А&B, или Как Приручить Мародеров (гет)

— Псс!

Ремус, только что перешагнувший порог портретного проема, удивленно огляделся. Коридор был пуст, что, впрочем, было совершенно ожидаемо в воскресенье утром. За углом на секунду показалась и тут же скрылась из виду копна черных волос и край тяжелой школьной мантии. «Эмили?» — одними губами произнес Ремус, будто надеясь, что девушка его услышит. Завернув за угол, парень обнаружил когтевранку с книгой и подозрительно большой сумкой наперевес. Эмили постоянно оглядывалась и мрачно хмурилась.

— Что ты тут...

— Тебя жду, — оборвала его Паркер. — Есть дело.

— Эмили, какое у тебя...

— Важное. И мне нужна помощь. А так как ты, — она недобро ухмыльнулась, — еще вчера возмущался по поводу того, что я обратилась за помощью не к тебе, а к Регулусу, то сегодня я решила восполнить этот пробел.

Ничего хорошего ни этот тон, ни взгляд не сулили. Ремус тоскливо вздохнул, уже начиная придумывать всяческие аргументы, чтобы отговорить Эмили от неизвестной, но явно не очень доброй затеи.

— И зачем я тебе нужен?

— Будешь делать то единственное, на что ты способен. Стоять на стреме.

Ремус на секунду задумался — возмущаться ему или нет? Но, вспомнив, что, по сути, именно так все всегда и было, когда они вместе с мародерами разыгрывали очередную шутку, он лишь пожал плечами:

— Но заметь, мы ни разу не попались. Ну, по крайней мере, когда я следил за ситуацией, — добавил он, заметив скептический взгляд Эмили. — Так в чем суть затеи?

— Сначала согласись, — безапелляционно потребовала Паркер.

— С чего бы это? — хмыкнул в ответ Ремус. — Если твоя идея откровенно идиотская и...

— Первое, — Эмили подняла вверх указательный палец, — мои идеи не бывают идиотскими. Это невозможно как факт. Я же не Беата, в конце концов. Второе — прекрати изображать из себя занудного отличника! Мы-то знаем, — Эмили вдруг хитро прищурилась, — что ты не так прост.

— Если ты снова про тот случай с Малфоем, то...

— Не-е-ет, — медленно и насмешливо протянула Паркер. — Я про тот случай, когда ты напился с мародерами у Питера. На летних каникулах.

Ремус побледнел, потом порозовел, потом покраснел и, наконец, помрачнел словно туча.

— Не понимаю, о чем ты.

— Ага, как же. Или ты допился до такого состояния, что ничего не помнишь? Но твои друзья просто не могли тебе не рассказать потом всех подробностей...

— Эмили, я не знаю, к чему ты клонишь, и ни в каких идеях участвовать не хочу и...

Паркер вдруг печально вздохнула, прикрывая глаза:

— А я так не хотела, чтобы до этого дошло...

— Дошло до чего? — опасливо попятился Ремус.

— До шантажа, — беспечно отозвалась Эмили, вытаскивая из кармана подозрительный и до боли знакомый конверт и протягивая его Люпину. — Ты забыл это в одной из книг, которые давал мне почитать. Весьма неосмотрительно, я считаю. Здесь запечатлены твои «грязные танцы».

Люпин, ощущая, что вокруг творится какой-то кошмар, торопливо вытащил из конверта две колдографии и мученически застонал. На первой он содрогался то ли в своеобразных конвульсиях, то ли изображал танец в стиле диско. В одних трусах и черных модных очках он прыгал по комнате, вытянув вперед руку с выставленным указательным пальцем, кланяясь, словно король вечеринки, которому рукоплещут его бесчисленные поклонники. «Поклонники», к слову, на тот момент загибались от смеха, корчась на полу и безуспешно пытаясь подняться. Ремус тем временем усиленно кивал головой в такт музыке, продолжая дергаться еще сильнее. Каким-то неведомым образом он умудрялся размахивать одной ногой в воздухе, при этом удерживая равновесие за счет второй. «Эпилептический припадок», — с ужасом констатировал про себя парень, остолбенело глядя на самого себя, но просто куда менее трезвого. На второй колдографии действо было примерно тем же самым, однако здесь Сириус умудрился сфотографировать его ближе — так, чтобы было видно «крутое» выражение лица Люпина: приоткрытый рот, подпевающий играющей песне, чуть выдвинутая вперед челюсть и пафосная гримаса. Затем Ремус картинно обвел «аудиторию» рукой, все больше распаляясь и танцуя уже совсем неадекватно. Странно изгибаясь, он, видимо, пытался исполнить сексуальный танец. Пока получался лишь только живой образец «человека без кости». На заднем плане Джеймс с побелевшим лицом держался за сердце, буквально рыдая от смеха. Питер лежал на ковре и бился головой об пол.

Эмили, безмятежно наблюдавшая за реакцией Ремуса, наконец произнесла:

— ...Беата Спринклс.

— Что? — Ремус с трудом оторвался от лицезрения своего собственного сокрушительного грехопадения.

— Я говорю: это увидит Беата Спринклс. Что автоматически означает, что о твоем... гм... концерте, — Паркер хихикнула, — будет знать вся школа. Минуты, я полагаю, через две.

Ремус потемнел лицом.

— Хотя нет... — продолжала добивать друга Эмили. — Не только школа. Как я могу сомневаться в Беате! Это наверняка появится и в Ежедневном Пророке тоже. Минут через пять.

— Эмили... это же шантаж!

— Ага, — довольно кивнула Паркер. — Черный и гнусный. У тебя нет вариантов Люпин. Либо ты помогаешь мне и реабилитируешься в глазах друзей, либо же ты отказываешься и наслаждаешься своей заслуженной минутой славы. Но помни, Ремус, слава бывает разной, — нехорошо протянула девушка. — Ну, так что?

— Что, что... Как будто у меня есть выбор, — глухо отозвался Люпин, все еще не веря в такую подставу от собственной подруги. — Что нужно делать?

— О! Я так и знала, что ты одобришь мою идею! У меня уже расписан план. Вот, смотри...

* * *

Шел предэкзаменационный тест.

Так как единственными несчастными, кто присутствовал на нем, были пятый и седьмой курсы, преподаватели просто распределили по одной аудитории на каждый факультет. Ученики, мрачные, не выспавшиеся, злые и нервные, закусывали кончики перьев, пытаясь вспомнить программу прошлых курсов. Никто не ожидал, что этот тест окажется столь внезапным, а потому количество заготовленных шпаргалок стремилось к нулю, как и шансы на успешное написание работы.

— Ничто так не бодрит, как неожиданный экзамен воскресным утром, — вяло пробормотал Фрэнк Долгопупс, с тоской рассматривая пустой лист перед собой. Вот уже минут пятнадцать он отчаянно пытался вспомнить, какой именно подвид водорослей используется при варке Ошеломляющего Зелья.

Остальные ученики выглядели не лучше. Единственные, кто был способен без запинок ответить на все вопросы, а именно — так называемая «элита», состоящая из наиболее успешных учеников школы, отсутствовали за ненадобностью написания данного теста. Списывать было не у кого и не откуда, а мрачные министерские работники зорко следили за каждым студентом, не давая тому и шанса переговорить с соседом.

Окинув взглядом аудиторию, Фрэнк хмыкнул: ни Сириуса, ни Джеймса до сих пор не было. Не то чтобы он ожидал, что они придут без опозданий, но ему казалось, что хотя бы ради такого мероприятия они могут стать чуточку серьезней.

Дверь внезапно распахнулась, и в класс твердым шагом вошла профессор МакГонагалл. Выглядела она несколько странно: слегка потрепанно и с перекосившейся шляпой. Подойдя к одному из «надзирателей», преподаватель несколько неровно наклонилась к его уху и что-то прошептала. Тот в ответ посмотрел слегка удивленно, попытался спорить, но профессор была непреклонна. Наконец, мужчина поднялся и зычным голосом произнес:

— Многоуважаемый декан вашего факультета только что известила меня о некоторых изменениях в проведении данного мероприятия. Все, присутствующие здесь ученики понадобились лично профессору Дамблдору, а потому ваша декан сопроводит вас к нему.

Ученики удивленно зашевелились, пытаясь понять, что происходит. Но МакГонагалл властно махнула рукой, призывая следовать за ней, и, напоследок бросив экзаменатору: «Ждите здесь, никуда не уходите», устремилась прочь из класса. У косяка она неожиданно покачнулась, чуть не упав. Гриффиндорцы, совершенно ничего не понимая, впопыхах собрали перья и пергаментные листы и поспешили за деканом.

Пройдя весь второй этаж насквозь, ученики начали спускаться по лестнице. Но МакГонагалл, пронесшись мимо всех кабинетов, не остановилась и у дверей в Большой Зал, прямиком прошествовав к выходу из школы. Волнения и перешептывания усилились. Странный гул раздался из соседнего коридора, и через секунду из-за поворота буквально вылетела профессор Спраут, а за ней — толпа пуффендуйцев. Кивком головы поприветствовав МакГонагалл, женщина жестом приказала остановиться своим подопечным, пропуская вперед учеников с Гриффиндора. Вслед за пуффендуйцами спешили когтевранцы под предводительством Флитвика. Тот забавно семенил за профессором Спраут, изредка теряя равновесие и хватая за руку близлежащего студента. «Может, они напились?» — прошептал кто-то, когда Флитвик и МакГонагалл снова неустойчиво покачнулись. Но этот вопрос остался без ответа. Слизеринцев вместе со Слагхорном нигде не было видно. Преподаватели непривычно молчали, сохраняя абсолютно бесстрастное выражение лица.

Вся процессия в полном молчании прошествовала через главные двери школы и далее — вниз по склону, направляясь то ли в сторону Запретного Леса, то ли Черного Озера. «Как на экзекуцию ведут», — с легким беспокойством подумал Фрэнк, и тихий ропот со стороны остальных студентов подтвердил, что не он один здесь такого мнения. Однако преподаватели провели учеников как мимо Черного Озера, так и Запретного Леса. Свернув налево, они всей толпой добрались до наиболее пологого склона и остановились, следуя повелению МакГонагалл. Замок скрылся за пышной, еще не облетевшей до конца листвой деревьев, видны были только торчащие вверх высокие башни.

— Итак, — вся тройка преподавателей встала в ряд и повернулась к студентам, — вы, наверное, удивлены тем, что мы все собрались здесь? Буду краток.

Студенты удивленно переглянулись: с чего бы МакГонагалл говорить о себе в мужском роде? Но та, совершенно нахально ухмыльнувшись, отчего ученики с ужасом отступили назад, продолжила:

— Этот тест, как мы знаем, откровенное издевательство над учениками Хогвартса. Мало того, что вы все должны изучать эти предметы долго и нудно и сдавать потом экзамены, так еще теперь вам пытаются навязать повторные курсы!

Ученики яростно закивали, кто-то из когтевранцев негромко произнес: «Четкая тетка!»

— Посему, — раздался скрипучий голос профессора Флитвика, — мы решили, что будет не лишним не только чуточку отложить тест, но и обеспечить всех нас некоторой гарантией.

— Именно, — вступила в разговор профессор Спраут. — Так что давайте дружно поблагодарим профессора Хвоста, то есть — Флитвика. То есть, Хвоста... Тьфу! В общем, давайте просто поблагодарим его за то, что он добыл нам ответы на все экзаменационные вопросы!

Женщина вытащила из кармана помятую пачку листов, заполненную аккуратным почерком. Студенты молчали, пытаясь осознать, что за чертовщина здесь творится. И тут до Фрэнка дошло...

— Блэк? Питер? Джеймс?... — осторожно спросил он, переводя взгляд с одного профессора на другого. МакГонагалл в ответ лишь ухмыльнулась откровенно по-Блэковски, отчего ее всегда строгое лицо странно исказилось, становясь довольно зловещим. В этот самый момент, оно вдруг пошло пятнами и пузырями и стало словно бы сжиматься вовнутрь: глаза запали, нос надломился, подбородок потек, меняя форму. Выглядело это кошмарно, но на удивление — завораживающе.

— Оборотное зелье! — восторженно выдохнула Алиса, стоявшая неподалеку от Фрэнка. Остальные ученики, смекнув, в чем, собственно, дело, со смесью восхищения, недоверия и благоговейного ужаса на лице вновь уставились на преподавателей, а вернее — на мародеров.

Профессор Спраут кивнула и полуприсела в шутливом реверансе. Ее волосы, растрепанные и не уложенные, стремительно чернели, становясь более жесткими и куда более короткими. Флитвик увеличился в росте и похудел, постепенно все больше напоминая собой Петтигрю. А МакГонагалл наоборот начала расти вниз, уменьшаясь в плечах. Ее кожа стремительно молодела, и через пару секунд перед ошалевшими студентами предстали: Сириус (в очках, с остроконечной шляпой на голове и мантией, висевшей на нем мешком), Джеймс (в перепачканном землей и какой-то гадостью фартуке и старом платье) и Питер (с косой шапкой на голове и остатками белых усов). Одежда последнему была слишком мала, отчего впивалась в тело, и бедный парень покраснел от недостатка воздуха.

Толпа мгновение молчала и через секунду совершенно внезапно взорвалась овациями. Блэк, слегка ошарашенный такой резкой переменой, вначале дернулся, неуверенно улыбаясь, но уже через пару секунд ухмылялся вовсю, кланяясь и кивая головой. Кричали в основном гриффиндорцы, пуффендуйцы скромно и добродушно улыбались, а когтевранцы крутили пальцем у виска и шептали что-то вроде: «оборотное зелье», «высший класс» и «весьма остроумно».

— Итак, — продолжил наконец Блэк, сбрасывая неудобную мантию и шляпу, и оставаясь в привычном для него элегантном костюме, — все верно. Мы сварили оборотное зелье, дабы спасти вас от этого совершенно нечестного теста.

— Этим мы хотели показать вам, — подхватил Джеймс, — что мы не АВ. Мы не издеваемся над людьми, ради красивого зрелища, а пытаемся помочь по мере своих сил.

— A&B где-то там, — продолжил Хвост, неопределенно махнув рукой, — невидимый и никому неизвестный. И никто не знает, что он придумает в следующий раз, и кто станет его жертвой. А мы здесь, с вами, настоящие и честные. Мы не боимся открыть свои лица.

Ученики вдохновленно взирали на своих спасителей, ожидая продолжения.

— Ну, так чья шутка лучше? — вдруг весело произнес Блэк, подмигивая группе симпатичных пятикурсниц в первом ряду.

— Мародеры — лучшие! — тут же проскандировала толпа, на секунду замешкавшись и все еще пытаясь отойти от шока.

— Верно! — расхохотался Джеймс. — А АВ?

— А кто такой АВ? — тут же хитро хмыкнул кто-то из гриффиндорцев, стоявших в первых рядах, делая наигранно удивленное лицо.

Мародеры рассмеялись, хлопая друг друга по плечу и поднимая вверх большие пальцы рук.

— Ладно, ребятки, — вдруг произнес Сириус, — пора возвращаться, пока нас всех не спохватились. Мы выбили у министерских надзирателей около получаса времени, но они могут начать волноваться.

— Вот копии ответов, — кивнул Джеймс, раздавая всем крохотные листочки бумаги, которые увеличивались или уменьшались в размере, стоило только пожелать. — И скажите министерским крысам, что Дамблдор снова передумал, и занятия будут проводиться в тех же классах, что и прежде.

Ученики, толпясь и возбужденно переговариваясь, расхватывали шпаргалки.

— Не толпитесь, не толпитесь! Всем хватит! — Джеймс пытался справиться с толпой нахлынувших на него студентов, все еще забавно путаясь в платье и размахивая руками.

— И последнее! — бодро произнес Блэк, снова приковывая все внимание толпы к себе. — По случаю несомненно чудесного завершения сегодняшнего теста, мы приглашаем всех на вечеринку «Мародеры против АВ»! Все, кто за нас и против этого безымянного хитреца, приходите!

— Вечеринка будет проводиться в Выручай-комнате, — подхватил Джеймс. — Кто не знает, как в нее попасть, может обратиться к деканам своих факультетов.

Ученики непонимающе переглянулись.

— То есть, к нам! — расхохотался наконец Джеймс, видя непонимание на лицах собравшихся. Студенты снова заулыбались, оценив шутку. — А теперь торопитесь — иначе «надзиратели» начнут что-то подозревать.

Толпа зашевелилась, снова вспоминая, что вообще-то они должны в данный момент писать тест. Некоторые, убегая, подскакивали к мародерам, пожимая им руки и бормотали: «Чуваки, спасибо вам!» Девушки лишь одаривали парней ласковыми улыбками, отчего Хвост смущался и в буквальном смысле начинал таять, улыбаясь в ответ, словно пришибленный.

— Фух... — выдохнул Сириус, когда основная масса студентов убежала к замку. — Знали б вы, ребята, как это тяжело приноровиться к росту МакГонагалл! Она же словно колокольня! Ощущение такое, что меня ветром раскачивает в разные стороны, когда я иду.

— Ты бы знал, как воняет от фартука Спраут, — Джеймс поморщился, но в глазах его искрился смех. — Не хочу даже думать, из чьего навоза она делает свои удобрения. Вот Хвосту повезло — они с Флитвиком почти одного роста.

— Угу, — мрачно отозвался Питер. — Только я не пойму, как он вообще видит что-то сквозь свои усы и эти бесконечные волосы! Они, когда наэлектризуются, весь обзор закрывают.

— Ладно, мародеры! — отсмеявшись, Блэк встряхнулся и с наслаждением потянулся, разминая кости и мышцы. — Мы и так на этот тест опоздали часа на полтора. Поторопимся!

* * *

К вечеру о шутке мародеров не знал только мертвый или глухой. Преподаватели, удивленные весьма радостными лицами студентов, подозрительно присматривались к ученикам, пытаясь понять, в чем причина столько хорошего настроения. Но те упорно делали вид, что все так и должно быть, и невинно хлопали глазами. Все перешептывались: старшие курсы пересказывали младшим произошедшие события, а те в ответ восхищенно ахали и с раскрытыми ртами продолжали слушать рассказ. С каждым новым пересказом история обрастала невероятными подробностями: кто-то говорил, что мародеры заперли всех преподавателей в подземельях Слизерина, дабы не дать тем помешать шутке, а кто-то говорил, что Джеймс сумел договориться с самим Дамблдором, чтобы тот закрыл глаза на происходящее. То и дело кто-нибудь с пятого или седьмого курсов подходил к Сириусу, Джеймсу и Питеру, восторженно тряс их за руки и хлопал по плечу. Остальные курсы лишь восхищенно и благоговейно улыбались, завидев троих гриффиндорцев. Только слизеринцы ходили мрачные и злые — они прекрасно знали, что все остальные факультеты прекрасно справились с заданием, благополучно списав ответы, но не могли напрямую обвинить в этом мародеров — никаких доказательств не было. А при виде слизеринцев остальные ученики тут же замолкали, злорадно ухмыляясь — даже пуффендуйцы не отставали от сокурсников.

Министерские работники забрали тесты уже около двух часов дня и уехали, напоследок сообщив Дамблдору, что тот излишне переменчив и не организован. «То в одну аудиторию погонят, то в другую», — проворчали они и удалились восвояси. Директор некоторое время удивленно смотрел им вслед, а затем пытливо взглянул на мародеров, но ничего не сказал, лишь хитро ухмыльнулся в бороду.

— Он знает, — весело отозвался Блэк, накладывая себе в тарелку картошки и жаркого. — Этот старикан все-е-е знает.

— И почему он тогда ничего не сказал? — задумчиво спросил Питер, буравя взглядом стол пуффендуйцев, а вернее, одну белокурую особу. Девушка изредка бросала на парня взгляды, смущенно улыбалась и тут же отворачивалась.

— Потому что он тоже с Гриффиндора, — ухмыльнулся Джеймс. — А это значит, что своих он прикрывает.

— Крышует, я бы сказал, — рассмеялся Сириус, и с истинной элегантностью, свойственной лишь аристократам, начал нарезать мясо на аккуратные кусочки. — Хвост, хватит гипнотизировать девушку! Просто подойди и поздоровайся с ней!

— Я уже здоровался, — мрачно буркнул Хвост.

— То есть, теперь у тебя закончились предлоги для того, чтобы подойти и заговорить? — Сириус хмыкнул и внезапно ткнул себя пальцем в грудь: — Его Величество Гроза Всех Женских Сердец спешит на помощь!

— Бродяга, — простонал Хвост, — только не надо все портить! Я без тебя разберусь!

— А кто она? — Джеймс облокотился о стол, с интересом уставившись на Питера и игнорируя возмущение отвергнутого Блэка.

— Она... Это Элиза. Она отвлекала министерских работников, когда я крал ответы к тестам, — понизив голос, прошептал Хвост.

— Ого! — Блэк выглядел действительно удивленным. — Пуффендуйка и авантюры? Да она и вправду запала на нашего милого пай-мальчика!

Хвост в ответ только поморщился и вяло взглянул на гору разноцветных бумажек рядом с друзьями. Сириусу и Джеймсу уже пришло десятка три открыток с благодарностями, в которых представительницы прекрасного пола восхваляли мародеров и недвусмысленно предлагали им сходить на свидание. Джеймс выбрасывал открытки, даже не читая, пытаясь разыскать глазами Лили Эванс — но той на удивление нигде не было. Блэк же деловито разобрал всю свою почту и отложил парочку поздравлений. «Мне нравится почерк», — хмыкнул он в ответ на вопросительно-насмешливый взгляд Джеймса.

— А где Ремус? — Поттер вдруг огляделся.

— Ни малейшего понятия, — несколько посуровев, отозвался Сириус.

— Да брось! Все же получилось — хватит на него злиться.

— Я и не злюсь.

— Ага, я вижу.

— Нисколько не злюсь. Я вообще — сама доброта.

— Зато Лунатик будет далек от этого состояния, когда поймет, что мы все это провернули без него, — невесело хмыкнул Джеймс. — Не пойму, почему он еще не появился?

— Наверняка заперся в библиотеке с мадам Пинс и обсуждает какую-то древнюю, разваливающуюся книгу, — еще более мрачно отозвался Сириус. — К утру, быть может, и до него слухи дойдут.

— Ладно, ребята... — Хвост вдруг поднялся из-за стола. — Я сбегаю до гостиной. Посмотрю, может, он там.

И с этими словами он быстро спрыгнул со скамьи, направляясь к выходу из Зала. Джеймс и Сириус, ухмыляясь, следили за ним взглядом. Питер, почти дойдя до дверей, внезапно, по кривой, аккуратно повернул обратно, обходя стол когтевранцев, и исчез где-то среди студентов Пуффендуя.

— Ну, наконец-то он сподобился хоть на что-то, — ухмыльнулся Блэк. — Не прошло и часа.

— Так что там с вечеринкой?

— А что с ней? В восемь собираемся и отрываемся пополной. А...

Со стороны главного холла внезапно раздался подозрительный шум. Студенты удивленно переглянулись и уставились на дверной проем. Через мгновение в зал влетел перепуганный слизеринец.

— Там это... там... нашу гостиную подорвали! — запыхавшимся голосом наконец выдал он.

Дамблдор приподнялся в кресле, внимательно смотря на ученика, в следующую секунду порывисто поднялся из-за стола, и поспешил к выходу из Большого Зала. Слагхорн и другие преподаватели отправились за ним.

В главном холле собралась кучка слизеринцев: кто-то чихал, кто-то кашлял, кто-то пытался отряхнуться от пыли и известки, обсыпавшей их мантии. Люциус Малфой, помятый, бледный и откровенно злой, пытался успокоить свой факультет, обходя всех по кругу и проверяя — живы ли они. Беата Спринклс безостановочно материлась, совершенно не заботясь о своих обязанностях префекта, и пыталась восстановить мантию, прожженную в нескольких местах. Дамблдор, грозный и непривычно серьезный, внимательно оглядел учеников.

— Что случилось, Люциус? — мягко и вкрадчиво спросил он.

— Не знаю, профессор, — глухо отозвался слизеринец. — Мы были в гостиной, когда услышали странный звук — будто где-то взорвались фейерверки. Я обернулся посмотреть на портретный проем, он приоткрылся, а сквозь дымовую завесу вылетели снаряды и снова начали взрываться. Мы никого не видели — было слишком много дыма, пыли, да и там было небезопасно. Я вывел всех студентов.

— Вы приняли правильное решение, Люциус, — властно кивнул Дамблдор. Затем, повернувшись, он сказал Слагхорну: — Гораций, я хочу попросить вас немедленно проверить гостиную ваших студентов на предмет других опасных вещей. Филиус, Карина*, будет нелишним, если вы проверите помещения на предмет различных заклинаний.

Трое преподавателей кивнули и поспешили удалиться.

— Мистер Малфой, мисс Спринклс, отведите пострадавших к мадам Помфри. Если ваши гостиные будут безопасны, вы сможете туда вернуться.

С этими словами Дамблдор развернулся и, поманив за собой Минерву, также удалился, вероятно, в свой кабинет.

Сириус удивленно переглянулся с Джеймсом:

— Кто бы это мог такое сделать?

— Ни малейшего понятия, — приглушенно отозвался Поттер. — Едва ли это АВ, это слишком даже для него.

Малфой в это время мрачно глядел на Спринклс, которая хмуро оглядывала студентов.

— Ну, шевелитесь уже, улитки вы несчастные! Мне и то по голове ножкой стула прилетело, и ничего — хожу! — слизеринка была зла. Очень зла.

— Спринклс, — холодно произнес Малфой, — мне нужно с тобой поговорить.

Беата лишь мрачно кивнула и направилась в больничное крыло, уводя за собой десяток пострадавших. Малфой направился следом.

— Эй, ребята, — чей-то голос окликнул мародеров. — Вечеринка в силе?

— Конечно, — чуть замешкавшись, кивнул Блэк. — Не отменять же ее из-за того, что змеям подпалили хвосты.

Старшекурсник в ответ ухмыльнулся и умчался обратно, к группе когтевранцев, шепотом передавая им слова Сириуса.

— Ладно, Бродяга. Я буду искать Лунатика, а ты займись делом.

— Хм... — вдруг задумчиво протянул Блэк. — А Лунатика то ведь не было с нами... и на ужине тоже...

Джеймс шокировано взглянул на друга, догадываясь, к чему тот клонит. И, понимающе кивнув в ответ, со всех ног помчался в гостиную — взять карту, дабы найти, где прячется Ремус.

* Карина Берх — преподаватель ЗОТИ на момент обучения мародеров на седьмом курсе. (Авт. вымысел.)

* * *

Вечеринка была уже в самом разгаре. Вокруг время от времени взрывались маленькие фейерверки и конфетти. По залу летали заколдованные буквы, которые то и дело складывались в слова: «Поддержим мародеров!», «Мародеры — лучшие!», «АВ — трусливый хомяк!» и «Нет никого прекраснее Сириуса Блэка!». Впрочем, последнюю надпись собственноручно запустил самодовольный Бродяга под протестующие вопли Джеймса. Ученики, хохочущие и вусмерть пьяные, нагло лезли обниматься к друзьям, отчего те поначалу пытались уворачиваться, а потом махнули рукой и спрятались в небольшой нише. Питер где-то в дальнем углу зала участвовал в конкурсе «кто больше выпьет — получит в подарок букет радужных поющих фиалок для своей девушки». Невесть как затесавшаяся в эту мужскую компанию белокурая пуффендуйка, ради которой Хвост только что надрывал печень и почки, к слову, всю игру лидировала и в итоге заняла первое место.

— Без шансов, — грустно вздохнул Блэк, наблюдая, как окосевший и покачивающийся Хвост бредет к креслу, под руку поддерживаемый Элизой. — Его снова сделала девчонка.

— Так ты нашел его? — прокричал Сириус на ухо Джеймсу, поворачиваясь к другу. Музыка грохотала, отчего говорить тихо было просто бессмысленно. Кто-то пьяно пел песни, кто-то спал в кресле, умудрившись завалиться в него животом вниз, уютно уперевшись лицом в обитую бархатом спинку, а некоторые бесстыдно танцевали на столе. Парочки целовались по углам, забыв про окружающую их толпу.

— Да, они были недалеко от гостиных Слизерина. За одной из портьер есть ниша, помнишь? Мы там часто прятались на четвертом курсе.

— Помню. А они — это кто?

— Ремус и Паркер! Да-да, я сам безумно удивился.

Сириус задумался, отрешенно смотря в стену.

— Быть может, у них проблемы? — наконец ожил он. — Это не похоже на этих двоих. Видимо, они влипли в какую-то историю.

— Я подумал так же, но не рискнул проверить лично. Во-первых, мое исчезновение из холла и появление рядом со змеиными спальнями привлекло бы ненужное внимание. Во-вторых, неохота, чтобы директор подумал на нас. Он и так был в ярости.

— Согласен. Так ты отследил их передвижения по карте?

— Отследил. Они ушли в библиотеку. Почти сразу же после происшествия.

— Значит, надо найти их сейчас и...

— ...и? — протянул Джеймс, не понимая, почему друг застыл на середине фразы. Блэк смотрел куда-то за его плечо.

— Привет, Поттер. Привет, Блэк, — Эмили Паркер только кивнула, махнув рукой. — Чудное местечко. Никогда бы не подумала, что такое существует в Хогвартсе.

Джеймс ошарашенно обернулся. Эмили и Ремус только что переступили порог Выручай-комнаты и теперь с интересом оглядывались. Их лица были совершенно спокойны, на них не было даже отголоска волнения, страха или тревоги.

— Ремус! — Сириус тут же очнулся. — Лунатик, друг! С вами все в порядке?

Люпин только удивленно приподнял бровь, глядя на встревоженных Поттера и Блэка, а потом вдруг, понимающе улыбнувшись, ответил:

— Все отлично, Бродяга, — и хлопнул того по плечу, уже собираясь уходить.

— Паркер, — вдруг жестко произнес Сириус, — ты не могла бы свал... в смысле, оставить нас втроем на некоторое время?

— Как пожелаете, Ваше Высочество, — насмешливо хмыкнула та в ответ, отворачиваясь и направляясь к барной стойке, с интересом рассматривая извивающуюся на ней старосту своего факультета.

— Ремус, — тут же набросился на друга Поттер, — немедленно рассказывай!

— Да, это были мы, — совершенно спокойно кивнул Люпин.

— И?...

— А что «и»? Что именно ты хочешь знать?

— Ты полез во все это ради этой ненормальной девки, да? — Сириус пристально уставился на друга.

— Сириус, мы с тобой помирились минуты две назад. Не стоит усугублять ситуацию, — отозвался Люпин куда более холодно.

— Извини, но наш друг — ты, а не она. И ее я буду защищать в последнюю очередь, — твердо сказал Блэк, ничуть не смутившись.

— Эмили попросила меня, — на этих словах Люпин вдруг странно усмехнулся, на что друзья непонимающе переглянулись, — кое о чем. Мы не собирались убивать слизеринцев.

— А зря... А что тогда?

— Просто отвлекали внимание, хотели выкурить их из гостиной, — Люпин пожал плечами. — Эти снаряды оказались немного более масштабны и разрушающи, чем предполагалось.

— Меня терзает вопрос, — вдруг ухмыльнулся более-менее успокоившийся Сириус, — ты снова стоял на стреме? Пойми меня правильно, если бы все это происходило с чьим-то чужим участием, а не с Паркер, я бы даже не стал спрашивать. Но я не ожидал, что эта девчонка способна на нечто большее, чем скоростное чтение книг.

Ремус только покачал головой и усмехнулся в ответ:

— Да, Бродяга. Угадал. И заметь — мы не попались.

— О да-а... Что несомненно делает тебе честь, — еще более весело отозвался тот.

— Да и черт с ним! На кой Паркер это понадобилось? — включился в разговор Джеймс.

— Эм... — Люпин замялся.

— Ты не знаешь или не хочешь говорить?

— Второе. Я обещал ей, — парень виновато пожал плечами и веско добавил: — Обещал другу.

Сириус только поморщился и махнул рукой:

— Ладно, не говори. Если бы ты не сдержал обещание, данное другу, ты не был бы нашим любимым Лунатиком.

Ремус вдруг улыбнулся:

— Могу рассказать, как визжали эти ненормальные, когда вокруг начали взрываться хлопушки. Хотите?

— Жги, Лунатик! — хором отозвались вдохновленные Блэк и Поттер.

* * *

Эмили задумчиво пила вино, которое мародеры любезно притащили из погребов Хогвартса. Сами друзья устроились в углу зала и хохотали. Ремус отчаянно жестикулировал и строил гримасы, пытаясь передать выражение лиц и поведение слизеринцев, выбегающих из своей взорванной гостиной. Это было очень странно — наблюдать за ним в такие минуты. Он раскрепощался и становился живым, подвижным и солнечным. Изредка, ловя на себе взгляд Паркер, он открыто и легко улыбался и отворачивался обратно, продолжая рассказ. Легкий укол то ли ревности, то ли зависти кольнул сердце девушки. Ревновать Ремуса к Сириусу и Джеймсу? Она только хмыкнула. Это было глупо, неразумно. Но что она могла сделать, когда видела, как он улыбается своим друзьям? Это не была сдержанная, мягкая улыбка: из глаз Люпина уходила вся напряженность и холодность. Исчезал налет странного, непонятного ей страха, будто каждую секунду парень ограничивал себя, боясь сказать что-то не то, проговориться о чем-то. У всех есть свои скелеты в шкафу, и Паркер это понимала. Однако, в случае Ремуса это был не скелет, а полноценный, вытащенный наружу, жуткий и смердящий труп. Эмили поморщилась: «Чудесные мысли про лучшего друга. Самое четкое описание человека, да уж». Пару лет назад она пообещала себе не лезть в сердце Ремуса, если он сам не откроет ей дорогу. А Эмили Паркер всегда сдерживала свои обещания. Это было для нее незыблемым правилом. Что ж... значит, теперь настала пора для исключений.

Ее крайне мрачные размышления, еще больше усугубившиеся под воздействием алкоголя, прервал грохот распахнутой двери. На пороге стоял Малфой, Беата и парочка слизеринцев. И все они были в ярости.

Музыка стихла. Ошеломленные студенты, по крайней мере, те, кто были еще в состоянии стоять на ногах, тут же повернулись к вошедшим, медленно доставая палочки. Если оба префекта Слизерина, один из которых Малфой, появляются на запрещенной вечеринке — ничего хорошего не жди. Сириус, заметивший новоприбывших гостей, медленно поднялся и направился прямо к ним. Его лицо было крайне угрожающим, и ничего хорошего не сулило. Но Малфой плевать хотел и на мародеров, и на вечеринку. Его глаза, наполненные смесью ярости и бешеной злобы, обежали всех присутствующих и остановились на Паркер. Та лишь устало вздохнула, прикрывая глаза.

— Ты! — выкрикнул Малфой, пробираясь к Эмили и переступая через полупьяных, спящих студентов. Кто-то возмущенно ойкнул, когда ему наступили на руку. Беата Спринклс, всегда беспечно-насмешливая, вдруг неожиданно рванула за Малфоем, куда меньше заботясь о сохранности расположившихся на полу тел.

— Паркер, — грозно прогремела она, — какого черта ты подорвала мою гостиную?!

— Твою? — весьма насмешливо отозвалась когтевранка, даже не шелохнувшись.

— НЕ ПРИДИРАЙСЯ К СЛОВАМ!

Блэк в ужасе отступил назад, вздрагивая и ошарашенно наблюдая за Беатой. Малфой покосился на девушку с удивлением и некоторой опаской.

— Ничего, что я там живу?! Решила взорвать свою подругу, Паркер? Высоко же ты ценишь своих друзей!

— Я не пойму — кто-то умер? У кого-то не хватает частей тела? Или ты просто нашла повод наорать на меня? — Паркер стремительно становилась все более и более злой. Ее глаза пылали.

— Ты могла бы предупредить меня! Это вопрос доверия, Паркер! Тебе вообще знакомо это слово?

— Это ты говоришь мне о доверии, Спринклс? Серьезно? Ты приходишь сюда с Малфоем, хотя знаешь, как я к нему отношусь! Он сказал тебе, что это все моя вина, и вот — ты поверила ему сразу же! С чего ты вообще взяла, что я к этому причастна?!

— Да потому, что я знаю это! Не ты ли говорила, что ублюдка надо прищучить?! И вот — у тебя отлично получилось! Идешь к своей цели по головам, а, Паркер?!

Эмили уже хотела что-то ответить, но вдруг напряженно сжала губы и только мрачно покачала головой.

— Нечего сказать, да? — Беата, разъяренная и абсолютно невменяемая, смотрела на нее, не отводя глаз. — Нечего. Отлично! В таком случае можешь оставаться здесь. Кто там у тебя еще из друзей остался? Ремус? Ну вот ему и поплачешься в жилетку. Ах да, ты же с ним не разговариваешь!

И с этими словами слизеринка схватила Малфоя за руку и буквально утащила его из Выручай-комнаты. Слизеринцы хмуро взглянули на Эмили и последовали за своими префектами. Дверь за ними захлопнулась.

— Да... вечеринка удалась... — с тихим смешком произнес кто-то.

— Так это была ты? — вдруг дошло до одного из гриффиндорцев. — Ты подорвала слизеринцев?

Все уставились на Эмили, та лишь скромно пожала плечами и, выдержав паузу, наконец кивнула. Зал пару секунд переваривал новость. Первыми очнулись гриффиндорцы: они засвистели, ухмыляясь, и уважительно взглянули на девушку.

— Кто же знал, что ты на такое способна!

— Да это же просто круто!

— А что за заклинание ты использовала?

— А за что ты ненавидишь Малфоя?

— Да не обращай ты внимания на этих слизеринцев! Они вообще ничего в дружбе не смыслят, — посыпалось со всех сторон. Эмили только неловко улыбалась, озираясь на галдящих студентов. Сириус внезапно подскочил к Паркер и весело произнес:

— Так давайте же выпьем за Эмили Паркер! Она сделала сегодняшний день! Ну, — хмыкнул он, — после нас, конечно.

Толпа загалдела, поднимая кружки, стаканы, бутылки. Через пару минут музыка вновь зазвучала, и большинство веселящихся приступило ко второму этапу алкогольного марафона.

— Эмили, — Ремус аккуратно дотронулся до руки девушки, когда Блэк благоразумно увел ее подальше от пьяной толпы. — Все нормально?

Эмили только пожала плечами и мрачно произнесла:

— Мне надо выпить.

— Понял, — Джеймс тут же унесся куда-то к бару.

— Честно говоря, не ожидал такого от Спринклс, — задумчиво протянул Блэк. — Она казалась мне нормальной. Ну, насколько это вообще возможно для слизеринки.

— У нее бывает, — тускло сказала Паркер. — Иногда ей сносит крышу.

— Это все Малфой, — зло произнес Джеймс, подавая Эмили бокал, наполненный янтарной жидкостью. — Это виски, тебе не помешает.

— Угу, — девушка сделала глоток и тут же откашлялась: — Тьфу! Я же не алкоголик, Поттер!

Тот только, виновато улыбнувшись, развел руками: «Мол, кто тебя знает».

— Ладно, — вдруг ухмыльнулся Блэк. — Лунатик, ты остаешься успокаивать эту трезвенницу, а нам с Джеймсом еще надо Хвоста вытащить во-о-он из-под того дивана. Пошли, Сохатый.

— Эмили, мне очень жаль, что так все вышло, — Ремус грустно взглянул на подругу. — Почему ты изначально не попросила Беату о помощи?

— Едва ли она захотела бы взорвать собственную гостиную, — Эмили пожала плечами. — Ее можно понять.

— Не знаю, — Ремус с сомнением покачал головой, — это конечно тебе решать. Но она была не права, когда наорала на тебя. Они не обвинят тебя перед Дамблдором?

— У них нет доказательств, — тряхнула головой девушка, — да и Спринклс не пойдет на такое, несмотря на все то, что она здесь наговорила.

Девушка вдруг пошатнулась, теряя равновесие и почти падая, но ее вовремя подхватил Ремус.

— Что ж ты все время мне на руки падаешь, Мэл? — тепло улыбаясь, тихо спросил Ремус, аккуратно усаживая девушку на ближайший стул. — Тебе определенно нельзя пить.

— Ну, я же не ты, — с улыбкой отозвалась та. — Вместо того чтобы начать зажигательно отплясывать, предпочитаю отлеживаться где-нибудь в уголке.

Ремус в ответ усмехнулся и присел рядом. Алкоголь вскружил ему голову, и все сомнения и страхи словно бы отдалились и смазались. Он задумчиво смотрел на Эмили, отмечая какие у нее тонкие и одновременно изящные черты лица. Она выглядела такой хрупкой на первый взгляд, но стоило взглянуть ей в глаза, и можно было увидеть странную смесь гордости, непокорности и железной уверенности в себе. «Быть может, она бы не испугалась, если бы узнала...» — мысли растекались и обволакивали мозг, смешиваясь с парами алкоголя.

— Что? — непривычно тихо спросила она. Музыка в зале сменилась на медленную, джазовую, и парень все-таки расслышал ее.

— А? — Ремус встрепенулся, возвращаясь в реальность. — Нет, ничего. Просто подумал, что даже, если ты поссорилась с Беатой, у тебя еще есть я. — Парень смутился. — То есть, ты всегда можешь на меня положиться, я хочу сказать.

Эмили секунду смотрела ему в глаза, а затем, усмехнувшись, резко опустила взгляд.

— Я знаю. Ты же мой друг, Ремус, — что-то странное проскользнуло в ее голосе. Какая-то тоскливая и одновременно насмешливая нотка. «Какие мы к черту друзья?» — вдруг неожиданно для самого себя подумал Ремус.

— Эмили.

— Да? — девушка подняла голову. Взгляд у нее был удивленный — она никогда раньше не слышала, чтобы Ремус говорил таким тоном: жестким и решительным. Следующую секунду она смотрела в пронзительно-голубые глаза Люпина, пытаясь понять причину его недовольства. А еще через мгновение Ремус стремительно сократил расстояние между их лицами и обжег ее губы поцелуем. Эмили застыла, удивленная и одновременно обрадованная решительностью друга. Она осторожно подняла руку, желая дотронуться до Ремуса, но не успела.

Люпин вдруг так же резко отпрянул. В его голове стремительно прояснялось, словно бы он протрезвел за пару секунд. Он смотрел на Эмили несколько мгновений, а затем, подорвавшись с места, буквально вылетел из Выручай-комнаты, оставив ошарашенную девушку наедине со своими мыслями.

Эмили Паркер только задумчиво провела пальцами по губам и вдруг весело усмехнулась. Ремус Люпин не переставал удивлять ее.

* * *

— Кхм, — голос Лили Эванс, раздавшийся над самым ухом, заставил Джеймса подпрыгнуть, отчего он уронил плечи и голову Хвоста на пол, и тот что-то возмущенно пробормотал во сне. Блэк только покачал головой.

— Лили?

— Ага. Я только сейчас пришла. Все эти пьяные вечеринки не по мне. Но вроде тут у вас весело.

— О да, — хмыкнул Блэк, — особенно пару минут назад было весело.

— В общем, — Лили только непонимающе взглянула на Сириуса, — я хотела сказать, что вся эта идея с тестом конечно очень дурацкая...

Джеймс тут же поник.

— ...но сварить Оборотное Зелье может не каждый. Я от тебя такого не ожидала, — Лили улыбнулась, одобрительно глядя на Джеймса.

— А... я... Ну да, точно! Это было сложно, и я не был уверен, что справлюсь. Но, как видишь, у меня неплохо получилось, да?

Сириус только скептически хмыкнул и пробормотал что-то типа: «Ну да, конечно, — у тебя». Но Джеймс тут же пнул его левой ногой.

— И еще я хотела сказать «спасибо». Ну, за Лондон и все остальное, — Лили слегка смутилась.

Блэк вопросительно приподнял брови, переводя взгляд с друга на девушку. Они стояли и молча смотрели друг на друга, неуверенно улыбаясь.

— Два барана, — закатил глаза Блэк. — Сохатый, я сам справлюсь с этой пьянью зеленой... хотя нет, по-моему он посинел... В общем, проводи девушку до гостиной. Уже поздно, кто знает, какие слизеринцы там бродят.

Джеймс по началу непонимающе взглянул на Блэка, а затем, чуть ли не подпрыгнув, вопросительно повернулся к Лили. Та только кивнула и, взяв парня под руку, потянула его к выходу.

* * *

Спальни Когтеврана, то же время

— Хм... — Беата задумчиво рассматривала изящную фарфоровую статуэтку на одной из тумбочек, когда услышала звук открывающейся двери. — Паркер! Где тебя столько носит?

Эмили задумчиво покосилась на Беату. Она еще не до конца отошла от произошедшего между ней и Ремусом. Наконец, кривовато ухмыльнувшись, она более-менее ровным тоном ответила:

— Мне пришлось еще минут тридцать делать крайне печальное выражение лица в честь нашей с тобой разрушенной дружбы.

— Честное слово, могла бы и поторопиться. Я уже и не думала, что войду в эти чертовы гостиные!

— О чем тебя спросила страж?*

— Год рождения Бенджамина Франклина! — с негодованием возопила Беата.

— Странно... Она редко задает маггловские вопросы да еще и столь бессмысленные... А что, ты знаешь, когда он родился?

— Откуда? Я даже не знаю, что это за мужик. Я просто перебирала все возможные года по порядку, начиная с тысяча шестисотого.

Эмили расхохоталась:

— О... я сочувствую тебе в таком случае!**

— Да и черт с ним! Так что? Они повелись?

— У них не было выбора. Теперь они считают тебя еще более невменяемой, чем прежде.

— Любишь ты делать из меня козла отпущения, Паркер, — наигранно печально протянула Спринклс, — а ведь из нас двоих волк в овечьей шкуре далеко не я.

Эмили только скептично взглянула на подругу:

— Переживешь, — а затем куда более взволнованно продолжила: — Этот придурок поверил?

— А то! Восхищенно носился вокруг меня и надменно вещал: «Наконец-то, Спринклс, ты поняла, что этому отребью не место рядом с тобой! Наконец-то ты осознала, с кем действительно нужно дружить!» И прочее в том же духе. Мне хотелось отрезать ему волосы и запихать ему же в глотку.

— Теперь он потеряет бдительность, доверится тебе, и ты сможешь за ним проследить, — Эмили одобрительно кивнула и, довольно потянувшись, опустилась на застеленную синим покрывалом кровать. — План работает.

— Ему не понять, что нас нельзя поссорить, — насмешливо добавила она после недолгого молчания.

Спринклс вдруг усмехнулась и с наслаждением произнесла:

— A&B неразделимы.

— Пфф, — фыркнула Эмили. — Мы уже давно не АВ, Спринклс! Хватит уже ностальгировать.

— Ну да, теперь у нас есть куда более увлекательная игра, — ухмыльнулась слизеринка. — С Малфоем — даже две.

— Моими стараниями — да.

— Паркер, Паркер.... Ты же слизеринка до мозга костей. Да что там говорить! Даже я скорее бы попала на Гриффиндор, чем шляпа распределила бы тебя на какой-нибудь иной факультет.

— Благодарю за комплимент, — усмешка Эмили была воистину дьявольской.

— Если бы не ты, — Беата вздохнула, — я бы скончалась здесь от скуки.

— Не ты ли случайно, как минимум, три раза за эту неделю назвала меня занудной зубрилкой?

— Ну, извини, погорячилась. Тем более, у тебя так отлично получается изображать скромную тихоню, что даже я иногда ведусь на это, — проворчала в ответ Спринклс.

— А по-твоему, я — злобная фурия? — Паркер приподняла бровь.

— Да нет, — пожала плечами Беата, — просто твоя душа куда чернее, чем кажется на первый взгляд.

— Моя душа, — назидательно произнесла Эмили, — всего лишь выбирает наиболее рациональные и разумные пути решения проблемы.

— Угу, — кивнула Спринклс. — Трупы тоже бывают наиболее рациональным решением проблемы.

— Прекрати, — раздраженно отмахнулась Эмили, — ты передергиваешь.

— Как скажешь. Ты же знаешь, что, если понадобится кого-то закопать — я в деле, — беззаботным тоном отозвалась слизеринка. — Так ты добыла доказательства, пока мои дорогие однофакультетники вопили и бегали по коридору?

— Спринклс, — устало вздохнула Эмили, закатывая глаза. — Нет такого слова! А вообще я порылась в комнате Малфоя, обнаружила пару интересных вещичек, но трогать не стала — он начал бы подозревать подвох. Сможешь пробраться к нему?

— Теперь, когда он верит в мое исцеление от ереси и сумасшествия? — Беата плюхнулась на кровать рядом с Эмили, по пути чуть не расколотив ту самую изящную статуэтку. — Да без проблем!

— Ладно, — подытожила когтевранка, с опасением покосившись на фарфорового ангела. Тот, в свою очередь, неодобрительно взирал на Беату. — Будь добра, вернись обратно в свои спальни, пока мои соседки по комнате не надумали вернуться с вечеринки.

— Да брось! Я без особого труда отвела глаза младшим курсам, когда заходила, могу еще раз повторить этот фокус. Тем более они наверняка настолько пьяные, что не отличат меня от тебя. Ладно, ладно, — вздохнула Беата, когда Эмили нахмурилась, — раз ты такая занудная и скучная, я пошла.

И она грациозно выплыла из комнаты, хлопнув дверью так, что со стены слетела картина, изображавшая великолепный горный пейзаж, и разбилась вдребезги.

— Безнадежна, — хмуро пробормотала Паркер, восстанавливая стекло и вешая картину обратно на стену.

* * *

А Ремус Люпин тем временем, все-таки беспокоясь за Эмили Паркер, решил проверить — благополучно ли она добралась до своей гостиной, или же по пути к ней пристали разозленные слизеринцы. Слишком уж резким и странным у них получилось недавнее расставание. Он сам не знал, что скажет ей, когда увидит, но не бежать же от проблемы, которую сам и создал?

Люпин в раздумьях завернул за поворот, ведущий к башне Когтеврана. И какого же было его удивление, когда он чуть не впечатался в Беату Спринклс, которая, беспечно насвистывая, вышла из гостиных Когтеврана и прогулочным шагом направилась вглубь замка.

* По версии мамы Ро (для тех, кто еще, быть может, не в курсе) гостиную Когтеврана защищает не портрет с паролем, а особый страж. Этот страж задает студентам различные вопросы и головоломки на сообразительность и каждый раз — новые. Только тот, кто правильно ответит, сможет войти.

** День рождения Бенджамина Франклина: 17 января 1706 года.