Ведьмы в Хогвартсе - берегитесь! (джен)

К сожалению, машина, на которой женщины приехали ранним утром в Годрикову лощину, не завелась. Топливо было, аккумулятор не сел, все было исправно, но как ни старалась, миссис Дурсль с ней справиться не смогла.

Минерва вякнула в общей с матушкой Ветровоск голове, что, возможно, виноват повышенный магический уровень неправильно выбранного для местостоянки окружения.

Пришлось оставить машину на улице и быстро возвращаться к мальчикам, чтобы те долго одними не оставались. Мало ли что!

Обратная поездка, уже на Дневном рыцаре — автобусе для застрявших в глубине мира Британии волшебников днем, оказалась для миссис Дурсль сущим испытанием. Хотя бы долго не длилась, какие-нибудь пять-шесть минут, больше молодая женщина не вытерпела бы. Американские горки, на которые возили их с Лили родители, в школьные года, жалко курили бы в сторонке, за фикусом.

Прибыв домой, на Привит Драйв, она приползла из последних сил до своей спальни и грохнулась поверх кровати с громким стоном:

— Уж, не уроды ли, а?

— Уроды, уроды, — согласилась матушка, она же — профессор и декан, Минерва МакГонагалл, закрывая дверь комнаты.

На первом этаже, прямо у лестницы ее встретили два перепуганных кузена — Гарри и Дадли, при этом, последний обеспокоенно поинтересовался:

— Профессор, как там мама, что с ней?

— Спокойно, мистер Дурсль, переутомилась она. Ах-тонобиль не завелся, волшебный автобус ее доконал ... Отдохнет — поправится. А вы что делали одни?

— Говорили по телефону с Гермионой, — ответил пухленький мальчик.

Стоящий чуть позади Гарри вмешался, разъяснив:

— Она продиктовала нам список с травами и ингредиентами, профессор. Я все записал в мой дневник.

Зеленые глаза матушки Эсме округлились.

— Вы начали вести свой дневник, мистер Поттер? Ну, это похвально. Браво, браво! А не покажете мне?

Темноволосый мальчик, зардевшийся от похвалы, поднес пожилой ведьме скрытую до сего момента за спиной тетрадь в твердом переплете. Матушка углубилась в записи, хмыкая и цокая языком. Когда дошло до последней части записи, она начала тоненько хихикать.

— Над чем так веселишься, Эсме? — спросила появившаяся за спинами кузенов нянюшка, неся с собой утащенную темную бутылку с абсентом.

Увидев этикетку, Дадли толкнул темноволосого кузена локтем, указывая тому глазами, куда смотреть. Поттер от удивления вытаращил глаза так, что они чуть не лопнули и, еле сдержавшись, чтобы не заржать в голос, начал мелко-мелко и беззвучно хихикать. Дадли вовсю прыснул, предвкушая будущее представление.

Не замечая всплеск хорошего настроения малышни, двое ланкрских ведьм засобирались на выход.

— Куда? — вопль обоих мальчиков застал их у входной двери. — Мы с вами!

Скрестив взгляды, матушка и нянюшка пришли к молчаливому соглашению, что если бунт невозможно сокрушить, надо его возглавить, одновременно утвердительно кивнули мальчикам.

Те, визжа, бросились за этими удивительными существами, появившимися летом у них в доме, чтобы превратить их каникулы в одно сплошное развлечение.

* * *

В спальных комнатах, которые помещались рядом с большим, круглым директорским кабинетом в Хогвартсе, госпожа Лилит де Темпскир, при помощи домовых эльфов, устроила себе зеркальную комнату. Соорудить ее себе без помощников не удалось. Чтобы пользоваться палочкой Крестной, нужно было быть женщиной. А волшебная палочка... волшебная палочка обладала собственным дурацким характером. Т.е., когда ведьма брала верх над хозяином, этим доставучим Альбусом, Старшая палочка ей еле-еле подчинялась. Чтобы как-нибудь колдовать ею, Лилит приходилось уступать тому главенство.

А потом она пробуждалась от громких, визгливых писков надоедливой птички, и все начиналось по кругу — декапитация-утилизация (возгорание) — расплющивание каблуком. Надоело!

Порой Лилит приходила в отчаяние. Иногда все шло наперекосяк, и единственно ее зеркальная комната как-то успокаивала. Если на свои бородатые отражения не смотреть.

Но сегодня она вошла между зеркалами не чтобы на себя любоваться — было бы чем! — а чтобы определиться с планом на следующий год. Призрачные отражения встретили ее медленной сарабандой. Лилит подумала: бывает ли в мире такая шутка, как существование противоположности феи-крестной? Каждому действию, ведь, соответствовало равное по величине и обратное противодействие. Этому закону она подверглась, задумав устроить сказку для маленькой Джинни Уизли. Тем спровоцировала прибытие и трех Ланкрских ведьм, среди которых была и вторая крестная фея, Маграт-Как-ее-там-звали, которая имела возможность, право и силу уничтожить идею Лилит в корне.

Лилит подозревала, что эти трое приехали, чтобы помешать сказке осуществиться — значит, злыми были они, а не она, Лилит.

Посмотрев на себя, в который раз приходя в отчаяние, госпожа де Темпскир решила, что раз она не злая — она все та же добрая фея-крестная, только немножко с другой точки зрения.

Но самое плохое из всего, было появление ЕЕ, сестры-близняшки — Эсмеральды, затаившей злобу на Лилит с тех времен, когда в Крестные феи выбрали не обеих сестры, а только одну, лучшую.

Эсме ругалась и плевалась каждый раз, когда Лилит навязывала Добро и несла Света крестницам и пыталась выдать их за принца, непременно и по меньшей степени.

Нужно было поговорить с родителями девочки Уизли, чтобы те позволили ей окружить их дом ловушками для вражинь, троицы сестер из Овцепика.

Прежде чем перешагнуть сквозь переливающуюся серебряную поверхность, она посмотрела на маленькое озеро — почти болото, на полу зеркальной комнаты, в котором плескался и смотрел на нее выпученными глазами ее резервный кандидат в принцы для Джинни, любимец Невилла Лонгботтома, жабок Тревор.

Пути отступления всегда должны быть, если что-то пошло не так, как планировалось. Все-таки жалко будет отдавать девчонке Северуса, статного мужчину, приглянувшегося самой Лилит.

С другой стороны, всегда можно заставить горланящую птицу проголодаться настолько, чтобы съесть все, даже Тревора.

* * *

— Забыли забрать с собой ту тыкву, в которую Маграт превратила водяного, — шлепнула себе по лбу матушка.

— Ничего мы не забыли, я затем и рылась в кладовке Петунии, чтобы найти в ней корзину. Смотри, — возразила нянюшка и распахнула крышку небольшой, но вместительной, сплетенной из ивовых прутиков, корзины. Внутри зеленела небольшая, кубической формы, помятая тыква весьма неаппетитного вида и горлышко прихваченой из Годриковой лощины бутылки с абсентом.

Матушка начала подозрительно ворчать:

— Тыква должна быть круглой ... и желтой ...

— У меня есть волшебная палочка и я ведьма! — воскликнула Гитта и захихикала. — Не слабая. Могла бы изменить форму овоща, чтобы поместился здесь? Почему бы и нет!

Мальчики, подпрыгивающие за ними, согласно закивали головами.

Нянюшка Ягг, одна из величайших оптимисток на свете, в теле, моложе ее возраста в Овцепике в два раза, чувствовала себя, кроме того, и счастливой не меньше своего любимого кота, Грибо, который на этот раз отказался сопровождать их. Не нравился ему черный петух госпожи Гоголь. Да кому нужны эти иные формы жизни мужского пола, когда вокруг столько женщин из кошачего племени?

Ведьмы приблизились к палатке вуду-коллеги. Перед ней так же, как и при первой встрече, на огне булькал котел. Рядом с ним громоздилась стопка простых глиняных мисок и тарелка, в которую вынырнувшие из толпы посетители, время от времени приближаясь к котлу, бросали монеты и наливали себе миску того, что варилось в котле.

Мальчики заглянули с антропологическим интерессом в котле и засмотрелись. Что-то то и дело всплывало со дна, а потом снова исчезало в глубине. Цветом варево было бурым и медленно клокотало, пузыри образовывались где-то глубоко под поверхностью, росли и липко лопались с характерным „блоп”.

В этом котле творилось что-то загадочное, вплоть до возникновение новой Вселенной, в которой, может быть, в данный момент зарождалась жизнь.

Дадли смачно причмокнул и посмотрел на нянюшку, та ему кивнула утвердительно, и он большой ложкой плюхнул варево в миску. Пахло варево умопомрачительно вкусно, и Гарри тоже поддался соблазну.

Несколько шиллингов перекочевали из кармана Дадли и звякнули в тарелочке рядом с котлом. Полотно, которое изображало входную дверь, само откинулось и четверо посетителей увидели в темном чреве палатки некую, сидящую по-турецки и курящую трубку, фигуру.

— Ничего, если войдем? — спросила матушка.

Фигура кивнула головой, продолжая пыхтеть табаком и пахучими травками.

Дадли снова боднул локтем кузена в бок, с кривой улыбочкой.

— Войдите, я вас ждала, — сказала госпожа Гоголь. — С чем пришли?

— С рецептом зелья, — ответила матушка, принюхиваясь с подозрением.

— Я должна его сварить? — пыхнув трубкой, уточнила вуду-колдунья.

— Вы опытней нас будете, — сказала матушка и присела рядом с хозяйкой палатки.

Та была одета в одни шали, разноцветные, многочисленные, огромные. На голове у нее возвышалось сооружение из не меньше, чем десяти кусков ткани, образовав собою чалму великанских размеров.

— Что получу взамен? — спросила она, смотря в то прекрасное далеко, что растилалось перед ее внутренним взором.

Нянюшка вынула из корзины старую, потрепанную тетрадь и протянула ее к госпоже Гоголь. Та взяла ее и открыла, не выбирая страницы. Зачитавшись написанным, она совершенно отрешилась от реальности, ее глаза внезапно стали похожи на чайные блюдца.

— Отдадите мне это сокровище?

— Ан, нет. Позволим переписать.

— Отнесу ее в копировальный центр, лучше. Быстрее будет.

— А? — удивились обе Ланкрские ведьмы.

Но Гарри знал, что это такое, и пояснил:

— Ксерокс есть на каждом шагу, там быстро и дешево сделают копию тетради. Правильно госпожа решила, зачем ей переписывать?

Матушка отмахнулась, надоели ей все эти магловские штучки, она была здесь временно и не за тем, чтобы изучать и иследовать, а чтобы дело делать.

Мальчики трескали яство хозяйки за обе щеки, а нянюшка сосредоточилась на цель их прихода:

— Видно, что тот, кто так готовит, умеет еще много чего. А, госпожа Гоголь?

Она выжидающе замолкла.

— Почти что так, мадам Треллони.

Обе стали смотреть на светлый проем палатки, за которым толпились и мельтешили люди, явившиеся поразвлечься в цирке. Женщины раздумывали над тем, что пора приступать к серьезному разговору.

— Нам надо вернуть чело... хм, настоящего вида... вот этого... — нянюшка замялась, как назвать существо-тыкву. — ... субекта и придать ему внешность вот того мальчика, — указала она кивком на Гарри Поттера. Он заинтересованно заерзал на месте.

— В наших краях это называется вуду-магией, — потянула дымом из трубки госпожа Гоголь. — С какой целью?

— Надо им заменить нашего мальчика в поездке к логову врага.

— Вуду-колдовство должно быть жестким и короткодействующим, так?

— Так.

— Заметано, — отрезала госпожа Гоголь.

— Отпразднуем? — спросила нянюшка и вынула стеклянную бутылку абсента.

Глаза хозяйки заблестели.

В палатку вдруг вошла миссис Дурсль, в новом платье и шляпе с широкими полями.

— Здрасьте, — поздоровалась она, подслеповато таращась в сплошном сумраке, ища глазами, где ей присесть. — Привет, госпожа Гоголь. Профессора!

— Привет, Петуния! — удивилась матушка. — Ты произвела на нас большое впечатление, найдя нас здесь.

— Чего тут такого? — фыркнула молодая женщина. — Перед входом палатки умывается черный кот Грибо профессора Треллони, а черный петух хозяйки ерошится на самой вершине столба и боится пикнуть.

— Снизошел следовать за хозяйки, значит! — отрезала нянюшка. — Ну, рассказывай, дорогая.

* * *

Маленькая нервная совочка утром принесла Гермионе-Маграт письмо от ее бывшего друга, Рона Уизли. Мальчишка приглашал ее погостить в Норе.

Гриффиндорская зазнайка и зубрила заикнулась ответить ему, что ей из Франции, из четырехзвездочного отеля, где отдыхала с родителями, возвращаться обратно в Англию, чтобы погостить в Норе, как-то не комильфо, но Маграт указала ей на слабое розоватое свечение, исходящее из пергамента, и та замолкла на полуслове.

Ну, не гадина ли этот Рон, скажите?! Надеяться, что девочка примет его приглашение, тем самым нарушив отдых родителей — каким придурком он должен быть, а? И поддасться приворота!? При том при этом, что у нее, у Гермионы-Маграт, есть бойфренд, да не абы-кто, а сам Герой Магмира, Гарри Поттер! Фу-фу...

И наверное, пригласят и бойфренда к себе, в Дыру, чтобы оная Нинь-дзя увела его у Гермионочки из-под носу.

Маграт заставила хозяйку перестать паниковать, а взять волю в кулак и пойти к телефону, звонить в Литлл Уингинг.

На звонок ответила миссис Дурсль. Голос у нее был усталым и заспанным, но услышав предупреждения одноклассницы Гарри, поспешила ее успокоить, что все под контролем. Еще утром он рассказал, что ему ночью приснился вещий сон, и хогвартские профессорши предприняли какие-то там ур... стоп! ... специальные меры, чтобы предотвратить попытки врагов похитить бойфренда Мионы.

— Скажите этим двум дурам, что если что-то перепутают и Гарри увезут в Нору к Нинь-дзе, убью их голыми руками, а потом превращу в тыквы. — Рявкнула Маграт и прекратила связь.

Петуния решила не медлить, а сразу помчаться за гостьями, ибо очень уж страшна была в гневе Гаррина подружка. Срашней Лили, ее сестры.