию, легко перешагнул границу, отделяющую территорию школы от остального мира, и обернулся к своей спутнице, придерживающей края разлетающегося зелёного шарфа.

— С кем это Филипп, ты не знаешь? — донесся до меня удивлённый голос Фелиции.

— Не рассмотрел, — не понятно почему, соврал я.

— Потом всё равно увидим, — задумчиво произнесла она, и мы начали спускаться по лестнице, чтобы позже влиться в гомонящую толпу школьников, празднующих свой первый в этом году поход на свободу.