Ведьмы в Хогвартсе - берегитесь! (джен)

Нора.

Машина, коснувшись колесами земли, чуть подпрыгнула и остановилась рядом с покосившимся гаражом. Рон, махнув рукой в сторону прикасающихся к облакам башенок, представил — как он думал — однокурснику и другу Гарри свой отчий дом.

— Гарри, это Нора, — объявил он и слегка покраснел от смущения. — Она не такая, ее разукрасил подобным образом профессор Дамблдор, когда приходил в гости. Предкам он рассказывал о какой-то сказке с танцами и тыквами. И принес сестренке Джинни нафуфыренную мантию, которую мама называет „тувалет” и весь день на нее пялится. Даже готовить забыла.

Псевдо-Гарри мало интересовался подробностями жизни сухопутных и конкретно этой рыжеволосой семейки, но он щурил близорукие зеленые глаза, с любопытством обшаривая все вокруг взглядом, проскакивая им с места на место.

То, что под иллюзией благородного белого здания скрывается наведенными чарами настоящая халупа, которую Рон звал домом, водяной знал и без него.

Он еще помнил со времен детства первоначальный вид этой постройки — изначально она была небольшим кирпичным свинарником, но потом к нему, время от времени, пристраивали и сверху, и с боков все новые комнаты. Дом постепенно подрос на несколько этажей, но, как и раньше, выглядел неустойчивым, будто держался единственно силой волшебства.

Теперь, из первоначальных примет осталось только кривая надпись «Нора» на шесте у входа, да груда резиновых сапог разных цветов и размеров сбоку на крыльце.

По двору гордо расхаживал огромный упитанный петух и зорким оком следил за несколькими растолстевшими пеструшками, которые что-то там клевали.

Вся компания высыпалась из машины с конкретным намерением пробежать на цыпочках до своих комнат, никого не разбудив, и в дальнейшем изображать из себя только что проснувшихся ребят. Но в окнах на первом этаже Норы, неожиданно для этих рыжеголовых Штирлицев, загорелся свет и на крыльце появилась маленькая полная женщина с добрейшим сердцем (она так думала), сейчас напоминающая саблезубого тигра.

Увидев ее, Фред отчаянно ойкнул. Джордж отчаянно вздохнул, а Рон, прыгнув за старших братьев, потянул с собой вялого Героя магмира и друга (по совместительству), чтобы не попасть под гневный взгляд родительницы.

Миссис Уизли, уперев руки в бока и переводя взгляд с одного виноватого лица на другое, грозно спросила у близнецов:

— Ну? — рявкнула она. — Куда шлялись, несносные мальчишки? На заколдованном отцом ах-тонобиле? Хотите, чтобы его уволили с работы, что ли? Отвечайте сразу же! — на ней был фартук в цветочек, из кармана которого она вынула роняющую ярко красные искры палочку и воинственно направила ее на сыновей.

— Доброе утро, мамочка, — тихо произнес Джордж, веселым и беззаботным, как ему показалось, голосом.

Но миссис Уизли не лыком шили, она не впервые с шалопаями и приколистами встречалась. Эти трое проказников, конкретно, с их безобидными шалостями, были наивными младенцами, рядом с ее же братьями. Да что там, рядом с их отцом, ее же родным мужем, что стоили эти молокососы? С его интересами к магловским штучкам! Ха!

Она прищурилась.

Они замерли.

— Мне кажется, вы чего-то скрываете, затейники! А ну, быстро колитесь, что натворили?!

Рыжие пацаны переступали с ноги на ногу, не решаясь подать голосом, чтобы не попасть под горячую руку матери, пока Рон не толкнул витающего в высоких эмпиреях темноволосого друга.

Псевдо-Гарри пошатнулся и чуть не упал на землю.

Его тощая фигура в одних клетчатых шортах приковала к себе внимание миссис Уизли. Она наскоро сверила приметы: темные, лохматые, вроде дерганные, волосы; синяки, шр ... ах! ШРАМ на законном месте; очки-велосипеды... Все. Это ОН, МКВ, тот, которого ждали в Нору.

Вдохнув глубоко, собрав в легких воздух в три раза больше обычного, она огласила окрестности восторженным криком:

— Гаррииии!!! ...

Из окон мелким крошевом посыпались стекла.

— Оу! — вякнул объект непомерного восторга этой чужой ему женщины, когда та сграбастала его в ребродробительную охапку.

— Какой ты тощий, дорогой Гарри! Входи, сейчас будем завтракать, — приветливо улыбнулась хозяйка и с этими словами, потянув его за руку, поспешила обратно в дом.

Бедный водяной, который на данный момент изображал из себя национальную достопримечательность волшебного мира, поплелся за ней.

Внутри дом был совсем непохож на внешний, наколдованный под белым замком, образ. Кухня была маленькая и довольно тесная. В середине стоял выскобленный деревянный стол в окружении стульев всевозможного дизайна и степени изношенности. Псевдо-Гарри сел на краешек ближайшего стула и огляделся. Ему еще не доводилось бывать в домах волшебников. Захотелось, чтобы это посещение было бы и последним.

На стене напротив висела странная, тикающая вещь. Были и эти... как их звали ведьмы? А, да — книгами, но водяному прочитать заголовки не удалось. Он попросту читать не умел. Но даже, предположим это, что умел, заголовки типа: „Заколдуй себе сыр”, „Чары выпечки”, „Волшебный макияж — наколдуй себе марафет” — его вряд ли заинтересовали бы.

Вдруг, из неприметной коробки донесся резкий голос, полный наигранного восторга, и объявил: „Час молодых волшебников. Начинаем выступление известной во всем мире певицы, этой ворожеи романса, Селестины Уорлок”. Первое слово диктора из волшебного радио настолько испугало гостя, что тот рьяно запрыгнул под стол и затаился там, ожидая нападения.

Близнецы задорно ухмыльнулись, подмигнув друг другу, предвкушая воплощение своих многочисленных затей и летние развлечения за счет одного тощего Героя магмира.

— Что ты, дорогуша? Это было лишь колдорадио. А ну, вылезай оттуда! — рассмеялась Молли, довольная приездом Гарри Поттера в Нору. На этом визите она построила множество планов, относительно их с Артуром маленькой дочурки.

Неожиданно, в кухню вторглось отвлекающее обстоятельство в виде той же дочурки — девочка с непричесанными рыжими волосами, одетая в длинную ночную рубашку. Все взгляды повернулись к ней, даже наколдованно-зеленые, за круглыми очками-велосипедами.

Девочка, заметив вылезающего из-под стола гостя и узнав его, тоненько вскрикнула и выбежала из кухни.

— Это была Джинни, моя сестра, — шепнул, поглощающий толстый, намазанный маслом ломтик хлеба, Рон. — Она говорила о тебе все лето.

— Да, говорила, говорила! — кивнул Фред. — Но профессор Дамблдор недавно сказал, что ей лучше забыть о тебе, потому что он ей устроит сказку с настоящим принцем... — улыбнувшись, пошутил он. Но встретив укоризненный взгляд матери, уткнулся в тарелку.

Никто больше не проронил ни слова. Молча ели, пока тарелки не опустели, что произошло довольно быстро.

— Теперь, — сказала миссис Уизли, — ступайте в сад, пора выдворить гномов. Они опять все заполонили. Нет, спать не разрешаю, — оборвала протесты сыновей она. — Вы не спали всю ночь по собственной глупости. Идите!

— Но, мама…

— Вы правы — выдворять гномов работа скучная и нудная. Поэтому, наведем справки, что об этом сказано у Локхарта.

Миссис Уизли взяла с каминной полки увесистый том. Мальчики приуныли.

— «Гилдерой Локхарт. Домашние вредители. Справочник», — объявила миссис Уизли, поглаживая кончиками пальцев тисненые золотом буквы на переплете и весело улыбающегося златокудрого волшебника на маленьком портретике на обороте книги. — Ах, как он прекрасен! — воскликнула миссис Уизли. — А как знает свой предмет — домашних вредителей! Это замечательная книга…

Водяному стало очень интересно, что скажет о садовых вредителях этот распрекрасный волшебник, вид которого говорил, что гномов он видел только на картинках.

— Но мы знаем, как их выдворять, — запротестовал Джордж, перехватил очередной взгляд матери и быстро заткнулся.

Братья, а за ним и псевдо-Гарри, поплелись в сад. Сад был большой и запущенный, какой, по мнению водяного, и должен был быть настоящий сад: много сорняков, неподстриженный газон — как и положенно быть, зачем же уродовать хорошие заросли; на клумбах — непонятные цветы; заросший зеленой ряской небольшой пруд полон лягушек.

Водяной сделал себе заметку: когда ночью сбежит отсюда, надо сперва наведаться к прудику и хорошенько поесть.

Через газон подошли к клумбе.

Рон нырнул с головой в куст пиона, куст дернулся, послышался шум отчаянной схватки. Выпрямился Рон, держа что-то на весу в одной руке.

— Вот он — настоящий гном, — торжественно произнес он.

— Крути меня! Крути! — верещало чумазое существо, слегка напоминавшее человека.

Это было маленькое, как бы сшитое из кожи, существо с большой, удлиненной и похожей на трехстенную коробку, совершенно лысой головой. Рон ловко перехватил его за лодыжки, перевернул вниз головой и начал размашисто раскручивать как лассо.

— Старайся делать то же самое, — сказал он псевдо-Гарри. — Ему это не повредит. Только голова закружится, и он не сможет найти обратной дороги к себе в нору.

С этими словами Рон выпустил из руки лодыжки гнома и тот полетел прочь. Мальчики проследили как грязненькое создание, пролетев метров пять, шмякнулось где-то за изгородью.

Скоро воздух наполнился тучей летящих гномов.

Вечером миссис Уизли устроила грандиозный обед: она сварила, нажарила, испекла все кушанья, которые перечислил ей Рон, как любимые Гарри. В действительности, это были любимые кушанья самого Рона. На сладкое был пудинг из патоки — пальчики оближешь! Все пацаны поглощали пищу лопатой, не обращая внимания друг на друга, так и не заметив, что их гость почти не дотронулся до переполненной тарелки.

Потом все выпили по чашке горячего шоколада и отправились спать по комнатам. Гостю приготовили кровать на последнем этаже, в спальне Рона.

На третьей площадке дверь в комнату была открыта. Псевдо-Гарри поймал взгляд чьих-то выпученных глаз, и дверь тотчас захлопнулась.

— Это Джинни, — пояснил Рон. — Она стесняется тебя, и ее очень мучает запрет профессора Дамблдора думать о тебе. А вообще-то, дверь у нее всегда нараспашку.

В небольшой комнате на два пролета выше, с низким, покатым потолком, который почти касался макушек мальчиков, было жарко, как в огненной печи. Все в комнате пылало оттенками ярко-оранжевого: покрывало, стены, даже потолок. Псевдо-Гарри зажмурился от избытка оранжевого цвета: каждый сантиметр стареньких обоев был заклеен плакатами, на которых изображались одни и те же семь ведьм и колдунов в ярко-оранжевых плащах, в одной руке — метла, другой энергично машут в знак приветствия.

— «Пушки Педдл», — вздохнув, сказал Рон, махнув рукой на оранжевое покрывало, которое украшали две огромные черные буквы «П» и летящее пушечное ядро. — Девятое место в Лиге.

Водяной стал задыхаться из-за сухости в горле. Шатаясь, он переступил через самотасуюшуюся колоду карт и выглянул в небольшое оконце. Далеко внизу, у зеленой изгороди со стороны поля, столпились гномы, которые один за другим проникали обратно в сад Уизли. А еще дальше, у опушки леса блестела манящая поверхность родного болота. На подоконнике, рядом с томящимся водяным, стоял, залитый солнцем, небольшой аквариум, полный лягушачьей икры, а на нем — волшебная палочка. Рядом спала обмякшая под жаркими лучами солнца толстая серая крыса.

Час спустя, оставив за собой громко храпящего рыжего мальчика, пустой аквариум, все привезенные с собой никчемные пожитки и опустевший прудик в саду, водяной бежал по тропинке, вопя и призывая свою возлюбленную, Дженни-Зеленые-зубы.

Литлл Уингинг

Вернулись обе ланкрские ведьмы — матушка Ветровоск и нянюшка Яг — пьяные встельку, под утро, да побоялись беспокоить семью новой сестры Петунии и наведались в дом госпожи Гоголь.

Бояться ее было незачем, она осталась жить в городке Литлл Уингинг одна в „съемной” квартире. Если можно было назвать „съемной квартирой” — название, подразумевающее хотя бы текущую из крана теплую воду — ту лавку, сохранившуюся после отбытия из Литлл Уингинга цирка. Дом, в котором поселилась госпожа Гоголь, выглядел настолько обветшалым, хотя работники соорудили его всего несколько месяцев назад, что казалось, был сложен из обычного толпляка, выуженного из реки, настолько стены и крыша обросли мхом.

Всюду вокруг дома ощущалась умелая рука Госпожи Гоголь (и ветхость была в том числе).

Дом имел одно очень важное преимущество — отсюда до центра города рукой подать. И рядом был парк, плавно переходящий в дикие заросли, а потом и в самый что ни на есть нетронутый лес.

Небольшой пруд, сейчас более похожий на болото, тоже имелся по близости, и учитывался во время выбора местожительства вуду-колдуньи. Густые заросли цветущих лилий скрывали водную глубь водоема.

А среди белых цветов виднелись какие-то живые бревна.

— Ну и здоровенные же тритоны, — изумилась нянюшка, засмотревшись сквозь алкогольный туман в голове на элементы пейзажа.

— Это аллигаторы, — уточнила матушка.

— Да неужто? Разве госпожа Гоголь, того... ? Ц-ц-ц ... — поцокала языком нянюшка, увидев утвердительный кивок матушки. — Небось и вкусные же?!

— Да. А этот кот на крыше, неужто твой Грибо? Если между нами, он сущий демон, исчадие ада, — укоризнено добавила старая ведьма.

— Ну разумеется, он же кот, — великодушно заметила госпожа Гоголь, вышедшая на крыльцо, чтобы встретить сестер. — Чего еще ожидать от кота?

— А люди тебя здесь не беспокоят? — спросила нянюшка, кивнув в сторону зыркающих из-за лилий алигаторов.

— Те, кого я не хочу видеть, нет. Я навела тут майю*, люди начисто забыли о существовании этого участка города и проходят мимо, не наведываясь ко мне. Кроме того времени, когда они мне нужны, — пожав плечами ответила Госпожа Гоголь.

==================================================

*Майя — В Адаванта веданта индийской религиозно-философской традиции это особая сила (шакти), или энергия, которая одновременно скрывает истинную природу мира и обеспечивает многообразие его проявлений.

==================================================

— Ничего, если посидим с тобой? — спросила матушка и уселась на загроможденное подушками кресло-качалку. Тесные, черные туфли, украшенные металлическими бантиками, были стянуты с ног и сброшены в сторону.

— Пожалуй, — ответила госпожа Гоголь. — Отведаете мой суп?

Заросли лилий колыхнулись, и все оценивающе смотрящие глаза исчезли из виду.

— По-моему, парочка этаких красавчиков мне дома в Ланкре не помешала бы, — задумчиво произнесла нянюшка Ягг, проследив за поспешно ускользающими прочь тварями. — Наш Джейсон запросто выроет такой же пруд. А что они жрут?

— Все, что захотят.

Прикрыв глаза, подумав несколько минут, пока госпожа Гоголь гремела внутри дома мисками, матушка тихо, под нос, выдала:

— Не помешало бы нам всем отправиться в еще более дальние заграницы, Гитта Ягг. Потратить выигрыш в этой Франции, потусить с сестрами в казино, развеяться... Вот, парень Гарри стал грустить без нашей Маграт-Гермионы...

— Эсмеральда Ветровоск, ты вошла в раж и такой мне очень нравишься! — засмеялась нянюшка и стала поправлять свои растрепанные ветром волосы. — На месяц хватит твоего золота?

— Если пойдет на убыль, пустимся в пляс по тем же казино ...

— Ты страшная ведьма, Эсме, великолепна, но страшна! — восторженно воскликнула нянюшка и в ее глазах замерцало фиолетовое пламя.

* * *

Услышав предложение Хогвартских профессорш, Петуния Дурсль заметалась по дому, собирая чемоданы для всей своей семьи. Ее муж Вернон поворчал, поворчал, но перспектива бесплатного заграничного отдыха его убедила, и он с утра отправился обговаривать свой отпуск на август.

Телефонный звонок в отеле Грейнджеров во Франции и последующий разговор между профессоршей МакГонагалл и матерью Гермионы, Эммой, сопровождал несдержанный визг и обезьяний пляс молодежи с обеих сторон линии.

Чтобы не засветиться в волшебном мире, вся компания, вместе с почтенной вуду-колдуньей, отправились в аэропорт, откуда наняли небольшой самолет и улетели на юг в сгущающейся темноте последнего июльского дня.

День рождения Гарри Поттера праздновался уже на французской земле.