БИТВЫ ГЕРОЕВ (гет)

12 июля

21:47 по местному времени

Тихий океан, неподалеку от Полуострова Камчатка.

Основной удар проги во главе с Ринцлером нанесли по вражескому отряду, дав «опричникам» небольшую передышку.

— Что у нас с патронами? — спрашивает Сват.

— Плохо, — Кузнецов на секунду выныривает из укрытия и делает пару выстрелов.

— Думаю, у них не лучше, — кивнув в сторону врагов, замечает Логан и перезаряжает пистолет, — в автомате патроны закончились минут пять назад.

— Эльзы так и не видно? — Соня выглядывает из-за толстенной глыбы льда, служащей ей укрытием.

— Нет, — отзывается медик, — и это говорит о многом.

— Нам нужно найти её, — говорит Соня. — Может, она только ранена.

— Мы не можем рисковать! — заявляет Кузнецов. — У нас хорошая позиция, противники сцепились, сейчас логичней передохнуть и добить тех, кто выживет.

— За это время Эльза может умереть, — замечает Соня, отметив, что Кузнецов даже не смотрит в её сторону.

— Она права, — вступает в разговор Логан. — Мы можем сделать вылазку. Нападём неожиданно и заодно поищем Эльзу.

— Влад. — Сват вытряхивает из пистолета пустой магазин. — Эльза наш козырь, без неё мы можем и не выкарабкаться. К тому же, своих мы бросать не будем.

Кузнецов, с шумом выдохнув, окидывает взглядом отряд и, наконец, произносит:

— Я передал руководство отрядом тебе. Командуй.

— Кощей, Краса!

— Сват, мы поняли, — улыбается Соня.

— Прикройте нас, — просит Логан.

— Нечем толком, — замечает медик.

— Держи. — Соня отдаёт ему свой АК. — Там ещё выстрелов на двадцать.

— А ты?

— Пистолет есть.

— Сват. — Логан бросает командиру пистолет и запасной магазин к нему. Тот в ответ кивает и говорит:

— Ну, ни пуха ни пера…

Не дождавшись ответа, Сват добавляет:

— Вы должны ответить «к чёрту».

— Теперь будем знать, — кивает Соня и вместе с Логаном выбегает из-за возведённых Эльзой укрытий.

Перед ними пространство, где глыбы льда смешиваются с контейнерами. Несмотря на множество возможных укрытий и плохой обзор из-за них, пулю тут схлопотать легко, поскольку и враг может прятаться за каждым углом. Соня и Логан короткими перебежками прочёсывают территорию. Это оказывается не просто, так как огонь по ним открывают почти сразу.

— Один стрелок,— подмечает Росомаха. — Прикрой меня, я разберусь с ним.

После того как Соня высовывается из-за укрытия и начинает стрелять, Логан бросается по небольшой дуге к врагу. Оббежать льдину. Поскользнулся, но равновесие смог удержать. Слева между укрытиями мелькают проги, бьющиеся с отрядом врага. Проносится парень со светящимся мечом, и он явно увлечён боем. А вот и стрелок — выныривает из-за контейнера, в левой руке сжимает щит, а в правой пистолет-пулемёт. Красавец блондин с довольно короткой стрижкой и голубыми глазами. Широченные плечи натягивают военную форму тёмно-синего цвета, которая скрывает мощное накачанное тело. Заметив Логана, он направляет оружие на него.

Поздно!

Росомаха прыгает, и заходящее солнце багровым отблеском отражается на выскользнувших когтях. Враг закрывается щитом. «Тебя это не спасёт», — думает Логан, обрушиваясь сверху. Столкновение оказывается малоприятным — Росомаха словно врезается в стену. Когти вместо того, чтобы пробить щит, соскальзывают, и Логан едва не падает на колени. Враг отталкивает его в сторону и тут же добавляет с ноги в грудь. Короткая очередь из пистолета-пулемёта, и «опричник» проваливается в щель между парой контейнеров.

— Роджерс, что там? — доносится из-за соседнего укрытия.

— Небольшой прорыв, — тут же отвечает парень со щитом. — Я разберусь.

— Разберёшься. Как же, — угрюмо говорит Логан, выбравшись обратно наверх. Раны на его теле уже затягиваются.

Роджерс удивлённо смотрит на Росомаху и едва успевает среагировать на вынырнувшую из-за льдины Соню. Пистолет в её руках стреляет с бешеной скоростью, и пули одна за другой врезаются в подставленный щит. Они плющатся, брызгая в стороны крупицами свинца, и отлетают, не оставив на щите и царапины, лишь сдирают краску. Затвор пистолета последний раз отходит назад и замирает. Соня бы улыбнулась, будь у неё на это время, но ресурсы тела полностью направлены на молниеносные слаженные движения и мгновенное обдумывание комбинации. Её левая кисть вспыхивает розовым светом и указывает вначале на щит, но затем скользит ниже. Энергетические кольца сжигают дотла нижнюю часть штанины Роджерса, обугливают ботинок и кожу. Соня ударом ноги вышибает из руки врага оружие и по инерции делает разворот на триста шестьдесят градусов. Через доли мгновения, когда она оказывается вновь лицом к лицу с Роджерсом, в её левой руке зажат порошок из кармашка на поясе. «Лови воздушный поцелуй, красавчик!». Обескураженный Роджерс получает в лицо облаком порошка и бонусом пинок по обожженной голени. Прикусив до крови язык, он валится на спину, а Соня перезаряжает пистолет.

— Справа! — кричит ей Логан, и она едва успевает увернуться от шеста.

Соня перехватывает оружие врага и скручивает того захватом. Из-за контейнера неподалеку появляется ещё одна прога, которая кидает диск. Соня отклоняется в сторону вместе с обездвиженным врагом и приставляет пистолет к его голове. Она зажмуривается, когда противник в её руках разлетается на куски. Пистолет тут же, словно указующий перст, метит во второго врага. Возвращающийся к проге диск скользнул совсем рядом с виском Сони. Бах! Рука проги, протянутая, чтобы поймать оружие, рассыпается на тысячи кубиков, и диск вместо того, чтобы лечь в ладонь, прошивает насквозь своего хозяина.

В метрах десяти от Сони появляется Ринцлер, сражающийся с женщиной из вражеского отряда. Теперь, когда её можно разглядеть поближе, видно, что это азиатка. Кажется, японка. Стройная, но не худая. Тёмные волосы уложены в причёску, напоминающую шапку: пышно забраны назад, а кончики, собранные в небольшой пучок, заколоты палочкой с красным шариком-навершием. Лицо красивое, но строгое, сосредоточенное. Это лицо воина, прекрасного и смертоносного. Японка держит обратным хватом короткий меч с белой рукоятью, без гарды или других защищающих пальцы приспособлений. Клинок тонкий, прямой, с однолезвийной заточкой, он порхает в воздухе как молния, отбивая атаки врага и стремясь нанести смертельный удар. Но Ринцлер словно неуязвим, гибкий как змея и настолько же стремительный. Их смертельный танец, кажется, продолжается достаточно долго, поскольку в движениях японки чувствуется изнурённость. Ринцлер парирует её удар и, сделав кульбит в воздухе, бьёт ногой с разворота. В этот момент Соня направляет на сцепившихся врагов пистолет. Японка отключается от удара Ринццлера и падает, уходя с линии огня, а пули одна за другой устремляются к проге. Он прыгает в сторону, одновременно вращаясь вокруг своей оси. Пули скользят совсем рядом и все же уходят в молоко. Ещё не коснувшись ногами тверди Ринцлер бросает оба диска. Они летят зигзагами, отскакивая от преград. Понять, где диски окажутся в следующее мгновение, не представляется возможным. Соне и Логану остаётся лишь уворачиваются инстинктивно. Вроде их движения логичные и правильные, но в последнее мгновение диски сталкиваются и, отскочив друг от друга, поражают цели.

Логан получает удар в висок, Соне везёт чуть больше: диск рассек щёку. А Ринцлер уже рядом. Соня направляет на него пистолет, но ствол оказывается зажат между двумя дисками, которые уже вернулись к проге. Теперь можно разглядеть, что светящаяся кромка этого оружия вращается на манер циркулярной пилы и воздух вокруг неё дрожит, словно от сильного жара. Пистолет брызжет искрами и Ринцлер резко разводит руки в стороны, отсекая ствол. Но в своей позёрской позе оказывается открыт, для удара и получает своё. Соня, крутанув пистолет в ладони, перехватывает его за остатки ствола. Рукоять со смачным треском врезается в шлем Ринцлера а следом уже несётся тяжёлый ботинок. Прога отлетает назад, перекувыркивается и тормозит, вонзив диски в поверхность контейнера. Два фонтана искр отражаются в чёрном шлеме, на одной стороне которого красуются трещины в форме паутины.

Соня достаёт нож, а рядом встаёт очухавшийся Логан. Рана на его виске почти затянулась. «Башка раскалывается, — думает Росомаха. — Видимо сотрясение. Бывает».

«Опричники» бросаются в атаку одновременно, плечом к плечу. Помогает это слабо. Каждая рука Ринцлера словно живёт отдельной жизнью и имеет собственный разум — диски всегда оказывается там, где наносят удары «опричники». Контратака не заставляет себя ждать. Ринцлер едва уловимым для глаз движением рассекает бронежилет Сони, и та, споткнувшись об угол контейнера, падает на спину. Второй диск блокирует когти Логана. Росомаха наваливается на врага всем весом, пытаясь заставить того отступать, при этом потеряв инициативу. Не выходит. Ринцлер со всего маху бьёт по когтям вторым диском. Раздаётся электрический треск, и Росомаха отшатывается назад, едва устояв на ногах.

Соня вскакивает и пытается застать противника врасплох. Должно получиться. Нож метит точно в грудь Ринцлера, но тот перехватывает руку Сони ногами и, крутанувшись в воздухе, опрокидывает её на спину. Приземлившись на Соню, прога одним ударом отрубает ножу клинок, а второй диск уже занесён для смертельного удара. Вращающееся лезвие несётся вниз и в последний момент оказывается зажато в пальцах Логана. Боль резанула так, что он чуть не выпускает добычу. Нет, не в этот раз!

Росомаха рывком скидывает Ринцлера с Сони. Прога, с трудом удержавшись на ногах, едва успевает отразить выпад Логана. Оба пытаются достать друг друга, сражаясь лишь одной рукой, вторыми они намертво соединены диском, который никто не желает отпускать. Ринцлер всё же оказывается быстрее и наносит удар за ударом. Один из них Росомахе удается блокировать предплечьем… резко выпрямить руку и отвести в сторону. Отсечённая кисть проги прямо в воздухе рассыпалась на кусочки. Рядом мелькнула Соня. Она прыгает через Ринцлера, перекувыркивается в воздухе и одновременно с этим забрасывает ему на шею удавку. Единственное, что успевает сделать прога, это отпустить оставшийся диск и перехватить тонкую металлическую нить. Удавка стягивается и вонзается в пальцы Ринцлера.

Соня, приземлившись, оказывается спиной к спине c врагом, который укороченной рукой тут же бьёт её локтем по почкам. Стиснув зубы от боли, она лишь на долю секунды ослабляет хватку, но Ринцлер всё равно находит, как этими мгновениями воспользоваться. Он отталкивается от земли и откидывается назад. Соня нагибается вперёд, и прога ложится ей на спину, наваливаясь всем своим весом. Выбраться из врезавшейся в пальцы удавки это не поможет, зато освободившимися ногами он бьёт в грудь Логана. Росомаха отшатывается, а Ринцлер резко порывается вперёд, вставая на ноги и стараясь одновременно с этим перебросить через себя Соню. Но это не проходит — она изо всех сил упирается ступнёй в неровно лежащий контейнер.

— Не рыпайся, мразь! — шипит Соня, изо всех сил продолжая тянуть края удавки на себя. — Сейчас, выблюдок, тебе будет фаталити!

Соня дёргает за один конец удавки, слегка ослабляя второй. Тут же повторяет операцию, но в обратном направлении. Металлическая нить скользит по пальцам Ринцлера и довольно легко отсекает их. Соня со всей дури тянет удавку на себя, при этом резко приседая. В то же мгновение её оглушает звон. С ног до головы Соню окатывает волна кубов вспыхивающим алым, словно они раздутые ветром угли. Отсечённая голова Ринцлера приземляется в паре метров и разлетается на мириады осколков.

— Ты как? — подойдя, спрашивает Логан.

Соня лишь шумно вздыхает и пытается выпрямиться. Адреналин ещё не скоро выветрится из крови, но уже сейчас отлично чувствуется боль в груди. Одного взгляда достаточно чтобы понять: Ринцлер не просто распорол бронежилет. Замечательно! Соня качает головой и дотрагивается до саднящей щеки. Вот же… Она матерится, нащупывая глубокую сильно кровоточащую рану рассёкшую лицо от уха до носа — без швов и шрама тут не обойдётся.

— Твою ж мать, — изрекает усталым голосом Соня и пошатывается.

— Эй! — Логан хватает её за плечи — Надо возвращаться к нашим. Ты, наверное, потеряла слишком много крови…

— Вначале найдём Эльзу, — шепчет Соня и, встряхнув головой, более бодро заявляет: — Я в порядке.

Она хочет сказать что-то еще, но Логану не до этого. Он закрывает собой напарницу от пистолета, вынырнувшего из-за ледяной глыбы. Один за другим следуют выстрелы, и Росомаха знает, сколько их было — каждый из них он прочувствовал. Два попадания в голову, три в спину — в район сердца. «А может, их было и шесть, — проносится в его мозгу. — Кажется, я отключился на той, что попала в затылок. Такой звон в ушах».

Росомаха обнаруживает, что лежит на животе. Снова выстрел! Соня падает на колено рядом с Логаном. «Повезло, — думает он. — Пуля попала в бронежилет».

«Мы до сих пор так и не уяснили: болтовня посреди поля боя — глупость. Здесь никто не будет ждать, когда закончится диалог. Здесь стреляют в спину, и нет места пафосному трёпу. Впрочем, сейчас я тоже страдаю хернёй — думать нет времени. Не сейчас!»

Росомаха встает, прикрывая рукой голову. Не зря. Пули впиваются в тело одна за другой. Рядом Соня сдавленно вскрикивает — в её плечо воткнулся метательный нож. Взгляд в сторону: та японка надвигается с мечом наголо. Из-за ледяной глыбы, прихрамывая, выходит парень со щитом: он достаёт из-за спины миниатюрный пистолет-пулемёт. Следом за ним выныривает пара бойцов. Одному сносит голову из противотанкового ружья. Тут же грохочет второй выстрел, но пуля врезается в преграду в виде щита и, брызнув крупицами металла, сминается гармошкой. На щите вновь нет следа от пули — только краску содрало. Сам боец даже толком не напрягся, словно и не почувствовал выстрела.

Соня и Логан пятятся прочь обратно к своим, те пытаются помочь редкими выстрелами — боезапас почти исчерпан. Слева что-то сверкнуло: из-за контейнера появляется парень со светящимся мечом. Соня выдёргивает из плеча нож и берёт его обратным хватом. Заметив, что она готовится к последней атаке, Логан шепчет:

— Беги.

Соня непонимающе смотрит на него, хочет что-то сказать… раздаются выстрелы…

Всё стихает через секунд десять. Соня и Логан понимают, что стреляли не в них и вообще враги смотрят в другую сторону. Туда, где разваливается истерзанная пулями ледяная стена. Туда, где из-под обломков поднялась Эльза.

Выглядит она ужасно, хоть и ни одна пуля не достала её. Левая рука безвольно болтается, правый бок украшает ожог, видимый сквозь пропаленную одежду. Несколько прядей выбились из причёски и свисают на лоб, зубы стиснуты, лицо искаженно гримасой боли, и, кажется, ей не простоять на подкосившихся ногах и секунды. Но она стоит. В этой позе нет величественности и гордости. Просто взятая на мушку измученная, раненная девушка посреди обледеневшего металлического ада.

Пальба возобновляется, но свинцовый град врезается в вырастающие перед Эльзой ледяные столбы. Они трескаются и валятся вниз прямо на стрелков. Бойцы разбегаются в стороны, и их атака становится неорганизованной, шквал выстрелов превратился в отдельные пробивающиеся то там, то тут, жалкие потуги, которыми нельзя остановить её. Ту, что неотвратимо надвигается.

Подкосившиеся ноги Эльзы выпрямляются, и она идёт вперёд. Каждый шаг покрывает контейнеры изморозью. Взмах рукой. Голубой поток энергии моментально преодолевает расстояние до ног вражеского бойца и выстреливает иглами. Пронзённый насквозь солдат повисает на ледяных пиках, выросших из контейнера. Кто-то бросает гранату, и та прямо в воздухе обрастает льдом. Глыба диаметром в несколько метров разлетается на куски, но осколки, осыпающие врагов, благополучно минуют Эльзу. Парень со светящимся мечом пытается обойти её с правой стороны. Ноги несут его по контейнеру, торчащему из общей массы под углом. Взбежав на верхушку, он собирается прыгнуть на Эльзу, но та взмахивает ручкой, обращая Контейнер вместе с мечником в ледяной пик высотой метров десять.

Вражеский отряд всё палит что есть мочи. Тщетные, бессмысленные попытки убить её, они лишь разжигающие пламя, бушующее в сердце Эльзы. Но всё же, несколько пуль пробиваются через ледяные щиты. Одна цепляет пучок волос на затылке, и тот, теряя форму, слегка разматывается, опускаясь основной частью до уровня лопаток. Другая пуля оцарапывает кисть, ещё пара впиваются в бронежилет, и девушка, сгорбившись, припадает на одно колено. Гримаса боли и усталости на лице Эльзы испарилась, сменившись безудержной яростью. Она вновь выпрямляется в полный рост, и от неё во всех направлениях брызжут ледяные колья, пронзающие людей, контейнеры, раскалывающие возведённые самой Эльзой укрытия. Как круги на воде, от неё расходятся потоки холода. Если поднять голову и посмотреть вверх, то звезды, зажёгшиеся в небе, неотличимы от мечущихся в воздухе кристалликов льда. В глазах Эльзы багровым отблеском отражается солнце, окрасившее небосвод в кроваво-красный цвет. А она, словно неудержимая ненасытная буря, продолжает сеять хаос и смерть.

Роджерс, присев прикрывается щитом, когда очередная порция ледяных кольев вырастает прямо перед ним. Осколки брызжут во все стороны, а он пятится назад, пытаясь отстреливаться. Это бессмысленно! Роджерс прячется за контейнером, и видит рядом с собой Челл — молодую женщину, с довольно округлыми формами и каштановыми волосами, стянутыми в хвостик. Она обута в белые ботинки, с задней стороны доходящие до колена. Сверху они закреплены на ногах ремнями, а каблук заменяет идущая от голени к подошве полоска металла, напоминающая перевернутый восклицательный знак. В руках Челл держит пушку: овал, из которого выходит толстый ствол с несколькими проводами и тремя механическими лапками на конце. К оружию снизу прикручен небольшой пистолет-пулемёт.

— Надо уходить, Стив, — говорит она, тяжело дыша.

— Мы должны взять этот корабль! У нас приказ…

— Нам бы сейчас просто выжить! — обрывает его Челл.

— Мы справимся…

— Мы все умрём, Стив!!!

Роджерс пристально смотрит в слегка раскосые глаза Челл, а затем кричит во всю глотку:

— Уходим! Быстро!!!

Челл направляет ствол своего оружия на надстройку и, окинув её взглядом, стреляет. В самом гладком месте стены, лишённом следов от пуль, возникает вертикальное овальное окно, словно пылающее оранжевым огнём по краям. Челл выглядывает из укрытия и, пробежав немного по направлению к носу корабля, стреляет в платформу возле «ската». Из ствола вырывается синий шар, за которым спиралями вьются несколько шлейфов энергии того же цвета. На платформе возле «ската» появляется окно аналогичное тому, что на стене надстройки, только с каймой синего цвета.

Скудные остатки отряда Роджерса спешно бегут с поля боя, прыгая в окно на стене, чтобы появиться уже на носу корабля. Стив бросает взгляд на ледяную гору, которая сковала его товарища. Но мечник жив: в последний момент он успел воспользоваться силой, и атака Эльзы не достала его. В ледяной глыбе осталось немного пустого пространства, и теперь, растопив одну из стен своим клинком, мечник выбирается наружу.

— Энакин, сюда! — кричит ему Роджерс, и в его голосе проскальзывают радостные нотки, а изо рта вырывается облачко пара.

Волны холода окутывают всё вокруг. В воздухе мечутся снежинки и крупицы льда, и где-то посреди этого ледяного тумана находится она — воплощение стихии. Толстая корка льда уже покрыла больше пяти метров вокруг Эльзы и всё продолжает разрастаться. Кузнецов смотрит на это и не верит в то, что происходит. Шарит глазами по полю боя, пытаясь обнаружить признаки того, что всё это только сон, но находит лишь доказательства обратного. Его кошмар стал явью.

«Я был прав. Я говорил им! Я предупреждал! Я говорил… Я…»

Кузнецов словно не управляя своим телом, идёт вперёд. К Эльзе.

«Надо подобраться ближе. Как же холодно».

Шаг за шагом.

«Ещё чуть-чуть, я не могу промахнуться».

Кузнецов поднимает пистолет и нацеливает его в затылок Эльзе, туда, где болтается немного размотавшийся пучок волос, который как маятник часов качается из стороны в сторону, словно отсчитывает, сколько им всем осталось жить. Кузнецов давит на спусковой крючок. Ничего не происходит. Палец и на миллиметр не может сдвинуть этот грёбанный... Кузнецов смотрит на пистолет. Он побелел, а кожа пальцев и ладони примёрзла к нему.

В этот момент Сват отрывается от созерцания Эльзы и, пытаясь отвлечься от жуткого зрелища, обращает свой взор на отступающего врага. Впрочем, от этой картины тоже бросает в дрожь: враги залезают в свои самолёты и когда они взлетят то…

Сват хочет позвать бойца с противотанковым ружьем, но тот мёртв. Кузнецов же словно изваяние застыл, неподалеку от Эльзы. Его волосы покрыты инеем, и он не может оторвать от неё глаз.

Сват бросает медику:

— Сможешь стрелять?

— Не сегодня. — Тот показывает простреленную руку.

А самолёты уже взяли на борт всех пассажиров. Сват, толком не думая, подползает к противотанковому ружью и берёт его в руки. Приклад привычно упирается в плечо. «Хоть бы были патроны. Хоть бы были, иначе всё…».

В этот момент Эльза перестаёт поворачиваться из стороны в сторону, ища врагов.

«Где они?

Как же болит левая рука. Я не могу пошевелить ею. Она так сильно болит... мне никогда не было так больно!»

Лютый холод насквозь проморозил её одежду, и теперь она стоит колом. Царапает кожу. На глаза попадается Кузнецов, он пятится назад, уставившись на неё испуганными глазами, и кричит:

— Сват! Стреляй в неё! СВАТ!!!

«Что?»

Эльза ошарашено смотрит на Кузнецова.

«Что всё это значит?»

Кузнецов продолжает кричать и указывает куда-то вправо, туда, где из инея на контейнерах, под углом градусов шестьдесят, торчат ледяные колья. А Логан и Соня просто болтаются на них, истекая кровью. Они повисли, словно жуки на булавках…

Эльза не может оторвать глаз от этой картины. Росомаха обламывает ледяные колья (те, что создала она!), пошатывается из стороны в сторону... А Соня… Иглы пронзают её тело. И красный цвет. Много красного. Он брызжет из неё. Стекает.

«НЕЕЕЕТ!!!»

Эльза хватается за голову.

«Это сделала не я! НЕ Я!!! Этого не может быть! Нет! НЕЕЕТ!!!»

Она отшатывается в сторону и даже не осознает, что температура вокруг неё падает до критической отметки. Рот открыт в беззвучном крике, лицо искажает гримаса невыносимой боли. Пурга вокруг неё усиливается в несколько раз, и расходящаяся от ног ледяная корка словно покрывается травой. Острой холодной травой.

Росомаха поворачивается к Соне. Он видел, что случилось, но ничего не мог сделать… Она ещё дышит! Логан подскакивает и осматривает её. Ледяные иглы пронзили тело Сони в четырёх-пяти местах: нога, рука, грудь… шея. Именно из шеи хлещет кровь, ручьями стекающая по сосулькам к их основанию. Там она окрашивает лёд в багровый цвет, почти чёрный из-за солнца, стремительно заваливающегося за горизонт.

— Соня. — Росомаха протягивает к ней руку, хочет дотронуться до её щеки.

Она не отвечает. Хочет, но сил не хватает и их никогда больше не будет. Логан знает это — он видел множество смертельных ран. Из горла Сони вырывается булькающий хрип. Она смотрит на него, слегка подрагивая, а он не в силах что-либо сделать. Сейчас, сейчас она что-то скажет. Попросит передать что-то Джеймсу, человеку которого полюбила за пару лет, что они провели вместе. Но нет. Только хрип.

Логану кажется, что он слышит последний удар её сердца. Глаза Сони стекленеют и останавливаются в одной точке. На лице Росомахи. Его ладонь, наконец, касается её щеки, той, на которой виднеется глубокая рана от диска Ринцлера — она перестала кровоточить.

— Логан! — доносится до его слуха откуда-то из другого мира. — Убей её!!!

Росомаха оборачивается — это кричит Кузнецов. Его едва слышно за бурей, что образовалась вокруг Эльзы, которая пятится к правому борту. Она будто ничего не видит, не понимает. Холод, исходящий от неё, распространился на десятки метров, а изморозь уже сползла по борту судна и коснулась океанской глади. Вода медленно покрывается тонкой ломкой корочкой льда.

— Останови её!!! — кричит Кузнецов. — Ты должен!!!

«Я должен», — осознаёт Росомаха. Бросает последний взгляд на мёртвую Соню, поворачиваясь к Эльзе. С его губ срываются три слова, которые никто не услышал:

— Я убью тебя.

И он бежит… до тех пор, пока в десяти метрах от Эльзы не чувствует, что подошва ботинка примерзает ко льду. Он дёргает ногу и понимает, что левая ступня теперь босая. Впрочем, та же участь ждёт через шаг и левую. Росомаха медленно приближается к окончательно потерявшей рассудок Эльзе. Холод теперь уже обжигает, мускулы деревенеют, и каждый шаг становится просто невозможным. Но Логан идёт.

«Я доберусь до тебя, и тогда ты сдохнешь!!! Сдохнешь за то, что сделала с Соней!!! Я не позволю тебе убить хоть кого-то ещё!!!»

Когти выскальзывают наружу, но не рассекают кожу, а проламывают её словно дешёвый пластик. Кровь стынет в жилах в прямом смысле слова. Снег, мечущийся из стороны в сторону, мешает ясно видеть. Ещё шаг. Кожа ступни остаётся на льду. Логан стискивает зубы и чувствует, как они трескаются. Но эта боль ничто по сравнению с другой, пришедшей из прошлого.

«Тогда было точно так же, — стучит в его голове. — Я шёл сквозь ураган, сдирающий с меня кожу, чтобы лишить жизни Джину. Она пыталась остановить меня, пыталась убить всех, кто был мне дорог. И я сделал то, что должен…

Я до сих пор помню, как когти входят в её тело, и Джина умирает на моих руках. Её тело обмякает, и жизнь уходит... Я видел смерть множество раз. И сегодня тоже… как Соня сделала последний вдох…

Нет!!! Сейчас будет не так, как с Джиной! Когда мои когти войдут в твою плоть, Эльза, я не почувствую боли. Я буду счастлив лишить тебя жизни! И я буду смотреть, как твои глаза стекленеют, и из них уходит жизнь. Я вырву её из тебя!!!»

Он шагает рывком, и кожа на его теле частично осыпается промёрзшей коркой.

«Сегодня ты сдохнешь, сука!».

Логан снова делает шаг вперёд, и вновь отрастающая кожа осыпается ледяными осколками. Но он уже у цели. Смотрит на испуганную Эльзу. Эта хрупкая девушка не выглядит чудовищем, она растеряна и не может поверить в то, что натворила.

«Джина тоже была не виновата в том, что с ней случилось, в том, что она сделала».

«Но ты всё равно убил её», — звучит в голове голос Виктора.

«Я должен был её остановить, как и сейчас должен остановить Эльзу».

«Разве? Как будто это не было приятно… Ты зверь, Джимми! Такой же, как я».

Где-то в глубине глаз Эльзы Логан видит отражение Виктора. И это не иллюзия. Его брат, полностью обнажённый, вышел откуда-то справа.

«Мы хищники, Джимми, — будто говорит он. — Будь зверем!»

«Нет! Я сделаю это, потому что должен! Потому что её надо остановить!»

Логан замахивается на Эльзу когтями и замирает… Почему? Он так никогда и не узнает. То ли мускулы в его теле окончательно затвердели от холода, то ли он отказался в последний момент убивать Эльзу. Логан просто замер, отражаясь в её полных слёз глазах вместе с Виктором, который будто шепчет:

«Никому ты ничего не должен, Джимми. Ты просто этого хочешь».

В этот момент разум Эльзы не в силах уже сдерживать истину. Все аргументы сознания закончились «Этого не может быть!… Но так и есть… Я убила её!» Словно красные молнии, лопнувшие кровеносные сосуды рассекают белки её огромных глаз. Через мгновение Эльза, потеряв сознание, падает на лёд. Тут же следует выстрел из противотанкового ружья. Оглушительный, громогласный.

Сват морщится от боли, отпуская спусковой крючок. Он с трудом заставил пальцы на изувеченной руке проделать эту нехитрую работу. И это принесло свои плоды! Одна из вражьих пташек грохается обратно на платформу, зато вторая уже поднялась в воздух. Отлетает на небольшое расстояние и, развернувшись, нацеливается на корабль носом. С подвесов на крыльях срывается пара ракет, и сбитый самолёт на палубе размётывает в клочья.

«Не хотят ничего оставлять после себя. Даже своих не щадят!»

Сват втягивает воздух сквозь сжатые зубы. Израненная кисть подрагивает.

«Не подведи. Только не сейчас».

Сват забыл об Эльзе, как только сообразил, что сделает враг, когда поднимет самолёты в воздух — потопит корабль. Им он не достался, ракеты у них есть. Всё просто: не нам, так и не вам.

Сват целится механически, по привычке, забыв о боли в руке. Едва гнущийся палец жмёт на спусковой крючок. Боёк бьёт по задней части патрона, и капсюль поджигает порох. Миниатюрный взрыв выталкивает пулю из гильзы и несёт её по стволу, который благодаря нарезам закручивает пулю, придаёт ей стабильности для полёта и меткого попадания. В снопе пламени миниатюрный снаряд вылетает на свет Божий и несётся вперёд с такой скоростью, что при замедленной съёмке за ним был бы виден размытый коридор из дрожащего воздуха. Пуля пробивает броню самолёта, а затем и двигатель.

Машину мотнуло в сторону, но она не падает. Сват вновь ловит самолёт в перекрестье прицела. Пальцы не гнутся — кисть вконец онемела. Сват меняет руку. Ещё чуть-чуть. Он задерживает дыхание и стреляет. Щелчок. Пусто. Патроны таки закончились.

Но враг не открывает огонь вновь. Самолёт, оставляя за собой шлейф дыма, уносится прочь. Сват выдыхает с облегчением.

«На испуг взяли. Хех».

Только теперь, вынырнув из мира, сузившегося до врага в прицеле, он слышит разговор товарищей:

— Дай мне пистолет! — требует Кузнецов у медика.

— Зачем тебе пистолет? — спрашивает Сват.

— Убью эту суку!!!

Сват бросает взгляд на Эльзу, лежащую без чувств, затем на Соню, пронзённую ледяными кольями. Глаза возвращаются к лицу Кузнецова. Он испуган. Его зубы стучат не от холода, а от страха. В глазах безумие. Бедолага.

— Отставить! — приказывает Сват.

— Я командую операцией! — Кузнецов ошалело смотрит на Свата.

— Извините, но эту ответственность вы сами же взвалили на меня, — заявляет Сват и смотрит на остатки отряда. Впрочем, в их лице он не находит поддержки — все слишком шокированы происходящим, да и явно не горят желанием защищать Эльзу.

Сват, пока никто не очухался, быстро продолжает:

— Тащите сюда контейнер! Быстро!!! Положим Эльзу туда. Товарищ Кузнецов, вызовите транспорт, нам требуется немедленная эвакуация.

Гробовая тишина длится лишь несколько секунд, а затем все принимаются выполнять приказы — лучше что-то делать, чем думать о том, что произошло. Сват, немного расслабившись, — что удаётся ему впервые за последний час — оглядывается. Повсюду в воздухе, как при стоп-кадре, замерли снежинки и крупицы льда. Недвижимые, словно приклеенные к пустоте. Сват дотрагивается до ледяной пластинки размером с ноготь, и та, слегка вращаясь, медленно отлетает прочь. Будто для неё гравитации не существует.

«Мы тоже потеряли ориентиры и не знаем, как скоро мы рухнем вниз, а главное — куда».