Эффект птеродактиля (джен)

Вернулись домой мы как раз к обеду, я отдала Дилли клетку с Квикки, сбросила теплую мантию на лапки другого домовика.

— Переодевайся, будем обедать, — улыбнулся мистер Крауч.

— Я сейчас! — кивнув, я быстро пошла к лестнице, ведущей на второй этаж, но запнулась о ковер, пошатнулась и плюхнулась на небольшую скамеечку. И заорала от ужаса. Потому что плюхнулась я на чьи-то колени. Попыталась вскочить, но меня уже крепко держали.

— Ты же поклялся, — каким-то замороженным голосом проговорил мистер Крауч.

— Отец, я не нарочно.

В сторону полетела прозрачная ткань. Меня отпустили. Я вскочила и попятилась. Передо мной стоял, виновато улыбаясь, молодой мужчина с пшеничными волосами и россыпью веснушек на лице.

— Здравствуй, — сказал он.

— А вы кто? — спросила я, прекрасно зная, кто это такой. Господи, только бы память не стерли!

— Я твой отец, Гермиона, — тихо сказал Бартемиус Крауч-младший. — Так получилось, что я живой.

— Живой? — переспросила я только для того, чтобы что-нибудь сказать.

— Живой, — вздохнул мой дед. — Давайте пройдем в кабинет, нам надо поговорить.

— Сэр, — очень тихо сказала я, — вы же не сотрете мне память? Пожалуйста, сэр! Я слышала о таких вещах. Я… я поклянусь никому не говорить, если это секрет… Но…

Лицо моего деда закаменело. Я схватилась руками за голову.

— Моей маме память стерли! — выкрикнула я. Истерика подступила незаметно, но быстро накрыла с головой. «Только не обливейт, пожалуйста!» — единственной осознанной мыслью билось внутри.

— Т-с-с-с! — Крауч-младший привлек меня к себе. — Это не я. И не мой отец. Не бойся, малышка. Все будет хорошо.

Меня напоили успокоительным, и мы теперь уже втроем расположились в кабинете. Я напряженно рассматривала обоих Краучей. Барти, наверное, ужасно скучал, вот и вылез, чтобы проследить за нашим прибытием. А тут я…

— Видишь ли, Гермиона, — начал мой дед, — мой сын и твой отец действительно был членом незаконной организации, которую создал Том Риддл, называвший себя лордом Волдемортом.

Ну да, четко, обстоятельно и со всеми нюансами. А кто-то верит, что только Дамблдор не боялся называть Темного Лорда по имени. Ага, а тот, кто собственно и занимался борьбой с УПСами — боялся. Барти, что показательно, даже не поморщился. Не реагирует на прозвище? Интересно.

— Его арестовали вместе с Лестранжами, которых обвинили в пытках и доведении до сумасшествия родителей твоего друга, Невилла Лонгботтома. Обвинение казалось совершенно очевидным. Я просто не мог не осудить своего сына. Хотя теперь я думаю, что тогда был несколько не в себе. Барти год провел в Азкабане. Для моей жены, твоей бабушки, это стало чудовищным ударом. Она и так была слаба здоровьем, а тут такое. Она умирала. И перед смертью взяла с меня клятву, что я вытащу сына из Азкабана. Кое-какие возможности у меня, конечно, были, и я сумел сделать так, чтобы Элспет заменила в тюрьме Барти.

— Оборотное зелье, — продолжил с тяжелым вздохом Барти, — она там осталась, мы даже нормально похоронить ее не смогли. А я очень долго болел потом. Дементоры — чудовищны. Ты ведь слышала о них?

Я кивнула.

— Я много размышлял о случившемся, — мистер Крауч призвал из шкафчика бутылку коньяка и два бокала, передо мной появился высокий стакан с апельсиновым соком. Не думала, что дед снимает стресс алкоголем. Но все-таки уж очень все стремительно и неожиданно произошло. Тут действительно выпить не помешает.

— Так вот, — продолжал мистер Крауч, отпив глоток благородного напитка, — было что-то странное в том, что арест сына совпал с вершиной моей карьеры. На следующих выборах я должен был стать министром магии. Конкурентов у меня не было. Я, наверное, не очень понятно для тебя говорю, но ты показала себя очень разумной и образованной юной особой.

— Я понимаю, о чем вы говорите, сэр, — сказала я, — у магглов такое тоже часто бывает. Когда детей министров или высокопоставленных чиновников обвиняют в том, что они принимают наркотики или нарушают закон. Тогда родителям часто приходится уходить в отставку. Даже если потом выясняется, что их детей подставили.

— Да, именно так. К тому же Барти поклялся своей магией прямо на суде, что не делал ничего подобного. Если бы он солгал, то стал бы сквибом. А этого не произошло. Странно, что я не обратил на это внимания.

— Наверное, на вас воздействовал какой-то артефакт, как тот, что был у профессора МакГоннагал, да? — спросила я, поежившись.

— Объясни, пожалуйста, что ты имеешь в виду.

Я рассказала о странной реакции своих родителей на предложение отправить их дочь в непонятное и странное место с незнакомой женщиной. Не забыла упомянуть и про то, как не смогла вспомнить, зачем купила совершенно ненужные книги.

— И Дин Томас то же самое рассказывал, — сказала я в конце, — он тоже очень удивлялся, что его мама совершенно не волновалась.

Оба Крауча переглянулись.

— Понятия не имел ни о чем подобном, — сказал мистер Крауч, — хотя меня это просто не касалось. И не скажу, что это радует. Хотя ты, наверное, уже заметила, что волшебники не лучшим образом относятся к магглам. Так вот. Барти действительно вступил в этот Орден Вальпургиевых рыцарей, или как там они себя называли. И успел поучаствовать в нескольких стычках с авроратом. Но именно в том, в чем его обвиняли, он был не виноват. И у меня появились очень большие претензии к руководству Хогвартса. Нельзя было не заметить, как вербуют учеников. Даже если они сами не могли справиться, что уже звучит абсурдно, то были просто обязаны известить родителей. Ничего подобного сделано не было. А пост председателя Визенгамота после моей отставки занял Дамблдор.

Я кивнула. Чистая работа. То есть, сама-то работа очень грязная, просто сделано так, что не подкопаешься. Догадываться можно о чем угодно. А прямых доказательств нет. Каково же было мистеру Краучу видеть Дамблдора и не проклясть его чем-нибудь пострашнее! И сколько было таких как он?

— Но я даю тебе слово, Гермиона, что память твоей матери я не стирал. Я понятия не имел про то, что у меня есть внучка. Незаконнорожденных гобелен не отражает.

— Память Джейн стер Рабастан Лестранж, — сказал Барти, — мы случайно познакомились, встречались. Нам было интересно и весело вместе. Ну и… все было. Рабастан меня выследил. Сказал, что путаться с магглами недостойно чистокровного волшебника из древнего Рода. Хотел ее убить. Я еле сумел уговорить его этого не делать. Тогда он заставил меня поклясться, что я больше и близко к ней не подойду. А ей стер память. Про то, что она уже носит ребенка, ни один из нас не подумал.

Я вздохнула. Да, я угадала пол того, кто стер память. Женщина на подсознательном уровне помнит о возможной беременности. Она бы проверила обязательно.

— И что теперь делать? — тихо спросила я. — Я-то никому не скажу, но вдруг кто-нибудь узнает? Волшебники ведь умеют читать чужие мысли? Или нет?

— Есть зелье правды, его называют веритасерум, — сказал Барти, — но давать его без согласия, да еще несовершеннолетнему — запрещено. К тому же, под действием это зелья человек говорит то, во что сам верит. Есть такая вещь как легиллименция. Это не совсем чтение мыслей, скорее, считывание образов. Но это очень темная магия и она запрещена. Противостоять ей весьма сложно, нужно использовать окклюменцию. А этому нужно долго учиться. Сильнейшим легиллиментом был Темный Лорд. Он же учил нас окклюменции. Это помогло мне не сойти с ума в Азкабане.

— Но… — пробормотала я, — а если… я хочу сказать, что не всех останавливает то, что что-то запрещено. Вдруг я встречусь с тем, кто умеет считывать эти образы? И он узнает наши секреты? А я… даже знать не буду.

— Это невозможно, Гермиона, — ответил Барти, — даже обычное воспоминание, которое можно рассмотреть в Омуте Памяти, не получится взять без согласия человека. А вторжение в разум легиллимента почувствуется обязательно. У тебя перед глазами возникнут картинки из твоей памяти. И будет больно. При длительной легиллименции можно буквально выжечь мозг.

Я поежилась. Какая гадость! Но тогда… что же было в пятой книге? Меня не удивляло то, что Снейп владел запрещенным темным искусством. Но становилось понятным, почему Дамблдор не учил этому Гарри сам. Он сторонился Тьмы. А может и не владел этим страшным Даром. Ох, с одной стороны радует, что просто так меня читать никто не будет. А вот с другой… И не легиллименцией ли приложили Лонгботтомов?

— А что такое Омут Памяти? — спросила я, припомнив, что не должна знать, что это такое.

Мистер Крауч продемонстрировал мне большую каменную чашу, показал, как извлекают воспоминания, и мы вместе полюбовались на сегодняшнюю прогулку по Диагон-аллее.

— Ты член нашей семьи, Гермиона, — сказал мистер Крауч, — волшебники всегда умели хранить тайны Рода. Немного позже ты дашь клятву, которая не позволит тебе проболтаться даже под веритасерумом. А что касается легиллименции, то я не думаю, что тебе это грозит. Но кулон, который я тебе подарил, обязательно просигнализирует мне, как главе Рода, что ты в опасности. Прости, что не сказал тебе этого стразу. Не так-то просто привыкнуть, что моя внучка выросла среди магглов.

Мы еще немного посидели.

— Пора обедать, — вздохнул мистер Крауч, — Дилли небось уже себе уши выкручивает, что все стынет. Пойдемте!

В этот раз я к обеду не переодевалась. И за столом мы сидели втроем. И тортом лакомились вместе. Кстати, мой дед любит сладкое. Вот притворщик!

Потом мы сидели в гостиной, и теперь уже Барти выпытывал у меня подробности моего житья-бытья.

— Знаешь, — сказал он, — я понимаю, что ты меня видишь первый раз в жизни, но мне было бы приятно, если бы ты звала меня по имени. Тем более, что у нас тут целых два мистера Крауча.

Я кивнула. Барти мне нравился. Была в нем какая-то непосредственность, что ли. Все-таки он оказался в практически полной изоляции совсем молодым парнем, только закончившим школу. Понятно, что мистер Крауч иногда позволял ему маленькие радости, как, например, посещение Чемпионата Мира по квиддичу, который описан в четвертой книге. И как-то мне не верилось, что Барти тут же капитально нагадил отцу, запустив темную метку. Да ведь основные проблемы и обвинения за срыв праздника обрушились именно на департамент международного магического сотрудничества. Хм… Крауч оказался непотопляем, и ему подстроили очередную подлянку? А пойманный Барти (если я правильно угадала, и его действительно поймали после матча в общей неразберихе) стал дополнительным бонусом. Фу!.. Нет уж, это теперь моя семья, и я их буду защищать. В каноне гибли умные и талантливые, уступая места серости и бездарям. Те же мародеры, несмотря на некоторый идиотизм, были талантливы. Стали анимагами, создали карту. Умничка Барти, мистер Крауч с его потрясающим Даром к изучению иностранных языков, Снейп. Метаморф Тонкс. А кто пришел им на смену? То-то и оно.

Нет уж, господин директор Хогвартса, не дождетесь! За все ответите.

Но к Поттеру пока лезть не стоит. Он в фокусе всеобщего внимания. И еще неизвестно, что с ним может произойти за каникулы. Он сейчас под полным колпаком рыжих и директора. При непосредственной угрозе своим планам, Дамблдор может отдать меня Снейпу на мозгопотрошение. А я не против и Мастера Зелий из-под удара вывести. Пусть живет и радуется. Сейчас главное, чтобы из школы убрали Квирелла с его жуткой начинкой. И чтобы это никак не было связано со мной.

Так мы и проводили эти каникулы. Втроем. Казалось, что сам дом как будто выдохнул от того, что теперь не скрывал тайн ни от кого из обитателей. А я мысленно попросила прощения у деда за все подозрения в его адрес. Нормальный он. Хоть и не очень счастливый.

Барти с удовольствием помогал мне делать домашнее задание, объяснял непонятное и тренировал со мной практические навыки. На дом Краучей министерский надзор не распространялся. Я ненавязчиво поинтересовалась, как мой отец относился к магглам и магглорожденным. Он и в каноне не позволял себе никаких высказываний и выходок в их адрес, да и история его отношений с миссис Грейнджер о многом говорила. Да, я теперь все больше и больше воспринимала себя не магглой из недалекого будущего и другой страны, а Гермионой Крауч. Так вот, Барти привлекала магическая мощь Темного Лорда, его знания и умения. Возможности. Он сказал, что любителей мучить магглов среди Вальпургиевых рыцарей было не так уж и много. Хотя чистокровные в большинстве своем и относились к ним, как низшим существам. Но, с одной стороны, сам Лорд был полукровкой, о чем все знали, да и других полукровок среди УПСов хватало. А с другой стороны — любители поглумиться и поиздеваться занимались этим камерно, стараясь не привлекать внимания аврората.

Понятно… Историю пишут победители. Нет, я не считала сторонников Волдеморта белыми и пушистыми. На их руках кровь была в достаточном количестве. Но вот уж совсем безумные поступки им приписали позже. Видимо, чтобы у обывателей и в мыслях не было интересоваться подробностями. Старый пропагандистский прием.

Клятву на верность Роду Краучей я дала легко. Зато теперь секреты семьи я не выдам. Конечно, оставались веритасерум и легиллименция. Значит, надо не подставляться. Держать ухо востро. Ну что ж…

* * *

И вот Хогвартс-экспресс несет гомонящих студентов обратно в школу. Меня провожал дед. Все такой же холодный, суховатый джентльмен. Он аппарировал меня на платформу и помог устроиться в купе. Барти проводил меня до порога дома, дальше ему нельзя. Опасно. Все-таки интересно, что там было с Бертой Джоркинс? Я к тому, что очень странно выглядит сама ситуация, что кто-то не просто проник в дом, но и начал там шарить, подслушивать. Как будто она знала, что искать. И как ее не почувствовали домовики? И почему ее вообще отпустили, пусть и со стертой памятью? Разве что она действительно взломала защиту и взяла с собой какой-то скрывающий артефакт, а потом выяснилось, что кто-то очень могущественный знал, куда она направилась. Вернее, достаточно могущественный, чтобы задать неудобные вопросы и отравить жизнь Краучу-старшему. Стертая память в таком случае могла послужить уликой в том, что ему есть, что скрывать. Но тогда и ее визит в те края, где мотался бестелесный Волдеморт, выглядит несколько странно. Или я уж слишком все усложняю? Ладно, не так уж это и важно.

Кстати, об «Империо». Барти просто дал отцу Непреложный Обет, что не покинет без его разрешения территорию поместья и не будет пытаться связываться с бывшими соратниками. По-моему — вполне разумно и гуманно. Не знаю, мог ли Барти сопротивляться возродившемуся Темному Лорду, но пока он никаких странных признаков не ощущал. Хотя я его напрямую не расспрашивала, конечно. Он вообще старался не говорить о своем Повелителе. Чувствовал себя виноватым перед родителями и особенно перед матерью, которую очень любил. Именно он показывал мне семейные альбомы, деду было слишком больно.

Невилл с видом заговорщика показал мне новую палочку.

— Получилось, — сказал он, — я сказал бабушке, что боюсь сломать или потерять палочку отца, которой очень дорожу. Мы сделали для нее красивый футляр, теперь она лежит на каминной полке в моей комнате. А мне купили эту. Она мне очень хорошо подходит. Я попробовал некоторые заклинания, которые мы уже проходили. Это что-то! Спасибо тебе за совет!

Я чмокнула засмущавшегося мальчишку в щеку.

— Я так рада! Ведь ты действительно мог случайно сломать отцовскую палочку. И как бы ты смотрел после этого в глаза бабушке. А теперь у тебя все получится.

И мы отметили это важное событие чаем, соком и булочками.

* * *

Разумеется, в этот раз нас не везли на лодочках через озеро. Нас ждали сани, запряженные жуткими пародиями на лошадей. Я их видела. Ну, конечно, ведь в прошлой жизни я видела немало мертвецов. Хоронила родственников, видела жертв ДТП и несчастных случаев. Было бы странно, если бы я за всю жизнь ни разу бы с чем-то подобным не сталкивалась. Это не считая собственной смерти.

В замке мы сперва направились в свои спальни, чтобы оставить там теплые мантии. Девочки оценили мою новую муфту. Мы все привезли по большой жестяной коробке чая. Мистера Крауча заинтересовал чай в пакетиках. Я рассказала ему о наших чайных посиделках и о том, что обещала привезти свою долю. В магазин мы выбрались вместе. Мой дед бывал в маггловском мире, но супермаркеты его пугали: он не любил толпу и толкотню, не разбирался в кредитных картах, талонах на скидку и тому подобном. А вот в дорогих магазинах, где все было «пристойно и достойно джентльмена», охотно бывал. Мы направились к «Фортнуму и Мэйсону». Мистер Крауч в дорогом пальто из шерсти викуньи, строгом костюме, начищенных до зеркального блеска зимних ботинках и старомодном котелке выглядел достойным пожилым джентльменом. А моя слегка транфигурированная теплая мантия смотрелась необычным пальто и не воспринималась как экзотика. Разные виды чаев мы купили и домой. Барти тоже оценил чай в пакетиках.

— Качество действительно чуть хуже, — согласился он, — но очень удобно. И столько видов! Жалко, что когда я учился в Хогвартсе, то не знал о таких вещах. У нас тоже были чайные наборы в спальнях.

К этому изобилию прилагались коробки конфет, печенья, марципана и мармелада.

— Надеюсь, мы это сумеем съесть до конца учебного года, — прокомментировала гору сладостей Фэй.

По поводу моей совы никто не сказал ни слова, из-за чего я сделала вывод, что привозить почтальона и питомца-фамильяра было обычной практикой. Мистер Крауч был абсолютно прав.

Потом мы все направились в Большой Зал. Дин и Шеймус радостно с нами поздоровались. Невилл улыбался. Поттер и Уизли выглядели как-то странно. В замке что-то произошло? Я посмотрела на стол преподавателей. Снейп выглядел подозрительно довольным, Дамблдора и Квирелла видно не было. Ну… может позже появятся.

— Надо будет к мистеру Хэнксу подойти насчет полетов, — сказал Шеймус, — мне ребята на каникулах пару финтов показали. Девочки, вы как?

— Здорово! — сказала я. — Надо узнать, что там с нашей полосой препятствий.

— Нету вашей полосы, — буркнул Поттер, — Хэнкс ее обещал позже восстановить.

— Вы чего? — возмутился Дин. — Это вы, что ли? Какого…

— Это не я, — ответил Гарри и бросил неприязненный взгляд в сторону близнецов Уизли. Ну да, можно было не сомневаться. Летали оболтусы неплохо, но ведь просто летать не интересно. И все-таки, что же они там натворили?

— Что случилось-то? — обиженно спросила Лаванда. Она все набиралась духу пройти полосу.

— Они, — кивнул в сторону близнецов Гарри, — захотели засунуть туда боггарта. И нарушили все чары. Водопад из иллюзорного стал настоящим. И все размыло.

Дин и Шеймус бросали на ржущих как ни в чем не бывало идиотов злобные взгляды. Девочки расстроились. Мне стало не по себе. Ну и шуточки! А если бы у них получилось? Лететь на приличной скорости и столкнуться со своим самым большим страхом. Там ведь и их родной брат был. Юмористы… Жалко, что их папаше никто не подарил пачку презервативов и не объяснил, как ими пользоваться. Настроение испортилось. Невилл покачал головой. Сам он полосу не проходил, но всегда болел за нас.

— А еще что на каникулах было? — спросила я. — Меня вот мистер Крауч в министерство водил, в свой департамент. Там все очень интересно устроено.

— Подумаешь, — подал голос молчавший до сих пор Рон, — я там много раз был. Ничего интересного. Меня отец водил.

Я пожала плечами. Девочки хихикнули. Рон надулся, видимо вспомнив разницу в должностях между своим отцом и моим дедом. Да уж, я прекрасно понимаю, что это не хорошо и не красиво, но буду без малейшего зазрения совести пользоваться всеми преимуществами, которые дает мое положение.

Послышался звон, кто-то привлекал внимание, постукивая вилкой о бокал. Я повернулась на звук — столь старомодным способом вниманием студентов пыталась завладеть МакГоннагал. Рядом вставал со своего «трона» Дамблдор. А я и не заметила, как он вошел в зал.

— Прошу минуту внимания, — сказал он, — профессор Квирелл покинул нас по семейным обстоятельствам. Теперь Защиту от Темных Искусств будет преподавать мистер Дженнингс. Он раньше служил в аврорате, у него большой опыт.

Мы похлопали.

— Эй, Поттер! — позвала я. — А что случилось? Ты же тут был? Или вам не сказали?

— Я не знаю, — ответил Гарри, — вроде все тихо было. А потом вдруг заявилась целая толпа. И к директору. Что там было, я не знаю. Но мы с Роном слышали какой-то дикий визг. А профессора Квирелла мы после этого не видели.

Над столом повисла тишина. Студенты удивленно переглядывались. Рон Уизли надулся от важности и явно собирался делиться подробностями, о которых не имел ни малейшего понятия.

— Ты хочешь сказать, что это профессор Квирелл кричал? — переспросила Лаванда. — То есть, визжал?

— Я не знаю, кто там визжал, — повторил Гарри, — но это очень жутко было. А профессора мы с тех пор не видели.

Мне стало не по себе. Вот незадача! А так хотелось помочь… Может, он все еще жив? Нелепый заика, посылающий сигналы SOS, не имеющий возможности позвать на помощь. Может, его в Мунго отправили через камин? Как бы узнать? Эх… Хотя я обещала деду писать обо всем. Нужно лишь аккуратно составить письмо. И отправить с Квикки.

Но теперь было понятно, чего это у Снейпа такая довольная физиономия. Избавился от одержимого коллеги, не надо больше патрулировать Запретный коридор. Куча свободного времени. Тем более, если ему приходилось проводить тренинги по ЗОТИ для пятых и седьмых курсов Слизерина. Хотя… полосу препятствий могли и оставить. Ведь если Поттер не проболтался про Пушка, а я все больше верю, что им с Роном псинку продемонстрировали, директор может думать, что и про остальные приключения никто не узнает. Могут организовать шоу для отдельно взятых первокурсников. Квирелла можно и под чарами изобразить, типа в школу пробрался. И как бы Снейпа изображать не заставили. Но это пока неважно. Важно узнать, что там с Квиррелом. Может, еще жив?

Так что сразу после ужина я написала письмо деду. Попросила его узнать, что случилось с Квиреллом, описав жуткий то ли крик, то ли визг, который слышал Гарри Поттер. Повздыхала над уничтоженной полосой препятствий. Поблагодарила от имени девочек за угощение. И спустилась в гостиную.

— Невилл, ты не знаешь, как пройти в совятню? — спросила я.

— Знаю, — сказал он, — пошли вместе. Мне надо письмо бабушке отправить.

Ого, как интересно! Похоже, что ему тоже дали задание. Поттер с интересом поднял голову.

— Я с вами, — сказал он, — хочу Хэдвиг проведать.

— Так пошли!

Рона видно не было. Наверное, рассказывает мальчишкам про жуткий крик Квирелла. Ну и пусть.

Некоторое время мы шли молча.

— А как тут было на каникулах? — спросила я, чтобы поддержать разговор. — Жутко, наверное. Во всем замке всего несколько человек. Еще хорошо, что ты в спальне не один был. Я бы, наверное, и спать боялась.

— Нормально было, — сказал Поттер, — хотя временами и жутковато. Но мы гуляли, на метлах летали.

Тут он вздохнул, вспомнив разрушенную полосу.

— Спасибо вам за подарки, — сказал Гарри.

— И тебе спасибо, — сказала я, — конфеты были очень вкусными.

Он кивнул. В совятне я погладила по перышкам Квикки, угостила его лакомством и привязала к протянутой лапке письмо.

— Мистеру Краучу лично в руки! — строго сказала я.

Квикки ухнул и вылетел в окно. Уж не знаю, какому мистеру Краучу он отдаст письмо, но не могла же я при ребятах говорить, что старшему. А Барти передаст, я уверена. Он сам переживал из-за того, что у нас тут творилось.

— Леди Лонгботтом лично в руки! — Невилл привязал письмо к лапке большой амбарной совы.

Поттер задумчиво поглаживал свою Хэдвиг.

-Крауч, — позвал он, — помнишь, я спрашивал тебя про Фламеля?

— Помню, — ответила я, — ты с ним познакомился? Он приезжал в Хогвартс?

— Нет. Просто… как думаешь, если бы Философский камень спрятали в Хогвартсе…

— А зачем? — задала я совершенно логичный вопрос.

Он вздохнул.

— Это секрет. И не мой секрет.

— Ну… если секрет. Только знаешь, я уже говорила: Фламелю больше шестисот лет. За эти годы он всяко научился свое имущество прятать. И вряд ли отдаст кому-нибудь Философский камень. А может это и не камень вовсе? Просто так называется. Ведь упоминается еще и черный порошок. Или еще тинктура какая.

— Говорят же про камень, — сказал Невилл, — но ты права, его никто не видел и не знает, что это такое.

Поттер несколько раз кивнул и вздохнул.

— Послушай, — сказала я, — раз уж это такой большой секрет, что ты нам ничего сказать не можешь, то возьми и напиши письмо самому Фламелю. Он-то точно должен знать, где находится Философский камень. И даже если нашелся вор, который сумел его украсть, то может быть, ты сделаешь доброе дело и поможешь почтенному волшебнику.

— Почему украсть? — переспросил Гарри.

Я пожала плечами.

— Ну а как он еще мог оказаться в Хогвартсе? И кто у нас такой продвинутый ворюга, что самого Фламеля обокрал? Я уже начинаю бояться за свой «Паркер» с золотым пером и запас чая и конфет.

— Да ну тебя, Крауч! — надулся Поттер. — Скажешь тоже!

— А что вы тут делаете?

Блин… Может Снейпу сачок для ловли бабочек подарить? Для полноты образа. И сандалии.

— Письма отправляем, сэр! — отрапортовала я.

— Тогда обсуждайте свои дела потише, — загадочно проговорил Снейп, — а то кто-нибудь может решить, что вы обдумываете… план.

Есть ли у меня план, есть ли у меня план… У меня всегда есть план! Тьфу! Привязалось…

— Мы уже уходим, — сказал Невилл.

— Мисс Крауч, — обратился ко мне Мастер Зелий, — благодарю за подарок. Хотя, если честно, то подобные авансы несколько настораживают.

— И в мыслях не было, сэр, — я честно похлопала ресничками, — но вы все-таки тратите на нас часть своего личного времени. И… я надеюсь на консультации в будущем.

Он кивнул и как всегда эффектно удалился.

— По-моему, он за нами следит, — не очень уверенно проговорил Невилл, — а что ты ему подарила?

— Бутылку коньяка, — ответила я, — а следить ему по должности положено. Судьба у него такая. И работа.

Поттер подозрительно посмотрел на нас, но ничего не сказал. И мы направились обратно в гостиную.

— Жалко, что чаю вместе не попить, — сказала я.

— Ага, — согласился Невилл.

Поттер задумчиво промолчал.

Мы с девочками выпили чаю, обсудили подарки и каникулы, посетовали на испорченную полосу препятствий. И легли спать.