Улыбка милосердия под цветущей вишней (гет)

Просыпаться втроём, выпутываясь из клубка чужих рук и ног, было неловко, но как-то естественно. До вчерашнего ни один из них не мог представить такую сценку, но когда она произошла, они без каких-либо раздумий приняли это как должное. Пусть это было неправильно и противоречило всем правилам приличия. Саске и Сакура могли отринуть любые правила ради такого необходимого им тепла.

Вчера Сакура расклеилась, и Наруто пришлось взять на себя руководящую роль. Он привёл её в себя, заставил вспомнить, что она — это Бай Ху, который никогда не сдавался. Сакуре было немного стыдно за вчерашнюю слабость, поэтому сегодня она была спокойной и собранной, как всегда. Она загнала свою печаль в самые дальние уголки разума. Не время расстраиваться, когда нужно присматривать за двумя детьми.

Отправив Саске и Наруто умываться, Сакура стала готовить омлет. Такое привычное дело успокаивало и настраивало на позитивный лад. Она не нашла нормального чая в квартире Наруто, пришлось довольствоваться чайными пакетиками.

Повседневные мысли и заботы вытесняли грусть. Сакура помнила о смерти родителей, но эти воспоминания стали тусклыми, и сердце больше не сжималось от обжигающей боли.

После завтрака им пришлось возвращаться в Академию. Инициатором этого стал, как ни странно, Наруто. Пусть он играл роль худшего ученика класса, он понимал, что в Академии преподают полезные знания, хоть иногда их приходится проверять и дорабатывать.

Зрелище прибытия Саске в Академию в компании Сакуры и Наруто вызвало массовое падение челюстей. Если Сакуру рядом с Саске его фан-клуб ещё мог простить — она все же была всеми признанным идеалом, то Наруто чуть не разорвали на клочки. Однако хватило мрачного взгляда и всплеска Ки от самого Саске, чтобы их оставили в покое.

Они уселись втроём за одну парту. В аудитории они и были рассчитаны на троих, но все равно — вид Саске-куна в чьей-то компании наполнял сердца его верных фанаток праведным гневом. Но Саске было плевать на это, а Наруто и Сакура только посмеивались в мыслях: Учиха уже принадлежал им, и делить его с кем-то эти двое были совершенно не намерены.

В этот день, весьма удачно по мнению Саске, проходили занятия тайдзюцу. После произошедшего с ним он стал немногословен и мрачная аура окружала его, однако при взгляде на лукавую улыбку Наруто Саске самому захотелось пошутить.

Наруто всегда поддавался ему. И теперь Саске подставился под прямой удар, который вообще должен был промазать даже если б Учиха не двигался, не то чтоб попытался уклониться.

Саске упал на землю — силу Наруто не сдерживал, он не думал, что Учиха окажется таким идиотом. Челюсть нещадно ныла, и на ней расплывался синяк. Но как же приятно было видеть удивление на лице этого придурка Наруто! Впрочем, удивление там застыло ненадолго: в следующий миг он с широченной улыбкой протягивал Саске руку, чтобы помочь подняться. И Саске, как ни удивительно, не отказался от помощи.

Мизуки-сенсей закашлялся.

— Кхм, победа Узумаки Наруто.

Этот день запомнился многим в Академии.

Саске не появлялся в родном квартале уже очень долго. Возможно, будь он один, то и не пошёл бы туда. Однако в компании Сакуры и Наруто было не так страшно. Тем не менее, это место выглядело очень нехорошим. Будто холодные тонкие иглы втыкались в Наруто. Он чувствовал на себе чужие взгляды, но они были какие-то тусклые, не несущие никаких эмоций. Мёртвые взгляды. Саске тоже это чувствовал, но в гораздо меньшей степени. Все же это был его родной квартал.

Совершенно пустые дома, едва затертые пятна крови и гробовая тишина — таким сейчас был квартал некогда великого клана. И призраки. Десятки призраков вокруг. Их холодная мертвая аура пропитала все пространство, сверхчувствительный Наруто вздрагивал, шагая по пустым улицам.

Но только Сакура видела этих несчастных мёртвых Учиха, которые не могли перейти в загробный мир. Дети, играющие с призрачным камешком. Женщина за пустым окном, помешивающая несуществующую еду в несуществующей сковороде. Надменный парень в полицейской форме, листающий книжку и хмурящий брови.

Они даже не поняли, что уже мертвы. Они раз за разом повторяли свои действия, как на заевшей киноплёнке. Некоторые отрывались от дел, чтобы проводить взглядом нарушителей границ их кланового квартала, но и только. Призраки не могли покинуть маленького участка земли, на котором они встретили свою смерть.

Лишь Сакура, будучи больше духом, чем живым существом, видела их. В конце концов у неё самой был призрачный хвост, который можно было увидеть лишь на мистическом плане. В целом можно было подумать, что квартал продолжает жить своей жизнью, просто в ином измерении. Можно было подумать, если бы не пустые окровавленные глазницы на детских лицах, если бы не открытые кровоточащие раны, которые, казалось, не доставляли никаких неудобств. Если бы не цикличность их движений.

— Бррр... Саске, твои родственники на нас смотрят.

Саске удивлённо посмотрел на Наруто. Он, конечно, тоже что-то такое чувствовал, но списал на стресс.

Сакура же посмотрела на ее притихший генератор счастья с гордостью. Интуиция Наруто — нечто невообразимое, любое его предположение попадает в яблочко.

— У них забрали глаза. Поэтому они не могут уйти. И смотрят, верно. Ведь мы с Наруто чужие здесь. — Голос Сакуры, когда она произносила это, был слишком потусторонним. Холодок пробежал по спинам мальчишек: они не могли сомневаться в словах Сакуры. Известие, что вокруг полно призраков, любого могло бы выбить из колеи.

— Ты... Ты видишь их, Сакура? — Голос Саске дрогнул на этом вопросе.

Сакура ответила не сразу. Странная, немного печальная улыбка играла на её губах, и сама девочка излучала какую-то потустороннюю ауру. Казалось, в этот момент она не принадлежала их миру.

Взгляд зелёных глаз потеплел, упав на её спутников.

— Вы тоже их увидите. Просто нужно кое-что сделать. Кстати, Саске-кун, — начала Сакура, обернувшись в сторону одного дома, — первым делом нужно восстановить барьер вокруг твоего квартала, сюда уже даже обычные воры пробрались.

Ки, которое выпустил Саске, могло как минимум сбить птицу на лету. Мрачно, печатая каждый шаг, он пошёл по направлению к копошащимся звукам. Сакура вместе с Наруто шли следом. Они не собирались вмешиваться, но нужно было проконтролировать Саске: убийство гражданских, пусть и преступников, могло плохо сказаться на его репутации.

Двое воров ничего не подозревали, когда их внезапно накрыло чудовищной волной жажды крови. От давления Ки они пошевелиться не могли. Все же это были обычные люди, которые ничего не могли противопоставить шиноби.

Расправа Саске над ними вышла короткой и жестокой, возможно чересчур жестокой. Он переломал им руки и ноги и оттащил за границу квартала, оставив лежать у ворот с гербом Учиха. Стервятники, решившие нажиться на останках уничтоженного клана, его клана. Саске ненавидел их. Стоило показать, что клан Учиха не сломлен, пока в нем есть хотя бы один человек. Что у всего этого добра есть законный хозяин, который не позволит это самое добро разворовывать.

На пороге главного особняка Саске застыл. Он не мог войти в этот дом, его дом. Дом, в котором родителей на его глазах убил собственный брат. Перед глазами встало видение, которое долго, очень долго преследовало его в Цукуеми, и его тело стала бить крупная дрожь.

Саске уже перестал видеть реальный мир, когда на его плечи легли две руки. На правое — изящная мягкая светлая ладошка. На левое — загорелая, с отчётливо видными белыми царапинами грубоватая мальчишеская ладонь.

— Мы с тобой. — Прозвучал тихий шёпот справа.

— Здесь совсем не страшно, Саске-теме, — задорно раздалось слева.

И Саске поверил. Здесь действительно нет ничего страшного, ведь он не один. И он смело переступил порог дома.

Саске не видел, как к нему печально протягивает руки плачущая Микото. Не видел и Фугаку, который стоял с каменным лицом, и только глаза выдавали его боль. Слишком яркую боль для обычного призрака. Это как ничто иное доказывало, насколько сильным был глава клана Учиха при жизни. Сильным не только телом и чакрой, но и духовно.

Зато все это прекрасно видела Сакура. Впрочем, и призраки прекрасно видели её покачивающийся хвост с розовым кончиком.

Фугаку и Микото в мире живых держала причина серьезнее, чем потеря шаринганов. И причиной этой были их сыновья. Не только Саске. Любящие родительские сердца болели и об Итачи. Да, он убил их, но он оставался их сыном. Итачи считал, что это необходимо сделать. У него было лишь два выхода: убить всех или убить всех, кроме Саске. Фугаку и Микото прекрасно это понимали и приняли выбор старшего сына. Но они не могли упокоиться, когда о Саске некому было заботиться.

Сакура была хоть и новорожденным, но богом. Единственным настоящим богом мира шиноби, не считая шинигами: тот был сущностью несколько иного порядка. Помыслы призраков и нити, держащие их на земле, были для неё открыты. В отличие от других призраков квартала Учиха, зацикленных на одном действии и потерявших память, родители Саске имели большую свободу воли. Они могли перемещаться в пределах целого дома, они помнили все включая момент смерти, и они могли адекватно мыслить и воспринимать происходящее.

Сакура подошла, протягивая руки в стороны призраков. Прикоснувшись к призракам обеими руками, она установила контакт между их разумами. Сакура не совсем понимала, что делает, это было полностью интуитивно. Но она была абсолютно уверена в правильности своих действий.

Души, застрявшие на земле, очень терзаются этим. И родители Саске, поняв, что Сакура предлагает им помощь, с радостью согласились на это.

Они передали ей знания о работе конструкции печатей, что держат барьер над клановым кварталом. Взяли с неё обещание позаботиться о Саске и присмотреть по возможности за Итачи. И развеялись, обняв на прощание своего сына, вздрогнувшего от их призрачных прикосновений.

По щекам Саске скатились две одинокие слезинки. Он догадался, что произошло здесь. И ему стало гораздо легче: призраки неосознанно передали ему свое тепло и поддержку, и тёплое чувство любви, которое не забылось даже после смерти.

По подсказкам Сакуры Саске снова включил барьер над территорией клана. Энергии в нём было не очень много, и Наруто выступил уже в привычной роли батарейки, заряжая печать чакрой. После этого он был выжат как лимон, но благодарный взгляд его нового друга того стоил.

Позаботившись о сохранности кланового квартала, который полностью был его собственностью, Саске совсем не горел желанием оставаться тут. Но у них было ещё одно дело.

В Конохе исповедовали Волю Огня, но у Учиха был маленький храм с двумя статуями тенгу у входа. Именно в этот храм они и пошли втроём: юная богиня-лисица, гениальный голубоглазый оптимист и его полная пессимистичная противоположность с непослушным торчащим хохолком волос на чёрной макушке. Пусть клановый квартал порядком обворовали, пока он был беззащитен, но лампаду и пучок благовоний они нашли. А большего для ритуала экзорцизма, знакомого Сакуре по прошлой жизни, и не требовалось.

Молчаливый храм осветили пляшущие язычки пламени. Три детские фигуры сидели на коленях вокруг каменного алтаря. Только этот храм был живым в квартале, полном призраков. И их мёртвые лица невольно поворачивались в эту сторону, и взгляд пустых глазниц искал манящий свет живого пламени.

Первой, подавая пример, зажгла палочку благовоний Сакура. За ней это повторили Саске и Наруто. Затем мальчики сложили печать концентрации, передавая чакру в каменный алтарь. От них требовалось только это: ведущая роль в ритуале массового экзорцизма отводилась Сакуре, как единственной, кто представлял о чем речь.

Ее лисьи ушки и пушистый хвост проявились в реальном мире, и Наруто чуть не потерял концентрацию от удивления. Но сейчас было не время для разговоров.

Можно было читать мантру, но Сакуре не нравился этот способ. Слишком зажатое, слишком официальное провожание призраков в мир мёртвых. Поэтому она приложила к губам флейту, обычную деревянную флейту из главного дома Учиха. Это был не специальный инструмент духа, конечно, но даже с обычной флейтой Сакура могла правильно провести ритуал. Она была опытна в изгнании духов, хоть в этой жизни проводила такое впервые.

С первыми нежными, чарующими звуками флейты чакра в алтаре приобрела другую, более чистую форму и волнами распространилась вслед за музыкой. Спокойная мелодия заставляла душу чувствовать лёгкость и безмятежность. Она стала проводником в иной мир для потерянных душ.

Призрачный камешек исчез, и дети, счастливо улыбнувшись, рассыпались роем поднявшихся вверх золотистых искр.

Идеальные чёрные брови на красивом бледном лице мужчины перестали хмуриться. Он закрыл журнал и счастливо улыбнулся призрачному ветру, растрепавшему волосы. И тоже превратился в рой медленно тающих в вышине искорок.

К женщине, оторвавшейся от плиты, подошёл её муж. Он обнял ее за талию, и их губы слились в нежном поцелуе, и казалось, что даже оставшиеся от них искорки несли следы этой нежности.

С последними нотами мелодии призрачный ветер вернулся и встрепал розовые локоны маленькой кицунэ. Ей показалось, будто отцовская ладонь приласкала её макушку. В общем-то она была почти права: шинигами в милосердной ипостаси мог считаться её "отцом" в божественной иерархии этого мира.

Ритуал давно закончился, но дети все ещё хранили молчание среди дыма благовоний и пляшущего пламени.

— Можно потрогать твой хвост, Сакура-чан? — Глаза Наруто загорелись при виде её пятой конечности. Саске от Наруто не особо отличался, но он хотя бы пытался сохранять равнодушное лицо. И его взгляд был устремлён на треугольные ушки.

— Не в храме же! — Слабо возмутилась Сакура. От взгляда Саске не укрылись удлинённые клычки. Это смотрелось неожиданно мило. — Храм для других дел.

Сакура достала кунай и сделала надрез на своих губах. Она внезапно оказалась перед Наруто и взяла его лицо в свои руки.

Сердце Наруто забилось чаще, когда он увидел так близко глубокие зеленые глаза с овальными зрачками. Он зажмурился и на его щеках выступил румянец.

Их губы соприкоснулись. Но Наруто не успел ощутить, насколько мягкие губы Сакуры: её острый клычок прокусил его губу и их кровь смешалась.

Сакура отстранилась. Губы Наруто приятно пощипывало, а в душе разливалось ласковое тепло.

Сакура-чан его поцеловала!

Наруто не мог представить, что Сакура знала о поцелуях лишь то, что они существуют, и произошедшее с ним только что было лишь ритуалом. Ритуалом, который связал их воедино.

С Наруто из-за плотной чакры пришлось действовать так, чтобы он расслабился. Сакура слизала смешавшуюся кровь её и Наруто. Царапина на губе затянулась, и пришлось сделать разрез на другой стороне.

Саске ожидал, что Сакура поступит с ним так же, как с Наруто. Он немного боялся такого, и одновременно сгорал от любопытства. Однако Сакура разочаровала его: она надрезала ладонь Саске и прикоснулась к ней кровоточащими губами.

Саске гораздо лучше чем Наруто почувствовал вливающийся в себя поток чакры. Она как прохладная вода омывала каналы его кейракукей, и те буквально на глазах становились шире и эластичней. Пусть немного, но вполне заметно для человека, привыкшего следить за состоянием своей системы циркуляции чакры.

Это было очень приятное ощущение. Но Саске, сам не зная почему, завидовал Наруто.

В его душе, не отошедшей от потрясений и плена Цукуеми, творилась полная каша. И странно, что составляющие этой каши были в основном положительными эмоциями, но это оказалось так хорошо, что Саске хотел продлить этот момент навечно.

— Что ты сделала, Сакура? — Нехотя спросил Саске. Ему было слишком хорошо, чтобы волноваться о чем-либо.

— А ты приглядись, — хитро улыбнулась Сакура.

Только сейчас мальчишки заметили, что их восприятие поменялось. Они чувствовали окружающую чакру, как свою собственную. Краски мира засияли ярче и глубже для них.

Метка кицунэ — инстинктивный навык, который боги-лисы познают почти с самого рождения. Эта метка устанавливает нерушимую связь между лисом и избранными им людьми. Помимо связи и способности видеть мир духов она не даёт особых бонусов людям, но её можно развивать. Причём участвуют в этом развитии обе стороны: и лис, и меченый человек.

Сакура использовала эту метку ради связи. В перспективе метка кицунэ может привести человека к относительному бессмертию — это Сакура знала.

Но как каждый врождённый навык, метка имела свои особенности, о которых Сакуре и её побратимам ещё предстояло узнать.

Теперь, без ауры смерти повсюду, квартал Учиха не производил такого гнетущего впечатления. Он являлся самым защищённым местом, которое прятало их троих даже от глаз приставленных наблюдателей.

Правительство Конохи, неплохо обворовавшее клан Учиха, точно не планировало восстанавливать отключенный изнутри барьер. И для шиноби стало большим сюрпризом, когда невидимая граница отбросила их, предварительно слегка поджарив.

Трое детей не знали об этом. Они выбрали недавно построенный дом на краю квартала, в который ещё никто не заселился, чтобы переночевать там. Саске не смог бы уснуть в том месте, где видел смерть своих родителей, да и в чужих домах спать им всем было бы некомфортно. Каждый дом будто застыл во времени, ожидая своих хозяев, и уснуть там было решительно невозможно. Поэтому они сошлись на нейтральном варианте, предложенном Саске. На доме, в котором ещё никто не жил.

Им пришлось обойтись без ужина: в новом доме еще не было плиты, а тревожить покой старого жилища Саске, и любого другого жилища, никому не хотелось. Единственное, что они себе позволили, это взять по футону с вышитым красно-белым круглым веером на обратной стороне.

Дом был достаточно большим и не однокомнатным, в отличие от квартирки Наруто. Но дети не сговариваясь положили футоны в одной комнате. Потом, переглянувшись, сдвинули их вместе. Сакура оказалась посередине, с одной стороны её обнимал Наруто, с другой немного робко спиной прижимался Саске.

Бай Ху когда-то слышал, что спать втроём неприлично, но тогда это не показалось ему важным. А сейчас, умерев и став богиней-лисой, она и подавно плевала на это.

Им нужно было тепло. Нужно было чувствовать друг друга. И пусть это было странно, и их отношения перешли на такой уровень слишком быстро — все было неважно. В момент наивысшей уязвимости они нашли друг друга, и это сплотило их больше, чем любое совместное дело, чем обычная дружба, которая могла бы начаться даже с драки.

Впереди было ещё очень много дел, и новый день обещал быть насыщенным. Но будущее уже не казалось полосой беспросветной серой тоски.