Всегда и навеки (джен)

Смех, ворвавшийся в подсознание, заставил пробудиться ото сна. Цицерон испуганно заозирался, но ничего не смог увидеть, вокруг была лишь темнота. Издали доносился глухой людской гомон, что звучал за пределами окружающего мрака. Подле него никого не оказалось и всё перемешалось в голове, он не смог осознать, где находится и почему.

«Если это пустота Отца Ужаса, то не слишком ли шумно? Чьи это голоса? Никакаго уважение к длани Ночи!» — мелькнула мысль, но тут же исчезла, забранная ярким светом отворившейся двери. На пороге возникла невысокая фигура.

— Ты очнулся! Листочек! — женский голосок огласил комнату вместе с фонарём, что ронял на пол тяжелые тени. — Я специально пришла проведать тебя… Ведь никому, кроме меня, нет дела до желаний графа, — кокетливо обронила она.

— К-какого графа? Где я? Ты моя с-сестра? — свет ослепил Цицерона и он не смог разглядеть, кто перед ним, неловко приподнявшись с ложа. Но был уверен, что уже по-другую сторону жизни, ведь его казнили, верно?

— Сестра?! Как мило… — перебила она его ход мыслей, озадаченно всплеснув свободной рукой. — Ну если ты настаиваешь, то для тебя я стану сестрой… Почему бы и нет? Кем только я не была, а вот сестрой мне быть не доводилось… — лёгкий смех, и фонарь опустился на стол. Но на заданные вопросы девушка почему-то не спешила отвечать.

— Где… остальные братья? — запутался в словах Хранитель, не совсем понимая, зачем ему дали такое странное прозвище. — Разве они не здесь?

— Впервые слышу, Листочек. Твоя семья случаем не из соседнего графства? В последнее время капитан стражи сообщает о притоке простого люда из Бравила.

— Ахах… Листочек… — передразнивая, повторил Цицерон, так как внешний вид девушки напряг его и заставил усомниться в собственных выводах. Поднявшись с кровати, он осмотрел незнакомку с ног до головы. Девушка была одета в нежно малиновое платье с белыми рукавами. Невысокий накрахмаленный ворот огибал её тонкую лебединую шею. Руки были светлыми и ухоженными, а лицо румяным и свежим. Волосы, убранные в высокий пучок, подчёркивали её аристократические черты, а большие серо-голубые глаза играли озорством. От девушки пахло лёгким лавандовым ароматом, и Цицерон это сразу уловил, так как разбирался в эфирных маслах.

— В Пустоте какой-то праздник? — недоумённо поинтересовался он, так как все тёмные братья и сёстры в основном носили лёгкую броню или робу. К чему так наряжаться?

— Какая ещё пустота? Какой смешной! Каждый день — это праздник, глупенький! Тем более в замок пожаловали гости, — она обернулась на гул, что доносился сверху, — Слышишь?

— Ааа? Какой замок? Какие гости? — неуверенным шагом Цицерон выглянул в коридор и увидел самую обыкновенную лестницу, ведущую наверх.

— В холле замка сейчас люди графа Бравила, и один из них, кажется, заинтересовался мной… Кто знает, может, он увезёт меня с собой? — и снова кокетливый смех, девушка игриво прикрыла ладонью выразительные пухлые губки. Цицерон обернулся на этот жест, совершенно ничего не понимая. В его взгляде застыл один немой вопрос: «Что происходит?»

— Уже ревнуешь? Как быстро я произвожу на всех яркое впечатление! Но не нужно так смотреть на меня, ты же сам назвал меня сестрой… — видимо, ей очень нравилась собственная игра и то, как реагируют на неё окружающие.

— Ааах! — схватился за голову Хранитель. — Что это за место?! Где мы? Ответь уже наконец! — чуть ли не толкнув девушку, подскочил он к ней. — Кто ты такая?

— Аккуратнее, уронишь! Я хоть и не ваза — не разобьюсь, но ты вполне можешь потерять расположение придворной дамы! Уже то, что я спустилась сюда, в комнаты слуг, широкий жест с моей стороны, прояви уважение, простолюдин…

— Дама?.. — отступив на несколько шагов, удивлённо обронил Цицерон. — Что за дама… Какой ещё двор?

— Я Агрифина Флавус, фрейлина Ирны Индарис, придворная дама чейдинхольского замка! — уже не так нежно и обаятельно ответила девушка, сильно задетая чужим невежеством. — Тебе следует извиниться передо мной.

— Замок… Чейдинхол? — Хранитель ошарашенно провёл ладонью по лбу, уж не горячка ли у него, и попятился к выходу. Ему хотелось проверить — не врёт ли ему эта самая «дама».

— Я жду извинений! — она ухватила пальчиками грязный рукав его старой растянутой рубашки и тут же выпустила, изобразив на своём личике пренебрежительную гримасу. Всё-таки немытый и небритый мужчина вызывал в ней больше неприязни, нежели любопытства.

Но Цицерон её уже не слушал, быстрым шагом преодолев коридор и перескочив через несколько ступеней разом, он оказался в холле замка. В том самом месте, которое они однажды посещали вместе с Рашей. И вновь белые колонны, что держали высокий свод, под которым по бокам расположились огромные клумбы с деревьями и прочей растительностью, изображая дивный сад. Длинные ковры, что тянулись от главного входа и ввысь по лестнице, а по ним опять сновали слуги с бочонками вина. Заунывные стражники, скучающими взглядами провожавшие эти самые бочонки. Казалось, ничего не изменилось, хотя на самом деле те воспоминания и данный миг разделяла пропасть времени.

— Тебя никто не учил манерам, Листочек?! Смотри, граф свою милость легко может сменить на гнев! — девушка, что назвалась Агрифиной Флавус, догнала оборванца, что замер в тени листвы импровизированного сада, закованного в камень. Свет, что испускали светильники и тяжёлые серебряные подсвечники был настоящим и тёплым, люди разговаривали вокруг, и всё вышеперечисленное повергло Хранителя в шок. — Ты меня слышишь? Эй! Тебе следует привести себя в порядок, прежде чем появляться перед уважаемыми особами! Хм… Извинений от такого растяпы я, видимо, не дождусь… Как хорошо, что гости уже в главном зале.

— Какими ещё особами? Почему я тут? — Цицерон не мог вспомнить, что здесь делает, а ещё сильнее он переживал за Убежище, ведь оно пустовало. С Хранителя будто спала пелена и он очнулся после долгого сна, где были только он и отчаяние.

— А разве ты не помнишь? Тебя привёл с улицы виконт Илет Индарис в качестве забавы для Его сиятельства. Говорят, ты ошивался возле собора. Хотя вот что странно… Я думала, Его милость в своей библиотеке, ведь собор Аркея он посещает лишь по выходным и праздникам…

— Мне нужно идти… — констатировал Цицерон, услышав то, что практически не помнил.

— Тебя никто и никуда не отпускал. Пока ты не надоешь графу, ты его собственность, — девушка упёрла руки в бока и назидательно пояснила: — Разве это не радость, веселить Его сиятельство?

— Ааа… Кхм… Веселить? — растерянно переспросил Хранитель.

— Конечно. Граф увидел в тебе талант лицедейства, глупый. Он хочет, что бы ты стал шутом замка Чейдинхол! Не всякому нищему выпадает такая большая честь!

От удивления и непонимания брови поползли вверх, а рука сама собой хотела дотянуться до виска и покрутить пальцем. Цицерон засмеялся:

— Это шутка такая?

— Какая ещё шутка? Ты глухой? Его сиятельство давно мечтал об этой забаве. Когда же тебя привели сюда, ты так громко хохотал, что пленил своим смехом графа! Да, да! Это Его слова! — Хранитель не знал, что ответить. Казалось, это говорили про кого-то другого, а не про него, ведь сам Цицерон ничего такого не помнил. Посему в оправдание лишь смог из себя выдавить:

— Я хохотал… Кхм… Но не здесь…

— Ах! Зачем я вообще ввязалась в эту авантюру? К чему тебе что-то объяснять?.. Наверное, это моя природная доброта, как же иной раз она мешает спокойно жить! А ведь сейчас я могла бы покрасоваться перед тем богатым господином. Ох, каким же именем он назвался?.. — Агрифина задумчиво поднесла ладонь к лицу. — А! Да! Точно! Его зовут Утер Нере…

Цицерон, услышав имя, настороженно наклонил голову, боясь упустить из виду что-то до боли знакомое. До сих пор он не осознавал, что за ураган творится вокруг, но решил переспросить:

— Как-как его зовут?

Девушка засмеялась, увидев перед собой внезапно серьёзную физиономию и чуткий взгляд. Перед ней стоял уже не тот простак, что мгновение назад.

— Утер Нере, управляющий графа Бедарда Мотьера.