Гарри Поттер и на самом деле (джен)

Братья определённо увлечённо пытались перещеголять друг друга знаниями, которые щедро выливали на притихших малолеток, шагающих рядом. Они набрасывали столько слов, словно им до этого дня не с кем было об этом поговорить, и когда мы вышли к огромному пустому пространству, показавшемуся очередным «промежуточным бастионом», мы просто машинально начали искать взглядом летающие лестницы, которых не было. Но едва мы ступили на круговой балкон, идущий по периметру башни, как хором ахнули, поскольку в центре вдруг возник шар, заполнивший почти всю пустоту. Вот только что бастион просматривался насквозь — и вдруг в мгновение ока появилось такое огромное…

— Тусклое солнце! — выпалил Рон, вторя ахнувшей Гермионе. Я от неожиданности отскочил назад, вскинув палочку, влёт создавая узкое высокое «протего». Успел в долю секунды судорожно подосадовать, что детишки из-за моего трусливого рефлекса стоят теперь далеко и «единократное» заклинание щита невозможно растянуть на три маленьких, чтоб прикрыть их... Но прикусил язык, бросив взгляд на очень довольных собой близнецов, что буквально впитывали наши потрясëнные реакции, явно где-то складируя в памяти новые коллекционные образцы. Прошло меньше секунды, я отозвал щит и шагнул обратно, радуясь, что Рон с Гермионой не заметили моих манёвров.

Нет, косматый разноцветный шар всполохов магии и иллюзий не был похож на Солнце. Разве что шарообразной формой. Сплошное сплетение языков, ремней и протуберанцев имело какую-то сложную схему. Они явно что-то делали, сплетаясь, ныряя друг в друга, завиваясь — образовывали гармоничную структуру. После десятка секунд созерцания, я нашёл наиболее близкую ассоциацию:

— Никогда не думал, как выглядит Гордиев узел, но что-то мне подсказывает: именно так.

Близнецы расхохотались, хлопнули друг друга ладонь по ладони и хором сказали:

— Библиотека Хогвартса. Это иллюзия и защита снаружи. Но ученикам и магам с разрешениями туда входить можно.

Словно в доказательство их слов, в «Солнце» появилась овальная (самый распространённый стандарт в замке) дверь, и через почти незаметные из-за огромности объекта десятиметровый провал, появился изящно выгнутый мостик. Близнецы беззаботно пошли вперёд, комментируя на ходу:

— Если с разных сторон одновременно ученики подходят, что бывает часто, появляется несколько мостиков.

— Мы как-то подговорили «воронов» и заставили появиться одиннадцать переходов!

— Но коридор входа всё равно только один, откуда бы ни заходили.

Это утверждение тут же подтвердилось. Когда мы вошли в дверь, впереди буквально шагах в десяти появилось человек двадцать учеников, хотя их рядом с нами не было. Фред поморщился, а Джордж сделал широкий жест:

— Ну конечно же, Равенкло в своём репертуаре. Библиотека прежде всего!

Коридор в это тайное помещение сильно походил на тамбур гоблинского банка, разве что здесь стенки были полупрозрачными, переливаясь, как хрустальные, разными цветами, и шествовать по нему неспешно не требовалось.

Едва мы подошли к двери, выполненной в виде раскрывающейся книги, как её створки-обложка открылись. Перед нами предстал огромный круглый зал, заставленный шкафами, полными книг. Они уходили полукругами всё дальше ввысь, так, словно книги были зрителями на трибунах амфитеатра и смотрели на посетителей с высоты своих полок. Взгляд притягивало яркое пятно света перед входом, накрывающее круглую площадку, свободную от стеллажей. Свет падал сверху из куполовидного окна на потолке так, словно Солнце, презрев шотландские широты, решило влезть сегодня в зенит. Из-за этого полки скрывались в тени, чем дальше, тем больше теряясь из вида. Я прищурился, решив присмотреться, реальные ли вообще эти дальние высоченные шкафы (нет, ну реально, как книги доставать метров с двадцати-то?) или иллюзорны, но активировать очки мне помешали.

С тихим шелестом листаемых страниц на пороге возникла волшебница в чёрной блестящей мантии и высокой чёрной же шляпе, из-под которой струились локоны — чёрные, как глухая ночь. Их пряди завораживающе сливались с мантией, появлялись и исчезали, как какая-то самостоятельно живущая шерсть, отчего её одежда казалась то тканой, то меховой и притягивала взгляд.

Впрочем, стоило посмотреть в чуть безумные глаза хранительницы библиотеки, как отвлекаться становилось невозможно. Несмотря на голубой цвет радужек, они представлялись глазами истинной ведьмы. Не сразу я понял, почему, но всё же уловил — зрачки в них… подрагивали и шевелились, словно кляксы тьмы, что пытались изображать круги, но получалось у них это плохо.

Вся внешность этой женщины сосредотачивала в себе то самое древнее понятие «ведьма» — ведающая, которое не нуждалось в учёных приставках вроде «преподаватель», «учитель» или «профессор».

— Я — Ирма Пинс, библиотекарь Хогвартса, — произнесла она бесцветным шелестящим голосом. Сухим, как шкурки ящериц, уложенные штабелем в древний сундук, но завораживающие своей разноцветностью и разнообразностью… (я мимоходом удивился странной для меня ассоциации, поскольку никогда не видел ничего подобного, но внимания не утерял).

Мне представлялось, что именно с такими интонациями должен звучать парселтанг, который, к сожалению, здесь был мне не доступен, или я не знал, как им пользоваться, поскольку все змеи, на которых пытался шипеть, совершенно презрительно игнорировали мою «змееустность».

— Обращайтесь ко мне «мадам Пинс». Насколько я понимаю, старшие ученики привели вас узнать о библиотечной магии из первых уст, — констатировала женщина, проплыв перед нами слева направо.

— Среди вас нет «барсуков», они обычно сами друг другу рассказывают, нет «змей», эти обычно сами всё знают… Удивительно, но в этом году есть гриффиндорцы, а они редко интересуются записями… На первом курсе. Но, возможно, достаточно представительная группа львиного факультета соберётся позже. Через неделю я выделю ещё один день на повтор. Объявление времени будет в каждом общежитии, за сутки до этого срока.

— Итак, запомните. Из библиотеки Хогвартса под запись выносить можно лишь произведения нулевого доступа. Как правило, это всевозможные учебники, руководства и справочники, а также художественные, новостные и развлекательные творения.

Она прошлась в другую сторону и, изобразив лёгкое недоумение, шевельнула бровью, после чего сделала смахивающий жест ладонью. Двое старших равенкловцев, имён которых я не знаю, тут же понятливо ушли к книжным стеллажам. А Джордж наклонился к нам и шепнул:

— Громко не переговаривайтесь. И не дрейфьте, послушайте, что она говорит, а мы пока подготовимся!

А Фред подтолкнул Рона поближе к «воронятам», после чего братья пропали за ближайшими стеллажами, где, судя по отсутствию защиты, стояли самые ширпотребные книги. Суровая же библиотекарша продолжала вещать:

— Первое правило библиотеки — тишина. Второе правило — никаких заклинаний, кроме библиотечных, не должно звучать рядом со стеллажами. В читальном зале допускаются, кроме библиотечных, только трансфигурационные и личные иллюзионные заклинания. Враждебные, шуточные, громкие и отвлекающие запрещены. Для надёжности в библиотеке вообще лучше не колдовать. Учтите, лимита снятия баллов у меня нет, и в случае порчи имущества вы испытаете мой гнев.

«Так, вряд ли она, конечно, будет игнорировать прямые вопросы, но точно не захочет возиться с повторами одного и того же. И сейчас посылает невербальные сигналы, которые дети инстинктивно считывают, как ей скучно и неприятно объяснять простейшие вещи. Ну что же, тоже стратегия».

Ведьма замолчала и указала палочкой на поднявшую руку Гермиону, процедив:

— Если вопрос происходит из-за личной нетерпеливости, Грейнджер, я в дальнейшем не буду реагировать на ваши сигналы.

Гермиона на миг нахмурилась, но упрямо вскинула подбородок:

— Мадам Пинс, как быть с интересными заклинаниями, которые можно встретить в книгах, которые, по вашим словам, нельзя брать с собой? И нельзя в библиотеке колдовать. Обязательно необходимо сначала переписать их себе? А если допустишь ошибку?

Библиотекарша смотрела хмуро, но под конец вопроса взгляд чуть потеплел. Она кивнула:

— Едва ли это нужно первому курсу… Но извольте получить ответ. Для проб заклинаний в центре зала есть рунный круг. Он находится прямо перед моим столом. Только там и только под моим наблюдением пробовать можно. И нет, я не преподаватель — комментировать, поправлять не буду. Ошибки, травмы, урон — никак не компенсирую и не исправлю. Моё дело — заблокировать вышедшее из-под контроля заклинание или ритуал, чтобы не был нанесён урон библиотеке. Так что всё делаете на свой страх и риск.

Она дождалась насупленного кивка девочки, после чего взмахнула палочкой. За её спиной появились столы и стулья. Видимо, этот ярко освещëнный круг перед входом и был читальным залом. Эх, где же уютные закоулки библиотеки, в которых так приятно спрятаться с книжкой и «пусть весь мир подождет!» Нет, общественная магическая библиотека такой роскоши не позволяет, увы.

Дополнительных требований не последовало, и стало ясно, что для следующего этапа нужно рассесться. Я быстро прошагал вправо, чтобы и стол-кафедра ведущей, и дверь были в поле зрения. А сам давил возникающие досадливые вопросы: «А что, если рука оторвëтся из-за заклинания, библиотекарша пошевелится, лишь если брызги крови замарают книжку?» Но помалкивал. Ясно же, что информацию «пожестянее» она дала, чтоб не расхолаживались детишки. Не думали, что попали в сказку, и всё теперь за них будет делать волшебство.

Магиня показала заклинания исправления ошибок. Причём уточнила, что хоть оно работает и с чужими текстами, но лучше именно со своими, поскольку во время письма используется личная магия. Что, собственно, и удерживает чернила в пергаменте.

Кроме снижения магической затратности, личная работа также является первичным фундаментом к установке защиты собственного творения, которую впоследствии можно значительно увеличить.

— Помните, конспекты вы пишете не для учителя, а для себя. Не теряйте их и не уничтожайте. В конце каждого курса я оформлю их каждому в личную подшивку, что будет храниться в его библиотечной ячейке до конца учёбы. По окончанию обязательного пятого или максимального седьмого курса я создам из них каждому личный фолиант. Исправления, зачёркивания и комментарии преподавателя остаются неизменными до конца учёбы, поскольку в них влита магия внимания, связанная с Хогвартсом. Она влияет на формирование итоговых курсовых оценок.

Несмотря на мрачную внешность и игру в «ах, как мне не хочется это делать», объяснения были совершенно чёткими и структурированными.

Библиотекарша показала, как дописывать сокращённые слова, как, прицепив слово к палочке, перетаскивать его на новое место. Как исправлять буквы и дублировать, сопровождая специальным значком исправления, исчерканные красным абзацы и предложения с преподавательскими ремарками. Как скрывать под «спойлерами», и даже переносить слова с пергамента на пергамент, если вдруг впоследствии вставки слишком разрослись, сильно увеличив текст.

Вместе с тем, она настоятельно не рекомендовала черкать в учебниках, потому что печатное слово папирусных и бумажных книг имеет другую природу, нежели чернила, напитанные магией волшебника. Печать относится щадяще, тогда как магия волшебника, струящаяся через перо, ведёт к быстрому ветшанию учебника.

Они более-менее от внешней магии защищены обложкой, но открытые страницы практически беззащитны. Поэтому ещё колдовать в библиотеке не желательно.

Затем мадам Пинс показала заклинания анимации, и мы с удовольствием накарябали несколько пробных «гифок», заставив их совершать простые действия.

Рон, который, когда рассаживались, не долго думая, подтащил третий стул к столу, где присели мы с Гермионой, изобразил человечка, прыгающего по кочкам, при каждом шаге которого глаза-кругляши сходились к переносице внушительного шнобеля, заставляя рыжика хихикать и добавлять забавных штрихов.

Гермиона изобразила облака, бегущие наперегонки, но, увидев, что я тщательно зарисовываю движение палочкой, вспоминая рисунок МакГонагалл на доске, покраснела и тоже начала рисовать глифы, то и дело касаясь пальцем виска. Видимо, такой у неё был наработан якорь для запоминания/вспоминания.

Рисование было последним, что нам дала библиотекарша, незаметно ушедшая за свой наблюдательный стол. Видимо, «проявка родовых книг» в курс молодого ученика не входила. Но и так две внушительные страницы исписал и изрисовал, так что информации она дала очень прилично. Что объединяло «библиотечные» заклинания, как я заметил, так это ничтожный расход магии, и практически все они завершались касанием палочкой нужного слова или буквы.

Я вздохнул. Всё это, конечно, хорошо, но полезнее было бы узнать, как, собственно, книгохранилищем пользоваться…

Не успел я додумать, как передо мной (и перед всеми перваками) шлёпнулась брошюрка, на обложке которой изображалась ладонь со значительно поднятым указательным пальцем, который указывал заодно на надпись: «Руководство начинающего читателя».

Ну что же… Практически всё то же, что Флоримон мне объяснял. «Откуда взял, туда и поставь… Брать для прочтения только одну книгу… В стопки не составлять… Перчатки с собой иметь… О необычных реакциях книг докладывать…»

Возле меня вдруг бухнулась внушительная стопка книг, прямо противореча только что прочтённым правилам. Я вздрогнул от неожиданности и звонкого выкрика в ухо:

— А вот и МЫ!

Близнецы захихикали, впитывая наше негодование. И увидев, как одновременно набрали в грудь воздух Гермиона и Рон, синхронно приложили пальцы к губам:

— Тихо!

—Вы чё!

— Мы заглушку сначала поставили на себя

— Но вас-то услышат! Выгонят.

Я же процедил:

— Эта стопка весьма старо выглядящих книг, которые совершенно точно нельзя так носить — одна из знаменитых «шуточек» близнецов?

Уизли расхохотались, а Фред проникновенно сказал:

— Ну что ты, Гарольд, друг наш…

А Джордж подхватил:

— Это всего лишь один из элементов шутки…

Он посмотрел на брата, но тот сделал жест, мол, сейчас не имеет смысла петь на два голоса. И второй близнец продолжил:

— А книги можно и кучей носить в некоторых случаях. Если применить заклинание «прокладки» с блокировкой… Впрочем, не забивай голову, первакам его точно не осилить. К третьему курсу, может быть, только. И то…

— Эй, хватит уже нас слабаками обзывать, — возмутился Рон, за что его тут же ткнула пальцем в плечо Гермиона, указав взглядом на поднявшую голову мадам Пинс.

А близнецы переглянулись и движениями палочек рассыпали книги веером по нашему столу.

— Мы принесли книги Поттеров. Написанные Поттерами, ну или предположительно Поттерами. Поэтому по-настоящему их прочитать можешь только ты! Остальным магам приходится разбираться в иносказаниях и сравнениях, прилагательных и витиеватостях. И не факт, что получается правильно.

Я потёр подбородок, прищурился и едко прокомментировал:

— Вот значит как…