Вещий сон (гет)

— Встань, дочь моя, — услышала Лили, когда рвота закончилась.

Держась за камень и ощущая слабость, девушка встала, уже не думая о своей наготе. Ей было очень нехорошо, но, несмотря на это, голова была чистой, будто её вымыли изнутри. Перед ней оказались украшения, и отец принялся командовать, объясняя, как и что надевать.

— Сначала ты должна надеть Пояс Невинности, вот он. Эту цепочку вниз, а эту — вокруг бёдер. Нет, мытью он мешать не будет, мы маги, а не маглы. Прекрасно, теперь — браслеты непосредственной защиты, кольца определителей, ободок защиты разума и серьги адекватного ответа. Всё, можешь одеваться.

Салазар был зол. Судя по тому, что произошло, его девочку травили зельями различной направленности. Разве что приворотного не было, и то хорошо. Сейчас же дочка чиста, и больше он этого не допустит. Но и такого лорд Слизерин не простит. Известно, что зелье сохраняет отпечаток магии создавшего, а потому будет достаточно просто определить автора или хотя бы его род.

— Тебя травили зельями, дочь моя, и я скоро узнаю, кто и зачем это делал, — сказал лорд Слизерин Лили, которая сохраняла молчание. — А сейчас необходимо выяснить, кто из домовиков проснулся.

— Прости, отец, могу я спросить? — робко спросила Лили, всё ещё красная от смущения.

— Спрашивай, дочь, — разрешил Салазар, поразившись внезапно проявившейся воспитанности ребёнка.

— А Пети не могли так же… зельями… или заклинаниями… чтобы она меня ненавидела?

— Я это проверю, дочь моя, — твёрдо ответил Салазар. — Рейли! Карли! Фогт!

В ритуальном зале возникло двое домовиков, на которых висели древние сюртуки. Эльфы выглядели измождёнными и очень старыми.

— Фогт отсутствует, как я понимаю. Так, вы двое, разбудить других, привести себя в порядок. Рейли, отправишься со мной, остальным — вернуть манор к жизни.

— Да, хозяин.

Салазар кивнул и, взяв дочь за руку, переместился прямо из ритуального зала, в следующее мгновенье оказавшись в гостиной дома Эванс.

* * *

Войдя в комнату Петуньи и расколдовав дочь, Слизерин привёл её в себя простым жалящим заклинанием, выполненным без палочки и молча. Девушка мгновенно открыла глаза и уставилась на него с ненавистью. Сделав шаг к ней, Салазар зажал Петунье нос, вынуждая открыть рот, чтобы вдохнуть, и принудительно влил в нее «общий негатор» — универсальный антидот против зелий контроля сознания. Теперь, если даже её и травили чем-либо, то эффект уничтожен. С магами, к сожалению, таких простых методов не существовало, но его воспитанницей была магла.

— Итак, Петунья, ты крайне непочтительно разговариваешь с главой рода, давшим тебе кровь и покровительство. Ты будешь наказана. Неделю ты не выйдешь из этой комнаты, а потом озвучишь своё решение. Или ты ведёшь себя правильно, или остаёшься одна. Ты меня поняла?

— Уроды… Ненормальные уродские уроды, будьте вы все прокляты, — шептала Петунья, которая не верила в то, что наказание может быть хоть сколько-нибудь «суровым».

Салазар тяжело вздохнул, всё-таки девушка долгие годы была ему дочерью, хотя одевалась и вела себя… Совершенно недостойно. Однако тратить время на перевоспитание маглы желания не было совершенно. У нее будет последний шанс — одна неделя побыть наедине с собой и принять решение, кроме того, её неподобающее поведение лорд спускать не собирался. Поэтому он небрежным движением сконфигурировал ночную вазу и обратился к девушке.

— Неделю ты просидишь тут, у тебя будет время принять решение. Я даю тебе этот шанс только потому, что ты долгое время жила с нами. Молчать! Рейли! — позвал лорд Слизерин.

— Рейли тут, хозяин, — с негромким хлопком возник домовой эльф, от явления которого глаза Петуньи сделались большими и круглыми.

— Это моя воспитанница. Кормить два раза в день, содержимое вазы удалять. Обычное наказание за непочтительность и грубость раз в два дня. Выполняй немедленно.

— Как прикажет хозяин, — сказал домовой эльф, одетый в классический сюртук, и исчез.

— Семь дней тебе на раздумья, глупый ребёнок. Ни часом больше, — сказал Салазар Слизерин, выходя из комнаты, на окне которой будто сама собой возникла тяжёлая витая решётка.

Стоило двери захлопнуться, как она сразу же исчезла, оставляя девушку созерцать голую стену, отчего шокированная Петунья лишь расплакалась. Когда-то она хотела быть волшебницей, но потом решила, что все волшебники уроды и ненормальные, которых надо просто уничтожить. Её звериную злобу не почуяли родители, тем самым упустив время, и теперь девушке нужно было сделать свой выбор. Петунья даже не подозревала, какую милость оказал ей тот, кого она считала не самым сильным человеком, но тем не менее отцом. И вот теперь её мир рухнул…

* * *

Салазар Слизерин окинул взглядом свою семью. Супруга, будучи женщиной начитанной, осознала произошедшие изменения, поэтому не перечила супругу, безропотно отдавая ему лидирующую роль. Мужа она любила, дочерей тоже, потому решила просто ждать развития событий. Лили же нервничала и боялась. Жизнь изменилась как-то вдруг, мгновенно, девушка совершенно не успела привыкнуть, но уже понимала, что от её поступков и слов многое зависит.

— Мы будем жить здесь, в магическом мире. С завтрашнего дня сюда прибудут учителя, дабы научить вас обеих всему необходимому для жизни в этом мире. Лили, тебе придётся много заниматься, чтобы за оставшееся до школы время стать истинной наследницей древнего рода. Учителя получат от меня право подстёгивать тебя без жалости, кроме нанесения непоправимого вреда. С Далией обойдёмся мягче, потому что времени у нас больше. Дочь моя, ты поняла меня?

И в ответ на кивок дочери, которая только осознавала, что ей предстоит, лорд Слизерин быстро и ярко обрисовал, какого поведения от членов семьи он ожидает и что будет за небрежение и ослушание. Страх вновь вернулся к Лили, заставив её побледнеть. Она ни на минуту не сомневалась в том, что отец применит к ней любое из озвученных наказаний, так как искренне считает, что сделает это для её блага, поэтому выбора не было. Девушке предстояло стать «образцом леди, а не распутницей», как сказал отец. Жизнь представлялась ещё более безнадёжной, чем раньше, ибо стандарты и идеалы древности всё-таки сильно отличаются от стандартов и идеалов века двадцатого.

* * *

Том Марволо Риддл, называющий себя Лордом Волдемортом, мелко дрожал. Только что он испытал боль и отчаяние ребёнка, на глазах которого замучили мать. В этот момент Тёмный Лорд почувствовал, что умирает, и принялся цепляться за жизнь всеми способами. Хотя ощущение и было наведённым, но чувства-то настоящие. Тёмный Лорд в глубине души просил прощения у маленького ребёнка… Это ещё не было раскаянием, но уже стало шагом, который позволил призвать крестражи и собрать душу воедино. Волдеморт бился на койке в диких судорогах, а вокруг бегали целители, пытаясь чем-то помочь. Зелья действовали в этот раз ожидаемо, но сильно не помогали, а на соседней койке лежал Дамблдор, который задумчиво почёсывал нос кончиком хвоста, наблюдая эту картину.

— Сотая, а ты не переборщила? — спросила маленькая девочка.

— Не думаю, ему полезно почувствовать то, что чувствуют другие. Я его ещё Слизерину отдам, вот там будет страшно…

— А что с бородатым бякой делать будем? — спросила Четвёртая.

— А давай его сделаем маленьким, раз разбякиваться не хочет? И на воспитание отдадим кому-нибудь…

— Па-а-а-акость! — воскликнули девочки хором.

И Альбус Дамблдор исчез из палаты с негромким хлопком. Лишь рога, хвост и яркая мантия лежали на кровати, и это было всё, что осталось от некогда Великого Волшебника. А через мгновение за ним последовал и Тёмный Лорд, оставив замерших целителей в полном… удивлении.

* * *

Перед Аберфордом Дамблдором возникла маленькая светящаяся девочка. Она переливалась всеми цветами радуги и приковывала к себе взгляд, из-за чего возвращающийся в трактир волшебник просто замер на месте.

— Твой брат — бяка и не хочет разбякиваться. Он принёс много зла, и потому будет наказан — он снова станет ребёнком и ничего не вспомнит о себе, а ты… Ты должен его правильно воспитать. Ты никому и никогда не сможешь сказать, кем он был, но всегда будешь помнить это.

Девочка пропала, а перед Аберфордом возник обнажённый мальчик лет пяти, который смотрел вокруг ничего не понимающим взглядом. Сняв с себя безрукавку, старший Дамблдор наклонился к ребёнку и, укутав его, взял на руки.

— Деда? — спросил ребёнок тоненьким голоском.

* * *

— Ну, тётя Магия, ну пожа-а-алуйста!

— Хорошо, чертенята, уговорили, — улыбнулась красивая девушка.

Перед Салазаром Слизерином, разбиравшим бумаги, появилась прекрасная девушка. У неё были совершенно необыкновенные глаза, но даже не это поражало, а волна магии, прокатившаяся по комнате. Салазар понял, кто перед ним, потому встал из-за стола и преклонил колено.

— Великая Магия…

— Встань, Салли, у меня для тебя есть задание, — улыбнулась девушка. — Ребёнок — наследник рода Гонт, потому ты, как сюзерен рода, должен воспитать его истинным представителем рода. Обещай мне это.

— Клянусь, — коротко ответил лорд Слизерин и осмелился спросить: — Наследник рода Гонт… тот самый?

Салазар вдруг подумал, что происходящее с Дамблдором и Тёмным Лордом вполне могло быть связано с происходящим сейчас в этой комнате.

— Это Тёмный Лорд, — кивнула она в ответ. — Он раскаялся и получил моё прощение.

Салазар кивнул, мысленно восхищаясь таким идеальным решением проблемы. Когда девушка исчезла, на ковре остался стоять худой мальчик лет пяти, исподлобья глядящий на лорда. Внимательно осмотрев ребёнка, Салазар вызвал домовика.

— Рейли!

— Да, хозяин!

— Моего воспитанника по воле Магии отмыть, одеть и устроить в комнатах вассалов на третьем ярусе. Прикрепи кого-нибудь, кто разбирается в детях.

— Да, хозяин.