БИТВЫ ГЕРОЕВ (гет)

24 августа, 13 год п.п.в. (После Первой Вспышки)

09:25 по местному времени

США. Военная база SHRT. Медблок.

Потолок, стены, постельное бельё — всё слишком белое. Слепит. Роджерс закрывает глаза — хочется снова заснуть, чтобы не думать о произошедшем.

Уже четвёртый день Стив валяется в медблоке… может и дольше — он не считает дни. Регенерация и сверхчеловеческая живучесть позволили быстро оправиться от ранения. Да, Роджерс не готов к боевым операциям, но вполне способен самостоятельно передвигаться, а значит — должен освободить место в медблоке. Но. Стив не хочет подниматься. Нет желания даже глаза лишний раз открывать. Забыться бы сном. Просто исчезнуть. Всё это время в голове Роджерса крутятся одни и те же мысли:

«Мы должны были предотвратить катастрофу… Я был там и позволил этому случиться… Сколько погибло? Сотня? Больше?!»

Неожиданно раздаётся стук в дверь, проходит пара секунд и внутрь входит темнокожий мужчина лет тридцати пяти. Стив ошарашенно взирает на заместителя директора SHRT. Кристофер Кейдж словно сошёл с агитационных плакатов, даже несмотря на то, что он одет в стандартную форму высших чинов SHRT — скорее деловой костюм, нежели нечто военное. Крис — почти два метра ростом, волосы коротко стрижены, а кожа — чёрнее ночи. Лицо суровое, волевое и на нём, как всегда, ни единого следа щетины. Аккуратно выглаженная форма идеально сидит на атлетично сложенном теле.

— Как самочувствие, капитан Роджерс? — серьёзным тоном спрашивает Кейдж.

— Я… в порядке, — замешкавшись, отвечает Стив, но тут же исправляется и, отдав честь, рапортует — Скоро буду в строю.

— Вольно, солдат. — Крис притворяет за собой дверь и, заложив руки за спину, подходит к кровати Роджерса — Ваше физическое самочувствие меня не волнует, точнее, окончательно перестало волновать пару дней назад. Меня интересует, как у вас ТУТ обстоят дела.

Крис касается указательным и средним пальцем своего виска.

— Я…

— Знаю, как вы себя чувствуете, капитан. Вы разбиты. Верно?

Стив хочет ответить «нет», но смотрит в тёмные глаза Кейджа и понимает, что это ложь. А Роджерс привык говорить правду даже себе. Да и несмотря на официальный тон, Крис пришёл сюда не как начальник — каким-то образом Стив понимает это и отвечает одним простым словом:

— Да.

— Хорошо. Что собираетесь делать?

Роджерс не знает, что сказать, вернее — не знает ответа, не понимает, как дальше жить со всем этим.

— Я должен был остановить…

— Но не смогли. Вы считаете себя виновным в произошедшем?

— Я — капитан отряда.

— Да. А я заместитель директора SHRT. Чтобы избежать трагедии, я мог дать вам больше времени на подготовку. Чувствуете себя виноватым, капитан? Вам больно? А каково остальным членам вашего отряда? Например, Скайуокер пытался спасти всех, но сохранил жизнь лишь полудюжине гражданских. Или Кашиме оставившей вас сражаться с Т-1000. И вы пострадали, а она отделалась парой ушибов и ссадин.

— Она считает, что виновата? Я же приказал ей…

— Да. Вы отдали приказ, который считали правильным, и сложно кому-то судить вас за него. Вы делали то, что должны были, и то, что могли.

— Но столько людей погибло…

— Шестьдесят четыре погибших и сто пятнадцать пострадавших. Я чувствую себя виновным, как и вы, капитан, как и весь ваш отряд, как и все люди, участвовавшие в операции! — Крис повышает голос, но тут же мгновенно успокаивается, словно щёлкнув тумблером, отключающим поток эмоций. — Вы должны взять себя в руки капитан, и смириться. Как и все мы.

— Разве я могу забыть то, что произошло?

— Забыть не сможете. Но придётся научиться с этим жить.

Стив понимает по глазам Кейджа, что тот ни раз пережил подобное и хочет искренне помочь.

— Капитан Роджерс, слушайте меня внимательно.

Порой ты делаешь что-то изо всех сил, но ничего не получается. Порой приходится выбирать не из хорошего и плохого, а из кучи дерьма и ещё большей кучи дерьма. А иногда приходится делать что-то… Приходится залезть в грязь с головой и только потому, что ты можешь смягчить последствия происходящего. В отличие от других, которые сделают всё ещё хуже.

Кейдж затихает и садится на кровать Стива. Роджерс спускает ноги на пол и устраивается рядом. Некоторое время они молчат.

— Ты сделал, всё что мог, — наконец, продолжает Крис, — А если и можно было сделать больше так это время прошло. Незачем оглядываться назад, подумай о том, что можешь сделать сейчас. Прости себя и живи дальше. Я не говорю, что это хорошо, просто это помогает. Помни о том, что сделал и не сделал. Главное, что ты должен вынести из всего этого не боль, которая мешает действовать, а урок, позволяющий стать умнее и не повторять ошибок.

Минуту-другую Роджерс думает над словами Кейджа, пока не произносит:

— Я поговорю с отрядом.

Кейдж лишь одобрительно кивает — большего не требуется.

— Что с Т-1000? — спрашивает Роджерс, когда Крис уже собирается уйти.

— Т-1000 ушёл — смешался с жителями фавелы, но рано или поздно мы поймаем его. Т-1000 будет искать Коннора, а мальчик у нас. Мы выманим терминатора и…

— А как же невинные люди?

— Т-1000 постарается не выдавать себя, в том числе и лишними убийствами. Смешается с толпой и будет собирать информацию. Наши специалисты уже разрабатывают план действий для приманки и захвата Т-1000. Возможно, мы даже обойдёмся без отряда омег.

Кейдж уходит, а Роджерс некоторое время сидит на кровати — нужно собраться с мыслями, понять, что сказать остальным. Затем Стив неторопливо одевается. Роджерс не оттягивает момент, а словно медленно проглатывает горькую пилюлю — обиду на себя, на этот мир, на всё. Но это поможет встать на ноги: крепко, уверенно, непоколебимо. Как раньше. Хотя как раньше ничего уже не будет.

Инструктажная — серая невзрачная комнатка с довольно низким потолком, но способная вместить в себя достаточно много людей. Перед Роджерсом — весь его отряд, даже Коннор здесь. За спиной Стива — огромный экран. Выключен, зияет тёмной пустотой. Роджерс много говорит. Повторяет по большей части слова Кейджа, но не как отличник-зубрила, а как человек, который прочувствовал каждое слово. Это помогает. Когда Стив готовился поговорить с отрядом, ему было тяжело, но теперь, увидев, как полегчало на душе у них, его боль тоже отступила. Все эти дни Роджерс не замечал, что так тяжело не только ему — за своей болью он не видел того, что творилось с товарищами. С его отрядом. С людьми, за которых он в ответе. Хороший урок — командир должен в первую очередь думать о подчинённых и не только в бою.

— Иногда нужно отстраниться от всего и просто делать то, что должен, — неожиданно заявляет Юки.

— Да. — кивает Роджерс, пристально глядя на Кашиму — Ты права. Порой мы должны просто делать то, что должны, несмотря на боль и тяжесть ответственности. Мы должны выполнять то, что от нас требуется. То, что считаем важным и нужным.

Слова Юки в голове Стива, как недостающий кусочек пазла, соединились с тем, что сказал Крис. Они словно поставили точку во всех волнениях Роджерса, придали ему уверенности, о которой он уже и не мечтал. Стив смотрит в глаза Юки и видит этот взгляд. Словно тебя ободряюще похлопали по плечу, протянули руку помощи, обняли, когда это так нужно. Хочется сделать для Юки то же самое, чтобы показать, насколько ценны её слова.

Роджерс, улыбнувшись, просто кивает Кашиме. По её глазам он видит — Юки всё поняла.

2 сентября, 13 год п.п.в. (После Первой Вспышки)

20:00. Отдел дезинформации и сбора данных.

Кейдж поправляет галстук и одёргивает темно-зеленую, почти чёрную форму. Брызгает в рот освежителем дыхания. Всё — заместитель директора SHRT готов. Крис решительно открывает дверь и входит в помещение.

Отдел дезинформации и сбора данных — это муравейник, подобный обычному офису, только больше. Тут работает более сотни сотрудников, если не считать людей, привлечённых извне и не подозревающих о подробностях проекта «Омега». Дезинформация — один из столпов SHRT. Нельзя просто так влезть на территорию чужой страны, устроить там перестрелку и пустить на самотёк информацию об омегах, которая просачивается время от времени. Здесь главное поле боя — интернет и СМИ. Сами работники иронично называют себя троллями — ведь в основном этим они и занимаются. Кроют тремя слоями критики фотографии, видео и слова очевидцев. Кто-то предоставляет общественности якобы реальное расследование по теме, которое ведёт в никуда: факты оказываются ложными, фото и видео — всего лишь подделки, очевидцы… ну мало ли кому хочется немного славы и внимания. Кто-то из троллей с пеной у рта доказывает, что всё случившееся — правда… только для того чтобы выставить верящих в произошедшее конченными идиотами в глазах общественности. Для того, чтобы «сделать» агрессорами или дебилами целую группу людей, достаточно несколько ярких их представителей, по которым и будут судить обо всей массе. Но это не всё, чем занимаются тут. Здесь собирают информацию, чтобы выследить омег, чьё попадание в реальность не было замечено. Придумывают официальные версии, тексты для дикторов телеканалов. Нащупывают ниточки, за которые можно дёрнуть, чтобы высшие чины других стран молчали, или вообще ни о чём не подозревали. Грязно? По-другому нельзя. Именно так каждый раз думает Кристофер Кейдж, оказываясь в этом муравейнике, состоящем из лабиринта офисных перегородок, дверей, ведущих в кабинеты со звукоизоляцией, гула десятков компьютеров и щебетания людей.

Через бесконечный гудящий зал к Кейджу идёт королева-мать муравейника — Маргарет. За глаза её зовут «Архитектор» — в честь главной программы, руководящей «Матрицей» в одноимённой трилогии фильмов. Она создаёт мир иллюзий, в котором живёт общество. Кожа её цвета молочного шоколада, но глаза пронзительно светлые. Маргарет — далеко не топ-модель, но в её широкой кости, крутых бёдрах, полных крепких грудях, чувствуется женственность и бешеная сексуальность. Этим духом пронизано каждое движение Маргарет. Но сексуальность — не всё — в ней ощущается власть и сила. Можешь хотеть эту женщину, пожирать глазами, но чувствуешь, как тебя берут за яйца — и ты полностью под её контролем. Не потому, что очарован, хотя и это тоже, а потому что нутром чуешь — она сломает тебя если захочет, с той самой игривой улыбкой на губах, которой одаривает всех и каждого.

— Вы закончили? — спрашивает Кейдж.

— Да. На сегодня всё. — отвечает Маргарет.

Голос у Архитектора волевой, глубокий, но женственный. Гипнотизирующий. Растворяющий в себе.

Кейдж и Маргарет покидают «обитель иллюзий», и лишь дверь захлопывается, Крис вжимает в стену «королеву Матрицы» и целует в губы.

О-о-о, эти полные губы. Сочные, ненасытные, страстные. Каждый раз ищущие новую точку на теле дабы взорвать тебе мозг.

Они женаты уже пять лет, восемь месяцев и… Крис забывает обо всем, когда она прижимается к нему. Он в деталях знает каждый дюйм её тела, но всякий раз вновь хочет сорвать с Маргарет одежду. Этот серый строгий костюм, белую блузку, юбку...

— Как работа? — спрашивает Кейдж, оторвавшись от жены.

— Ты умеешь испортить момент, — игриво произносит влажными губами Маргарет.

— Пытаюсь остыть, — поддерживает игру Крис.

Маргарет картинно закатывает глаза и произносит:

— Надеюсь, не зря.

— К-о-н-е-ч-н-о, — растягивая слово, выдаёт Крис.

— Я вся в нетерпении.

— Тебе. Только это. И остаётся.

Супруги спокойно, словно и не было вспышки страсти минуту назад, идут по коридору — чета Кейдж умеет держаться на публике. Играть свои роли не в тягость — это всего лишь часть работы, с которой они великолепно справляются. Сначала они заходят в «Альфа и Омега» пропустить по бутылке пива, затем идут к жилому комплексу. Заливаются смехом по дороге, вспомнив что-то забавное. Первый этаж. Ключ поворачивается в замочной скважине. В простой, но со вкусом обставленной двухкомнатной квартире их ждёт бутылка текилы, лайм и мягкая кровать засыпанная листьями мяты. Секс страстный, изобретательный, моментами безумный. Зажжённые ароматические свечи и мята слегка перебивают запах пота. Маргарет успевает достигнуть оргазма дважды, прежде чем истекает тридцать минут и Крис кончает. Уставшие, они, переводя дух, лежат рядом. На сегодня всё.

Каждый раз они стараются. Оба. Последний год Крис кончает не больше раза за ночь. Иногда приходится ждать этого момента неделю, но оно того стоит. Всё ради того, чтобы сохранить свежесть в отношениях, страсть, безудержное рвение вновь сорвать с супруга одежду. Они ещё не охладели друг к другу, но решили продлить это бешеное вожделение как можно дольше. Оба жаждут секса, максимально активны и изобретательны — такова их натура. Им нравится быть вместе: общаться, чувствовать друг друга, заниматься любовью, и не хочется, чтобы эти эмоции ослабли. Поэтому Маргарет и Крис усердно работают над своими отношениями. Они могли себе позволить что угодно в постели, но медлили с этим. Оттягивали момент, припасали многие интересные фишки напоследок. Это их способ сохранить то, что есть между ними. Один раз за ночь, не чаще двух раз в неделю. Спят вместе, но в нижнем белье. Ведут себя так, будто каждый их физический контакт происходит впервые. И в дни секса — никаких разговоров на банальные обыденные темы до самого окончания действа. Даже общаться и пересекаться стараются как можно реже. Впрочем, теперь, после секса они могли вести себя, как муж и жена.

— Как… — Крис выдохнул, — …прошёл день?

— Плохо. — Маргарет улыбалась, но исключительно из-за недавнего оргазма — Уфф. Ну вы и нашумели в Рио.

Она слегка отдышалась и продолжила:

— Более проблемного случая у нас не было — будьте аккуратней в следующий раз. Множество свидетелей, дюжина видео, полсотни фотографий. Словно на интернет кто-то скинул атомную бомбу!

— Вы справились?

— Да. С трудом, но справились. После инцидента отдел неделю пахал без выходных. Нам пришлось привлечь несколько сотен сотрудников извне, чтобы замять происшествие, но всё равно осталось много тех, кто верит в…

— Как много?

— В пределах нормы. — Маргарет убирает с лица влажные от пота волосы. — Сейчас мы всё держим под контролем, но кто-то со временем может связать все факты воедино. Фанатик, журналист, киноман — кто-то рано или поздно поймёт, что происходит, если вы повторите подобноё дерьмо ещё пару раз. Ох, Крис. Пока всё тихо, но, чем больше вы будете оставлять свидетелей, тем быстрее…

— Ты хочешь сказать, что нам стоит убирать свидетелей?

Маргарет хмурится:

— Крис, я не лезу в вашу работу — не моё дело. Просто констатирую факт…

— Марго, не надо! Я не отдам подобный приказ!

— Я и не прошу! — Она гладит Криса по щеке.

— Мы защищаем людей! Это. Наша. Работа.

— Знаю. — Маргарет убирает руку от лица мужа. — Ты думал о том, что будет, если всё это выплывет наружу? Если все узнают, что происходит?

Крис не отрывает глаз от её лица.

— Паника. Если поймут, что делают Соединённые Штаты, это плохо скажется на всей стране. Мы подставим не только правительство, но и простых людей.

— Что тогда?

— Я не знаю. — Крис переводит взгляд на потолок. — У меня порой такое чувство, что никто не знает.

— Как омеги, после произошедшего?

— Нормально. Стив — хороший капитан, хоть и слишком наивный. Порой ему нужен пинок под зад, инъекция реальности в мозг.

— Красиво сказал. — ухмыляется Маргарет, водя пальцем по волосатой груди Криса.

— А это так и есть, — улыбнулся тот, страстно прижимая её к себе.

— А что там с русскими? — после нескольких минут ласк спрашивает Маргарет.

Крис ложится на спину и, глядя в потолок, отвечает:

— Верховное командование приказало не лезть на территорию страны. Поскольку там знают о секондгейтах и омегах, смысла в зачистке уже нет, да и слишком велика вероятность столкнуться с русским отрядом. Плюс ко всему, они знают и о существовании SHRT, и могут сделать достоянием общественности наше вторжение — спровоцировать международный скандал.

— Разве они знают, какая страна вторглась?

— Догадаться несложно, пусть и доказательств у них нет.

— Да. Нашей секретности кто угодно позавидует.

— И всё-таки им известно, почему мы были там. Чтобы вывести нас из игры, русские постараются свести любую попытку нашего вторжения к международному скандалу. По крайней мере, так считают аналитики и руководство.

— Другие страны могут поступить так же.

— Им неизвестно ничего об омегах. Такие скандалы мы замнём, ты и сама это знаешь. Но русские в курсе всего, они понимают, какую выгоду можно извлечь из секондгейтов и омег. Их нельзя будет подкупить или отделаться угрозами.

— Думаю, ты прав. — Маргарет тоже смотрит в потолок и задумчиво произносит — Хм. Теперь стало ясно, почему омег не обнаруживали в России — они заметали следы.

— Да, мы это и раньше предполагали, но доказательств не было. Помню, когда, наконец заметили полное отсутствие секондгейтов в РФ, многие решили, что русские и является причиной появления омег.

— Кстати. Что-нибудь новое выяснили об этом?

— Нет. Учёные в тупике — изучать нечего. Даже места открытия секондгейтов исследовать зачастую нельзя — многие находятся за границей.

— Новые теории?

— После того, как выяснилось, что Россия ни при чём, все придерживаются мнения что секондгейты — это естественное явление.

— А я так не думаю. — хохотнула Маргарет и расплескала чёрные волосы по подушке. — Поверь мне, мой дорогой, это не так. Землетрясения, извержения вулкана, вспышки на Солнце — это природные явления. А секондгейты — дело рук человека, как и сами омеги.

— Ты тоже умеешь красиво и по-киношному говорить. — улыбается Крис и заваливается на Маргарет сверху.

— Второй раунд? — игриво спрашивает она.

— Никаких сиквелов для тебя, — имитируя акцент Арнольда Шварценеггера, пафосно заявляет Крис и они оба смеются.

Уняв смех, супруги, сбросили одеяло, и распластались обнажённые на смятой простыне.

— А это, из какого фильма? — всё ещё улыбаясь, спрашивает Маргарет.

— Точно не помню. Какой-то боевик с Арни.

— Ну, понятно, что с брутальным австрийцем.

— Тебе что, нравятся белые?

Они снова заливаются смехом, а потом некоторое время молчат, пока Маргарет шутя не произносит:

— Ну, мы и расисты.

— Всё, хватит! Остановись! — хохот согнул Криса пополам.

— Уф. — Выдыхает Маргарет — Как там юный спаситель человечества?

— Думаю, с Коннором, всё будет в порядке. — Я приглядываю за ним.

— Хочешь стать отцом «спасителя человечества»?

— Нет… Мне бы хватило быть просто отцом. — Улыбается Крис — Знаешь…

Маргарет обрывает мужа на полуслове:

— Кстати, что с железным Арни?

— Мы… — Крис словно хотел ответить не на этот вопрос. — Мы не станем разбирать его на запчасти.

— Неожиданно. — Маргарет ложится на бок в весьма сексапильной позе и кладёт руку на грудь Криса. Впрочем, его настроение не улучшается, он всё ещё кажется потерянным.

— Пожалуй, — произносит Крис, — мы решили, что SHRT нужен ещё один боец-омега.

— Вы могли бы, наштамповать целую армию терминаторов.

— Да, но учёные не могут гарантировать, что такие технологии будут работать в нашем мире. После исследований они в любом случае повредят кожный покров Т-800 — и как нам тогда его использовать в густонаселённых районах? Да и учёные не уверены что смогу собрать Т-800 обратно.

Супруги снова прыснули. Когда смех затихает, Крис продолжает:

— Терминатора, просканировали, кое-где сделали надрезы, взяли образец металла и плоти. Даже извлекли и исследовали микрочип, но ничего радикального. Технологии Т-800 могут и не работать в нашей реальности — тогда мы потеряем отличного бойца, который нам так сейчас нужен.

— Эльза? — совершенно серьёзно спрашивает Маргарет.

— Да… Вообще весь русский отряд. Мы не знаем, как они поступят, что будет дальше. Нам нужны сильные омеги. Конечно, если Т-800 будет серьёзно повреждён, мы разберём его до последнего винтика. Возможно, поверхностного исследования будет достаточно, чтобы понять, как он устроен. В конце концов, крупица металла может дать нам новый сверхпрочный сплав. Кусочек кожи устроит революцию в области пластической хирургии. А если микрочип будет работать — все современные компьютеры покажутся калькуляторами по сравнению с тем, что мы сможем создать.

— А ещё терминаторы.

— Да. — Крис помрачнел. — Терминаторы.

Кейдж хочет сказать Маргарет: «я настоял на этом решении, упёрся как мог, надавил… невероятно, что смог убедить руководство», но не говорит. Маргарет, скорее всего не поймёт его решения. Они хорошо ладят, но когда дело доходит до некоторых вопросов и тем, они не сходятся во мнении.Крис пытается не думать об этом.

— Значит, теперь у вас есть терминатор?

— Да. В нашем распоряжении терминатор.

15 сентября.

10:02. Тренировочный полигон.

Джон заходит в гигантский ангар, в котором скрыт от посторонних глаз тренировочный полигон. Личные шкафчики бойцов находятся по обе стороны от входа и занимают примерно пять процентов помещения. Далее около трети пространства отведено под отработку ближнего боя и физическую подготовку. Здесь есть всё необходимое: маты, ринги, различные тренажёры и даже небольшая полоса препятствий. В последней, самой большой части ангара расположено стрельбище и небольшая экстремальная зона для отработки боевых действий.

На тренировочном полигоне властвует запах пота, и пороха. В воздухе стоит непрекращающийся гул пальбы, выкрики, едва слышные звуки ударов по грушам и разгорячённой плоти. Коннор приходит сюда, чтобы посмотреть, как тренируются остальные, разбирает и собирает оружие, понемногу учится рукопашному бою и качается. Джон пока не до конца уверен, что всё ему это нужно, ведь в этом мире он больше не спаситель человечества, не лидер сопротивления, не избранный. Просто парень десяти лет. Непонятно только, радоваться этому или нет.

Когда Джону всё объяснили, мир второй раз за сутки перевернулся с ног на голову. Поначалу во всё это невозможно было поверить, но пришлось мать вашу! Потом появились мысли в духе «а что теперь?». Коннору сказали, что можно остаться здесь, или — вернуться назад, но только когда учёные разберутся с тем, как работают секондгейты. Правда, есть нюансы. Если Джон попал в реальность из театральной версии «Терминатор 2: Судный день» — фильм, который показывали в кинотеатрах — то в мире Джона, его мать Сара умрёт от лейкемии, и Коннор станет лидером сопротивления. Судный день в любом случае наступит — обычная версия картины имела продолжения, в которых судьба не позволяла изменить некоторые важные события. Но Коннор уже выяснил, что прибыл из режиссёрской версии «Терминатор 2». В ней всё заканчивалось иначе: Судный день удалось предотвратить и мать дожила до глубокой старости. Но… когда Джон вернётся назад, уже одно это знание может всё изменить.

Коннору объяснили, что все остальные миры, так же, как и этот, не подвержены сюжетам, за исключением тех, где существует судьба и предопределённость. Вернувшись обратно, Джон может поступить иначе — и тогда всё изменится. Впрочем, Коннор уверен, что это к лучшему — теперь он знает достаточно, чтобы избежать каких-либо ошибок. Есть только одна проблема: в режиссёрской версии Джон, когда вырастет, должен стать великим человеком, судя по всему, политиком. Но теперь, зная это, Коннор может сделать что-то не то, и этого не случится. Что тогда?

Самое интересное, что возвращение в свой мир — не единственный путь. Если научатся открывать врата, можно будет не только вернуться обратно, но и вытащить кого угодно сюда, в реальность. Может, здесь будет лучше? В этом мире Сара Коннор — не пациентка психиатрической лечебницы Пескадеро, не преступница и не террористка. Здесь никто не разлучит Джона с матерью. Но тут надо на что-то жить, и пока Коннор не знает, куда ему податься, чтобы зарабатывать деньги…

Некоторое время назад, когда Джону было совсем плохо, к нему подошёл мужчина, которого зовут Крис. Только потом Коннор сильно удивился, узнав, что это заместитель директора SHRT.

— Как дела? — спросил Крис.

— Ху… хреново — Джон чуть не взматернулся, но решил сдержаться — заместитель директора не выглядит, тем с кем можно разговаривать на расслабоне.

— Скучаешь по матери? — голос Криса был серьезным, но не строгим, и в нём проскользнули нотки сочувствия.

— Скучаю, да. Но вообще… меня допекает всё это, — отвечает Коннор.

— Да. — Крис кивает и присаживается на корточки рядом с Джоном. — Я не знаю, насколько тебе тяжело, только другие омеги могут тебя понять. Но такова ситуация. Если ничего не можешь изменить, ты должен принять всё, как есть. Понимаешь?

Джон поднял глаза и наткнулся на весьма странный взгляд. Крис смотрел на Коннора с сочувствием, беспокойством, но не как на ребёнка — словно общался с взрослым человеком.

— Просто… нифига не представляю, что теперь делать, — признаётся Джон.

— Ты хочешь вернуться обратно или остаться здесь?

— Там мне ничего не грозит, верно?

— Мы уже выяснили, что фильм, из которого ты пришёл…

— Да. Знаю.

— Значит, всё должно сложиться хорошо. Но ты должен помнить, что увиденное тобой на экране лишь один из возможных вариантов развития событий. Всё зависит от тебя.

— Знаю.

— Тогда всё хорошо. Если ты хочешь вернуться, то выбрал свой путь, знаешь, что делать. Тебя волнует ещё что-то?

— Да.... — Джон запнулся на секунду, словно боялся произносить это, — А если вы не сумеете открыть… дверь в мой мир?

— Секондгейт, — подсказал Крис и тут же ответил на вопрос, — Не волнуйся, если дверь пропускает сюда, то и к вам можно попасть. Рано или поздно учёные разберутся, как всё работает.

— Может уйти много времени, верно?

Крис, собиравшийся уже подняться с корточек, замер.

— Да. — Кивает Кейдж.

— Год? Два? Больше?

Крис отвёл взгляд, подумал и сказал правду:

— На это может уйти много лет.

— Десять?

— Возможно.

Джон опустил глаза, но не выглядел расстроенным, скорее, это была смесь разочарования и злости. Коннор хмыкнул и произнёс:

— Ну и что мне делать?

— А что бы ты делал там? — спрашивает Крис и тут же сам отвечает на вопрос. — Учись, ищи своё место в жизни, работу, то, чего ты хочешь.

Джон долго — кажется, несколько минут — смотрел в глаза Кейджа, но словно не видел их. Потом коротко кивнул.

Прошли дни, и Коннор всё думал: «Чем я хочу заниматься?» Ответила ему на вопрос омега со странным именем Челл:

«Делай то, что умеешь, то, что нравится. А если не знаешь, попробуй все, что сможешь, дурилка! Обязательно найдёшь своё» сказала она и подмигнула. И Коннор мысленно пнул себя под зад.

Теперь большую часть времени Джон проводит за компьютером и на тренировочном полигоне. Привычка заниматься военным делом и пристрастие к хакерству, дали о себе знать. Правда, банкоматов для взлома тут нет, а боевые патроны ему пока не выдают. «Ну, ничего» — говорит себе Джон. «Моё время придёт. Как там сказал Крис? Всё зависит от тебя. Помнится, мой отец — Кайл Риз — говорил нечто подобное. «Нет судьбы кроме той, что мы себе выбираем».