БИТВЫ ГЕРОЕВ (гет)

13 июля, 12 год п.п.в. (После Первой Вспышки)

13 июля. 07:52.

Комплекс «Буревестник». Медблок.

Паркер медленно тащится по коридору, придерживаясь рукой за стену. Аккуратный шажочек за шажочком, но это не сильно помогает, и Пит не перестаёт морщиться от боли. Кто бы мог подумать, что парень, который мог быстренько пролететь через весь Нью-Йорк, будет волочиться от палаты до туалета и обратно около двадцать минут. «Блин, тут всего метров тридцать в оба конца! От силы!!!», — сетует про себя Паркер. «Ох, а с другой стороны на это надо не меньше усилий, чем для победы над суперзлодеем».

— Уфф, — выдыхает Питер и останавливается передохнуть.

«Ну что ж, это лучше, чем ходить в утку. Пожалуй. Хотя нет, всё же лучше. Как же это неудобно и…»

— Ткач! — доносится сзади.

Паркер оборачивается и видит Свата, сидящего в кресле-каталке, которую толкает Логан. Оба выглядят выжатыми досуха и, похоже, что в первую очередь морально.

— Ты в порядке?! — ошарашенный Пит смотрит на забинтованное колено и правую ладонь Свата.

— Жить буду. Док сказал, ногу пока не мучить. А ты юноша бледный, почему не в койке? Тебе же нельзя ходить, после того как тебя заштопали.

— Эээ. — Пит слегка замялся. — Да… решил размяться тут. И метаболизм у меня другой — раны быстрее заживают. Я уже отхожу. Нет, правда.

— Оно и видно, — хмурится Сват, рассматривая бледное лицо Паркера.

Логан подкатывает кресло-каталку к Питеру, и тот хочет что-то спросить, но Сват говорит первым:

— Пит… Нашей Красы больше нет, — при этих словах у командира словно пересохло в горле.

Паркер непонимающе смотрит на товарищей, открывает рот, чтобы спросить, не шутка ли это, но не может. Потом, проглотив ком в горле, понимает, кого ещё нет среди товарищей, и спрашивает:

— А Эльза цела?

— Жива, — отстранённо отвечает Логан. — Она и убила Соню.

— Нет. — Пит совсем теряется, и отрицательно качает головой. — Да нет, не может такого быть.

Но одного взгляда на товарищей достаточно, чтобы до него дошло. Паркер на выдохе выплёвывает резанувшее вслух ругательство и спрашивает:

— Как так вышло?

— Случайно, — отвечает Логан. — Она была в ярости. Могла убить всех нас.

Паркер непонимающе смотрит на Росомаху, который продолжает:

— Она опасна, Пит. Лучше держать под замком… — он запинается, будто боится ошибиться именем, но всё же договаривает: — …Эльзу.

— Ты тоже так думаешь? — спрашивает Паркер у Свата и мгновенно получает ответ:

— Да. Так будет лучше и для неё, и для нас. Эх, Ткач, ты бы видел, какая она была. От неё кровь стынет в жилах…

— Эльза не такая, она же…

— Я в жисть такого страха не испытывал! Что уж там, все мы.

Логан секунду другую, подумав, коротко кивает и добавляет:

— Радуйся, что не видел её в гневе, парень.

— Она боялась натворить такое и всё же натворила, — подхватывает Сват. — Эльзе нужно очухаться, и нам тоже. Хотя бы чутка, но она должна побыть одна.

Пит опускает глаза и произносит:

— Но, если Соня… не могу поверить в это… если она мертва, то нас осталось…

— Пятеро, — соглашается Логан.

— Выкрутимся, — добавляет Сват.

— Твоюшь. — Питер прислоняется плечом к стене и, сжав зубы от боли, произносит: — А как же Джеймс? Он знает?

— Пока нет, — отвечает Сват — Мы идём сказать ему.

— Сейчас?! — Паркер удивлённо округляет глаза — Может, пока не стоит? Пусть…

— Лучше сейчас, — отрезает Сват, — пока он своей головой не дошёл или кто раньше нас не ляпнул. Лучше мы сами ему скажем. Другие наговорят ему такое об Эльзе, а Вальтер и так будет её ненавидеть. Поэтому мы должны сказать ему, и именно сейчас, пока он не может… ходить.

Паркер возмущённо вставляет:

— Ты думаешь, он может убить Эльзу?!

— Кто ж его знает? Он может и сорваться. А так, пока будет раны зализывать, подумает, отойдёт. Перегорит. Всяко не пойдёт тут же палить в неё.

Питер кивает, и они втроём неторопливо двигаются к палате. Эта короткая дорога, кажется, занимает вечность. Паркер считает каждый шаг, ни о чём больше не думая. Это происходит автоматически, неосознанно. Так ему легче. Он насчитывает девятнадцать маленьких шажков. Затем дверь, едва слышно хлопнув, закрывается за «опричниками». Бонд, оторвавшись от экрана планшета, поворачивается к вошедшим. Ему достаточно одного взгляда, для осознания — что-то произошло.

— Что с Соней? — всегда уверенный голос Джеймса надломился.

Логан, словно прочитав мысли Свата, подводит кресло-каталку ближе к кровати Бонда.

— Джеймс, Соня пала в бою. — Слова, произнесённые Сватом, повисают в воздухе. Кажется, их можно потрогать. Они тяжёлые, жёсткие и острые.

Бонд не дрогнул, кажется, что и в лице совсем не изменился, но это не так. Взгляд потух, будто выцвел, как резко состарившаяся фотография.

— Как? — охрипшим голосом спрашивает Джеймс.

— Случайность. — Сват хочет отвести глаза в сторону, но не позволяет себе. — Соня попалась под руку Эльзе.

— Она потеряла контроль над собой, да? — сухо спрашивает Джеймс.

Сват кивает, а Бонд тут же заявляет:

— Я хочу побыть один.

Сват снова кивает и добавляет:

— Эльза не хотела чего-то такого, она…

— Просто уйдите, — доносится в ответ абсолютно спокойным, но жутко уставшим голосом.

Джеймс не смотрит, как товарищи удаляются, он отключается от этого мира, полностью погружаясь в свои мысли.

«Соня, как же так? Какая злая ирония — ты хотела, чтобы Эльза была в отряде, и она же убила тебя. И у меня даже нет ненависти к этой хладнокровной маленькой твари, просто пустота внутри. Будто я уже умер. Но это не так, я всё ещё жив и ненависть придёт. Ведь Соня мертва, а я жив… и Эльза тоже».

Джеймс тянется к стакану с водой на тумбочке и замечает, что рука дрожит.

«У меня было много женщин, но ни с одной я не провёл столько времени, сколько с Соней. Даже не знаю, как это вышло — никогда я не зацикливался на одной женщине, но с тобой, Соня, я даже и не думал, сколько времени прошло. Ты и я… мы не размышляли о том, что будем делать, когда нас отправят обратно в свои реальности. Раскидают по своим углам. Мы просто были вместе… А теперь я почему-то думаю об этом, о том, что могло бы быть у нас. Зачем? Теперь это не имеет смысла».

— Вот дерьмо, — шепчет Бонд, осознавая насколько много Соня для него значила.

Думая обо всём этом, Джеймс проваливается в глубокий сон, дарующий краткое сладкое забвение. Но оно бессмысленно. Ведь стоит открыть глаза, и снова вернёшься в реальность, где единственная женщина, которую любил, мертва.

14:18

Кабинет полковника Орлова.

— Вам бы лучше отлежаться, майор, — замечает Орлов, окинув взглядом вошедшего в кабинет Кузнецова. Выглядит Владислав не важно: весь в ссадинах и царапинах, одна повязка скрывает то, что осталось от уха, вторая закрывает часть лица, правая ладонь забинтована вместе с пальцами.

— Не терпелось узнать о результатах нашего задания, — замученным голосом произносит Кузнецов. — Точнее то, что говорят наверху.

— Ну. — Георгий открывает небольшой холодильник и достаёт бутылку минералки. — В верхах вами довольны.

— Мы потеряли Соню Блэйд и много других бойцов! — обескуражено замечает Кузнецов. — И вражеский отряд сбежал.

— И, тем не менее, майор. — Орлов ухмыльнувшись, открывает бутылку и наливает в пластиковый стаканчик. — Вы будете?

Владислав один раз мотнул головой.

— Понимаете, в чём дело… — Полковник усаживается в кресло и отпивает немного из стаканчика. — Вы зачистили местность, никого не упустили из гостей. Да, вражеский отряд ушёл, но вы взяли верх над ним, несмотря на то, что не были готовы столкнуться с новым противником. Контейнеровоз с артефактом почти невредимым доставлен в порт. Что до погибших, вы же опытный солдат, должны понимать, что потери неизбежны.

Орлов осушив стаканчик, наливает себе ещё и достаёт пачку сигарет.

— К другим вопросам, — продолжает полковник. — Думаю, вам нужно знать: мы пока не можем выяснить, кто напал на вас. Абсолютно никаких зацепок. Убитых бойцов нет ни в одной базе данных, говорили они на русском, все разных национальностей. На обломках сбитого самолёта никаких опознавательных знаков. Даже по отдельным деталям ничего выяснить не получится — сделан на заказ. Но суть и без того ясна: кто-то знает о вспышках, гостях, и у них есть свой отряд — аналог «опричников». Можно предположить, что это одна из ближайших к Камчатке стран: Канада, США, Япония и мало ли кто ещё. Зато теперь понятно, почему вспышки и гости обнаруживались только в нашей стране: скорее всего, весь остальной мир подчищает напавший на вас отряд. И нам это на руку — мы вряд ли сможем незаметно заслать «опричников» в другую страну, а у этих есть технологии. Их не засекает не один радар, и они глушат любой сигнал. Так что за этим может стоять даже кто-то из Европы. Но я лично думаю, что это американцы. В верхах тоже многие к этому склоняются. Кстати, вы заходили к Листьеву? Уже установлены личности вражеских гостей?

— Так точно. — Кузнецов раскрывает папку, принесённую с собой, и шуршит бумагой. — Мммм. Женщина с пушкой создающей порталы — это Челл из серии игр «Portal». Она обычный человек, за исключением обмундирования. Серьёзной угрозы не представляет. Японка с мечом — Юки Кашима из фильма… так… Листьев приводит тут различные переводы названия: «Леди кровавый снег» «Принцесса кровавого снега», «Леди Кашима», «Принцесса мести» «Госпожа кровавый снег»… Так, дальше. Юки мастерски владеет холодным оружием и опытный ассасин, в остальном так же обычный человек. Тот, что со светящимся мечом, — Энакин Скайуокер. Джедай или, проще говоря, рыцарь из вселенной «Звёздные войны». Именно он должен стать Дартом Вэйдером в дальнейших…

— Я знаю, кто такой Дарт Вэйдер, майор. Продолжайте.

— Последний член вражеского отряда: Стивен Роджерс или Капитан Америка, Листьев полагает, что он из фильмов, а не комиксов. Роджерс намного сильнее, быстрее и выносливей обычного человека. Обладает регенерацией значительно более медленной, чем у наших братьев мутантов, но всё же. Его щит сделан из вибраниума, данный металл поглощает кинетическую энергию и рассеивает её. То есть щит не пропускает силу удара, позволяет бойцу игнорировать её. Теоретически вибраниум неуничтожим, как и адамантиум.

— Только не в нашем мире, — ухмыльнувшись, замечает Орлов. — Ну и к последнему вопросу: как Эльза? Она может продолжить участвовать в миссиях?

— Она убила Соню! — вскрикивает поражённый вопросом Кузнецов. Это оказывается неожиданностью даже для него, поэтому он быстро берёт себя в руки и уже спокойно добавляет: — Отряд её боится, Бонд возненавидит. Как ей…

— Это неважно, — заявляет Георгий, — важно только, сможет ли она выполнять поставленную задачу.

— Вряд ли, — качает головой Владислав. — Она боялась навредить кому-то. Предупреждала. И это произошло. И я тоже об этом говорил!

— Майор! Эльза стоит всех ваших людей вместе взятых. Делайте, что хотите, но она должна остаться в отряде. Можете задействовать ее так, как считаете нужным, но не сажайте под замок. От Эльзы зависит будущее отряда. Вы слегка изменили к «опричникам» отношение руководства, но они не забыли о том, что случилось в тюрьме. И забудут нескоро.

Орлов шумно вздыхает, стряхивает пепел с сигареты. Заметив, что она догорела до фильтра, отправляет её в пепельницу и тянется за новой.

— Эх, Влад. — Полковник проводит ладонью по лысине и откидывается на спинку кресла. Затягивается и, выпуская дым, продолжает: — Наверху лично вами очень не довольны, а Эльза наоборот всех впечатлила…

— Они хотят использовать её как оружие массового поражения?! — Кузнецов вновь срывается. — Они хоть понимают там, что она из себя представляет?! Она может устроить ледниковый период в отдельно взятом регионе! Убить всех, кто находится рядом, а потом виновато хлопать глазами!

— Майор…

— ВАС НЕ БЫЛО ТАМ!!! Вы не представляете, на что она способно в ярости! Да были бы эти идиоты сверху, на моём месте, то просто обоссались бы от страха и примёрзли бы к собственному дерьму!!! Я прошёл через многое и то… потерял самообладание. — Кузнецов морщится, словно от головной боли, и, взяв себя в руки, продолжает: — Эльза убила Соню. Прикончила своего товарища и даже не заметила этого.

— Я понимаю тебя, Влад, — как-то по-отечески произносит Орлов. — Потери в личном составе всегда тяжелы для командира. И никто не мешает вам скорбить… но не склоняйте меня к тому же. Я управляю всем комплексом, и «опричники» лишь часть того, за что я отвечаю. А Соня была одним из множества людей, которые находятся под моим командованием. В случае с хищниками мы потеряли дюжину, Крид убил ещё нескольких, больше десятка умерли на этом задании. Не давите на мою жалость, я должен управлять этим компле… да что я вам рассказываю! Вы сами командир и знаете, что для отдачи приказов нужна чистая голова, холодный расчёт… и, кстати, Влад, нам приказали на заданиях использовать только «опричников» — слишком уж велики потери среди обычных бойцов за последнее время. Вы сможете их задействовать лишь в особых случаях, когда без них не обойтись. Также я настоятельно рекомендую лично вам больше не участвовать в операциях по устранению гостей.

— Я должен там быть.

— Чтобы умереть? — резко обрывает Орлов. — Посмотрите на себя. Вам этого мало?

— Я…

— Хорошо, слушайте меня. Наверху вас решили отстранить от работы с «опричниками» — ваша попытка убить Эльзу дорого вам обошлась. Но я смог убедить их в том, что вы незаменимы, что только у вас получиться контролировать «опричников» и держать их в узде. Со мной согласились, но с условием, что вы больше не будете руководить отрядом на поле боя.

— Но…

— Вы можете находиться вне зоны проведения операции и отдавать стратегические приказы. Вы назначили «опричникам» командира? Ну, вот пусть Святкин и руководит отрядом на месте, а вы занимайтесь своей основной работой — следите за их психологическим состоянием и контролируйте.

— И вы с этим согласны?

— Полностью. Хватит вам лезть под пули. К тому же, вы уже не так молоды для того, чтобы скакать с автоматом. — Орлов делает небольшую паузу и добавляет: — Майор, я прекрасно понимаю, что вам не по себе от того, что вы будете в безопасности, пока ваши люди рискуют жизнями. Я знаю, что было с вами раньше: весь ваш отряд был уничтожен, включая командира. Вы — единственный выживший. Затем была вторая команда уже под вашим началом, и снова тот же результат. Тяжело оставаться в живых, когда всех твоих товарищей убили и не в первый раз. Поэтому вы так сильно печётесь о каждом из «опричников»… А не сильно ли вы прикипели к своим подчинённым? Не перегибайте палку. Помните, что они просто солдаты под вашим началом, а солдатам свойственно умирать. Они инструмент для достижения цели.

Кузнецов быстро и уверенно отчеканивает, словно под зубрёжку:

— Я сделаю всё, лишь бы избежать потерь в личном составе и выполнить поставленную передо мной задачу.

— Не паясничайте и бросьте этот пафос. Просто помните о главном — достижение поставленной цели на первом месте, и потери неизбежны. А теперь вернёмся к Эльзе.

— На этот раз я не смогу её уговорить.

— Нет, вы найдёте способ убедить её. Я вас хорошо знаю, вы справитесь. И Эльзу ведь ранили. Насколько серьёзно?

— Точно неизвестно, медики пытались осмотреть ее, но она никого не пускает в свою комнату.

— Сегодня же Эльза должна получить медицинскую помощь, а в течение недели, вы убедите её вновь присоединиться к отряду.

— Я не думаю…

— Вам придётся это сделать, или вы окажетесь в том же положении, как и после прошлой миссии, но теперь уже с отрядом из пяти опричников, трое из которых пока ещё в медблоке. Эльза в первую очередь нужна вам и отряду, а не мне или нашему начальству.

Кузнецов, сжав губы, коротко кивает и выходит из кабинета Орлова.

«Они хотят, чтобы я вернул Эльзу? — негодует про себя Владислав. — Бюрократы хреновы! Ублюдки! Тупицы!» Кузнецов не выдерживает, и его прорывает. Он идёт по коридору и матерится, чем привлекает к себе внимание мелькающих то тут, то там солдат и учёных. Ругательства вырываются сквозь зубы неразборчиво, словно плевки. Кузнецову кажется, что он сейчас захлебнётся от негодования и потоков мата.

«Хотите, чтобы я вернул Эльзу?! Хотите, чтобы она всех нас поубивала?! Грёбанные…»

Кузнецов резко останавливается, наткнувшись глазами на дверь, ведущую в личную комнату одного из «опричников».

«Говорите, я должен держать их под контролем? Следить за ними, знать о них всё?

Хорошо.

Но это мой отряд! Я знаю, что должен с ним делать и как будет лучше! Я забочусь о своих бойцах и сделаю все, чтобы они выполняли свою работу, выжили и чувствовали себя хорошо!

И я знаю, что мне теперь делать».

Кузнецов дёргает за ручку двери — не заперта. Больше не раздумывая, он входит в комнату.

— Я, конечно, понимаю, ко мне здесь не питают тёплых чувств, — произносит Виктор, сидящий за ноутбуком, — но простую вежливость никто не отменял.

— Я не думал, что тебя это волнует, Крид.

— И был прав, — не отвлекаясь от ноутбука, отзывается Виктор.

— Уже освоился? — Кузнецов смотрит на экран через плечо Крида.

— Почти. Эти ваши железяки не так уж и сложны, как кажутся.

— Листьев неплохой учитель, да?

— Вполне.

— Крид, я хочу поговорить с тобой и думаю, тебе будет интересно кое-что услышать.

Виктор, наконец, поворачивается к собеседнику. Кузнецов садится на кровать Крида и спрашивает:

— Как твои дела с остальными «опричниками»? Они разговаривают с тобой?

— Без особого желания.

— А Джимми?

Виктор пристально смотрит в глаза Кузнецова и отвечает:

— Он видеть меня не хочет. Сразу сбегает, как только я появляюсь!

— Почему ты ничего не пытаешься изменить?

Крид отвечает взглядом, которым обычно одаривают слабоумного.

— Тебе ведь хреново одному, — замечает Кузнецов.

— С чего бы?

— Хреново. Ты ведь не привык быть один — твой брат всегда был рядом. А теперь ты его потерял.

Кузнецов отмечает, что Виктор нахмуривает лоб, стискивает зубы и буквально на миллиметр другой выпускает когти.

«Отлично. Значит всё верно».

— Твой брат этого не видит да? Того, как ты относишься к нему. — Следующую фразу Кузнецов произносит довольно спокойно, но на тон выше: — Он нихрена этого не ценит.

Затем Владислав поднимается с кровати и подходит к Криду.

— Знаешь, Виктор, мне не всё равно. Ты спросишь «почему»? Потому что мы тут все стараемся хорошо делать свою работу. Ваша цель — спасать людей, защищать их от того, что может появиться из вспышек. А моя задача состоит в том, чтобы вы хорошо делали своё дело, были сыты, возвращались целыми и в полном составе с каждого задания. Чтобы вы были довольны своей жизнью.

Я хочу, чтобы отряд действовал как единое целое. В нём не должно быть одиночек-изгоев. Ты сможешь стать частью отряда, и остальные изменят своё мнение о тебе.

— Вот как всё просто, и как же это так получится? — с иронией спрашивает Виктор, но по его глазам видно, что он абсолютно серьёзен.

— Надо помочь им. Сделай то, что они не смогут. Убей Эльзу.

Виктор скорее задумчиво, чем вопросительно смотрит на Кузнецова, и тот говорит дальше:

— Мне приказано вернуть Эльзу в строй, но отряд не примет её. Кто-то боится, кто-то не понимает, а кто-то ненавидит. И она опасна — ты видел, что она натворила. В следующий раз Эльза может убить Джимми, тебя, всех нас. Весь отряд это понимает, но никто ничего не сделает, у всех кишка тонка. Ведь уже поздно — сейчас Эльза всего лишь несчастная девушка, а не тот монстр, что убил Соню. Но кто знает, когда она снова в него превратится.

— Ты думаешь, меня поблагодарят за её убийство? — усмехнувшись, спрашивает Крид.

— Ты прав, так просто не будет. Мы скажем, что это она напала на тебя. Снова взбесилась, и ты сделал то, что должен. Не Эльза, а ты будешь жертвой.

— Говоришь так, будто её легко убить.

— Она просто человек. Не нападай сразу, поговори с ней, подберись ближе, а потом сверни ей шею. Одним движением. Ты же можешь?

— Могу, — холодно отзывается Виктор.

— Или вспори ей артерию. Она просто истечёт кровью, ну, и ещё набрызгает везде льдом, это добавит веса твоим словам о самозащите.

Виктор резко поднимается со стула и направляется к двери. Кузнецов несколько обескуражено спрашивает:

— Куда ты?

— К Эльзе.

Дверь с грохотом захлопывается за Виктором.